Читать книгу: «Семейная сага. Сборник. Книга II», страница 8

Эпилог

Раннее утро. Теплое апрельское солнце светит в окна. Штор на них нет, и вся палата залита ярким светом. Я подвинула прозрачное пластиковое корытце к себе. В нем спал мой ребенок. Мой. Ребенок. Моя дочь. Ее личико было прекраснее всего, что я когда либо видела. Она улыбалась во сне. Периодически вздыхала, будто постигая смысл бытия.

Чувство безграничной нежности наполняло всю мою душу. Я коснулась пальцами щечки малышки, подержала за маленькие пальчики. Я смотрела на нее и слушала ее дыхание. Мне не верилось, что это чудо происходит со мной. Столько лет я шла к нему. Столько слез выплакала. Столько горя вытерпела. И вот оно – мое вознаграждение.

Сразу все встало на свои места. Стало понятно, почему бабушка стала не актрисой, а врачом. Почему когда-то спасла маленького Костю, а потом меня. Почему Господь забрал маму так рано, и я заболела диабетом. И почему заболел Костя. Маленький, но исчерпывающий ответ на все эти вопросы лежал на моих руках и сладко сосал грудь.

Из роддома нас забирали мои любимые – муж, папа, брат. Были Дина и свекровь. А я жалела, что бабушка не дожила, не увидела свою тезку, не порадовалась за меня. Хотя, наверное, видела и радовалась, просто нам этого не дано знать.

Вы спросите, полюбила ли я уже своего мужа? Полюбила. Чуть-чуть. Привыкла. И рождение ребенка затмило для меня все остальные чувства. Перед нами лежала длинная дорога. Она готовила нам множество сюрпризов. И с каждым годом, с каждым новым ребенком, я буду чувствовать, как растет моя любовь к мужу, как он становится роднее и ближе.

Без бабушки мы стали редко общаться и перестали собираться на дружные семейные застолья. У каждого своя семья, свои заботы. Дочки дядя Андрея подарили ему четырех внуков и одного правнука. Кирилл стал юристом, женился, и у него растут двое замечательных мальчишек. Анюта замужем за сокурсником Киры. У нее тоже двое детей. Папа и Дина развелись в год их серебряной свадьбы.

Коля так и не женился. Мама его умерла в 2016 году. Костя стал неврологом, первоклассным врачом. Свекровь вышла замуж, когда родился наш третий ребенок.

Конец.

Гузова Ольга

«Коммунальная квартира».

Пролог

Тяжело кряхтя и придерживая одной рукой большой живот, Анна встала коленкой на табуретку и потянулась к форточке.

– Дед Митя, ну опять надымил, дышать нечем!

– А что тебе будет? – усмехнулся дед, недовольно посмотрел на беременную и грохнул деревянной ногой о пошарпанный кухонный пол.

– Идите хоть помойтесь, а то дело к вечеру, начинает вашим последним боем тянуть…

⠀

Володя, играя соломиной в зубах посмотрел на деда и беременную женщину, налил стакан водопроводной воды и залпом выпил.

– Я все не привыкну к дарам цивилизации.

Анна улыбнулась – водопровод был её заслугой.

– Дед Мить, а как тебя такого старого на войну взяли?

– А меня и звать не нужно было. Немец к деревне подошёл, в которой мы жили, так я на фронте и оказался. Лучше меня, чем моих внуков. Хотя и внуков не сберег..– дед снова затянулся и посмотрел за деревянную раму окна.

⠀

Погода была солнечной, деревья стояли почти недвижимо. Скоро должен был начаться проливной дождь с грозой.

⠀

Девятилетняя Ниночка вышла на кухню со скрипкой в руках, встала в центре и терпеливо начала выводить ещё не знакомые ноты.

⠀

Входная дверь скрипнула, и в квартиру зашел Кирилл. Родственники на кухне затихли и переглянулись. По коридору прошел запах хмеля и сигарет.

Он зашел на кухню, молча её осмотрел, взял из холодильника кусок колбасы и направился в свою комнату.

Вдруг он остановился и посмотрел на табуретку под окном. Холодно. Одной коленкой он стал на табуретку, закрыл окно и вышел.

– Ну и характер. – дед Митя хотел плюнуть на пол, но сдержался из-за Ниночки. – Играй, моя хорошая, играй.

Собрав полосатым носком себе под пятку крошки от рассыпанного утром печенья, Нина положила щеку на инструмент и продолжила пиликать.

– А ты б думал как поинтереснее умереть, тоже характер бы испортился. – вспылил Володя и плюнул соломину в мусорное ведро.

Глава 1

Июньский зной набирал силу.

Луг к востоку от пролеска был скошен ещё на рассвете. Мужчины, направленные в колхоз для помощи, отдыхали в тени деревьев. Они наблюдали как комсомолки из спортивного училища ворошат душистую траву и, закончив свои участки, идут к спасительным берёзам.

– Наташ, – незаметно для других мужчина накрыл ладонью тонкие пальцы девушки. – Надо что-то решать.

Наталья вздохнула и огляделась. Рядом в ведрах с потрескавшейся эмалью, накрытых марлей, стояла колодезная вода.

Глотнув ледяной воды из алюминиевой кружки, девушка уткнулась носом в мужское плечо. Глаза спрятались под густой белокурой чёлкой.

По сравнению с ней, Владимир был взрослым и серьезным. Он занимал серьёзную должность. К тому же, он был женат.

– Не боишься, что попрут тебя с должности?

– А пусть, на другую заработаю. Так и ты можешь не попасть на соревнования из-за меня. – Володя улыбался печальными глазами. Сил не было как измотала его душу эта спортсменка.

– До вечера решу окончательно. – Наташа оторвалась от плеча и пошла к задорно смеющимся однокурсницам.

Чтобы не выдать волнения в предвкушении долгожданного разговора, Володя сорвал одиноко растущую маковку пшеницы и закусил её зубами.

– Владимир Николаич, не подсобите с дровами для школы? Привезли чурок пудовых, а колоть-то и некому. – с надеждой в глазах на крепкого мужчину смотрела пожилая директриса – А до ужина баньку вам справим, рубаху чистую дадим. Сейчас вам в подмогу кого пришлю… – тараторила женщина, пока городской начальник не начал отказываться.

– Да сам справлюсь. Что тут колоть: начать и кончить. – Володя оценил кучу дров и с энтузиазмом взялся за топор.

Уморённый колкой дров на солнцепёке, Владимир закрыл дымоход и, поддав пару покрепче, с блаженством растянулся на банном полоке.

Жена? Жена молодая, найдёт другого, ещё лучше.

А наши судьбы уже разошлись.

Простит меня. Обязательно поймёт и простит. Я же не со зла. Я просто не знал что можно ТАК влюбиться. Да ещё и с первого взгляда.

Квартиру Анечке оставлю, себе ещё заработаю.

«Анечка… папина доча», – Володя осознал, что дочь останется жить со своей матерью. Под ложечкой засосало.

Но я буду деньгами помогать и при каждой возможности приезжать к ребёнку.

Наташа не будет против.

Наташа, Наташа…

Глава 2

⠀

– Это ребёнок Фёдора.

⠀

К вечеру обещали дождь.

Анна стояла у окна кухни в изумрудном плаще, который не застёгивался на беременном животе.

Отёкшие ноги не позволили надеть туфли и пришлось довольствоваться материнскими галошами на тёплый носок.

Довоенные часы звякнули восемь.

Что-то случилось, Фёдор обычно не опаздывал.

Взгляд Анны зацепился за деревянную табуретку, покрытую синей краской. Её смастерил какой-то дед, недолго проживающий в их квартире до войны. Табуретка так скрипела, что давно следовало её выбросить.

⠀

– Мы ещё можем все исправить, – голос мужа непривычно дрожал.

– Не можем. – отрезала женщина.

⠀

– Вся в отца, такая же. Бессовестная! Сын подрастёт, как ему в глаза смотреть будешь? – сестра появилась за спиной неожиданно.

– Я не такая как отец! Хватит меня носом в это тыкать! Я никого из семьи не увожу! Это он мать хотел бросить, я ухожу сама! – в глазах женщины было негодование.

⠀

Пододвинув табуретку ближе к столу, муж Анны сел на неё и спрятал лицо в ладони.

На кухню выбежал трехлетний мальчик с рисунком в руках и жестами стал проситься на ручки к маме.

– К врачу бы сводила пацана! Мама говорила, ты в его возрасте Бородино наизусть рассказывала, а эта сиротинка при живой матери двух слов связать не может.

Аня схватила мальчонку и прижала к себе.

– Мы с Фёдором оформим отношения и уедем с Кирюшей отсюда.

– Такие как он не женятся! – не унималась младшая сестра. – Ты думаешь, воду он просто так нам в квартиру провёл? Откупается от тебя! А ты, дура, не видишь!

– Потерпи немного, – добавила Аня то ли мужу, то ли сестре, то ли себе.

⠀

В квартире было невозможно оставаться. Чтобы не слышать оскорбления сестры, Аня решила подождать любимого на улице. Она опустила сына на пол и прошептала:

– Мама скоро придёт. Все будет хорошо.

⠀

Женщина посеменила, аккуратно переставляя ноги, чтобы не запутаться в галошах на пару размеров больше.

⠀

Выплеснув все негодование на сестру, Валентина взяла племянника на руки и сняла с холодильника букварь, по которому сама когда-то училась читать.

Когда все разошлись, муж Анны незаметно вытер слёзы и побежал вслед за ней.

Глава 3

– Ну сколько тебе говорила «Не лазь ты на эту горку!», вся куртка в краске! На кого ты похож?

Малыш громко сопел и растирал жёлтую краску на рукавах и животе.

Как знакомо. Вот поругалась, а теперь иди с ним Бородино учи. Или Василия Тёркина.

Из знакомых Кира никто не знал кем был этот Василий..

Но Валентина потратила на племянника много сил, времени и знаний.

Сил в прямом смысле слова. Лет в 10 он усилием воли заставил себя не отворачиваться, когда тётя Валя замахивалась на него.

Она коллекционировала его грамоты, похвальные листы и благодарственные письма, в тайне хвастаясь подругам.

Все его заслуги тетка приписывала себе, ведь она столько вложила в мальчика.

Несколько раз он уходил из дома, но потом сам же и возвращался. Худой, голодный и побитый. А это наследственность, тут тётушка была не при чём.

Лучше бы в секцию борьбы его тетка отдала, чем сочинения по 10 раз заставляла переписывать.

Учителя жалели, одноклассники недолюбливали, тётка делала из него человека.

Она говорила, что мать якобы нагуляла его от какого-то криминального авторитета. Хорошо, если бы это было правдой. Просто это так приятно бесить человека уже одним своим происхождением.

– С днём рож-де-нья! С днём рож-де-нья!

От неожиданности Кирилл вздрогнул и обернулся.

С громким смехом на щуплого парня в объёмном пуховике гурьбой повисли друзья.

Тот довольно улыбался и щедро раздавал спасибо, по очереди обнимая каждого.

Наверное, это очень здорово иметь много друзей.

На заработанные от расклейки объявлений деньги Кир купил бутылку пива и пачку сигарет. Паспорт не спрашивали.

Так странно всё. Человек собирается умереть, а он попробовал только 1 сорт самого дешёвого пива. А ведь он не видел Париж, не плавал с дельфинами и даже не занимался сексом.

Кирилл пересчитал в уме все свои сбережения.

Интересно, сколько стоит Хеннесси? Его же и пить нужно из специального стакана. В Инстаграм можно будет фотку выложить. На прощание.

От нескольких подряд выкуренных сигарет тошнило.

Надо продумать всё, но в таком состоянии трудно.

Кирилл посмотрел на окна своей квартиры. Из форточки пахнУло дымом крепких папирос. Затошнило сильнее.

Глава 4

– Как дела?

Рядом с сиреневым кустом остановился автомобиль.

– Ты где был? – не успев закрыть за собой дверь, Аня принялась хлестать Фёдора по лицу. – Месяц не приезжал. Другую нашёл?

– Перестань! Дела были. – Фёдор поймал руки девушки и поцеловал ладони.

Анька надула губы. Повисла пауза.

– Девочка моя, мне теперь нельзя жениться.

Аня нахмурилась и пристально посмотрела на жениха.

– Не могу говорить. Это наша воровская тема. Девочка, прости! Но мы можем иногда встречаться. Столько лет же просто встречались.

Давясь слезами, Анна хлопала ресницами и не верила ушам.

– Девочка, прости.. – повторил Фёдор и, как ни в чем не бывало, полез целоваться.

– Иногда встречаться?! – казалось, о её позоре узнала вся улица. – Иногда? Ну и сука ж ты, Феденька!

– Ты знала что это случится, я сразу тебя предупреждал.

Анька плюнула Фёдору в лицо. Тут же в ответ прилетела пощёчина.

Девушка выскочила из машины и рванула в подъезд. Почему он не идёт??

Зашуршал щебень под колёсами уезжающего автомобиля. Анька села на корточки, закрыла ладонью рот и заревела.

– Ничего ему не скажу. Сама рожу, сама воспитаю… – шептала Анна, успокаивая себя. Она достала сигарету и выйдя на улицу, спряталась под сиреневым кустом.

– Толик – местный алкоголик, возьмёшь меня в жены? – мимо проходил её сосед, который сох по ней с 9 класса. Говорили, что он нашёл себе кого-то, лишь бы не думать о ней.

Он остановился, оторвал с куста пятилистный цветок сирени и съел:

– Возьму.

Анька закатила глаза и затрясла головой:

– Господи, за придурка собралась, который почти в 30 лет сирень ест. – в окнах её кухни загорелся свет. – А как же моя Валька? Стремно как-то.

– Валька знает, что я тебя люблю. Ань… меня года через 3 на стажировку в Америку отправят. Жена может поехать со мной.

Анька затянулась и представила Брайтон Бич и открытки, которые будет слать оттуда Фёдору:

– Ок, пока поживём с моими. На Вальку не смотри. А хотя я и не ревную.

– Я у вас прописываться не буду. Пусть мама не переживает. – Толик нашёл ещё один пятилистник и положил на ладонь Ани.

– Ой, будто ей не из-за чего переживать. – Аня пересчитала. – Да, пять. – и выбросила его в кусты.

Глава 5

– Анют, помнишь, чтобы подработать, я написал диссертацию для одного сотрудника НИИ?

Толик приобнял Аню за талию и через плечо заглянул в кастрюлю. Аня помешала борщ и отложила ложку.

– Одна подработка за все время? Конечно, помню.

Толик взял ложку и тоже помешал борщ.

– Руководство узнало об этом. И его, и меня решили наказать.

Анна уставилась в газовую трубу, уходящую в стену, облицованную старым кафелем. Ну, теперь, видимо, точно придётся ремонт сделать.

– Я не поеду в Америку. Мы не поедем.

Аня снова взяла ложку, и, замахнувшись над его лбом, и то ли с жалостью, то ли с пренебрежением, прошептала:

– Да что ж ты за человек такой? Ни спи***ть, ни покараулить!

Толя кивнул.

В голове женщины все мысли улеглись по полкам. Стало так легко, хоть и Брайтон бич теперь им был заказан.

Аня выключила плиту:

– Я за хлебом. Искупаешь Кирюшу?

Муж снова кивнул.

Аня накинула на плечи пальто, вытащила из сумочки сигареты и ключи.

– А ключи?…

– Ну вдруг заболтаюсь с кем-нибудь по дороге. И чувствую себя не хорошо, подышу заодно. – Жена не дала задать вопрос полностью. – Купайтесь и ложитесь спать.

Анна не спеша вышла во двор, посмотрела на кухонное окно, послала мужу и сыну воздушный поцелуй и скрылась за углом.

За углом в своём автомобиле её ждал Фёдор.

Глава 6

Оказалось, чтобы уйти из жизни, люди создают целые группы и советуются, составляя план последнего дня.

Кирилл поморщился и выключил компьютер.

Люди все опошлили и социализировали.

– У вас есть обычные лезвия для бритвенных станков?

– Кто-то такими ещё пользуется? – Киру казалось, что кассир прочла его мысли.

– Дед. Хорошо хоть не топором бреется, – парень криво улыбнулся, изображая хорошее настроение.

– А-аа, ну да, – протянула кассир, – старшее поколение с трудом привыкает к новому. Ты в хозяйственном через дорогу спроси.

Тетя Валя поехала поздравлять с юбилеем бывшую коллегу и обещала быть часам к 10. Времени ещё было много.

Кирилл налил Хеннесси в обычный стакан. Не такой уж и дорогой коньяк, если покупать его лишь однажды.

Он открыл картонную коробочку и достал из неё цветной конвертик. Внутри была вощеная бумага, которую тоже нужно было развернуть.

Ну целый ритуал с этим брадобрейским инструментом.

Школьник в последний раз осмотрел квартиру. Взгляд остановился на шкафе.

Он представил как тетя в чёрном крепдешиновом платье и платке из шторы будет сидеть и раскладывать перед соседями его грамоты, рассказывая что она сделала для каждой конкретной бумажки.

Сжечь.

Стоя на цыпочках, Кир вытащил тяжёлую коробку со своими наградами.

За коробкой потянулся свёрток темно – зеленого цвета: то ли куртка, то от дождевик. Из свёртка выпала пожелтевшая газета с броским заголовком:

«Криминальный авторитет Фёдор Володин был застрелен в жилом дворе на окраине города».

С фотографии на Кирилла смотрел он сам, только старше лет на 20.

Шрифт поменьше гласил о том, чем именно по слухам занимался авторитет, какая у него была недвижимость и чьим был преемником. Ещё ниже было написано, что погибли свидетели – семейная пара, которая случайно вышла во двор в момент расправы. Женщина была беременна.

Зачем он нашёл это именно сейчас?

Кирилл вспомнил, что в ванной его ждёт лезвие с таким причудливым узором в середине. Почему-то эта прорезь всегда ассоциировалась у него с лестничными балясинами. Ну опять всякая ерунда лезет в голову. А ведь уже почти 9.

Глава 7

Все слышали как в гостиной с антресоли что-то упало. Через минуту в кухню со сломанной соломиной зашёл встревоженный Володя.

– Зачем плащ свалил на Кирилла? Нам нельзя вмешиваться…

– Дед Мить, а как ты прописался в нашей квартире? – Володя спросил словно в комнате ничего не происходило.

– Так 100 раз рассказывал. – старик небрежно закачал головой. – И на этом свете вам прописка покоя не даёт! Я 20 лет на сахарном заводе работал до колхоза, и, чтобы мне пенсию оформить заводскую, бабка твоя мне прописку и сделала. А 29 июня я должен был выписаться, да война 22 началась. Так и осталась отметка с вашим адресом.

– Дед Мить, а скучаешь по своему дому? – тихонько спросила Ниночка, заранее зная ответ.

– Скучаю. И по печи скучаю, и завалинке, на которой ещё мой дед сидел. И по Марфе своей…

– Вот и сидел бы сейчас на завалинке, а не в нашей квартире на сквозняке под форточкой. – Володя улыбался, чувствуя себя хозяином положения. Про Марфу слушать он не хотел.

– И сидел бы! Можно подумать смотреть мне на вас приятно. Сколько людей на войне сгинули, сколько на земле неупокоенных – одному Богу ведомо. Мы хоть защищали народ.

Дед Митя пытался пристыдить Аню и Володю:

– А потом люди с ума сошли – чтить семью перестали, детей бросать – последнее дело. Своих убивать стали ради наживы. Вы и на этом свете все чего-то боитесь, за мальца боитесь понести. Ни при жизни ничего достойного не сделали, ни после смерти. Ждёте только, чтобы дверь ваша открылась, в рай хотите! А пальцем для этого не пошевелили!

– А если снаряды взорвутся? Что будет с нами? – вдруг Нина задала вопрос, которого все боялись.

Жильцы переглянулись.

– Когда-нибудь узнаем. Главное, чтобы пока дом стоял, ветхий совсем. Снесут дом – ничья дверь не отроется. Так и останемся здесь, между живыми и мертвыми. А пока шанс есть. – на правах старшего старик успокоил жильцов.

Родственники понимали за что дед их клеймит, но согласится было унизительно.

– Ну хоть умер ты в хорошую погоду, – Анна с усмешкой продемонстрировала обувь. – А то дымил бы под этим окошком в одной галоше.

Глава 8

– Дед Митя, так кто тебя проклял? Все ж погибли. – Володя не унимался.

– Ребята наши на высотке к тому моменту уже 2 дня отстреливались. Ни снарядов, ни патронов не осталось у них. Да и живых осталось несколько человек. Пошёл я к комдиву и вызвался ящик снарядов им оттащить. Погибну – так меня не жалко, старый уже. Я хоть и без ноги, но выносливый. Зной только спал, ветерок лёгкий – ни комары, ни слепни не кусают. А чтоб вы понимали, мой груз был важнее меня. Он мог спасти много ребят. А если и не спасти, то немцев перебить хоть сколько-то. – дед вытер слезу и продолжил. – Я уже почти добрался до блиндажа, когда враг заметил меня и начал прицельно огонь вести. Первая пуля насквозь через левое плечо прошла, я от страха даже не почувствовал. В любом случае помер бы я тогда, и лучше бы уж в поле.

На кухне стояла тишина, перебиваемая почти беззвучным рыданием дедушки.

Нина обняла старика и погладила дырочку на гимнастёрке, ту самую, от ранения.

– А дальше? – девочка рассматривала гимнастёрку солдата.

Дед Митя откашлялся и продолжил:

– А когда я сволок ящик в блиндаж, ровно в него и попал вражеский снаряд. Я собой его накрыть не успел. Взрыв такой был, что всех ребят положило… Своим же огнём..

Пехотинец выровнялся, вспомнив об осанке:

– А проклясть кто угодно мог. И Комдив, и ребятки, которые тогда ещё живые были и все это видели. И немцы могли.

В сотый раз прослушав эту историю, Анна напомнила:

– Хорошо хоть Толика хватило ума сюда не прописывать, а то не поместились ты на кухн А ведь Кирилл тоже прописан здесь. После смерти будет с нами делить эту кухню.

Об этом молчал каждый житель квартиры.

– Да вот тут ещё место есть. – дед махнул рукой в дверной проем. – Боком повернётся, когда Ниночка будет играть.

Девочка виновато посмотрела на своих родственников. Кажется, Владимир приходился ей племянником. В силу возраста она не разбиралась в родственных связях.

Что поделать, если сбила её машина в день, когда она шла в музыкальную школу со скрипкой в руках.

– Ну хорошо хоть, не с контрабасом. – всегда шутил Володя.

Дед Митя прикурил очередную папиросу и пошёл на балкон. К снарядам.