Читать книгу: «Сбежавшая жена», страница 9

– Знаешь, кого я вижу сейчас перед собой?! Избалованную, истеричную дуру, с которой невозможно о чем-либо говорить. Я хотел лишь уберечь тебя, чтобы ты не допускала одних и тех же ошибок. Ты переворачиваешь мои слова с ног на голову и несешь бред, – его тон звучал жестко. Восстановив сбившееся дыхание, он медленно добавляет: – Я слышал тебя, Камилла. Не совсем четко, твой голос звучал как во сне. Но я все слышал, – после этих слов я вздрогнула, а взгляд Адама выразил тревогу:

– Я уверен, даже ты при своем умении делать из мухи слона и приукрашивать действительность, не смогла бы такое выдумать. К тому же твоя история полностью объясняет твое странное поведение и неприязнь в мой адрес, – я сглатываю подступивший к горлу ком:

– У меня есть вопросы по поводу всей этой истории, есть догадки о фигуре напавшего тогда, в переулке, – продолжает тем временем Адам:

– Но сейчас не лучшее время возвращаться к этой теме, – он бросает взгляд в сторону здания: – Нам лучше вернуться, – на этот раз я ватными ногами следую за ним:

– Заур первым увидел вас с Саидом. Он очень разозлился, намеревался устроить скандал. Еле удержали его, – я усмехаюсь. Узнаю Заура, на вид такого спокойного и доброго, но, когда посягают на безопасность его близких, ему сложно контролировать свой гнев. Впрочем, у нас это семейное:

– Адам, ты не обязан был выходить вместо Заура, – осторожно вставляю я:

– Камилла, я дал обещание Руслану за вами приглядеть, – возражает он. А потом, смущенно почесывая затылок, добавляет:

– И я волновался, честно говоря, – мне стало стыдно. Я столько ерунды наговорила Адаму только что, а ему, видимо, искренне небезразлична моя жизнь. Он открывает входную дверь, я захожу. В лицо сразу дует прохладный ветер кондиционера, ноздри щекочет ароматный запах свежеприготовленного шашлыка. Адам оглядывается:

– Видимо, молодежь с гостями Риты решили поменяться местами, – бросает на меня мимолетный взгляд: – Тебе лучше привести себя немного в порядок:

– Неужели все настолько плохо? – я с испугом в глазах начинаю щупать себя по лицу. Адам поспешно мотает головой, избегая смотреть мне в глаза:

– Нет-нет, я не это хотел сказать, ты… Камилла, ты прекрасна, не пойми меня неправильно, просто… – его щеки наливаются краской от подступившего смущения. Я не могу скрыть широкую улыбку. Честно говоря, прямо сейчас мне хочется рассмеяться в голос, ведь смущенного, стеснительного Адама я вижу впервые. Но, боюсь, мой смех поставит его в еще более неловкое положение:

– Я поняла тебя абсолютно верно, сейчас вернусь, – Адам сам проходит вперед, открывает передо мной дверь дамской комнаты. К счастью, тут пока никого. Я несколько раз умываю лицо, пока оно не приобретает привычный цвет, разглаживаю волосы, тщательно мою руки и еще один раз прополаскиваю лицо. Ну все. Теперь мое состояние выдают лишь красные и опухшие глаза. Надеюсь, из-за приглушенного света никто не станет пристально на меня смотреть. Делаю дыхательное упражнение и выхожу. Все это время Адам ждал меня в коридоре.

Когда мы вместе заходим в зал ресторана, сидящая за столами молодежь поднимает головы, отрывается от еды и разговоров. Несколько девушек, глядя на меня со смесью презрения и удивления, перешептывается между собой. Стоит Адаму посмотреть на каждого с суровым выражением, мол, какого черта вы пялитесь на нас, как ребята растерянно хватаются либо за ножки бокалов с соками, либо за свои телефоны, либо за виноград из ваз с фруктами. Не желая задерживаться у входа, я направляюсь к столу, за которым сидят Даяна, Марьям, Мадина, Заира. Рядом с Заирой, как я поняла, сидит Седа. Поймала себя на мысли, что мне не посчастливилось познакомиться с дочерью Риты лично:

– Привет, Камилла. Как дела? – непринужденно начинает Марьям, вставая с места, чтобы меня приобнять. Ее примеру следует Мадина:

– Я не видела тебя на танцах. Давно приехала? – только я хотела было ответить, как голос подала Седа:

– Вы серьезно? Это все, что вы хотели узнать от девушки, которая уйму времени провела наедине с Адамом и зашла вместе с ним как ни в чем не бывало?! – я смущенно опустила голову. Мои щеки вспыхнули. Седа представляла собой круглолицую высокую девушку с большими карими глазами, которые были тщательно подкрашены темным карандашом, светло-русыми длинными кудрями, которые были прикрыты пестрым сине-голубым платком, большими руками с длинными пальцами, которые были украшены двумя кольцами с синим и зеленым изумрудом. Она была одета в голубое платье с мелким белым горохом, фасон которого был сильно схож с моим собственным – приталенный верх, подчеркивающий пышный бюст Седы, и расклешенный низ, прикрывающий широкие бедра. Заира, сидевшая с кислой миной, посмотрела на меня так, будто хотела плюнуть в мою тарелку. Или мне прямо в лицо:

– Сед, тут никого не интересует, что делала Камилла с твоим братом, – вытянув голову вперед, противным полушепотом добавила: – Или как она это делала, – судя по взгляду, Заира была готова меня прикончить в этот самый момент. Будто не обращая внимание на сказанное ранее, я неспешно положила в закусочную тарелку пару кусочков шашлыка, несколько колец лука и гороховый салат. Потом повернулась к Седе и с лучезарной улыбкой на лице произнесла:

– Мы лично не знакомы, на сколько я понимаю. Адам только что помог мне избавиться от одного неприятного…разговора, – я запнулась. Черт знает, что я сейчас несу. Я прекрасно осознаю лишь то, что большая часть зала смотрит в мою сторону и видит во мне кого-то в роде…

«А это еще кто? Твой любовник?»

Сердце сжимается с нещадной болью:

– Как всегда играет в спасителя, – хмыкнула Седа. Этот разговор был оборван предложением Даяны сделать несколько совместных снимков. Мадина с Марьям первыми встретили его восторженно. Дальше мы говорили на совершенно другие темы. Однако Заира не упускала возможности высказать какую-нибудь колкость в мой адрес. Если я, допустим, что-то начинала рассказывать, она ставила перед собой цель перебить меня и привлечь всеобщее внимание к собственной персоне, даже если ради этого ей приходилось разбрызгивать свое желтое платье-футляр вишневым лимонадом. На протяжении всего застолья я ловила на себе пристальный взгляд Адама. Делала вид, что не обращаю внимание, но это было чертовски сложно. Я чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что весь зал, особенно девушки, думали, что на заднем дворе что-то произошло. Я уверена, близкие друзья, включая моего младшего брата, и сводные братья Адама знали, что было на самом деле. Но остальным ведь все не перескажешь. А потом эти слухи лишь разрастутся. И к завтрашнему дню уже вся чеченская диаспора Стамбула будет думать, что я, лишь недавно приехавшая на отдых с мамой и с братом чеченка – любовница Дикаева Адама. От этих мыслей меня аж передернуло.

Только мы закончили с десертом и собирались отведать вторую чашку чая, как меня позвал Заур. Гости потихоньку расходились. После чаепития оставшиеся собирались играть в мафию или посмотреть кино. У входа в ресторан нас с Зауром поджидали мама с Ритой. Обе женщины выглядели сытыми и сонными:

– Рита, спасибо еще раз за приглашение. Чудесный выдался вечер, – произнесла я, от души обнимая женщину:

– Камилл, я всегда рада твоему присутствию. Двери нашего дома и этого заведения открыты для тебя в любое время, – искренне заверила она, а потом повернулась к Зауру:

– Ты не хочешь остаться еще? Ной мог бы подбросить Лейлу с Камиллой до дома, чтобы ты провел время с оставшейся молодежью, – за моей спиной столбом встал Адам. Я поняла, что это он по запаху крепкого чая с бергамотом:

– Не надо, я сам их подброшу, – Рита пожала плечами:

– Как скажешь, дорогой. Нам ждать тебя тут или сразу заедешь домой? – Адам сказал, как отрезал:

– Второе, – и направился к выходу. Пока мы шли следом за ним, мама шепотом бормотала Рите:

– Я уже говорила, сыновья у тебя просто золото:

– Спасибо Абдулхамиду за такое наследие. Ни дворцы, ни машины не нужны, когда рядом такие богатыри, – вторила Рита, с нежностью наблюдая за Адамом, который в этот момент вместе с Зауром садился в машину:

– Жди меня завтра вечером. Камилла напечет нам лепешки с творогом, посидим у тебя. Правда, Камо? – обратилась ко мне мама. Я с натянутой улыбкой кивнула. Слишком насыщенный вечер, чтобы думать еще и о завтрашнем дне. По дороге я задремала. Проснулась лишь тогда, когда мама похлопала меня по плечу. Поблагодарив Адама, мы втроем вышли и направились к калитке. Шествие замыкала я. Мама с Зауром о чем-то переговаривались, когда мой взгляд упал на желтый конверт, тщательно спрятанный среди кустов у самой калитки. Спрятав его под мышкой, я быстрым шагом направилась в дом и заперлась в своей комнате. Только я хотела было его раскрыть, как постучался Заур:

– Камо, открой, пожалуйста, – на его лице читалась тревога:

– Скажи честно. Этот ублюдок приставал к тебе? – его голос звучал пугающим шепотом. Я устало произнесла:

– Он хотел, но у него не вышло. Я дала ему отпор:

– Камо, это ведь он на тебя напал тем вечером, да? – его глаза внимательно смотрели в мои, будто он мог в них что-то прочитать:

– Я не знаю, мы это не обсуждали, – Заур недовольно проворчал:

– Что же вы, черт возьми, тогда обсуждали? Делили сожженное тобою имущество? – я, прислоняясь к двери, сонно изрекла:

– Заур, давай не сегодня? Я страшно вымоталась и меньше всего на свете хочу говорить о Саиде:

– Хорошо, давай говорить о том, что все гости на дне рождения считают, что у вас с Адамом было свидание на заднем дворе, – судя по тону, Заур злился. Но на кого? И за что? Для меня это оставалось загадкой, разгадывать которую я хотела меньше всего:

– И что? Ты же видел, что это было не свидание, – младший брат на секунду растерялся:

– Ага, видел:

– Тогда какая разница, что подумали другие:

– Камо, ты не понимаешь? Твоя репутация висит на волоске, – это предупреждение лишь вызвало раздражение. Я сквозь зубы процедила:

– Заур, и сегодня, и неделю назад моя жизнь висела на волоске. Для тебя репутация нашей семьи значит больше, я знаю. Но мне еще пожить хочется. Теперь дай дверь закрыть. Спокойной ночи, – он хотел было что-то возразить, но по моему твердому взгляду было понятно, что продолжать этот разговор я не собираюсь.

Оказавшись в своей комнате, я бросаю взгляд на кровать, на котором покоится нераскрытый конверт. Дрожащими руками открываю его. Внутри – кнопочный телефон с прикрепленной бумагой. А на бумаге надпись:

«Ты знаешь, как меня найти.

С любовью, С.»

Глава XIII

Я резко вскакиваю с кровати в холодном поту. По моему телу бьет дрожь. Дыхание тревожное, будто меня кто-то долго душил. Я смотрю на свои дрожащие руки и кусаю губы. Начинаю метаться по кровати. Прячу лицо в подушку и кричу что есть силы. Лишь бы никто не услышал этот пронзительный крик…

Я могла бы увидеть очередной кошмар с Саидом. Моим сном могло быть стать недавнее воспоминание, когда в переулке меня чуть не убили. Я могла бы увидеть, как горю заживо. Сейчас у меня создается впечатление, что абсолютно любой из приведенных сценариев не поверг бы меня в такое ошеломленное состояние, не нагнал бы на меня такую панику, какую нагнал этот сон. Сон с присутствием Адама. Сон, в котором мы с Адамом…

Нет, нет, нет!

Я даже мысленно не хочу произносить то, что увидела, могла почувствовать.

Слезаю с кровати и направляюсь в ванную. Может, холодный душ меня успокоит, отрезвит хотя бы.

Когда вода вызывает мурашки по телу, в голове более-менее проясняется. Эмоции и нахлынувший ужас отступают. Я начинаю осознавать, что придаю слишком большое значение снам, позволяю им управлять своими эмоциями, настроением. Нахожу в них скрытые смыслы. Находила, по крайней мере. А в этом сне сложно увидеть что-нибудь в этом роде. Потому что… хотя, если подумать, может, мне не хватает внимания, заботы или ласки со стороны мужчины? Может, после развода такое бывает? Я наблюдала за тем, как женщины после неудачно сложившихся отношений становились более раскрепощенными. Нередки случаи, когда разведенная женщина сама соблазняет и толкает на безрассудные поступки даже тех, кто никогда до этого не имел каких-либо отношений с чужой женщиной. Но разве можно такое явление сравнивать с тем, что пережила я? Не могу сказать, что Саид меня к чему-то насильно принуждал или подвергал физическому насилию. Это от меня ему влетело. Причем дважды. Может как раз поэтому мой сон был таким… вот блин. В душе несмотря на то, что я стою и мерзну под струями холодной воды, мое лицо вспыхивает. Отгоняю нахлынувшие мысли прочь, обильно намыливаю щетку для мытья гелем с ароматом ванили и начинаю судорожно проводить им по рукам, ногам, животу, бокам, спине. Переключив воду на более теплую, мою голову. Нахожу в шкафчиках различные крема, скрабы для тела, маски для лица и прочую ерунду с надеждой отвлечься подобным уходом за собой от связанных с увиденным сном мыслей. Я более чем уверена, что заснуть больше не смогу. Даже если смогу, то сон вернется. А я этого не хочу. Не потому, что мне страшно. А потому, что мне во сне хорошо. Настолько хорошо, что я даже боюсь себе в этом признаться. Если о моих кошмарах, связанных с Саидом, знали мама с Томой, то о потрясающем сне с участием Адама никто не должен знать. Да, наконец-то я могу признать, что сон мне понравился. И именно этот факт меня тревожит. Он не должен был мне понравиться. Да я в принципе не должна была такое видеть. Черт! Что, в конце концов, со мной не так?! Что не так с моей фантазией?! Неужели я сошла с ума?

После всех проделанных процедур начинаю чистить ванную. К моменту завершения звучит азан на утреннюю молитву. Я прошу у Господа защитить меня от тревожных мыслей, влияния шайтана и страха перед Его творениями, прошу наградить меня стойкостью и спокойствием для того, чтобы с легкостью переносить предписанные мне испытания, мудростью для того, чтобы избегать опрометчивых шагов и необдуманных поступков, силами для того, чтобы противостоять тем, кто причиняет мне боль.

Мой взгляд падает в сторону окна, за которым виднеется разгорающийся свет. Скоро наступит утро. Ловлю себя на мысли, что перед рассветом оно сильно смахивает на поздний вечер, который наступает после заката, особенно в холодное время года, когда солнца нет вообще.

Сушу волосы и подхожу к окну. Конечно, вид на рассвет отсюда не открывается, зато можно услышать шум прибоя Босфора и пение чаек. Окно напротив прикрыто плотными синими шторами. А входная дверь соседнего дома раскрывается. Я хмурюсь. Куда он направляется в такое время? Что мне еще более интересно, почему меня это волнует?

Так, придумала! Конечно, повод такой себе… Но он же сам сказал, что нужно будет обсудить, кто пытался меня задушить в тот день. Если я подхвачу его сейчас, это не будет выглядеть странно. Фыркаю. По-моему, такое наречие, как «странно» уже давно утратило свою роль в наших с Адамом взаимоотношениях. Стоп! Какие еще отношения?!

Ладно, я начинаю бредить. Переодеваюсь в попавшееся под руку черное длинное платье из штапеля, черные сандалии, хватаю полученный вчера конверт и тихо, чтобы никого не будить, покидаю коттедж.

Долго бежать за Адамом не пришлось. В синих спортивных штанах, черной футболке и темно-синих кроссовках он с телефоном в одной руке и папкой с бумагами в другой идет по той же самой дороге, по которой они с Зауром в один день бегали. Такое чувство, будто с тех пор прошло лет десять. Слишком много всего произошло.

Адам резко поворачивается. Как он понял, что я иду за ним? По звуку шагов? Но он не мог их четко услышать, поскольку по дороге разъезжали грузовики и легковые автомобили.

Привычный хмурый взгляд. Сначала он смотрит на мое лицо, а потом на конверт, который я держу в левой руке. А мои глаза устремляются на его руки. Черт, лучше бы я этого не делала! Надеюсь, Адам не заметил, как сильно разрумянились мои щеки. Даже если заметил, чувство такта не позволит ему спросить меня об этом. Откашлявшись, я начинаю разговор:

– Доброе утро, Адам. Ты вчера сказал, что у тебя есть кое-какие догадки по поводу произошедшего…:

– И ты хочешь обсудить это здесь? – в его голосе звучало недоумение. Я растерялась:

– Эм…:

– Что это? – указывает взглядом на конверт. Опомнившись, протягиваю его Адаму. Он молча, поджав губы, раскрывает его, рассматривает содержимое. Я напряженно наблюдаю за его руками. Не самое изящное зрелище, честно говоря. С ямочками и длинными толстыми пальцами, маленькие, коротко остриженные ногти. Руки человека, привыкшего к тяжелому труду. Костяшки пальцев в шрамах и заживающих ранах. Пока я вспоминаю моменты из сна, Адам нажимает на разные клавиши, а потом достает аккумулятор и разглядывает его, поднеся к своему лицу близко-близко:

– Жучка здесь нет, – выносит Адам свой вердикт. Я фыркаю:

– Зачем Саиду вставлять жучок, если он и так знает мое местоположение? – Адам произносит:

– Я предположил, что он отдал его тебе на тот случай, если ты снова решишь сбежать:

– Он его не отдавал, я сама нашла его в кустах у калитки нашего коттеджа, – уточнила я. Адам лишь хмыкнул:

– Интересно, – неожиданно в мою голову забрела странная мысль. Сомневаюсь, что Адам согласится, но попробовать стоит:

– Может оставишь его у себя? – он смотрит на меня вопросительно:

– Мне будет спокойнее, если этот конверт будет у тебя. На время. У нас ремонт, его случайным образом может обнаружить мама или Заур. Они, конечно, в моих вещах копаться не станут, но… мало ли, – мой голос дрожит и звучит неуверенно, а во рту пересохло. И почему я, позвольте спросить, так сильно волнуюсь? Неужели до сих пор не отошла после увиденного сна?

Но Адам реагирует спокойно. Он возвращает телефон обратно в конверт и перекладывает в руку, которой держит документы:

– Если он мне понадобится, я заберу его, – произношу я, на что Адам отвечает достаточно тихо, но я услышала все равно:

– Надеюсь не понадобится:

– И почему же? – я хмурюсь. Не отрицаю, у Адама есть все основания предостерегать меня от Саида, но я же добровольно отдала ему конверт и в любой момент могу потребовать его обратно. Адам говорит с нотками тревоги:

– Камилла, послушай. Саид неоднократно покушался на твою жизнь. Думаешь, он стал бы без скрытых мотивов оставлять этот конверт? – пожимаю плечами, он продолжает: – Как ты думаешь, зачем он это сделал? – несколько секунд я молчу, хлопая глазами разглядываю хмурое лицо Адама. Если бы он так не напрягал лицо и смягчил взгляд, стал бы выглядеть более привлекательно. Впрочем, он и так… черт! Опять меня уносит не в ту степь:

– Камилла, я задал тебе вопрос, – грозно окликает меня Адам:

– Если бы я знала хоть один ответ из заданных тобою вопросов, думаешь, стала бы обращаться к тебе за помощью? – вопросом на вопрос отвечаю я. Адам фыркает:

– Ты разве просила меня о помощи? – я указываю взглядом на конверт:

– Я же попросила тебя оставить конверт, – он хмыкает:

– Нет, это не просьба о помощи. Это просьба об одолжении, – я бурчу:

– Какая разница? Помощь, одолжение… Не хочешь у себя оставлять – не надо. Я выкину этот чертов конверт, и мы забудем об этом разговоре, ладно? – я вытягиваю руки, чтобы забрать его, но Адам проворно тянет его к себе:

– Нет. Я передам его одному приятелю, чтобы он досконально проверил его:

– Адам, в этом нет никакой необходимости, – начинаю было я. Зачем я вообще рассказала Адаму о конверте? Если честно, я думала, он откажется его у себя хранить или не поверит мне:

– Камилла, если ты решила отдать мне конверт – значит, необходимость все-таки есть. А твой бывший супруг – опасный человек и тебе не следует вступать с ним в контакт, – ха! Будто я сама этого не понимаю:

– Что было в телефоне? – опять вопросительный взгляд:

– Ты же включал его, прежде чем вытащить аккумулятор, – поясняю я:

– Номер телефона. Полагаю, что его, – отвечает Адам:

– Ясно, – отрезаю я. Какое-то время мы молчим, потупив взгляд. Я молча обдумываю, что мне делать дальше с конвертом и со всей этой историей, как бы правильно вывести Адама на диалог о том, что он думает обо всей этой истории. Но сейчас, смотря на его задумчивое лицо, полный нетерпения и тревоги взгляд понимаю, что время не подходящее. Я предоставила ему очередную пищу для размышлений, предположений и догадок. Между тем набережная Босфора наполняется людьми, машин на дорогах становится больше, открываются лавочки и магазинчики, солнце поднимается выше:

– Ладно, думаю, мне пора возвращаться, пока мама с Зауром не схватились, – нарушаю я образовавшуюся, между нами, тишину. Адам делает шаг по направлению к нашему коттеджу:

– Пойдем, я тебя провожу, – я протестую:

– Адам, тут идти от силы метров триста. А еще тут толпа людей, не надо лишний раз…:

– Черт возьми, Камилла, ты хоть раз можешь молча принять мою помощь?! – запальчиво восклицает Адам. Я даже замерла от неожиданности и удивления, настолько резко прозвучали его слова:

– Не нужна мне твоя помощь! Я сама дойду! – громче гавкаю я и твердыми, широкими шагами обхожу его. Прохожие смотрят на нас, как на дебилов. Спустя пару метров наши шаги выравниваются. К тому моменту я уже успела успокоиться и прокрутить моменты из своего сна. Черт подери! И почему я о нем теперь постоянно думаю?! Между тем Адам подает голос:

– Есть вероятность, что Саид сам позвонит тебе:

– Если бы он хотел поговорить со мной по телефону, нашел бы другой способ, – ответила я: – И зачем надо было оставлять такого рода послание? – это были лишь мысли вслух:

– Но он выбрал именно этот, Камилл, – напомнил Адам:

– Если он позвонит… – начала было я:

– Я тебе сообщу, – обещал Адам. Ответить я не успела – мы дошли до калитки нашего коттеджа. Рабочие были на месте, на веранде мама разливала чай. Наши с ней взгляды встретились. Она смотрела на меня с недоумением, а когда заметила Адама – с нескрываемым интересом. Ну вот, теперь мне вопросов точно не избежать:

– Я сегодня весь день буду занят. Зайду вечером, посмотрю, как проходит ремонт, хорошо? – вывел меня из мыслей Адам. Он смотрел на меня напряженно, с тревогой:

– А почему ты мне об этом говоришь? – поинтересовалась я. Меньше всего меня сейчас волновали планы Адама и когда мы увидимся в следующий раз. Самое главное – я отдала ему конверт и почти что избавилась от навязчивых, связанных со сном воспоминаний. Сначала он замер, потом посмотрел на меня, как на идиотку:

– Чтобы ты передала мои слова Зауру на случай, если я понадоблюсь:

– Надеюсь, не понадобишься, – кажется, эти слова прозвучали грубо. Я поспешно добавила: – Чтобы не отрывать тебя от дел лишний раз:

– Ладно, заходи, – мотнул головой в сторону калитки:

– Иди ты первый, – настояла я. Адам спорить не стал. Только он хотел было развернуться, как я выдавила:

– Адам, – посмотрел на меня с нетерпением: – Спасибо тебе, – эти слова прозвучали от всего сердца. Равнодушно кивнув, он развернулся и ушел по той же дороге, по которой мы пришли.

Глубоко выдохнув, настроив себя на допрос с пристрастием, я зашла в коттедж. Однако, к моему удивлению, мама не стала грузить меня вопросами. Отдельная благодарность рабочим, которые заняли ее комментариями, замечаниями и напоминаниями, связанными с тонкостями ремонта. Ей с Зауром пришлось поехать в какой-то склад в другом конце района за какими-то другими материалами, я осталась, скажем так, за главную. Не стала терять время зря и принялась готовить обед, предварительно позавтракала сладким капучино, омлетом с тостами и сосисками.

Покормив рабочих, я вернулась в коттедж. Нужно было навести в комнатах порядок, поскольку из-за ремонта и из-за жары постоянно собиралась пыль. Да и постиранных вещей, нуждающихся в глажке, накопилось. Мои дела были прерваны неожиданным стуком в дверь. От резкого звука я испугалась. Сначала подумала, что это Саид или Ислам, а затем почему-то подумала, что это Адам. Мало ли, вдруг его дела закончились раньше, и он решил проверить, все ли со мной в порядке. Хотя это навряд ли. Адам, конечно, ведет себя иногда очень мило, но такие поступки ему уж точно несвойственны. За дверью оказался самый нежданный на данный момент гость:

– Асламбек?! – даже рабочие замерли от моего вскрика. С широко распахнутыми глазами я наблюдала за тем, как за порог вступает широкая фигура старшего брата, наваливается на меня своим стокилограммовым весом, крепко прижимая к себе:

– Хвала Аллаху, с тобой все в порядке. А мама где? – он внимательно разглядывает мое лицо, а потом оглядывается по сторонам:

– Они с Зауром поехали на склад за какими-то материалами. Что ты здесь делаешь? – но мой вопрос он игнорирует:

– Я сюда летел пять часов. С Москвы был рейс. Жутко голоден. Камо, что у нас покушать? – с этими словами он направился на кухню, в которой возились рабочие. И тут между ними начался диалог, к которому я даже прислушиваться не стала. С ума сойти. Следующий звонок в дверь:

– Камо, открывай скорее! У нас тут коробки тяжелые! – прозвучал мамин голос. Я принялась помогать им разгружать машину, набитую различными коробками, рулонами обоев и пакетами:

– Асламбек уже прилетел? – между делом спросила мама. Я указала взглядом в сторону кухни:

– Он там с рабочими болтает:

– Ага, отлично. Накрой-ка нам на стол на веранде, мы тут с Зауром сами справимся, – только я хотела было это сделать, как раздался еще один стук в дверь. Кого, черт возьми, к нам занесло на этот раз?! Круглое, улыбающееся, светлое лицо Седы показалось за дверью:

– Привет, Камо. Как дела? Слушай, можешь мне помочь? – схватив меня за локоть, она притянула меня за порог и начала бормотать так тихо, чтобы слышала ее только я:

– Камо, тут такое дело… В общем, какой-то парень отправил мне курьером букет цветов с корзиной фруктов, только что. А дома оказался Ильяс. Если он узнает, что я получила такого рода подарки, с ума сойдет, закатит скандал. Не могла бы ты оставить букет у себя? Фрукты я уже положила в пакет, чтобы он подумал, будто я купила их на рынке, – под ногами стояло два больших бумажных пакета, а чуть дальше – большой букет в голубой обертке. Не успела я ответить, как она продолжила:

– Лейле можешь сказать все как есть, уверена, она поймет. Если сейчас еще вернется Адам, проблем не оберешься. Он не разрешает мне не то, что подарки принимать, но и встречаться с другими парнями. Ты представляешь? Мне порой кажется, что у моих старших братьев ум за разум заходит. Или как там правильно говорить… – за спиной Седы раздался голос:

– Седа? Что ты здесь делаешь? – ну вот, легок на помине! Седа замерла, прикусив губы и прикрыв глаза. Будто это поможет ей избежать расспросов. Между тем взгляд Адама сначала упал на Седу, затем на меня и в конце – на букет. На пакеты он даже внимание не обратил:

– Камо, ты почему не заходишь? А, Седа, не заметила тебя. И… А, Адам, и ты тут! – подошла к нам запыхавшаяся мама:

– Замечательно! Именно ты нам сейчас и нужен. Камо, идите с Седой на веранду, накройте на стол. А мы с Адамом пойдем к рабочим, – распорядилась мама, приглашая соседей в дом. Адам любезно произнес:

– Добрый вечер, Лейла. Дайте минутку, и я мигом присоединюсь к вам, – мама широко улыбнулась, заметив букет:

– Да хоть две! – бросив на меня многозначительный взгляд, она вернулась в дом:

– Сед, подожди Камиллу на веранде, – девушка покорно прошествовала в дом, взяв в руки пакеты. Адам указал на букет:

– Они от него? – в его взгляде читалась неприкрытая злость:

– Что? От кого? – не поняла я, сглатывая подступивший к горлу ком. Я уже говорила, что злой Адам меня пугает? Так вот, прямо сейчас он внушает именно страх:

– Что значит от кого? У тебя в Стамбуле много ухажеров, посылающих тебе цветы? – я, как и утром, смотрела на него хлопая глазами, никак не понимая, что стало причиной такой злости. И только когда во взгляде зелено-карих глаз мелькнул страх, непонятный паззл сложился сам по себе:

– Адам, нет. Они не мои, – я прикусила нижнюю губу:

– А чьи? – процедил он. За моей спиной доносились голоса рабочих, восклицания мамы, бормотание Асламбека:

– Слушай, сейчас не лучшее время, я объясню тебе позже, – я не могла сказать ему правду. А адекватную ложь еще не придумала:

– Что значит позже? Камилла, мне нужны объяснения сейчас, – потребовал Адам. Я рассердилась:

– Как ты смеешь так со мной разговаривать? Какая тебе разница, от кого этот букет? – мой голос звучал резко:

– Камилла, я… – неуверенно начал было Адам, очевидно, осознав, что вспылил абсолютно зря. А может и не зря:

– Адам, этот вопрос сейчас тебя не касается. Если я сказала, что объясню позже, значит, так и сделаю. Не смей наезжать на меня таким образом, ты не имеешь на это никакого права! – кажется, я переборщила, поскольку за моей спиной послышались отчетливые шаги:

– Адам, значит? Ассалам Алейкум, проходи, – Асламбек, грубо припечатав меня к стене справа, подошел к гостю. Пожал ему руку и провел в дом. Напоследок бросил на меня недовольный взгляд. Цокнув, я прошагала на веранду, где меня ждала Седа.

Она чистила картошку и наблюдала за отбивными, которые жарились на сковороде. Я достала из холодильника овощи и принялась готовить салат:

– Ты сказала Адаму, что это мой букет? – начала разговор Седа:

– Нет, – отрезала я:

– А что ты ему сказала? – поинтересовалась она:

– Сед, я не хочу сейчас это обсуждать, – переворачиваю отбивные на другую сторону, протягиваю ей терку, чтобы легче было резать картошку:

– Камо, ты, я надеюсь, не против, что я тебя так называю. Слушай, – я прислушалась. Седа выражалась осторожно, аккуратно подбирая каждое слово:

– Я понимаю, мы познакомились совсем недавно, но мама мне много всего рассказала о тебе и о твоей семье. Я поэтому обратилась к тебе, будучи уверенной, что ты не откажешь, – я усмехнулась:

– Но ситуация приняла неожиданный поворот:

– Да, – Седа засмеялась:

– Я что хотела сказать, – посерьезнела она: – Я вижу, как много времени Адам проводит с твоим младшим братом, как скрупулезно относится к вашим ремонтам, как Ильяс и Ной заинтересованы в том, чтобы у вас все прошло идеально. Чтобы ты понимала, они всегда такие. Поддерживают, помогают, выручают, спасают, если надо:

– Ага, они молодцы, это правда, – разрезая помидор на крупные дольки, отозвалась я:

– И то, что происходит между тобой и Адамом, – нож, которым я резала помидор, замер:

– Не подумай, что я имею что-то против, совсем нет. Ты производишь на меня впечатление очень хорошей и мудрой девушки, – я еле сдержала истеричный хохот. Мудрая – да, это про меня:

– Просто… отношения у вас и правда складываются странно. Мама рассказывала, как ты Адама чуть ли не выгоняла из вашего коттеджа, как ты кричала на него. Сейчас даже смешно вспоминать, хотя это случилось совсем недавно, – усмехнулась Седа: – Потом на тебя кто-то нападает, он тебя спасает и получает сотрясение. И буквально вчера вы заходите в ресторан вместе. Все это звучит странно, ты так не думаешь? – я ловлю на себе недоверчивый взгляд девушки: