Штурмуя небеса

Глава 6

10 августа 1942 г.

Таня нерешительно остановилась недалеко от пропускного пункта. Отсюда ей видны были трое солдат, стоящие там, и овчарка, сидящая на поводке у ног одного из них. Особенно хорошо она видела винтовки, которые были у них.

Утром она узнала у офицера из соседней квартиры, где находится аэродром. Он сразу же ответил ей, но потом, видимо, опомнившись, поинтересовался, зачем ей это нужно. Таня, не лукавя, ответила и для подтверждения своих слов показала фуражку, которую держала в руках. Тот лишь усмехнулся в ответ.

Закрывая бар, она была уверена, что у нее все получится. Все казалось таким простым и легким – просто принесла, отдала и ушла. На деле же все оказалось совсем не так.

У нее не было аушвайса. Это, конечно же, затрудняло проход через пункт. Да и ее, русскую, вряд ли пропустили бы под любым предлогом – арестовали бы сразу же.

Покрутив фуражку в руках, Таня еще раз взглянула на солдат, размышляя. Она перебрала уже все варианты, что можно было бы сказать им, но все было каким-то неправдоподобным. А сказать правду тоже было бы глупо – они бы просто посмеялись и прогнали ее. «Что ж, – думала она, – что я буду зря тут стоять? Темнеет уже… Пойду домой. Сам зайдет и заберет свою фуражку».

– Здравствуй, – услышала Таня откуда-то сбоку.

Она резко обернулась. Рядом с ней стоял, дружелюбно улыбаясь, тот самый друг Риделя с вьющимися волосами.

– Что ты тут делаешь? – спросил он, прищуривая один глаз.

– Вот, – она показала фуражку. – Решила занести.

– А, так ты к Максу? – он улыбнулся еще шире. – Пойдем, я проведу.

Таня нерешительно двинулась за парнишкой. Ее немного напрягало то, что все происходит так просто. Фуражку зашла занести? Проходи. «И он даже не поинтересовался, откуда я узнала об их местонахождении, – подумала Таня, когда они приблизились к пункту. – Почему все так легко? Все слишком просто…»

Парень прошел к солдатам, обменялся с ними парой слов, из которых девушка услышала лишь «она со мной», и поманил к себе. Таня, стараясь не смотреть на глядящих в упор на нее солдат, начала медленно проходить мимо них. Уже когда она прошла их и спокойно выдохнула, то услышала голос одного из них:

– Постойте.

Остановилась, испуганно взглянув на собаку. Та спокойно сидела у ног дальнего солдата и смотрела на Таню взглядом, полным безразличия.

– Можно вашу сумку? – спросил парень, ткнув стволом автомата в сторону девушки.

Она посмотрела на парнишку, который провел ее. Он, поняв ее намек, кивнул и ободряюще улыбнулся. Таня, вдохнув и выдохнув, сняла ремешок с плеча и протянула сумку солдату. Тот, раскрыв ее, начал рыться в ней, звеня ключами. Поняв, что ничего противозаконного там нет, закрыл и протянул хозяйке.

– Можете идти.

Таня молча приняла сумку и вновь повесила на плечо. Парнишка, до этого снявший свою фуражку, вытерший пот со лба и пригладивший волосы, жестом руки попросил следовать за ним.

Пока они проходили возле ангаров, Таня вовсю оглядывалась, не стесняясь присутствия идущего впереди нее белобрысого паренька. Некоторые ангары были закрыты, ворота некоторых были открыты – девушка видела стоящие в них массивные самолеты. Большие, темные и страшные машины.

Остановившись на пару секунд возле открытых ворот одного из ангаров, парень задумчиво кивнул сам себе и прошел вперед. Таня, увидев номер «9», медленно пошла за ним.

– Макс! – крикнул он, сложив руки рупором. Ломающийся голос его эхом разнесся по всему ангару. – К тебе пришли!

Увидев самолет и нескольких парней, возле которого они крутились, Таня бегло осмотрела их. Ни в одном из них она не узнала Риделя.

– Макс! – еще громче крикнул парень, подходя к самолету. Остановившись в нескольких сантиметрах от него, застучал ладонью по корпусу. – Макс!

Пока он продолжал стучать ладонью по холодному металлу, те трое парней, которые возились с инструментами, быстро собрались и, поприветствовав своего друга, пошли на выход. Проходя мимо стоявшей у ворот Тани, каждый окинул ее оценивающим взглядом; один даже присвистнул. Рассмеявшись, они ушли.

Тут Таня, сквозь шум, исходивший от того белобрысого паренька, услышала глухие недовольные возгласы, доносившиеся откуда-то из самолета. Тут из кабины вылез ругающийся Макс, которого отвлекли от работы.

– Курт, ну чего тебе? – спросил он, становясь на крыло самолета.

– К тебе пришли, – доложил парнишка и махнул рукой в сторону замершей Тани.

– Ты? – Ридель был явно удивлен. – Что… Как ты сюда попала?

– Ну, я пойду, пожалуй, – улыбаясь, произнес Курт, идя спиной вперед. Поравнявшись с девушкой, он чуть подтолкнул ее вперед и, хихикнув, скрылся за воротами.

– В голове не укладывается, – усмехнулся Макс, когда Таня подошла ближе. – Как, как ты нашла меня?

– Всего-то лишь узнала у соседа, где находится аэродром, – она пожала плечами.

– Пришла… И пропустили ведь, – он прошел к краю крыла и присел, свесив ноги вниз. – Как ты смогла пройти?

– Меня провел твой друг.

– Курт? – она кивнула. – Вот ведь… И зачем же ты пришла сюда?

– Вот, – она протянула вперед руку с зажатой в ней фуражкой. – Ты забыл вчера.

– И ради этого, – он забрал ее, – ты шла через весь город? Ради этого без аушвайса прошла наш пропускной пост? – Он тихо рассмеялся. – Даже и не знаю, что сказать…

– Мне хватит и простого «спасибо».

– Ах да, извини. Спасибо за фуражку.

Макс рывком спрыгнул с крыла самолета и остановился в шаге от Тани. Он пару секунд заглядывал ей в глаза, потом как-то лукаво улыбнулся и перевел взгляд за ее спину. Улыбка тут же пропала с его лица.

– Темнеет уже, – произнес он.

– Ничего, я дойду как-нибудь, – девушка сделала шаг назад.

– Постой, – он ухватил ее за руку. – Я хотел бы отблагодарить тебя.

Таня несколько напряглась. «Что он имеет в виду? – думала она, смотря на немца. – Я, конечно, все понимаю… Но я ведь принесла ему всего лишь фуражку, которую он забыл. Так бы каждый на моем месте поступил. Наверное… Да и чего я боюсь? Хотел бы убить – убил бы еще тогда, в нашу первую встречу в баре. А сейчас-то что?..»

– Пойдем, – он потянул ее за собой. – Покажу кое-что.

– Куда? – почти шепотом спросила Таня, следуя за ним в глубь ангара.

– Увидишь.

Проведя ее через весь ангар, Макс приоткрыл еле заметную в темноте дверь и пропустил Таню вперед. Решив, что бояться ей решительно нечего, она смело перешагнула порог и вышла на улицу.

Здесь была небольшая площадка, где сухая трава была плотно притоптана. Впереди – что-то вроде взлетной полосы, окруженной зарослями степных трав, в которых стрекотали кузнечики. А здесь, рядом с ангаром стоял светлый биплан, на хвосте которого виднелась подзатертая свастика.

– Надеюсь, ты шутишь, – на выдохе произнесла девушка, оглядывая самолет.

– Ну, извини, – он развел руками, – свой я взять не могу – не положено. А этот можно.

Таня остановилась, не веря своим глазам. Все происходящее сейчас казалось ей каким-то сном. Она думала, что стоит ей сейчас ущипнуть себя за руку – и она проснется у себя в комнате. И ни Макса, ни биплана, ни стрекочущих кузнечиков – ничего не будет.

– Не стой на месте, – парень мягко подтолкнул ее к самолету. – Ты когда-нибудь видела закат над вашим городом с высоты?

– Нет…

– Тогда, – он вступил одной на крыло и протянул ей руку, – не хочешь взглянуть?

***

Небо над полем освещали последние лучи заходящего солнца. Все пестрое пространство степи совершенно переменилось, изменив с заходом солнца краски. Дневная музыка степи утихла и сменилась на другую, ночную, характерную только ей – откуда-то слышался свист первых выползших сусликов, совсем близко траву оглушали своим стрекотом кузнечики, в небе парил, изредка крича, ястреб.

Таня, придерживая одной рукой небольшой букет уже собранных полевых цветов, другой срывала следующий цветок. Макс полулежал чуть в стороне, приподнявшись на локтях, и молча наблюдал за ней.

– Неужели у вас так легко взять самолет? – спросила Таня, повернув голову к Максу.

– Хоть это и не мой, но да.

– Это не твой самолет?

– Это учебно-тренировочный Бюккер, так что, да, легко. С истребителями дело другое.

– А какой у тебя самолет? – неожиданно произнесла Таня. Ей почему-то срочно захотелось это узнать.

– Юнкерс Ю 88, – почти сразу же ответил он. – Хотя, это мало о чем говорит тебе, да? – Встретившись взглядами, оба рассмеялись. – Ночной истребитель, проще говоря.

Встав с места, парень потянулся и размял затекшую шею. Таня продолжала собирать цветы, боковым зрением следя за ним. «И зачем я спросила? – думала она, глядя на его белую рубашку. – Как будто я разбираюсь в самолетах… Разве что из интереса».

– Холодает, – произнес Макс.

– Степь ведь, – ответила она, на мгновение встретившись с ним взглядом. – Да и ночь почти…

– Ты не замерзла?

– Немного.

Таня распрямилась, когда Ридель за секунду оказался в шаге от нее. Он быстро расстегнул китель и накинул его на плечи девушки. Та сначала немного опешила и посмотрела в глаза Макса, ища каких-то подсказок. Сейчас, в темноте, они казались немного темнее, чем обычно.

– А ты?

– Потерплю.

Таня изумленно выдохнула, сжала цветы в руке чуть сильнее. Стрекот насекомых, раздававшийся со всех сторон, мешал думать, отвлекая от мыслей. «Ну же, – мысленно подгоняла себя девушка, – сделай же что-то. Не стой столбом. Хотя бы поблагодари его…»

Макс тем временем положил ладонь ей на плечо. Таня чувствовала сквозь плотную ткань кителя, как его пальцы касаются ее лопаток, и потому пыталась изо всех сил скрыть внезапную дрожь, появление которой сама не могла объяснить.

Она сама сделала еле заметный шажок вперед, сокращая расстояние между ними. Теперь она чувствовала, как горячее дыхание Риделя обжигало ей щеку. Ей казалось, что сердце ее сейчас бьется с такой силой, что готово пробить грудную клетку насквозь.

Вдруг над полем раздался мерный гул. Они оба одновременно обернулись в ту сторону, откуда шел звук. Быстро разглядев то, что надвигалось на Ростов с воздуха, Макс машинально прижал Таню к себе, ухватив ее одной рукой за талию, а другой за плечи.

– Кто это? – прошептала она, смотря в небо.

– Ваши, – он проследил взглядом за приближающимся к ним самолетам.

Тут тишину, возникшую сейчас над полем и нарушаемую только шумом летящих самолетов, прервал звук разорвавшегося снаряда, упавшего в паре десятков метров от Тани и Макса. Девушка, увидев столп земли и пыли, взметнувшийся вверх, тихо вскрикнула, выронила букетик и спрятала лицо у Риделя на груди. Он же, увидев, что самолеты совсем близко, рывком стянул китель и накинул его себе на плечи, толкнул Таню на землю и закрыл сверху своим телом. Макс навис над ней, упершись локтями в землю в нескольких сантиметрах от ее лица.

– Что ты делаешь? – возмущенно зашептала Таня, упираясь ладонями ему в грудь.

– Так нас не увидят, – пояснил парень. – У тебя платье светлое, его издалека видно.

– Мы могли бы отойти к биплану…

– Нет. Я не знаю, заметили ли они нас, или это была случайность, но рисковать нам уж точно нельзя. Если бы мы побежали назад, то нас бы точно заметили, и тогда мы бы вряд ли вернулись в город тем же путем, каким попали сюда.

– А что, если… это не случайность и нас и вправду заметили? Что, если…

– Если мы умрем? – подхватил Макс. – Тогда я хотел бы извиниться, если я как-либо обидел тебя. Не хочу, чтобы ты держала зла на меня.

Таня, услышав эти слова, замерла и внимательно посмотрела на него. «Мне показалось, – думала она, – или он и вправду это сказал?» От напряжения на его лбу появился пот, рядом с виском выступила вена. Она видела, что ему тяжело, но не знала, чем ему можно помочь.

Все еще происходящее этим вечером казалось ей сном. Глупым сном, который закончится, стоит лишь ей проснуться, ущипнув себя за руку. Но, тем не менее, Таня осознавала, что все это – жестокая реальность, и сколько ни щипай себя, а ни за что не проснешься.

– Макс, – тихо позвала она парня, когда услышала, как где-то рядом с ее ухом застрекотал сверчок, – все стихло.

– И?

– Они улетели, – счастливо улыбнулась она, понимая, что опасность миновала.

Парень, что-то пробурчав себе под нос, откатился в сторону, улегшись на примятую траву рядом с Таней. Она пыталась понять, почему, когда самолеты пролетали недалеко от них, упал один снаряд? «Неужели нас могли заметить издалека? – размышляла она, глядя в стремительно темнеющее небо. – Целое поле травы, выросшей мне по пояс, – нас здесь не так уж легко было увидеть. Как же тогда? Почему, пролетая над нами, не сбросили еще один? И почему сбросили тот? Мы же не какие-нибудь политические преступники, не дезертиры. А форму Макса они тоже не могли увидеть – с такой высоты разве разглядишь что-то? Может, биплан?.. Нет, его из-за кустов не видно. Да и вообще, к чему было так тратиться ради только лишь двоих людей? Это не какой-то важный отряд, не рота и даже не взвод – только лишь два человека. К чему же тогда все это?..»

– Нас не заметили, – неожиданно произнес Макс.

– Почему ты так уверен? – спросила Таня. – И почему ты уверен, что это «наши»?

– Немцы бомбят так: летит самолет, – начал объяснять он, – и сбрасывает одну-две бомбы постепенно по всему маршруту. А ваши, – он на секунду замолчал из-за внезапных взрывов, раздавшихся со стороны города, – сваливают весь груз в одно место.

Таня, увидев множество вспышек над городом, резко села. Ей срочно нужно было в город.

– Макс, – она посмотрела на него, – давай вернемся.

– Сейчас?

– Да.

– Да, – он взглянул на небо и поднялся на ноги, – пожалуй, вернемся. Они уже не прилетят. А вот на аэродроме меня явно ищут…

– Ты украл самолет?

– Взял на время в пользование, – он помог ей подняться.

– И никому, конечно же, не сообщил?

– А зачем? – усмехнулся он и подал ей руку, помогая залезть.

Самолет приземлился в паре сотне метров от того места, где взлетел. Тане отсюда были видны запятые огней, которыми был освещен аэродром.

– Пришлось посадить его здесь, – произнес Макс, помогая Тане вылезти. – Здесь нас не видно. А мне еще надо как-то помочь тебе уйти.

– Я и сама могу дойти, – девушка пожала плечами.

– Через весь город и без аушвайса, да еще и в комендантский час? – усмехнулся Ридель. – Нет, я уж лучше проведу. Не хотелось бы потом забирать тебя от брата.

– Твой брат занимается такой мелочью, как я?

– Если только это очень крупная мелочь.

Макс, крепко держа Таню за руку, повел ее через траву, изредка оглядываясь в сторону аэродрома, проверяя, не заметили ли их. Когда они дошли до высокой стены, то парень прибавил шагу – идти оставалось всего ничего.

Наконец вышли к пустой дороге. Налево – выезд к городу, направо – к воротам и пропускному пункту. Макс, воровато оглянувшись по сторонам, потащил за собой Таню в сторону, противоположную городу.

– Куда? – возмущенно шептала она. – Мы же оттуда вернулись.

– Тебя довезут до дома, – быстро ответил Ридель, продолжая идти.

– Что? Кто?

– Помнишь, когда я впервые увидел тебя? – Обернулся на пару секунд и, увидев ее кивок, продолжил. – Это мой водитель, он отвезет тебя до дома.

– Макс! – Тане не хотелось ехать в машине с незнакомым ей человеком. Да и ей хватило прошлого раза, когда мамины соседи видели, как она приехала с Максом. – Я сама…

– Нет, – он остановился и внимательно посмотрел на нее.

На входе в пункт он даже не остановился и не сбавил шагу – так и пошел на солдат. Таня, следуя за ним, увидела, как потянулась в их сторону овчарка, и испуганно вжалась в спину Риделя. Солдаты хотели было перекрыть путь, но Макс что-то быстро выкрикнул, поэтому они расступились, пропуская их обоих.

Если пару часов назад Курт повел ее прямо и чуть левее, то сейчас Макс потащил Таню сразу же направо. Заведя ее в большой, просторный гараж, он попросил ее подождать немного здесь, у ворот, а сам поспешил к группе механиков.

Таня начала бегло осматривать помещение, взглядом цепляясь за новые, тускло блестящие на свету машины. Всего автомобилей было восемь – здесь пять, да на улице три.

Тут она заметила, что к ней размашистым шагом направляется Макс, а за ним, пытаясь попасть в шаг, коренастый парень. Как показалось Тане, они были одногодками.

– Это Ганс, – представил Ридель его. – Он отвезет тебя.

– Но, Макс… – хотела было вставить слово девушка.

– Не сейчас, – оборвал он ее. – Времени мало – сейчас сюда за мной заявятся. А я не хочу, чтобы кто-то видел тебя здесь. Но не бойся, Гансу мы доверять можем.

Ридель, взяв Таню за руку, повел за собой наружу. Он, раскрыв дверцу одного из авто, пригласил Таню жестом, в то время как Ганс уже успел занять место у руля.

– Головой за нее отвечаешь, – предупредил Макс, глядя на водителя. – Если с ней что-то случится…

– Обещаю, все будет в порядке, – пообещал Ганс.

Макс сделал шаг в сторону и чуть наклонился вперед, чтобы быть ближе к Тане. Он хотел что-то сказать ей, но лишь улыбнулся уголками губ.

– Прости, – наконец произнес он настолько тихо, чтобы его смогла услышать только девушка, – завтра вряд ли смогу прийти. На неделе скорее всего зайду…

– Спасибо, – прошептала Таня, глядя на него.

Макс усмехнулся, отворачиваясь. Увидев, что за ними в наружное зеркало заднего вида наблюдает водитель, он хлопнул ладонью по поверхности машины и крикнул:

– Ну, езжай же!

Таня, обернувшись, видела, что Макс взглядом провожал их пару секунд, пока машина не выехала за ворота. Потом он развернулся и поспешил к ангарам. Потеряв его из виду, когда ворота закрылись за ними, Таня развернулась и тихо назвала адрес Гансу, когда тот попросил его.

Только сейчас она вспомнила, что забыла в поле букет цветов, что сама собирала. «Кажется, – подумала девушка, – у меня вошло в привычку забывать цветы. Только теперь никто уже не принесет мне их…»

Пока они ехали по городу, Таня жадно рассматривала улицы. После того, как она услышала те взрывы, донесшиеся до нее из города, она боялась, что снаряды могли попасть в дом ее мамы. Ни за квартиру Булавиной, ни за бар она не беспокоилась – только за дом мамы. Она уже понимала, что центр не тронули – видимо, сбросили все где-то на окраине, но все равно беспокоилась. Поэтому, чтобы просто успокоить себя, попросила Ганса сделать лишний круг. И только увидев мельком целый дом мамы, Таня наконец успокоилась.

Поблагодарив Ганса за то, что подвез ее, Таня, быстро оглядев улицу в поисках патрулировавших ее солдат и не обнаружив их, выскочила из машины и забежала в подъезд. Только оказавшись в своей квартире, она смогла перевести дух. Тихо рассмеявшись, девушка прошла в комнату и, не включая свет, завалилась на кровать. За этот день она очень устала и до безумия хотела спать. Но мысли, возвращавшие ее к пережитым событиям, которые произошли каких-то несколько часов назад, не давали ей заснуть. Поэтому, прокручивая в голове слова, сказанные ей за этот вечер Максом, Таня, улыбаясь в потолок, сама и не заметила, как заснула.

Глава 7

14 сентября, 1942 г.

Таня, отпустив Зою на ее очередное свидание пораньше и оставив включенной только одну лампу, прибирала в зале. В голове у себя она мысленно представляла себе завтрашнюю встречу с кем-то из Юговцев.

В прошлый раз, спустя пару дней после ее посещения аэродрома, она встретилась в гримерных с молодым парнем Пашей. Пришлось рассказать ему о том, что там на аэродроме, сколько самолетов. Но она не сказала ему главного – что она сама все видела это своими глазами – поэтому приврала, объяснив, что кто-то из летчиков проговорился в баре.

Таня, улыбаясь и сама того не замечая, мысленно повторяла про себя содержание записки. «Зима. Как там погода у вас? Жду твоих новостей».

Зима. Такой вот теперь у нее псевдоним. Как сказал дядя Миша – простенько и со вкусом. Зимина ведь, поэтому и Зима.

Закончив мыть полы, Таня оглядела бар и остановила взгляд на фортепиано. Макса она уже не видела почти неделю. С тех пор, как начались бомбежки советской авиацией, она редко виделась с ним. Ведь какая тактика была у нашей авиации: с наступлением темноты и до рассвета один-два самолета прилетали с интервалом десять-пятнадцать минут. И так держали город всю ночь в напряжении. В такие ночи она часто слышала и видела, как помимо советских самолетов, летали еще и немецкие. Тогда Таня очень боялась. Боялась не разрушений, не смертей и пожаров. Боялась за Макса.

За это время она привязалась к нему. Почему-то теперь она уже не могла себе представить свой бар без него. Риделю каким-то образом удалось стать какой-то неотъемлемой частью ее жизни.

Тут с улицы до нее донесся какой-то шум. Таня, осторожно выглянув из-за плотно задернутой шторы, внимательно оглядела темную улицу. Мимо нее пробежали, что-то громко крича, несколько гестаповцев. Видимо, ищут кого-то.

Все это началось после той самой первой бомбежки. На следующий день немцы повесили везде плакаты: «Жителям города Ростова-на-Дону. За каждого убитого немецкого солдата будут расстреляны 50 жителей. За каждого убитого немецкого офицера будут расстреляны 100 жителей». Девятого августа немцы вывесили приказ: евреям готовиться к переселению, которое начнется 11 августа.

Таня видела, как евреев увозили на машинах со сборных пунктов. Она сразу поняла, что не будет никакого переселения, но надеялась, что их во всяком случаем отправят в лагерь – хотя бы живыми останутся. «Хотя, – думала она, смотря на проезжающие мимо машины, – тут уж как посмотреть. Может, лучше умереть, чем попасть в их лагерь».

Только потом девушка узнала, что всех отвозили в Змиевскую балку, где сразу же расстреливали. Выгружали из машин и сразу в ямы.

Одиннадцатого августа ростовский бургомистрат провел перерегистрацию всех погорельцев, тех, у кого были разрушены дома, и их вселяли в еврейские квартиры. Лучшие квартиры, конечно, забирала немецкая администрация. Еврейские квартиры и квартиры эвакуированных были объявлены конфискованными и перераспределялись.

Как отметила про себя Таня, с Первого сентября жизнь их изменилась. Заработали школы с первого по четвертый класс, где уроки вели как и наши учителя, так и немцы. Появились старосты, которые собирали списки на карточки. Хлеб давали по 250 граммов в ларьках, магазинах. Таня радовалась, что ее кормит бар – за него давали прибавку в 200 грамм. Это хоть и мало, но все-таки лучше, чем ничего.

Закрыв штору, Таня решила вернуться к делам. Осталось только протереть стойку, и на сегодня она свободна. Теперь она могла спокойно ходить по улицам – получила аушвайс.

Ее отвлек неожиданный звук, раздавшийся откуда-то со стороны черного хода. Отложив влажную тряпку в сторону, Таня пошла на звук.

Она замерла, когда дверь черного хода быстро раскрылась и почти тут же с грохотом закрылась. Девушка, стоя за стенкой, вглядывалась в темноту служебного помещения, слыша оттуда шуршание тихих шагов.

«Кто это может быть? – думала девушка, стараясь не выдать своего присутствия. – Дядя Миша не может прийти. Юговцы – тоже. Встреча-то ведь завтра. Может, из немцев кто? Нет, вряд ли… Макс? Или Йоахим? Они бы с парадного зашли…»

Наконец собравшись с духом, Таня выглянула из-за угла. В этот момент к ней совсем близко подошел парень, с которым она чуть не столкнулась. Увидев его лицо, девушка на выдохе произнесла:

– Коля…

Таня с трудом верила в происходящее. Она считала, что брат скрывается где-то, ушел в подполье. Два месяца она не видела его, не получила ни одного письма. И вот сейчас он стоит перед ней, явно чем-то недовольный.

– Коленька, – она протянула к нему руку, увидев ссадину на его лице.

Парень резким движением руки оттолкнул Таню и, недобро сверкнув глазами, двинулся на нее.

– Коля! – тихо вскрикнула девушка, отходя от него. – Коля, что с тобой? Коля, это же я… Таня!

– Да лучше бы ты была кем угодно, но не Таней, – она заметила, как он сжал кулаки. Да так, что забелели костяшки пальцев.

– Коля! Да что происходит?

Таня охнула, когда Коля рывком вжал ее в стену, нависнув над ней. «Что же это с ним? – испуганно думала она, пытаясь найти хоть какую-то подсказку на такую неожиданную перемену. – Что с ним произошло за эти два месяца? Почему он так переменился?»

– Что происходит?! – взревел парень. – Сейчас объясню тебе. Сейчас…

Таня заметила, что он задышал чаще и громче, с ненавистью глядя на нее. «В чем же я провинилась? – думала она, ловя на себе его взгляд. – Что сделала не так?»

– Почему, когда я возвращаюсь из госпиталя…

– Ты был в госпитале? – перебила его девушка.

– …то узнаю, что моя сестра якшается с каким-то немцем?! Что теперь в ее баре всегда рады этим… фашистам! Почему?!

– Коля, я, – промямлила Таня.

– Что «ты»? – закричал он, замахиваясь на нее.

Таня испуганно зажмурила глаза. Она уже приготовилась к тому, что брат сейчас ударит ее, отвесив тяжелую пощечину. Но шли секунды, а ничего не происходило. Она лишь слышала, как он шумно дышал носом, все еще нависая над ней.

– Ты думала, я ударю тебя? – уже намного тише спросил он, когда она открыла глаза. – Танька, да что же ты…

– Коля, я все объясню, – прошептала она. – Позволь, я… Я объясню, все тебе объясню.

– Попробуй, – он отошел назад, присев на край стола. – Давай же, я слушаю.

Таня, присев рядом с ним, рассказала ему всю правду. Рассказала обо всем: о Риделе, о баре, о Юговцах. От Коли она решила ничего не утаивать. Только лишь умолчала об аэродроме и частых разговорах с Максом. Это она посчитала слишком личным.

Закончив свою речь, Таня замолчала и понуро повесила голову. Она ждала реакции брата.

– Да-а, – протянул он, «переварив» всю ту информацию, что выдала ему Таня, – вот это ты, Танька…

– Что? – тихо спросила она, все также не поднимая головы.

– Не ожидал, честно, – он приобнял ее за плечи. – Но ты молодец, уважаю.

– Коль, – произнесла она, посмотрев на парня, – ты как меня вообще нашел? И… Как ты вообще про все это узнал?

– Я к матери заходил, она и рассказала. Точнее, теть Света. Мама лишь сказала, где тебя найти. Ты и вправду тогда подумала, что я ударю тебя?

– Но… ты замахнулся ведь…

– Эх, Танюшка, я бы тебя ни за что в жизни бы не ударил.

– Коля, – она ухватила его пальцами за подбородок и повернула к себе лицом, – откуда царапины?

– С фронта.

– Что? Ты же… Ты же говорил, что к партизанам ушел.

– Это в первую оккупацию было. Сейчас не утерпел, не смог, ушел на фронт. Правда, в бою так и не побывал – шофером обычным был… Две недели назад ранило в руку, отправили в госпиталь. Ну я там полежал, руку подлечил, а потом сбежал, потому что выписывать не хотели. По тебе с матерью соскучился. А у вас тут вот что…

– Ты сейчас-то матери сказал, что на фронте был?

– Нет. И не скажу. Все равно уже не вернусь туда.

– Что так?

– Сказали, что для фронта не гожусь, поэтому теперь снова партизанить буду. Сегодня уже дядь Мишу видел, обо всем договорился. Тань, а, Тань…

– Чего тебе?

– Тебя тут никто не обижает?

– Ты на него намекаешь?

– Не намекаю я ничего, – она внимательно посмотрела на него. – Ладно-ладно, про него! Ну ты пойми меня, я ж забочусь о тебе все-таки. Сестра ведь, младшая…

– Коль, не волнуйся, со мной все хорошо. Все мои посетители меня уважают, а он… – Таня, закусив губу, запнулась.

– Ну, что он?

– Он хороший, Коль. Добрый такой… Всегда помочь мне готов.

– Смотри мне, – усмехнулся парень. – Если что – зови меня.

– Обязательно, – Таня поднялась и прошла к стойке, которую бросила вытирать. Недолго помолчав, она спросила: – А как там… она?

– Она явно скучает по тебе, – Коля прошелся по залу. – Она мне-то ничего не сказала, но я-то все и сам вижу. Тань, почему ты ей ничего не рассказала? Вам же обеим легче было бы.

– Как будто сам не знаешь, – вздохнула девушка. – Если вдруг меня поймают, или еще что-то случится, то она будет в безопасности. Если поймают меня, то следом и ее – мать ведь все-таки. А так – мы не общаемся несколько месяцев, так что тут и говорить не о чем – ее сразу отпустят. Да и ты же ее знаешь – она не упустит момента похвастаться перед соседями. Перед той же Светланой… Понял теперь?

– Да, – кивнул Коля и устало потер ладонью шею. – Пойду я, наверное…

– Куда ты? Скоро ведь комендантский час. Может…

– Нет, Тань, нет. Забыла, что фронтовиков эти ребята не очень любят?

– Так ты же не в форме.

– Но и аушвайса у меня тоже нет. Так что… пойду я.

– А ночевать где будешь? У мамы?

– Ну не у тебя же, – усмехнулся он. – Но и не у мамы. Дядя Миша уже устроил.

Таня, закусив губу, закивала головой, продолжая тереть уже почти высохшей тряпкой стойку. Краем глаза она заметила, как Коля подошел к ней и, не церемонясь, обнял.

– Береги себя, – прошептала она, обнимая брата в ответ.

– И ты себя, мелкая.

– Не называй меня «мелкой»! – возмущенно пробурчала Таня, дружески пихая парня в плечо.

– Хорошо-хорошо, – тихо рассмеялся Коля, – не буду.

– Точно, устроился? – она отстранилась от брата и, держа его за руки, внимательно вгляделась в его лицо. – Если что – можешь здесь переночевать.

– Ага, тут этот твой немец может в любой момент заявиться, а тут – на те! – я. Нет уж, спасибо. Лучше в Нахичевани перекантуюсь.

– Коля, он – не мой, – вздохнула Таня.

– Ну да, – ухмыльнулся Коля, отходя задом к служебному помещению, – как же.

– Коля!

Парень ничего не ответил ей и, подмигнув, вышел из бара, почти бесшумно открыв и также закрыв за собой дверь. Покачав головой, Таня снова принялась за стойку.

Только сейчас она поняла, что брат вообще-то был прав – в любой момент мог прийти Макс. Да, Таня смогла бы тогда спрятать Колю где-нибудь в служебных помещениях, но тогда это создало бы много трудностей: оставить брата здесь на ночь, потом утром выпустить так, чтобы его никто не заметил. «Нет, – думала она, – все-таки лучше, что он ушел. Во всяком случае, с дядей Мишей он уж точно не пропадет».

Быстро дойдя до дома, успев до наступления комендантского часа, Таня медленно поднималась по лестнице, на ходу ища в сумке ключи. Уже когда до ее лестничной площадки оставался последний лестничный марш, дверь ближайшей квартиры раскрылась, и оттуда показался тот самый офицер, у которого Таня когда-то узнала адрес аэродрома.

– О, здравствуйте, – поприветствовал он ее, улыбнувшись, – а я вас как раз жду.

– Меня? – искренне удивилась девушка. – Зачем?

– Вам тут принесли какое-то письмо, просили передать.

– Мне? Письмо?

– Да, вам. Вас просто дома не было, вот меня и попросили передать. Подождите здесь немного.

Он скрылся в темном коридоре своей квартиры. Таня, чуть нахмурившись, пыталась понять, кто мог принести ей письмо и оставить его у соседа-офицера. «Ну, точно не Юговцы, – размышляла она. – Для них же это – все равно что самоубийство… Макс? Нет, он бы пришел в бар и сам бы передал. Или бы послал кого-то из своих… Ганса, например. Может, мама? Она-то ведь знает, где я теперь живу. Вот это скорее всего… Не стала меня дожидаться, вот и оставила».