Читать книгу: «Молодость всё прощает?», страница 4
– Ооох, и что дальше было? Вас поймали?
– Ага, черта с два. Сначала нужно было понять среди этого притона, кто организатор. И Тоха не был бы Тохой, если бы не продумал все до мелочей. Все в рассыпную, суета, все орут, девки визжат, мент с физруком кого–то ловят, и вижу – Тоха у запасной двери спортзала возится с замком, оказывается у него был ключ и от нее, только замок заело. Я лечу к нему и с ноги ее выбиваю, и мы просто по газам даем оттуда, через пожарную лестницу и на первом этаже через окно уже выпрыгнули.
– Боже, какой трэш, и вас нашли? После такого вас, наверное, посадили бы или из школы выгнали как минимум.
– Ну, в принципе никто нас не спалил, многие даже не из нашей школы были, по сарафанному радио узнавали и приходили, правда, один ботан, урод, все–таки стуканул директрисе. Ну, Тоха, конечно, объяснил ему потом «популярно», что он неправ, и у этого парня резко поменялись показания и направление переносицы. Даа, и это только та часть, о которой сейчас многие знают.
– Знала бы, что вы такие неадекватные, в жизни не пошла бы с тобой, – еле сдерживая смех, выпалила Настя.
– Так ведь дело не в том, дружим мы с головой или нет, смысл в том, что в один прекрасный или ужасный момент своей жизни ты сядешь вот так в кресло, захочешь вспомнить какую-нибудь дичь из своей молодости, а ее нет. Есть куча воспоминаний о тусклых уроках, потом институт, работа, семья и внуки. А молодость… Что такое молодость? Это недостаток, который очень быстро исправляется. Вот нам вроде сейчас по девятнадцать, а не успеешь моргнуть – и уже по пятьдесят. Ладно, это все лирика.
– Я даже как–то не думала об этом. Такое ощущение, словно живешь одним днем, зная, что завтра все будет хорошо. А потом резко у тебя умирает твой самый близкий человек, и мир резко перестает быть радужным. Знаешь… как будто красивые обои слазят с серой стены с плесенью.
– Так, ну–ка, грусть и печаль выкинули из головы, ты чего, солнце?
Он нежно повернул ее застывшее лицо к себе, длинные, чуть влажные ресницы поднялись, обнажив горящие ярко–зеленые глаза. Каждый раз, когда она вот так смотрела на него, в его груди все начинало гореть, словно ее любовью прожигался каждый сантиметр его похабной души. Но это было приятное жжение. Он приблизил своё слегка небритое лицо и медленно провёл своими губами от ее подбородка до пухлых розовых губ. Какое же это все-таки безмерное счастье целовать человека, в которого ты безумно влюблен. Вот так просто, не так как это было раньше в школе – смотреть на девочку, которую любишь с 7 класса и представлять, как у вас все складывается хорошо и романтично, а на самом деле она считает тебя придурком и никогда не пойдет с тобой на свидание. Они стояли под фонарем под аркой одного из домов, соединившись в страстном поцелуе, их безмолвие нарушил резко начавшийся дождь. Внезапно небо разразилось грохотом, сверкнула молния.
– Погуляли, блин.
– Саш, побежали ко мне, пока ливень не начался, пока недалеко ушли.
– А макдак?
– Да пошли уже, дома закажем. Чего ж ты такой оголодавший, тебя не кормят что ли? – она ласково потрепала его по волосам. – Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю?
– С тебя борщ. И чтоб с мясом.
Они бежали под дождем, смеясь и моча ноги в теплой дождевой воде. В квартире Насти Саня сразу ощутил теплый домашний уют. В комнатах было убрано, пахло фруктами и приятным парфюмом, ноги терялись в мягком ковре. Саше стало казаться, что он находится в квартире из рекламы про счастливую семью.
– Снимай носки, я повешу на батарею.
– Слушай, у тебя очень мило дома, мне у себя дома не так комфортно и уютно, как у тебя.
– Спасибо, стараюсь, пойдем в мою комнату. Тебе чай сделать?
В комнате у Насти все также веяло домашним очагом и теплом ее души. У окна стоял небольшой компьютерный стол с макбуком, молочного цвета гардероб у стены, большая кровать с виду казалась настолько воздушной и мягкой, что стоило только коснуться подушки головой и тотчас уснешь беспробудным сном.
За окном взрывалось ослепительными молниями лиловое небо. Он завороженно смотрел на разъяренное небо через раскрытое окно. Как вдруг теплые тонкие руки медленно обвили его грудь и плечи, голова девушки прижалась к его спине.
– Саша, пообещай мне, пожалуйста, что всегда будешь рядом.
– Ты думаешь, я тебя просто оставлю? Ага, мечтай, девочка.
За окном сверкнула молния, сопровождаемая оглушительным громом. Они мгновенно посмотрели в окно, затем друг на друга. Он не понял, кто из них первый начал целовать и как они оказались на ее кровати. Его губы целовали ее мягкое лицо с особой осторожностью. Ее прерывистое глубокое дыхание наполняло его слух. Она ощущала страстные горячие поцелуи, покрывавшие ее длинную красивую шею. Все ее тело покрылось мурашками от легких покусываний мочки уха. Он стянул с нее блузку и бережно провел вверх жаркими ладонями по ее талии. Ему казалось, что все происходит во сне, что он просто спит, все было так волшебно, что он перестал отдавать контроль своим действиям, голова кружилась как в дурмане. Они растворились в горячем поцелуе. Его левая рука держала ее голову, правой он вел аккуратно через все тело к ремню на ее джинсах. Стянув с нее джинсы, он провел небритой щекой по ее гладкой ножке. Она таяла под ним как белый шоколад в горячем черном кофе. Он жадно целовал кисти ее рук от запястий до кончиков тонких пальчиков, словно последний раз в своей жизни. Пылкие поцелуи обжигали ее извивающееся тело, контроль над сознанием пропал. Сладкие глубокие стоны Насти заглушали звуки грозы за открытым окном. Он плыл в бесконтрольном азартном состоянии по гладким упругим извилинам ее знойного тела. Следы от его ладоней отпечатывались на груди как на расплавленном сургуче. Их общее дыхание учащалось, движения стали импульсивнее, длинные влажные волосы падали ему на лицо. В одночасье в ее расширенных зрачках все вокруг стало расплывчатым, в глазах потемнело, бедра стали сжиматься все сильнее, притягивая к себе все ближе свой объект обожания и страсти, вены напряглись, поток эндорфинов выбросился в кровь, пульс замолотил дробью и сладкие вздохи перешли в монотонное дыхание. Она лежала истощенно на его груди, поглаживая и целуя его тело. Сколько прошло времени с того момента никто из них не знал, да и это было уже неважно. Они лежали в постели в состоянии стихийного блаженства, не отдавая себе ни в чем никакого отчета.
Прошло чуть меньше месяца с момента славной встречи с околофутбольщиками. Тоха уже успел разжиться новеньким 11 pro на заработанные честным, ну, или не совсем честным трудом деньги. У него дома все чаще стали проходить вечеринки с самым разнообразным контингентом девушек, пришедших на халяву выпить и потанцевать, тем более что родителей не будет почти все лето, а его легендарная квартира – а-ля «трэп-хата» давно уже была у всех на слуху. Комнаты были захламлены множеством бутылок, женскими забытыми вещами, коробками из-под пиццы и переполненными пепельницами, музыка и вовсе не выключалась, только под утро становилась чуть тише.
Солнце уже давно залило всю комнату светом, но Тоха лежал трупом на диване после очередной вечеринки, посвященной быстрому, по сравнению с прошлой неделей, росту их дела. Треснутый айфон надоедливо вибрировал в вазе с чипсами и окурками уже десятый раз за час. Веко Антона начало понемногу дергаться, за ним пришло в движение туловище, и понемногу живой труп начал отлипать от дивана, чтобы отключить телефон. Ноги беспорядочно ступали по полу, волоча желеобразное тело на кухню. На экране телефона светился исходящий звонок от контакта «Брат ментяра».
– Алло, если это не предложение забрать и потратить конфискованные бабки с того притона, то я дальше спать.
– Антон, разговор есть серьезный, подъедешь в отдел?
– Ты че моросишь? Я вообще мертвый, во мне алкашки больше, чем в КБ, до завтра не терпит, а?
– Нет, не терпит, все, через час жду тебя у себя. Понял меня? Давай.
Антон со злостью бросил телефон обратно в вазу с чипсами, достал оттуда пару штук и съел.
– Твою маааать! Как же он задолбал уже…
Спустя полчаса черная немецкая машина остановилась у забора отдела полиции по Петровскому району. Пройдя по узкому коридору до кабинета брата, он остановился, и максимально выдохнув из себя воздух с перегаром, зашел в кабинет. Николая внутри не было. На столе лежала куча бумаг, среди которой выделялась раскрытая папка уголовного дела. Антон подошел ближе и заглянул в нее. На листе крупным шрифтом было напечатано «постановление о приобщении к уголовному делу вещественных доказательств». Далее шла речь о гражданине Тучкове В.А., покончившим с собой путем выстрела в голову из пистолета марки Desert Eagle. Тоха стал читать дальше, но внезапно резко в кабинет зашел его брат.
– О, ты здесь уже. А то я уже звонить хотел.
– Рассказывай, че хотел?
– Антон, попробую вкратце все изложить, так что слушай внимательно, хорошо?
– Ты издеваешься? Я после вчерашнего вообще почти не соображаю сейчас.
– Ты с рождения так соображаешь, не преувеличивай. Короче, слушай. Несколько дней назад наши пэпсы приехали на адрес, там труп с пистолетом в руке, криминалист сказала, что самострел. Начали пробивать его, кто такой, откуда. Тучков В.А., ранее не судим, но состоит на учете в ПНД. Диагноз – шизофрения. Соседи говорят жена ушла к другому, он с горя запил, ну, и пошло-поехало. Тут как бы вопросов нет. Вопрос в другом, откуда у психа ствол? В лицензионный отдел не обращался, ствол нелицензированный. Зато экспертиза выявила следы конструктивных изменений в канале ствола. Проще говоря, он рассверлил ствол и наделал в нем нарезы. Ну, чтобы пистолет снова стал боевым.
– Ты все материалы мне решил изложить или че? Я уже засыпать начинаю. Давай быстрее, Каневский.
– Короче, при обыске были найдены некоторые улики, но все ерунда, и тут мое внимание привлекла вот эта вещь.
Он достал из кармана ключ, вставил его в огромный чугунный сейф и открыл дверцу. Внутри на полке лежала папка с уголовными делами, бутылка коньяка и колодка с патронами. Коля залез рукой в сейф и откуда–то достал файлик с мятой бумагой коричневого цвета внутри. Увидев ее, Тоха протрезвел моментально. Его лицо побелело, внутри головы собрался тяжелый жар. Это была одна из тех инструкций, которые они клали в пакет вместе с разверткой и продавали. Моментально он попытался собраться с мыслями, чтобы не выдать состояние шока.
– Это инструкция, представляешь, пошаговая, блин, инструкция, как переделать макет американского пистолета в неплохой такой боевой пистолет. Но смотри в чем фишка. Бумага выглядит так, будто ему ее официально изготовили именно для этого пистолета. Вопрос остается открытым – где? Хотя в нашей стране абсолютно любой вопрос можно решить за деньги, я даже не сомневаюсь, что он дал кому-нибудь на лапу за эту переделку. И есть второй вариант, что эта бумажка попала к нему через третьих лиц – путем продажи. Единственное, мы не нашли, чем он это делал.
Тоху начало трясти еще сильнее.
– Брат, ты нормально себя чувствуешь? Ты вообще сегодня зеленый какой–то.
– Ддда, просто перебухал, Коль, отравился, наверное, паленкой.
– На, воды выпей, получше будет. В общем, к сути дела подхожу. Эти схемы по переделке продают какие–то хитрожопые выродки, не думающие о дальнейших последствиях, я в этом уверен. И я думаю, что ты в своих кругах, через знакомых там, можешь пробить информацию насчет них. Хотя бы одного дернуть, а там раскрутим и всех накроем уже. Антон, алло, ты здесь? Слышишь меня?
– А? Да. Да, хорошо брат, как скажешь. Только просьба небольшая. Можешь так, ну, чисто рассказывать в общих чертах мне, как продвигается следствие? Если, конечно, это не государственная тайна у вас тут. Мне просто очень интересно стало, что дальше будет.
– А, да не вопрос, вообще. Ты звони, я тебе в общих чертах расскажу. Но и ты постарайся узнать что-нибудь об этом, для меня это важно, если раскрою это дело, то может на должность заместителя в область пойду.
– Да брат, не сомневайся, инфу найду тебе.
Тоха гнал по трассе с пустыми глазами, обдумывая все произошедшее. Он достал айфон из кармана и стал звонить своим Саше и Игорю.
Через час Тоха, Саня и Мавроди уже сидели в БМВ. Машина быстро летела по трассе из города в область. Мимо неслись поля, небольшие пруды, поселки и лесополосы. Повернув налево на повороте с дорожным указателем на Стрелицу, машина остановилась. Двигатель замолчал. Саня сидел, упершись локтем в окно, и думал о своем, Мавроди спал на заднем сиденье, он всю ночь считал прибыль от их сделок с врачами.
– Антох, может скажешь, что случилось? Ты позвонил, сказал, че то срочное, всю дорогу молча ехал. Че стряслось то?
– Заедем ко мне на дачу сейчас, Мавроди проснется и расскажу все.
– Как скажешь, брат.
Тоха провернул ключи в замке, включилась приборная панель, стартер повизжал, дал искру, двигатель снова зарычал, и машина, пустив пыль из-под колес, рванула с места. Мимо стали проноситься двухэтажные частные дома, старая железная дорога вдоль леса, небольшие заросшие камышом болота, дикий яблоневый сад и цветущие березовые аллеи. Саня любил эти места, здесь прошло его счастливое детство. В этом саду они с Тохой рвали кислые дикие яблоки и строили шалаши. В хвойном еловом лесу года три тому назад они откопали немецкий блиндаж времен войны, нашли там каску, кучу ржавых патронов и офицерский кортик. Они тогда даже подрались за этот кинжал, но потом решили его продать и на полученные деньги сходить в кино и макдак. Саня вспоминал все эти события с приятной ностальгией. Ведь именно с деревенской девчонкой он впервые поцеловался на заброшенной мельнице. Самые яркие и солнечные чувства испытывал он в эти годы. Хорошо, что есть что вспомнить, и конечно же приятно вернуться в эти места, чтобы снова ощутить эти запахи, вкусы и мурашки по коже от увиденных знакомых мест. Проехав по узкой улице мимо деревянных старых дач, заросших облепихой и боярышником, автомобиль остановился. Тоха вышел из машины и, опершись на дверь, закурил. Саня развернулся назад и стал трясти спящего Мавроди.
– Э, камчатка, подъем!
– Мы уже приехали? Где мы?
– На дачу к Тохе приехали, вставай.
Парни вышли из машины и направились к дому. Двухэтажный кирпичный дом с треугольной крышей стоял, запутанный в дикий виноградник. Во дворе, в который они прошли через старую железную калитку с облупившейся краской, в глаза бросался деревянный сарай со всяким барахлом. В углу сарая под брезентом виднелся покрытый пылью мотоцикл Урал. Как-то раз, катавшись на нем, Антон с Саней не справились с управлением и сбили соседскую козу. Об этом тогда никто так и не узнал. Мальчишки похоронили труп козы в лесу. Пропажу козы списали на залетных волков. После этого на мотоцикле они больше не ездили.
Тоха достал ключ из–под крыльца и отпер навесной замок на двери.
Внутри в нос ударил запах старинных вещей, заполонявших все углы. На старом диване валялась женская панама моды семидесятых годов, на стене висел выцветший плакат Высоцкого, под ним же ютилась старая радиотехника на ножках марки «Октава». На деревянном покосившемся столе стоял подстаканник и чашки в горошек. На Саню напало ощущение, будто он переместился в прошлый век. Все так же, как и в детстве, ничего не изменилось. Тоха бросил ключи на стол и пошел вглубь дома. Каждый его шаг отзывался скрипом половиц. Щелкнул где-то рубильник и послышалось бурчание древнего холодильника.
– О, тут даже с прошлого раза осталось, отлично.
Тоха вернулся с запотевшей бутылкой, в которой было чуть меньше половины самогона.
– Сань, помнишь, где у меня подвал? Сгоняй туда за банкой огурцов.
– А где там свет включается?
– Нигде, там лампа перегорела, телефоном посвети.
– Класс вообще.
Тоха взял подстаканник с граненым стаканом и плеснул туда самогонку.
– Мавр, ты будешь?
– Ну, плесни чутка. Ну, куда ты столько нахреначил, я тебе че, синяк подъездный столько залпом пить?
– Ты ж не девчонка сопливая, чтобы на донышке пить. О, вон Санек с огурцами идет. Нашел?
– Лампочку вкрути туда, окей? я чуть голову не разбил себе.
– Я за экологию брат.
– Ага, конечно, сказочник.
Он налил в кружку половину самогона и протянул Сане.
– Ну, давайте, за нас охеренных.
Мавроди выпил, не поморщившись, Саня сразу начал закусывать.
– Ох, хорошо пошел, это мне дед один подогнал. Он еще при СССР сидел за самогоноварение и все равно варит, вот это я понимаю – идеология у человека.
– Слышь, ты давай не трави душу, говори, зачем собрал нас здесь?
– Ладно, пацаны, честно говоря, дела у нас не очень. Я ездил к брату, менты уголовку завели за самострел одного додика. Он в ПНД на учете стоял, а мы ему сверло продали для ствола, который он в нашем магазине купил. И они уже разбираются, откуда ноги растут. Я обещал брату помочь в этом, ну, понятное дело, что я нас сливать не буду, но главное, он сказал, что будет ставить меня в известность о ходе расследования.
Повисла тишина. Саня неподвижно смотрел на друга, крепко сжимая в руках кружку. Мавроди посмотрел в стакан, выпил его и поджал губы.
– Блядь, нас посадят, Тоха, ты понимаешь это? Вы же говорили, что все легально, что все гладко и четко, что проблем, блядь, не будет!
– Сань, выпей, успокойся, если хочешь, косяк скручу. Не надо ссать сейчас, мне тоже пиздец как страшно, я тоже чуть не упал, когда услышал.
– Реально, Саш, Антоха прав, впадать в панику сейчас это гиблое дело, лучше все обдумать.
– Что обдумать, что тут, бля, обдумывать? Нас повяжут всех и пришьют нам этого жмурика, и поедем мы далеко и надолго.
– Саш, ну не мороси раньше времени.
– Хорошо, твои какие предложения на этот счет?
–Я не знал, что будет такая суета, и взял еще партию заказов на триста тысяч, и я отвечаю за нее головой.
Саша схватился за голову.
– Твою мать, Мавр, а посоветоваться нельзя было? Зачем такое решение одному принимать?
– Сань, ну, он вообще-то отвечает в нашем деле за все финансы.
– Ребят, паникой мы сейчас только усугубляем все. По факту ничего страшного не случилось еще. Я предлагаю такой план: действуем очень аккуратно, распродаем все, что осталось, плюс новую партию, говорим Гарри, что выходим из этого дела, и расходимся. А если нас уже и возьмут, то доказать без улик, которых у нас уже не будет, будет нереально.
– Я согласен, к тому же я вам буду говорить, что и как там у ментов.
– А я нет, я не согласен. Я хочу выйти из дела, это очень рискованно. Мы не знаем, сколько потребуется времени для этого, что, если нас завтра уже за жопу возьмут. Тогда что?
– Саня ну не мороси ты, я ж тебе сказал, что держу руку на пульсе. И мы уже подписались на эти бумажки с развертками, соскочить значит посеять панику. Гарри сам потом нас сдаст легавым за такие бабки.
– Да пофиг на эти деньги, свобода дороже.
– То есть ты сливаешься?
– Я не сливаюсь, мне не нравится то, что все в данной ситуации сейчас решают деньги, а не здравый смысл!
– Саш, я тебя прекрасно понимаю, но и ты пойми нас. Мы ведь с Антоном душу, считай, вложили в это дело и доверились тебе как своему человеку. Ты не можешь все сейчас бросить и уйти.
Саня молча сел на диван, скрестив руки на груди.
– Ладно, черт с вами, доделываем дело и заканчиваем. Только делаем все тихо.
– Красавчик! Я говорил, он не подведет, Мавр, наливай нам!
– Пацаны, что-то жарко тут, пошли на улицу?
– Ща, выпьем и погнали, прогуляемся. Мавроди, сигареты мои не видел?
Мавроди лежал на старом диване и засыпал.
Он приоткрыл глаза и жестом большого пальца показал в сторону окна, за которым стояла машина.
– На заднем сиденье пачка валялась, твои, наверное.
Выйдя из дома, компания друзей внезапно для себя обнаружила, что на улице уже давно ночь. Одинокие фонари слабо освещали пустынную проселочную улицу. Воздух наполнился прохладой и свежестью из–за густой растительности, царившей там. Сверчки вовсю уже стрекотали в зарослях травы, из соседних дворов слышался лай собаки, весь поселок погружался в темноту окутывающей ночи. Трое парней шли по улице, шатаясь из стороны в сторону от опьянения, громко разговаривая и смеясь.
Саня достал телефон, и включил песню Цоя «Спокойная ночь».
– Сань, ты прямо в тему включил его, дай–ка огонька мне. Щелкнув зажигалкой, Тоха прикурил, и передал ее Мавроди. Выпустив из легких дым и вдохнув полной грудью прохладный свежий вечерний воздух, он молча уставился на уличный фонарь.
– Знаете, что мне нравится в этих местах? Здесь нет вот всей этой суеты. Этого городского шума, грязи, мусора, этого извращенного изобилия. Если ты приехал сюда без зажигалки или без еды, то все, брат, выживай, как хочешь, ищи пропитание, добывай огонь. И в этом как раз-таки и есть свой дачный шарм и вайб. Ну скажи Сань, разве не так у нас было в детстве?
– Да, так все и было. В этом селе мы проводили все детство, познавали жизнь, так сказать. Антох, я здесь словно в прошлое попадаю, и вот знаете, парни, здесь, будто до сих пор Советский Союз остался. Например, на въезде стоит арка с советским гербом, машины здесь в основном жигули, вон, кстати, Волга у забора, нет торговых центров, рекламных щитов, ниче нет.
– Саш, а в Союзе как раз ничего и не было.
– А знаете еще что? Тут как будто уходят все проблемы, душа спокойнее становится.
– Ооо, Саньку больше не наливать, его в философию понесло.
Ребята громко засмеялись.
– Пацаны, что-то как–то жрать охота. А то мы только пару огурцов заточили и все, а доставка сюда не доедет. Есть вариант курицу подрезать. Вон тот дом с шиферной крышей видите? Там мужик кур держит.
– Не, Тох, ты че, забыл, как мы у него яблоки воровали? У меня до сих пор задница иногда побаливает.
– Да все нормально, я умею кур разделывать, на костре пожарим, будет вообще, как в киэфси.
– Да я не про это. А если мужик по нам стрелять начнет? Тем более мы пьяные вдровища просто, посмотри, Мавроди вообще на ногах еле стоит.
– Я с Александром полностью солидарен – промямлил Мавроди.
Тоха выставил перед Саней руки, будто хотел показать фокус, и заплетающимся языком начал объяснять.
– Санчос, смотри, и ты, пьянь, тоже смотри, свет в доме не горит – это раз, тачки его у дома не видно – это два, а в-третьих, я знаю все окольные–раскольные пути здесь. Так что уйдем тихо, спокойно, как будто не было войны.
– Надежно, – выдал внезапно полусонный Мавроди.
– Ладно, пошли, только тихо, если спалят, капец.
Шайка грабителей кур подкралась к невысокому деревянному забору и огляделась.
– Так, вроде чисто, Тоха, давай первым, я на шухере.
Тоха взобрался на забор, внезапно деревяшки под его ногами закачались, и он кубарем рухнул на землю, задев стоящую лопату.
– Бля, сука, локоть содрал, откуда тут лопата?
– Ты живой там? Может назад все–таки?
– Я нормально, давайте сюда быстрее.
Парни перелезли через забор быстро и аккуратно, на удивление Тохи не упав и ничего не задев.
– Мавр, ты же вообще мертвый сейчас, как ты так перелез?
– А куда я перелез?
– Так, понятно. Смотрите, вон беседка стоит, за ней вон сарай у деревьев, а левее у мангала курятник, за ним сразу, если че, забор. Сань, увидел?
–Да, увидел. Ну что, пошли?
Группа начала движение в сторону сарая, и сразу же Мавроди порвал футболку, зацепившись за валявшуюся старую ржавую проволоку. Подкравшись ближе, они спрятались за мангалом.
– Так, план такой: я захожу, цепляю курицу и уходим через этот забор за курятником, Саня, ты на шухере смотришь, чтобы никого не было, Мавроди, сразу иди к забору и жди там.
Он подкрался к двери курятника, аккуратно приоткрыл ее и протиснулся внутрь. Вокруг были слышны только сверчки и шелест деревьев за забором. Спустя мгновенье послышалось громкое истеричное кудахтанье, шум крыльев, стуки дерева и ругань Антохи.
– А ну, стоять на месте, а то пристрелю всех к чертовой матери!
У парней сжалось сердце, крик доносился из открытого окна дома.
– Тоха, шухер, валим!
Тоха с поцарапанными руками весь в перьях и с курицей под мышкой вылетел из курятника и следом туда, где он стоял секунду назад, прилетела охотничья дробь. Дверь прошибло насквозь.
– У него ствол, бля! Ты же сказал, что его нет дома!
– Да я вижу, твою мать! Ну значит ошибся!
Парни отрезвели мгновенно, когда следующий выстрел пришелся по мангалу. Раздался лязг металла, откуда-то слетела кочерга и упала Сане на спину.
– А ну, вернулись, орлы хуевы! – орал хозяин дома.
Саня перескочил забор так быстро и ловко, что не понял даже сам. Следом перелез Тоха с курицей. Мгновенье, и куски досок с щепками полетели в них от выстрела, как шрапнель во время морского боя.
– Ааа, блин, тут крапива, жжется сволочь!
– Некогда орать, Мавр, давай вперед!
Они бежали без оглядки через кустарники и деревья, в полной темноте, не разбирая дороги. Тоха, бежавший первым, внезапно грохнулся с обрыва, послышался громкий плеск воды и кудахтанье курицы. Саня с Мавроди остановились на самом краю.
– Тоха, ты где? Антох?!
– Пацаны, я, вроде, куру потерял, она утонула где–то здесь. Идите сюда быстрее.
– Может, она уплыла?
– Мавр, ты идиот? Это курица, а не утка, куда она уплыла, в Африку?
Они долго светили фонариками телефонов в мутную воду, но так ничего и не нашли.
– Ладно, парни, хватит тут рыться, и так понятно, что ничего не найдем, пошли на берег, вон там тропа, по ней если идти, то выйдем к рельсам, а по ним уже до поворота на поселок выйдем.
Выбравшись на берег, они обессиленные молча побрели к дому. У каждого из них за эту ночь появились ссадины и дырки на одежде, но на адреналине никто из них ничего не заметил. Зайдя в дом, парни молча разбрелись по разным комнатам и уснули мертвым сном.
Настя проснулась около полудня. Она решила сегодня не идти на пары, потому что была морально и физически не готова к ним, ведь она полночи переписывалась со своим бывшим парнем Никитой. Нет, она не предавала Сашу, просто у него начался весенний спермотоксикоз, осложненный сильным опьянением. В два часа ночи, наслушавшись macana, он решил все-таки написать ей, узнать, как она. Большинству парней таких как Никита в теплые весенние и летние вечера часто приходит в хмельную голову удивительная идея – позвонить бывшей и попробовать все вернуть. Как показывает статистика, 40% этих звонков не приводят ни к чему хорошему, кроме убитого ночного времени и испанского стыда утром, однако 60 % показывают, что все–таки смысл в этих позвонушках имеется. Пары снова сходятся на непродолжительный период времени, но концовка у них все равно одна и та же.
Настя же к своим девятнадцати годам знала этих историй предостаточное количество от своих подруг, но все равно сидела полночи в телефоне, объясняя Никите, что между ними уже не может быть ничего серьезного, даже простого общения, на которое ставил большую надежду Никита.
Она свесила руку с кровати и нащупала на полу телефон. От Саши не было ни сообщений, ни звонков. Она зашла в ВК посмотреть, когда он был последний раз онлайн – 22:10. Но она не сильно переживала на этот счет. Настя знала, что вечером он уехал с друзьями. Встать с теплой мягкой постели казалось чем-то за гранью человеческой возможности. И все–таки она заставила себя подняться, дойти до кухни и нажать на кнопку кофеварки. В двери щелкнул замок, Настя выглянула из ванной, в коридор.
– Пап, ты?
– Принцесса, ты встала уже?
– Да, еле–еле поднялась, в мед решила сегодня не идти, там все равно три лекции и все, потом перепишу у подруг.
– Ну, как раз с отцом сегодня день проведешь, я на выходном сегодня, думал с боевыми товарищами увидеться. Но раз уж такое дело, дочь соизволила сегодня тоже взять себе выходной, я не могу упустить такого редчайшего случая.
Он расхохотался.
– Пап, ну, перестань, мы и так проводим вместе время.
– Последний раз такое было полгода назад, когда ты болела и неделю лежала дома с температурой. Да, тогда я с тобой насиделся.
Настя смущенно смотрела на него, увлажняя лицо кремом.
– Может, тогда съездим позавтракать куда-нибудь?
Через час она уже ехала с ним в белом Ленд Крузере в ресторан.
Она не часто бывала с ним в дорогих заведениях. Не потому, что он не хотел ее избаловать и вырастить капризной папиной дочкой. Наоборот, Валерий Сергеевич, ее отец, души в ней не чаял, но в силу обстоятельств они попросту редко могли проводить время вместе как отец и дочь. Он все время на службе, она вся в учебе, так и пролетал год за годом в их семье.
– Как дела в университете, преподаватели не обижают?
– Да нет, все в порядке, курсовую вот сейчас пишу, а так конечно очень много материала нужно изучать.
