Мелисса. Часть 2

Занятия уже закончились, и я нашла мадам Агнесс в ее кабинете. Она искренне обрадовалась, увидев меня, но когда пригляделась внимательнее, то ахнула:

– Мирта! Что с тобой?! Ты же еще не поправилась! Ты вся дрожишь и бледная, как полотно! Зачем же ты пришла?! Занятия-то уже кончились!

Я села напротив нее и дрожащим голосом стала рассказывать все с самого начала. Мадам Агнесс хранила молчание, которое прерывалось глубокими вздохами. Когда я закончила и подняла на нее глаза, то увидела, что на ее лице написан глубокий испуг, смешанный с тревогой и жалостью.

Она встала и начала ходить туда-сюда по комнате. Я же, как узник, приговоренный к смертной казни, долго ждала ее ответа.

Наконец она заговорила, ее голос срывался и дрожал, хотя она и пыталась скрыть это.

– Мирта, у меня были дурные предчувствия насчет тебя. Они появились тогда, когда ты стала задавать мне вопросы. Помнишь? Потому-то, когда пришло письмо из Н., я так настаивала, чтобы ты туда поехала. Ты просто-напросто не знаешь, что ты натворила. Твоя жизнь теперь под угрозой, и прошу тебя, никому, слышишь, никому, даже своим родителям не рассказывай об этом.

– А что, родители сильно накажут меня?

– Мирта, – мадам Агнесс схватила меня за руку, и посмотрела прямо в глаза, – Они даже смогут убить тебя за это!

– Что?! – закричала я.

– Да, да! Не удивляйся! Раз уж ты попала в эту передрягу, то имеешь право знать правду. Ту самую правду, которую взрослые берегут от детей до того момента, покуда им не исполнится двадцать лет!

– Что же это? – с трудом спросила я.

– Когда люди, бежавшие от войны, укрылись здесь и начали строить поселение, им постоянно мешала плохая погода. Многие умирали от холода и постоянных дождей. Поселение, конечно, разрасталось, но что ни месяц – то какая-нибудь напасть – то ветер сорвет крыши нескольких домов, то наводнение затопит их, то еще какое-нибудь стихийное бедствие обрушится. Но появились они, те самые существа, они вышли из скал и предложили поселенцам заключить договор. Люди приносят им в жертву десять человек, потом начинают поклоняться существам по установленным ими правилам, а они взамен создают прекрасную погоду. Недолго думая, жители согласились и принесли в жертву у скал десять человек, двое из которых совершенно не хотели умирать, но их все равно убили. Бездыханные тела они оставили у подножья скал, а когда пришли утром, то их там уже не было. Вот такая, Мирта, история. Те существа, они владельцы этих мест, их полноправные хозяева. Эта история ужасна, и потому ее рассказывают людям, только когда они достигают сознательного возраста. Расчет верен и прост – двадцать лет, прожитых в страхе и трепете перед Днем Сумрачных Скал, только укрепляют желание следовать правилам. Это муштра, Мирта, изящная и тонкая муштра. И ты не сможешь противостоять подобному, – она замолчала.

Меня передернуло! Я живу среди кровавой лжи! Мои родители знают об этом! Ужасно! И я поняла, что таинственные существа не простят непослушания и в скором времени расправятся со мной.

– И что же мне теперь делать? – задала я вопрос.

– Бежать, Мирта! Только бежать! Я помогу тебе. Я не сообщала еще своей подруге из Н., что ты не приедешь! Все же надеялась, что твои родители передумают. Я напишу ей записку, что приедет обещанная ученица.

– Спасибо вам! Но как же я доберусь до Н.?

– Не беспокойся, Мирта, у моего кузена есть лошади и повозка. Он доставит тебя в целости и сохранности.

– А как же родители? Они же будут меня искать!

– Ох, Мирта, Мирта, – мадам Агнесс покачала головой. – Забудь теперь о своих родителях, их души насквозь пропитаны злом. Они и шагу не сделают отсюда, они же никогда не выезжали, понимаешь?! Они боятся всего того, что не связано с существами.

– Хорошо! А можно задать вам последний вопрос?

Она кивнула.

– Скажите, а почему вы, узнав всю правду, не уехали отсюда?

– А почему ты думаешь, что я не уезжала? – она загадочно улыбнулась. – Я уезжала, но вернулась. И вернулась не просто так.

– А для чего?

– Мирта, милая моя девочка, – мадам Агнесс покачала головой, – Скажи мне: кто бы сейчас смог дать тебе дельный совет? Почему ты обратилась именно ко мне?

– А! – только и смогла вымолвить я, но потом опомнилась и добавила: – Значит, все не просто так?!

– Конечно, нет, – уклончиво ответила она. – Ты же знаешь, где я живу? Подходи к девяти вечера к моему дому. Мой кузен будет тебя дожидаться.

Я вспомнила, что дом мадам Агнесс находился неподалеку от выезда из города, что меня несказанно обрадовало. Мы распрощались, и добрая женщина намекнула, что возможно скоро, если все благополучно сложится, она присоединиться ко мне в Н.

Я быстро собрала свои вещи и портфель с картиной тоже взяла. Как-то неосознанно это у меня вышло. Хотя логичнее было расстаться навсегда с подобным кошмаром.

В девять вечера я подошла к дому мадам Агнесс. На козлах сидел, как ты думаешь, кто?! Вергилиан! Да, да, это был он! Выяснилось, что с мадам Агнесс он уже давно был знаком, и она была выбрана им, чтобы когда-нибудь помочь тому, кто выступит против тамошних духов. Мы решили, что через год, когда наступит День Сумрачных Скал, я вернусь в город и обличу духов.

Но, увы, Мелисса, я не успела осуществить задуманное и никогда больше не видела мадам Агнесс. После нашего отъезда духи весьма удачно воплотились. Не знаю, что уж там произошло, но они полностью проявились и завладели городом. Конечно же, мадам Агнесс погибла вместе со всеми остальными. Теперь того города, где я жила уже нет, – там царствует смерть, и по улицам бродят те страшные существа. Они строят свой мир. И горе тому, кто случайно забредет в их края.

Я же, как того хотела мадам Агнесс, отправилась в школу искусств. Мне выделили комнату в большом доме. Днем я занималась, а вечером Вергилиан учил меня разным вещам и посвящал в тайное знание, а потом я стала помогать ему. Он давал мне разного рода мелкие поручения, но в основном, готовил ко встрече с тобой.

Глава 39

Мелисса глубоко вздохнула. Город, в котором жила Мирта, погиб, и то же самое может произойти с Файнд-Тауном. Но в конце-то концов, какое ей, Мелиссе, дело до этого никчемного городишки, насквозь пропитанного злом?! Почему она должна вести своих близких на верную смерть только для того, чтобы спасти этих несчастных людей, которые сами позволяют себя оболванивать? Она задумалась. Но если вспомнить все то, что рассказывала ей Мирта, то получается, что с помощью нее, Мелиссы, ведется борьба, и более могущественные силы хотят очистить землю от нечисти. Ведь рано или поздно, когда духи воплотятся, то станут очень могущественными, а значит, смогут поработить и другие города! А сколько еще существует таких мест, о которых она не знает, и где живет и процветает подобное зло?! Ей стало страшно! Да, она должна во что бы то ни стало сразиться с ними! Хотя бы ради Мирты. Она явно переживает из-за того, что ей не удалось спасти свой город и хочет восстановить равновесие, спасая Файнд-Таун. И, если Мелисса откажется от дальнейших действий, то все труды Вергилиана, Мирты, Вернанда, да и ее родителей окажутся бессмысленными! А духи, духи восторжествуют! Кроме того, в Файнд-Тауне остались и хорошие люди, например, Беатрис! Уж Вернанд точно не переживет ее гибели! Мелиссе стало стыдно за свою нерешительность! Видимо, она просто устала от всего, что выпало на ее долю в последние дни.

Мелисса бросила взгляд на Мирту и увидела, что на ее лице отразилась скорбь и сильнейшее отчуждение. Как же сильно она винит себя!

– Мирта, – решила поддержать ее Мелисса. – Ты ни в чем не виновата. Ты сделала все, что могла.

– Возможно, – уклончиво ответила девушка. – Возможно и так. Вот только, знаешь, – она резко выпрямилась. – Я до сих пор не могу понять, почему катастрофа произошла сразу после моего отъезда? Быть может, я слишком рано нарушила запрет или же мой отчаянный побег заставил их действовать? Я не знаю, Мелисса, не знаю!

– Мирта, – Мелисса взяла ее за руку и крепко пожала. – А может быть, они просто испугались, что ты вернешься и нарушишь их спокойное существование, сотрешь их с лица земли? И они тогда, собрав все силы, уничтожили город. Что бы уж наверняка!

– Может и так, – тихо ответила она. – Но все равно, мне иногда кажется, что трагедия произошла из-за того, что я вмешалась в ход событий, пошла в тот ужасный день к сумрачным скалам. Возможно, в моем городе до сих пор жили бы люди.

– Ох, Мирта, какая ты странная! – Мелисса всплеснула руками. – Ты уже давно варишься в этом котле, знаешь то, чего не знаю я, но никак не можешь понять одного: рано или поздно они бы захватили город. Что случилось – то случилось. И ничего уже не исправить.

– Да понимаю я все это, Мелисса! – отчаянно сказала Мирта. – Разумом понимаю! Вот только душа никак не хочет принимать. Ну да ладно! Не будем больше об этом!

– Как скажешь, – кивнула головой Мелисса.

Некоторое время они сидели молча, а мысли Мелиссы все равно уносились к истории, рассказанной девушкой.

Она не выдержала и нарушила тишину:

– А какие у тебя были ощущения, когда ты приехала в Файнд-Таун? Он не напомнил твой город?

– Чем-то напомнил, конечно, – Мирта вздрогнула. – Первые два дня я вообще места себе не находила. Но потом пригляделась и поняла, что здешние духи сильно отличаются от тех, с которыми столкнулась я. Во-первых, они очень любят всякие внешние атрибуты: грандиозный ритуал в День Обретения, развешанные повсюду портреты Альтера, да и тайну свою они очень строго оберегают. Во-вторых, как мне кажется, они более продуманные, им нравится долгая игра, в которой можно просчитывать ходы. Заметь, они никого не убили, а ведь могли бы! Конечно, от тщательно распланированных ходов они получат, в конечном итоге, гораздо больше энергии, способствующей воплощению. А те существа, которые захватили мой город, они более дикие что ли, более строгие. Им не нужны помпезные ритуалы, они действуют просто и быстро, и игры для них ровным счетом ничего не значат. Даже не знаю, кто из них хуже, Мелисса! Видишь, – она недобро усмехнулась. – Я уже могу книгу про них написать, научную.

– Никогда не думала, что я столкнусь с чем-то подобным, – Мелисса задумалась, а потом добавила: – Да, как умело, они сражаются со своим главным врагом – творческой искрой в людях! Как искусно они влияют на старших! Вот, ты говорила, твоим родителям не нравилось, что у тебя есть способности! А сколько, сколько еще таких несчастных, которым приходится в одиночку противостоять непониманию и откровенной злобе!

– Да уж, а все от того, что иногда человек творческий имеет редкую способность, – создавать иные миры, то есть орудовать тем материалом, которого не хватает духам и который может пробить брешь в их защите! Вспомни школу! Там все построено именно на том, чтобы не давать человеку развиваться творчески: шаблоны, нормы, рамки и правила. Понимаешь?!

Мирта говорила нечто подобное еще в ту ночь, когда рассказала ей всю правду. Но тогда голова Мелиссы шла кругом, и она не обратила особо внимания на ее слова. Теперь же они заставили ее задуматься. Если все так серьезно, то получается, что творчество – опасный дар, который налагает на тебя страшную ответственность. И, выбирая этот путь, ты вряд ли когда-нибудь сможешь свернуть с него. Но сама ли она, своей свободной волей, выбрала его?! Или это нечто огромное, древнее проявилось в ней? И она, Мелисса, является лишь проводником? Как же все сложно! Почему-то она вспомнила Сару, смышленую, искреннюю, живую, которой чуждо творческое начало. Чем они отличаются друг от друга? Да ничем собственно! Только тем, что Мелисса взвалила себе на плечи тяжелую ношу! В глубине души она позавидовала подруге. Ну почему, почему она не такая, как Сара?!

Мирта отвлекла девочку от тяжелых мыслей, напомнив о том, что им еще предстоит долгий путь, и надо бы возвращаться в лагерь.

Глава 40

Вечером Моника торопливо собирала вещи в дорогу, перебирая в уме дела, которые ей нужно сделать, чтобы завтра же отправится в путь. Как и обещала Глория – ураган стих и теперь можно было выезжать. Нужно было приготовить все самое необходимое. Занятая подобными мыслями, она бросала вещи в большую дорожную сумку, как вдруг услышала стук в дверь. Это наверное Виктор, он собирался зайти.

Но на пороге стояли двое совершенно незнакомых ей мужчин.

– Вы Моника Бэллс? – спросил один из них.

– Положим, да, я Моника. А вы кто такие?

– Я инспектор Броуди, а это мой помощник, у нас есть официальный ордер на ваш арест! – строго проговорил он.

– Что? – взвизгнула Моника. – Что вы несете?

Помощник подошел к ней вплотную, показал ордер, а Броуди ледяным голосом пояснил:

– Вы подозреваетесь в причастности к убийству Джариса Лестора, одного из служащих Фэктори.

Перед глазами Моники все поплыло. Вот так дела! Нет уж! Они не повесят на нее этот смердящий труп.

– Да как вы смеете! В газетах ясно писали, что он покончил с собой! – громко закричала она.

– Все подробности вы услышите в участке. Надеюсь, вы будете благоразумны, и нам не придется надевать на вас наручники. Так ведь, уважаемая госпожа Моника?! – в его тоне слышалась насмешка.

– Делайте, что хотите, хоть дегтем вымазывайте и в перьях изваляйте! Мне все равно! – Моника тряхнула головой и вытянула вперед руки: – Давай, надевай на меня свои стальные браслеты. Вперед! Что же ты стоишь, как истукан?! Веди по всему городу меня, Монику Бэллс, как последнего убийцу, давай же, черни мое имя!

Помощник посмотрел на нее, как на сумасшедшую и кинул вопросительный взгляд на начальника.

– Не ломайте комедию, сударыня, – тот отрицательно покачал головой. – Не надо наручников. Думаю, она сама дойдет.

Моника стиснула зубы, закрыла дверь и пошла вместе с полицейскими. На улице она увидела Виктора, который обескуражено и взволновано наблюдал за происходящим, а потом последовал за ними. Слава богу он тут – подумала она, – и не оставит меня в беде!

Они подошли к участку, и Монику провели в маленькую тесную комнатушку с обшарпанными стенами.

– Садитесь, госпожа Моника, – иронично произнес инспектор Броуди и указал ей на хлипкий колченогий стул.

– А он подо мной не развалится? – с ехидцей поинтересовалась Моника, которая уже пришла в себя и была готова к бою.

Броуди ничего не ответил, только нахмурился и швырнул на стол толстую папку.

Моника плюхнулась на стул и не удержалась от комментария:

– Надо же, не развалился!

Инспектор снова нахмурился, бросил на нее презрительный взгляд, очевидно говорящий: «Пошутишь ты у меня еще!». Потом достал из папки исписанный листок и мельком проглядел его.

– Вы были лично знакомы с Джарисом Лестором? – задал он вопрос и закурил вонючую папиросу.

– Не имела чести, господин инспектор! – ответила Моника нарочито серьезным тоном.

– А у меня есть другая информация, – поднял брови Броуди, и, откинувшись на стуле, пристально посмотрел на нее: – Секретарь Джариса утверждает, что вы приходили к нему в контору, устроили скандал и обещали расправиться с ним. Как вы это объясните?!

– Ха! – Моника тряхнула головой. – Признаюсь, я приходила к нему в контору, и угрожала, было дело. И вы называете это личным знакомством? Он зачем-то следил за моей племянницей! Что я должна была по-вашему делать? Я пришла и устроила ему головомойку вот и все! Давайте уже по делу, а?! Скажите мне лучше, на каком основании меня обвиняют? Доказательства есть?

– Сторож из школы утверждает, что видел вас в ночь убийства во дворе.

– Вот так дела! – Моника щелкнула пальцами, – Как интересно! Этот хмырь умер три месяца назад, сторож только сейчас вспомнил?

– Я объясню, – инспектор кивнул головой, – Он мало что помнил о той ночи. Фактически – ничего! Только сейчас к нему начала возвращаться память. И он уверен, что видел вас там.

Забавно – пронеслось в ее голове. Ну никак не мог он меня видеть! Мы вошли с черного хода, а он в это время уже был обездвижен Джарисом. Так что, ерунда какая-то выходит.

– Так может он сейчас скажет, что видел там гарпию? Знаете, чудовище такое с крыльями?! Вы, что начнете ее разыскивать по всему городу? – ядовито парировала она, – Подумайте сами, у него явно с головой беда случилась. Память потерял, память обрел – чехарда какая-то! Ну, а я?! Мне-то зачем среди ночи копаться в архивах школы. Вы думаете, я там уборщицей подрабатываю?

Моника говорила очень быстро и крайне эмоционально. Она размахивала руками, вертелась на стуле, – и у инспектора явно начинала болеть голова. Он сморщился и посмотрел на нее, как на жестокого палача.

– Так. Все! – он хлопнул в ладоши. – Замолчите уже, наконец! На сегодня мы закончили. Вам придется пройти в камеру!

– Что? – Моника громко закричала. – В камеру! Да вы с ума сошли!

– Я не имею права вас отпустить, пока не будут выяснены все обстоятельства дела. Две недели, если все удачно сложится, вы точно отсидите!

– Две недели?! Нет уж! – Моника вскочила со стула. – Я должна выйти отсюда! Должна!

– Ничего не могу поделать, – он равнодушно пожал плечами. – Если заплатите залог, то можете быть свободны! Вас выпустят под домашний арест.

– Залог? – Моника оживилась, – Сколько?

Инспектор ядовито усмехнулся и назвал цену. Моника открыла рот и плюхнулась обратно на стул. Таких денег у нее никогда не бывало! Это же целое состояние!

– Ну что, пройдемте, – обрадованный ее неожиданной молчаливостью, он встал и подошел к двери, – Не беспокойтесь. В камере вы одна будете. Да и кормят у нас неплохо.

Моника ничего не ответила и, опустив голову, побрела следом за ним. Она погрузилась в тягостные размышления. Как бы выбраться отсюда? Как? Да поскорее.

Глава 41

Когда Моника проснулась на следующее утро, то не сразу поняла, где она, собственно, находится.

– Где я? – громко закричала она и вскочила с узкой жесткой койки. – В камере! В камере!

За прочной дверью послышались тяжелые шаги. Видимо, она привлекла своим криком тюремщика. Лязгнул засов и на пороге возник вчерашний помощник инспектора, он сделал недовольное лицо и пробурчал:

– Что вы так кричите?

– А ты бы как кричал, если бы проснулся в этой конуре, а? – Моника с ходу пошла в атаку.

– Успокойтесь! Я не за тем пришел, чтобы болтать с вами. Вас просит к себе инспектор Броуди. Собирайтесь на выход, – строго сказал он и зевнул.

– Еще и зевает, падла, – прошептала Моника.

– Что? – он подозрительно прищурился.

– Я говорю: уже лечу! – елейным голосом ответила Моника.

– А! – он снова зевнул.

Она поправила прическу и последовала за ним по узким коридорам участка. Сейчас этот хряк Броуди снова будет допрашивать ее и нести всякую чепуху.

– Проходите, – полицейский открыл перед ней дверь кабинета.

Моника зашла и, не обращая внимания на приветствия заспанного Броуди, плюхнулась на тот же самый стул.

– Папироской не угостите своей знатной, а? – спросила она и, сама не зная зачем, подмигнула ему.

Он насупился и молча протянул ей портсигар.

– Благодарю, – Моника закурила и выпустила эффектное кольцо.

– Хм, – недовольно пробурчал инспектор. – За вас заплачен залог. Можете быть свободны.

– Что? – Моника поперхнулась едким дымом. – Что вы сказали?

– За вас заплачен залог. Можете идти, – отчеканил инспектор.

– Бог мой! Вы шутите? Кто мог заплатить за меня такую баснословную сумму?! – вскричала она.

Лицо инспектора скривилось, словно кто-то невидимый с силой наступил ему на ногу.

– Узнаете на выходе. Вас там ожидают. И помните, что выезжать из города в течение месяца вам запрещено.

– Так точно! – Моника вскочила и метнулась к двери. Ага, еще чего – запрещено! Она завтра же умчит отсюда!

Помощник проводил ее до выхода. Она выскочила на улицу и нос к носу столкнулась с Виктором.

– Виктор, чудеса! Чудеса происходят! Кто-то заплатил за меня выкуп этим дикарям! А ты что тут делаешь? Пришел навестить одинокую узницу?! – она кинулась его обнимать.

Виктор беспокойно посмотрел на нее, оценивая ее состояние, потом рассмеялся и покачал головой:

– Нет, пришел забрать тебя, это я заплатил.

– Но, – она замялась, – Вот чудеса-то! Откуда у тебя столько денег?! Ты что за ночь разгрузил все корабли, которые прибыли в порт?

– Нет, Моника, просто на днях мой достопочтенный отец ушел к праотцам. Я единственный его наследник. И теперь владею половиной города!

– Вот так дела! – Моника открыла рот от удивления.

– Да, Моника, к сожалению, это именно так! – он пожал плечами и закурил. – Но ничего, я найду его деньгам достойное применение. Вот уже первые расходы и на благое дело!

Без всяких происшествий они дошли до дома Моники, он проводил ее до самой квартиры. Решено было выезжать под вечер. Виктор ушел домой, а она сразу же отправилась к Саре.

Но едва она вышла из подъезда, как столкнулась с ней нос к носу.

– Тетя Моника! Черт побери! Где вы были!? – набросилась на нее девочка.

– Полегче, солнце мое, полегче! – Моника приняла важный вид и торжественно произнесла: – Я всю ночь провела на нарах! В местном полицейском участке!

– Черт возьми! – Сара всплеснула руками. – Что вы натворили?! Подрались с отдыхайками? Но они же все разъехались!

Моника густо покраснела: девочка напомнила ей о случае двухлетней давности. Некая дама в теле в пылу праведного гнева назвала Монику коровой, когда та случайно толкнула ее на пляже. Моника же в долгу не осталась: и понеслось!

– Нет! Нет! – быстро пробормотала она. – Меня хотели посадить за убийство Джариса!

– Джариса? Вот так дела, – протянула Сара. – Я думала, они уже забыли об этом.

– Как видишь, не забыли! На меня хотели всех собак повесить! Ха! Но им это не удалось! Виктор заплатил за меня залог, и меня выпустили!

– Виктор? Заплатил?! Вы ничего не путаете, тетя Моника? Вы, наверное, плохо спали!

– Ерничать еще будешь, котик! Задам я тебе! – Моника пригрозила ей кулаком. – Его папаша скопытился и оставил ему все своей состояние!

– Погодите, – ахнула девочка. – Недавно же умер какой-то там граф Бронэм, жутко богатый человек. Он что, отец Виктора?

– Да именно он – его папаша! А я, признаться честно, ничего и не слышала о его смерти!

– Да вы что? Весь город только об этом и говорит!

– Мне что до всего города?! – Моника выпрямилась и заявила: – Я вне глупых сплетен.

– Уж так я и поверила, – хихикнула Сара.

– Ладно, – отмахнулась Моника. – Чтобы в шесть вечера была здесь.

– Отлично, – глаза Сары загорелись, – Я уже готова к бою!

– Ишь ты, боевая какая, давай шагай отсюда!