Танцующая с ветром

10 – Подарки

– Это моя вина, – покаянно опустил голову Керо. – Я, не подумав, дал ей твоего коня, кто же знал, что госпожа Медзё не справится, и он утащит её на гору.

Хозяин дворца собрал всех в большой зале. Назвать его по имени язык не поворачивался. Холодный, суровый, он возвышался над окружающими, словно злой дух гор, готовый карать и не знающий, как миловать.

Благо, обошлось почти без советников и министров, ругаться четвёртый принц предпочёл в узком семейном кругу. Моя пропажа вызвала переполох, и обвиняли в этом Керо. Рокеро и Хэчиро в разговоре не участвовали, наблюдая со стороны, как Широ распекает младшего брата. Шестой принц, скрестив руки на груди, не сводил с меня недоверчивого взгляда, о чём-то догадываясь. Восьмой был больше занят разглядыванием чернильной картины, купленной накануне.

– Прошу, смилуйтесь, – выйдя вперёд, я опустилась на колени и склонила голову, как учила Хитомия. – Не ругайте господина девятого принца, уверена, он сделал всё, что мог, чтобы отыскать меня.

– Не вам следует просить прощения, – покачал головой Широ и осуждающе посмотрел на брата.

– Было немного ветрено, но открывающийся с горы вид искупал это небольшое неудобство.

Постоять на коленях, сказавшись смиренной, оказалось достаточно, чтобы всех простили и конфликт замяли. Меня отправили в женскую половину дворца к Хитомии.

– Нельзя же так пропадать!

Воспитание не позволяло ей выпустить беспокойство в кипучей энергии, отчего она хоть и сидела на подушках, а руки то и дело искали себе какое-то занятие. Она то бросалась разливать чай, меняя воду, то перебирала бусины малахитовых чёток, то принималась теребить расшитый рукав.

– Это вышло случайно, – в который раз повторила я. – Было немного страшно, но к счастью, всё обошлось.

– Стоит сходить в храм вознести благодарности Духам, – она покачала головой, и многочисленные подвески на заколках заколыхались, постукивая друг о друга. – Ты не представляешь, как опасно покидать дворец, тем более ночью!

– Но почему? Я украдкой видела людей в городе. Люди как люди, никто ни на кого не нападал, все гуляли, кстати! – щёлкнув пальцами, я рассказала о том, как в городе супруги проявляют свою привязанность более явно. Услышав подобное, Хитомия вспыхнула, да так, что даже краска на лице не смогла этого скрыть.

– Бесстыдство!

– Разве? Что такого, если супруги буду держаться за руки во время прогулки? Я заметила, что во Дворце Вечной Зелени правила куда строже, но не думала, что настолько.

– Что ты имеешь в виду? – голос её едва заметно дрогнул.

– Когда мы гостили на Холодном камне, принцы часто появлялись на женской половине дворца. Приходили пить чай или позвать меня на стрельбище, пострелять из лука.

Беззвучно ахнув, она заученным движением прикрыла раскрытый рот рукавами. Вышло неожиданно скромно и элегантно.

– О Духи! Так нельзя, это ужасно неприлично. Мужчинам нет места на женской половине дворца. Здесь могут находиться только евнухи!

– Когда же вы видитесь с мужем?

Вопрос вышел неприличным. На мгновение покраснев, Хитомия одарила меня гневным взглядом, но вмиг взяла себя в руки и продолжила тем же выверенным и приятным голосом:

– Иногда мы вместе обедаем, – чтобы не смотреть на меня, она принялась разливать новую порцию чая. – В определённые часы можем встретиться в саду и если он не занят, то мне будет позволено приблизиться.

– Но этого так мало, – разочарованно протянула я. – А как же общение? Увлечения? Интересы?

– Замуж выходят не ради развлечений, – со вздохом ответила она. – Кстати, я получила разрешение показать тебе своих малюток.

– Малюток?

Оказалось, речь шла о детях. У Хитомии, что сама выглядела едва старше пятнадцати, худенькой и невесомой, словно пёрышко, двое детей. А следуя гороскопу, что в день свадьбы для них составили в храме, в следующем году они ожидают ещё одного.

К счастью, от необходимости что-то отвечать меня избавил евнух, принёсший свёрток.

– Для госпожи Медзё.

– Кто-то прислал тебе подарок? – спросила Хитомия, и голос её неожиданно дрогнул. Она отвела взгляд и через секунду, справившись с собой, вновь повернулась ко мне с вежливой улыбкой. Такой же холодной и пустой, как вежливость её мачехи.

Покрывало развязали, являя на свет шкатулку красного дерева и коробку с платьем. По приказу хозяйки, служанки тут же распаковали наряд, освободив его от многочисленной бумаги, которой проложили ткань.

– О! – только и смогла сказать Хитомия, увидев белые с фиолетовым ткани.

В шкатулке с десятком выдвижных отделений оказались золотые украшения. Гребни, заколки, серёжки и прочее, красивое и ужасно дорогое.

– Я слышала, Господин восьмой принц Хэчиро помог тебе вернуться домой, – скромная Хитомия вдруг холодно улыбнулась. – Вижу, тебе удалось произвести на него впечатление.

Подобравшись, я неосознанно попыталась отодвинуться от шкатулки и платья, что служанки предлагали померить.

– Что за вздор? Зачем дарить такие дорогие подарки?

– Господин не женат, а в его гареме давно не было пополнений, – пояснил мне, неразумной, евнух.

Этого ещё не хватало.

– Упакуйте всё это назад, – приказала я и бросилась закрывать многочисленные отделы шкатулки.

– Что? Что ты делаешь? – растерялась Хитомия.

– Я не приму подарок.

Служанки растерянно переглянулись, а моя собеседница побледнела.

– Ты не можешь.

– Почему это?

Она растерянно моргнула.

– Нельзя.

Мы посмотрели друг на друга, и со вздохом я в который раз повторила:

– Всё, что я хочу, это вернуться домой. Не более.

Выдохнув, Хитомия несколько мгновений рассматривала подарок, думая о своём, и махнула слугам, отсылая всех прочь.

– Почему ты так уверена, что тебе позволят вернуться домой? – осторожно спросила она.

Вопрос поставил меня в тупик.

– Я думала, что проблема в том, чтобы вспомнить, куда вернуться, а не… – я запнулась, вновь наткнувшись взглядом на шкатулку, и почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

Первым побуждением было начать собираться и… и что?

– Мне позволено покидать дворец по своему усмотрению?

– Нет.

В комнате стало тихо. Некоторое время Хитомия не мешала мне думать, сидела недвижимая, словно прекрасная статуя. Видимо, не выдержав тишины и неопределённости, произнесла:

– Боюсь, скоро мы не сможем видеться. Жёнам нельзя общаться с наложницами.

– Но служанка сказала, что он не женат?

Она вздохнула:

– Никто не позволил бы ему сделать иностранку женой, – наклонившись, она шёпотом добавила: – Думаю, ты и не захотела бы становиться его женой.

– Почему? – спросила я, раздавленная свалившимися новостями.

– Он дважды был женат. Первая супруга умерла в родах, вторая, будучи беременной, упала с лестницы, вот только рядом никого не оказалось, чтобы ей помочь, – она многозначительно подняла брови и, видя, что я не понимаю, неожиданно всплеснула руками. – Что она одна делала на лестнице, без слуг? Даже ночью с мужем я слышу, как они тихо передвигаются по коридору.

Невольно отшатнувшись от столь эмоциональной реакции, я не сразу нашла что ответить. Слушая её, я думала, выпустят ли меня на следующий праздник и удастся ли ускользнуть в доки. Тут золотые заколки могут пригодиться в качестве оплаты капитану. Так что подарок придётся принять и попытаться разыскать мужской костюм, дабы привлекать поменьше внимания.

Поддавшись эмоциям, Хитомия кажется и не заметила, как вышла из образа идеальной женщины. Глаза горят, дыхание сбилось, появились жестикуляция и эмоции на лице. Признаться, такой она нравилась мне больше.

– Быть может примерите платье? – вмиг возвращаясь к образу прекрасной и холодной фарфоровой куклы, предложила хозяйка дома. – Оно такое красивое.

Едва ли восьмому принцу нужна наложница, возможно, он решил, что подарок укрепит мою решимость сохранить произошедшее в тайне? Я неприязненно покосилась на коробку с нарядом. Зачем дарить подарки тому, кого обещал убить?

– Пусть тогда служанка померит, – легко предложила Хитомия.

Хрупкие и маленькие женщины впорхнули в комнату, едва хозяйка назвала пару имён. К подбору прислуги здесь относились серьёзно, – одного роста, одинаковой комплекции, с одинаковыми причёсками и нарядами. Словно чашки из одного сервиза.

Найти среди них кого-то моей комплекции непросто, от того хозяйка выбрала свою любимицу и приказала нарядить её в платье. Девушка хоть и пыталась сохранять скромный, покорный вид, но глаза блестели от удовольствия, когда бледно-зелёный хлопок соскользнул с её плеч, сменяясь фиолетовым шёлком. Скромную косу расплели и собрали в изящный пучок, украсив его гребнем с белыми цветами.

Служанки отступили, и девушка расцвела во всём великолепии молодости и пленительной невинности. Если задуматься, я ни здесь, ни в Холодном камне не видела служанок старше двадцати. Интересно, куда они деваются…

Закончить мысль я не успела, заметив, как служанки стали поглядывать на свои пальцы, чуть заметно хмурясь и пытаясь их обтереть. Улыбка девушки в платье дрогнула. Она ещё пыталась улыбаться, но уже куда менее искренне, меж бровей залегла морщинка. Она пыталась незаметно поправить платье, повела плечами.

– Что-то не так? – поднимаясь, спросила я, когда неуверенность на лице девушки сменилась паникой.

– Госпожа! – испуганно воскликнула она, глядя на Хитомию.

Пока служанка ждала разрешения от хозяйки, я бросилась сдёргивать с неё платье и тут же с шипением отшатнулась. Кожа на пальцах вмиг покраснела, а на плечах девушки уже вылезли пузыри от ожога.

Пока все визжали и паниковали, я, подхватив полотенце, сорвала тряпки с обожжённой девушки. Тонкая белоснежная кожа распухла, раскраснелась, волдыри истекали жёлтой слизью.

На крики прибежали евнухи и наконец позвали врача.

Протерев заколку салфеткой, на которой остался белый налёт, я решила оставить подарок. Пусть золоту я предпочитаю серебро, но их смертоносность может мне пригодится.

11 – Чаепитие с подвохом

В этот раз в зале собралось народу побольше. Даже Хитомию пригласили, и она стояла за спиной четвёртого принца, скромно опустив голову и спрятав руки в рукавах. Толпа министров, охая и ахая, рассматривала отравленное платье, приподнимая его щипцами. Наблюдая, как они качают головами и трясут своими жиденькими бородками, я испытывала раздражение.

Широ поручил расследовать произошедшее, но отчего-то ни словом не обмолвился о том, от кого пришёл подарок. Восьмой принц стоял рядом, со скучающим видом наблюдал за суетой. Чуть в стороне остались Рокеро и Керо.

Когда пустая болтовня закончилась, и хозяин махнул рукой, отпуская всех, я осталась стоять на месте. Заметив это, Широ, встретившись со мной взглядом, едва заметно отрицательно покачал головой. Хотелось устроить сцену, потребовав объяснений: какого демона меня второй раз пытаются убить, и когда уже я смогу отправиться в Мандагар?! Но решив поберечь силы, я отправилась с Хитомией в женскую часть дворца.

Наивно было полагать, что кто-то явится и расскажет о ходе расследования, но я всё же ждала, полагая, что имею право знать. Никто не пришёл. Ни вечером, ни на следующий день, ни после.

В тот день мы отправились в баню, и поначалу я недооценила масштабность данного мероприятия. На крытой коляске нас отвезли высоко в горы, и там в небольшой долине, где со скал срывались живописные водопады, питая ледяное озеро, среди зелёных лесов располагалось сэнто. Не избушка на окраине, а маленький дворец со своими правилами и этикетом.

Начали мы говорить, только когда служанки, закончив раздевание, ушли. Для начала требовалось омыть тело водой, и делать это Хитомия предпочла самостоятельно, без помощи посторонних. Сидя на деревянных скамейках, окатывая себя горячей водой из ковшиков, мы говорили тихо, почти шёпотом, не желая, чтобы ожидающие за дверью слуги услышали лишнего.

– Я слышала, господин восьмой принц заявил, что не отправлял никаких подарков, – осторожно начала Хитомия и, немного помедлив, добавила: – Если честно, я рада, что это не он.

– Не так давно вы убеждали меня, что господин Хэчиро злодей, – пожурила я её, выливая на плечи душистую воду.

– Не такой уж и злодей, – смущённо отозвалась она и, взяв небольшое полотенце, принялась растирать тело. – Я поступила дурно, пересказав вам сплетни, не стоило этого делать.

Поцокав языком, я брызнула в неё водой из ковшика.

– Всё, я смыла с вас это жуткое прегрешение, – она хихикнула, брызгаясь в ответ. – Теперь расскажите, нашли что-нибудь учёные мужи?

– Немного, – вздохнула Хитомия. – Кто прислал коробки, так и не нашли, что был за яд, не поняли, – вздох. – Господин говорил об этом не слишком-то охотно.

– Быть может тогда расскажете о господине восьмом принце? Сиятельном Хэчиро Такаяма из клана Ито?!

Заразившись моим игривым настроением, она принялась брызгаться в ответ и, нарушая правила, мы некоторое время обливались, с визгом бегая по комнате. Прервали нас служанки, что стали стучаться и спрашивать, всё ли в порядке. Запыхавшиеся и с раскисшими причёсками, их не спасли даже специальные шапочки, мы заверили наших охранниц, что всё хорошо, и принялись растирать тела друг другу специальными щётками-полотенцами. Разговор пришлось прервать, чтобы не давать служанкам лишних тем для обсуждения.

Помывшись, мы, как были, нагие, перебрались в каменный бассейн с горячей водой. Накопленная за эти дни усталость и напряжение растворились в бурлящей мутной воде.

Развалившись и убедившись, что никто не может нас подслушать, Хитомия продолжила:

– Он писал мне письма, – розовея от удовольствия, призналась она. – Ещё до того, как меня отдали за господина Широ.

– Ого, я отчего-то думала, что тут такого нельзя, – сидеть на лавке мне было скучно и я плавала от одного угла бассейна к другому. – Строгость нравов и всё такое.

– Так и есть, – легкомысленно отозвалась она. – Но мы росли вместе, я называла Рокеро старшим братиком, а Хэчиро – своим верным рыцарем, – видя моё удивление, она хихикнула, привычно прикрывая рот изящными пальчиками. – Папа был советником Императора, и наши семьи близко общались. У меня было четыре старших брата, что дружили с принцами, и они всей толпой носились по саду, отказываясь брать меня в команду для игры.

Найдя ванную с холодной водой, я хотела окунуться, но Хитомия меня остановила:

– Это для омовения ног. Вот там, под деревом, есть ванная, но вода там сильно солёная, потом нужно будет сполоснуться.

– Вы свариться не боитесь?

– Нет, – нежась в горячей воде, отозвалась она. – Я намёрзлась за эти дни.

– Так что там верный принц Хэчиро?

– Ах, это, – по красивому лицу пробежала тень. – Он обещал, что мы поженимся, едва вернётся с учёбы. Император отправлял его учиться в Мандагар и был недоволен, что вместо военной академии он попал в консерваторию, – вздох. – Но господин Широ вернулся раньше. Не прошло и недели, как отец объявил, что я выхожу за него, а про господина Хэчиро и слушать не хотел. Тот находился в немилости Императора и ждать его мне не позволили.

– Мне жаль, – дотянувшись, я коснулась руки женщины, и та удивлённо посмотрела в ответ.

– Мне очень повезло. Господин Широ добрый и щедрый муж. К тому же он богат и, когда отец лишился места, спас его, отправив в ссылку на Холодный камень.

Сказано это было без какого-либо чувства. Словно Хитомия озвучила заученный, часто повторяемый текст.

– Хочу чаю, – вдруг поднялась она.

Завернувшись в хрустящие, белоснежные кимоно, мы расположились на веранде. Вид открывался поистине сказочный. По чёрной скале, опутанной яркими зелёными листами, стекала вода, разбиваясь о камни, создавая небольшую радугу. Ручей впадал в озеро, по которому плавали лебеди, а у противоположного берега можно было разглядеть замерших на одной ноге красноголовых цапель. Служащая бани подала нам чай и удалилась.

– Как принял известие о вашей свадьбе господин Хэчиро? – осторожно спросила я, разливая чай, выливая первую порцию чайному богу.

– Какое-то время ещё слал мне стихи, а после и его женили, – совсем грустно закончила она, глядя на озеро. – Хэчиро не плохой. Он никогда бы не прислал тебе отравленного подарка.

Поддавшись невесёлым мыслям, она забыла добавить вездесущее «господин», позволяя взгляду затуманиться, а чувствам прорваться наружу. Сожаления. Боль. Грусть.

Во Дворец Вечной Зелени мы возвращались в тишине. Погружённая в свои мысли, Хитомия не спешила ими делиться. Лишь временами бросала в мою сторону странные, полные сожаления и грусти взгляды, но сколько я не пыталась её разговорить, лишь качала головой.

На следующий день меня пригласили не в залу, где мы с Хитомией коротали дни за чаем, болтовнёй и чтением вслух мандагарских романов, разумеется, запрещённых в Империи Но, но доступных госпоже Дворца Вечной Зелени, а в особую комнату для посетителей с красивым видом на сад. Перед этим служанки долго и с особенной тщательностью наряжали меня, выудив откуда-то новый наряд, и долго боролись с вьющимися волосами.

В зал я вошла с улыбкой. Отчасти потому, что была рада видеть Хитомию, отчасти из-за стараний служанок посильнее натянуть волосы. Хозяйка Дворца на улыбку не ответила. Даже под слоями пудры я видела, как она побледнела, едва увидев меня. Позволив себе мгновение слабости, она поджала губы, отвернувшись.

Тут я впервые за всё время жизни во дворце увидела женщину в годах. В шёлковом тёмно-красном костюме она разливала чай по всем канонам чайной церемонии. Вот только в воздухе висело столь ощутимое напряжение, что его можно было складывать в чай вместо сахара, которого тут не подавали.

– Госпожа Хитомия?

Женщина в красном осуждающе посмотрела на меня.

– Что происходит? – проигнорировав её, закончила я.

– Пейте чай, госпожа Имина, – безэмоционально отозвалась она, поднося пиалу к губам, изящно прикрывая её рукавом, прежде чем отпить.

Подержав пиалу в руках, я решительно вернула её на стол.

– Нет.

Вздрогнув, обе женщины в замешательстве посмотрели на меня. Женщина в красном нахмурилась, так что краска на её лице, треснув, встопорщилась на переносице. Должно быть, этот взгляд вгонял в ужас её подчинённых, но на меня не подействовал. Я тоже умею с угрюмой молчаливостью пялиться на людей. Не велика заслуга.

– Нет, пока вы не расскажете, что происходит.

Хитомия сжалась, жалобно глянув в ответ, опустила глаза.

– Не нарушайте церемонию, – строго произнесла женщина. – Когда вы попадёте в гарем, нам придётся строго поговорить о вашем поведении.

– Гарем?! – я отшатнулась от стола.

– Да, – опустив глаза, едва слышно вымолвила Хитомия. – Это церемония твоего посвящения в наложницы.

Ишь чего удумали. Забросить лису в курятник и заставить высиживать яйца.

– Что за новости?! – порывисто поднимаясь, грозно спросила я.

– Немедленно сядьте! – грозно двинулась на меня женщина, но я не отступила, сделав шаг навстречу, хмуро глядя из-под бровей. – Вам уже грозит наказание за срыв церемонии, не усугубляйте!

– Я требую объяснений.

– Господин приказал провести церемонию, – ни жива ни мертва, Хитомия сидела бледнее собственной пудры.

– Что за вздор, – фыркнула я и вспомнила её фразу «Ты уверена, что тебе позволят покинуть дворец?»

– Я хочу видеть господина Широ.

– Сможете, как только он призовёт вас к себе. Ни раньше, ни позже, – отрезала женщина и топнула ногой. – Немедленно вернитесь за стол.

– Можете меня заставить, но предупреждаю, вы сильно об этом пожалеете, – недобро сощурившись, пообещала я и, поклонившись хозяйке дворца, покинула комнату.

12 – Маски

Мою просьбу о встрече привычно проигнорировали. Хитомия, сославшись на занятость, приглашение провести вместе время отвергла.

Занять себя было решительно нечем. Я прошлась по саду, разглядывая стражей, патрулирующих стену, отделяющую дворец от города. Полистала книжки на понятном языке. У Хитомии нашлись пара любовных романов, что мы читали тайком. Из развлечений – вышивка, чай, составление букетов и травля соперниц, коих у меня пока не находилось.

Пройдя сад, я попыталась выйти на площадь и самостоятельно добраться до Широ, но вмиг была остановлена стражами, которые передали меня евнухам, что мягко, но настойчиво попросили впредь женской половины дворца не покидать.

Хоть ночью тайком к нему иди.

План был дурным с самого начала, но отчего бы не попробовать?

Перебрав вещи, я обнаружила, что ничего тёмного и удобного мне иметь не позволяется. Все наряды приносили и уносили служанки. В комнатах хранился лишь халат для сна. Тёмное платье, подаренное недоброжелателем, могло бы пригодиться, если бы его не конфисковали и оно не сжигало бы кожу своего носителя. Оставалось завернуться в коричневое одеяло и уповать на случай, что должен был отвести глаза стражам.

Интересно, что они со мной сделают, когда поймают? Отведут к Широ? Вернут в комнаты, чтобы кто-то после пришёл и погрозил пальчиком? Убьют без лишних слов? Учитывая последние события и покушения на семью принцев, скорее всего, убьют.

С такими мыслями я встречала закат, сидя в беседке в саду. Никто, кроме слуг, что молча подали ужин и удалились, меня не посетил. В беседке я сидела не ради красивого, но опостылевшего вида, а ради патрулировавших стену стражей.

Пытаясь высчитать промежутки времени и приблизительный маршрут, я наблюдала за слугами и евнухами, что мелькали где-то на отдалении, не нарушая моего уединения. Интересно, как часто жёны господ сходят с ума от скуки и одиночества?

Вернувшись в комнату, я всё же попыталась закутаться в одеяло, понимая, что план обречён на провал. Прежде чем я успела совершить глупость и нажить неприятностей, неожиданно вернулась сорока. Она влетела в комнату шумным чёрный пятном, перепугав. На мой вскрик прибежали служанки и стоило больших трудов объяснить им, что птицу выгонять ненужно.

А неугомонное создание принялось по-хозяйски расхаживать по комнате. Подёргала нитки на циновке, ободрала край книги, вытащила из тайника в полу свёрток с заколками.

– Ты маленький ураган, – пожурила я птицу, выхватывая свёрток, пока никто не поранился, и только тут заметила привязанный к лапке тубус. – Опять выполняешь роль курьера? В прошлый раз тебе это едва не стоило жизни.

Интересно, кто и что написал в той короткой записочке, что заставила четвёртого принца отправиться домой, не дожидаясь благоприятной погоды. И кто пытался перехватить сообщение, выстрелив в птицу?

– Никогда не слышала о почтовых сороках, – поделилась я с птицей. – Голуби – это понятно. Но с каких пор врановые занимаются подобным? Мне всегда казалось, что вы слишком умны, чтобы идти на поводу у людей.

От клюва гостьи пострадали бусы: распутав узел, она выпустила бусины и раскидала их по полу. Прервавшись на время, сорока подскочила ко мне, замерев и оттопырив лапку.

– Уверена, что сообщение адресовано мне?

Может, и в первый раз оно было для меня? – пронеслась в голове мысль, пока я отвязывала послание.

В маленьком тубусе лежала скрученная шёлковая лента, на которой чернилами вывели одну лишь фразу: «Не ходи».

Маленький крылатый адепт хаоса разворотил шторку и, подхватив ленту для волос, вылетел из комнаты, оставив за собой бардак, словно после обыска.

На свету буквы быстро выцветали, и в руках осталась белоснежная лента.

Тот, кто прислал послание, догадался о моих планах ночью пробраться в мужскую часть дворца?

Написано было не на одном из многочисленных местных наречий и не на мандагарском. Это язык с другого конца материка, из Кондомы.

В растерянности я принялась наводить порядок. Пришедшие помочь раздеться служанки вроде ничего не заметили, хотя одна из них долго осматривалась, пытаясь найти потерянную ленту. От таких ничего не утаишь, даже ленточки у них наперечёт. Белую я предусмотрительно спрятала вместе с отравленными заколками: пусть свет и растворил послание, видеть её посторонним не следует.

Забравшись под одеяло, я смотрела на звёзды, гоня от себя мысли о будущем.

Наверное, участь наложницы не так уж и плоха. Скука смертная, разбавляемая кознями соперниц и посещениями принца, но…

Додумать мне не позволила тень. Дверь неслышно отъехала в сторону и тут же закрылась. Половицы не посмели скрипнуть, но бледный свет лун очертил силуэт. Я вдруг резко пожалела, что не храню одну из отравленных заколок под рукой.

– Ещё шаг, и я закричу, – угроза должна была прозвучать громко и ясно, но горло пересохло, и вышел хрип. Откашлявшись, я резко села и хотела повторить угрозу, но незваный гость заговорил первым.

– Не стоит.

Слова застряли у меня в горле, когда я узнала голос.

Скрестив ноги, он опустился на циновку, положив руки на колени, и посмотрел на меня так, словно это я прокралась среди ночи в его комнату с неясными намерениями.

– Честно слово, это не смешно, – покачала я головой и, недолго думая, запустила в него валиком, заменяющим тут подушки. – Это совсем не смешно!

Хихикая, Керо завалился набок, прикрывая голову руками.

– Простите, о госпожа морская ведьма, – произнёс он на мандагарском и тут же замер, шикнув.

Мимо комнаты кто-то шёл, слегка шаркая ногами. Замер у двери, прислушиваясь, и через некоторое время возобновил свой путь.

– Что вы тут делаете? – шёпотом спросила я.

– Пришёл позвать вас на праздник, – вытаскивая из-за пазухи свёрток, сказал он.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Вид у девятого принца из проказливого сделался жалобный.

– Неужели вы не скучали по мне? Мы так давно не виделись! Широ только и делает, что засыпает меня мелкими поручениями да поучает. Скука. Мы ведь не делаем ничего плохого! Всего лишь маленькая прогулка, – он придвинул ко мне мужской костюм. – Госпожа Хитомия беременна, и чтобы задобрить духов, брат устроил праздник. Как можно по своей воле пропускать подобное?!

Сбитая с толку, я сидела, не шевелясь, пялясь на принца, в попытке припомнить какие-то знаки, что могли намекнуть на подобное развитие событий. Не то чтобы Хитомия была обязана докладывать мне, но всё же немного обидно, что она решила скрыть от меня эту информацию.

– А что если нас узнают? – неуверенно спросила я.

– Не беда. Мы сегодня славим духов, и все ходят в масках. А что до тёмных рук, – он пожал плечами, – спрячем под широкими рукавами.

– Хорошо. Отвернись, мне нужно переодеться.

Даже в полутьме комнаты я видела, как пылают уши принца, но выходить из комнаты было опасно. Справиться с незнакомой одеждой оказалось непросто, тут и непонятные лоскуты ткани на шее, и колючая вышивка. Помешкав, я достала свёрток с заколками. Едва ли мне представится другой случай покинуть дворец.

– Евнухи не причинят вам вреда, – заметила я, скручивая волосы в пучок на макушке. Густые волнистые волосы никак не желали зачёсываться. Кажется, я начинаю понимать служанок, что к процедуре причёсывания относились как к неизбежному злу.

– Они нет, но Широ будет недоволен, – Керо втянул голову в плечи. – Наказание какое-нибудь придумает.

Подвязав шляпу, я хлопнула принца по плечу и, встав в полный рост, продемонстрировала наряд.

– Ну как? Похожа я на городского господина?

– Немного. Сложите руки так и выпрямитесь. Сильнее. Во-о-о. И лицо безразличное.

Из женской половины Дворца нас вывел верный принцу евнух. В отличие от лощёных, круглолицых евнухов, служащих Хитомии, этот был сух, жилист, с сединой в чёрных волосах. Взгляд у него был жёсткий, цепкий, в отличие от местных евнухов, что смотрели, но словно не видели.

Через малые ворота, в которые меня ввезли ранее, мы вышли из Дворца. От города его отделяла небольшая лесополоса. Судя по широкой, хорошо утоптанной тропинке, воротами часто пользовалась, должно быть, привозили продукты на кухню.

Тут охранник принца сбросил халат евнуха, оказавшись в тёмных неприметных одеждах. За пояс заткнут короткий меч, а сумка, перекинутая через плечо, бренчит чем-то железным. Выудив из складок мантии маски из папье-маше с перекошенными мордами, мужчина помог подвязать их, и мы отправились в город через лес.

Пробираясь сквозь темноту, я ощутила на себе чужой взгляд. Обернувшись, через узкие прорези я попыталась рассмотреть лес, когда на краю зрения что-то шевельнулось. Кто-то стоял за кустами. Сбившись с шага, я обернулась, но евнух принца тут же толкнул меня, поторапливая.

– Не стоит тут задерживаться, – глухо произнёс он.

– Кажется, за нами кто-то идёт, – шепнула я. – Мне показалось, кто-то смотрит.

По спине побежали мурашки.

– Всегда кто-то смотрит, – нервно поведя плечами, отозвался Керо. – Лучшее, что можно сделать, это не обращать внимания.

Через лес мы шли к свету и шуму праздника, и на лице сама собой появилась улыбка. Сердце забилось быстрее. Даже воздух стал казаться свежее и слаще. Я ускорила шаг, готовая сорваться на бег, лишь бы поскорее оказаться среди людей. Через небольшой проулок мы вывалились на узкую кривую улочку, украшенную цветами и лентами.

Вдоль улицы шли ряженые, громко распевая песни. Народ танцевал, пел, веселился, повсюду гремели барабаны, артисты что-то кричали. Вывалившись из темноты леса в этот пёстрый шумный праздник, я оказалась ослеплена и оглушена. Если бы Керо не подхватил меня под локоть, так и осталась стоять посреди улицы.

Через толпу мы протиснулись на площадь, где оказалось ещё больше людей, шума, толкотни, света и музыки. В центре шло представление с огромными куклами.

Только тут в свете фонарей я рассмотрела свой наряд. Не такой богатый, как у принцев во дворце, рукава не такие широкие и без вышивки, но из хорошей мягкой ткани. Но смущало не это.

– Господин? Позвольте вопрос?

Склонившийся над миской мальчишка уплетал раздобытое где-то сладкое лакомство и, подняв на меня глаза, смог лишь приподнять брови, показывая, что слушает.

– Почему вы опять в голубом, а меня вырядили в фиолетовый? Цвета имеют какое-то символическое значение?

Ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы прожевать и проглотить сладость, прежде чем ответить. Страж хмуро посмотрел на меня, осуждая.

– При рождении делается прогноз и помимо прочего каждому даётся определённый цвет, – видя сомнение на моём лице, он поспешно добавил: – Он приносит удачу.

– Звёзды и планеты решают, какой цвет ты будешь носить до конца своих дней?

Видимо, в моём голосе было столько скепсиса, что страж решил вмешаться:

– Как говорят у вас в Мандагаре, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, – с сильным акцентом негромко произнёс он.

– Да, вы правы. Извините. Позвольте последний вопрос. Почему мне достался именно фиолетовый ханбок?

– А! Так это костюм Хэчиро!

Мимо прошла крикливая женщина, впихнув мне в руки что-то тёплое и липкое, и протянула руку за оплатой, а когда я попыталась вернуть лакомство, что-то закричала, запричитала и не успокоилась, пока страж не сунул ей в руки пару монет с квадратной дырой в центре.

– Он хотел пойти со мной, но съел что-то не то и предложил взять тебя. А то одному скучно.