Попроси у неба счастья

Пришла ночь, а с нею и прохлада. Подвизд насобирал веток и разжёг костёр, сел поближе, чтобы согреться. Путь был не близким и хотя надо было спешить, но дорогу найти в незнакомом лесу было сложно. Парень решил переночевать возле огня, а рано утром продолжить путь. Он постелил

попону возле костра и лёг, подперев голову рукой. Пламя разгоралось, потрескивали дрова. Подвизд заворожено смотрел на огонь: смотреть на небо и огонь он мог бесконечно… Наверное задремал. Проснулся оттого, что спина остыла, он повернулся, подставить теплу другую часть тела и автоматически посмотрел на место под деревом, где сидела девушка. Её не было…Сбежала… Должна была прийти злость, но её не было. Пришла усталая мысль – хорошо, наверное, что так случилось и теперь не надо думать о том, что с девчонкой делать дальше.

Подвизд подбросил в костёр дрова и снова прилёг возле него. Вдруг послышался вой волка, а через мгновение другой. Захрапел привязанный конь, забил копытом. И душераздирающий женский крик заставил Подвизда вскочить. Парень осмотрелся. Вокруг тёмной стеной

стоял молчаливый лес. Он выхватил из костра небольшое горящее полено и бросился на звук вновь повторившегося крика. Пробежав между деревьев с десяток метров, увидел жуткую картину; на поляне стояла девушка, а возле него изготовились к прыжку два матёрых волка.

– Беги к костру, – крикнул Подвизд и краем глаза увидел, что девушка медленно , не поворачивая головы, спиной шла к нему. Подвизд стал размахивать горящей веткой, но понимал, что это остановит волков ненадолго.

Девушка уже была за его спиной и он переложив ветку с правой руки в левую, вытянул нож из ножен, решив, что просто так жизнь свою этим зверюгам не отдаст. И не в таких переделках пришлось побывать. Люди были уже близко возле костра, когда более крупный и матёрый зверь прыгнул. В своём прыжке он сбил Подвизда с ног и впился ему в правую руку. Нож выпал и затерялся в траве. Нужно было что –то срочно предпринять и Подзвизд левой рукой стал разжимать пасть волка. Это ему удалось и через мгновение правая рука проникла в пасть зверя и схватила его за скользкий язык. Волк изогнулся своим могучим телом, провёл задней лапой с острыми как бритва когтями по телу Подвизда, разорвав в клочья одежду юноши.

– Эх плохо , что нет на мне кольчуги,– мелькнуло в голове воина, но истекая кровью, он продолжал удерживать волка. Внезапно его ноги зацепились за пень и Подвизд со всего размажа упал на землю, потянув за собой зверя, из пасти которого тянуло смрадом.

Человек и волк катались по земле в смертельной схватке. Волк был живуч, он не мог использовать свои клыки, потому что намертво сомкнул их на правой руке Подвизда, но зато у него были когти, которыми он рвал плоть врага. Внезапно воин почувствовал под собой нож, вывернулся. Левой рукой схватил оружие за рукоять и с размаха вонзил в брюхо зверя. Волк ослабил хватку и Подвизд понял, что смертельно ранил его. Зверь дёрнулся несколько раз и затих, но зубы его замком удерживали руку. Ножом разжав волчью пасть Подвизд оглянулся. И увидел свою пленницу, стоящую возле второго волка – тот был мёртв. В тонкой девичьей руке был его меч. А как она смогла его поднять, это боевое тяжёлое оружие, осталось для парня загадкой. И ведь не только поднять, но и убить такого матёрого хитрого зверя.

Подвизд поднялся и прихрамывая подошёл к юной воительнице. Она стояла, оцепенев от неожиданности всего происходящего. Забрав из рук девушки меч отрок взял её за плечи и подвёл к костру. Последнее что он увидел, так это отсутствие лошади, которая, испугавшись волков, сорвалась с привязи и убежала. А потом покачнулся и упал, провалившись в чёрную бездну беспамятства.

Любава вышла из оцепенения. Как опрометчиво она поступила, когда ночью решила бежать. Знала ведь, что в лесу небезопасно одной, без оружия, но понадеялась на милость Сварога. Боги всегда помогали ей, а она часто приносила на капище пожертвования – груши, яблоки, мёд. Её спасло только то, что не ушла далеко от костра. А как отчаянно боролся со зверем Подвизд! Она оглянулась и увидела, что юноша лежит , как ей показалось, бездыханно. Любава, пошатываясь от усталости подошла и наклонилась над ним, прислушиваясь. Спустя секунду услышала тихий стон. Слава богам, живой. Благодарности к этому человеку она не испытывала. А вот после всего случившегося, оставаться в лесу одной ночью было страшно. И она присела возле костра, подкинув в него побольше дров. И холодно не будет да и зверь огня боится.

Но при всём при этом она оставалась женщиной с присущим им чувством сострадания. Посмотрев несколько раз на не приходящего в сознание юношу, она всё же решила осмотреть его, а зная и свойства лесных трав и подлечить.

На юноше почти не осталось одежды и взору Любавы открылось красивое стройное тело. На нём были следы старых заживших ран, видно юноша участвовал не в одном сражении, и много свежих. Рваных, которые он получил сегодня. Кровь сочилась из его ран и девушка, не раздумывая, оторвала край подола своей рубашки и умело стала их перевязывать.

Старая ведунья, жившая за рекой, многому научила Любаву. Именно она принимала роды у княгини, первая взяла на руки маленькую новорожденную и потом винила себя в том, что не уберегла, не исцелила женщину. Она опекала девочку с детства и научила Любаву не бояться леса, а любить и понимать его. Ведунья часто приходила к маленькой княжне, приносила ей из леса грушки, яблочки, а когда Любава подросла, стала учить её траволечению.

Но сейчас была ночь и девушка решила, что поиском лечебных трав она займётся утром.

Костёр почти перегорел, Любава подбросила сухих веток, которые сразу же весело затрещали и выпустили к небу сноп искор. Она подсела к Подвизду и прикрыла его плащом, чтобы уберечь от утреннего холода. Глаза её закрывались. Утро вечера мудреннее, – подумала девушка и уснула.

Светало… Подвизд очнулся от того, что было холодно – костёр еле теплился.

Тело болело. Постепенно, медленно он повернулся на бок и увидел рядом с собой спящую девушку. Сразу всё вспомнил: прошедшие день и ночь. Слава богам, что наступило утро и можно будет продолжить путь. Он посмотрел на Любаву, которая за такой короткий период успела принести ему сколько неприятностей.

Девушка во сне улыбнулась и кудряшка на высоком лбу затрепетала. Губы были как сочные вишни, а цвет лица указывал на то, что это жительница леса, в котором так мало открытого места для солнца. Ей не надо было белил: лицо было белое, а щеки расцвечивал румянец, как нежная утренняя зорька. Немного курносый носик чудесно дополнял образ этой прекрасной лесной мавки.

Божья коровка села ей на щеку и поползла к носу. Любава рукой смахнула её и открыла глаза. Напротив она увидела чёрные, немного раскосые, удивлённо изучающие её и разглядывающие глаза. Врага. Да, она решила, что это её враг. Это ведь он её забрал из дому, по его вине Мал сейчас переживает, а зная характер брата Любава понимала, что он это так не оставит и будет искать её. А сейчас такое время, что поиски могут плохо закончиться для Мала и в этом будет виновата она. Правда не по своей воле, а по воле этого рассматривающего её человека. Любава резко вскочила и стала подбоченясь.

Ведунья ей как -то раз сказала, что человека в беде никогда нельзя оставлять и если можешь чем то помочь, то помоги. Любава ещё ночью для себя решила, что насобирает зелья, промоет воину раны , перевяжет и разойдутся они каждый в свою сторону. А она к вечеру, если поспешит, вернётся домой. Конечно, Мал вначале заругает, а потом они с Алексом посадят её возле себя и она расскажет и о волках и об этом парне, умыкнувшем её без её на то согласия.

Девушка хмыкнула и пошла в лес. Прошла немного, а уже нашла все травки, которые помогают быстрее заживлять раны. Сорвала большой листик лопуха и вышла на поляну на которой уже зажигались ягоды земляники. Вот и завтрак, – подумала она и стала собирать ягоды. И сама наелась и раненому решила отнести. Увидела родничок, небольшой прудик возле него. Но воды зачерпнуть, чтобы промыть раны, было не во что. Ей пришлось ещё раз оторвать кусок сорочки и намочив его в воде и не выкручивая, Любава пошла к стоянке.

Подвизд спал, вздрагивая во сне. Когда девушка прикоснулась ко лбу молодого человека, рука её невольно дёрнулась назад. У парня был жар.

Она не могла просто бросить его и уйти. Так было неправильно. Ну день, два,– подумала Любава, – поставлю его на ноги и уйду. Губы парня зашевелились и что-то прошептали. Девушка наклонилась ниже:

– Пить, – ясно услышала она.

Любава побежала к роднику и набрала в сложенные лодочкой руки воды, но пока прибежала назад, в ладошках почти ничего не осталось. Отбросив стыд, девушка открыла чужой заплечный мешок и порылась в нём. Среди разных вещей и безделушек она нашла серебряный кубок, с ним и пошла по воду.

Целый день Любава не отходила от Подвизда ни на шаг: промывала ему раны отваром ромашки, подладывала ветки в огонь, чтобы ему было теплее, когда юноша трясся от озноба. Поила его отварами трав. На ночь насобирала сухих веток, принесла воды… Вконец измученная она уснула. И снился ей Алекс – его озорные глаза, взгляд, от которого сердце почему-то ухало куда-то вниз, ласковые руки, убаюкивающие её… Такой сильный и такой ласковый. Вспоминает ли он её, болело ли у него сердце, когда она пропала?

Любава медленно просыпалась – что-то тёплое касалось её лица. Девушка открыла глаза и оказалось, что это лучик солнца прыгал по её щеке. Он проник через густую листву и как –бы просил: просыпайся, ведь мир чудесен.

Любава приподнялась и посмотрела на юношу – он дышал слабо, но размеренно. По-видимому жар прошёл и дела пошли на поправку.

Скоро домой, домой – пело сердце. Девушка побежала к роднику, умылась. И так ей захотелось смыть с себя все тяготы прошедших дней, почувствовать себя чистой, отдохнувшей, что Любава не мешкая развязала пояс, сняла одежды и, подумав, распустила косу. Озерцо возле родничка было неглубоким. Вода доходила девушке до пояса, волосы сразу же веером легли на воду.

Вода была прохладной, но бережно поддерживала её. И только немного озябнув, Любава вышла на берег. Быстро оделась, заплела косу и пошла к стоянке.

Любава помогла юноше привстать и прислониться спиной к дереву.

– Извини, я без спроса рылась в твоей сумке – нужна была посуда для воды. У тебя есть вяленая оленина и пшеничные лепёшки – нужно поесть.

– Я ещё и должен кормить тебя своими припасами?

– Не за себя волнуюсь. Тебе ведь сил набираться надо. До Киева пешком не близко.

Она вытянула припасы и подсев к Подвизду постелила перед ним холстинку, на которую выложила нехитрую снедь.

Парень не захотел есть один и кивнул ей, приглашая разделить с ним немудреную трапезу. Любава помнила слова Мала о том, что хлеб врага горек, но всё же заставила себя проглотить кусочек лепёшки.

– Я до сих пор не знаю как зовут тебя, девушка.

– Любава, – думая о чём-то своём, ответила она.

– Ешь, нам ещё долго добираться и нужны будут силы, – негромко сказал Подвизд. – Если бы сидела на месте, а не думала убегать, то не был бы я сейчас силою с ребёнка. Слаб я ещё, твоя помощь нужна.

Любава и сама видела это. Она кивнула и поднесла воду к его губам. Благодарно взглянув на свою пленницу, сделал несколько глотков. На лбу даже от такого незначительного усилия появились бисеринки пота.

– Да, слаб. Ну ничего, не старый дед, быстро выздоровеешь. Всё будет хорошо.

Она подтянула к себе листик с ягодами и взяв одну двумя пальцами положила себе в рот. Видя как жадно смотрит на это юноша, следующую она поднесла к его губам.

– Попробуй, правда они ещё не совсем спелые.

Подвизд приоткрыл рот и подхватил ягодку, а потом неожиданно для Любавы и наверное для самого себя, поцеловал пальчики девушки. Она одёрнула руку. Не привыкла к таким нежностям и подняла на него глаза.

Подвизд пристально смотрел на неё. А потом поднял руку и коснулся её губ.

– Ещё чего! – гневно встрепенулась, – То ты такой больной , а то руки распускаешь, туда где ненадобно.

– Да ты не бойс , я ведь не хотел тебя обидеть. Ты просто вымазалась немного ягодами. Давай я сотру.

И не успела девушка опомниться, как Подвизд наклонился и поцеловал её. Поцелуй был нежным, скорее братским и Любава успокоилась. «Ну чего в самом деле бояться, скоро всё закончится и я не увижу этого парня никогда».

Никогда? И сама себе немного удивилась. Она стала к нему привыкать. «Ещё чего, это враг. Враг мой, моего брата, моей земли и лишь только ему не нужна будет моя помощь я уйду и забуду обо всём, и о нём тоже».

– Сиди не сиди, а двигаться понемногу надо, – решил Подвизд. – Найди мне крепкую палку.

И так, оперевшись на палку, которую ему нашла Любава прошёл несколько шагов.

– Годиться. Подай мне мою сумку и плащ.

– Я не пойду с тобой. Моя дорога на север, а твоя на юг.

– Любава, знаю, что виноват перед тобой, но сейчас прошу твоей помощи.

Слаб я. Хоть и не привык просить да ещё и девушку, но обещаю, как только увидим город, каждый пойдёт своей дорогой.

Любава взвесила все за и против и решила, что потеряв день, она потом его нагонит. И не может быть. чтобы на пути не встретилось какое-нибудь селение. А там уже она выпросит лошадь, её брат отдаст всё, чего пожелает владелец. И она снова будет дома.

– Хорошо, я помогу тебе.

*

Они шли уже, наверное, несколько часов, но Подвизд был даже рад этому, потому что каждый шаг оделял его от безумия, которое охватило его в лесу. Был момент, когда ему пришлось преодолевать яростное желание сцеловать с её губ всю сладость лесных ягод. И он почти поддался ему, воображая, как начнёт с её тёплых губ, как потом проделает цепочку поцелуев по её стройной шее, а потом растворится в каждой частичке её безумно желанного тела.

Боги, что же он себе думает? Какие силы вмешались в его жизнь, заставив оказаться здесь в этом дремучем тёмном лесу?

Постепенно лес уступал место полянам, поросшим травой, полевыми цветами и кустарниками. И совсем скоро они увидели речку. Это было так неожиданно – увидеть после тенистого прохладного леса солнечные поляны и реку, которая медленно и плавно несла свои воды на юг.

– Ну вот и подошли ближе к цели, – нарушил общее молчание Подвизд. – Если идти берегом реки на юг, то скоро будем в Киеве.

– Как скоро? – Переспросила Любава. Так далеко она никогда из дома не уходила. И нянькой она этому отроку не будет И мамкой тоже. То еле дышал, а сейчас какой путь прошёл, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть. Он очень устал, выбился из сил – раны давали о себе знать, но

двигался сам не прося о помощи. Любава ещё в лесу кое-как стянула и подшила то, что когда- то было одеждой. Но, призналась сама себе девушка даже в таком виде, Подвизд был привлекателен.

– Вот бы хорошо сейчас ладью, да ветер в парус, тогда и подгребать не надо бы. А там и Киев…

И опять задумался о недалёком будущем Подвизд. Девушку ему очень не хотелось отпускать, но что сказать отцу и старшему брату кто она? А ведь скоро придётся ответ держать. Как бы самому не покатиться вниз. Ведь мечтает каждый отрок о славе дружинника, а потом и воеводы…А спросят, почему не было возле Игоря в тот роковой час. Не скажешь ведь, что девицу обхаживал. Враз можно забыть о воинской доблести. И Любава ему мила, а просить её стать женою, – родственники не простят , что умыкнул девушку без её на то согласия.

Он опустился на колени возле реки и протянул руки к воде, которая сразу же охладила на них раны и принесла облегчение. Подвизд смотрел на воду, на её голубую, плавную, могучую поступь… Было тихо и покойно, только изредка эту тишину нарушала рыба, выпрыгивающая из воды, подставляющая серебристые бока солнцу , тревожащая водную гладь своими всплесками.

Любава куда-то отошла и он очень удивился, когда она откуда-то выбежав, стала радостно показывать рукой вниз по течению.

Подвизд отряхнул руки от воды и медленно встал. Он ещё не видел её улыбающейся. Сейчас девушка улыбалась и её улыбка озарила, зажгла ярким внутренним светом глаза. Отрок удивился, что же могло вызвать такую радость и посмотрел туда, куда показывала рукой Любава.

Возле реки по её течению высилось городище. Но не такое, которые были у полян или древлян, а ещё старых времён, до новых застроек. Ещё когда жили всем своим родом на одном месте. Вцентре городища стояла землянка старейшины, немного дальше от неё землянки молодых, ещё дальше – клети, ямы для всякого добра: пшеницы, ржи.

Возле реки видно было ещё одно селение – могилы с каменными статуями забытых предков. Они стояли на вершинах могил, как стража, которая оберегала тех, кто остался жить.

Здесь ладью достать было нельзя, не потому что не продали бы, а потому, что уж очень бедное племя жило здесь. А вот долбанку можно было бы достать. Мужчине договариваться легче и несмотря на свой потрёпанный вид , Подвизд пошёл искать старейшину.

Проходя по городищу, он обратил внимание, что некоторые землянки были выбеленные глиной и выглядели богаче остальных. Но юноша знал, что землянка старейшины должна была находиться в центре. Он туда и направился.

Переступая в темноте через несколько каменных ступенек, Подвизд открыл тяжёлые двери и вошёл в землянку.

Посредине была яма, обложенная камнем и в ней горел огонь. На стене висели одежда и оружие. Возле печи стояла посуда: глиняные миски, кувшины. В углу комнаты – возвышение из глины, на котором местились деревянные фигурки Велеса и Перуна.

Люди трапезничали. Подвизд вгляделся – в темноватой комнате было трое людей: пожилой мужчина и двое молодых. Наверное муж и жена.

Подвизд знал, что люди живут по разному: одни были богаче, другие беднее. Были рабы, которые ставали рабами по разным причинам: пленные, а также те, кто женился на рабыне. Если купец не мог отдать долги…Знал, что люди такие живут очень бедно, но чтобы так, не видел.

Но как и везде на Руси, пришлый человек почитался хозяевами и старейшина гостеприимно пригласил юношу к трапезе.

Старик взял кусочек хлеба и немного еды и бросил это в огонь –это была жертва тем, кто ушёл из рода – предкам.

Подвизд увидел, что кусочек лепёшки упал на жар, огонь немного потух, а потом разгорелся.

– Жертва принята, – сказал старец. – Будем и мы вкушать еду, чтобы всегда нам было хорошо.

Все молча склонились над мисками с варевом и не спеша стали есть.

Подвизд с удовольствием хлебал горячую еду, закусывая её пресной лепёшкой. Насытившись, он поговорил немного о видах на урожай, а увидев лук и стрелы, поинтересовался, много ли зверья вокруг. И только потом рассказал, что находиться в бедственном положении, попросил продать ему лодку. Он подал свою котомку, чтобы старейшина сам выбрал то, что считает нужным в оплату и вышел из хижины.

Любавы не было. Испуг оттого что может потерять её, пересилил злость. Он пошёл вверх по течению реки и услышал смех.

Тихо раздвигая камыши, Подвизд двинулся к тому месту, где кто –то смеялся. Это была княжна. Обнажённая стояла спиной к нему по пояс в воде. Коса её жила своей жизнью: струилась по спине, плавала со стороны в сторону, потому что её хозяйка не стояла на месте. Любава подпрыгивала и тогда Подвизд видел стройные бёдра; руками разводила воду, а набрав её в ладошки брызгала на себя. Капельки воды играли на солнце и миллиарды мельчайших её частиц, окружали таинственным ореолом эту прекрасную русалку.

Девушка легла на спину и взмахнув руками, поплыла по реке. Груди округлые, высокие холмиками выглядывали из воды. Любава, проплыв несколько метров встала и потянувшись руками к волосам, повернулась к берегу. Тонкая талия, упругий живот, нежный изгиб бёдер…Вода была холодная, но девушка, выросшая среди прохлады лесных озёр не замечала этого, только соски высокой девичьей груди заострились да кожа чистая зарумянилась.

Любава выходила из воды как русалка, постепенно открывая перед прятавшимся Подвиздом все прелести своего молодого тела: вот показались стройные ноги, уверенно ступавшие по дну реки, колени и, наконец маленькие стопы ступили на берег. На ноге девушки он заметил две родинки и парень порадовался – отмечена богами.

Девушка стояла на берегу и опустив руки медленно расплетала косу. Взгляд её был задумчивым, затуманенным какими –то своими потаёнными думами.

Почему-то больно сжалось сердце от мысли, что кто-то обнимал это стройное тело, кому-то оно принадлежало. Не может такая изумительная красота никому не принадлежать! Это была жгучая ревность, никогда не испытываемая Подвиздом. Он и не догадывался о таком чувстве, жил без него, жил без любви.

Любава распустила косу и встряхнула головой: волосы укрыли её как плащом и юноша обиделся на них. Ему захотелось подойти к ней, обнять и зацеловать до смерти эту мавку, покорившую его сердце.

Подвизд переступил с ноги на ногу и какая то ветка хрустнула под ногой. Любава встрепенулась и стала быстро одеваться; улыбка на её лице исчезла, погасив свет, озаряющий изнутри девушку.

Он медленно, стараясь остаться незамеченным, пошёл назад в селение.

« Как мне унять своё сердце, стук которого слышен каждому. Как унять дрожь в руках моих и ногах», – бились птицей мысли в голове Подвизда. Боялся испугать её, боялся, что уйдёт. А он уже не хотел с ней расставаться и будь что будет.

Долбанка была маленькой и предназначалась для одного, но он знал, что никуда не поплывёт без неё, своей Любавы.

Поблагодарив старейшину, они снова двинулись пешком в путь. Прощаясь с ними тот сунул узелок с едой и сказал что ниже по течению реки есть поселения покрупнее и наверняка там найдётся подходящее для них судёнышко. Старейшина оставлял их у себя переночевать, но Подвизд видел,что места у них в землянке для посторонних не было. Возле реки волки не жили и поэтому спокойно можно было идти дальше.

Когда городище скрылось из вида, Подвизда охватил стыд. Он ведь поел, а девушка осталась голодной.

– Ты голодна? Поешь немного.

– Не надо мною опекаться.

– Почему же , ты ведь девушка. Слабая девушка…

– Плохо ты меня ещё знаешь.

– Так позволь узнать тебя побольше. Пойдём со мной и я познакомлю тебя со своей семьёй…

– Ты знаешь, у меня ведь своя семья есть и другой мне пока не надо.

– У тебя есть муж?

– Пока нет, но у меня есть брат, который сейчас за меня волнуется, не зная где я и что со мной.

– А родители? Почему ты сказала только о брате?

– Мама умерла, а отец погиб. Мы с братом живём. И вообще, я хочу быстрее закончить это путешествие и вернуться быстрее домой.

– Ты уже и сам мог бы добраться. Сил прибавилось, раз не отдыхал, а подглядывал за мной. Ведь то был ты, – посмотрела на покрасневшего парня, – Вон, зарделся как заря.

– О чём ты? Я разговаривал со старейшиной и на реку не выходил.

По тому как она с насмешливой улыбкой посмотрела на него, Подвизд понял, что сдал себя с потрохами.

– А вообще некогда мне с тобой разговоры городить. Пойдём, если у тебя получится быстрее, а поесть можно вечером.

Она пошла впереди, а он поплёлся за ней. Лучше бы он шёл впереди, тогда бы не видел этой упрямой спины, слегка покачивающихся стройных бёдер. Вдруг Подвизд услышал крик и девушка исчезла, как сквозь землю провалилась, Он бросился вперёд и чуть сам не угодил в яму, вырытую на тропе к водопою и прикрытую ветками. Заглянув сквозь порушенное прикрытие, он увидел лежащую на дне ямы девушку. Так как она не двигалась, Подвизд понял, что Любава потеряла сознание. Он сам был слаб, но снял пояс и привязав его к дереву медленно стал спускаться вниз. Яма была неглубокой, поэтому он опустился достаточно быстро и сразу в тревоге бросился к девушке. Приподнял голову, положил себе на колени. Она медленно открыла глаза.

Подвизд смотрел на неё. Затуманеные глаза постепенно прояснялись и она попыталась вскочить на ноги.

– Не спеши, давай вначале посмотрим, целы ли кости.

Любава молчала и его пальцы начали свою работу. Странное ощущение покоя окутывало её. Умелые руки юноши нежно прошлись по её рукам, смело касаясь каждого пальчика, потом опустились ниже и ласкающими движениями прошлись по её тонкой талии. Девушка была более чем удивлена этими нежными прикосновениями. Пальцы, касаясь её скользили всё ниже и ниже.

Она нерешительно попыталась отодвинуться, слегка затрепетала, когда ей не удалось создать мало-мальского расстояния между ним и собой. В голове звенело от полученного удара при падении. Княжна ещё плохо воспринимала происходящее из-за какого-то тумана в сознании.

– Ну, а теперь давай посмотрим твои ноги – целы ли.

Он положил руку на её лодыжку и девушка вздрогнула, ощутив прикосновение.

– Спрячь куда-нибудь свою скромность, в конце концов это всего лишь ступни.

Ласковые руки продолжили свой путь и Любава стала вдруг ощущать странные покалывания там, куда они прикасались. Она изумлённо молчала, такие ощущения для неё были незнакомыми.

Неожиданное мягкое прикосновение его губ парализовало девушку.

Она забыла обо всём. Приоткрыла рот и почувствовала как его язык смело вторгся внутрь, сплёлся с её языком, прошёлся по зубам, вызвав в ней неведомые прежде эмоции.

Губы Подвизда нежно коснулись шеи Любавы, покрывая её лёгкими поцелуями, пока не добрались до ложбинки между грудей. Это её ошеломило. До сих пор она не встречалась в жизни с подобным проявлением чувств мужчины к женщине. Девушка некоторое время оставалась неподвижной. Она была так ошеломлена и напугана происходящим, что на некоторое время потеряла способность двигаться и соображать. Но всё же здравый смысл решил включиться и она восприняла это как спасение…

– Хороша, княжна, – впервые в мыслях она назвала себя так и так почувствовала. Не девчонкой, скачущей на лошади или сорванцом, собирающей горький дикий мёд. А княжной своего народа. Но сердце не хотело мириться с её разом повзрослевшими мыслями. В нём зарождалось чувство, которое она ещё не могла понять, осознать…

Любава взяла в свои руки ладони юноши и отвела их в сторону.

– Поумерь свой пыл, отрок, – высокомерно посмотрев на юношу, сказала она.

Но уже через минуту, взглянув на него, засмеялась озорно, заливисто. Это опять была простая девушка. А причиной её смеха было несчастное лицо Подвизда, да вымазанные в глину нос и лоб, сразу сделавшие его похожими на отроков, друзей Любавы, принимавших активное участие в озорных выходках в городище. А невольной воеводой всегда выступала она. Память услужливо подсказала, что если бы не Подвизд, то волки бы разорвали её в лесу безоружную. Её упрямство было тому причиной. Любава нагнулась и прикусив губу, вытерла подолом сорочки вымазанное лицо парня.

Глава 6

Ладья подплывала к Киеву, ветер надувал паруса и всё ближе и ближе сквозь дымку возносились три горы, укрытые лесами. Среди деревьев видны были проплешины – там виднелись поля и землянки. На средней горе, самой высокой, деревьев было мало. Там и расположился Киев. Вершина холма – стена с воротами, рвами, валами, а за стенами терема княжьи.

Ниже от города, кольцом вокруг него дворища бояр. Ещё ниже, в предградье – землянки, халупы простых людей.

Крутой спуск вёл к Днепру.

Алекс смотрел на Киев – мать городов русских и поймал себя на мысли, что ожидание увидеть величественный город не оправдалось. А может любопытство и исследовательский интерес ко всему пересилили тревожные мысли. Как можно ринуться в другое княжество не подготовившись вообще ни к чему?

– Мал, обычно подходя к какому-то делу, важно предугадать результат.

– Я же сказал, что всё будет хорошо. Каждой женщине нужно крепкое плечо мужчины. Ольга сейчас одна и боится всех и вся. Ну не верю я, что любила она Игоря. Вот просто не верю! Не могла меня разлюбить, ведь я её помню и до сих пор люблю… А когда я попрошу выйти за меня и стать княжной двух княжеств, то она согласиться.

– Я никогда хорошо не знал женщин, да и ты смотрю тоже. И это не только потому, что молоды мы с тобой, а просто они другие, не похожие на нас. Море любви и практицизма. И нам мужчинам, никогда не понять, какие мысли крутятся в их очаровательных головках.

– Мудрёные твои слова. Но уж поверь, любовь в женских глазах я сумею прочитать.

Алекс скептически посмотрел на князя, но промолчал. Он знал много обратных примеров: когда после большой любви женщина выходила замуж за совершенно другого человека и была очень счастлива с ним.

Но снимать розовые очки с Мала он не хотел, тем более что сейчас совершенно другие нравы, и может быть и отношения к чувствам иные.

– Разве можно думать о нормальном ходе переговоров с княгиней, которая уже знает, что от рук древлян погиб её муж?

– Мы воины, а наши жёны должны быть готовы ко всему. Да и не встречал я женщины, умнее мужчины , – мрачно отвечал Мал. – Мне главное сейчас найти и вернуть сестру.– Взгляд его был тяжёлым.– Любава здесь. Я это чувствую. И она не по своей воле здесь… За сестру я готов на всё!

Мал наклонился и посмотрел на тёмную воду, которая пенилась за бортом ладьи.

*

Терем киевских князей был в два этажа, построен добротно, по преданию, самим Кием. Все же последующие князья достраивали его и расширяли. Но порядок всегда был один: в сенях, куда можно было попасть прямо со двора, стояли день и ночь княжьи гридни, а рано утром приходили тиуны, бояре с большой надеждой – вдруг пригодятся князю.

Везде и в сенях и в переходах стояли тяжёлые светильники; камень пола был натёрт до блеска тысячами ног, звуки были глухими, невнятными.

На второй этаж терема вели широкие ступеньки, в конце которых была Людная палата. Здесь, иногда, сидя в кресле под окном, вершила суд и правду княгиня.

Если повернуть в сторону, начинались покои князей и Золотая палата: большая, светлая в конце которой стоял высокий помост, а на нём большое, украшенное серебром и золотом кресло.

Возле стен ютились дубовые лавы, а над ними висели шлемы, кольчуги, щиты. Всё оружие принадлежало покойным киевским князьям. В палате было несколько дверей, через которые можно было попасть в опочивальни князей и княжичей. А ещё и чёрный ход о котором мало кто знал.

Ольга закрылась в опочивальне. Она никуда не выходила и даже сына не хотела видеть, потому что он так был похож на отца.

Уцелевшие дружинники поведали о том, что случилось на деревской земле воеводе Свенельду и он сразу же передал эту горькую весть ей. Выплакала все слёзы за мужем, прощалась ведь на несколько дней, а получилось навсегда. Не знала даже где его могила. И эта мысль обжигала больнее всего

За эти дни вспомнила всё почти поденно – так оказалось мало времени, проведенного с ним.

Любила ли? Любила… А разве мыслила о том, что полюбит кого-то когда –нибудь после Мала? Мал…Любовь её жизни. Это когда сердце пело и хотелось не ходить, а летать. Именно такой её встретил Игорь. А она даже и не догадывалась, что суровый и мужественный на вид человек, которого она перевозила через реку – князь киевский. Орудуя веслом, девушка мурлыкала свою песню и казалось, даже речка, заслушавшись, помогает ей в её работе. Она ждала вечера, чтобы встретиться со своим любимым и окунуться в такие любящие и ласковые глаза. Вчера Мал сказал, что не мыслит без неё своей жизни и хочет, чтобы женою его стала. Вот только отцу скажет. А отец совсем не против будет, потому что и свою жену, мать Мала выбирал по любви.