Он долго копался в литературе, не имея понятия, с чего начать. О дьяволе он слышал. О колдунах тоже. Но разрозненные знания всё никак не хотели превращаться в толковое руководство к действию.

Он каждый день уже много лет вспоминал Её. В школе, дома, перед сном. Она точно существовала. Женщина. Высокая, обнажённая, с длинными волосами. Дело было даже не в ней, а в том волшебном, непередаваемом чувстве, которое он испытал, находясь рядом. Но она точно не была ни ангелом, ни какой-нибудь феей. Женщина как будто была сделана из темноты.

Славе часто было не по себе. То не мог заставить себя выйти на улицу, то боялся брать трубку телефона. Иррациональных страхов становилось всё больше. С учёбой тоже не ладилось. Все вокруг твердили о боге, но сколько Слава ни пробовал обратиться к высшим силам, становилось только хуже. Нервная мать и вечно пьяный отчим почти им не интересовались, а когда интересовались, ему только прилетало. Одиночество и беспомощность иногда разрывали на части. А та гостья из детства пришла сама, утёрла слёзы. Что бы ей ни было нужно, он готов был отдать. Это существо и было реальным и не было одновременно. Оно явно принадлежало к миру магии.

Он решил, что если нужно продать душу – продаст, не задумываясь. И если нужно зарезать, скажем, кошку, то хотя бы подумает. Хотя, безвинную кошку было очень уж жалко.

Мучительно краснея, он пробил на кассе книгу «Магия для начинающих». Дома Слава с нетерпением стал вникать в написанное, вложив книгу в учебник по природоведению на случай, если войдёт мать.

Слава немного побаивался оккультизма. Вдруг всё это работает и от какого-нибудь заклинания всё навсегда изменится?

Книжка в мягкой обложке не рекомендовала вызывать демонов, но давала кое-какие инструкции. Прикинув, сколько карманных денег уйдёт на свечи, камни и прочее, Слава поник. Прощаться с идеей призыва он ни за что не хотел, но путь обещал быть тернистым.

Даже от мыслей о несделанных уроках начинало тошнить. Он взял со стола тёмно-синюю коробочку с кассетой и тихо включил музыку на маленьком приёмнике, пытаясь отсрочить неизбежную волокиту с чтением параграфов и задачами. Кассета начиналась с раската грома, а за ним следовал шквал плотного звука. На фоне гитарного жужжания барабаны выдавали мягкую частую дробь, будто бы бабочка билась в окно. Он услышал эту группу в рок-магазине и сразу понял, какую музыку предпочтёт любой другой. Никто из знакомых не разделял этой любви, единомышленников приходилось искать, подключаясь через орущий на все лады модем к интернету. Разумеется, когда была десятичасовая карточка, а карточки у него водились редко.

С форумов, посвящённых группе, он узнал о сходках неформалов и захотел попасть в их круг. Его родители и учителя считали таких маргиналами, но с ними было куда веселее, чем с одноклассниками, не интересовавшимися ни музыкой, ни книгами.

Вечером, когда он всё-таки сел за тетради, мать вломилась без стука и прошипела:

– Я у тебя нашла в рюкзаке. Это что? Убью!

На стол шлёпнулась кипа листов с рисунками.

Славу парализовал ужас. Было очевидно, что в художке не задавали такого. Рисовать обнажённую натуру начинали только на третьем курсе академии.

– Наброски, – проговорил он.

– Ты больной? Ненормальный? Бабы голые! Где насмотрелся?

На шум пришёл заспанный отчим, разливая вокруг себя сивушную вонь. Он глянул на листы.

– Оль, чё ты? Не мужики и ладно. Пожрать у нас есть?

Мать помотала головой, развернулась и ушла. Хуже всего было, когда она просто отворачивалась от Славы как от пустого места.

Опасность миновала, но парень не мог опомниться от тревоги. Дело было не в рисунках, а в том, что женщина на них была его секретом. Он изобразил её как смог, по памяти. Не так давно он стал окружать себя личным. Личными вещами и личными интересами. Начал рисовать, увлёкся непознанным. Его мирок был ещё очень хрупким и не мог защитить сам себя. Каждое нарушение границ отзывалось болью. А взрослые… как не понимали они, что игнорируя, лишают его самых близких? Не чувствуя, что он нужен им, он становился не нужен и сам себе. Ничтожен, пуст, дёшев. Носить в себе такое было нелегко.

***

От выпивки Слава тактично отказался. Помятая двухлитровая бутылка пива с глянцевой этикеткой выглядела не слишком привлекательно. Кроме всего прочего, пили из неё человек десять, передавая друг другу. Он был самым младшим, но на форуме высказывался адекватно и грамотно, так что на сходку его пригласили.

У конечной станции метро имелся брошенный гаражный кооператив. Там можно было сколько угодно жечь костры и бесноваться. Исписанные краской руины утопали в специфическом мусоре: бутылках, окурках и шприцах. Впрочем, по средам и субботам наркоманов выгоняли. Слава подумал, что всё идет неплохо. Если бы он увидел такую компанию со стороны – испугался бы, но тогда он сам был её частью и ему было вполне комфортно.

Полноватая девушка, сидевшая рядом со Славой на металлической бочке, которую приспособили в качестве скамейки, вежливо спросила:

– Чё слушаешь?

– Сандслотт. Ещё Балор.

Она одобрительно покивала с видом знатока и поправила свои чёрные дырчатые нарукавники, сделанные явно из старых чулок.

– Попса, – отозвался парень в джинсах, заправленных в берцы и косухе, похожей на броню, – они коммерческие. Всё за бабки. Слушать можно, но с Сехмет даже рядом не стояли.

– Сехмет – прикольно. – проговорила девушка, – Это ты Иеронимус на форуме? Эзотерикой увлекаешься?

– Да. Ну ещё только начал, – смущённо ответил Слава и подкинул в костёр сухую ветку, лежавшую у ног.

– Я хочу физичку проклясть. Достала меня. И ещё пару людей. Читала, что надо гвоздь из гроба вбить в след и прочитать заговор. Попробую на днях.

– Ясно. А я, по ходу, видел духа. Ну или демона.

– Я тоже, – отозвался парень в косухе, – когда в дурке лежал. Такие образы приходили!

Ева – так её звали – ушла одной из первых. Прежде чем сесть в трамвай, она достала из кармана скомканную салфетку и стёрла вертикальные чёрные полоски, нарисованные от бровей до щёк при помощи косметического карандаша и края блочной тетради.

Иногда она писала ему в личку на форуме. Ева любила всё депрессивное, но при этом, сама она много шутила и неплохо обрабатывала фотографии. Слава показывал ей свои рисунки и давал на время кассеты. Диски были для него недоступной роскошью.

Также, у девушки нашлась пара интересных книг. В одной из них говорилось об ученике мексиканского шамана. Правда, в его распоряжении были некие галлюциногенные кактусы, помогающие новичкам обрести сакральный опыт. В другой Слава прочёл об огромном пантеоне славянских богов, в которых быстро запутался и бросил читать.

Поиски его застопорились. Он не понимал, в каком направлении нужно двигаться, где правда и где ложь. Проще было погружаться в мечты о будущем. Вот он заканчивает художку и поступает в академию. Казалось, там у ребят полно свободного времени и куда меньше контроля. Вечеринки, болтовня с натурщиками, выезды на пленэры выглядели привлекательно. Конечно, для поступления на бюджет нужно было расстараться. Не то чтобы он плохо учился, но тянуть и школу с кучей бесполезных предметов и успевать рисовать к просмотрам было тяжеловато. В глубине души Слава надеялся, что он особенный и скоро его таланты станут для всех очевидны. К своему возрасту он уже немного устал от того, как трудно всё даётся. Ему хотелось получать и тратить собственные деньги, быть в разъездах и пить кофе по утрам. Наниматься куда хочешь и увольняться откуда угодно. Быть себе хозяином и не отчитываться за свой выбор.

Одним из особенно тоскливых вечеров Слава высунулся в окно, оглядывая осенний двор. На лавках расположилась шумная компания, периодически бьющая бутылки. Голова побаливала от дневного сна. Кто-то жарил блины этажом ниже и от запаха горелого масла становилось тошно.

Всё мрачное выглядело скучным. Всё весёлое – глупым. До окончания школы было ещё далеко.

Рутина отравляла. Подумав, что хуже не станет, Слава достал припасённую сигарету, которую подарила ему Ева. Чиркнул зажигалкой, подпаливая кончик, но тот быстро гас. Тогда он вспомнил, что нужно держать сигарету во рту, поднося огонь. Втянув немного дыма в лёгкие, закашлялся. Пока он старательно учился курить, его боковое зрение уловило возню сбоку, у одного из окон. Он машинально перевёл туда взгляд, но не сразу распознал силуэт, крадущийся по карнизам.

Алая звёздочка сигареты упала в цветник под окнами первого этажа.

– Эй!

Силуэт дёрнулся, и Слава смог рассмотреть его лучше. Нет, это была точно не женщина. Ему в глаза посмотрел молодой мужчина, зажимавший в зубах мелкий белый предмет. Он сделал ещё пару шагов и исчез, будто бы вышел в невидимую дверь.

Слава стал крутить головой в поисках других таких же существ на стене дома, но их не было. Смесь восторга, страха и крайнего удивления топила мозг в адреналине.

Чтобы прийти в себя, пришлось включить музыку и забиться в угол.

«Я видел его! Видел мужика! Они есть, они существуют! – лихорадочно соображал Слава, – Вроде бы, он меня не испугался, а просто решил уйти поскорее. Как будто украл что-то».

IV

Кто-то хлопнул Кею по плечу. На ухо ей сказали:

– Сегодня приходи к нам перед ужином. Надеюсь, хитон у тебя найдётся.

Она не обернулась, но поняла, где её будут ждать и кто. Предвкушение было радостным и волнительным. Захлопнув книгу, она подняла глаза на зонтики алого аниса, росшего в саду и разливавшего вокруг приторный, горячий аромат. Читать всё равно уже не получится. «Девочки не любят меня, но не до такой же степени, чтобы подвергнуть опасности. Тогда всё откроется и им не сносить голов. Всё должно пройти гладко» – думала Кея.

День выдался ленивый. Преподавателям и самим ничего не хотелось. Они наскоро обсудили работы студенток, больше тоскливо глядя на улицу, чем на бумагу, сослались на самые неотложные дела и разбежались по домам копаться в садах, беседовать между собой и наводнять кабаки да променады в Аске-Тарану. Они рисковали столкнуться там со своими же студентами, но когда это происходило, принимали невозмутимый вид. Свойственный всем демонам гедонизм говорил в них в такие дни, ведь погода была замечательной, темнота – густой и тёплой, с лёгким сизым туманом. Две недели до этого с чёрного неба сыпался гематит, словно град. Весной такое часто бывало. Выйти на улицу без зонта означало долго потом выгребать мелкий каменный бисер из складок одежды. Одни находили это романтичным, другие поминутно бранились и вытряхивали его из сапог прямо посреди улицы.

Кея заранее надела хитон. Она привыкла бродить по стенам обнажённой, но раз в её нынешней компании так не было принято, с лёгкостью приняла условие. Чёрный шёлк, прямо с фабрики под Чертогом, был лёгок и так прочен, что носить его можно было столетиями. Нигде в восьми мирах нельзя было добыть даже отдалённо похожий. Две руки у ткачих были живыми, своими, а две других – искусственными, так работа шла удобнее и быстрее. Механические руки собирали в Таукарте, славящемся высокими технологиями, специально для фабрики. Демоны Ада и люди Тау всегда имели весомую скидку на материю, а в Новый Рай она уходила за баснословные деньги и считалась там лучшим приданым и роскошным подарком. Полюбовавшись на себя в зеркало, Кея заколола волосы и легла спать. Она отвернулась к стене, чтобы звёздный свет её не тревожил. Сон помог скоротать время и набраться сил.

Вечером она выбрала маршрут, который позволил не столкнуться ни с кем знакомым по пути к девушкам. Сады и каменные галереи сохранили тайну её перемещений.

Лестра и Фера ждали в полной готовности.

– Мы идём на вечеринку, – сказала Лестра, смотрясь в маленькое зеркало, – так добычи хватит на всех. Хозяева не держат животных. Только бы не отменилось веселье, а то выйдет, зря пропустили ужин. Жаль, я плохо запомнила нужное окно, придётся выискивать. Идёмте!

Лаз у самой земли впустил три едва различимых тени. Пока шли до нужного дома по колкой асфальтовой дороге, усыпанной бутылочным стеклом, Кея жадно вдыхала ночной терпкий воздух и косилась на огни шоссе вдали. Ей давно хотелось просто погулять по городу, и она твёрдо решила как-нибудь выбраться без особой цели.

Дом нашли и общими усилиями развернули ось.

– Идём по звуку или по запаху? – спросила Фера.

– Когда почувствуем запах, уже вымотаемся. Выслушивайте громкую музыку, разговоры. Тс-с! Разойдёмся в разные стороны.

Они стали бродить между окон, стараясь не упустить признаки начинающейся вакханалии.

Кея испытала укол вины, вспомнив про мальчика. Его дом остался позади. Стоило к нему зайти, но открывать свой секрет остальным она не спешила.

Лестра поминутно останавливалась, вся обращаясь в слух. Вдруг она круто развернулась и жестом подозвала к себе охотниц.

– Здесь!

– Окна закрыты, – раздосадованно отозвалась Фера.

– Подождём. Откроют, когда захотят курить.

Стали ждать. Сквозь рамы просачивался заливистый девичий хохот и гвалт мужских голосов. Лестра присела на колени и принялась задумчиво теребить прядку волос, Фера припала к щели между створками окна. Оттуда исходил запах, страшно разжигавший аппетит. Кея наблюдала за людьми в комнате. Ребята и девушки поставили бутылки на стеклянный столик и включили телевизор. Они были ещё трезвыми и суетились, перекладывая еду. Одной из девушек подарили цветы, Кея подумала: «Скорее всего, хозяйка. День рождения?».

– Как жилка? Зажила? – спросила вдруг Лестра.

– Давно.

– Извини уж, я перестаралась. Думала, ты сама меня ударишь, раз такая дерзкая, ходишь одна в другой мир. Если бы мне испортили чертёж, я бы убила.

– А на кого ты учишься?

– Инженер. Так что тоже буду работать на гильдию архитекторов.

– Лучше нам не держать друг на друга зла. – пожала плечами Кея.

Спустя несколько тостов, наконец, открыли окно. Охотницы проникли в комнату и осмотрелись.

– Урок первый, – объявила Лестра, – ориентируйся на зрение.

Она сделала сложный жест перед лицом. Кея повторила его несколько раз, пока он не позволил ей увидеть нужное. Люди превратились в сосуды с эфирами разных цветов, естественных и ярких. От неожиданности она ахнула.

– Вверху скапливается всё лёгкое. Радость, удовольствие. Цвет у этого эфира золотистый. Чуть ниже – зелёный страх. В самом низу – гнев, ненависть и под ней уже ликвор.

– А что это за вертикальная полоска сквозь всё тело?

– А, любовь. – небрежно сказала Лестра.

Фера, тем временем, заинтересовалась тортом. Придерживая свою рыжую косу и стараясь не извозиться в белковом креме, она одними губами хватала ягоды. Таких в Тартаре не было и из Нового Рая их тоже не привозили.

– Ва-а-аня! Ты ягоды сожрал?! – заголосила именинница, обнаружив пропажу.

Невидимая Фера подняла на неё глаза, продолжая жевать.

– Я вообще торт не трогал, – обиделся парень в кофте с капюшоном.

Все слои его ментального тела пронзало алое копьё. Кея залюбовалась мягким движением эфиров. Когда люди общались друг с другом, внутри у них колыхались и перемешивались цвета. Парень был почти счастлив, но ликвор переполнял его, занимая слишком много места. Он принял достаточно удобную позу в кресле, Кея вознамерилась подкрепиться, но Лестра поймала её за руку.

– Жди! Когда они все напьются, будет вкуснее. Ты и не пробовала, наверное, как это бывает. Увидела еду и давай уплетать, ну кто так делает? Зачем тогда охота?

Демоницы прошлись по квартире. Им удалось похитить немного икры с бутербродов и красного вина. Молодёжь не умела пить, наливала себе жадно и щедро, можно было дотянуться губами до поверхности и сделать пару глотков.

– Уважаю такое, – проговорила Лестра, опуская нос в чужой бокал, – не то что в ресторанах. Нальют на донышко и вертят в руках. Как будто знают про нас и не хотят делиться. Тоже мне, венцы творения!

Фера явно что-то выискивала на кухонном столе и когда открывали шкафчики, заглядывала туда с особым интересом. Обнаружив холодильник, она вцепилась в ручку и потянула изо всех сил.

– Слушайте, нас же трое! Может, получится? Я слышала, такое можно сделать. Ну-ка, помогите мне.

Кея не стала задавать вопросов, чтобы не показаться слишком недалёкой. Упершись ногой в кухонную тумбу, она тоже стала тянуть. Невоплощённым существам такие действия давались очень трудно. Лестра обхватила подругу за талию и скомандовала:

– На счёт три!

Упрямая дверца присосалась намертво. Демоницы предприняли несколько попыток и преуспели. Холодильник распахнулся, Кея влетела спиной в вошедших на кухню девушек, Фера стала быстро оглядывать полки. Она едва успела отпрянуть, когда дверцу снова захлопнули.

– Ух! Портвейн – жесть, с ног валит. – сказала та, что пошатнулась от толчка.

Кея затравленно смотрела на неё. Охотницы рассмеялись.

Остаток вечера они провели, сидя на коленях у молодых людей, воруя виноград и выпивку, слушая непонятные разговоры и плохие шутки. Беседовать между собой им было неудобно, молодёжь разговаривала слишком громко. Именинница с одним из гостей отправилась на лестничную клетку и сильно там задерживалась. Лестра решила проследить за ней, заметив, что баланс эфиров сильно сместился.

Убедившись в правильности своих подозрений, она позвала с собой остальных.

Нелепая и сюрреалистичная сцена разразилась между заплёванными лестницами пропахшей кошками многоэтажки. Трое суккубов наблюдали за разговором виновницы торжества и влюблённого. Девушка, чтобы не шататься, присела на перила, обливаясь пьяными слезами.

– Ты мне со школы нравишься. Всё думала, как тебя привлечь…

– Я и не знал. Честно.

– Хоть угри бы замазывала. – вставила Лестра.

– Ты вроде бы с Мишей сейчас.

– Мы расстались. Он меня довёл совсем.

– Серьёзно?

– У-у-у! Враньё! – в унисон сказали охотницы, увидев сиреневую молнию лжи, обнявшую на секунду девушку.

Та ещё долго жаловалась и ныла, парень колебался.

– Да лезь уже к нему в штаны, инкубье счастье! – злилась Лестра.

Фера тоже решила преподать урок Кее, начав нашёптывать что-то ему на ухо. Наконец, он перестал сопротивляться, алое зарево затопило эфиры, парень обнял именинницу и прижал к себе. Ликвор стал раскаляться. Не сговариваясь, суккубы прильнули к молодому человеку и запустили в него все щупы. Демоницы ловили каждый его вдох и выдох, каждый удар сердца. Несколько минут абсолютного восторга прошли как короткий миг. Это ни в какое сравнение не шло с той утлой борьбой за жизнь, которую раньше вела Кея. Она наконец-то причастилась собственной природы, поняла, для чего создана. Узелки и жилки вздувались и опадали, как будто ликвор находил и заполнял всё новые полости. Круговорот насыщения и голода сводил с ума.

Никто не заметил, как на лестницу вышел ещё один молодой человек.

– Ты чё творишь?! – прошипел он и ударил в плечо соперника.

Демоницы спешно оторвались от источника пищи, кривясь от горечи и кашляя. Вспышка страха безнадёжно испортила вкус.

Влюблённого сбросили с лестницы под крики девушки. Она получила сочную оплеуху и сцепилась со своей ревнивой пассией.

– Кончилось веселье. – упавшим голосом произнесла Лестра. – Поищем спящих и до отвала потрапезничаем.

Так они и сделали. Кея получила в распоряжение ещё несколько хитростей. Оказывается, она неправильно вонзала щупы и из-за этого жертвы просыпались. Демоницы заставляли жертв видеть сны, от которых ликвор становился приятным на вкус.

Когда жилки у всех наполнились до предела, пришло время уходить. Фера дремала на кухонном столе, среди бутылок, пепельниц и обглоданных виноградных веточек. Кею сморило прямо рядом с напившимся до алкогольной амнезии юношей, из которого она выжала всё до капли. Одна только Лестра не потеряла бдительность и ей пришлось расталкивать сопротивляющихся охотниц, пока никто не захлопнул окно.

– Так себе, – подытожила она, – бывает и повеселее. Даже не потанцевали. Я от них ждала большего. В прошлый раз эта компания развлекалась активнее. Кеаль, что скажешь?

– Спасибо вам. Правда, спасибо! Вы мне показали столько всего! Я и не пробовала раньше есть. Думала, такое невозможно.

– То ли ещё будет. Я не против с тобой продолжать вылазки. Быстро учишься. Оказывается, втроём можно открыть холодильник.

– Кстати, зачем?

– Скоро узнаешь, – улыбнулась Фера.

***

Кошка вся превратилась в дугу и зашипела.

– Пошла вон! – сказал Лектан, проглотив молоко.

Он ещё не владел собой настолько, чтобы двигать предметы в Срединном мире. Кошка с ужасом наблюдала как распластавшийся на полу кухни демон жадно пьёт из её миски. Он делал это уже много раз в других домах. Иногда его заставали люди, тогда он садился в угол, обхватывал руками колени и сидел так, пока снова не оставался один. Они не чувствовали его взгляда. Не могли знать, что совсем рядом с ними находится существо из другого мира. Часто сумасшедшие и маленькие дети видели его, но молчали.

Страх переборол праведный гнев, и кошка ретировалась. Молоко начинало действовать. На лице у Лектана расплылась бессмысленная улыбка. Смешные и нелепые мысли кувыркались в его голове. Зеленоватые узоры на обоях стали переплетаться как целующиеся змеи. Кухня вполне подходила для того, чтобы несколько часов валяться на полу в эйфории.

Потом он вылезет в окно и пойдёт по стене прочь. Будет казаться сам себе больным, ничтожным и грязным, униженным и опустошённым. И снова голодным. Будет всё время оглядываться по сторонам, ведь однажды его уже застали врасплох. Хорошо ещё тогда он охотился на ликвор, а не на молоко. Если легат про такое узнает, раздерёт на куски. Видел бы он своего центуриона, хохочущего на липком полу, напившегося из миски животного… У легата водились маленькие коробочки с жирными сливками, которые воровать было удобнее всего. Люди хранят их для кофе или чая. Он позволял себе открывать новую порцию только когда боль в искалеченных ногах доводила его до криков. Военные кампании не всегда шли удачно, а положение требовало быть в авангарде, самом пекле. Доктора Тау некогда вытащили его с того света, правда, допустили ошибку. Далестора ненавидел сливки, но без них испытывал неописуемые муки. Все знали об этом и молчали из уважения и сочувствия. Лектан сам не раз таскал ему коробочки, зажимая в зубах, боясь проколоть по пути.