Попроси у неба счастья

Первыми появились два зайца, которые маленькими серыми комочками, прижав к спине длинные уши, неслись прямо на сидевших в засаде охотников, но не видя их, ринулись в чащу леса.

За этими двумя через некоторое время в испуге пробежали ещё несколько русаков, а вот звери покрупнее не торопились, вслушиваясь в шум позади их и такую странную тишину впереди.

Вдруг в нескольких десятков метров перед собой Алекс увидел огромную серую массу: на опушку выскочил большой матёрый серый волк. Высоко подняв голову, насторожив уши, он не спеша бежал в сторону Алекса. Хищник ещё не понял с какой стороны ожидать опасность. Вот осталось несколько метров до места где засел Алекс и тот, натянув тетиву, выстрелил. И промазал…Умный зверь сразу почувствовал слабину охотника: вперёд бежать было безопаснее, но для этого нужно было подмять человека.

Волк остановился, присел на задние лапы, и сделав огромный прыжок с быстротой летящей птицы, помчался на Алекса.

« Ну вот и всё, – обречённо пронеслось в голове.

Вдруг он услышал свист и пролетевшая прямо возле уха стрела поразила зверя.

Волк, как подкошенный, упал на землю и злобно защёлкал зубами. Он не мог бежать дальше и только страх и ненависть были в его глазах.

Ещё одна стрела закончила жизнь этого матёрого зверя.

Алекса била дрожь, предательски стучали зубы, но всё же он заставил себя повернуться и посмотреть на своего спасителя.

Возле высокого дуба, широко расставив стройные ноги, держа в левой руке лук, улыбаясь, стояла Любава.

Парень благодарно кивнул девушке и она неспешно подошла..

– Испугался?– лучистая улыбка озарила красивое лицо.

– Тут не испугаешься, – он постепенно входил в норму, – несётся что-то огромное и серое…Я пытался, но сама видишь. какой из меня стрелок.

– Не стрелок, не всадник. Где ты рос, Алекс? У нас мальчиков всему этому учат с детства.

«Знала бы ты где я рос… Я и сам сейчас думаю: не прекрасный ли сон то был – спокойная, размеренная, безмятежная жизнь…

– Спасибо тебе, Любава. Мне неудобно, что я в долгу перед такой хрупкой, красивой девушкой.

Она засмущалась от неприкрытого признания её красоты. Лицо девушки ещё больше похорошело: стройная и прекрасная, со слегка раскрасневшимся лицом, как какое-то неземное существо – сирена, призванная искушать мужчин.

– Почему же вы меня с собой не взяли? Мал знает, что я люблю охотиться. Хорошо, что ключница сказала о вашем выезде в лес, а воевода показал направление и я вовремя успела.

– Да, это уж точно. Как нельзя кстати ты прибыла.

Заговорившись, они забыли, что охота продолжается и загонщики почти вплотную подошли к ним. Краем уха Алекс услышал хрюканье и увидев, что глаза Любавы округлились, оглянулся назад. К ним приближался огромный вепрь с острыми клыками. Девушка, оттолкнув рукой Алекса, вытянула из колчана стрелу и оттянув тетиву лука, выстрелила . Животное завизжав от боли, приостановилось и со стрелой в боку бросилось вперёд, сверкая маленькими, налитыми кровью глазами. Любава ещё раз выстрелили, но и вторая, метко пущенная стрела, не остановила секача.

Алекс, повинуясь инстинкту, стал впереди девушки, закрыв её собой и ожидая неминуемой развязки. И вдруг наперерез зверю ринулась чья-то фигура. Мал!.. В ту минуту, когда кабан был готов полоснуть его клыком, князь отшатнулся и, размахнувшись, изо всей силы глубоко всадил свой клинок прямо в сердце животного, которое свалилось, убитое наповал.

Любава закрыла лицо рукой и уткнулась в плечо Алекса. К ним со всех ног спешили и охотники и загонщики. Кабан и человек лежали без движения… И тут Алекс увидел какое-то шевеление; это Мал поднимался на ноги. Он повернулся к сестре, вытер холодный пот со лба вымазанной в кровь секача рукой и улыбнулся.

Алекс встряхнул Любаву, та посмотрела на брата и осела. Хоть какой мужественной и не была эта девушка, но пережив такое потрясение, она ещё не могла прийти в себя – не держали ноги.

– Сестра, – позвал Мал, – подойди ко мне. Да не бойся – я жив. Трусиха…

– Умница ты моя! – приобнял её за плечи и поцеловал в лоб, – но помни; никогда не расслабляйся. Знай, что вокруг враги, которые будут стараться тебя свалить, перегрызть горло, занять твоё место. Наша жизнь – это жизнь леса: всегда выживает сильнейший. И не бойся, я всегда буду рядом, как и обещал, маленькая моя сестрёнка.

Он ещё раз встряхнул её и вдруг рассмеялся.

– Ну что, охотник, хоть зайца подстрелил, раз волка не удалось? Умно говоришь, любо тебя слушать, а в остальном как красна девица.

Любава толкнула брата локтем:

– Вот одна из тех красных девиц возмущается. Ну что же, каждому своё: кому бежать, а кому стрелять, кому говорить, а кому слушать. А вообще, – расправил плечи Мал, – прекрасно жить на этой земле и быть свободным словно птица!

А вокруг секача уже кипела работа: холопы срубили длинное бревно и привязав кабана ногами к нему, подняли и медленно ступая, понесли из лесу в терем.

Мал с боярами были уже далеко, а Любава и Алекс медленно ехали по лесной дороге. Природа успокоилась, забыв о шуме, поднятом людьми и так напугавшем всех лесных жителей.

Всадники выбрались из густого леса и остановились перед покрытой высокой травой поляной. Любава сидела в седле, как парень – уверенно, крепко.

Лёгкая накидка прятала перетянутую пояском тонкую талию, сапожки полуприкрыты широкими шароварами, такими удобными для верховой езды.

– Давай наперегонки, Алекс?

– Ну ты же знаешь, что я отстану…Нет у меня такой сноровки.

Алекс понимал, что возбуждение от пережитого страха прошло и девушка хочет насладиться быстрой ездой, чтобы немного прийти в норму. Парень любовался ею и почему- то гордился… Правда он ещё не мог разобраться в этом чувстве – гордости за кого-то.

Ему вдруг так захотелось, раскинув руки, полежать в сочной высокой траве, смотреть и смотреть в далёкую голубизну, отключив все мысли, не думая о том, что его ожидает в будущем.

Любава, каким то странным образом угадала его желание и спешилась.

– Давай здесь немного посидим, Алекс.

Он последовал её примеру с радостью. Лёг в высокую траву и вдохнул полной грудью этого удивительно чистого воздуха. Дышал и не мог надышаться смесью хрустальной чистоты с запахом свежей травы и цветов. Его хотелось пить медленно через соломинку, как коктейль и смаковать как самое вкусное мороженное. При воспоминании об этой с детства любимой сладости, у Алекса защемило сердце и защекотало в носу. Неужели он никогда не увидит больше своих друзей, отца и маму?

Мама…Как наверное она сейчас переживает, не зная где он, что с ним…

Любава увидела страдальческую гримасу на красивом юношеском лице.

– О чём ты задумался, Алекс?

Он очнулся и открыл глаза. Девушка с тревогой смотрела на него.

– О чём ты думал? – повторила она свой вопрос, – на твоём лице было страдание и тревога. Как будто-бы ты вспомнил о чём-то далёком, что безвозвратно потерянном .

« Она что, умеет читать мысли?– удивился Алекс.

– Да нет, всё в порядке.

Девушка, успокоенная его словами, отвернулась и вырвав очередной цветок вплела его уже в почти готовый венок.

Алекс вновь и вновь возвращался к своим невесёлым мыслям. Его деятельная натура не желала мириться с создавшимся положением: неужели нет никакого выхода и придётся жить здесь в таком далёком и непонятном прошлом?

Нужно было с кем-то поделиться своими мыслями и сомнениями, но никто же ему не поверит, а посчитают за сумасшедшего. Значит надо, если появилась такая неожиданная возможность, побольше обо всём узнать. А что за ним прилетят рано или поздно, он почти не сомневался. Но так хотелось, чтобы всё-таки это случилось пораньше!

– Как тебе мой венок? – услышал девичий голосок и повернулся .

– В этом венке ты просто сказочная принцесса.

– Это кто же такая?—надула пухлые губки Любава.

– Ну как княгиня.

– А я и есть княгиня, – гордо повела плечом и длинная толстая коса от этого движения зазмеилась по спине девушки.

– Ну тогда как лесная мавка, – неожиданно вспомнил такой персонаж. – И зачем это девчата плетут венки, ведь цветы мёртвые и скоро завянут?

– Так завтра же праздник – Купала, девушки и плетут себе венки, чтобы пускать их на воду.

– На воду… А зачем?

Любава с подозрением уставилась на него: он что и этого не знает?

– А вот придёшь завтра к реке вечером и всё увидишь сам.

– У вас там что же, будут народные гулянья ?

– Нет, ты скажи, придёшь?

– Не люблю я массового скопления народа. Новый год с трудом переношу и только потому что собираемся с друзьями в лесу, и потом катаемся на лыжах, санях возле убранной ёлки.

– Да странный у вас новый год – по грязи кататься…

– Почему же по грязи ? У нас в тот месяц много снега.

– В берёзозеле у вас такие снега?

– В каком таком березозеле?

– Ты меня, Алекс, прости. Но порой кажется, что у тебя память отшибло или ты просто смеёшься надо мной.

– Почему же? На тех землях, по которым я проходил новый год встречают зимой.

– А, – успокоилась Любава,– а у нас год начинается с березозеля. Тает последний снег, подсыхают лужи, сквозь землю пробиваются тонкие, ещё слабые стебли травы, а на деревьях первые клейкие листики появляются. Природа пробуждается и все сразу начинают собираться в поле, чтобы подготовить землю, а потом засеять зерном. Разве это не начало жизни? Как же может новый год начинаться зимой?– недоумевала девушка.

– Ну у разных народов свои традиции, – оправдывался Алекс.

– Берёзы ведь одни из первых надевают зелёные одежды. Потому и месяц, когда начинается год, называем березозелем. Знаешь, Алекс, я люблю лес, но больше всего люблю берёзки. Какое ещё дерево такое чистое и светлое? В любую погоду, в любое время издали увидишь её, узнаешь, ни с каким деревом не перепутаешь, – мечтательно закончила девушка.

« Да ты сама сродни берёзке – чистая и светлая … И вот что интересно: ведь знаю я эту птичку- невеличку всего ничего, а кажется, что всю жизнь,– подумал, удивляясь самому себе, Алекс.

– А вот в других странах наряжают ёлки и сосны разными игрушками и водят хороводы вокруг деревца, поют песни, танцуют и вообще радуются жизни…

– Мы сделаем такое у нас?

– Конечно, – пообещал Алекс. – Вот будет много снега и мы устроим праздник.

Он снова лёг на спину и послал мысленный посыл космосу: «Ну пожалуйста, пожалуйста, заберите меня поскорее. Я так хочу домой к своим, к цивилизации…».

Стебелёк травы защекотал его под носом и Алекс громко чихнул.

– Ну что, домой? Нас, наверное, заждались,– наклонилась над ним Любава.

– Пойдём, – нехотя поднялся парень.

Они сели на лошадей и медленно поехали в направлении селения.

Во дворе терема шли приготовления к трапезе: секач, уже выпотрошенный, был привязан накрепко к вертелу и двое мужчин медленно прокручивали его над огнём.

– Где это вы были? Уже послов хотел посылать, – спросил подошедший к ним Мал.

Любава соскочила с коня и подошла к брату

– Волновался? За меня? Да ты забыл, что у меня теперь защитник появился, – показала на Алекса.

– Которого постоянно самого нужно защищать,– закончил тот за неё.

Мал оценил иронию Алекса и весело рассмеялся:

– Ничего, всему ещё научишься. Если, конечно, захочешь…

– Мал, – завтра праздник Купала, ты не забыл?

– Помню я, помню.

– Пойдёшь к реке?

– Любава, я ведь князь и негоже мне по таким праздникам ходить. Хороводы водить с молодыми девками да парнями. Другими делами и заботами голова полна.

– А ведь ходил раньше и не зазорно было!

– Ходил, пока князем не стал, а отец наш княжил… С Алексом пойдёшь. Пусть парень развеется, а то совсем не весел.

– Пойдёшь, Алекс?

– Ну, конечно же пойду. Всегда интересно познавать что-то новое. А ещё лучше если это праздник.

– Вот и хорошо, вот и ладно, и за сестру спокоен буду.

Глава 3

Девушки любили этот праздник…

После того как солнце начало свой путь к закату, они насобирали цветов: зверобоя, васильков, мяты. В эту ночь и полынь была нужна. Нет, даже не нужна , а была необходима: ведь именно сегодня выходили все: русалки из воды, мавки встречали путников в лесу. А полынь могла защитить от ведьм и всякой иной нечисти. Но насобирать красивых цветов было мало, нужно ещё выплесть себе венок краше, чем у других.

Пока девушки готовились к ночи Купала, парни тоже не сидели на месте.

Большая поляна, видевшая молодыми ещё их родителей, уже с нетерпением ожидала, когда же начнётся весёлое действо. И парни с шутками-прибаутками собрали по городищу старую одежду, привезли на поляну соломы ржаной, дров, веток сухих. Да чтобы побольше, чтобы на всю ночь хватило для веселья и смеха.

Утром с денницей, которая только начала загораться Любава пошла к старой ведунье в лес- собирать лекарственные травы. Собранные этой ночью они были особенно ценными в борьбе с разными болезнями, да и не только с ними… Вечером, надев венок, пошла с подругами к берегу реки на поляну.

Там было уже много девушек и парней, которые, лишь зашло солнце, пошли добывать живой огонь.

Ночь пришла на смену вечерней заре. Лес всё ближе подходил к поляне. Деревья старались заглянуть через плечи самых сильных троих парней, которые старательно пытались получить искру от трения, чтобы потом от этой искры вспыхнул костёр и разогнал темень подальше в лес.

И вот пошёл дымок от мелко перетёртых сухих веток. Тишина стоит… А глаза молодёжи обращены к дыму, потом несмелому язычку пламени. И вот он уже горит –живой огонь. Жизнь, надежда, а сегодня ещё и страж от злых духов, смерти. Огонь всеочищающий!

А парни ищут своих девушек, пытаются их взять за руки и повести к огню, благословляющему на брак, совместную жизнь.

Сегодня был такой день, а особенно ночь, что всякие обиды нужно забыть.

Ночь на Купала самая любимая у молодёжи, особенно девушек, чей девичий век уже заканчивался. Ведь известно, что после замужества не посмеёшься с подругами, не будешь смотреть из-под полуопущенных ресниц на парня, пока он не начинал краснеть от смущения, а потом с хохотом уноситься прочь с такими же хохочущими подругами. Не будешь зимой колядовать и водить Маланку… В общем много ещё чего не будешь…

На берегу стояло высокое дерево, убранное цветами, венками. Это молодёжь ещё днём постаралась… А девушки уже становились в круг и водили хоровод, а дальше слышались песни. На другом конце поляны соревновались в своём умении музыканты: свирель и бубен в какой-то причудливой мелодии дополняли друг друга.

Весёлый смех, крики, песни славившие Купалу, богиню Ладу с её детьми Лелем и Полелем.

Ночь была лунной, а звёзды как будто тоже включились в праздник и с высоты смотрели на Землю, перемигиваясь желтым, красным и голубым светом…

Любава вместе с девушками стояла на поляне, притопывая от нетерпения ногой. Приятное возбуждение поднималось в душе и она недолго думая, вместе со всеми стала в хоровод, который, смеясь, закручивали девчата то в одну, то в другую стороны.

Когда же все стали прыгать через огонь, она вначале боялась этого брызгающего искрами, сердито пыхкающего костра, ну а потом, сколько было силы в ногах разбежалась, оторвалась от земли и поплыла над огнём, стала на ноги, но по инерции пробежала дальше и натолкнулась на Алекса, который с интересом наблюдал за этой весёлой кутерьмой, называвшейся так странно –Купалой. Любава с размаху ударилась об Алекса, со смехом схватила за руку и вернулась с ним в живую очередь, прыгающих через огонь. Они крепко держась за руки, побежали к огню. Куда-то пропали её страх и сомнения, теперь она была как все, в плену Купалы, а значит любви. Девушка знала, что священный огонь очищает душу, дарит любовь. А если прыгнуть через огонь с парнем, то останешься с ним навсегда. Любава мечтала о любви. Ещё с тех пор, когда увидела в лесу этого ласкового и красивого человека. Её влекло к нему, как к самому близкому самому родному. Хотелось уберечь и успокоить. Любава почему-то с самой первой минуты встречи верила ему и доверяла. Если бы кто-то раньше сказал, что можно так доверять почти незнакомому человеку- она бы рассмеялась тому шутнику в лицо. Мал ведь постоянно твердит, что нельзя никому верить и нужно надеяться только на себя, а у неё сейчас так не получается.

После прыжка через огонь, ей невольно пришлось отпустить руку парня, потому что живая змейка девушек, подхватила его, повела в хоровод. Парень виновато взглянув на Любаву, поддался общему весёлому настроению, включился в праздник, сути которого, конечно, он не понимал. Алекс, как тот трезвенник за столом с пьющими – и пить не пьёшь, а настроение весёлое и хмельное.

Когда девушки стали снимать с себя венки и пускать их на воду, последовала за ними и Любава. Ей тоже было интересно узнать, поплывёт её венок или утонет, найдёт себе пару и с какой стороны.

Девушки внимательно смотрели на плывущие по воде венки: один сразу прибило к берегу, другой, проплыв несколько метров утонул…

Любава зашла по колени в прохладную воду, развела руки и опустила их в реку. Плыви, веночек, плыви… Ты знаешь к кому. Плыви к тому, кто украл моё сердце. И, наклонившись, тихонько сказала воде, доверив ей девичий секрет:

– Отнеси, реченька, мой веночек к Алексу…

Не раз в её сны приходил кто-то желанный и давно знакомый. Он наклонялся к её лицу, но ночь скрывала образ и только глаза звали куда-то. Любава не видела их цвета: чёрные или карие. Неведомое томление охватывало её тело и девушка испугано просыпалась с бешено стучащим сердцем.

Венок плыл и плыл, не тонул и огни костра отсвечивали на каждом его лепестке.

Алекс вспомнил, что когда-то читал о праздниках славян. Даже сейчас в исторических музеях под открытым небом, проходили они при большом скоплении народа. Люди приходили на эти праздники немного отдохнуть, расслабиться, послушать песни, которые так бережно, много веков хранили фольклористы.

Но такой энергетики, которая была здесь, среди этого простого народа он не ощущал нигде. Это как будто молодое хмельное вино протекает по жилам, дарит радость и тепло.

Вдруг возле него кто-то сел и тёплая маленькая ладошка доверчиво проскользнула в его руку. Алекс повернул голову и увидел Любаву, которая смотрела на него озорно улыбаясь.

– Веришь ли ты в судьбу, Алекс? Я думаю о том, как странно ты появился у нас, мы с тобой встретились…

Алекс молчал. Что скажешь этой девушке к которой он испытывал какие-то странные чувства. У него не было сестры, но эту маленькую пичужку он знал, как ему казалось, всю свою жизнь, понимал её мысли, чувства.

Любава ждала ответа. Она видела, что Алекс задумался и не торопила его.

За деревьями слышались вздохи. Как будто весь этот большой лес болел любовной лихорадкой, но он молчал, подстелив под влюблённых свои травы и душистые цветы.

– Я верю, что судьба предначертана свыше, но каждый может попытаться изменить её.

– Это если хорошо задобрить богов? Знаешь, когда я была маленькой, тайком от брата бегала к бабушке – ведунье, которая в лесу живёт. Пусть бы попросила она богов вернуть мне маму. Хотя бы на несколько минут, чтобы я знала, какой её помнить.

В голосе девушки звенела нотка страдания. Алекс повернул к ней голову увидел в свете луны, что глаза, цвета переспелых вишен, наполненные до краёв слезами, готовыми скоро пролиться. Парень обнял Любаву за плечи и прижал к себе, тихо покачиваясь, как бы убаюкивая и себя и её.

Луна поднялась уже высоко, заливая всё вокруг серебристым таинственным светом. Раскидистые дубы казались большими молчаливыми великанами, охраняющими их…

Услышав спокойное размеренное дыхание, Алекс посмотрел на Любаву и увидел, что девушка спит. Её ресницы, густые и чёрные бросали тень на лицо, трепетали и, казалось, жили сами по себе своей жизнью.

Он отвёл глаза и уставился на чёрное небо, нависшее над тёмным лесом. «Не может быть, чтобы обо мне там забыли. Такого никогда не было. Найдут неточности в расчётах… Это ведь дело времени, нужно только подождать и я снова буду там, где был всегда счастлив».

Алекс снова посмотрел на девушку. Господи, какие губы! Он ведь всего лишь хотел утешить её, а так хочется прильнуть к ним и сцеловать всю их сладость. Он наклонился над Любавой… и поцеловал её в высокий тёплый лоб.

А огонь ещё больше разгорелся к тому времени, но пар на поляне становилось всё меньше и меньше. Все должны были перепрыгнуть через огонь, даже девушки которых не выбрали парни. Знали, что если не пройдёшь очищение огнём,то могут подумать, что ведьма. Ведь только всякая нечисть боится его очищающей силы.

Всходила утренняя заря и закрывалась маревом, исходившем от реки.

Вот что-то плеснулось в водоёме, то ли рыба, то ли девичье тело с рыбьим хвостом во влажном серебре чешуи. Приходит утро и русалки, накачавшись на ветках вербы, уплывали в потаённые места, чтобы выйти потом ночью, встать в круг и петь сладкими голосами, завораживая путников своими песнями и смехом. А уж если доверчивый гость подойдёт поближе, бросятся все и защекочут его. Чудный дядька их, водяной, только лежит себе в воде да посмеивается над забавами этих дев с тонким станом и тугой грудью.

Давно ушла в далёкие края на год богиня весны Леля, но всегда бродит по лесам бог любви, красавец Лель в венке из прекрасных цветов. А там где появляется он, начинает тонко звенеть струна в сердце и ноги сами бегут в лес и хочется смеяться и плакать. И рад каждой росинке и каждому жучку и готов расцеловать каждый лепесточек. Это сердце раскрылось для любви и зовут уже с собой мавки – прекрасные девушки леса. Зовут подальше в глухомань, чтобы со смехом покачаться в росах, губами поймать живительную влагу колокольчика.

Уходит ночь и приходит умытое свежее утро.

Алекс не мог понять откуда у него, современного, практичного человека появились такие лирические мысли. Кто навевал ему их в эти предутренние часы? А может он просто уснул…

Любава зашевелилась и юноша подумал, что девушка озябла. Алекс улыбнулся, подул ей сверху в низ в лицо. Девушка открыла глаза

– Я что, уснула?

– Ну да, наверное очень было интересно со мной разговаривать.

– Ой, – смущённо улыбнулась, – я просто устала. А почему ты меня не разбудил? Мы бы пошли с тобой ещё цвет папоротника искать.

– Цвет чего искать?

– Папоротника. Только раз в году он цветёт. И если его увидеть, то богат будешь и счастлив.

Алекс посмотрел на неё как на несмышлёныша.

– Любава, папоротник не цветёт, он размножается спорами.

– Знаешь, пусть он чем хочет размножается, но я в это верю…

– Знаешь, я кажется тоже. Сейчас могу поверить всему… Пойдём домой? Мал, наверное, волнуется.

Он подал ей руку и девушка легко вскочила на ноги.

– Пойдём.

Алекс смотрел на ветку дерева. Трудяга паук выткал свою паутинку и она, приняв на себя холодную росу, заиграла, засверкала в лучах утреннего солнца как бриллиантовое колье.

– Зачем тебе искать клады? Хочешь подарю тебе вот это украшение?– показал на паутинку.

– Спасибо, – зарумянилась девушка, – тоже заметил, что красиво?

Алекс взял Любаву за руку и они отправились в терем, по дороге весело болтая ни о чём.

Во дворе на лошади гарцевал Мал. Он озабочено посматривал на её левую заднюю ногу. Возле стоял конюший и виновато смотрел на князя. Мал соскочил с коня, бросив поводья конюшему. Зажав между колен ногу животного, принялся осматривать копыто.

– Видишь, я тебе говорил, что пора менять подкову И не откладывай, а пойди к кузнецу немедленно.

– Кузнеца сегодня не найдёшь…

– Плохо ты его знаешь. На кузне он. Да и ночью травы собирал. Ведает, что собранные на Купала травы самые целебные.

– Говорят в Искоростене кузнец знатный.

– Говорят… Так оно и есть. Что хочешь выкует. А наш – так…

– Молодой ещё, подучится.

– И то верно. Отправим-ка мы его в Киев. Пусть посмотрит на кузнецов их, работу.

– А слыхивал, князь, о Козьме и Демьяне? Ещё бабка моя сказывала, что были в Киеве два кузнеца, у которых кузня была как половина нашего города.

– Эка невидаль. Но малость бабка привирала о размерах.

– Да нет же… А к ним змей нагрянул.

– Ври, ври да не завирайся.

– Нет, ну правда бабка сказывала… Так вот стал тот змей железные ворота в кузне слизывать. А когда дыру пролизал, кузнец горячими щипцами и ухватил его за язык. Потом соху сзади змею и прицепили да и вспахали на нём половину Киевской земли.

– Ой ли? Так таки половину?

– Да, такие круги вокруг Киева образовались…

– И где же нам такого змея найти, чтобы деревья не корчевать, а он бы нам их повыдёргивал?

– Нет его, князь, – принял вопросы Мала за чистую монету.

– Что же случилось с тем змеем? – почти сочувственно, еле сдерживая смех, поинтересовался Мал. Этот рассказ его немного отвлекал от мыслей о Любаве. Сестры не было дома целую ночь и это случилось впервые. Что это значит в такой праздник, он понимал… Когда же она успела вырасти и кто же стал её избранником?

– Устал змей от такой работы, пополз к Днепру да как припал к воде: уже пил, пил воду, покуда брюхо не разорвалось.

– Вот, вот. А наши закупы да смерды работают от зари до зари, но живы. Сильнее змея оказались. И не сумев больше сдерживать смех, молодо и заливисто рассмеялся.

Смеялись и Любава с Алексом, невольно ставшие свидетелями этого разговора.

Князь увидев их, немного нахмурился и отослав конюшего, начал такой непростой для него разговор.

– И как это понимать? Если после такой ночи парень и девушка приходят вместе домой, значит их повенчал Купала… Я всё правильно понял?

Алекс о таких традициях даже не догадывался, но понимая как сейчас неприятно Малу, который мог заподозрить его в использовании доверия Любавы в корыстных целях. Любовь так быстро не приходит, а жить в статусе зятя князя можно припеваючи…

Алекс мог смело смотреть в глаза Малу. Он принимал Любаву не как свою девушку, невесту. Была для него скорее сестрой, подругой.

– Нет, мы просто смотрели на гуляния.

– И не просто, и не просто, – возбуждённо начала Любава. – Я вначале сама прыгнула через огонь. Представляешь, подруг всех парни разобрали, а я стою одна. Как не прыгнуть, ведь посчитают ведьмой, если не пройду очищение огнём. Я и прыгнула…

– Как – сама?– с укоризной посмотрел на Алекса – « а ты где был»?

– Хотя бы не обожглась,– тревожные нотки звучали в его голосе.

– Да нет, – посмотрела вниз, – одежда цела. А потом увидела Алекса и потащила его к костру.

– Прости , Мал, я не знал, что прыгание через костёр к чему-то обязывает.

– Да, такие у нас обычаи…

– Мы же просто дурачились.

– Любава, вот ты дурачилась, а сейчас просто подумай: какие мысли в головах наших древлян о тебе и об Алексе?

– Я тебе уже не раз говорила, что мои чувства – это только мои чувства. И меня совсем не интересует то , что будут обо мне говорить люди…

Алекс, боясь обидеть девушку, молчал. Она же, видя это молчание, отдавала себе отчёт в том, что любовь зарождается только у неё, а Алекс воспринимает её просто как подругу, друга.

Ночью Любава ждала поцелуя и он последовал. Но это был просто братский поцелуй, она ведь не спала, когда твёрдые горячие губы притронулись к ней. Девушка с замиранием сердца ждала что последует дальше. Он же просто приобнял и прижал её к себе: согревая и защищая.

– И вообще, брат, не волнуйся. Когда я действительно полюблю –ты узнаешь об этом первым.

Глава 4

Утром в ворота городища въехал всадник и спешившись, прямиком пошёл к Малу.

Алекс стал свидетелем разговора князя с этим человеком, встревожившим и напомнивший о страхах, недавно поселившихся в его сердце. Разговор шёл о том, что вернулся таки на древлянские земли князь Игорь…

Собрав дань, он решил, что можно ещё что-то взять у древлян.

– А наши бояре бают, что если волк повадился в стадо, то всех овец перережет. Убить его нужно, чтобы больше не приходил Киев за данью. После смерти Игоря, жена его только с малолетним сыном останется, побоится она мстить древлянам. А пока Святослав подрастёт и мы сил побольше наберём. С Искоростенем ты или как, просил наш князь узнать. – Смотрел вопросительно на князя. –Труда не составит сейчас Игоря остановить: дружину свою он отослал в Киев, а при нём только несколько отроков.

Мал молчал, о чём-то думая, что-то взвешивая. Алекс, который дал себе обещание ни во что не вмешиваться, не удержался:

– Нельзя убивать Игоря!

– Это кто такой? Почему он вмешивается в наш разговор, раньше его я здесь не видел.

– Не Игорь сейчас в Киеве главный, а бояре да воеводы! А уж они найдут как отомстить вам, чтобы потом никто и головы не смел поднять.

– Алекс, выйди , – сдержано попросил князь Мал. – Не гоже тебе, не по чину присутствовать здесь.

Последнее, что услышал Алекс уходя, это слова приезжего о том. что всё уже готово. Искоростень всё сделает своими силами, ввиду того, что окружение Игоря сейчас незначительно. А вот уведомить всех князей древлянской земли о решении Искоростеня необходимо.

« И то хорошо, что Мал во всём этом не будет замешан и может тогда Малин не пострадает» – пронеслась мысль в голове Алекса.

Выйдя во двор, он увидел Любаву, готовившуюся к выездке.

– Давай прокатимся, Алекс, – улыбнулась ему, махнув рукой.

Парню было совсем не до этого. Хотелось дождаться отъезда посла и узнать всё от Мала. Да ещё ждал что тот выругает его за вмешательство. А уехать сейчас – значит сбежать от головомойки. Это было, по мнению ответственного Алекса, недопустимым.

– В другой раз с радостью. Вот научусь лучше ездить, буду обгонять тебя вот тогда и пожалуйста.

– Трусишь, что сейчас обгоню? Ладно, ладно…

– Я не трус, но я боюсь, – вспомнил выражение из детства. Последних слов Любава не слышала – она птицей летела к лесу.

Девушка крепко держала лошадь за поводья, пятками немного её подгоняя. Она любила лес, ей было там вольготнее, чем в тереме.

Лес жил своей жизнью. Выше всех деревьев были сосны со светло-коричневыми стройными стволами, зелёной хвоей. Веток внизу не было. Сосны тянулись вверх, соревнуясь с дубами, которые стояли молчаливо как воины, готовые броситься вперёд. Но сейчас они, намертво притянутые к земле корнями, набирались сил. Среди могучих дубов нежными красавицами стояли берёзы, осины.

Любава набиралась сил в лесу. Особенно любила одно деревце – берёзку на поляне. Только ей могла рассказать о своих девичьих тайнах, а та шелестела ей листочками и всегда в этом шелесте Любава слышала одобрение. Дорогу ей перебежало стадо диких вепрей и она остановила коня, потому что встречаться одной с ними было небезопасно – ещё витал тот страх, испытанный на охоте.

Лес кланялся ей, ветки расступались, цветы ковром росли между травами.

Девушка сошла с лошади и принялась их собирать. Букет получился большой и пышный. Любава села в траву, отобрала цветы, стебли которых были помягче и начала выплетать свой венок, изредка поглядывая на лошадь, мирно пощипывающую траву.

Девушки с детства умеют плести венки, но то, что при этом нужно повторять, ей подсказала лесная ведунья.