Ремесло Теней. Призма тишины

Паучиха пошевелила объемистым задом, удобней устраиваясь на подушках.

– О, я бы их не недооценивала, детка. Иво и Синна куда хитрее, чем может показаться. Или были такими. Они ведь знали, с кем имели дело, а стало быть, знали, и как себя вести. Ты уверен, что не стал жертвой хорошо разыгранного спектакля? О лейрах принято говорить как о существах всеведущих. Всемогущих даже. Сдается мне, это одно из тех преувеличений, что носятся по Галактике многие сотни лет и еще нескоро выйдут из моды.

Я решил, что это не требует какой бы то ни было реакции.

– Чего вы хотите?

– Чтобы ты восполнил кое-какие пробелы, раскрыл парочку тайн. Ведь лейры, как говорят, в этом особенно хороши, не так ли? Так вот, мне очень хочется, чтобы ты отправился в местечко под названием Лабиринты Крадосса и выяснил все, что только возможно о некоем проекте «Дрема». Найди доказательства, что Томеи были причастны к нему, и передай мне детали. Большего я не попрошу.

Выслушав ее с абсолютно невозмутимым видом, я сказал:

– Прежде чем соглашусь, дайте мне увидеться с Эйтн.

Глава 3
Паритет

Я и не ждал, что мои условия примут тут же.

Стоило только начать торговаться, как весь относительно добрый настрой паучихи, точно солнечным ветром сдуло. Она с новой, внушающей опасения, силой заерзала на своем насесте, после чего выкрикнула:

– Стилга сюда!

Спустя мгновение в раскрывшихся дверях появился уже знакомый здоровяк. С трудом протиснувшись между приоткрытыми створками, тюремщик-динетин склонил валунообразную голову:

– Слушаю тебя, Мама.

– Верни этого нахала в клетку. Пускай посидит. А я пока подумаю над его предложением. И заметь, детка, – прибавила она для меня, – я ничего не обещаю.

Могучая лапа схватила меня за шкирку и, приподняв над полом на добрые полметра, вытащила вон из будуара пиратской королевы. Признаюсь, было не очень удобно, но я не сопротивлялся. Во-первых, потому что не хотел еще больше веселить снующих по коридорам пиратов. А во-вторых, из-за случившегося только что разговора. Знакомство с Мамой Куртой здорово перетряхнуло мои представления о Томеи и их участии в сложной и малопонятной игре под названием «Обсерватория». При этом я не спешил принимать слова паучихи за чистую монету, но понимал, что, не будь она права хотя бы наполовину, ни за что не осмелилась бы приблизиться к Шуоту. Пираты – народ суеверный, а у мертвой планеты слишком дурная репутация, чтобы соваться к ней без веской причины.

– Думаешь, оно того стоит? – спросил я динетина, едва мой зад опустился на койку. В голове мелькнула мысль, что подобные вещи стоило бы спрашивать у Мамы Курты, но задним умом каждый крепок.

Стилг, замкнув за мной решетку, замер. Черные глазки блеснули из глубины бугристых впадин, надбровные дуги приподнялись.

– О чем ты, чучело?

– Связываться с лейрами. Оно того стоит?

Динетин мигнул. На угловатой морде застыла вполне человеческая растерянность.

– Это не я решаю.

– Само собой. Однако у вашей… Мамы Курты весьма интересный взгляд на вещи. И, что самое забавное, не очень-то логичный. Похоже, она считает, будто ее игра стоит потраченных усилий, но я не заметил чего-нибудь похожего на запасной план. Есть что сказать?

Динетин, долго не раздумывая, взял меня на мушку.

– А плазму между глаз не хочешь, выродок?

– Как угодно.

Стилг что-то неразборчиво хрюкнул и, с прежней порывистостью спрятав бластер, растворился в сумраке коридора. И хотя его тучной фигуры видно уже не было, громкий и какой-то по-детски нарочитый топот все еще сотрясал переборки, пробуждая улыбку на моем лице. Если хотя бы половина членов пиратской команды столь же вспыльчива, вопрос с освобождением можно считать решенным.

Впрочем, терзала меня не только идея вырваться из заточения. Чувствуя, как стараниями Мамы Курты, на тонкой шее Эйтн сжимается смертельный узел, я попробовал коснуться сознания госпожи Аверре ментально. Постаравшись устроиться на совершенно неудобной койке с максимально доступным комфортом, я подобрал под себя ноги и, прикрыв глаза, окунулся в потоки Теней.

Это уже не был один из тех бездумных нырков в призрачные воды нереальности, какие я проделывал всякий раз, стоило только неприятностям встать на дороге. Нет. Я действовал куда осторожней. Памятуя о странностях, с которыми столкнулся на борту Обсерватории и после того, как оказался в плену, я больше не спешил доверять всякому повороту течения, присматриваясь и прислушиваясь более тщательно. Атака пиратов на станцию, жестокая смерть леди Синны и подозрительная осведомленность Мамы Курты о делах лейров еще настойчивей подталкивали быть осмотрительным. А я, будучи одним из лучших учеников Бавкиды, никогда не пренебрегал подобными знаками. И потому, настроившись на малейший признак изменения теневого течения, осторожно позвал:

– Эйтн?

Ответом была тишина.

Это заставило меня нахмуриться. Опыта в подобного рода технике за плечами накопилось не так уж много, но уверенности в собственных силах оставалось по-прежнему хоть отбавляй. И потому промашка с вызовом несколько напрягала. Поерзав на месте, я повторил зов и на этот раз чуть громче.

Снова без ответа.

Обычно в такие моменты ощущалось некое отчуждение, а тут – глухая стена. Будто разум на том конце непросто невосприимчив к Теням, но мертв. И очень может быть так же, как мертва была леди Синна…

Жуткое предположение перепугало меня и вынудило вскочить на ноги. Но, как оказалось, лишь затем, чтобы снова столкнуться с подозрительным взглядом динетина, на этот раз незаметно появившегося с той стороны решетки.

Я выпрямился, собираясь ударить по его воле так, чтоб он неделю не мог вспомнить сам себя, а потом добраться до Эйтн, но тут здоровяк посторонился. Из-за его спины выступила знакомая фигурка.

– Эйтн? – одними губами произнес я, чувствуя, как биение сердца ускорилось.

Госпожа Аверре оставалась все такой же прекрасной и невозмутимой – скульптура, выточенная из чистейшего льда, – и все же не настолько неприкосновенной, как хотелось бы. От былой безукоризненности не осталось и следа. Костюм истрепался, строгая прическа превратилась в гнездо, а бледное личико обзавелось парочкой ссадин и одной тоненькой царапиной, которая не переставала кровоточить. Само по себе это делало облик Эйтн значительно живее, но при этом вынуждало меня задуматься над тем, как именно она эти «украшения» заполучила. Сошлась в рукопашной с паучьими головорезами?

Еще одной деталью, смутившей меня, и малость не вязавшейся с внешним видом риоммской леди, оказалась полупрозрачная нить, плотно обнимавшая тонкую шею. Как раз чуть выше цепочки серебристого амулета.

– У тебя кровь, – выдохнул я, едва она переступила порог моей клетки.

Она отмахнулась, как от сущего пустяка:

– Все в порядке.

– У вас не так много времечка, птенчики, – с ухмылкой проговорил Стилг, запирая створку. – Используйте его с умом. Не лобзайтесь почем зря. Ладушки?

Эйтн окатила динетина презрительным взглядом, однако спорить не взялась. Лишь коснулась кониками пальцев нитки на шее и тяжело опустилась на лежак.

– Итак, ты говорил с местной хозяйкой, – сказала она, почему-то глядя мимо меня.

Я оставался на ногах. Забыв про здоровяка, продолжал смотреть на Эйтн и пытался понять, через что Мама Курта заставила ее пройти. Гнев, пробудившийся где-то внутри, опять отдавал легким покалыванием в обожженной руке.

– Если они с тобой что-то сделали…

– Я же сказала, все в порядке! – оборвала она, но так, будто сама отчаянно хотела в это поверить. – Здесь нечего обсуждать. Только то, что она хочет.

Я не рискнул спорить.

– Полагаю, она хочет, чтобы я кое-куда слетал.

– Куда? – Взгляд наконец-то переместился на меня.

Чуть выдохнув, я сказал:

– Лабиринты Крадосса. – Выдержал паузу. – Что-нибудь знаешь об этом?

Тонкие брови Эйтн сошлись над переносицей. Она задумалась.

– Кажется, это где-то в пространстве Тетисс. Но я никогда там не бывала. Что ей там нужно?

Я вкратце пересказал суть беседы с Мамой Куртой. И с каждой новой услышанной деталью Эйтн хмурилась все сильнее. Под конец она выдала:

– Это чудовище играет с тобой!

– Эй! – возмутился Стилг, само собой прислушивавшийся к каждому оброненному слову. – Полегче, тютелька! С тобой обошлись в разы мягче, чем ты того заслуживаешь, так что будь благодарна!

Эйтн на него даже не взглянула.

– Эта тварь хочет, чтобы ты сделал всю грязную работу, пока она будет сидеть в норе и полировать свои коготки, ожидая вестей.

Я сам удивился собственной невозмутимости, но, тем не менее, пожал плечами:

– Ну, это вполне объяснимо. С такой-то внешностью нелегко затеряться среди толпы, да и репутация, наверняка, опережает. Плюс мы с тобой знаем о преимуществах, какие есть у меня, а у нее нет.

– Только не говори, что…

Но я не дал ей закончить, приставив указательный палец к губам и покосившись в сторону решетки. Стилг, по-прежнему гревший уши, глазками целился в темноту коридора.

– Знаешь ведь, как оно бывает? Изо всех сил стремишься к цели, а дорога возьми да и сверни под неожиданным углом. Но поворот поворотом, а точка финиша все равно одна, сколько ни петляй.

Раздражение и озадаченность на лице Эйтн сменились скептицизмом:

– Неужели ты видишь связь?

Я попробовал улыбнуться. Не из-за уверенности в собственных догадках, а скорей ради того, чтобы немного успокоить ее.

– Как минимум одну ниточку.

Эйтн все поняла, но, как и любой другой рациональный разумник, не поверила.

– Все это слишком зыбко. Ты знаешь, чем нам следовало бы заниматься. Ты знаешь, что стоит на кону. Сейчас Обсерватория болтается на орбите Шуота. Бавкиде достаточно протянуть руку и тогда всему, чего мы добились, конец.

– Даже у Бавкиды не настолько длинная рука, чтобы достать до станции с поверхности планеты. Корабль ее здесь, и я сильно сомневаюсь, что в пустыне отыщется что-то, на чем можно летать. Она в ловушке.

– Да, но какова вероятность, что туда не сунутся те, кто способен ей помочь? Пиратов там никто не ждал, если ты помнишь.

Я помнил. Конечно же. И все же не стал пенять ей за то, что ткнула носом в столь очевидную деталь. Сложив руки на груди, я проговорил:

– Тут ты права. Но именно это и заставит меня не растрачивать время попусту.

Правая бровь Эйтн приподнялась:

– Тебя?

Я моргнул, не сообразив, к чему она это.

– А меня ты из списка уже вычеркнул?

Я захлопал глазами вдвое чаще. Подобрать верные слова оказалось сложнее, чем можно подумать. Уткнув взгляд в пол, я забормотал:

– Я… честно говоря, я думал, что тебя оставят здесь в качестве гаранта моего возвращения.

Невеселый смешок заставил поднять глаза. Эйтн отчего-то смотреть на меня не пожелала, но в который раз коснулась странной полупрозрачной нити на своей шее.

– Думаю, это не станет проблемой.

– Почему вдруг?

Однако отвечать она не пожелала. Поднялась с лежака и подошла почти вплотную. Я затаил дыхание, не смея даже надеяться на то, что за этим может последовать. Но взгляд Эйтн холодный, как тысячи астероидов, переместился в сторону решетки.

– Спроси ее саму.

В тот же миг металл настила в коридоре заскрежетал, словно на него опустили нечто очень тяжелое, и на месте Стилга появилась безобразная башка паучихи.

– Воркуем, птенчики? – Она все так же издавала трещащие и шипящие звуки, а переводчик-торшер, который был зажат между тонких пальцев на манер светильника, преобразовывал этот треск в понятные человеческому уху слова. – До чего же очаровательно! Между прочим, Мама Курта с первого взгляда поняла, что между вами все запутанней, чем коридоры моего Гнезда.

До сих пор не скажу, что подтолкнуло меня к этому, но едва эти слова прозвучали, я машинально отступил от Эйтн на шаг.

– Вы о чем это?

Паучиха рассмеялась.

– Да ладно тебе! Можешь не строить из себя героя. Все, так или иначе, предрешено. В вашем распоряжении, мои сладкие, два оборота Торры вокруг своей оси. А чтобы вы себе головки ненароком не сломали, уточняю: по риоммским меркам это будет семьдесят два стандартных часа. Семьдесят один, если быть точной. Ведь кое-какое времечко ушло на уговоры. Не так ли, дорогуша? – Взгляд Мамы Курты устремился к Эйтн, которая продолжала стоять, будто громом пораженная, и только слегка поглаживала полупрозрачную нить на своей шее. – О, мне так нравится, когда строптивые риоммские дамочки становятся покладистыми, как маленькие мура-ягнятки. В этом есть что-то поэтичное, не правда ли, Сет Эпине?

Все еще пытаясь переварить смысл услышанного и увязать все это с деталями, только что выданными Эйтн, я нахмурился. Ощущение неправильности всего происходящего накатывало волнами. Теневой ожог опять зачесался.

– Ну же, детка, – протянула Мама Курта как ребенку, который отказывался брать угощение. – Соображай.

В следующий миг она без всякого предупреждения выстрелила.

Не могу подобрать более точно слова, хотя никакого оружия в ее лапах я не видел. Вовремя среагировать мне помогли Тени. Всегда настороже, они, ускорив рефлексы во много раз, подтолкнули меня к тому, чтобы поднять ладонь и заставить шустрый снаряд застыть прямо в воздухе.

– О-хо-хо! – прострекотала паучиха с неприкрытым восхищением, после чего оглянулась куда-то за спину. – А вы, мальчики, все не верили, что он тот, кто нам нужен. Гляньте-ка! Перехватил прямо в полете! Лейр, чтоб его, во плоти!

Пока она ликовала, я присмотрелся к пойманной дряни. Белесая и едва-едва пропускающая тусклый свет, она походила на сгусток слизи, которым мог бы высморкаться динетин.

Преодолев естественное отвращение, я одним небрежным взмахом заставил слизь отлететь к стене. Ударившись о грязный металл, она расползлась по нему бледным пятном и тихонько зашипела, подобно кислоте или чему-то столь же едкому. Эйтн при этом заметно вздрогнула.

Раздражающий смех пиратки еще отражался от переборок, когда в меня полетел новый снаряд.

Само собой, его постигла участь первого.

– Что за дурацкая игра?

Ответом мне стала новая порция выстрелов, который, как я теперь заметил, Мама Курта с проворством, несвойственным столь крупному созданию, выковыривала из железы под брюхом и метала между прутьями решетки. И все это под гадкий, не несущий в себе ничего живого и естественного хохот.

В конце концов, мне это надоело и вместо того, чтобы, как прежде, отбрасывать тошнотворные снаряды в сторону, я заставил один из них вернуться к хозяйке.

Это был вполне предсказуемый маневр, так что меня ничуть не удивило, когда паучиха, проворно убрав свою тушу с траектории, позволила куску слизи врезаться в топтавшегося позади динетина. Тот, заметив снаряд, успел выставить вперед руку. Сгусток ударился об нее со странным чавкающим звуком, а затем, будто живой, опутал стилговы пальцы полупрозрачной нитью. Слишком похожей на ту, что носила на себе Эйтн.

– А теперь самое интересное, – сказала Мама Курта и прищелкнула длинными пальцами.

Нить на пальцах динетина в ту же секунду усохла, сначала сделавшись практически невидимой, а затем, под жуткий рассекающий звук, начисто срезала часть широкой ладони.

Сдавленный вопль Стилга огласил коридор. Схватившись за рану, динетин, тяжело и натужно дыша, рухнул на колени. Многого ожидая от паучихи, я не предвидел ничего подобного. Я растерялся и просто хлопал глазами, пока Мама Курта возвращалась на прежнее место. Ее маленькие глазки лукаво поблескивали, вворачиваясь в меня с настойчивостью дрели.

– Думаю, выводы ты сделаешь сам, а? Задержишься дольше положенного, живой подружку больше не увидишь. И не пытайся снять хомут. Не выйдет. Малейшая попытка влезть без спроса, пусть даже теневая, и нить мгновенно сожмется. Ты останешься ни с чем, а у Мамы Курты появится еще одна красивая безделушка. Ну? Договорились?

Не зная, что сказать, я повернулся к Эйтн. Меня она игнорировала, но на Маму Курту смотрела с той особенной гадливостью, которая побуждает раздавить мерзкое насекомое, забравшееся ночью в твою кровать. Похоже, особые условия сделки были ей известны еще до нашего разговора, что несколько нервировало, поскольку вызывало справедливый вопрос. А не считала ли госпожа Аверре все это результатом моих торгов?

Пока я тонул в размышлениях, Эйтн уверенно заявила:

– Договорились.

– Что?! – Я, кажется, даже вздрогнул. Выступил чуть вперед и, вернув взгляд паучихе, заслонил Эйтн собой. – Вот уж не думаю!

– А какой у тебя выбор, детка? – Мама Курта покачала необъятным брюхом. – Сделка есть сделка.

– Я на нее не соглашался!

Эйтн довольно грубо отпихнула меня в сторону, притом с такой силой, что я едва сумел сохранить равновесие и не завалиться на бок.

– Сет, прошу тебя, не встревай. Все уже решено.

– Кем? Тобой? – Меня немного потряхивало, но отчего конкретно, сказать было трудно. Я вроде как злился. Злился на Эйтн за то, что принимает решения, даже не попытавшись узнать моего мнения. А еще сходил с ума от страха. Потому что, если дело не окончится успехом, та, кто был мне теперь ближе всех разумников в этой Галактике, лишится головы. Просто ради прихоти обожравшейся слизняков пиратки.

– Эта дрянь уже на мне, если ты не заметил. Так какой смысл спорить? Просто смирись. И делай, что она велит.

Паучиха разразилась новой порцией безудержного стрекота.

– Видишь, детка? Твоя подружка куда смышленей. И предприимчивей. Будет мило, если вы отправитесь на дело вдвоем. Даже интересно. Воспользуетесь корабликом той безумной карги. Он вам обоим как раз под стать – столь же непредсказуемый и резвый. Заодно не будет раздражать меня своим присутствием в ангаре. Есть, знаешь ли, в вас лейрах что-то пугающее.

– Тогда зачем с нами связываться? – резонно спросил я.

Мама Курта явно посчитала вопрос оскорбительным. С горем пополам развернувшись в узком коридоре, она отползла к, казалось, впавшему в шок Стилгу. Сковырнув с себя свежий комок вязкой субстанции, она коснулась руки здоровяка и парой ловких движений устроила ему нечто вроде перевязки.

– Не волнуйся, малыш. Как только они вернутся, мы сделаем тебе протез, и твои пальчики будут лучше прежних. Вот увидишь. Мама не поскупится.

Динетин пробубнил в ответ что-то невнятное. Мы с Эйтн переглянулись, но ни я, ни она не нашли, как это прокомментировать. Будто почувствовав это, паучиха оглянулась:

– Краус вас проводит.

На сопротивление времени не было. Как и на споры. Тюрбан вел нас в ангар. Всю дорогу он держал бластер нацеленным мне в голову, хотя смысла в этом большого не было. Мама Курта умно меня обезоружила. Метафорически, само собой. Наградив Эйтн смертоносным ошейником, она не только подстегнула согласие на сделку, но и обезопасила себя и свою кодлу от любых поползновений с моей стороны. При этом я не понимал, что конкретно подоткнуло ее попытаться разыграть именно эту карту. Слишком развитая интуиция? Или некая частная беседа, детали которой еще только предстояло выяснить? Двигаясь по одному из кишкообразных коридоров, я покосился на Эйтн. Та вышагивала с королевским достоинством, держа голову прямо и сохраняя маску невозмутимой надменности. До странного сильно хотелось прикоснуться к ней, утешить. И если б в голову не лезли сплошные банальности, я бы, наверное, так и поступил. О том, чтобы попытаться дотронуться до ее сознания ментально и речи быть не могло. Окружив себя аурой неприступности, Эйтн четко дала понять, что от нее сейчас лучше всего держаться на расстоянии.

– Шевелись, давай! – Тюрбан без всякой нежности подтолкнул меня в спину.

Не будь я лейром, распластался бы на полу, а так только оглянулся:

– Ты бы полегче с этой штучкой.

Эйтн никак не отреагировала, а вот губы пирата изогнулись в кривой усмешке, обнажив часть кривых, но удивительно белых зубов.

– Что, лейр, боишься ненароком шкурку попортить?

Сделав вид, будто всерьез обдумал его вопрос, я склонил голову набок:

– Возможно. Только не свою. – И для наглядности заставил бластер разрядиться разок в потолок.

Тюрбан всполошился и уставился на зажатое в собственных руках оружие, будто на ядовитую тварь.

– Что за хрень?!

Я с трудом подавил улыбку.

– Прошу, будь аккуратнее.

Тот не ответил, но зато наградил таким взглядом, что мне пришлось закашляться. От рвущегося наружу смеха. Наивно полагая, будто знает о лейрах и их способностях все, что можно, Тюрбан, как и большинство малообразованных нормалов, не представлял, на какое коварство мы на самом деле способны.

– Все не наиграешься?

Я не сразу понял, кто это сказал, но как только развернулся в сторону, куда мы, собственно, и направлялись, увидел стройную фигурку, сильно ниже и раза в четыре у́же здоровяка-динетина. Судя по голосу, женщина, хотя судить по наполовину скрытому под вуалью лицу было трудно. Все, что мне удалось заметить, прежде чем она выстрелила, это темную, как у Тюрбана, кожу, большие черные глаза под бровями вразлет и сплетенную из десятков тоненьких косичек корону.

Как только предупреждающий выстрел ушел в молоко, я рискнул ответить:

– А мы играли?

– Не с тобой разговариваю, – отрезала Вуаль и, покачивая округлыми бедрами, прошествовала мимо нас с Эйтн, словно мы оба были не более чем манекенами. Приблизившись к Тюрбану, она уперла дуло бластера тому в нагрудник. – Знаешь, милый Краус, иногда я думаю, что Мама тебя переоценивает. С лейром и его подружкой нельзя так. Забыл, насколько они важные шишки? Мама любит гостей баловать, а не пугать.

Тюрбан, все это время глядящий на Вуаль сверху вниз, расплылся в улыбке. Не в оскале, каким баловал нас с Эйтн, а в искренней улыбке, которую дарят только по-настоящему близкому разумнику. Не переживая из-за бластера, упиравшегося ему в грудь, он протянул руку к полоске ткани, скрывавшей нижнюю половину лица пиратки, и, приподняв ее, прилепился губами к чужому рту.

Это оказалось настолько неожиданным и… страстным, что я попросту не мог не смутиться и не уткнуть глаза в пол.

Целовались они долго – гораздо дольше, чем позволяли приличия, – и громко, по-звериному неуклюже. Как будто слишком много времени провели порознь и никак не могли насытиться друг другом. Стало не то чтобы неловко, но неприятно. Чувствуя себя сущим подростком, я кашлянул.

– Э-э-э, нам бы поторопиться.

Казалось, никто не услышал моих слов. Я беспомощно повернулся к Эйтн. Чутье подсказывало, что госпожу Аверре в принципе мало что могло смутить. И уж точно страстные лобзания парочки пиратов в этот список не входили. Выпятив нижнюю челюсть, она, изображая крайнюю степень брезгливости, громко отчеканила:

– Время!

Это сработало. Вуаль на мгновение отлипла от Тюрбана и, обратив к нам наполовину обезображенное шрамами лицо, огрызнулась:

– Ну и валите! Корыто за углом.

– Сайз, я должен их проводить, – попытался возразить Тюрбан.

– Сами доберутся. Не маленькие.

Мы с Эйтн еще раз переглянулись и, не сговариваясь, двинулись дальше по коридору, который практически тут же вывел к кораблю Бавкиды. Я знал его название – «Мантия», – и, похоже, только теперь позволил себе присмотреться к нему внимательней. Угловатый и черный, похожий на раздвоенный кинжал одной из статуй на борту Обсерватории, он хохлатой птицей примостился среди мусора, которым окружала себя Мама Курта. Размерами он чуть превосходил «Шепот» и на вид казался куда менее дружелюбным. Как и в его хозяйке, во всем облике «Мантии» сквозило что-то хищное, опасное. Возле опущенного трапа никого не наблюдалось. Путь был свободен.

Тени пребывали в безмятежности, но я все равно огляделся по сторонам. Просто на всякий случай.

– Идем. – Эйтн, не теряя времени, поднялась на борт.

Я понял, что это не было проявлением обыкновенной спешки, а попыткой как можно скорее выбраться с насквозь провонявшей угаром и падалью баржи. Напоследок бросив короткий взгляд на закругленные стены ангара и распахнутые настежь створки причала, сквозь которые чернела космическая бездна, я взбежал следом. Оставаться в этой клоаке дольше не хотелось.

Эйтн, успев расположиться в рубке, проводила предстартовую подготовку.

– Пристегнись, – бросила она через плечо, стоило мне появиться в проеме.

Я не успел усадить задницу в кресло второго пилота, как «Мантия» уже оторвалась от настила и, постепенно набирая ход, нацелилась к распахнутому зеву ангара.

– Послушай, мне понятно твое стремление поскорее разделаться с этим делом, но мы ведь даже не знаем, куда лететь. Не говоря уж о том, где мы сейчас. Все это как-то… скомкано. И неочевидно.

Эйтн изволила повернуться. Алые огоньки панели управления добавили ее взгляду недобрый блеск:

– Лейр учит меня уму-разуму?

– Ты забыла. Я ведь непростой лейр. Эйтн, даю слово, мы успеем к сроку. Все будет хорошо.

– И лжец, к тому же. Я думала, ты достаточно сильно меня уважаешь, чтобы не скрываться за глупыми отговорками. Не нужно, Сети. Я всегда знала, что от лейров добра не жди, и в состоянии справится с бедой, которую сама на себя навлекла. Тебе не о чем беспокоиться. Просто позаботься о собственной безопасности. Это единственное, что от тебя требуется до тех пор, пока мы не вернемся на Шуот.

– И это все? – спросил я, в душе стыдясь, как жалко звучит голос. – Больше тебя ничего не волнует?

Выдержка все же изменила Эйтн. Непробиваемая леди с Риомма гневно выпалила:

– Оглянись, Сети! Мы посреди космического ничего! Повсюду пираты, которых волнуют лишь глупости! Думаешь, я этого хотела, когда связалась с тобой на Параксе? Думаешь, мечтала рыться в грязном белье Томеи ради какой-то паучихи? Мое дело Тени, а не тайные делишки спятивших на вседозволенности аристократов! Поэтому, не нужно совать нос, куда тебя не просили. Пожалуйста. Оставь свою жалость при себе!

Внезапная отповедь была сродни пощечине, отчего я угрюмо уткнулся взглядом в приборную панель. Возразить было нечего. Кроме, разве что…

– Меня зовут Сет. – Пока усеянная звездами пустошь смыкала объятья вокруг нашего корабля, я изо всех сил старался не смотреть на соседнее кресло. Уничижительное «Сети» жгло нутро кислотой. Не думал, что могу испытывать такую обиду. Несмотря ни на что, я лелеял надежду, что госпожа Аверре видит во мне куда больше выскочки-лейра, сбежавшего из-под опеки безумной наставницы-наседки.

Если Эйтн и смутилась, то виду не подала. По крайней мере, в том, как она произнесла следующую фразу, не прибавилось тепла:

– Координаты есть. Можем прыгать.

Я сверился с показаниями бортового ИскИна. Все было, как она сказала. Мама Курта действительно переслала пакет данных со всеми деталями грядущего места назначения. Следующая остановка Лабиринты Крадосса. Я потянул за рычаг и Вселенная свернулась тоненькой трубочкой, через которую нас всосало гиперпространство.