Ратибор и Ода. Первая книга

Глава 5

Войско Ивара, громя всё на своём пути, прошло огнём и мечом от Яррова до стен столицы Нордумбраланда. Здесь их ждало сражение с войском, что собрал со всех окраин Альдфрит.

Накануне битвы Ивар предложил Хельги уединиться на берегу, подальше от ненужных глаз, но и, конечно, от чужих ушей.

Оставшись наедине с ярлом, Ивар, помолчав в раздумье, сказал:

– Мой верный Хельги, только тебе хочу поручить я одно дело, которое не могу доверить никому другому. Но для начала, поклянись, что всё, что я тебе скажу, останется при нас.

– Ивар, я клянусь. Я буду нем, как твоя тень, которая всегда с тобой и не предаст тебя до самой смерти.

Ивар снова помолчал, делая жизненно важный выбор, и продолжил:

– У меня было много сыновей. Остался лишь один.

– Хрольв. Чудный малый и хороший воин.

– Да, воин он хороший. Три года в таком возрасте закаливать свой опыт в горниле битв и не погибнуть – удел сильнейших воинов на свете.

– И счастье их отцов, несомненно, в этом.

– Да, счастье.

– Что-то ты, мой конунг, не сияешь от гордости, говоря о нём?

– Это мой последний сын. Наследник. Продолжатель рода. Тем трудней мой выбор.

– Что гложет тебя, Ивар?

– Мне доложили верные друзья, что он изменник.

– Как?

– Вот так. Он замыслил стать отцеубийцей.

– Не может быть!

– Всё может быть. И вчерашний сон мне в этом подтверждение.

– Тебе приснился вещий сон?

– Да. Один – мой ведун по жизни, сила моих рук, удача в битвах. Он мне приснился и сказал, что Хрольв меня замыслил погубить.

– Зачем?

– Не может он простить мне смерти братьев. Он злобу затаил, меня виновным в смерти их считая. Чего молчишь? Ты тоже думаешь, как он?

– Нет. Я думаю, ты хотел сделать их воинами, такими же бесстрашными, как их отец. Чтобы их рука окрепла в битвах. Но боги иногда, всё по-своему вершат. Они там спорят и ставки делают на жизнь или на смерть. Нам их не понять. Одно скажу: твои сыны пьют вино в Вальхалле, как подобает воинам. Погибли все они в бою. Все как один.

– Только Хрольв из всех сыновей моих исключение составил. Три года он в рядах дружины в самой гуще боя. Но нет у него ни ран, ни ссадин. Наоборот, он одержал целый ряд побед в поединках с сильными врагами. Это напрягает. Он совсем другой. Ему благоволят на небе. Словно исполняя пророчество…

– Ивар, могу тебе я дать совет?

– Конечно, можешь. Говори.

– Раз есть его вина, то должен быть и суд. Всегда ты можешь, как отец народа, в таком вопросе стать судьёй.

– Что это даст?

– По древним нашим канонам и законам ты можешь сделать его изгоем. Обречь Хрольва на скитания без права возвращения на родину домой.

– Нет. То плохой совет. За морями у меня полно врагов. Они не оставят Хрольва без помощи, чтобы возвести его на трон вместо меня.

– Ну, нет, так нет. Что остаётся?

– Смерть.

– Смерть? Стать убийцей сына ненамного лучше, чем погубить отца.

– Тебя позвал не для того, чтобы ты мне душу разрывал в терзаниях. Ты можешь мне помочь?

– Убить Хрольва? Дай подумать.

Хельги на миг задумался, но тут же оживился:

– Есть идея. Завтра бой.

– Ай! Идей таких уже накопилось много за три года.

– Нет. Есть беспроигрышный вариант! Перед началом битвы надо выставить Хрольва на поединок с богатырём Альдфрита. От такого предложения король не устоит. Против нашего мальца он лучшего из своих воинов поставит. А ставкой поединка сделаем победу в битве. Победит Хрольв – нам просто так достанется победа. Погибнет он – твои исполнятся мечты.

– Чтобы просто так отдать победу англам, которых не раз уже я к дани принуждал?

– Ну, не знаю. Думай, что лучше для тебя.

– И думать нечего. Меня не удовлетворит такой исход. За сына отдать благоволенье бога? Я Одину всегда победы посвящал. В Вальхалле посмеются надо мною. Нет! Ни за что.

– Давай, с ходу не будем отвергать идею эту. Проверим варианты. Предположим, что сын твой победит. Это хорошо?

– Не очень.

– Да как не очень? Ты победишь Альдфрита без потери крови. Вся твоя армия станет молиться ещё больше на Ивара Широкие Объятия.

– Но и Хрольв попадёт в ряд героев, которых не меньше боготворят, чем полководцев.

Хельги хитро ухмыльнулся:

– Хрольв сможет ненадолго дату своей смерти оттянуть.

– Есть идеи?

– Конечно, есть. Но о них потом. Я думаю, что первый вариант исхода поединка Хрольва с богатырём Альдфрита должен нас устроить.

– Допустим.

– Во втором исходе – смерть сына твоего. Он улетит в Вальхаллу в дыму погребального костра. И будет счастлив там с валькириями и друзьями, сидя с ними за одним столом.

– Всё так. Но отдать победу в битве я не могу. После такого исхода все ярлы покоренных стран вмиг прекратят мне дань платить. Победа Альдфрита подвигнет их на это.

– Нет. Всё не так. Мы всегда можем обвинить нордумбраландцев в подлой хитрости. К примеру, заметим лучника, спрятавшегося рядом с местом поединка. Лучник должен быть одет в форму войска короля Альдфрита. И всего то.

Ивар улыбнулся:

– Да ты хитёр!

Он потрепал Хельги по плечу.

Ярл притворно пригнулся:

– Ух-ты, как тяжела рука!

– Да ты не так прост, как кажешься.

– Всегда готов тебе служить, хоть словом, хоть оружием.

– Ещё раз повтори полностью свою идею.

– Всё просто. Устроим поединок. Победит Хрольв. Лучник из засады поставит точку на его везении. Погибнет Хрольв, Финн выйдет из засады и все увидят, что нечестен Альдфрит. Это предлог для нас пойти в атаку и добыть победу над подлым королём Нордумбраланда.

– Финн? Это кто.

– Есть у меня верная рука, которая не раз исполняла приговор судьбы. Он славится, как меткий лучник.

– Да ты совсем не прост. Но если его поймают? В нём все твоего воина узнают.

– Во-первых, он ничего не скажет, так как не имеет языка. Во-вторых, он ловок и проворен. Он запросто уйдёт и скроется. А в-третьих, если его поймают, пусть разгневанный отец на месте свершит суд над Финном. А я уж оправдаюсь как-нибудь. Об этом тебе не надо думать даже. Просто соглашайся. Я всё устрою.

– Надо подумать. Вдруг не выйдет.

– Ты мне доверился – я разобьюсь в лепёшку. Но Хрольв уже точно не вернётся в Уппсалу домой.

– Что с ним кроме гибели в бою может здесь произойти?

– Что угодно! Он может утонуть по пьянке. Или просто отравиться вином подлых англов, не простивших ему победу в поединке. Или случайно наскочить на меч, торчавший из земли. Или разбить башку, свалившись с лавки.

– Пути другого нет. Я согласен на твою идею с поединком.

На том они и разошлись.

Глава 6

Наутро, лишь только отразились первые лучи в капельках росы, Хельги уже сидел в седле. На берегу моря он встретил брата. Хрёрек, стоя на утёсе, всматривался вдаль.

– Брат, что там видишь?

– Вижу нового дня зарю. Небо меняет цвет, словно одежды дева. А Солнце, вскипая красками, из глубин синего моря всплывает. Там вдали, стая дельфинов взмывает в небо и целует Солнце, за новый день его благодаря.

– О боги, сколь бесполезные занятия составляют безумный мир моего братца. В кого такой ты только уродился? Впрочем, я не в обиде на богов. Если бы ты был таким, как я, нам было бы тесно в стремлении к славе, к власти.

– Ты всё об этом. Я говорю тебе о красоте, а ты о прозе жизни, страшной и жестокой.

– И где тут красота? Всё это бесполезно. Солнце без нашего участия всходит. Его не поразишь копьём, чтобы оно упало с небосвода, и в свой карман не спрячешь. И не заставишь людей платить за то, чтобы его вернуть на место. И море не подвластно нам. Воды в нём так много, что её и не продашь. Дельфины? Есть, конечно, красота в том, чтобы в них попасть стрелой во время их полёта. Но смысла в этом не на грош. Не вкусно мясо у дельфина. И где тут красота?

– Жестокий ты. Из-за этого не видишь настоящей красоты.

– Эх, Хрёрек! Красота вся в шуме боя, в победе над врагом. Стать победителем – вот это красота! Мужчина должен убивать врага, стремиться к славе и удовлетворять всех женщин. Для этого он рождён богами. А любоваться Солнцем, дельфинами, цветами – удел девиц, восторженных и падких на всё, что блестит, не знающих в чём смысл жизни и в чём её предназначение.

– Боги вдохнули в женщин все красоты мира, что существуют на небе, на земле и в водах океана. Они – подобие богинь, что иногда нисходят с неба к людям. В этом смысл женщин – в красоте. Если бы не они – навек исчезла красота. Пропала в огне сёл и городов, затерялась в толпах людей, в миг превратившихся в рабов, утонула в море слёз детей и матерей. Но каждый раз, каждый новый день женщина волшебным движением руки, взглядом прекрасных глаз, умопомрачительной улыбкой возрождает красоту из пепла.

– Хрёрек. Я вижу, что пустая болтовня для тебя – часть красоты. Но я не склонен этим заниматься. Это тебя прозвали Хрёрек Метатель Колец, что означает – «расточитель гривен», которые носим мы на нашей шее в качестве денег. Ты готов всё всем раздать. Ради непонятной красоты, готов ты стать босым, нагим и нищим. Как те аскеты, что уходят в пустошь. Но они хоть терпят эту кару ради уединения с богами, мечтая получить от них мудрость и благие вести. Годы идут – а ты всё тот же восторженный юнец, которого я знал тому назад зим десять. Пора взрослеть, мой брат! Пора взрослеть. Кстати, ты не видел Финна? Никуда его не посылал?

– Он где-то там, под дубом спит.

– И на том спасибо. Пора мне, брат, спешить под белым флагом на переговоры с мерзким королём Альдфритом.

***

Мунин вздохнул:

– Вот парадокс божественный, достойный изумления: отец и мать одни и те же, а дети разные совсем.

Глава 7

Король Нордумбраланда принял предложение Ивара и Хельги, узнав, что принцу Хрольву всего восемнадцать зим. Поединок был назначен в поле, вблизи Бамборо, столицы королевства. Началом боя должен послужить удар колокола столичной церкви, извещавший полдень.

Хрольв известие о поединке принял достойно, не проронив ни слова.

Бальдр напутствовал его:

– Мой мальчик, я в тебя верю. Победу ты одержишь непременно. Невзгодам всем назло.

– И отцу?

– Отцу? В походе нет отцов. Есть конунг. Ивар лучший конунг из всех, кто был рождён на свет при мне и до меня.

На это Хрольв лишь ухмыльнулся:

– Сердце не обманешь. И глаза. Он великий воин, согласен. Но бог не дал ему для сыновей любви, лишь только жажду крови. Он счастлив, видя смерть своих детей. Отец мой похож в этом на тюленя самку, которая бросает на произвол судьбы детёныша на льду. Он злобный тролль, который ест людей. Не убив очередного сына, Ивар не может чувствовать себя счастливым. Он голоден, как самоед, откармливающий ребёнка для еды.

– Ты страшные вещи говоришь. Я понимаю, отец в строгости всех вас держал. Но ты не прав. Он вас любит. Просто, любовь эта – любовь воина, конунга, который мечтает о сыне, доказавшем в боях, что он достоин быть ему наследником, чтобы править государством. Помни: сталь закаляется в огне. Он вас бросает в пекло в надежде закалить клинок, которому ничто не страшно в жизни.

Хрольв лишь промолчал на это.

Бальдр продолжил:

– Забудь про всё и сосредоточься на предстоящем поединке. Вспомни, Хрольв, чему я тебя учил. Копьё вплоть до сближения с противником держи, не напрягая руку, чтобы она до удара не устала. В момент схождения сделай наклон вперёд и отведи правое плечо назад. Твою грудь крепкий панцирь защищает. Копьё соперника по нему скользнёт и попадёт в плечо. А это значит, ты вылетишь из седла с уже раненной рукой. Не допусти такого. И целься не в грудь противника, а в его плечо. Если дойдёт до рубки на мечах, то у тебя к победе будет больше шансов. Да, впрочем, премудрости такого боя знаешь ты не хуже, чем я или твой отец. Запомни! Бог Один всегда с нами! Успеха! Вперёд, мой мальчик. Ты всех норманнов будущий великий вождь!

И вот завыли трубы, забубнили барабаны, полки подняли боевые флаги. Войска соперников выстроились в ряд – лицом друг к другу. Равнина в этом месте была не ровной – изрезанной оврагами и холмами. Весь этот ландшафт перемежался с кустами и перелесками. Поединок должен был состояться на самом высоком месте, видимом для всех. Англы для боя нашли детину, крупнее раза в два, чем Хрольв. Рыцаря звали Адда. Он был высок и опытен в боях. Альдфрит его как лучшего бойца всегда держал при себе. Но по такому случаю благословил на подвиг. Сияя латами и шлемом, украшенным крестом, Адда двинулся навстречу Хрольву. Конь под ним был очень крупным, под стать наезднику. Шлем Хрольва украшал родовой ворон Одина. Сын конунга держал в руках пику среднего размера, а Адда длинное копьё. Перед боем всё стихло. Даже ветер.

Все с нетерпением ждали начала поединка. Воины противоборствующих сторон, топчась на месте, в труху истёрли травы под ногами. Землю топтали высокие сапоги херсиров с подошвой, загнутой на пятку и ремешком-завязкой под коленом. Тяжелые ботинки бондов сразу выбивали пыль. Чуть в стороне от них в этой пыли оставляли след босые ноги неистовых берсерков. Вальдир накануне был назначен Бальдром воеводой этого отряда. Он, как все, стоял и всматривался вдаль, в то место, где должен состояться поединок. Глаза Вальдира были молодыми. Ему ещё не стукнуло и двадцати. Внезапно он заметил на могучем дубе, что рос недалеко от места поединка, какое-то странное шевеление листвы. Берсерк стал с пристрастием следить за деревом. В какой-то миг он рассмотрел на ветке стрелка. Тот держал в руках длинный лук, стрела которого удачным выстрелом могла пробить даже кирасу. А наплечники, кольчугу или бармицу – легко. Вальдир крикнул:

– Предательство, засада!

И думая, что его поняли, со всех ног бросился к месту поединка, мелькая голым торсом среди кустов и молодых деревьев. Но никто толком ничего не понял. Бальдр только крикнул:

– Вальдир, вернись!

Но того уже и след простыл. Фигура берсерка то проваливалась в овраг, то взмывала вверх на взгорке. Он словно слуга Тора, быстроногий мальчик Тьялви, летел по долине босиком, чтобы успеть не допустить несправедливость. Но как бы он не торопился, по долине уже разнеслись удары колокола на церкви в Бамборо. Уже соперники пришпорили коней, помчавших их навстречу смерти. Кто-то из них должен умереть. Они оба были готовы умереть за то, чтобы не легли на поле боя многие из их друзей. Вальдир отчётливо услышал топот лошадей. Нет, не успеть! Он не собирался вмешиваться в поединок. Но он хотел, чтобы это был честный бой, без стрелка в засаде. Поэтому так старался скорее добежать до дуба. Когда берсерк нырнул в последний лог, разделявший два холма, он услышал, как встречный грохот лат и щитов слились с хрустом копий и костей. Это значит, что Адда и Хрольв уже сошлись. Вальдир слышал, как с лошади на землю упало чьё-то тело. Мощный крик норманнов известил о победе Хрольва. И тут же просвистела первая стрела. Вновь человек свалился с лошади. На этот раз боевой клич донёсся со стороны британцев. Вальдир выскочил на взгорок к дубу и увидел, как сидевший в его кроне лучник нацелил уже новую стрелу. Зазвенела на излёте тетива и новая стрела помчалась к цели. Одновременно с этим длинный скрамасакс берсерка слёту проткнул глаз Финна, и тот упал замертво, ломая при этом ветки и срывая листья с векового дуба. Вальдир нагнулся и убедился, что подлый лучник мёртв. Он забрал свой скрамасакс, единственное, что имели лютые берсерки. Кроме, конечно, набедренной повязки, сшитой между ног в короткие штаны.

Берсерк оглянулся, увидев, как две волны с неистовым криком, предвестником боя, несутся навстречу друг другу, чтобы слиться в водовороте смерти. Вальдир помчался на холм, где состоялся поединок. Там на земле лежал сын конунга. Из правого плеча и правого бедра Хрольва торчали две стрелы. Но он был жив, пытаясь встать и встретить Адду, который шёл к нему в помятых латах и без шлема. В руках воин Альдфрита держал свой меч, явно желая смертью Хрольва закончить поединок. Без раздумий берсерк буквально прыгнул в пространство между ними. Адду явно удивило неожиданное появление берсерка, раскрашенного с ног до головы боевой краской и тату. Но только на мгновение. Он сразу вступил в бой, махнул мечом, целясь в шею. Но Вальдир ловким движением его перехитрил. Он нырнул к земле. Его острый длинный нож распорол синие штаны Адда как раз по сухожилиям щиколоток. Кровь из открытых вен хлынула рекой на траву, сразу перекрасив её цвет. Богатырь Альдфрита даже не понял, что он уже одной ногой стоит в могиле и повернулся к ловкому берсерку, уже вскочившему с земли. Снова взмахнул мечом, но не удержался и рухнул на колени, устремив удивлённый взгляд куда-то вдаль. Это выражение его глаз запечатлела смерть. Скрамасакс берсерка поставил точку в его жизни ударом прямо в сердце.

Со всех сторон к холму стремглав мчались воины враждебных армий. С кличем и призывом к своим богам они взбирались по его отлогим склонам к вершине. Здесь, на месте поединка, каждый из них желал умыться кровью своего врага. Берсерк не стал их ждать. Он взвалил Хрольва на коня, а сам вскочил в седло за его спиной. Вдвоём они успели выбраться с вершины, где через мгновенье сшиблись мечи, щиты, топоры и копья.

Часть вторая

«Вечером Ода приготовила себе новую постель, которую постелила посреди комнаты. Она пообещала на утро рассказать всё, что увидит». Хедебю сага

Глава 1

Прошло уже две недели, но ни Сольвейг, ни Ода так и не смогли успокоиться от впечатлений, полученных во время ворожбы. Они поверили в то, что Маргюг говорила правду, привлекая на помощь богиню Фрейю. Вот только путаница, созданная ими для гадалки, запутала и их самих. Чей жених Хельги? А чей Хрёрек? И кто они такие? Сидя на берегу среди цветов и трав, они пытались найти истину в непрерывных разговорах. Сольвейг считала, что колдунья все же их перепутала:

– Если бы она догадалась, что я не Ода, а Сольвейг, то она об этом прямо бы сказала. Обман не раскрыли ни боги, ни демоны, ни духи. Не знаю, кого ещё она для гадания призывала. Все промолчали, не подсказав ей о нашем маленьком обмане.

– То есть, ты опять настаиваешь, что Хрёрек назван женихом Сольвейг, а не меня, которая ей этим именем назвалась?

– Да. Это так. Мне даже кажется, что этот Хрёрек волшебным образом сумел проникнуть в мою душу и в моё сердце. Я уже почти его люблю.

– Кого?

– Хрёрека.

– Как ты их можешь различать, если нам только имена известны?

– Не знаю. Но я убеждена, что мы составим пару двух влюблённых, которые познают счастье от соития в любви.

– Странно. Ты даже думаешь уже об этом? Его образ стоит у тебя перед глазами? Ты его видишь?

– Да. Он – красавчик, – Сольвейг вся засияла, рассказывая о своих грёзах. – Светловолосый, высокий, сильный, в высоких синих сапогах с золотыми шпорами, в блестящих латах, а на плечах красивый алый плащ. Шлем золотой, на нём гнездится птица, хищно расправив золотые крылья. Я сильно в них не разбираюсь, но, по-моему, орёл. На поясе у него красивый меч в чудесных ножнах. Всё инкрустировано золотом и драгоценными камнями. Его походка упруга и легка. А конь – высокий жеребец с кудрявой гривой. Весь в яблоках по белому. Он бьёт копытом и красиво ржёт.

– Ну. Это ни о чем не говорит. Может, ты всё путаешь, описывая Хельги.

– Нет, я уверена.

– Уверена она…, хм! Мне тоже кажется, что я влюбилась в Хрёрека, а не в Хельги.

– Ты тоже представляешь, каков собой он?

– Да. Но с тобой не буду я делиться.

– Ну, вот…, подруга. Я всё ей рассказала. Так не должно быть! Я перед тобой открыта, а ты скрываешь всё.

– Ладно, Сольвейг. Не буду врать. Его в своих грёзах я пока не вижу.

– Значит, он мой.

– И чем тебе Хельги не по нраву?

– Хм. Чем? Я его не знаю.

– А Хрёрека ты знаешь с детских лет? Где логика?

– Фу! Как это трудно ждать своего принца. А вдруг никто и не придёт?

– Приедет.

– Ты веришь? Он придёт?

– Не придёт, а приедет. Принцы приезжают на коне. Или приплывают под алым парусом на волшебном корабле.

Сольвейг мечтательно подпёрла скулы кулачками:

– Ах, только бы приехал! Вернее, приехали. Там разберёмся, кто из принцев мой.

– Не знаю. Трудно это. У меня перед глазами всё плывёт и мысли путаются, как подумаю об этом.

– И у меня.

– Но всё же мне почему-то кажется, что Хельги мне чужой. Другой жених мне уготован.

– Мой Хрёрек?

– Сразу – твой! Не знаю. Не буду врать. Но Хрёрек как-то ближе к сердцу. Но это если с Хельги сравнивать его.

– Запутались совсем.

– Я говорила, что не надо участвовать в гадании судьбы. Что теперь делать? Зря я согласилась.

– Обратно не вернёшь. Стоп! – Сольвейг схватила Оду за руку. – Она сказала, что ты обладаешь даром видеть сны, которые на друга сердца твоего укажут.

– Она сказала, – Ода передразнила подругу. – Она сказала, что этим даром можно пользоваться только тогда, когда я сильно захочу его увидеть. Я не готова к этому пока.

– Ну, Адель. Попробуй! Вдруг, ты уже готова? Увидишь жениха – и сразу перестанем мучиться в догадках.

– Отстань. Сказала, нет!

– Адель…

– Отстань! Не то, как в прошлый раз, тебя послушав, я буду сожалеть о легкомыслии своём.

– Что станется с тобой? Что вещий сон изменит? Хуже не будет. Он всё расставит по местам, и будем мы с тобой ждать встречу. Я с Хрёреком, а ты с Хельги.

– Даже если я его увижу. И что с того? Как я узнаю: кто есть, кто? Вот, если бы, к примеру, Маргюг нам описала внешность женихов – тогда, конечно. А так, зря потрачу магию, мне данную богами. Бездарно и без результата.

– Так ты во сне спроси его, кто он, как его зовут. И главное – когда они приедут!

– Фу-у-у, как ты надоела! Ну, ладно, сегодня я на пол лягу спать. Может, правда, мне станет ясно всё?