Наставник. Шагнуть за порог

© Михаил Михеев, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

– Опять дрыхнешь, скотина?

Звучало сказанное беззлобно – это, можно сказать, был ритуал, повторяющийся каждое утро. Яран это знал и не обижался. Да и вообще, какой смысл обижаться-то? Не в его положении, как говорится.

– Дрыхну, хозяин.

Это тоже была часть ритуала, демонстративное смирение и безразличие. Граф, стоящий на пороге выделенной Ярану кельи (монахи, узнай они, как называются его апартаменты, удавились бы от зависти), немного печально хмыкнул:

– Хоть кто-то в этом замке мне не врет. Пошли завтракать, что ли.

Яран, кряхтя, вылез из-под невероятно теплого и столь же тяжелого одеяла, зевнул – уже не демонстративно, а по-настоящему, все же и впрямь проснулся буквально за пару минут до появления этого самоходного будильника – и потопал к умывальнику, на ходу почесывая успевший изрядно зарасти густыми черными волосами затылок. Стоило побрить голову, конечно, в нынешней ипостаси растительность на теле доставляла определенные хлопоты. Стоило, но – лень.

Каменные ступени, по которым пришлось спускаться, выглядели изрядно потертыми. Ну да замку не одна сотня лет, чего уж там. Конечно, его капитально перестроили, и теперь вместо подслеповатых бойниц он смотрел на мир широкими окнами, а серый камень стен изнутри покрылся богатой отделкой, на которой чужеродно выглядели почти добела выцветшие от времени традиционные гобелены. В результате все здесь стало ярким и светлым, хотя и малопригодным для обороны. Но полы… Вынимать и менять плиты дорого и сложно, замазывать мелкие повреждения цементом убого. Вот и остались потертости, которые скоро можно будет начать именовать ямами. И кое-какую лепту в их создание внес и сам Яран – чай, давненько уже здесь ходит.

Завтрак прошел как всегда – вначале слуги занесли и расставили посуду и еду, выставив все в идеальном, геометрически выверенном порядке. Потом сели взрослые. А затем примчались дети графа, и начался бардак.

Визги, писки, мелкое хулиганство… Яран с тоской и ностальгией вспомнил старые добрые времена, когда детей, вне зависимости от пола, возраста и социального происхождения, воспитывали поркой на конюшне. Затем нравы смягчились – вначале перешли с розг на вожжи, потом на ремень… Помнится, он своего воспитанника, который сейчас во главе стола устроился и с умилением наблюдает за отпрысками, как раз ремнем и порол. И все под бдительным присмотром его покойного батюшки, одобрительно кивающего на каждый особо звонкий шлепок.

А ныне что? Крайний случай маразма, вот что. Как говорил один знакомый псарь: «Собака-то пятнистая. Просто белое пятно размером во всю собаку». Ударились люди, как им это свойственно, в другую крайность. В дворянской среде драть наследников (а также кидать в них подвернувшимися под руку предметами, лупить палкой и проводить иные воспитательные процедуры) стало вообще не принято. Как дальше жить будем? Нет, все-таки простолюдины с их куда более приземленным мышлением в этом плане умнее и от классических методов отказываться не спешат. И что прикажете делать Ярану? Ему же и этих субчиков еще на путь истинный наставлять как-то придется.

– Яран, – вывел его из раздумий голос графа. – Скажи мне, что ты думаешь о своем будущем?

– Мое будущее – служить вам, монсеньор.

– Не сомневаюсь. Пока не закончит действовать заклятие. Но вот представим, что его нет. Что дальше?

Вопрос застал Ярана врасплох. Что-то с утра потянуло хозяина на философию – не к добру это. Ни его предки, ни он сам ранее в подобных, носящих, скорее, теоретический интерес, вопросах замечены не были.

– Вы знаете условие, монсеньор. Заклятие, гарантирующее мои верность и службу, исчезнет только после того, как не останется прямой мужской линии вашего рода. А он, – кивок в сторону расхулиганившейся малышни, – пресекаться что-то не жаждет. Да и, откровенно говоря, ваша жена на втором месяце, у нее будет мальчик.

– И ты молчал?!!

– Вы не спрашивали, монсеньор, – злорадно усмехнулся Яран. Наложенные на него чары уже почти двести лет удерживали его возле семьи графа, но не заставляли угадывать желания хозяина, так что можно было изображать тупого служаку хоть до посинения. Кстати, защищать его, случись нужда, они тоже не требовали – такой вот то ли прокол, то ли намеренная лазейка, оставленная накладывающим заклятие магом с какими-то ему одному ведомыми целями. Впрочем, тот маг давно умер, его уже не спросишь.

Между тем граф вскочил и расхаживал по столовой, будто лев. Разве что хвостом себя по бокам не хлестал, и то лишь из-за отсутствия такового. Графиня сидела на своем месте и тихо пунцовела. Яран же видел не только ее состояние, но и кое-что еще, вот только говорить не собирался. Пока, во всяком случае. А потом… Кто знает, что будет потом, но информация всегда может пригодиться. Имел возможность убедиться на собственном горьком опыте.

Между тем граф внезапно остановился, буркнул жене что-то вроде «С тобой я потом разберусь» и решительно уселся на свое место. Все правильно, война войной, а завтрак по расписанию. Однако по тому, с какой скоростью граф ел, было видно – ему не терпится поговорить с супругой тет-а-тет. Что же, его право…

Разговор неожиданно продолжился вечером, за ужином. На сей раз присутствовали только сам граф и Яран – детей отправили спать (хрен они заснут, конечно, наверняка продолжат буйствовать или вовсе сбегут в парк – в привидения играть), а жена на сей раз не пришла. Ну да, небось, перевели ее на особый режим, чтоб проблем у будущего младенца не возникло. Зря она, что ли, предпочитала молчать? Так что ужинали мужчины в гордом одиночестве, и это придавало обстановке некоторую толику спокойствия.

– Яран.

– Да, монсеньор?

– Ты думаешь, я тебя утром просто так спросил?

– Нет, разумеется, – спорить или прикидываться, что не понимает, о чем речь, не было смысла. Если граф захотел поговорить о чем-то, значит, разговор состоится. Да и, честно говоря, самому было любопытно. Эту черту характера, несмотря на то, что она не раз доставляла проблемы, Яран так и не смог изжить.

– Это хорошо, – задумчиво протянул граф. Яран лишь плечами пожал – дурацкий человеческий жест, прилипший, словно вторая кожа. Чего тут хорошего, он не знал, однако и спорить не собирался. – Тогда слушай внимательно.

– Разумеется, монсеньор.

– У меня много врагов.

– Кто бы спорил. – Яран проворчал это себе под нос, однако граф услышал. И, что характерно, не обиделся. Лишь вздохнул:

– Да уж, предки мои постарались…

И с этим тоже не было смысла спорить. Предки графа (да и он сам, если честно) славились неуживчивым характером, не умели держать язык за зубами и с восторгом нарывались на дуэли. Последнее обстоятельство, на взгляд Ярана, было глупостью несусветной, однако с комментариями он не лез – каждый строит жизнь так, как считает нужным. Вот только каждый убитый враг добавляет роду кровников. Учитывая же, что эту семейку уже не одно поколение учил сам Яран, ставя им технику боя, далеко превосходящую все то, что было известно местным любителям подержаться за эфес, трупов накопилось немало.

На взгляд самого Ярана, проблема решалась элементарным вырезанием недовольных до седьмого колена. Увы, и сам граф, и его предки, страдали вредным для здоровья уважением к рыцарскому кодексу. То есть не убивали детей, женщин и вообще непричастных, да и в спину почему-то стрелять брезговали. Хотя сами то и дело получали в нее гостинцы, когда свинцовые, а когда и стальные.

– В общем, Яран, – прервал неприлично затянувшуюся паузу граф, – я хочу, чтобы, если со мной что-то случится, ты позаботился о моих детях.

Вот теперь пришло время удивляться, но Яран предпочел лишь вопросительно заломить бровь. Как показывал его опыт, этот энергетически малозатратный прием частенько заменял кучу вопросов, которые требовалось вначале сформулировать. Что, к слову, не так-то и просто, особенно когда понятия не имеешь, с чего начинать, да и вообще о чем спрашивать. Сработало и в этот раз – граф вздохнул и озвучил детали проблемы.

Большая часть этих деталей (да и проблемы в целом) ничем Ярана удивить не могла. И впрямь, много врагов скопила в коллекции семья графа, чересчур много. Вот только назвать это по-настоящему серьезной проблемой язык не поворачивался. Богатство вкупе с весом при дворе и неписаными дуэльными традициями ограждали их род, к слову, один из старейших в стране, от мести с эффективностью каменного забора.

Опасения вызывал, пожалуй, лишь тот факт, что в последнее время непонятные поползновения шли со стороны королевского двора. Именно что непонятные – вроде бы ничего конкретного, однако некие странные реверансы в сторону самых непримиримых врагов граф как-то отметил. И вдобавок очень уж многие воспрянули духом. В общем, дело ясное, что дело темное.

Яран с трудом удержался от того, чтобы сплюнуть прямо на тщательно натертый слугами пол. Его воспитанник всегда отличался мнительностью, но на этот раз он, похоже, ухитрился переплюнуть сам себя. Такие вот неясные слухи возникали с завидной периодичностью, и было это всего лишь отзвуком никак не иссякающих дворцовых интриг. Король просто обязан раздавать своим сторонникам авансы, пускай даже словесные. Ну, один дурак сказал, второй подхватил, третий неправильно понял – ерунда какая.

Примерно в этом ключе Яран и ответил, после чего разговор свернулся и больше не возобновлялся. Граф успокоился вроде бы. И все равно Ярану казалось, что он его до конца так и не убедил.

Граф оказался прав. И понял это Яран через два дня, когда ранним утром был вытряхнут из своей кровати мощным взрывом. Громыхнуло так, что содрогнулся, казалось, весь замок, и стекла посыпались из окон мелкой, сверкающей на солнце пылью.

– Твою ж налево! – прокомментировал Яран, вставая с пола. – Что это было?

Вопрос получился риторическим. Хотя бы потому, что в ушах звенело, и даже собственный голос звучал, как через толстый слой ваты. И это притом, что Яран был куда менее восприимчив к внешним воздействиям, чем прочие обитатели замка. Впрочем, для того, чтобы разобраться в происходящем, достаточно оказалось выглянуть в окно. И зрелище, которое открылось перед ним, впечатляло.

Внушительная стена, сложенная еще в незапамятные времена из массивных каменных глыб, выглядела целой. Почти. Там, где раньше были ворота, клубилось облако пыли – кто бы ни был виновником этого, постарался он на славу. И не только постарался, но и перестарался – взрыв получился избыточно мощным, и каменный свод привратной арки, не выдержав сотрясения, рухнул, завалив проход. Закупорился он даже лучше, чем это делали сами ворота. Иной разговор, что теперь высота преграды уменьшилась, и через образовавшуюся на месте прикрывающей ворота башни груду камней вполне можно было перебраться. Вот только получалось это у многочисленных, одетых кто во что горазд людей не слишком быстро.

– Вот сволочи, – выдал Яран второй комментарий. – Такую красоту сгубить…

Действительно, башня впечатляла суровой законченностью и простотой форм. Увы, даже если захотят ее восстановить, так, как раньше, уже не получится.

Оделся Яран быстро. Уж чему-чему, а этому великому искусству его научили еще дома. Точнее, сам научился, впечатленный палкой сержанта на военных сборах – тот просто обожал лупить ею отстающих по жирным задницам. Даже самые тупые и ленивые сдавали норматив максимум через неделю. Сейчас навыки пригодились – и оделся, и даже произвел кое-какие необходимые манипуляции с организмом. Так что из комнаты он вышел как всегда, сверкая белоснежной улыбкой (да-да, почистить зубы Яран тоже успел), застегнутый на все пуговицы, элегантный…

Жаль только, что все его усилия пропали зря – те два олуха, что встретились Ярану на лестнице, изящную завершенность образа не оценили. Вместо этого они бросились на него, размахивая один шпагой, а другой устрашающего вида и сомнительной эффективности абордажным тесаком. И, наверное, очень удивились, когда разряженный хлыщ выкинул обоих в окно вместе с их железками.

Вторая группа, числом вдвое большая, повела себя ничуть не умнее. Похоже, у этих имбецилов осознание численного перевеса могло вызвать лишь реакцию атаки, на большее их мозги были не способны. Правда, у них было еще и огнестрельное оружие, но его слабым местом в этих краях по-прежнему оставалась долгая перезарядка. На долю Ярана пришлось лишь изящно уклониться, полюбоваться удивлением на лицах нахалов и отправить их в окно следом за первой группой. Летели красиво, а вот пятна на камнях, которыми был выложен двор, получились неэстетичные. Впрочем, то не было виной Ярана, это они зачем-то в полете крутились да конечностями размахивали.

Размышляя о падении нравов и быстром снижении поголовья людей с художественным вкусом, Яран все так же неспешно прошел к спальне графа и обнаружил ее хозяина, лежащего в луже собственной крови. Трупов вокруг хватало – граф не зря считался мастером клинка, и жизнь свою продал дорого. А еще, по всему выходило, что напали на него еще до, так сказать, официального штурма замка – те, кто лез через стены, вполне могли успеть сюда добежать. В конце концов, отправленные Яраном в свободный полет добежали, хотя и выглядели запыхавшимися и потными. Но вот на хорошую драку времени им уже не хватило бы. Равно как и на то, чтобы обшарить спальню, хорошенько вычистить ящики шкафов (какую резьбу при этом исцарапали, сволочи!) и убраться отсюда, прихватив раненых. По сути, здесь и сейчас находилось всего два человека, Ярану совершенно незнакомых. И стояли они над трупом… О-па! А ведь граф-то еще дышал! Слабо, но все же вполне заметно, и кровь пузырилась на губах при каждом вдохе.

Они начали поворачиваться к Ярану, хвататься за оружие, раскрывать рты… Все это выглядело в искусственно подстегнутом восприятии настолько медлительно и натужно, что Яран с трудом удержался от смеха. Два быстрых шага вперед – и столкнувшиеся лбы незваных гостей издали звук, подобный бильярдным шарам. Один треснул, забрызгав все вокруг пеной из крови и мозгов, второй, более прочный, остался цел. Ненадолго – Яран тюкнул его по темечку кулаком, а затем толкнул в сторону двери. О косяк твердолобый и приложился – виском, что характерно. Насмерть.

Яран склонился над графом, подумал секунду… Из смерти этих двоих он смог извлечь маленькую толику силы. Увы, очень маленькую – не был Яран профессиональным некромантом, да и энергия этих людей принадлежала не совсем его стихии. Конечно, если провести ритуал по всем правилам, то результат можно получить куда лучше, но откуда было взять мел, свечи, а главное, время? Пентаграмму ведь рисовать – это целое искусство! Но все же мало – лучше, чем ничего. Оставалось лишь отдать ее графу.

Он это умел. Не очень хорошо, во многом уступая профессиональным целителям, с большой потерей сил, но умел. И потому, когда граф едва заметно шевельнулся и застонал, приходя в себя, это было ожидаемо.

– Яран…

При каждом слове изо рта графа выкатывались крошечные сгустки крови, и это было плохо. Нет, что спасти раненого не удастся, Яран знал сразу – сил для этого требовалось на два порядка больше, чем он мог дать. Ни один целитель не справится, разве что накопителями обвешается с ног до головы. И то не факт, что поможет. Некромант мог бы что-то придумать, но, опять же, не просто так – будут требоваться жертвы и время. Однако спасти и улучшить состояние – две разные вещи. Здесь и сейчас сил не хватило даже на то, чтобы купировать наиболее опасные повреждения, так что улучшение будет коротким. Яран это знал. И граф, несмотря ни на что, все понимал.

Понимал, но – держался. В глазах не было даже намека на страх, лишь усталость. И все равно взгляд был требовательным. Противиться такому сложно. Яран вновь склонился над умирающим:

– Я слушаю вас, монсеньор.

– Яран, – шепот был тихим, но четко различимым. – Дети. Позаботься о них – и ты получишь свободу.

– Вот как? – О том, что заклятие может быть снято так просто, волевым решением главы рода, Яран не знал и даже не догадывался. С другой стороны, может, проще сесть и не мешать? Те, кто вломился в замок, прирежут наследника – и, в принципе, на том все и закончится. Заклятие исчезнет само собой.

– Так, – голос звучал все тише, а крови вытекало все больше. – Спаси их, Яран. Хотя бы выведи из замка – и ты свободен…

Последние слова вырвали из графа остаток сил. Тело еще недавно сильного мужчины разом обмякло. Все, теперь это была лишь пустая, никого не интересующая оболочка. Душа же отправилась… Куда? Этого Яран не знал и знать не хотел. Пускай этот секрет уйдет в вечность. Оставалось лишь выполнить просьбу графа. Не потому, что последняя воля умирающего священна – просто он был не самым худшим воспитанником. И, когда вырос, его было за что уважать.

Детские спальни располагались в соседнем крыле. Не то чтобы далеко, все же замок – это не город. Тем не менее успел Яран с трудом. У дверей в детскую уже собралась небольшая толпа, громко обсуждающая, как бы половчее эти самые двери вышибить. Судя по накалу спора, к консенсусу незваные гости прийти никак не могли.

Поубивать их было вполне реально, хоть шпагой, хоть голыми руками. Но – зачем? Яран открыл прихваченную по дороге у одного незадачливого вояки сумку – там, помимо всякой полезной мелочовки, неплохо поместилась сдернутая с того же трупа перевязь. На ней, словно наливные яблочки, висели круглые железные шарики гранат. Как раз то, что нужно.

Щелчок пальцами – и крошечный язычок огня затрепетал на сквозняке, не торопясь, впрочем, потухать. Простенькое заклинание, детям очень нравится. Для того, чья стихия огонь, в плане затрат сил вообще ничтожное. Огонек коснулся фитиля, с легким шипением побежал к гранате… Яран выждал почти до конца, после чего отправил ее в толпу, которая оживилась настолько, что просто не замечала окружающих. А зря!

Пока железный шарик летел, огонек проскочил, мерцая искрами, по фитилю и нырнул внутрь, где его уже ждала начинка из довольно паршивого черного пороха. Сам по себе порох не взрывается, просто активно горит, выделяя массу газов. Но если он при этом оказывается в закрытом объеме… В общем, громыхнуло знатно, осколки тоже ударили неплохо. Оставалось выйти из-за угла и добить раненых и контуженых, так и не успевших сообразить, что происходит, врагов. Минутное дело. И, в отличие от рукопашной, практически безопасное.

– Тук-тук! – Яран слегка побарабанил кончиками пальцев по дверному косяку. Пальцы у него были жесткие, словно гвозди, поэтому звук получился негромкий, но четко различимый. – Кто-кто в теремочке живет? Кто-кто в высоком живет?

– Яран?

Ну надо же, узнал! Все же наследник у графа, хоть и совсем еще малец, сумел не потерять головы и сохранил ясность мышления. Молодец!

– Я, конечно.

– Какой краской ты волосы красишь?

– Я их стараюсь брить наголо.

За дверью раздался облегченный вздох, и запор с лязгом открылся. Яран вошел, мысленно поблагодарил того, кто, несмотря на все ремонты и переделки в замке, предусмотрительно сохранил и прочные двери, и совершенно не вписывающуюся в интерьер толстую стальную пластину засова.

Позади раздался топот множества бегущих ног, однако Яран даже не ускорился, захлопнув двери аккурат перед носом тех, кто стремился сюда попасть. Мощный удар вызвал сотрясение, подобное тому, что случается, когда начинает действовать средних размеров вулкан, но этим реакция двери и ограничилась.

На несколько секунд в воздухе повисла тишина, а затем в дверь с чувством забарабанили. Яран повернулся и, хотя его не могли увидеть с другой стороны, высокомерно изогнул бровь:

– Кого там принесло?

– Открывай!

– Уйди, противный, ты не в моем вкусе.

По ту сторону двери несколько секунд переваривали услышанное, а затем раздался вопль, и в двери застучали с удвоенным энтузиазмом. Впрочем, Яран к чужой ругани прислушиваться даже не пытался – он умел лучше, и чужие жалкие потуги его мало интересовали. А вот дети, находившиеся в комнате, представляли сейчас куда больший интерес.

Мальчишка двенадцати лет от роду со шпагой в руках смотрелся более комично, нежели грозно. Тем не менее Яран готов был в том поклясться, кое-кого он бы с собой забрать успел. Зря он его учил, что ли?

Сестра замерла за спиной брата. Для десятилетней испуганной девочки она вела себя на удивление адекватно. Не истерила, только лицо побелело. И руки нашла чем занять – толстая старая кошка, любимица многих слуг, пришлась как нельзя кстати. Яран окинул их взглядом, неторопливо кивнул:

– Ребята, ваш отец погиб. Он просил вытащить вас отсюда. Берите, что надо, и…

Договаривать не потребовалось. Мальчишка коротко и зло кивнул и сразу полез в ящик стола. Сестра его побледнела еще больше и осталась на месте.

– Тебе что-то надо?

– Матильда! – девочка прижала кошку к груди, всем видом показывая, что никуда без нее не пойдет. И не пойдет ведь – упорная! Яран прикинул, как половчее, чтобы случайно не сломать им что-нибудь, подхватил обеих – что ему лишний вес.

Именно этот момент выбрала дверь, чтобы, не выдержав очередного удара, рухнуть. Сама-то она, может, и выдержала бы, как-никак не новомодная поделка, скорее красивая, чем надежная, а работа старых мастеров. Дуб, грубый, но крепкий – ее ставили еще во времена, когда замок был не просто жильем, но крепостью. Потому она, в принципе, столько и держалась, стоически игнорируя удары, но слабым местом оказались штыри, на которых крепился косяк. За пару столетий, что прошли от их установки, железо успело изрядно проржаветь, оказавшись менее стойким, чем плотное дерево. Лопаясь и изгибаясь, штыри вылетели из пазов, после чего вся конструкция с грохотом обрушилась на пол.

Это оказалось неожиданным для обеих сторон. Нападающие, похоже, уже так привыкли долбиться лбом в неуступчивые деревяшки, что смирились с мыслью: это надолго, и как следует набить шишки они еще успеют. Яран же был слишком занят, чтобы отслеживать, что там творится в глубине камня. Теоретически чуткий слух мог ему это позволить, но тратить время и силы на интерпретацию оттенков гнусного скрежета ему и в голову не пришло.

Тем не менее из секундного замешательства он вышел на мгновение раньше атакующих и сделал, пожалуй, единственное, что ему оставалось. Сгреб детей в охапку и развернулся спиной к неприятелю, закрывая их своим телом. Громыхнуло, да так, что заложило уши, и в спину будто поленом врезали. Мушкет – штука внушительная, и Ярану оставалось лишь порадоваться, что, наплевав на маскировку, успел сменить облик. И не только уплотнил кожу и нарастил чешую, но и поддел легкую, по специальному заказу сработанную кирасу, иначе последствия могли бы оказаться весьма печальными.

Еще несколько шлепков – это уже пистолеты, отвратительный «звяк» – похоже, кто-то притащил с собой пошлый арбалет. И пауза – оружие требует перезарядки. Что же, теперь его очередь!

Яран круто развернулся и продемонстрировал всем свою фирменную улыбку. Даже удивительно, как быстро некоторые люди ухитряются бледнеть. Впрочем, это было последнее, что они успели сделать в своей никчемной жизни.

Шаг вперед, широкий взмах – и тяжелая лапа задевает шею ближайшего врага. Самым кончиком одного-единственного когтя на среднем пальце. Этого как раз хватает, чтобы перерубить шею вместе с позвоночником, и голова, держащаяся лишь на полоске кожи, откидывается назад. Кровь в потолок веером… А теперь удар с левой! Какой-то незадачливый герой отлетает к стене и уже там судорожно пытается удержать вываливающиеся из распоротого живота кишки. Шаг вперед…

Это была бойня. На самом-то деле, остановить Ярана у этих людей шансы имелись. Не такой уж он и неуязвимый. Но это надо не потерять головы, бить в уязвимые точки… Или просто открыть плотный огонь – хоть одна пуля из сотни да найдет, куда ударить. Но для победы надо проявить стойкость, дисциплину, готовность умереть, задерживая атакующее чудовище на те секунды, что нужны товарищу для перезарядки оружия. На подобное способна регулярная армия, но не шайка головорезов без внятной иерархии, помноженной на палками вбитой дисциплину. И пока Яран рвал на куски оказавшихся впереди, задние уже развернулись и побежали, завывая от ужаса.

– Всех убью! – проревел он вслед. Больше для острастки – исполнить-то угрозу он мог, вот только времени на то, чтобы гоняться за этими трусами, сейчас решительно не было. В любой момент к ним могло прийти подкрепление, а толпой завалить можно кого угодно.

Сбросить кирасу – сейчас она будет только мешать. Вся спина в дырках, арбалетный болт торчит… Но свою задачу неуклюжая железяка выполнила, ослабив удары пуль как раз настолько, чтобы их могла выдержать чешуя.

Следом за кирасой отправилась рубаха – изорванная, бесполезная. Спина ощутимо ныла – пули не пробили естественную защиту Ярана, но ушибли изрядно. Плевать! Развернулись могучие кожистые крылья, до того скрытые одеждой от чужих глаз. Яран прикинул ширину окна – нормально, не помешает. Брызнули осколками вышибаемые стекла – табуретка, которой воспользовался Яран, пришлась очень кстати. Аккуратно, чтобы не смахнуть ненароком подопечных ставшим огромным телом, Яран шагнул к детям:

– Ничего не бойтесь, ясно?

– Ясно, – оба закивали. – А мы полетим?

– Да. Когда-то я обещал вас покатать – придется исполнять обещание сейчас. Держитесь!

Когда очередная толпа чужаков ввалилась в комнату, там никого не было. Лишь ветер развевал занавески. Демон исчез, улетел в неизвестность, унося с собой наследника графства.

Несколько лет спустя

Девушка сидела на скамейке и читала книгу. На коленях у нее свернулась калачиком пушистая кошка. Девушка не замечала ее, и не было в том ничего удивительного. Люди вообще редко могут видеть призраков, а именно им кошка и была. Она умерла уже больше года назад. Просто от старости. Но хозяйку оставить так и не смогла, а потому вместо того, чтобы отправиться в свой кошачий рай, осталась рядом с ней, приглядывать и защищать. В крошечных мозгах не хватало разума, чтобы понять, сколь бессмысленным было это занятие. И все равно такая верность стоила уважения.

Впрочем, единственный, кто мог бы оценить картину, сейчас был занят. Очень занят – гром металла, разносящийся над округой, говорил об этом лучше всяких глашатаев. Те, кому не повезло жить по соседству, кривились, но молчали – во-первых, кузнец и так, не пытаясь отстаивать свои права, расположился на отшибе, у реки. А во-вторых, когда ему надоедали жалобы и угрозы, он начинал бить морды, и получалось у него это просто шикарно.

Причина грохота, куда более звонкого и громкого (а заодно непрерывного и размеренно-однообразного), чем в обычной кузнице, была проста. Вместо подмастерья с его ограничениями по физической силе и времени использования, здесь работал водяной молот. Речушка, у которой стояла кузница, была невелика, но хозяин сделал запруду, установил колесо на манер мельничного, а от него уже, через хитрую систему шестерней, привел в движение тяжелую железную болванку, плющащую металл быстрее и эффективнее обычных молотов.

Разумеется, годилась она только для черновой обработки, доводить изделия до ума приходилось уже вручную, но все равно результат получался куда быстрее, чем у конкурентов. Те злились, грозя намылить изобретателю шею, а реку и вовсе пустить в другое русло, но пока что этим дело и ограничивалось. Во-первых, кто кому намылит – это вопрос, а во-вторых, с протекающей по выдолбленному за века в скале желобу рекой так просто не совладать. Ну и еще один маленький нюанс – продукция этой кузницы не только делалась быстрее, но и качеством заметно превосходила грубоватые поделки соседей. И вот этого факта не мог отрицать никто в округе, почему и уходили мастеру наиболее «вкусные» заказы от местных дворян, жаждущих иметь не просто кирасу, шпагу или нож, а что-то выдающееся.

Вот и сейчас мастер заканчивал очередную поделку, сердито ворча под нос. Вот неймется человеку – вбил себе в голову, что сталь должна быть непременно узорчатой. Мол, и крепче, и рубит лучше, и… Перечислять то, что вбил в голову считающий себя знатоком толстяк, можно было долго. Проще кивнуть, сделать, что он просит, тем более платит честно и весьма щедро. Любой каприз за ваши деньги – и кому интересно, что того же результата можно добиться, используя не столь уж большой набор присадок и грамотную закалку?

Отложив почти готовый клинок рапиры, кузнец вздохнул и повел широченными плечами, разгоняя кровь. Все, осталась полировка, и можно устанавливать эфес. Получится загляденье – это уже сейчас ясно, вот только и сил потрачено изрядно. Но доделывать оружие он будет завтра – хватит, устал, да и поздно уже. Солнце садится, и, несмотря на широкие окна, становится темно. Зачем портить зрение?

– Эй, Питер, заканчивай!

– Сейчас!

И действительно, уже через пару минут грохот, доносившийся из большой кирпичной пристройки, где, собственно, и располагался водяной молот, стих. Еще через минуту появился и виновник тишины – высокий парень с очень широкими, развитыми каждодневной нагрузкой плечами. Руки его были сплошь в мелких ожогах – брызги раскаленного металла летят иногда далеко. Впрочем, он давно привык к этому и воспринимал боль как нечто само собой разумеющееся. Широкий кожаный фартук в подпалинах и мокрые от пота волосы довершали картину.

– Хотел закончить, – пояснил ученик, хотя никто его не спрашивал.

Кузнец лишь кивнул:

– Молодец. Иди, шустренько искупайся, и ужинать.

Когда парень, то и дело встряхивая заросшей буйной юношеской шевелюрой головой, с которой во все стороны летели мелкие капли воды, поднялся от реки, Сара как раз заканчивала накрывать на стол. Не в доме, хотя кузнец отстроился, по меркам обычных мастеровых, неплохо – два этажа, широкие, застекленные (ох и дорогое удовольствие!) окна. Однако же как-то так повелось у них, что летом обедали во дворе, где была сооружена и небольшая печь, и аккуратная, покрытая незатейливой, но красивой резьбой беседка. Последнее все соседи считали блажью и господскими замашками, однако же про себя. Все по той же причине – советчиков кузнец невежливо посылал, а особо непонятливым запросто, с одного удара, исправлял прикус. Те злились и гадали, откуда в некрупном вроде бы человеке столько силы, но урок, однажды преподанный, усваивали быстро.

Сегодня их юная хозяйка превзошла сама себя. Впрочем, если бы у нее не получилось, тоже не беда. Все равно бы съели, нахваливая, ибо голод и физическая усталость – лучшие приправы. И неудивительно, что съели все махом.

Подмастерье управился быстрее всех, нетерпеливо поерзал, но дождался, когда наставник закончит, вальяжно откинется на высокую спинку скамьи и начнет задумчиво рассматривать сквозь толстые стенки не слишком ровно отлитого стакана перекатывающуюся внутри рубиновую жидкость. Вино кузнец пил самое простое и по чуть-чуть – так, чтобы немного расслабиться после тяжелого дня. Хозяин местного трактира его за это не слишком жаловал – на таком клиенте много не заработаешь. Кузнецу, однако, было плевать. Сейчас же он, скрывая за полуопущенными веками скачущий в глазах смех, наблюдал за все более нетерпеливо поглядывающим на калитку воспитанником.