«Вообразите себе, что разучились воображать. А впрочем, не старайтесь – все равно не выйдет. Вы живете, дышите воображением, оно составляет саму вашу суть. Весь прогресс, все достижения, все ваши мечты и чаяния родились из воображения. Воображения, которого мы лишены. Спросите, кто «мы»? Люди Изнаночного мира. Или, как мы сами его называем, Изнанки.

Наши миры существуют связно и неразрывно, как полотно вышивки: лицевая сторона и изнаночная. Но между ними всегда остается грань, нерушимая стена, скрывающая нас друг от друга. Разве узелки с изнанки могут дотянуться до крестиков вышивки? Создатель, должно быть, вволю насмеялся, когда отсек наши миры и поделил поровну главные сокровища человечества: воображение и магию. Вашему миру досталось воображение, нашему – магия. Но чего стоит магическое искусство без фантазии? То-то и оно.

Наш мир грозился погибнуть, едва родившись. Без воображения мы не могли ни строить дома, ни обеспечивать себя необходимыми благами, ни двигаться вперед. Наша магия не помогла найти верный путь, но показала тех, у кого идей было в избытке. Вас, счастливых и беспечных жителей Лицевого мира.

И мы научились воровать. Сначала – идеи, чертежи и проекты, потом – сны, фантазии разного толка и даже ваши мечты. Ох уж эти мечты! Знали бы вы, как они ценятся нашими богачами и за какие суммы продаются на черном рынке!

Когда наутро вы не можете вспомнить, что вам снилось, когда еще недавно знали решение проблемы, а теперь – пшик – и оно испарилось, когда страстно чего-то желали, а сегодня вдруг решили, что это сущая глупость – знайте, это наша работа. У вас украли сон, идею или, того хуже, мечту.

Вы можете сказать, что воровство – это путь в никуда, и будете правы. Рано или поздно любой из нас оказывается в тупике. Но разве бывают по-настоящему безвыходные ситуации?»

из письма Лианеллы, стиллера I категории

Глава 1. Джарвин

Джарвин летал по комнате и безуспешно пытался поймать кота. Наглый рыжий Плут, по нелепой случайности попавший под заклинание левитации, справлялся с полетом куда лучше, чем сам маг. Кот безмятежно парил под старенькой бронзовой люстрой, и все его шерстинки нахально топорщились в разные стороны, выражая крайнюю степень презрения к неуклюжему человеку. При любой попытке схватить этого наглеца кот лениво, хоть и весьма ловко, отплывал в сторону.

Пришлось бросить все силы на освоение полета. Через полчаса бесплотных попыток Джарвину все же удалось извернуться, сделать двойное сальто в воздухе и ухватить Плута за непомерно длинный рыжий хвост. Раздались два крика: один – возмущенный, другой – торжествующий. Джарвин подтянул к себе кота, обхватил двумя руками свою добычу и принялся размышлять, что делать дальше. И так глубоко задумался, что надрывный скрежет двери заставил его вздрогнуть и ослабить хватку. Плут такой беспечности не простил и огненной молнией выскользнул из рук. Джарвин чертыхнулся.

– Что, рыжие, летаете? – раздался от двери скрипучий голос.

– Не смейся, Старец, лучше дай-ка мне вон ту зеленую колбу! – Джарвин неопределенно махнул рукой в сторону длинного, когда-то кухонного, стола.

Взаправду гостя звали отнюдь не Старцем. Нет, звать-то звали, но у него было настоящее имя, вполне себе человеческое. Только вот с десяток лет назад угораздило Старца выпасть из дирижабля, да так, что всю память отшибло. Сколько бы он ни силился, а имени своего вспомнить никак не мог. Родных и друзей найти тоже не удалось, все по той же причине потери памяти. И тогда пришлось бедолаге подавать прошение в Ведомство имен, где его записали в регистрационную книгу следующим образом: «почтенный старец №309». По сей день ответа из ведомства не пришло, так что по документам он ныне числился как Почтенный Старец Номер Триста Девять. Друзья, разумеется, звали его просто Старец. А Джарвин был как раз его другом, хоть и годился старику во внуки. Оттого-то Старец простил наглому юнцу непочтительность и без ворчания отправился к столу на поиски колбы.

Искать пришлось долго. Этот мальчишка, Джарвин, ничего не смыслил в порядке, и вечно создавал вокруг себя такой завал зелий, снадобий, трав, корешков и поди-разбери-чего, что Старец только диву давался. Придется-таки выбрать свободный день, да навести порядок в этом фургоне. На удачу, зеленая колба на столе обнаружилась только одна. Ее-то он и поднял на вытянутой руке настолько высоко, насколько хватало его невеликого роста.

Джарвин изловчился, вошел в пике и перехватил колбу у Старца. На лету откупорил, резким движением плеснул себе на лицо зеленую жидкость, а остатки вылил на Плута, который из любопытства подлетел слишком близко. Кот камнем рухнул вниз, да не куда-нибудь, а ровнехонько на лысую голову Старца, неуклюже соскользнул с нее и вцепился всеми лапами – по ощущениям старика лап было с десяток, не меньше – в длинную седую бороду. Следом упал Джарвин, но хоть этот совестливо приземлился на почтительном расстоянии от гостя.

Мальчишка поднялся, попытался пригладить торчавшие в беспорядке медные волосы, потом понял, что затея бессмысленная и неуклюже, расшатываясь из стороны в сторону после долгой левитации, отправился походкой кузнечика, смешно переставляя длинные ноги, к рабочему столу. Схватил блокнот и принялся в нем что-то зачеркивать и дописывать.

– Джар, – неловко позвал Старец через пяток минут, – Я до сих пор тут, стою посреди комнаты, как старый пень на лужайке.

Джарвин поднял на гостя растерянный взгляд небесно-голубых глаз, прищурился, будто пытался что-то сообразить, и вдруг очнулся:

– Ох, Старец, прости! Эта работенка сведет меня с ума. И зачем я только согласился? Капитаны Союза воздухоплавателей, кажись, со своими дирижаблями сами уже умом тронулись, а теперь и меня за собой утащить решили. Нет, вот уж нет, не дождутся! – Джарвин было воспылал праведным гневом, но тут вспомнил о своем госте, – Опять меня понесло, да? Ты садись, садись. Чаю будешь?

Старик опасливо покосился на стол, заставленный зельями до самого оконца под потолком, и спешно отказался:

– Спасибо, воздержусь. А вот присесть не откажусь, – и, подтверждая слова делом, ловко примостил свою сухонькую фигуру на длинном потертом диване.

Приветственно скрипнули пружины в недрах красного бархатного чудища, вероятно, еще рассветной эпохи. Подлокотник услужливо приподнялся, помогая Старцу сохранить равновесие.

– Ишь, какой заботливый! Характер то у него помягче стал, как я посмотрю. Твоя работа, Джар?

– Старец, только не говори, что ты тащился на другой конец города ради того, чтобы потолковать о нраве дивана!

– Я, может, и выжил из ума, но уж не настолько, знаешь ли.

– Так что же тебя заставило покинуть великий и ужасный пост младшего секретаря Корпорации Воображения?

– Как раз мой пост и заставил, – встретив изумленный взгляд Джарвина, старик поспешил пояснить, – Пришла бумага из отдела взыскания. По душу Лианеллы.

– Что? Ли? Нашей Ли?

– А ты будто знаешь еще одну Лианеллу! Только нашу генератор имен наградил таким безобразием.

– Но что отделу от нее нужно? Она же в отставке три года уже, не меньше.

– Сам знаешь, как у нас бумаги ходят. Я вон до сих пор новое имя жду.

Не было такой темы, которую Старец не свел бы к своему имени. Приди ему в голову столь же усердно вспоминать прошлую жизнь, он давно бы уже выяснил свое настоящее, всамделишное имя, данное ему генератором. Впрочем, зная таланты этой ужасающей машины, некоторые имена лучше было и не вспоминать.

– Ладно. Так что им надо то?

– Они хотят изъять морфеев проводник.

– Быть не может! Талисманы никогда не забирают. Кому нужны чужие пустые? Первый же стиллер свихнется, если попробует влезть в пустую Лианеллы.

– Джар, я все понимаю. Но я собственными глазами видел приказ. Вернее сказать, приказы. По одному на каждого стиллера в отставке.

– Что? На всех? Погоди, так что же это получается? На Лицо смогут ходить только стиллеры Корпорации?

– Получается, так. Изъятие уже начали, морфеевы проводники забирают даже у таких ветеранов, как наша Ли. Поговаривают, что талисманы уничтожают. Камни достают, а оболочку – на свалку.

– Но зачем?

– Если бы я знал, Джарвин, если бы я знал. Но в одном я уверен. Если Ли хочет остаться в деле, ей придется бежать. Где она сейчас?

– Спит.

– Давно?

– Три месяца. Просыпается только изредка по ночам, да и то сразу убегает на тренировку, я ее почти не вижу.

– Так долго? Джар, ты же напоминаешь ей, что нельзя столько торчать на Лицевой стороне?

– Она и без меня это прекрасно знает. Только кого Ли когда слушала? Утверждает, что пустая на нее не влияет.

– Все они так говорят. И на всех стиллеров пустые влияют одинаково. Нельзя вот так запросто жить на Лице, думать, как лицевики, и вернуться домой таким же, как и был. Единожды попробовав воображение, уже никогда от него не откажешься.

– Да, Ли говорила, что не задумываясь променяла бы на него магию.

– Это она так говорила, потому что никогда толком ворожить не умела. Будь она столь же одаренным магом, как ты, не отказалась бы от магии ни за какие коврижки.

– Если ты не забыл, Старец, то именно ее коврижки делают меня таким талантливым магом. Где бы я был, если бы не идеи с Лицевой стороны?

– Брось, ты и сам справился бы.

– Не подбери меня Ли в Сером квартале, я бы ни с чем не справился.

– Опять ты за свое! Сколько уже прошло, пять лет? Теперь ты сам заботишься о Ли, разве нет?

Верный ход. Джарвину только-только стукнуло семнадцать лет, и он почитал себя страшно взрослым и самостоятельным. А Старец всегда знал, за какие ниточки потянуть.

Юноша приосанился, и беспокойство в его глазах сменилось горячей решимостью:

– Так и есть, теперь я о ней забочусь. И позабочусь, чтобы Ли не было в городе, когда за ее морфеевым проводником придет отдел взыскания. Когда их ждать?

– Так сразу и не скажешь. Приказ завизирован, ждет исполнения. А исполнение, сам знаешь… хоть через день, хоть через неделю, хоть через год…– старец осекся, услышав стук в дверь, – Хоть сейчас! Быстрее, Джар, прячь Ли!

Джарвин метнулся через весь фургон, туда, где тяжелые атласные занавеси скрывали в нише кровать, на которой Ли спала во время путешествий на Лицевую сторону. Он резко откинул в сторону синий полог, ловкими движениями снял капельницы, скинул со стены трубки и попрятал под кровать многочисленные колбы. Потом кинул встревоженный взгляд на бледную черноволосую девушку – до чего же исхудала! – и наклонился к ее лицу, чтобы капнуть на губы зелье невидимости. Через три удара сердца Ли исчезла.

Старец выдохнул с облегчением и жестами попросил пипетку с зельем. Джарвин догадался, что младший секретарь прибыл с незаконным визитом и теперь не жаждет, чтобы отдел взыскания застукал его у отставного стиллера в рабочее время. Быстрым движением юноша передал Старцу пузырек зелья, кинул вслед пипетку и отправился открывать дверь. Сердце неровно колотилось в груди, а мозг лихорадочно выуживал из глубин памяти все уроки Ли.

Новый стук, уже более резкий и требовательный, заставил Джарвина ускорить шаг и неловко схватиться за ручку. Скрип двери заполнил все пространство и без того тесного фургона. На пороге юноша ожидал увидеть служащего в такой же как у Старца фиолетовой мантии. Но посетитель был одет в черное, да еще и щеголял в широких брюках строгого кроя, что никак не выдавало в нем сотрудника Корпорации Воображения. Да и возраст у него, откровенно говоря, неподходящий – посетитель был хоть и суров и бородат, но ему даже с натяжкой не дашь больше тридцати пяти лет. Таких юнцов в служащие не берут.

– Приветствую вас, – заговорил глубоким низким голосом незнакомец, – Джарвин, полагаю? Разрешите представиться, меня зовут Иль. Я к вам по делу.

– По какому?

– По частному. Не будете ли вы так любезны пригласить меня внутрь? Боюсь, мой вопрос требует приватного обсуждения.

Джарвин колебался. Статный светловолосый незнакомец, дорого одетый, с гордо выпрямленной спиной и уверенным взглядом темных глаз, обескуражил юношу. Здесь, в центре шумного и грязного Красного квартала, на задворках Большого рынка, среди полуденного гама торговцев, криков рабочих, табачного дыма и нестерпимого запаха специй, посетитель выглядел столь неправдоподобно, что магу никак не удавалось принять решение. И все же он пустил незнакомца в фургон. Ли надежно спрятана, Старец невидим, чего ему бояться?

Иль степенно миновал двери и уверенным шагом направился к дивану, верно оценив, что прочая разномастная мебель для людей не годится. Получив приглашение сесть, Иль медленно опустился на бархатные подушки. Диван, хоть и не отличался особой сообразительностью, с незнакомцем шутить не рискнул. Даже не скрипнул ни разу, что вообще из ряда вон!

Поведение посетителя все меньше напоминало повадки служащих, так что Джарвин осмелел:

– Так что у вас ко мне за дело?

– Мой клиент хотел бы сделать вам заказ.

– Зелья, заклинания?

– Отнюдь. Речь идет о заказе иного толка. Моему клиенту требуются услуги стиллера Ли, ветерана операции «Энергия».

– Простите, Иль, ничем не могу вам помочь. Не имею чести быть знакомым с этим стиллером.

– Что еще раз доказывает мою правоту. Ну же, Джарвин, не смотрите на меня так. Вы же врете, верно? А научить вас врать мог только стиллер. Погодите, не надо ничего говорить! Поверьте, я проделал путь через всю Широкую страну не для того, чтобы получить отказ. Я знаю, кто вы, и знаю, что только ваш стиллер может помочь моему клиенту.

– И кто он, ваш клиент? – спросил Джарвин, не сдержав пылкое юношеское любопытство.

– Это не относится к делу. Достаточно знать, что он весьма влиятельный человек, который хочет получить редкий товар и готов уплатить за него высокую цену. Уверен, вам будет интересно. Вы же со стиллером стремитесь заработать кругленькую сумму и покинуть Длинный континент, не так ли? Один заказ моего клиента обеспечит вам долгую и безбедную жизнь.

Джарвин обессиленно опустился на диван. Все нутро похолодело. Откуда незнакомец знает про их планы? Неужели Ли кому-то рассказывала? Между тем, Иль оценил произведенный эффект и продолжил свою речь:

– Приношу глубочайшие извинения, если раздосадовал вас своей осведомленностью. Как я уже упоминал, я работаю на весьма влиятельного человека. И моя работа требует знать столько, сколько для нее необходимо. Также я знаю, что вашему стиллеру угрожает опасность со стороны отдела взыскания. И мой заказ, поверьте, придется вам как нельзя кстати.

– Каким образом?

– Если вы согласитесь взяться за него, я помогу вам переправиться в Круглый город.

Впервые за свою недолгую жизнь Джарвин потерял дар речи. Круглый город был даже не пределом стремлений любого жителя Изнанки, он находился далеко за этой чертой. Там жили самые влиятельные и богатые люди мира. Более того, город жил по своему закону, и тот давал полную неприкосновенность своим жителям. Отправься они туда, Корпорация никогда бы не достала Ли. И его, Джарвина, тоже. Безбедная жизнь, полная защита от всех ведомств, корпораций, ассоциаций и всех прочих –аций, которые отравляют жизнь! Вот уж воистину: там, где нет воображения, бюрократия разрастается, как плесень.

В тот миг беспризорник из Серого квартала был как никогда близок к пониманию, какого это – мечтать. Жаль, изнаночники мечтать не умели. А вот трезвый расчет подсказывал, что цена за такую услугу будет ой как высока.

– Это и есть то вознаграждение, о котором вы говорили?

– Что вы, Джарвин! Это лишь дополнительная услуга, которая поможет вас убедить.

– За что же вы предлагаете взяться, если используете для убеждения пропуск в Круглый город?

– Мне доподлинно известно, что стиллер Ли может украсть мечту.

– То, что вам нужна мечта, и без того ясно. Стали бы вы ехать через всю страну, понадобись вам сон или идея – их может добыть любой мало-мальски опытный стиллер. Но мне нужна конкретика. Какого сорта мечта вам требуется?

– Вы верно рассуждаете, мой юный друг. Я озвучу мечту, только прошу вас: не отказывайте сразу.

– Говорите уже!

– Мой клиент хочет заполучить весьма редкую мечту, даже драгоценную, если позволите. Ему нужна мечта о спасении мира.

– Вы шутите?

– Я похож на человека, который частенько шутит?

Джарвин придирчиво рассмотрел суровое лицо Иля.

– Ничуть. Но вы же понимаете, что лицевики давно о таком не мечтают? Позвольте, чего ради мечтать о спасении мира, который не от чего спасать?

– Боюсь, вы заблуждаетесь, Джарвин. Любой мир есть от чего спасти. От малодушия, от политики, от упадка, от средств массовой информации, от болезней… да хоть бы и от поп-музыки, в конце концов. Моему клиенту не интересна причина, важен лишь результат.

– Но к чему ему это?

– Полагаю, неэтично рассуждать об этом с заказчиком, вы не находите?

– Прошу прощения, вы правы. И все же, как бы ни было заманчиво ваше предложение, я вынужден отказать. Вероятность неудачи слишком велика. Если и остались люди, которые мечтают спасти Лицо, то на их поиски могут уйти годы.

– Не спешите отказываться. Вы еще не видели награду.

– Думаете, она заставит меня передумать? Сомневаюсь, Иль.

– Взгляните, а потом судите, Джарвин.

Иль поднялся на ноги – в этот миг диван облегченно вздохнул – и ловкими пассами рук составил в воздухе изображение. Юный маг сперва поразился искусному владению магией визуализации и только после обратил внимание на само изображение. На нем красовался массивный золотой предмет: скрижаль, испещренная неизвестными символами. По центру виднелось с десяток углублений, составляющих круг.

Пока Джарвин любовался скрижалью и мысленно прикидывал ее вес, он получил болезненный тычок в плечо. Раздался шепот Старца: «Соглашайся немедленно». Узнать бы еще, почему, да вот как это сделать при Иле? Придется решать самому.

– Это чистое золото?

– Так точно. Наичистейшее.

– И ваш клиент готов отдать его за мечту?

– Все верно. Он может позволить себе такие капризы. А вы бы сами что выбрали: великую мечту или старую скрижаль, которая без дела пылится в вашем хранилище? Можете не отвечать, это был так называемый риторический вопрос. Давайте к делу, Джарвин. Что вы решили?

– Поймите меня правильно, Иль, я все еще сомневаюсь.

– Могу ли я вас попросить не принимать окончательное решение? Дайте мне пару минут.

– Не думаю, что пара минут решит дело, но дерзайте.

Иль быстрым шагом вышел за дверь фургона, на ходу доставая медальон для переговоров. Будет жаловаться клиенту – решил Джарвин. Он уже было хотел воспользоваться паузой и быстро переговорить со Старцем, но дверь вновь распахнулась и впустила в комнату Иля. Он с порога заявил:

– Мой клиент готов предложить вам еще одну услугу. Он предоставит в ваше свободное распоряжение дом в Круглом городе. Если вы выполните заказ, дом войдет в вознаграждение.

Перспективы становились все более блестящими. Джарвин и без того уже решил соглашаться на сделку, а теперь – и подавно. На миг его одолело сомнение: не стоит ли разбудить Ли и спросить ее совета? Это все же не рядовой заказ, который он с легкостью принял бы и без ее одобрения. Маг решился было разбудить подругу, но в последний момент передумал. В конце концов, она по собственной прихоти так долго пропадает на Лице и совсем не интересуется происходящим в родном мире. А он, Джарвин, защищает ее и принимает все решения. Вот и это примет сам, без всяких там советов и подсказок.

– По рукам, Иль. Вы поможете нам выбраться из Треугольного города?

– Выезжаем на рассвете.

Глава 2. Вероника

Вероника страшно опаздывала. Магазин открывать через полчаса, а она все еще мечется по квартире в ночной рубашке. Пробегая мимо кухни, включила кофемашину и отправилась в гардеробную. Наспех натянула блузку, втиснулась в узкую юбку с высокой талией, оглядела себя в зеркало и немедленно чертыхнулась. Времени на пробки нет, так что машину не возьмешь, а как ехать на велосипеде в таком виде? На смену юбке мгновенно пришли узкие голубые джинсы, а вот любимую блузку пыльного розового цвета Вероника снимать не стала, справедливо полагая, что та ей весьма к лицу.

Кофемашина издала ликующую трель. Вероника поспешила на кухню, подхватила кружку с подставки, вышла на балкон и распахнула окно. Свежий утренний воздух жадно ворвался в квартиру пением птиц и ароматом молодых листьев. Девушка довольно прищурилась и потянулась, как сытая кошка. Торопиться расхотелось. Как можно в такое утро бежать на работу, не замечая ничего вокруг, и пропускать все самое интересное? Вон бабулька кормит голубей, вот малыш испуганно семенит по пешеходному переходу, вцепившись в руку матери, а вон симпатичный сосед любовно отмывает свою машину после вчерашнего дождя. Блики солнца играют на подсыхающих лужах, школьники хохочут на спортивной площадке, студенты бегут на электричку, на ходу перечитывая конспекты. А Вероника опаздывает. Так нечестно!

С печальным вздохом она допила эспрессо, ловким движением затянула длинные золотистые волосы в высокий хвост и поспешила прочь из своей квартиры, которую сегодня так не хотела покидать.

Московские пробки никогда не раздражали Веронику, но только потому, что у нее был удивительный талант в них не попадать. Вот и сейчас она мирно ехала по обочине Фестивальной улицы под завистливые взгляды водителей, стоящих в глухой пробке. Пару раз ей даже свистели вслед и предлагали что-то не слишком приличное. А она знай себе катила прочь блестящий белый велочоппер, сделанный для нее на заказ, и не обращала ни малейшего внимания на обидчиков.

К открытию она на удивление поспела. Велосипед занял свое место на парковке торгового центра, а Вероника побежала на второй этаж, перешагивая по две ступеньки. Стоило ей открыть магазин и немного отдышаться, как в книжный потянулись первые покупатели. Девушка порхала между ними и вежливо подсказывала то одному, то другому, как найти нужную книгу или кого из новых авторов выбрать. Вот и сейчас она стояла рядом с робким юношей и терпеливо втолковывала ему, что сначала стоит прочесть «Аннигиляцию» и лишь после – «Консолидацию». Когда ее терпение уже плескалось на донышке, в магазин вдруг вошла девушка, и сердце Вероники пропустило удар.

Он мгновенно забыла про бестолкового парня, про аннигиляцию с консолидацией, и про все на свете. Осталась только она – темноволосая, высокая и не слишком складная девочка с робким и каким-то даже испуганным взором. В ней не было ничего особенно примечательного на обычный человеческий взгляд. Но для Вероники она была той самой, долгожданной и необыкновенной. Эта девушка мечтала стать писателем. Ее мечта была яркой, горящей и пламенной, она подчиняла себе каждую мысль и каждый вздох. И она была чистой, как горное озеро: ни намека на жажду славы и обогащения, лишь безграничное желание поделиться своими мечтами и грезами с такими же одинокими и напуганными, дать им лучик веры и вдохновить на подвиги.

– Я возьму обе! – звонкий голос вывел Веронику из задумчивости.

– Что, простите?

– Говорю, беру обе. И «Аннигиляцию», и «Консолидацию».

– Конечно, прекрасный выбор! Пройдемте на кассу.

Пока Вероника рассчитывала покупателя, она неотрывно наблюдала за темноволосой девушкой. Та заметила, что они покинули отдел фантастики, и только после этого сама направилась туда. Она аккуратно брала книги, читала аннотации, раскрывала их в самых разных местах и вчитывалась в текст. Глаза ее сияли, а на лице отражались то восторг, то тревога.

Чем дольше Вероника следила за ней, тем яснее понимала, что не может украсть такую мечту, рука не поднимется отнять ее у этой девочки. Но стоит ли слушать голос сочувствия, когда на карту поставлена ее свобода? Ирвик обещал закрыть последнюю выплату для Корпорации Воображения, если получит мечту о писательстве. А эта мечта была так хороша, что за нее и доплата будет не лишней. Последняя выплата, подумать только! Двадцать пять лет назад отец продал ее Корпорации за тридцать серебряных, а после отставки выкуп назначили в шестьдесят тысяч золотых. За эти деньги можно было купить не то что дом, а целый замок в пригороде Треугольного города! И теперь осталась последняя тысяча. Тысяча, на которую можно пахать еще год, или закрыть ее всего одной мечтой.

Мальчишка давно расплатился и ушел, а Вероника все стояла в задумчивости и разглядывала предмет своего сомнения. Надо подойти и забрать мечту. Эта девчонка найдет себе другое увлечение, все равно у нее шансов – один на миллион. А она, Вероника, получит свободу. Свободу, черт побери! И больше никогда ей не придется просыпаться в страхе, зная, что в любой момент ее снова могут призвать на службу в Корпорацию. И все начнется по кругу: внедрение, тяжелая работа, хищение чертежей, решений, идей. Розыск, смена городов. А она не хотела уезжать из Москвы! Ничего, девочка справится и без мечты. Как говорят лицевики, свято место пусто не бывает. На смену этой придет другая мечта. Может, она будет лучше. Или реальнее, кто знает?

Ноги несли Веронику к посетительнице. Магазин пустовал, если не считать ее помощницы, Юли, да и та сейчас в подсобке, разбирает новую партию книг. Все складывалось как нельзя лучше. Но, как бы она себя ни убеждала, подойти к мечтательнице не смогла. Замерла у соседнего стеллажа и принялась переставлять книги с места на место. «Ну что ты встала? – мысленно ругала себя Вероника, – Иди, делай свою работу. Нечего их жалеть, у них и так все есть. Мечтой больше – мечтой меньше, никто и не заметит. Давай же!»

Еще один нерешительный шаг. И еще. И вновь остановка. Веронику разве что не разрывало на части. Она всем нутром чувствовала, что не может тронуть эту мечту. Чувствовала, но никак не могла с этим согласиться. Ей нужна свобода. Нужна! А кто ей эта девчонка? Никто, и жалеть ее нечего. И все же…

Неизвестно, к чему привела бы ее внутренняя борьба, если бы в магазин не вошел новый покупатель. Невысокий холеный юноша в модной одежде и с прилизанными волосами. Ленивой походкой он направился к «острову», на котором были выложены бестселлеры, и принялся изучать сначала обложки, а потом – информацию на первых и последних страницах. Веронику пронзила догадка: он смотрит, какие издательства выпустили самые популярные книги! Прислушалась к своим ощущениям… Бинго! Вот это удача!

Все тревоги и страхи скрылись на задворках сознания. Спокойная целеустремленность овладела Вероникой – руки больше не тряслись, с лица сошла неуверенность. Мягкой поступью девушка направилась к моднику. Тот как раз крутил в руках очередной бестселлер. Капелька магии – и книга выскальзывает из рук. Вероника быстрым движением поднырнула к основанию «острова» и подхватила книгу у самого пола. Спустя долю секунды за книгу схватился и юноша. Пока он ошалело разглядывал девушку, она ловко передвинула одну руку и коснулась мечтателя. Без физического контакта, увы, нельзя.

Мечта легко перетекла к новой обладательнице, а та спешно закрыла свое сознание, чтобы не почувствовать ее. Парень уставился на Веронику во все глаза. Она знала этот взгляд, растерянный и блуждающий. Когда человек теряет мечту, он на короткий промежуток времени лишается ориентации в пространстве. Наконец, несостоявшийся великий писатель подал голос:

– Спасибо, что подхватили книгу. И простите, что уронил.

Вероника лучезарно улыбнулась:

– Ничего страшного. Вы собирались ее купить?

– Собирался? – вероятно, это должно было быть утверждением, но прозвучало как вопрос.

– Вас проводить на кассу?

Юноша закивал и покорно отправился вслед за Вероникой. От его былой спеси не осталось и следа. Неудивительно – еще пару минут назад он мнил себя гениальным писателем и собирался совершить революцию в современной литературе. А теперь он – обычный студент юрфака, который на досуге строчит посредственные рассказики.

Как только Вероника распрощалась с покупателем, к кассе подошла та самая девушка, которая чудом избежала потери своей мечты. Она положила на стойку три книги и достала кошелек из сумочки. Вероника ободряюще ей улыбнулась, пробила товар и спросила:

– У вас есть дисконтная карточка нашего магазина? – увидев, что девушка замотала головой, тут же предложила, – Хотите оформить?

– Да, спасибо.

Когда мечтательница ушла, Вероника взяла ее анкету покупательницы, внимательно просмотрела данные и принялась запоминать, слабо понимая, зачем это делает. Отчего то ей казалось, что теперь она несет личную ответственность за мечту этой девочки, раз уж оставила ее хозяйке. Иррационально, но Вероника никак не могла избавиться от этого ощущения, и продолжала размышлять о чистой мечте до тех пор, пока ее не вернула в реальность помощница:

– Вероника Андреевна, вас к телефону. Олег Николаевич.

Ну что он там еще выдумал? В магазине идеальный порядок, чего названивать?

Вероника нехотя поплелась в кабинет и взяла трубку.

– Привет, Олег! Что стряслось?

– Ли! Черт побери, срочно приезжай ко мне!

– Олег! Сколько раз просила: не называй меня так на лицевой. Ве-ро-ни-ка! Не так уж сложно запомнить, правда?

– Сейчас не до того. Срочно дуй ко мне. Лену к тебе выслал, Юлю оставишь за главную. Не обсуждается.

И бросил трубку. Вот наглец!

Вероника злилась, но в глубине души зашевелилась тревога. Олег никогда не отличался слабонервностью, с чего бы это он так взвился? Благо, до его дома на велосипеде минут десять, не больше, скоро все разъяснится.

Юля любила оставаться за главную, так что встретила известие с нескрываемой радостью. А Вероника выскочила на улицу, отстегнула велосипед и помчалась к Олегу через парк. Ее мрачные ожидания подтвердились, когда друг открыл дверь. Его и без того бледная кожа стала белее фаты невесты, а тонкие руки беспорядочно перебирали четки, с которыми он никогда не расставался. Олег боязливо вглядывался в пустоту подъезда за спиной Вероники, выглядывая из-за полуоткрытой двери.

– Входи скорее.

Девушка юркнула в квартиру, и дверь мигом захлопнулась за ее спиной. Раздалось щелканье замков. Олег пошел вглубь квартиры, следом плыл алкогольный дурман.

– Ты что, пил?

– Ага. И тебе советую. Виски будешь?

– Лучше скажи, что стряслось. Что-то с магазином?

– Какой к черту магазин? Что мы будем делать?

– Делать с чем?

Олег застыл в нерешительности среди просторной гостиной.

– Ты что, ничего не знаешь?

– Чего не знаю?

– Они забирают морфеевы проводники!

Вероника ни черта не понимала.

– Кто?

– Господи, Ли, да включи ты уже голову! Корпорация Воображение, конечно, кому еще?