Читать книгу: «Колье потерянной любви», страница 5

– М-м-м, – довольно промычала та, чувствуя, как кусок тает у нее во рту, обжигая язык.

Словно она не ела неделю! Кусок за куском – и запеканка была полностью поглощена. Ариэль даже не заметила, как насытился ее маленький желудок большой порцией. Она выпила чистую воду, которая ей показалась немного сладкой, и плюхнулась на кровать, после чего услышала удаляющиеся шаги мисс Шелтон.

Ариэль была сыта и довольна. Этот прием пищи ей понравился больше, чем вчерашний. Как хорошо, когда ты ешь в тишине, слушая только свое чавканье! Наверное, это тоже одна из причин ее резкого похудения – слишком частые и довольно унизительные сентенции родителей, обычно происходящие за приемом пищи, когда не о чем больше говорить. Но если она и могла пропускать завтраки, то на ужинах была обязана сидеть за столом и слушать пустую болтовню родителей. Хотя в последнее время она плевала на это правило и совсем не жалела об этом.

Время тянулось как резина. Ариэль не находила себе места, вспоминая черты лица Клинтона и прокручивая в голове сегодняшнюю встречу, – ах, а что он скажет, что сделает? Но, вспоминая его письмо, в котором говорилось, как ему тяжело и что случилось что-то ужасное, ее былая трепетность гасла и превращалась в страх. Что такое могло случиться? Эти мысли еще больше тревожили девушку, поэтому она пыталась отогнать их, занимаясь учебой, которую немного забросила.

Она посмотрела в окно и, к своему сожалению, увидела капли, стекающие по стеклу, которые заставляли ее грустить, словно дождь имел такую способность. Лес за окном был таким унылым и жалким, словно вот-вот исчезнет с лица земли. Ариэль невольно вздрогнула, представив, какой бы мокрой она была – ее темные волосы, красный плащ – и как бы замерзла, если бы сейчас стояла на улице. Она очень надеялась, что на смену дождя придет солнце, ведь так она грозилась простудиться.

– Милая, нам пора собираться, – зашла спустя полчаса мисс Шелтон.

Ариэль вздрогнула и уверенно кивнула.

Так как на улице все еще моросило, Ариэль надела теплое платье и накинула плащ, который мог спасти ее от простуды. Девушка так переживала, что сначала надела свой красный плащ изнаночной стороной.

– Не переживай, никто нас не заметит, – успокоила мисс Шелтон, хотя та не понимала, что Ариэль беспокоилась вовсе не об этом – она боялась новости от Клинтона.

Тихо спустившись вниз, они вышли на улицу. В нос ударил запах сырой земли. Ариэль сначала замерла, наблюдая за тем, как дождь шумно бился о крышу крыльца. Ей казалось, что она выйдет и тот убьет ее своим напором. Но, переборов эти скверные мысли, Ариэль пошла за мисс Шелтон, которая постоянно ее поторапливала, отчего девушка несколько раз споткнулась.

Весь путь занял, как всегда, около двадцати минут. За это время девушка успела изрядно промокнуть, хотя дождь к концу пути закончился, а на небе появились голубые просветы. Ариэль испачкала свои сапоги и низ красного плаща, капюшоном которого прикрывалась, не давая темным кудрям стать ниточками от дождя. Ее хрупкие руки дрожали от холодных капель, которые одновременно и обжигали кожу, словно те были очень солеными слезами. Ариэль чувствовала тепло только в резиновых сапогах, которые додумалась надеть в такую мокрую погоду, в отличие от мисс Шелтон, которая почему-то надела обычные высокие сапоги, хотя гувернантка утверждала, что ей совсем не холодно. Ариэль не стала перечить женщине, так как ее мысли были совсем о другом. С каждой милей ее сердце билось чаще, предвкушая момент, который она и ждала, и боялась. Она отчаянно хватала воздух, словно ее душили. Ариэль постоянно останавливалась и поднимала голову вверх – навстречу холодным каплям, которые действовали отрезвляюще и немного успокаивали девушку. Но в конце пути Ариэль уже никто не мог успокоить.

Когда она увидела ворота парка и надпись «Бекер», ее сердце замерло, отчего она остановилась. Скоро она увидит его! Возможно, даже сейчас она сможет разглядеть его силуэт среди деревьев!

– Ариэль, с тобой все хорошо? – обеспокоенно спросила мисс Шелтон, подойдя к девушке ближе.

Ариэль тяжело сглотнула и, скрепя сердце, произнесла:

– Я… Так волнуюсь. Боюсь услышать от него что-то плохое. – Для Ариэль было странно делиться своими эмоциями, ведь ее научили держать все в себе.

Мисс Шелтон улыбнулась и обняла девушку, отчего та опешила, но приняла порыв женщины.

– Не волнуйся. Вы и не такое преодолеете.

После женщина взяла холодную руку Ариэль и повела ее вглубь парка.

На дворе была осень, поэтому деревья имели красные, желтые и золотые листья, которые – почему-то именно в этом месте – издалека были похожи на растущие на дереве драгоценности – так ярко они сверкали и так насыщен был их цвет. Под ногами шелестели листья, которые казались россыпью золота. На удивление, Ариэль отвлеклась от своих былых мыслей, переведя внимание на эту красоту.

Но ей пришлось вспомнить, зачем она тут, когда мисс Шелтон остановилась, ведь Ариэль увидела вдалеке стоящего Клинтона, его голубые глаза, которые она бы разглядела за сотни миль, и сверкающая улыбка…

5 глава. Смертельное известие.

Промокшая до нитки, чувствуя в ногах лишь холод, Ариэль смотрела на силуэт. Он заботливо развел руки в стороны для объятий, о которых девушка мечтала все последнее время. Клинтон не обращал внимания на дождь, который превратил его в мокрого щенка; он видел лишь ту, ради которой готов закрыть глаза даже на жуткую боль.

Ариэль, словно в тумане, ускорила шаг, пытаясь не заплакать от счастья, – только Клинтон мог вызвать подобные чувства у девушки. Ариэль шмыгала носом и старательно прятала замерзшие ладошки под красный плащ, пытаясь согреться, но эти действия были машинальными, так как Ариэль думала лишь о бездне голубых глаз, которые становились все ближе. В тот момент Клинтон был тем самым единственным лучиком в ее жизни: среди темных несчастий, преследующих девушку. Его улыбка была для нее надеждой на спасение, которое Ариэль просила так долго… С виду Клинтон был мокрым, грязным, его одежда в некоторых местах была рваной, – в общем, выглядел хуже, чем бедняк, – но для Ариэль это было абсолютно не важно – она видела лишь своего принца, ради которого, через силу призналась себе девушка, готова отдать жизнь. Ее чувства были настолько искренними, настолько настоящими, что девушке казалось, будто никто, кроме Клинтона, не сможет пробудить в ней подобное, – да и ей никто не нужен, лишь Клинтон! Поэтому, смотря в сияющие глаза мужчины и наблюдая за счастливой улыбкой, Ариэль надеялась, что ее чувства не будут осквернены.

И вот – она оказалась рядом с тем, кому доверила свое сердце, с тем, кого полюбила. Когда он обнял ее, – так трепетно и бережно! – ее сердце забилось чаще, а дыхание стало порывистым. Ариэль почувствовала себя в безопасности. И уже ни дождь, ни холод она не замечала – лишь дыхание Клинтона. Ариэль не чувствовала его тепла, потому что тот был холоден, как камень. Ее чувства и вправду можно было сравнить с тем, как она прижимается к холодному камню, но плоть мужчины была мягкой, и вскоре Ариэль ощутила тепло, которое обжигало юную кожу.

– Ариэль, – прошептал он на ухо девушке. Его дыхание так же обжигало.

Из его уст это имя звучало так нежно, словно из уст самого создателя! Ариэль не могла не заметить того, как реагировало ее тело – она вздрагивала, чувствуя тепло мужчины.

– Клинтон, что же случилось? Почему ты не писал мне так долго? – задала вопрос Ариэль, сжимая мокрый до нитки воротник Клинтона; она ужаснулась от мысли, что мужчина простынет. Это первое что волновало ее, ведь она так долго ждала от возлюбленного весточки, которой все не было. Поэтому она хотела узнать столь веские причины.

Клинтон сжал губы в тонкую линию, видимо, не в желании говорить. Его глаза потускнели, а взгляд упал в ноги. По его темным волосам вниз катились капельки холодного дождя. И когда он поднял тяжелую голову, капли попали ему за шиворот, отчего тот сморщился и сильнее прижал хрупкое тело девушки. Плащ был слишком мокрым и холодным, но Клинтону было все равно – он и до этого был уже насквозь мокрым.

– Милая… Ариэль… – начал он, но осекся, будто ком в горле не позволял ему раскрыть рта.

Ариэль забеспокоилась и попыталась утешить:

– Клинтон, я выслушаю тебя и поддержу. Только не держи это в себе!.. Ты же знаешь, я не отвернусь от тебя.

Клинтон слегка кивнул.

– Да… Ариэль, – его голос стал чересчур серьезным, из-за чего Ариэль сильней испугалась, – ты знаешь, какие у нас проблемы в семье…

Ариэль вспомнила, как ее отец осквернял семейство Буш: он говорил, каким нужно быть глупцом, чтобы потерять все, даже чуть не лишившись крова! Мистер Буш, отец Клинтона, потерял все, что имела эта фамилия – прислугу, ценности… А все из-за пристрастия к алкоголю и азартным играм, из-за которых ему пришлось отдать много денег, так как он влез в долги. Сначала казалось, что это пустяки – мужчина просто почувствовал вкус азарта! Но потом самое ценное начало исчезать – весь хрусталь, золото и прочее. Дом стал пустеть в пыли, так как и на прислугу денег совсем не было. Семья Клинтона была довольно большой – у него младшая сестра и старший брат, который уже жил в своем доме. Но с детства Клинтон не знал богатства, и это печально, ведь если его брат и успел вкусить прелести роскоши, то Клинтон уже с ранних лет ходил не в самой опрятной одежде.

На самом деле раньше фамилия Буш была у всех на устах. Отец мистера Буша был чуть ли не самым важным человеком в городе – его статус и деньги делали свое дело. И благодаря этому поместье семьи Буш было таким огромным и, пожалуй, одним из самых дорогих, ведь внутри дом был обстроен не хуже, чем снаружи. Клинтон говорил, что это самое лучшее время в жизни его семьи.

Но, к сожалению, мистер Буш не сумел удержать семейный бизнес на плаву, отдав его азарту. Поэтому семья Клинтона сводила концы с концами, чтобы просто прожить. И Ариэль всегда пугало то, с каким лицом рассказывал ей об этом Клинтон: будто ему было все равно! Но девушка была убеждена, что Клинтон просто не хотел показывать свою слабость.

– И случилось ужасное, – продолжил Клинтон, пытаясь найти в глазах девушки утешения. – Несколько дней назад умер мой отец, а до этого мы пытались его излечить, но… – Клинтон резко замолчал, будто боролся со слезами.

Ариэль стояла, открыв рот. Она не могла поверить словам Клинтона, который так упорно старался не показывать своих эмоций.

– Не может быть! – воскликнула Ариэль. – Но как такая ужасная новость не дошла до нас? – удивилась девушка. И вправду, слухи обычно разносятся быстро.

Клинтон пожал плечами:

– Мы сами узнали недавно – он заперся в комнате и там умер… Видимо, ваше поместье находится дальше от слухов. – Он слегка улыбнулся, словно хотел ободрить.

Ариэль приняла страдальческое лицо и прижала к себе Клинтона так, как не делала этого никогда. Она хотела быть для него тем утешением, которым Клинтон являлся для нее. Она хотела, чтобы он расплакался у нее на плече – чтобы излил свои чувства, но знала, что тот не привык показывать эмоции. Как и она… У них была общая боль, которая и соединила их. Ариэль раскрылась – она научилась любить и быть слабой. Но теперь ее очередь разбудить похожие чувства в Клинтоне, хоть она и понимала, что они не могут быть оба слабыми – один из них все равно должен быть сильней. Но девушка не добивалась его слез – она просто хотела, чтобы тот обнял ее и утешился.

– Поэтому все тягости падают на меня, милая Ариэль, – прошептал он, не прекращая объятий. – Поэтому я не мог написать тебе. Прости…

– Нет, – возразила Ариэль, поцеловав того в шею. В другой ситуации она бы покраснела, но не сейчас. Она даже не думала о мисс Шелтон, которая, наверное, наблюдала за ней – ей было плевать. Ведь любовь измеряется в том, насколько тебе плевать на мнения остальных, когда ты находишься с ним. – Не извиняйся! Я понимаю тебя, Клинтон, и мне очень жаль, что так произошло…

После они стояли так, обнявшись и принимая все холодные потоки ливня, минут десять или двадцать – оба потеряли счет времени. Потом пошли прогуляться по парку, постоянно оглядываясь в страхе быть пойманными. Хотя мисс Шелтон предупредила бы, ведь она только и делала, что смотрела по сторонам и вглядывалась в силуэты.

Дождь хоть и перестал лить как из ведра, но совсем не прекратился.

– Ты не замерзла? – заботливо спросил Клинтон.

– Нет, – соврала Ариэль, хотя уже не чувствовала пальцев ног. – Лучше о себе подумай, ты же простудишься!

Клинтон посмеялся, но не возразил.

– А что ты… – начала Ариэль, но сама поняла, насколько сложной задачей будет для Клинтона найти на этот вопрос ответ.

– Что?

Ариэль помотала головой, пытаясь забыть вопрос, который она хотела задать.

– Ну расскажи. Я отвечу на любой твой вопрос, милая.

– А что ты собираешься делать дальше? – сдалась девушка. – В смысле, как будет жить теперь твоя семья?

Клинтон огорченно взглянул на Ариэль, и девушка начала проклинать себя за то, что заставила возлюбленного вспомнить его невзгоды.

Она почему-то обратила внимания на одну деталь: холодный ветер, который заставлял деревья колыхаться и направлял дождь прямо в лицо Ариэль. Она почувствовала необычный мороз, заставляющий дрожать и вызывающий приятные мурашки, словно ей нравилось это ощущение. Может, она перестала чувствовать из-за холода все тело? Или же просто привыкла к нему? Но она не знала ответа – лишь чувствовала, как этот холод распространялся по всему телу, словно она становилась ледышкой. Возможно, это то самое проклятие, которое она нанесла на себя несколько секунд назад. Это просто мороз решил материализовать ее слишком эмоциональную просьбу.

– Я… – начал Клинтон, но его голос дрогнул. Конечно, он не знал ответа! – Я просто буду стараться… Ну, попытаюсь приложить все возможные усилия – иметь другого выбора мне не посчастливилось, – грустно заключил он, запрокинув голову назад, словно обращался к небу.

Ариэль еле держалась, чтобы не пустить слезу, – она с горечью осознавала, что не в силах помочь возлюбленному, – но держалась и пыталась строить одновременно и сострадающую гримасу, и ободряющую, но не знала, получалось ли у нее…

– А что же теперь будет с нами? – скрепя сердце, спросила Ариэль, боясь услышать ответа. Она знала, что этим вопросом причиняет боль не только себе. Но девушка была слишком обеспокоенной, чтобы не задать его.

Ответа не последовало: лишь грустная ухмылка Клинтона и его руки, сильнее сжавшие девушку.

– Клинтон… – прощебетала та и уже не смогла сдержать слезу, на которые Клинтон не мог смотреть. Его сердце обливалось кровью, ведь так больно смотреть на слезы той, для которой готов был покорить самую высокую гору. Ему было больно осознавать, что он был беспомощен – возможно, даже жалок. Хотя он был уверен, что Ариэль не столь меркантильна, как ее родители. Что она любила его любым. Но имело ли это значение? К сожалению, это только мешало… Клинтон даже хотел, чтобы та нашла достойного мужчину, который смог бы ее обеспечить. Но он не осмеливался произнести это вслух, зная, какими словами оборвет его Ариэль.

Клинтон остановился и посмотрел на Ариэль, как в последний раз. Он надеялся, что они еще увидятся. Что их любовь не оборвется в этом месте! Но он не мог быть до конца уверенным, ведь его жизнь стала такой непредсказуемый – и, к сожалению, совсем не в хорошую сторону. Поэтому он смотрел на Ариэль, запоминая каждую деталь ее милого лица: пухлые алые губы, над которыми красовалась миниатюрная родинка, ровный нос, еле заметные морщинки на лбу и глаза, которые выражали всю боль… Он не хотел запоминать ее такой грустной. Клинтон желал всегда видеть ту счастливой, но понимал, что девушка была искренна и не пыталась спрятать свои чувства. А он хотел запомнить ее настоящую. Поэтому ее карие отливы, словно корни увядшего дерева, он запечатлел у себя в памяти навсегда.

– Я надеюсь, моя Ариэль, что мы еще встретимся… Но с меня клятвы брать не нужно, – нежно проговорил Клинтон, заправив мокрый локон темных волос за ухо девушки.

Ариэль стояла словно в трансе, прокручивая в голове те слова, которые уже успели ранить ее. Прошла всего лишь секунда, всего лишь миг, а ее сердце было уже разбито на миллионы осколков, которыми она до сих пор резалась.

– Но… А как же мы?..

Клинтон почувствовал, как руки Ариэль немного затряслись и тело девушки слегка наклонилось вбок. Ариэль еле держалась, чтобы не упасть в обморок, потому что лишь этого она хотела – просто уснуть на какое-то время, хотя слово «навсегда» казалось ей более заманчивым.

– Я понимаю, но ты тоже пойми… Мне придется работать, почти без сна, без еды! К тому же, когда все жители Лондона узнают столь ужасную вещь, за мной будет глаз да глаз. Столько людей захочет выразить соболезнования нашей семье или узнать подробности… А это риск, Ариэль!

– Если потребуется, мы пойдем на риск! – уверенно произнесла Ариэль, хотя сама понимала, что внутри она вся дрожала от столь громких слов.

И Клинтон понимал это.

– Нет. Ты не будешь рисковать ради меня! Я не достоин этого… – Ариэль хотела возразить, но Клинтон быстро перебил ее: – Ариэль, обещаю, когда все уляжется, я попытаюсь выкроить время, но кто знает, что будет…

– Пиши мне письма! Хоть так мы сможем поддерживать связь.

Клинтону было больно видеть надежду в глазах Ариэль: он понимал, что вряд ли сможет оправдать ее.

– Ариэль, я не могу обещать; не хочу обманывать тебя. Я могу поклясться лишь тем, что все время буду думать о тебе, даже если твое сердце будет уже в руках другого.

– Нет! – воскликнула Ариэль. – Ты же знаешь, что так не будет!

Но Клинтон все равно хотел, чтобы она нашла достойного. Он и вправду любил ее – лишь любящий человек будет желать счастья с другим. Но в глубине души, конечно, Клинтон хотел, чтобы девушка ждала его столько, сколько потребуется. Но эти мысли он осквернил сразу, понимая, что те созданы лишь на его эгоизме.

– Ариэль, – спустя короткую паузу начал он, тяжело вздохнув. – Я не могу обещать, что мы встретимся в ближайшее время, если этому суждено быть… Я не могу обещать, что буду писать тебе письма, потому что вся моя семья в трауре – лишь из-за уважения к отцу я не смогу радоваться, встречаясь с тобой. Но в моем сердце ты будешь моей… Моей Ариэль.

Девушка заплакала так сильно, что перед глазами все плыло. Влажные щеки вытирал Клинтон, но его руки будто оставляли ожоги. Ариэль не могла поверить: Клинтон больше не обнимает ее! Что за вздор? Перед глазами пронеслась жизнь без него: боль, скука, разочарование и смерть… Да, Ариэль чувствовала, как начала умирать изнутри; как ее сердце замедляло свой ход. Но она жила, имея надежду.

Спустя некоторое время они разошлись. Ариэль, задыхаясь от слез и не объясняя ничего мисс Шелтон, пошла в свое поместье, где плюхнулась на кровать в своей комнате и, словно холодный труп, лежала, не плача, так как даже через силу слезы больше не выступали. Клинтон, от боли почти разрывая на себе мокрую одежду и крича, ушел к своей горюющей семье.

Перед тем как уйти, Ариэль услышала полный боли крик Клинтона, который теперь хранился у нее в голове. Он причинял ей боль. Ариэль кричала точно так же, правда тише и в подушку, чтобы никто не услышал. Но крик возлюбленного теперь будет сопровождать ее скорбящую душу долго… И она боялась, что всю жизнь.

***

Неделя… Прошла целая неделя с того момента, как Ариэль лишилась своей любви. Это был момент ее крушения, которое она пережила, лишь имея надежду, что это был не конец. Когда она плакала, то утешала себя мыслями, что увидит Клинтона. Что наступит день, когда он обнимет ее, ласково что-то прошептав на ушко. И неважно, сколько пройдет времени – год или десять; ей было далеко плевать на это, ведь разве любовь измеряется в годах? И если Ариэль не верила, она просто надеялась, ведь надежда сильней веры…

Она хотела, чтобы Клинтон отправил ей письмо, в котором изливает свою душу, тем самым грея хрупкое сердце Ариэль. Она хотела, чтобы ее возлюбленный вновь позвал гулять в парк, который открыли много влиятельных людей, в числе которых был и отец Ариэль, – в честь этого события каждому из участников поставили небольшие памятники с их фамилиями как напоминание о том, кто здесь жил. И как ни странно, мистер Бекер почти никогда не посещал этот парк – у него были дела важнее, поэтому Клинтон и Ариэль не боялись, что их поймают с поличным. Девушке нравилось гулять по золотому в это время парку… Ох, как бы она хотела, чтобы те трепетные чувства вновь почувствовались глубоко в животе! Но она не хотела даже и вспоминать то приятное ощущение, боясь слишком привязаться к нему, а это было бы опрометчиво с ее стороны, ведь она была такой впечатлительной, хоть и не показывала этого.

За эту неделю Ариэль снова перестал есть, потому что все силы она отдавала мыслям о Клинтоне, совсем не переживая о том, что они утрачены напрасно. Для нее Клинтон был важнее приемов пищи, которые были так нужны худой Ариэль, как бы неразумно это не звучало. Она не сходила ни на один семейным ужин, а когда родители заволновались, соврала, что приняла пищу в комнате, так как плохо себя чувствовала. Мисс Шелтон подыграла девушке, хоть совсем и не одобряла ее поступки, но перечить не хотела, боясь еще больше расстроить Ариэль.

Но к концу недели мистеру и миссис Бейкер надоело поведение девушки, которая то и дело закрывала у них перед самым носом дверь. Поэтому в неблагополучный для Ариэль день миссис Бекер настояла на том, чтобы девушка, наконец, спустилась и поужинала с семьей. Ариэль всеми силами пыталась как-то убедить матушку, что она все еще не поправилась, но та и слушать не захотела: просто взяла девушку за руку и повела вниз.

Атмосфера за ужином была прежней: очень некомфортной и скучной, словно Ариэль слушала дискуссию о самой отвратительной книге. Она заставила себя есть, опять же отчасти для того, чтобы родители не желали ее отвлекать своими разговорами. Но в этот вечер правила решила построить миссис Бекер, которая начала свой план:

– Ариэль, как все-таки редко ты ужинаешь с нами.

Ариэль даже замерла, недовольная ненавистным ей вопросом матери, которая смотрела на нее так пристально, будто бросая вызов, отчего девушка отвела взгляд.

– Да, мам, в последнее время мое самочувствие не такое хорошее, как раньше, – без всякой надменности произнесла Ариэль, чтобы не вызвать гнева матушки.

Миссис Бекер подняла брови и ухмыльнулась.

– Милая, да ты и раньше не была слишком здоровой. Может, что-то случилось?

Ариэль посмотрела на отца, который даже не слушал, о чем говорила мама. Наверное, он совсем не хотел участвовать в грядущем разговоре.

Девушка не ответила, все так же медленно жуя пищу, от которой она не чувствовала бывалого насыщения и удовольствия – словно ела картон.

Миссис Бекер поджала губы, поняв, что Ариэль совсем не хотела вести с ней светские беседы, но та отступать не хотела, поэтому предприняла вторую попытку разговорить дочь:

– Ариэль… Мы тут с папой решили, – женщина перевела взгляд на мужа, который улыбнулся ей и кивнул, – что твоя безучастная жизнь не пойдет тебе на пользу. Ты должна взаимодействовать с обществом. К тому же в столь юном возрасте…

– К чему ты клонишь, матушка? – недоверчиво спросила Ариэль.

– Семья Флэтчер пригласила нас на званый ужин. Мы идем завтра… И говоря о нас, я имею в виду и тебя.

– Я не пойду, – сказала Ариэль, ожидая, что родители учтут ее слово, хотя в глубине души понимала, что такого они себе не позволят, но Ариэль была слишком вымотана, чтобы мыслить разумно.

– Прости, дорогая, но я не позволю сидеть тебе в четырех стенах. Ты познакомишься завтра с прекрасными людьми… К тому же старший сын мистера Флэтчера, Роман Флэтчер, завидный холостяк и…

– Ты же знаешь, мне это неинтересно, – с каменным лицом произнесла Ариэль, смотря в одну точку, словно под гипнозом.

Она не хотела никуда выходить. Не хотела видеть другого мужчину, кроме Клинтона. Не хотела… Но она не могла противостоять воле родителей, поэтому делала безуспешные попытки спасения своей преданности. Хотя Ариэль знала, чего бы пожелал ее милый Клинтон, но она так не хотела слушать голос разума. Но это же просто ужин, правда? Разве может что-то случится, если Ариэль просто посетит это поместье?

Приняв решение, Ариэль начала, перебив возмущенную матушку:

– Ладно, мама, я пойду, но, пожалуйста, не нужно искать мне женихов, – заключила Ариэль и, не слушая матушку, ушла прочь, оставив родителей, удивленных столь быстрым исходом событий, наедине.

Это решение ей показалось самым разумным, так как она не хотела ссориться с родителями, понимая, что, скорее всего, ее больше никто не поддержит в это время. Что больше никто не утрет ее слезы, которые проливались из-за слов матери…Теперь ей придется одной нести то тяжелое бремя. Самой себя успокаивать и надеяться, что Клинтон сможет преодолеть трудности. Что его любовь выживет.

Ариэль тем временем читала новую книгу, которую нашла в семейной библиотеке. Так как обложки у книги не было, девушка не знала ни названия книги, ни автора. Но несмотря на это, она читала, задержав дыхание – так эмоционально автор передавал переживания героини! Ариэль смогла немного отвлечься от своих чувств, погрузившись в личность главной героини романа. Когда она плакала, Ариэль чувствовала невольные слезы. Когда та смеялась, Ариэль чувствовала легкую улыбку на лице. И когда ее силы были на исходе, она закрыла книгу и поняла, что весь вечер даже не вспоминала о Клинтоне. И тут Ариэль нашла ту, казалось бы, невзрачную деталь, благодаря которой сможет помочь себе преодолеть столь тяжелое для нее время – чтение. Когда она читает, то забывает обо всем. Перестает слышать посторонние звуки. Не чует резкие запахи с кухни. Даже не видит ничего вокруг себя – лишь книгу.

И после этого Ариэль решила не выпускать книгу из рук, ведь только так она могла держать в себе чувства, не позволяя им вырваться на волю и при этом постоянно надевая маску безразличия. Как бы ей хотелось и вправду иметь ледяное сердце, ничего не чувствовать, но тогда она бы не была собой. Ведь отличие человека в том и заключается, что он умеет переживать, пускай иногда по пустякам, и любить.

Ариэль принесла большую стопку книг и вздохнула то ли устало, то ли смиренно. Потом она положила несколько книг для учебы, так как это тоже помогало ей отвлечься. К недовольству мисс Шелтон, Ариэль читала до того момента, пока ее глаза сами не закроются. Гувернантке пришлось вытащить книгу прямо из-под рук девушки, грудь которой спокойно вздымалась. Ее темные волосы беспорядочно лежали на белой подушке. Когда Ариэль спала, она была такой беззащитной и хрупкой, словно уже рассыпалась. Мисс Шелтон, безусловно, переживала за девочку, но знала, что если спорить с ней, то станет только хуже. А у девушки в жизни были и так неприятные перемены, поэтому мисс Шелтон не докучала ту своими вопросами.

Под утро Ариэль приснился сон, из-за которого она проснулась в холодном поту.

Вечер. Может, даже ночь. Сумрак окутал это место, где Ариэль чувствовала под ногами зыбучий и очень холодный песок. Прохладный ветер щекотал кожу и заставлял девушку съеживаться. Она почему-то была одета в легкое платьице, в котором, скорее всего, спят, а не гуляют среди ночи по берегу моря… Море! Ариэль почувствовала четкий запах, который отличался особой свежестью. Она, забыв о колючем песке, побежала вперед, не обращая внимания на туман, который затруднял возможность увидеть что-то впереди. Но вдруг она почувствовала, как ноги дотронулись до чего-то очень холодного, будто до льда, отчего Ариэль мгновенно отпрыгнула. Присев, она увидела, как тихие волны моря почти дотягивались до ее ног. Невзирая на темноту, вода была такой красивой – тот самый голубой оттенок, который пленил своей яркостью и насыщенностью. Ариэль дотронулась кончиками пальцев до воды и почувствовала неприятное и холодное покалывание, отчего отдернула руку.

Вдруг Ариэль поняла, что вокруг нее лишь свист холодного ветра.

Что она делает здесь одна и почему одета столь легко, будто на дворе было лето? Прокрутив у себя в голове этот вопрос, который прозвучал слишком странно, чтобы быть правдой, девушка пошла в противоположную сторону берега, надеясь увидеть – или услышать – там хоть что-то.

Ариэль шла, обнимая себя, так как ветер становился сильнее, словно с каждой минутой брал новые обороты. Она нахмурила брови, поняв, что туман стал гуще, отчего теперь еле-еле могла разглядеть свою вытянутую вперед руку, – на случай если впереди что-нибудь окажется. Но когда, казалось, она увидела впереди силуэты, услышала:

«Ариэль», – прошептал голос.

Ариэль сразу узнала этот голос. Узнала эти благородные нотки, в которых всегда крылись те нежные чувства. Она обернулась в ту сторону, откуда доносился звук. Сломя голову она помчалась навстречу к спасителю, позабыв о том, что в тумане может оказаться большое дерево. Но вдруг она услышала:

«Гудвин», – произнес совершенно не знакомый для девушки голос.

Гудвин? Кто это такой? И кому принадлежал столь низкий голос, который пробрал до мурашек?

Ариэль замедлила шаг, прислушиваясь теперь к каждому шороху, но не перестала идти на обеспокоенный, в какие-то моменты даже испуганный зов Клинтона, выкрикивающего ее имя среди тумана, который, казалось, никогда не закончится, потому что, сколько Ариэль не шла, голос не становился громче, словно тот от нее отдалялся.

И девушка с испугом осознала, что к ней приближался не голос Клинтона, а зов неизвестного, который начал смешиваться и с другими более высокими голосами. Все они произносили какие-то фамилии, лишь иногда в их фразах было что-то на подобие: «Опускай якорь» или «ослабь веревки». И все эти голоса эхом отдавались в голове Ариэль, что навевало еще больший страх. Она хотела найти Клинтона, но понимала, что ее желал найти неизвестный. И, похоже, у него это получалось.

Ариэль уже не обращала внимания на холодный ветер, даже порой проходилась по леденящему берегу моря. Она почти бежала, чтобы не увидеть владельцев голосов. Девушка уже заранее знала, что те будут ужасно некрасивы и напугают Ариэль, сердце которой и так билось слишком быстро. Оглядываться не было смысла, потому что Ариэль только бы напугала себя, если бы увидела, как кто-то бежит за ней.

Она не чувствовала осколков, на которых порой натыкалась. Не чувствовала крови, которая стекала с ее пят. Ариэль чувствовала лишь страх, двигающий ее хрупким телом.

Девушка слышала, как море буквально за минуту разволновалось так, что огромные волны бились о берег, иногда накрывая девушку почти по пояс. Вода была ледяной, но Ариэль бежала, желая упасть в объятия Клинтона, рядом с которым будет чувствовать себя в безопасности. Только с ним она готова была прыгнуть со скалы, так как ничего не боялась. И Ариэль была уверена, что он защитит ее. Но где он? Где его бархатистый голос, который был для нее маяком?