Чужая жена

У него какие-то совершенно безумные глаза. Не в смысле того, что можно счесть его психом, а в том, насколько их цвет привлекает внимание. То ли светло-ореховый, то ли карий, в зависимости от того, в каком состоянии пребывает Наиль.

Мы сидим в вип-зоне клуба, я чувствую себя здесь совершенно чужеродной. Музыка мне не нравится, я привыкла совсем к другому. Звучание виолончели, то, как смычок касается струн. Наиль же наверняка предпочитает рок. Может даже, старый и добрый. Например, Queen.

– Ты на меня смотришь, – чуть подавшись ко мне, констатирует он очевидное. Приходится быстро оглядеться, чтобы понять, слышал ли это кто-то ещё или нет. – Да не парься, – замечает моё состояние Наиль. – Им всем по фиг.

– А тебе нет?

– На то, что ты на меня смотришь? – Он втягивает в лёгкие порцию табачного дыма. Медленно выпускает его изо рта, и на время между нами появляется сизая завеса. – На то, что ты на меня смотришь, мне не пофиг. Даже нравится.

– Просто ты… необычный.

– Ошибаешься. Я самый обычный из всех. Но мне приятно, что ты обо мне так думаешь.

Я действительно смотрю на него с интересом, который теперь даже не скрываю. У Наиля чуть заметный акцент – даже не удаётся вот так вот сразу обозначить его каким-то одним словом. И парень чертовски красив. Нет, он совсем не походит на тех глянцевых прилизышей, которых в последнее время развелось с избытком. Он иной. Черты лица крупные, зубы чуть великоваты, но красивой формы губы нивелируют этот недостаток. И глаза… о них я уже говорила. Кажется, можно упасть в эту тьму, которая вскипает во взгляде Наиля. Упасть и почувствовать, как тебя утягивает на дно, откуда нет возможности выбраться.

– А ты, Кира? Что ты здесь забыла? – грубовато спрашивает, затушив сигарету в пепельнице.

– Довольно странный вопрос.

– Не вижу в нём ничего странного. Ты просто другая.

Как странно. Ведь я же сама думала относительно Наиля едва ли не то же самое.

– Какая – другая?

Кажется, мой вопрос в некотором роде похож на флирт, но меня это сейчас не пугает. Отнюдь – вдруг становится тем самым, что разгоняет кровь по венам.

– Ну ты утончённая. Правильная девочка. Такие обычно дома сидят и занимаются приличными делами.

Мне в лицо бросается краска, что наверняка не укрывается от внимания Наиля. Однако он ничем не показывает, что заметил это.

– Приличными делами? Что ты имеешь ввиду?

– Ну… не то, что тебе делать нельзя.

– Если бы мне сюда было нельзя, меня бы здесь не было.

Какой-то совершенно странный разговор, но меня он цепляет. И разговор, и Наиль. Такое со мной впервые за то время, что нахожусь в браке. Нет, мужчины мне нравились и раньше, но я понимала, что это лишь какие-то мимолётные симпатии. А здесь…

– Тогда идём танцевать.

Наиль поднимается с места и берёт меня за руку. Не грубо или бесцеремонно, просто обхватывает длинными сильными пальцами запястье, и от горячего прикосновения по телу мурашки табунами бегут. И я соглашаюсь, поднимаясь следом за ним.

Мы выходим на танцпол и словно в ответ на то, что появляемся в эпицентре танцевальных событий, начинает звучать медленная музыка.

– Значит, считаешь, что вполне можешь заниматься неприличными вещами? – приподнимает бровь Наиль. Он прижимает меня к себе чуть ближе, но возмущаться не хочется. Хотя, и чувствовать то возбуждение, что рождается внутри помимо воли, не хочется тоже.

– Смотря что ты имеешь ввиду.

– Танцевать со мной вот так. – Рука парня опускается с талии ниже, и мне уже начинает казаться, что вот-вот его пальцы лягут мне на задницу. Но нет, Наиль тонко чувствует грань, и как только я понимаю, что готова сказать ему всё, что об этом думаю, он снова возвращает ладонь на место.

– В этом нет ничего неприличного. Мы ведь просто танцуем, – пожимаю я плечами.

– Возможно. А если продолжим этот вечер где-то в другом месте?

– А ты всегда и со всеми так быстро переходишь к «другим местам»?

– Не всегда. Даже скажу больше, – он чуть подаётся ко мне и склоняется к уху. Меня захлёстывает чем-то нереальным. – Ты у меня первая.

– Звучит довольно двусмысленно, – не удерживаюсь от улыбки я.

– Тебе нравится?

– Да.

Теперь между нами только незримая связь, когда Наиль чуть отстраняется, но продолжает пристально смотреть в мои глаза. Какие же они у него… С ума можно сойти.

– Но ты не ответила на мой вопрос… – шепчут его губы, а я почти не слышу слов, но знаю, что именно он говорит.

– Я могу ответить на него только так, как тебе не понравится.

– С чего ты взяла, что твой отказ мне не понравится?

И всё… у меня все слова исчезают. Это как тонкая игра, которую ведём мы оба, при этом я заранее в ней проиграла. Наиль ещё даёт мне лживое ощущение, что я могу повести в этом поединке, но это лишь фора, ничего кроме.

– Я замужем, ты в курсе? – выдаю контрольный, тут же начиная сожалеть о сказанном. Только по чуть более тесному контакту наших тел становится ясно, что мои слова достигли цели.

– В курсе, – кивает Наиль. А мне так не хочется сейчас, чтобы он просто взял и отошёл от меня, чтобы перестал трогать, хоть эти прикосновения и невинны.

– И?

– Что ты хочешь от меня услышать? Что мне посрать на то, что ты замужем? Это тебе до этого должно быть дело, разве не так?

В его глазах появляется тьма и начинают танцевать дьяволята.

– Мне есть до этого дело, – отвечаю, но как-то неуверенно.

Только теперь замечаю, что медляк закончился и мы стоим посреди дрыгающейся под быстрые биты толпы.

– Врёшь, – ухмыляется Наиль и, подавшись ко мне так, что наши губы едва не соприкасаются, выдыхает: – Иначе бы ты так на меня не смотрела.

Он уводит меня обратно к столику и… теряет интерес. Просто общается с остальными, не удостаивая меня даже взгляда. И я делаю то единственное, что кажется мне спасительным, – сначала изображаю точно такое же равнодушие, а после уезжаю, так и не дождавшись конца вечеринки.

– Юль, скажи… а Наиль… ты откуда его знаешь? – интересуюсь между делом, когда нарезаю на тонкие дольки грейпфрут для коктейля.

Мы с моей подругой собираемся провести вечер вдвоём. Мой муж уехал на какую-то важную встречу, сказав, чтобы не ждала и ложилась без него. И, впервые за всю нашу с ним совместную жизнь, я выдохнула с облегчением. Не то чтобы муж был мне неприятен, просто сейчас как-то по-особенному на него реагировала.

– Это приятель какой-то новый Пашкин. Не знаю, откуда он его надыбал. А что?

– Ничего. Просто мы немного пообщались.

– О, Коваленко… ты что, чужим мужиком заинтересовалась?

Юля понижает голос, как будто нас с ней могут застукать за неприличным занятием. Даже я инстинктивно оборачиваюсь, но одёргиваю себя. Ничего мы такого не делаем – просто обсуждаем интересного парня.

– В каком смысле чужим? У него есть девушка?

– Я не об этом. А вообще… я не в курсе. Но узнаю теперь точно.

– Эй, не надо! Ты что?

И хотя меня так и подмывает разузнать о Наиле всё, сейчас уж точно не стоит этого делать. Ещё не хватало, чтобы Юля бросилась расспрашивать Пашу и сдала меня с потрохами.

– Ну как не надо? Он тебе понравился же?

– Я замужем, Светлицкая!

– Это ты себе говори… и муженьку своему. Кстати, как у вас с ним? Арктика в постели ещё не образовалась?

Я морщу нос, хотя, вопрос подруги более чем обычный для наших встреч. Юля знает, что наш брак – это скорее договор. Да, в нём есть уважение, даже, наверное, тепло. Но любви нет ни на грамм.

– Ну, хватит. Сейчас речь не о нём.

– Вообще, Коваленко, довольно интересный выбор. Я о Наиле. Меня он, честно говоря, пугает. Этот взгляд его, брррр.

– А я наоборот, на взгляд и запала.

– Так всё же запала!

Юля наливает нам по щедрой порции мартини с тоником, бросает в каждый высокий стакан лёд и фрукты. Выглядит при этом так, будто у неё теперь есть доступ как минимум к государственной тайне. А у меня по телу мурашки толпами бегут. Наверное, я дура, раз до сих пор в памяти перебираю, как мы с Наилем танцевали, и что он мне говорил. Вроде бы ничего не значащее, запретное, даже несколько грязное – ну, или кажущееся мне таковым – но меня это будоражит до сих пор.

– Юль, нет. Не запала. – Я делаю большой глоток коктейля, он опьяняет сразу же. – Просто он довольно интересный.

– Так встретишься с ним, когда поедем на Монетку. Наиль тоже там будет.

– Оу, а я как раз думала дома остаться.

От слов подруги мгновенно вскипает кровь в венах. Вероятность снова увидеться с тем, кто настолько зацепил, порождает внутри предвкушение. Оно такое сладостное, что даже внизу живота начинает ныть.

– Шутишь? Теперь точно ехать нужно.

– Юль… блин…

Отпив залпом добрую половину мартини, я размышляю о том, говорить или не говорить подруге то, что меня волнует. О чём не перестаю думать с тех пор, как ушла из того клуба в одиночестве.

– Ну давай уже, Кирыч. Слушаю всеми своими ушами, – читает мысли Юля. И я решаюсь:

– А если он так постоянно девиц снимает? Отказала я – ушёл с другой.

– Ну, а ты вообще чего хочешь-то с ним?

Интересный вопрос. Может, сейчас во мне говорит алкоголь, но я совсем не желаю махать на подругу руками и врать, что я вообще ничего не хочу. Но и представить, что я позволяю кому-то, помимо мужа, ко мне прикоснуться… заняться со мной любовью… нет, это выше моих сил.

– Ничего. Я просто бы пообщалась. И всё.

– Тогда тебя вообще заданный вопрос волновать не должен. Или общение с тобой автоматом означает «не смотри на других баб»?

Резонно. Светлицкая умеет расставить всё по полочкам, в чём у меня опыта совсем нет. Замуж я выходила невинной, кроме мужа мужчин у меня не было. Я не то, что в сексе не знаю каково это – быть с другим, я и в флирте-то обычном не особо разбираюсь.

– Ой, Юль… Не хочу сейчас об этом. Я вообще себя не понимаю. Как говорится – никогда не было, и вот опять.

– Да потому что ты не нагулялась. Вообще не пойму, куда твой Юрь Иваныч смотрел, когда тебя замуж брал. Точнее, когда взял и не дал того, что обычно молодым девчонкам нужно.

– Ну, вообще он меня всем обеспечивает. Да и дома сажать не стал, вон я с вами на всех тусовках.

– Вот именно. Он вообще в курсе, что на них обычно происходит?

– Он мне доверяет.

Я произношу эти слова, и самой становится тошно. Юра действительно мне доверяет. Нет, у нас не было разговоров на эту тему, но это как два в уме.

– Ну, сама смотри, Коваленко. Жизнь твоя. Прозябать или нет вот так с мужем, который тебя и не трахает-то толком… не знаю. Занятие не из радужных.

– Я о сексе с Наилем в последнюю очередь думаю.

– А зачем тогда тебе всё это? Ну, общение то самое. Поговорить долгими зимними вечерами о твоём этом… как его… Бетховене?

– Нет.

Окончательно путаюсь в том, что чувствую, и чего на самом деле хочу. Знаю только, что мой интерес к другому мужчине – это всего лишь инстинкты. Желание нравиться, например. И да – всё та же молодость, о которой и говорила Юля. Мне хочется чего-то иного, какого-то драйва, что ли. Чтобы в омут с головой и забыть обо всём. Хочется подсознательно, потому что я душу в себе эти потребности.

– Я подумаю, поеду ли на озеро. А то там с ночёвкой же. Ещё пущусь во все тяжкие.

Светлицкая смотрит на меня совершенно серьёзно, после чего поднимает бокал и произносит своего рода тост:

– И правильно сделаешь…

На Монетку я, конечно же, приезжаю. Достаточно дня раздумий, чтобы я решила – еду и будь, что будет. Паркуюсь возле шлагбаума, иду к домику администратора. Сердце колотится, как и колотилось едва ли не всю дорогу до озера. А если Наиль не приедет? Наверное, тогда я испытаю едва ли не самое большое разочарование в жизни.

– … я знаю, я здесь уже был.

Едва берусь за ручку двери, сердце замирает, чтобы после пуститься вскачь. Потому что слышу голос Наиля, он уже здесь, видимо, приехал за пять минут до меня. Нужно взять себя в руки. Прямо сейчас я могу увидеть, что он меня попросту не узнал, или же, что не хочет со мной общаться. Короткое «привет-пока» и ничего кроме. Да хватит уже так переживать! Нужно просто подойти и встать рядом.

Он даже не поворачивает головы, когда я оказываюсь возле него. Я забыла, насколько Наиль высокий, особенно сейчас, когда вместо туфлей на каблуках, на моих ногах кроссовки. Администратор улыбается ему, что-то говорит, а я не слышу – в ушах грохочет бешеный пульс.

– Какие знакомые духи, – говорит Наиль тихо, даже не повернув головы, когда женщина за стойкой куда-то уходит. – Кажется, я их способен узнать из тысячи.

– Всего лишь Императрица от Ди энд Джи.

– Тебе идёт. Духи – да, название – нет. Ты скорее принцесса, как бы банально это ни звучало.

Он поворачивается ко мне, окидывает быстрым взглядом и чуть растягивает губы в улыбке. Интересно, Наиль со всеми такой или только мне «повезло»?

– Банально, да. И я не согласна, что идёт. Никакая я не принцесса.

От необходимости отвечать Наиля избавляет чёртов администратор. Возвращается, рассказывает что-то ещё о рыбалке, о том, что можно заказать у них форель на гриле, и когда Наиль просто уходит, быстро подмигнув мне, принимается за меня.

Возле коттеджа уже стоят четыре машины. Юлина и Пашина, ещё двух знакомых парочек и Наиля. Паркуюсь рядом с ними. Светлицкая, стоит выйти из машины, тут же бросается ко мне.

– Киры-ы-ыч! – И шепчет на ухо, когда обнимает: – Ну! Я же говорила, что он приедет.

– Мы с ним как раз у админа столкнулись.

– И? – Глаза подруги загораются огнём предвкушения. Как будто ждёт, что я ей сейчас расскажу что-то пикантное.

– Без «и», Юль. Просто перекинулись парой слов.

– Ну, ладно. Но то, что он один приехал – это знак!

Этих «знаков» у Светлицкой вечно воз и маленькая тележка. Качаю головой и, пока подруга занята тем, что командует Пашей, который пытается вытащить их багаж, начинаю доставать сумки.

– Я не думал, что ты приедешь.

Наиль перехватывает у меня тяжёлую ношу прежде, чем успеваю закинуть ремень на плечо. Его близость снова будоражит, приходится себя одёрнуть, чтобы хотя бы попытаться так не реагировать.

– То есть, ты в принципе обо мне размышлял?

– А ты обо мне?

– Перестань играть в еврея! – возмущаюсь шутливо. – Ответь на вопрос.

– Я о тебе думал, принцесса, ты права.

– Ой, перестань банальничать.

За этой фразой пытаюсь скрыть улыбку, которая так и просится появиться на губах помимо воли. А вот Наиль серьёзен.

– А ты обо мне? Теперь же это не игра в еврея?

– Не игра. Думала.

Признаюсь быстро, чтобы не успеть начать сомневаться в том, что говорю и делаю. Поднимаю взгляд и снова тону в этих сумасшедше-притягательных глазах. Кажется, ещё немного и действительно оторвусь от земли, чтобы начать падать и падать в их бездну.

– Эй, голубки! Идите уже в дом, давайте думать, кто чем сейчас займётся. Девчонки на стол сообразят, мужики – к мангалу, – кричит Паша с крыльца.

– Шовинист! – откликается из нутра коттеджа Юлька. Её выкрик поддерживает звонкий девичий смех.

– Пойдём, вещи к тебе забросим и за работу, – усмехается Наиль.

Коттедж большой и просторный. Перед домом и на втором этаже – террасы. Внутри стены и мебель из дерева, и аромат такой, какой один раз вдохнёшь и уже никогда не забудешь – леса, сосны и чистого воздуха.

Когда поднимаемся по лестнице на второй этаж – я впереди, Наиль за мной – физически чувствую его взгляд на моей заднице. И мне это нравится… щёки начинают пылать румянцем, приходится напомнить себе, что я замужем.

– Значит, ты ночуешь здесь. – Наиль не задаёт вопроса, он утверждает это, когда закидывает мои сумки в комнату на кровать.

– Я ночую здесь, – киваю в ответ. Поворачиваюсь к нему и облизываю пересохшие губы. Наиль опирается плечом о дверь и складывает руки на груди, будто ему это нужно, чтобы удержаться и не сделать то, чего хотим мы оба.

– Тогда до встречи.

– Теперь без принцессы? – доносится мой голос Наилю в спину, когда он разворачивается, чтобы уйти.

Глупая попытка продлить эти мгновения, которые скоро разбавятся необходимостью быть среди компании общих друзей.

– Без принцессы, раз тебе не нравится.

За ним закрывается дверь, и я сажусь на постели и выдыхаю. Если до новой встречи у меня и были сомнения в том, что мне нравится Наиль, а ему – нравлюсь я, теперь они исчезли. По его взглядам, по тому, что говорит и что делает, можно совершенно точно сказать, что у нас с ним взаимный интерес друг к другу. И мне совсем не нужно иметь много опыта, чтобы теперь увериться в этом окончательно.

Наскоро приняв душ и переодевшись в спортивный костюм, я спускаюсь к остальным. В гостиной Лена с Витой выплясывают под песни каких-то попсовых исполнителей. Юля инспектирует холодильник, который забит под завязку.

– Давай чего-нибудь быстренько сообразим, – предлагаю я, вставая рядом. – Мужчины, наверное, голодные.

Это даёт мне возможность кинуть быстрый взгляд на террасу, где парни как раз колдуют над грилем. Наиль стоит чуть поодаль и курит, снова создавая впечатление, что он как будто не из мира сего.

– Они вечно голодные. Потерпят. А хотя ты права, я бы тоже чего-нибудь перехватила.

Светлицкая вытаскивает продукты, сгружает их мне в руки, командует остальным девчонкам перестать крутить задницами и начать уже заниматься делом. Мне достаётся Цезарь, в принципе, ничего сложного.

– Я сухарики сама сделаю, окей? А то в этих сплошная химия, – предлагаю, взявшись за багет. Юля пожимает плечами:

– Да хоть как угодно, ты же знаешь, на свежем воздухе всё сожрётся.

– Вот уж спасибо! Это высшая похвала моим кулинарным талантам, – закатываю я глаза.

Следующие полчаса проходят в женской болтовне ни о чём. Курорты, тряпки, Серёга, который всё никак не сделает предложение Виталине. Мне удаётся несколько раз посмотреть на террасу и задержаться взглядом на Наиле, но не слишком долго, чтобы это не вызвало лишних вопросов у девчонок.

Теперь он в компании ребят, они шутят, смеются, и ни единого ответного взгляда, хотя кухня с террасы просматривается отлично.

– А ты как, Кир? Ребёнка с мужем не планируете завести? – спрашивает меня Лена, и я не сразу понимаю, о чём она.

– Ммм… ребёнка?

– Ну, да. Такого, знаешь, вечно орущего карапуза, который какается и писается беспрерывно.

– Фу, Мельникова. После твоего описания даже те, кто хочет, передумают, – морщится Юлька.

– Не думали об этом пока. Да и мне всего двадцать два, – пожимаю я плечами.

– Это правильно. Родить всегда успеть можно, а вот для себя пожить…

До этого момента, кажется, я и не знала, что означают слова «пожить для себя». Вышла замуж я рано, едва мне исполнилось восемнадцать. Это брак был своего рода удачной сделкой, от которой выигрывали и мои родители, и Юра. Лет с шестнадцати мне внушалось, что это едва ли не то, ради чего я и появилась на свет. А я… меня тогда интересовала только музыка. Особо против этого брака я не была, Юрий был мне приятен. Старше меня на двадцать лет, но выглядевший так, что ему и сейчас больше тридцати пяти никто не давал. В общем и целом, мой брак меня устраивал, но понятие «пожить для себя» было чуждым. А теперь я задумалась – каково это?

Когда девчонки ушли на второй этаж накрывать на стол, я наконец отвлеклась на то, чтобы домучить уже несчастного Цезаря. Всё остальное было готово, хоть и сделано наскоро, но наверное, Юля была права – на свежем воздухе сметётся всё и никто и не заметит, как там порезаны помидоры или сыр.

– Оу, да ты ещё и готовить умеешь.

В голосе Наиля, раздавшемся позади так неожиданно, что я вздрагиваю, слышно что-то вроде ноток насмешки. Впрочем, может быть, мне это только кажется.

– Ты меня испугал. И да, умею.

Наиль присаживается за стол, возле которого я хлопочу, небрежно опирается на него одной рукой и внимательно наблюдает за моими действиями. Это сбивает с толку. Так сильно, что я едва не отправляю в салат ещё и свой собственный палец.

– Не порежься, прин… Кира, – напутствует Наиль. – А то придётся нам с тобой поиграть в доктора.

Взгляд Наиля совершенно недвусмысленный, да и то, что он говорит, иначе как намёк на что-то большее, чем просто перевязать мне руку, если я полосну по ней ножом, не назовёшь.

– Я очень постараюсь. Не люблю врачей.

– А что любишь?

– Это так важно?

– Если спрашиваю – значит, важно.

– Музыку люблю. Классику. А ты?

– Классику точно нет. Только если классику рока.

– Я так и знала! – говорю с нескрываемым торжеством.

Наиль улыбается и теперь в этом есть то тепло, которое обычно чувствуется при общении между людьми, испытывающими друг к другу симпатию.

– Например… Scorpions или Queen?

– Больше второе, чем первое.

– Точно угадала.

– А готовить ты где научилась? Кулинарные курсы?

– Неа. Бабуля научила.

– А я думал, какие-нибудь крутые. В Париже, например. Или Италии.

Сейчас мне кажется, что в этом есть что-то неправильное. Как будто Наиль пытается меня упрекнуть в чём-то или даже обвинить.

– Почему ты так решил? – удивляюсь я, глядя на него внимательно.

Нет, по выражению лица Наиля ничего особенного так и не скажешь. Он сидит в расслабленной позе, смотрит за тем, что я делаю, и всё это убеждает меня в том, что мы просто болтаем.

– Ну ты явно богатая девочка.

– И что? У богатых девочек не может быть бабушек, которые их учат готовить?

– Могут быть, конечно, – пожимает он плечами. – Но обычно такие девочки выбирают вместо этого Париж или Италию.

– И часто ты с такими общаешься?

– Вообще не общаюсь.

Наиль поднимается с места, когда с лестницы доносятся шаги возвращающихся девчонок. Чёрт, а я, кажется, вообще напрочь забыла о том, что мы здесь не одни.

– И я рад, что ты не такая, Кира, – бросает он напоследок и выходит из кухни раньше, чем нас успевают обнаружить наедине.

После застолья, которое по большей части состоит из щедрого распития алкоголя, решено идти купаться на озеро. Оно здесь небольшое, но очень красивое. Окружённое лесом со всех сторон, такое прозрачное, что даже не верится, будто в нём кто-то купался до нас.

– П-аа-а-аст-а-а-ара-а-нись! – кричит Серёга и плюхается в воду с помоста бомбочкой. Брызг столько, что долетают даже до меня. Но мне сейчас хочется только одного – запрокинуть голову и расхохотаться. Потому что давно не чувствовала себя настолько счастливой и… свободной. Даже если я давно и глубоко замужем.

– Коваленко! Не стой под стрелой! Айда с нами! – кричит Юлька и ныряет следом за остальными. Наиль уже в воде, в которую прыгнул пару минут назад. Но даже сейчас держится чуть в стороне и смотрит на меня с прищуром и полуулыбкой, витающей на губах.

– Давай, Кир! Волосы боишься намочить? – не унимается Светлицкая. Брызгает в меня щедрую пригоршню, которая достигает цели.

Я оказываюсь в озере под свой восторженный вскрик. Ухожу под воду с головой и мне плевать на испорченную причёску. Первые несколько минут все дурачатся – окатывают друг друга брызгами, ныряют и притапливают один другого. А когда случается то, что пугает настолько, что я начинаю захлёбываться – весь мир исчезает, оставляя мне только дикий страх.

Серёжа наваливается сзади, опирается на плечи и я ухожу под воду. Теряю ориентацию в пространстве, начинаю барахтаться в воде, молотя по ней руками и ногами. Но на меня давят и давят сверху, удаётся только сделать крохотный глоток кислорода, когда каким-то чудом выныриваю на поверхность, чтобы сразу уйти на глубину.

Теперь Серёжа уже не держит, да и все его действия больше похожи на какую-то пьяную шалость, но я уже тону. Ухожу под воду, двигаюсь хаотично, и у меня только одно желание – оказаться вне этой губительной толщи. Схватить ртом воздух, и пусть он разорвёт мне лёгкие к чертям собачьим, лишь бы был… лишь бы можно было вдохнуть.

– Ты о*уел?

Слышу голос Наиля словно через слой ваты. Сильные руки дёргают меня наверх, туда, где есть свет… где есть то, что сейчас важнее всего – кислород. Я делаю рваный вдох, когда Наиль вытаскивает меня наверх. Сама не замечаю, с какой силой вцепляюсь в него. Так, что остаются следы от ногтей на бронзовой коже.

– Нормально всё? – спрашивает Наиль, подтаскивая меня к лестнице помоста.

– Да… норм-мально, – киваю я.

– Кирыч, прости, я не хотел! – доносится до меня голос Серёги. А я только и могу сейчас, что смотреть в глаза Наиля и пытаться прийти в себя. Сейчас во взгляде не только тот безумный тёмный цвет, который так влечёт. В нём столько всего, что я сижу, как загипнотизированная, обхватив себя руками. А Наиль рядом – так близко, что от этого крыша едет. Чувствую прохладной кожей его горячее тело – острый контраст, от которого ведёт.

– Серёг, если ещё раз такое сделаешь – вырублю сразу, – цедит Наиль подплывшему к нам Серёже.

– Да понял я всё! Прости, Кир…

– Всё нормально… я в порядке.

Выходит как-то не очень уверенно, да и откуда этой уверенности взяться, когда я только что тонула, а теперь только и могу, что думать о словах Наиля. Мне сейчас вообще хочется только одного – окунуться в эту его тьму, которую он источает. Принадлежать только ей. И ему. Глупые мысли, я знаю… но это всё, что сейчас меня волнует.

– Идём в дом, – хрипло говорит Наиль и, когда мы поднимаемся на помост, берёт за руку. Таким жестом, как будто он всегда только и делал, что вот так переплетал наши пальцы.

– Ребят, вы всё? Не вернётесь? – интересуется кто-то от воды. В голосе растерянность, ни капли подтрунивания, хотя, понятно, что между нами, когда останемся наедине, может произойти всё, что угодно. И я этого хочу… Чтобы мужчина, который сейчас так близко, в голосе которого в сторону Серёги было столько угрозы и предупреждения, сделал бы что-то, что окончательно разрушило все преграды. Да и не преграды это вовсе. Их нет. Мы оба хотим одного и того же.

Вопросы оставляем без ответа – просто быстро идём в сторону коттеджа по дорожке. Сворачиваем к какой-то постройке в лесу, и я охнуть не успеваю, когда губы Наиля впиваются в мой рот. Спиной чувствую шершавую поверхность стены, губами ловлю дыхание Наиля… Он целует жарко и жадно, трахает мой рот языком. Руки сминают тело, влажное от воды, а когда опускаются к кромке плавок, я сама расставляю ноги, приглашая Наиля продолжать.

– Шире. Расставь шире, – выдыхает он, и я развожу их ещё, как послушная шлюха.

Пальцы Наиля скользят по гладко выбритому лобку, разводят складки в стороны, начинают растирать клитор. Каждое прикосновение – как удар тока. Рождается желание сделать что-то ещё. Например, сжать напряжённые соски, которые так жаждут прикосновений.

– Совсем мокрая, – удовлетворённо говорит Наиль, отрываясь от моих губ. Вбивает в меня два пальца, понуждая инстинктивно свести колени вместе.

– Ох-х-х! – вот и всё, что могу произнести.

– Не больно?

– Нееееет… продолжай.

Удовлетворённая улыбка, которая появляется на губах Наиля, – самое лучшее свидетельство того, что я сдалась ему. Что готова сделать всё, что он скажет.

Он двигается внутри быстро и размашисто. Пальцы то выходят из меня целиком, то погружаются так глубоко, что это и вправду начинает причинять боль. Вплоть до того момента, как большой палец Наиля не начинает методично растирать клитор.

– Сделай то, что ты хочешь, – хрипло шепчет он в миллиметре от моего уха. – Ну, давай, девочка…

И я опускаю ткань бюстгальтера, чтобы тут же мои пальцы сомкнулись на твёрдом соске. Его потираю в пальцах, сжимаю с силой, оттягиваю и чувствую, что уже готова взорваться. С мужем никогда не было вот так – чтобы пара минут откровенных ласк и оргазм. Никогда…

Но я ведь и не с мужем.

– А ты? – выдыхаю я, балансируя на грани. Ещё пара движений и кончу. Буду извиваться от наслаждения, и просить о большем. И знать, что меня только что оттрахал рукой совершенно чужой мужик.

– Обо мне не думай. Кончай.

– Но…

– Кончай, я сказал!

На скулах Наиля играют желваки. Я прикрываю глаза и взрываюсь на его руке, всё так же лаская грудь. Клянусь, это первый мой настолько мощный оргазм. Даже без проникновения. Без члена внутри. Просто от ласк пальцев чужого мужчины, который, кажется, знает всё о том, как доставить мне удовольствие.

Когда он убирает руку, его взгляд направлен на меня. Наиль подносит пальцы, которые только что были во мне, к моим губам.

Моё дыхание сбившееся, а пустота внутри от того, что он меня оставил, кажется слишком невосполнимой. Но сейчас это не главное. Главное то, что я хочу сделать для Наиля. Я обхватываю губами его пальцы и медленно их облизываю. Уже завтра мне будет стыдно за то, что делаю… когда встречусь с Наилем за завтраком. Когда буду раз за разом вспоминать, что произошло между нами. Сегодня же, в эти самые секунды, мне плевать на всё. Хочется лишь чувствовать то, что во мне разбудил Наиль, и знать – рядом с любым другим мужчиной я не испытала бы и сотой доли того, что ощутила с ним.

Эту ночь провожу в беспрестанных мыслях. Прислушиваюсь к каждому шороху, который долетает до моей спальни.

Мы с Наилем начинаем делать вид, что ничего не произошло, стоит только ребятам вернуться от озера. Нашу близость и прерывает их смех и громкие голоса. Приходится отстраниться друг от друга быстро, будто нас уже поймали на месте преступления, и отправиться к коттеджу, до которого мы так и не добрались. А дальше – самый обычный вечер, когда девчонки танцуют, парни гогочут, а я просто сижу с бокалом вина и смотрю на это с лёгкой полуулыбкой. И ловлю на себе взгляды Наиля, которые лучше всяких слов напоминают о том, что между нами было совсем недавно.

Конечно же, в постель я ложусь с двоякими ощущениями. Во-первых, задаюсь вопросом, придёт ли ко мне Наиль этой ночью. И, во-вторых, спрашиваю себя, что буду делать, если это всё же свершится. И понимаю – я не прогоню Наиля. Я хочу, чтобы он был рядом, хоть и не знаю, чем это может завершиться.

Но он не приходит, и вскоре я погружаюсь в сон, такой чуткий, что кажется реагирую даже если за окном пролетает мотылёк. Впрочем, вскоре сновидение становится более глубоким, и я не сразу понимаю, что проспала до самого утра. А утром меня ждёт сюрприз.

– Ваще не представляешь, как это было! Морду Хонды снесло прям на моих глазах!

Застыв на лестнице и завязывая пояс на халате, я хмурюсь, не сразу понимая, откуда в коттедже взялась Катя. С ней мы невзлюбили друг друга с самого первого знакомства. Вернее, она меня не переваривает с первого взгляда, мне же на неё откровенно плевать. Но что Катя делает здесь, на Монетке?

Спустившись вниз, я обнаруживаю в кухне Пашу и Юлю, непосредственно Катю и… Наиля. Прекрасно. Отличный квартет, времяпрепровождению которого я могу только помешать. Именно эти мысли закрадываются в мою голову, когда понимаю, что именно меня так напрягает. Катя сидит слишком близко к Наилю, хотя на диване довольно много свободного места. И какого чёрта она вообще сюда припёрлась?

– Доброе утро, – хрипловатым от сна голосом здороваюсь со всеми. Отвожу глаза, когда встречаюсь взглядом с Наилем.

– О, Кирыч, привет. – Юля выглядит немного растерянной. Даёт понять взглядом, что всё объяснит потом. – Завтракать будешь?