Танцующая с ветром

Примечание:

Лунпао или «драконовый халат» – церемониальное одеяние Императора.

3 – Правосудие

Утро началось с кусочка стекла в горле.

Очень плохое начало. Не рекомендую.

Больно, обидно и море крови.

На завтрак, среди прочего, принесли булочку на пару, я откусила большой кусок и в миг пожалела о своей жадности. Хорошо, осколок стекла не успел уйти далеко. Плохо, в комнате нет ни зеркала, ни подходящих щипцов. Выплюнув окровавленную булочку на пол, пришлось залезть в рот пальцами. Каждое движение вызывало лишь больше боли и крови, к которым добавился рвотный рефлекс.

Долго заниматься этим в одиночку не пришлось, вошедшая с подносом служанка с криком бросилась прочь. Выплюнув сгусток крови, я попыталась припомнить слово «доктор», но, кажется, до него мы с Широ не дошли. Потому меня просто стошнило кровью на пол.

Следующая порция служанок, что пришла поглазеть, повторили пробежку первой, выкрикивая уже знакомое:

– Иминомедзё!

На крики пришёл один из евнухов, что служил в женской половине дома, и наконец помог мне. Едва взглянув на валяющуюся на полу булочку, он вмиг всё понял и стал раздавать приказы затаившимся в коридоре служанкам.

Ноги подкашивались, но находиться в залитой кровью комнате я не могла. Надеясь, что евнух всё же позвал доктора, я с трудом вышла на террасу, где нос к носу столкнулась с шестым принцем. Вид у меня был впечатляющий. Бледная, взлохмаченная, с губ стекает кровь.

Побледнев больше обычного, он бросился ко мне, не зная, чем помочь. Подняв голову, чувствуя, как горячая кровь стекает по подбородку, я указала в горло. Ухватившись за челюсть, он заглянул ко мне в рот и, кажется, всё понял. Крикнув что-то, он попросил наклонить голову, чтобы кровь вытекала, и до прихода врача сидел рядом со мной, поддерживая и утешая.

Старичка, что вытащил осколок, я едва помню. Голова кружилась, всё вокруг плыло, а перед глазами только красная хмарь. Вокруг суетились люди, что-то кричали, а я полоскала рот и пила что-то успокаивающее, от чего больно садило горло, зато внутри разливалось тепло.

Проснулась я под звуки дождя. Он барабанил по крыше, стекал по желобам, с шумом срываясь на камни дорожки. Аккомпанементом звучала мелодия незнакомого струнного инструмента. Открыв глаза, я обнаружила себя на мягкой кровати, отделённой от комнаты полупрозрачными алыми вуалями. Под потолком на балках прятались от дождя мелкие пичуги.

Приподнявшись, я вмиг скривилась от боли. В горле стоял противный привкус крови и горьких лекарств. Должно быть, из-за последних я и уснула.

Музыка прекратилась.

Восьмой принц Хэчиро Такаяма поднял голову, отняв руки от причудливого музыкального инструмента. На вытянутой доске натянули около десятка струн, которые Хэчиро пощипывал одной рукой и поглаживал другой. Звук получался интересный, не похожий ни на что другое, что я слышала раньше.

– А я всё думал, как скоро женская половина дворца попытается тебя отравить, – он провёл пальцами по струнам, выдав протяжный унылый звук. Фиолетовая туника сливалась с темнотой, делая его едва различимым на фоне подушек.

Я было открыла рот, чтобы выразить удивление, как он поднял руку, останавливая меня.

– Тебе велено молчать и беречь горло, – заметив мой возмущённый взгляд, Хэчиро улыбнулся. – Конечно, я знаю твой язык. Мандагарское царство – наш самый большой и опасный сосед, было бы глупо игнорировать его.

Вновь опустив взгляд к инструменту, он коснулся струн.

– Забавно. Едва тебя увидев, я поспорил с Рокеро, – струна завибрировала, издав звон. – Он посчитал тебя шпионкой.

Чуть наклонив голову, я вопросительно подняла бровь.

– А я посчитал, что только иминомедзё может пережить бурю и добраться до берега, – он криво улыбнулся. – Похоже, я оказался прав.

– Не думаешь же ты, что я сама себе осколок стекла в рот засунула, – фыркнула я и тут же об этом пожалела. Острая боль заставила замереть, замолчав.

– В чёрном чайнике питьё, что успокоит боль, но от него ты уснёшь. В кувшине вода, – не поднимая глаз, произнёс Хэчиро, продолжая извлекать из инструмента чарующие звуки. – Боли она не утолит, но позволит смыть кровь.

Сделав выбор в пользу кувшина, я некоторое время разглядывала его содержимое. После сделала несколько мелких, осторожных глотков. Больно.

– Не стоит волноваться. Ты нравишься брату, а значит, никто не посмеет тебе угрожать.

Нравлюсь? Это которому? И с чего это вдруг?

С момента, как я вынырнула из морской пучины, прошло сколько, пять, шесть дней? Чаще всего с мужчинами я виделась после обеда, пока Широ учил меня языку, а Керо – стрелять из лука. Остальные болтались где-то рядом, занимаясь каждый своим делом. Не маловато ли, чтобы появилась симпатия?

– За что? – с трудом прохрипела я, показывая на горло.

Тот равнодушно пожал плечами.

– За… – он сделал паузу, музыка на мгновение стихла, пока он вспоминал слово, – падчерицу.

Понятнее не стало.

К вечеру стук дождя разнообразил вой труб. Кто-то приехал.

Меня отправили назад в женскую половину дома, я так и не узнала, в чьей комнате спала. Хэчиро лукаво улыбался и отказывался говорить. Меня провожала четвёрка молчаливых евнухов, в бледно-красных халатах и красных шапочках. Смотрели они равнодушно, ни словом, ни жестом, не высказав своих чувств, но от чего-то на душе скреблись кошки.

После стекла в булочке, крыса в чае уже не кажется такой уж страшной неприятностью. Но зачем кому-то, едва ли это мог быть кто-то, кроме Юри, делать мне подобные гадости? На её место я не претендую, наместника после разговора в первый день я не видела.

«За падчерицу», сказал Хэтчиро. Значит, Юри опасается, что я разрушу счастье дочери Хиросэ Тетсуо. В первый момент мне захотелось устроить скандал, но я быстро опомнилась. Юри – красивая женщина, вынужденная жить на Холодном камне в окружении одних и тех же лиц, изо дня в день занимаясь одними и теми же делами. Похоже, кто-то попросту заскучал и позволил своей фантазии выдать желаемое за действительное.

– Кааар! – раздалось над головой.

Мы шли по террасе, мимо сада, когда птица, сорвавшись с перекладины, пронеслась над головой, перепугав моих провожатых. Мысли сбились, а я, запутавшись в юбке, едва не упала. Прямо посреди сада, на воротах висел человек. Ткань потемнела, намокнув, волосы выбились из строгого узла, облепили лицо и тело. Зелёный, с оранжевым, наряд служанки казался неуместно ярким среди посеревшего от дождя сада.

Евнухи вмиг подхватили меня под локти и спешно увели в комнату. С поклоном указав на чайник, удалились.

Садилось солнце, выглядывая из-за туч, чтобы бросить яркие оранжевые брызги на повешенную в саду женщину.

Наместник устроил праздник в честь принцев, но несмотря, на настойчивые просьбы, пойти на него я отказалась. В попытке сбежать от чувства вины, я, накинув на плечи плащ, выбралась из дома и ушла в дальний угол сада, к знакомой беседке.

Ворота, на которых висела служанка, я обошла по большой дуге, благо, дорожки из крупных булыжников позволяли. Опасаясь, случайно подняв глаза, наткнуться на мертвеца, я шла, опустив голову, как можно быстрее перебирая ногами. Кутаясь в накидку, втянув голову в плечи, я добежала до спасительной беседки. Под крышей сидела ворона, чистила перья и моё вторжение восприняла не слишком благодушно. Громко каркнув, улетела.

Постелив в углу одеяло, я села, привалившись к стене. Зажмурившись, вцепилась пальцами в накидку, силясь что-нибудь вспомнить. Хоть что-нибудь. Хотя бы самую малость. Что угодно, что намекнёт, в какой стороне искать дом.

– Давай-давай вспоминай. Фамилию. Давай хотя бы фамилию, – раскачиваясь, приговаривала я. – Хотя бы на какую букву? А? Авалова? Азимова? Нет. Б? Белкина? Б, б, б, какие ещё фамилии есть на букву Б? – перестав раскачиваться, я посмотрела на сороку, что, присматриваясь, скакала по перилам беседки. – В. Верес. Велот. Валева… да в букве В определённо что-то есть.

– Добрый вечер.

Вскрикнув, я подскочила, размахивая веером. Глядя на столь грозное оружие в моих руках, Широ улыбнулся. Опомнившись, я попыталась придать себе чуть более пристойный внешний вид и, запахнув накидку, поклонилась. Моё замешательство изрядно позабавило четвёртого принца, хоть он и пытался скрыть улыбку.

– Ах вот чем занимается наша коварная шпионка, – покачал он головой и покосился на брата. Шестой принц хмуро поглядел в ответ и дал отмашку своим людям. Безлюдный до этого сад вдруг наполнился тенями, что в миг скрылись из виду.

– Вас заметили спешащей куда-то вглубь сада к стене, замотанной в тёмный плащ, – проговорил Широ, садясь на ступени и жестом приглашая присоединиться. – И чья-то скучающая фантазия придумала, что вы спешите передать записку шпионам с той стороны.

Рокеро недобро прищурился, поплотнее запахивая тёмно-синий костюм. Но даже плотная ткань накидки не спасала его от пронизывающего холодного ветра, что сменил на сегодня дождь. Шестой принц выглядел бледнее обычного, под глазами залегли тени.

– Простите, я не хотела, – начала было я и запнулась.

А собственно, что я не хотела? Ввести кого-то в заблуждение? Так они сами прекрасно справляются.

Вздохнув, я лишь покачала головой и села на булыжник как можно дальше от четвёртого принца. Не стоит давать чужой фантазии лишний повод.

– Я пытаюсь вспомнить что-то, что поможет отыскать родных, – вместо извинений произнесла я. – В Нонсеране есть посольство Мандагара?

Мужчины, вздрогнув, странно на меня посмотрели.

– Никогда не произносите этого слова на территории Империи Но, – резко приказал Рокеро, заставляя меня невольно отшатнуться.

– Тише-тише, она даже не понимает, из-за чего ты ругаешься, – осадил его Широ и повернулся ко мне. – Из-за особенностей произношения и Империи Белого города на западе материка по ту сторону гор сформировалось не совсем корректное название, которым подменяют Империю Но. Мы здесь это западное название не любим.

– Хорошо. Извините, – всё ещё немного сбитая с толку, произнесла я.

– Зато теперь мы узнали, что вы с Запада, а не из Мандагара, – пряча руки в рукава сказал Рокеро. Садиться он не торопился, но и не уходил, бросая то в сторону брата, то на меня многозначительные взгляды. – В столице есть посольство Кондомы.

– Отлично, – бодро кивнула я. – Когда я смогу отправиться в столицу, чтобы посетить их? Как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше.

И людей в садах не развешивают.

Надеюсь.

– А вот это Мандагарская поговорка, – щёлкнул пальцами Рокеро.

– Сезон дождей заканчивается. Как только море станет спокойнее, мы все вместе отправимся в столицу, – ответил Широ. – Вы так торопись нас покинуть?

– Мне не нравится ваш способ украшать сады, – отведя взгляд, промямлила я.

В голове я говорила это громко, твёрдо и с вызовом, но под взглядами мужчин стушевалась и сбилась. Изобразив искреннее удивление, принцы посмотрели в сторону сада, словно только сейчас заметили повешенную.

Возможно, стоило надавить на них, высказать вслух весь свой ужас, но у меня не хватило духу. В конце концов, кто я такая, чтобы поучать их. Главное, как можно скорее добраться до столицы, а там пойду в посольство…

– Возвращайся на праздник, – повернувшись к брату, произнёс четвёртый принц. – Я скоро приду.

Бросив в мою сторону хмурый взгляд, Рокеро удалился.

Мы остались одни. Широ на ступенях и я на камне у беседки.

– Отчего же вы не на празднике? Тетсуо расстарался, пригласил артистов и танцовщиц. На острове едва ли часто происходят подобные торжества.

– Спасибо, у меня нет настроения.

– Вы так сильно расстроились из-за осколка стекла? – наклонив голову, спросил он. – Как вы себя чувствуете, горло не болит?

– Всё хорошо, спасибо, – от его участливого тона кровь прилила к щекам. – Доктор заглядывал ко мне прежде, чем уйти на праздник.

– Тогда что вас беспокоит?

Смотреть ему в глаза было невозможно. Он так старался меня понять и глупо не видел очевидного, что я не выдержала:

– Как я могу пойти на праздник, когда из-за меня повесили человека? – всплеснула я руками и, пользуясь моментом, спросила: – За что повесили служанку?

– Она принесла вам булочку со стеклом.

– Думаете, она сделала это намеренно? Зачем служанке, с которой мы даже словом не обмолвились, делать такую пакость совершенно незнакомому человеку, зная, что она понесёт за это наказание?

– Стекло в булочку приказала положить Юри, супруга наместника. Но повесить её мы не можем, и потому вину на себя взяла служанка. Она сделала это по своей воле, чтобы спасти госпожу от позора.

– Возвышенное варварство, – проворчала я.

– Как говорят в Мандагаре, в чужой монастырь… Попрошу снять тело с ворот.

– Спасибо, – растерянно обронила я.

С громким криком на нас свалилась птица. Вскрикнув, я отскочила в сторону, с ужасом глядя на пробитую стрелой сороку.

– Попал, попал! – закричали на той стороне сада.

Широ, не меняясь в лице, приблизился и снял с птичьей лапки крохотный тубус. В нём пряталась длинная лента, исписанная мелкими знаками.

– Похоже, духи услышали ваше желание, – шёлк скользил в пальцах принца, а посуровевший взгляд вмиг сделал его старше на добрый пяток лет. – Мы отправляемся в столицу.

– Когда? – посмела спросить я.

– Завтра, если духи моря будут к нам благосклонны, – сменив хмурую мину на улыбку, он по-мальчишечьи подмигнул. – Замолвите за нас словечко?

4 – Духи воды

Первый день путешествия прошёл спокойно. Корабль покинул порт, растворившись в утреннем тумане. Холодный камень быстро удалялся. Поглядывая на тёмные, неприветливые скалы, я желала как можно скорее выбросить из головы воспоминания об острове и его обитателях.

Горло всё ещё саднило, и доктор запретил мне есть что-то твёрже передавленного желе. Грызущему орехи Керо хотелось отвесить подзатыльник, чтобы не дразнился. Сам мальчишка, улыбаясь во весь рот, проговаривал название предметов, на которые я указывала, и веселился, когда не удавалось повторить его произношение.

– Вы делаете успехи, – заметил Широ.

Он в компании позеленевшего Рокеро изучал какие-то бумаги. Шестой принц бросил в мою сторону неприязненный взгляд.

– Зачем учить язык, если вы собирались вернуться на родину? – спросил он.

Рядом с ним, почтительно опустив взгляд, стоял слуга. Его задачей было вовремя подхватить господина под локоть и отвести в сторону, чтобы царственные особы не слышали, как шестой принц освобождает желудок.

– Знания никогда не бывают лишними, – отозвалась я.

Сощурившись, он хотел сказать что-то ещё, но вдруг выпучил глаза, прикрывая рот рукой, слуга тут же увёл его. Все сделали вид, что не слышал жутких звуков.

– Это тебе за излишнюю подозрительность! – легкомысленно засмеялся Керо. – Духам не по нраву твоё отношение к их дочери, вот они и мстят! Имина, уговори духов пожалеть моего брата.

– Не стоит, – щурясь, словно сытый кот, пригревшийся на солнце, произнёс Хэчиро. – Небольшая болтанка собьёт с него лишнюю спесь и пойдёт на пользу.

Облокотившись на перила, он стоял на верхней палубе. Рядом толпились слуги, кто с зонтиком, кто с веерами, кто с напитками и финиками. Прикрыв лицо от солнца, я подняла глаза, наткнувшись на смешливый взгляд.

– Теперь я обязана ему помочь, – пробормотала я и, увидев удивлённое лицо Широ, пояснила: – Из чувства противоречия.

Улыбнувшись, он тихо, так, чтобы не услышали братья, произнёс:

– Рокеро родился слабым, но гордым. Будьте осторожны.

Кивнув, я направилась к шестому принцу, что, пошатываясь, возвращался на площадку. Лицо его приобрело землистый оттенок и блестело от пота. Кажется, он единственный на корабле не получал удовольствия от тёплого солнечного дня, лёгкого бриза и потрясающей синевы моря.

– Знаю один трюк… – начала было я и замялась, встретившись с ним взглядом.

– Не вынуждайте меня быть грубым, – вцепившись в перила, он прошёл мимо.

– Зря отказываешься от предложения морской ведьмы, – произнёс появившийся в коридоре Широ. Вид он имел самый серьёзный, только пляшущие в глубине глаз бесята выдавали его настрой.

Рокеро смотрел на брата волком, но перечить не стал. Вот только от взгляда, которым он одарил меня, хотелось прыгнуть за борт.

– Я попросил Имину задобрить духов воды, – сохраняя серьёзное выражение лица сказал Широ. – Прошу, позволь ей помочь.

– А если не выйдет? – испугалась я.

Выдохнув, шестой принц сделал неопределённый жест рукой, не глядя на меня.

– Ладно, хуже не будет.

Выведя принца на нос корабля, я отправила служанку на кухню. Не решаясь коснуться его, мне оставалось лишь суетиться рядом, ставя стул и поправляя подушки.

– Прошу, садитесь и смотрите прямо перед собой, – попросила я. – Выберите точку на горизонте и не сводите с неё взгляд.

Подчинившись, Рокеро не удостоил меня ни ответом, ни взглядом. Гордо вздёрнув голову, он сидел, стиснув челюсть. Похоже, моё общество его раздражало, ухудшая и без того дурное состояние.

Пришли служанки, установили над принцем зонт и принялись обмахивать опахалом. Я разлила чай и, вспоминая, как изящно выходило у Юри держать пиалу, попыталась скопировать её жест.

– Вот, попробуйте.

– Что это? – не сводя взгляда с горизонта, холодно спросил он.

– Чай с имбирём и мятой.

Брошенный в мою сторону мимолётный взгляд был полон такого жгучего презрения, что я едва не уронила пиалу на принца. Стоило бы весь чайник с кипятком ему на ноги перевернуть.

– В свёртке лёд, – строго произнесла я. – Приложите ко лбу и затылку.

Резкая перемена тона от мягкого и услужливого к строгому и жёсткому заставила его оторваться от созерцания горизонта и удивлённо посмотреть в мою сторону. Должно быть, теперь он считает меня невоспитанной нахалкой. И пусть. Как только сойдём на берег, я отправлюсь в посольство и пока-пока, царственные особы.

Не дожидаясь, когда он выплеснет на меня своё недовольство, я поспешила в каюту. Там в плетёном коробе сидела сорока. Лечить птиц я не умела, а добить – рука не поднялась. После того как Широ забрал послание, слуги хотели выбросить птицу, а я отстояла. Замотав в одеяло, вытащила стрелу, обработала раны и стала надеяться на природную живучесть сороки. Та была вялой, но хоть кровь больше не шла.

Ночью уснуть не удалось. Поднявшийся под вечер ветер нагнал туч. Огромные волны бросались на корабль, заливая палубу. В каюту с потолка проникала вода. Немного. Но расползающееся мокрое пятно на обоях не давало мне заснуть. Старые жёлтые разводы намекали, что кораблю не впервой так промокать, но мне от того легче не становилось.

Где-то в глубине корабля раздался приглушённый хлопок. Стены дрогнули, заставив пламя свечи задрожать. Ещё не понимая, что происходит, я подскочила на ноги, прижимая к груди короб с сорокой.

Было тихо. Ни голосов, ни топота ног. Быть может, мне показалось? Корабль задел что-то, бревно или лодку, унесённую в море штормом. Свеча трепетала, влага просачивалась в каюту. Едва опустившись на койку, я бросила взгляд на свечу и уже не смогла отвернуться. Пламя медленно нагибалось относительно самой свечи. Прежде чем вещи повалились с полок, я с коробом под мышкой выскочила из каюты.

Стоило затушить свечу, – подумала я, когда зазвенел колокол на верхней палубе.

Вмиг начались суета, паника и давка. В узкие коридоры хлынул народ – и где только вся эта толпа пряталась днём. Корабль выделили специально для принцев, меня взяли за компанию, о количестве слуг и охраны, что плыла с нами, я даже не подозревала. Теперь вся эта орава бегала, кричала, мужчины бесцеремонно толкались, таща сундуки, женщины выли, волоча тюки тряпья. Меня несколько раз едва не спихнули за борт, пробиваясь к лодкам.

Ещё до того, как я добралась до нижней палубы, корабль повторно дрогнул, и теперь мне не нужна была свеча, чтобы понять, что мы тонем. Деревянный корпус застонал, вода вокруг корабля вспенилась, люди закричали громче прежнего.

Паника неожиданно начала сходить на нет. Люди из сталкивающихся друг с другом одиночек превратились в поток. Они связывали друг с другом доски, ящики и опускали на воду. А руководил всем этим Широ. Стоя на бочках, он громко командовал, раздавая указания, и выглядел словно скала, окружённая бушующим морем людей.

С трудом протиснувшись на палубу, пытаясь найти угол, где никому не буду мешать, я взобралась на верхнюю палубу. Корабль оказался посреди моря, утопая в темноте. Ветер трепал завязки плотного халата, бросая в лицо растрепавшиеся волосы.

Вода бурлила, корма медленно просаживалась, подсвеченная пожаром.

– Где, демоны их раздери, лодки? – не выдержав, вслух спросила я.

В свете разгорающегося пожара лодки плавали где-то вдали. Двое мужчин, обвязав верёвки вокруг пояса, прыгнули в воду.

Слугам, жившим во дворце, негде было научиться плавать, – догадалась я.

Вернувшись на нижнюю палубу, я разыскала одного из принцев, ориентируясь на шестиугольник на груди, и сунула ему короб с сорокой.

– Головой отвечаешь! – грозно прикрикнула я, пытаясь пробиться через гомон людей.

Он что-то заговорил в ответ, но, забывшись, заговорил на родном языке слишком быстро, взволновано и непонятно. Сбросив халат, я ухватилась за верёвку, скомандовав привязать другой конец к мачте. Широ над головой повторил мою команду на своём языке.

Намотав толстый канат на руку, взобралась на ограждение и, прежде чем трусость и страх успеют меня остановить, бросилась в воду. Холод вмиг сковал тело, выбив воздух из лёгких. Соль попала в нос, обжигая. Барахтаясь, я выплыла на поверхность, запоздало осознав, что стоило обмотать верёвку вокруг пояса, поплыла к ближайшей лодке.

Мышцы разогревались, вода уже не казалась такой уж холодной. Тело действовало инстинктивно, и вскоре я даже начала получать удовольствие от плавания. Если бы не тонущий корабль и не умеющие плавать люди, я бы ещё побарахталась.

Привязав верёвку к кольцу на носу лодки, дала отмашку и едва не свалилась, когда та пришла в движение. Ещё не достигнув корабля, мне бросили следующую верёвку.

Во второй раз море приняло меня в свои объятия более благосклонно. Солёная вода выталкивала меня на поверхность, помогая плыть. Было бы совсем хорошо, не пытайся она выжечь мне глаза и нос.

В первые две лодки погрузили принцев. Вёсел не нашлось, и слуги гребли руками. Я продолжала подтаскивать лодки к оставшимся на корабле людям, когда Широ крикнул:

– Имина! Плыви к нам!

Привязывая верёвку к очередной лодке, я подняла голову. Корабль сильно накренился. Пожар охватил каюты, освещая перекошенные в ужасе лица оставшихся на корабле. Стоять на палубе было невозможно, и люди висели на снастях и мачте, подтягивая лодки, чтобы немедленно устроить давку за право сесть в неё. Те, кто поменьше и послабее, падали в воду, в панике барахтаясь, ослеплённые солью и страхом. Взобравшись на нос, голосили служанки, осознавая свою судьбу.

– Имина! – вновь раздался голос Широ. – Там опасно, плыви к нам!

Собираемые под руководством четвёртого принца плоты оказались брошены, все спешили на лодки. Подтянувшись, я взобралась на палубу и вцепилась в ящики. Женщины не сразу отреагировали на мой призыв помочь, слишком занятые скорбным воем.

– Так и сдохнете здесь, куры тупые, если будете реветь! – в ярости закричала я. – Хватайте ящики, всё, что умеет плавать.

Слов они не разобрали, но верно истолковали интонацию и рёв прекратили. Кто на ящиках, кто на бочках, а большинство, вцепившись в плоты, опустились на воду. Я, как могла, торопила их, нужно отплыть от корабля как можно дальше, прежде чем течение утянет нас на дно.

Я и не заметила, как буря закончилась. Небо прояснилось, ветер утих, море успокоилось. В одной из лодок зажгли фонарь, и все потянулись за ним. От усталости я едва двигалась и, ухватившись за верёвку, лежала спиной на воде. Море нежно укачивало тело волнами, а луны серебрили поверхность воды. Небо перемигивалось звёздами.

– Красиво, – обронила я вслух, чувствуя соль на губах.

Одна из женщин, повернувшись, долго смотрела на меня, чтобы после, молитвенно сложив руки, поклониться.