Трон Знания. Книга 2

– Идёмте дальше, – прозвучал шёпот Эша.

Увлекая за собой Малику, Адэр шёл по мостику, скользя ладонью по влажным, холодным перилам. Время от времени опускался на колени и притрагивался к воде. То же самое делали Мебо и Драго. Звездопад под ногами разгонял тьму на несколько коротких и удивительно прекрасных мгновений.

Сойдя с мостика, Эш вытащил из кармана фонарик. Командир был прав: узкий луч выхватывал из темноты фрагменты стен, моста, пятном скользил по озеру и подавлял ощущение величия пещеры.

– Странник назвал гордыню самым страшным грехом для правителя, – тихо сказал Эш. – Он говорил: «Не возносись, а присоединись к тем, кто тебя возносит». Правители династии Грассов всегда шли во дворец по Звёздной Дороге и, как вы, господин, преклоняли колено. Никто не знает, откуда эти звёзды. Здесь бездонная впадина.

– Озеро находится намного выше уровня моря. Одно из чудес света. Безусловно, – откликнулся Адэр. – Не хочу тебя расстраивать, Эш, но я знаю, что лежит на дне.

– И что там?

– Камни, которые сверкают в абсолютной темноте.

– Камни не сверкают в темноте.

– Я даже держал их в руках.

Эш пожал плечами:

– Вы видели фокус, а здесь нет никакого фокуса.

– Нет, Эш. Не фокус. Этим камням дали имя – камни Ахе.

Эш посветил фонариком себе под ноги, пытаясь скрыть на лице растерянность. Скользнул лучом по стене пещеры:

– Из грота не было выхода. Его пробили люди.

Пройдя по скальному коридору и резко повернув чуть ли не в обратную сторону, Адэр и Малика ступили в туннель: в высоту около десяти метров, в ширину десять шагов. Пол и стены сделаны из бледно-зелёного мрамора. Дневной свет проникал через стеклянный, с сочно-зелёными прожилками свод. Возле залитого солнцем выхода из туннеля стояли защитники.

Эш указал на потолок:

– Этот мрамор мы назвали алмазным: прозрачный, плохо поддаётся обработке и шлифовке. – Повернулся к Адэру. – Не сочтите мои слова дерзостью. Я знаю, что могу поплатиться за них своей жизнью. Но ветоны всегда отличались прямотой.

– Говори.

– Мы ждём законного правителя. Мы верим, что такое свершится. С этой верой мы живём и с этой верой умираем. – Эш свёл брови, будто раздумывая, надо ли продолжать. – Я не знаю, зачем вы приехали. Может, вчера вы говорили правду. А может, и нет. Я хочу вас предупредить. Ветоны стоят на защите наследия Зервана. Мы не разрешим вам разрушить или забрать то, что мы сохранили.

– Это угроза? – тихо спросил Адэр.

– Нет. Сейчас вы всё поймёте.

Вслед за командиром Адэр вышел на освещённое солнцем горное плато, огороженное со стороны обрыва балюстрадой из белого мрамора. Слева вверх бежала высокая и широкая лестница. Впереди возвышалась скала.

– Это вторая вершина горы, – объяснил Эш. – Дара раскололась много веков назад, во время землетрясения. Плоскогорье между вершинами расчистили и построили дворцовый комплекс.

Адэр приблизился к перилам. До моря около ста метров. Даже с такой высоты сквозь водную гладь просматривались зеркальные стаи рыб и рифы, поросшие мохнатыми водорослями. Сердце вырвалось из груди и, сделав круг над бирюзовым морем, нехотя вернулось обратно.

Хозяева и гости города поднялись по лестнице. Их взорам предстала площадь и два изогнутых как подковы замка.

– Здесь когда-то заседали ведомства суда и защиты, – сказал Эш.

Затяжной подъём по следующей лестнице вывел на очередную площадь. Слева и справа к вершинам горы примыкали здания. Складывалось впечатление, что окна и двери, балконы и террасы, ступени и башни были вырезаны прямо в скалах.

– Здесь заседали исполнительный Совет и законодательный Совет, – проговорил Эш.

Разглядывая башню, увитую каменной лозой с гроздьями винограда, Адэр боролся с желанием войти в замок, пройтись по коридорам и залам. Люди оставили после себя след. Не могли не оставить!

– Сколько лет строили комплекс? – спросил он и направился к очередной лестнице.

– Четыреста, – ответил Эш. – С начала существования династии Грассов.

– И закончили строить сто лет назад.

– Пришлось закончить.

Адэр поднялся на площадь, в центре которой разместился гранитный замок с внушительной колоннадой.

– Замок Совета, – произнёс Эш. – Выше – дворец Зервана.

Адэр сделал глубокий вдох и медленно пошёл вверх по лестнице. Шаг сдерживали не усталость и не горный воздух, к которому надо привыкнуть. Адэру предстояло увидеть сердце Грасс-Дэмора – дворец человека, при жизни которого страна процветала и исчезла вместе с ним. Сможет ли он, иноземец, столкнуть Порубежье с мёртвой точки и хоть немного приблизить к былому величию?

На середине лестницы Адэр остановился и посмотрел назад. Вниз убегало многоярусное плато. В лучах солнца блестели шпили и крыши замков. На горизонте небо сливалось с морем. Справа – горная вершина, окутанная облаками. Слева – вершина, похожая на застывший водопад.

Адэр на секунду закрыл глаза, чтобы навсегда запечатлеть в памяти своё внутреннее состояние, своё волнение и восторг. Повернулся к Малике:

– Я ступаю по твоей земле, моруна. Хочу, чтобы ты шла рядом.

Подождал, когда она подойдёт, и продолжил подъём.

На площади, среди разрушенных фонтанов и фрагментов скульптурных ансамблей, возвышался жемчужно-белый мраморный дворец. Вперёд выступало два этажа, крышей им служила открытая терраса. Затем шли ещё два этажа, которые вновь заканчивались длинной террасой. Вверх тянулись башни с золотыми шпилями.

– Дворец виден с моря, – проговорил Эш. – В течение дня он несколько раз меняет цвет. Всё зависит от погоды и времени суток. Вблизи дворец всегда белый. Под дворцом три этажа. Ещё ниже находится пещера. Из неё пробит туннель. Прямо в море. – Командир указал вправо. – Там, в скальном разломе, находятся горячие источники. В них можно купаться зимой. За дворцом амфитеатр. Там же смотровая площадка, с которой видна Лайдара.

В сопровождении спутников Адэр подошёл к мраморному исполину. Высокий цоколь был замазан чем-то бледно-жёлтым. Эш вытащил из чехла кинжал, остриём поддел замазку. От стены отскочил кусочек, открыв взору сверкающие зелёные вкрапления. Осколки изумруда!

– Если бы не ветоны, от дворца ничего бы не осталось, – сказал Эш и вместе с защитниками открыл массивные двери.

Адэр бродил по залам, заставляя клубиться вековую пыль. В углах колыхались кружева паутины. С потолка осыпалась труха. Из стен торчали крюки для полотен. Мебель растрескалась, обивка истлела. На диванах сгнили подушки. Шторы и занавеси превратились в лохмотья.

– Что вы ищете? – спросила Малика.

Адэр оглянулся:

– Ничего.

– Значит, показалось. А меня не отпускает чувство… Не знаю, как объяснить. Будто я что-то потеряла, и это что-то находится рядом, а я всё время иду не туда.

– Мне тоже не по себе, – признался Адэр. – Словно я что-то забыл и никак не могу вспомнить. Думаю, это усталость от впечатлений.

– Вечереет, – произнёс Эш. – Во дворце нет электричества. Я и при дневном свете плохо ориентируюсь, а с фонарём и вовсе заблужусь. Если хотите, можем прийти завтра.

Адэр спустился на первый этаж, замешкался возле лестницы, бегущей в подземелье.

– Туда мы точно не пойдём, – заявил Эш категоричным тоном. И повёл людей по путаным коридорам.

Лучи фонарей скользнули по заклеенным бумагой окнам и выхватили из полумрака дверь с потускневшей позолотой. Дверную ручку кто-то вырвал вместе с деревом. На месте замка зияла дыра. Защитники налегли на створки и, не ожидая, что они легко откроются, вывалились наружу.

За дворцом находилась овальная терраса, на краю которой стоял трон из малахита: тёмно-зелёный, в узорчатых разводах. Рядом с троном сидела чёрная каменная собака. Адэр обошёл изваяние, посмотрел на тупоносую морду, длинные стоячие уши. Моранда…

Эш погладил зверя по спине:

– Говорят, на ней был ошейник с драгоценными камнями. Украли.

Адэр приблизился к краю террасы и окинул взглядом амфитеатр. Огромное сооружение. Сотни рядов. От трона к арене вела лестница. Если на ней оступишься – костей потом не соберёшь.

– Здесь очень хорошая акустика, – произнёс Эш. – На верхних рядах сидели короли, герцоги, князи. Чем ниже происхождение, тем ниже ряд. Внизу сидели плебеи. Как-то здесь собралось почти полмиллиона.

Адэр пробежался взглядом по рядам. Полмиллиона? Маловероятно.

Эш указал на противоположную сторону амфитеатра:

– Видите ворота?

– Вижу, – кивнул Адэр.

– Это выход в город. Они заперты изнутри. – Эш указал на лестницу. – Эта лестница называется Дорогой Солнца. В ней тысяча ступеней. Странник говорил: «Как вечернее солнце припади к земле и согрей тех…»

«…Кто помог тебе взойти на небосвод», – произнёс Адэр мысленно. Он читал это откровение с Драго. И тогда ещё подумал, что ему никто не помогал взойти на небосвод. Он там родился, поэтому припадать к земле и согревать каждую «букашку» не обязан.

– Зерван шёл во дворец через грот, а уходил из дворца по этой лестнице, – продолжил Эш. – Таков был ритуал. Никто из Грассов его не нарушал.

– Откуда я могу увидеть город? – спросил Адэр.

Эш жестом позвал за собой.

Терраса огибала одну из вершин Дары и заканчивалась смотровой площадкой, сооружённой на выступе скалы. Держась за перила и чувствуя дрожь в каждой клеточке тела, Адэр смотрел на древнюю столицу Грасс-Дэмора, а видел пятно. В голове крутился вопрос: сколько секунд он будет лететь, если выступ отломится?

– Красиво! – послышался голос Малики.

Адэр медленно перевёл взгляд с пятна на линию горизонта и увидел горный кряж. Взгляд так же медленно сполз по склонам. А вот и город в вечерней дымке. Голубые дороги-реки, замки, особняки и дома-кубики. Медно-бронзовые и серебристые крыши. Огненные и золотые парки, серые и красные площади.

– Красиво, – подтвердил Адэр и вернулся к трону.

Он пришёл в эту страну незваным гостем. Не он сотворил это чудо. И дворец возвели не для него. И этот трон чужой. На нём восседал воистину великий человек. Тайна, покрытая столетним мраком, заставила Зервана пройти Дорогой закатного Солнца и навсегда покинуть небосвод. Достоин ли он, престолонаследник Тезара, занять его место? Сможет ли обрести любовь людей, которые ждут законного короля?

Адэр покосился на моранду:

– Эш!

Командир встал рядом:

– Слушаю, господин.

– Собаки вернулись в город?

– Нет.

Адэр побежал к дворцу, выкрикивая приказы:

– Мебо, останься с Маликой! Драго, фонарь! Эш, нужны факелы!

Через десять минут он спускался по лестнице, ведущей в подземелье.

– Я никогда там не был. – В голосе Эша звучала тревога.

– Это дворец, а не лес. Не заблудимся.

– Давайте придём сюда завтра. Я постараюсь разыскать чертежи подземелья.

– Завтра будет поздно. Может, уже поздно.

Адэр задержался на площадке между лестничными пролётами. Посветил в тёмный коридор. Первый подземный этаж. Миновал ещё два этажа. Закрутился на месте, бегая лучом фонаря по стенам и чёрным проёмам. Луч упёрся в Малику. Упрямая, как ветоны!

Посмотрел на огонь факела и вытянул руку:

– Туда. Оттуда дует.

Дует – громко сказано. Только огонь и дым могли откликнуться на едва ощутимый сквозняк. Адэр его совершенно не чувствовал. От затхлого воздуха першило в горле. Дым факелов выедал глаза. От запаха горелой ветоши нестерпимо чесался нос.

Адэр остановился возле винтовой лестницы, исчезающей в проёме в полу.

– Спуск в пещеру?

Эш посветил в яму:

– Похоже.

Факелы решили затушить, чтобы не сжечь друг друга. И воздуха не хватало. Держась за ржавые перила, люди осторожно спускались по таким же ржавым ступеням и прислушивались к взвизгиваниям опорного столба. Лучи фонарей прыгали по стенам в трещинах. Снизу послышался вздох.

– Призраки, – прошептал Эш.

– Парень! – крикнул Адэр.

Из плотной мглы донёсся вой.

Адэр не видел ни лестницы, ни перил, ни стен. Спрыгнув с последней ступени, побежал вперёд, со всего размаху налетел на дверь и выронил фонарь. Послышался скрежет когтей по дереву.

Защитники навалились. Дверь заскрипела, застонала, но не сдвинулась с места.

– Все назад! – крикнул Эш. Поднялся на несколько ступеней и с разбегу врезался плечом в створку. – Дьявол! Заклинило.

– Подождите. – Отозвался Мебо. – Сейчас я с ней договорюсь. – Достал из-за голенища нож и, что-то пришёптывая, принялся загонять лезвие в щели.

Адэр взял Малику за холодную руку:

– Замёрзла? – Обхватил её сзади и опустил подбородок ей на плечо. – Если бы не ты… Спасибо.

Немного погодя Мебо отошёл в сторону и кивнул защитникам:

– Теперь ваша очередь.

Двое взбежали на лестницу и ринулись вниз. Заверещали выворачиваемые дверные петли, дверь затрещала и отворилась.

~ 4 ~

В камине потрескивали поленья, в свете огня переливались отставленные в сторону фужеры с лужицами вина на донце. Сидя на ковре, Вилар и Малика смотрели на оранжевое пламя. Поглаживая горячий бок зверёныша, Адэр прислушивался к его сонному дыханию. Он до сих пор не мог поверить, что Парень жив. Не мог понять, как ему пришло в голову искать моранду в пещере под дворцом.

– Уже поздно, – проговорил Вилар и поднялся. – Пошли, Малика.

– Иди. Её проводит страж, – произнёс Адэр и обратился к Малике: – Расскажи о морандах.

Она бросила взгляд на Вилара, словно ждала от него поддержки.

– Я мало что знаю.

– Откуда они? – поинтересовался Адэр.

– Из долины Печали.

– Покажи её на карте.

Вилар взял со стола карту, расстелил на ковре перед Адэром.

Малика придвинулась, провела ногтем вдоль побережья Тайного моря:

– Моруны живут на полуострове Ярул. За резервацией климов. – Постучала пальцем по чертежу. – Вот полуостров, а это горы. А здесь должна быть долина. Она отделяет полуостров от материка. Куда делись нормальные карты? Почему с них всё стёрли?

– Ты видела полную карту Порубежья? – спросил Адэр.

Глядя на пятно без обозначений, Малика вздохнула:

– Нет. И честно говоря, я не искала.

– Почему у долины такое название?

– Не знаю. Там когда-то была река. Во время землетрясения она ушла под землю. Её высохшее русло назвали долиной Печали. В ней живут моранды.

Адэр покосился на Вилара:

– Ты ещё здесь?

– Надеюсь, что ночь будет спокойной, мой правитель, – проговорил Вилар и покинул комнату.

Порыв ветра вздыбил на окне шторы. Взору открылось тоскливое небо с одинокой луной. Огонь в камине прильнул к поленьям и недовольно заурчал. В медовом полумраке таинственно замерцали глаза Малики.

– Зачем вы меня оставили?

– В постоялом дворе ты назвала меня отвратительным и мерзким. Почему?

– Я была больна и не понимала, что говорила. Простите.

Адэр положил руку ей на бедро. Под мягкой тканью напряглось девичье тело.

– Ты меня боишься?

– Нет.

– Я могу быть непредсказуемым.

– Я тоже.

Перебирая пальцами, Адэр потянул подол юбки кверху. Пламя в камине взвихрилось, заметалось, затрещало десятками голосов.

Чёрные глаза полыхнули обжигающим огнём.

– Я дала вам повод? Нет. Я просила вашего внимания? Нет. Вы думаете, мне приятно ваше влечение ко мне? Если вам не спится, пригласите командира защитников. Как его зовут? Эш?

– Зачем? – озадачился Адэр.

– Угостите его вином, поговорите на отвлечённые темы. Эш – символ непобедимой Лайдары. Ветоны на него молятся. С таким человеком надо дружить.

– Не имею привычки навязываться кому-то в друзья.

Малика сжала руку Адэра, лежащую на её бедре:

– Вам нужна победа! Нельзя откладывать хорошие взаимоотношения на потом. Нельзя уезжать, не заручившись поддержкой ветонов. Вы должны покорить Лайдару! Вы можете владеть Порубежьем, а можете править Грасс-Дэмором. Я выбираю Грасс-Дэмор. А вы?

Адэр высвободил руку и посмотрел на бурлящее в камине пламя:

– Я успел к тебе привыкнуть.

– Это пройдёт.

– Когда?

– Когда-нибудь. – Малика перебралась в кресло. – Не тратьте время, мой правитель. Вызывайте Эша.

Под утро Лайдару окутал туман. Заклубился между домами, повис лохмотьями на крышах и ветвях деревьев. Предрассветная тишина стала такой же вязкой и тяжёлой, как туман.

Неведомое для степных порубежцев явление вызвало нешуточную тревогу. Вышагивая вокруг особняка правителя, стражи то и дело проводили перекличку, вглядывались в молочную завесу, но ничего не видели дальше вытянутой руки.

Из дома вышли трое. Эш поблагодарил Адэра за приятно проведённое время и напомнил, что на моранду надо надеть ошейник. Плотная пелена поглотила крепкую фигуру и заглушила быстрые шаги.

Адэр взмахнул рукой. Малика поймала из-под его пальцев туманный завиток:

– Я никогда такого не видела!

Придерживая подол платья, закружилась. Воздух вокруг неё заволновался белой вуалью.

– Ты не ответила на свой вопрос, – проговорил Адэр.

– Какой?

– Ты не сказала, приятно ли тебе моё влечение к тебе.

– Разве я могла такое спросить? – усмехнулась она и сбежала с лестницы. Молочный воздух подымился и вновь загустел.

Адэр вернулся в гостиную. Развалившись на диване, уставился на безумствующий в камине огонь.

***

По щеке прошёлся шершавый язык.

– Парень, уйди, – прошептал Адэр.

Зверёныш уткнулся холодным носом в ухо и засопел. Адэр с трудом открыл глаза и посмотрел на часы. Перевалило за полдень. Парень прав, пора вставать. Надо привести тело и мысли в порядок и приготовиться к встрече с Урбисом.

Страж раздобыл новый ошейник, но надеть его на Парня оказалось не так просто. Зверёныш увёртывался, заталкивал голову под кресла и стулья, прятался за шторами и жалобно поскуливал.

Адэр уселся на ковёр, покрутил ошейник в руках:

– Я тоже иногда одеваюсь как простолюдин. Это вынужденная хитрость. Но в любой одежде я остаюсь тем, кем являюсь. Так и ты – всегда будешь морандой. Не собакой и не цирковой зверушкой.

Из-за спинки кровати показался нос Парня.

– И если честно, то я не верю, что собаки сбежали из-за тебя. Это полный бред! Но как мы это докажем? Если собаки не вернутся, я сниму с тебя ошейник и больше никогда не надену. Обещаю.

Через час Адэр прогуливался по городу, придерживая своего питомца за ошейник. Прохожие переходили на другую сторону улицы и провожали их взглядами. Мальчишки бежали следом, как любопытный выводок птенцов.

Блестящий нос Парня чутко реагировал на непривычные запахи большого города. Адэр не хуже моранды ловил эти запахи. От парков, площадей и мостовых исходил аромат осени. От зданий и скульптур веяло стариной. Прохожие благоухали здоровьем и силой. Дети пахли пряниками, медовыми леденцами, велосипедами и зелёнкой.

– Господин!

Адэр оглянулся.

Староста ветонского Совета велел детям разойтись и отвесил Адэру галантный поклон:

– Эш сказал, что вы хотели меня видеть.

– Не сейчас и не здесь, Урбис.

– Знаю-знаю, – протараторил он. – Я решил прогуляться перед разговором, а тут вы. Можно составить вам компанию?

Адэр кивнул и продолжил путь.

– Я хотел спросить, – начал староста, глядя себе под ноги.

– Мы не будем говорить о делах на улице, – перебил Адэр.

– Хорошо, не будем.

– Вероятно, ты ждёшь, что я перейду на «вы». Не перейду.

– Понимаю.

– Не понимаешь, Урбис. Я ещё не решил, как накажу Эша, но он был со мной честен с начала и до конца. Ты же лгал мне с первой и до последней минуты.

– Возможно, я что-то забыл…

– Я напомню. А сейчас дыши воздухом, – сказал Адэр и прибавил шаг, чтобы не сорваться и всё не испортить.

Три дня назад он сидел в яме, барахтался в грязи на пашне и ломал ногти, выискивая щель в заборе. Три дня назад ему выворачивали руки, а он думал о том, куда будет падать, если его станут бить. Тогда – его гордость боролась с инстинктом самосохранения. Сейчас – в нём говорила только гордость, и он из последних сил сохранял спокойствие, понимая, что Малика права. Из Лайдары он должен уехать победителем, иначе в памяти ветонов он останется грязным лесным разбойником.

Вдобавок ко всему Адэра угнетало притяжение Малики. Если бы его спросили: «Что в ней особенного?» – он бы не смог ответить. Красивая – но не в его вкусе. Умная – но ему нравятся более легкомысленные женщины. Смелая, дерзкая, самолюбивая, с чувством собственного достоинства – о, да-а-а… Но эти качества делают женщину мужеподобной. И этот абсолютно новый и неизведанный женский типаж притягивал Адэра как магнит. Нездоровое влечение, неправильное.

Занятые своими мыслями, Адэр и Урбис пересекли сквер и молча двинулись обратно, к временному жилищу правителя. Перешагнув порог гостиной, староста посмотрел на Малику и Вилара и помрачнел. Похоже, он надеялся на разговор с Адэром с глазу на глаз.

Малика села в кресло возле камина. Мужчины расположились за кофейным столиком. На стенах подрагивали отсветы вечернего солнца. В камине потрескивали дрова, истекая смолой. Сосновый запах гармонировал с обстановкой комнаты, выдержанной в одной цветовой гамме. Молочно-жёлтыми были паркет и обивка мебели, лепнина на потолке и подвески на люстре. Хозяева дома с улыбкой взирали с портретов на незваных гостей.

Адэр взял из сахарницы кусок колотого сахара, подкинул на ладони:

– Ты говорил, что любишь наблюдать, как в Лайдаре встречают чужаков. Но не говорил, что любишь подсматривать и подслушивать.

Глаза Урбиса затянулись колким инеем.

– О чём вы?

– Ты прятался в постоялом дворе за спинкой стула.

– Ну… – смешался Урбис. – Я староста. Я должен всё знать.

Пока служанка разливала по чашкам ароматный напиток, в комнате царило молчание. Адэр рассматривал девичью грудь, выпирающую из глубокого выреза платья. Вилар глазел в окно. Малика поглаживала Парня, примостившего голову ей на колени. Урбис отбивал пальцами по подлокотнику кресла барабанную дробь.

Проводив ветонку взглядом, Адэр бросил кусок сахара на блюдце, отряхнул ладони:

– Тебя всегда вызывают в постоялый двор, когда там останавливаются приезжие?

Урбис отхлебнул кофе:

– Это был особый случай. Мне сообщили, что ваш зверь распугал собак в округе. Я приехал удостовериться, что это не выдумка. – Отставив чашку, по-хозяйски закинул ногу на ногу и сплёл на животе пальцы. – А что вас заставило скрывать своё имя?

– Хотел посмотреть на резервацию глазами обычного человека.

– И как? Посмотрели?

– Перед вами правитель Порубежья, – прозвучал голос Малики. – Не забывайтесь, господин староста. И сядьте правильно.

Урбис нехотя принял чинную позу:

– Вы хотите забрать у нас Лайдару?

–С чего вы взяли? – нахмурился Адэр.

Староста натянуто улыбнулся:

– Вы привезли с собой моруну.

– И что?

Урбис открыл рот, но Малика его опередила:

– Они боятся пророчества Странника. «Сомкнёт уста Тот, Кто Предал. Раскроет уста моруна. Откроются двери, падут стены, моруна станет единственной стеной». Я права, господин Урбис?

Глядя на Адэра, староста оскалился:

– Вы знаете, что чёрный цвет для морун – это не цвет. Это отсутствие цвета. Когда они порабощают мужчину, их глаза меняют окраску.

– Я считал вас образованным человеком, – заметил Адэр.

– Когда Зерван Грасс исчез, – продолжил Урбис, пропустив замечание мимо ушей, – его советчица-моруна убила единственного законного наследника престола.

– Неправда, – прошептала Малика.

– Она задушила ребёнка подушкой за несколько часов до его коронации.

– Ты лжёшь.

– Моруны назвали Зервана предателем, подожгли библиотеку с архивом и историей Грасс-Дэмора и устроили религиозную оргию возле костра.

Малика вскочила:

– Ты лжёшь!

– Поэтому на них начали охотиться. Они зло в чистом виде.

– Придёт время, Урбис, – прошипела Малика, – когда ты будешь ползать у меня в ногах и просить прощения. – И вышла из комнаты.

– Что и требовалось доказать, – вымолвил Урбис, утирая со лба пот. – Ведьма.

Получив разрешение уйти, Вилар поспешил за Маликой.

Адэр пробежался взглядом по гостиной. Всё вокруг – окна, стены, мебель – стало словно грязным. Хозяева на портретах не улыбались, а ехидно щерились.

– Она мой тайный советник.

Брови старосты соединились на переносице.

– Что?

– Ты не следишь за новостями, Урбис? Или новости к вам поступают только зимой, вместе с провизией из Тезара?

– Я читал в газетах, что вы взяли в советчицы плебейку. О том, что она моруна, нигде не писали.

Адэр пересел в кресло Малики, потрепал Парня по холке:

– Что ты говорил об охоте на морун?

Урбис пожал плечами:

– Давно это было. Расспросите лучше свою советчицу.

– Рассказывай.

Староста вздохнул:

– Поговаривали, что Зерван и его советчица сильно поскандалили. Когда он исчез, поползли слухи, что советчица околдовала его и куда-то увела. Чтобы успокоить народ, стали срочно готовиться к коронации племянника Зервана. Мальчику было двенадцать. В ночь перед коронацией его задушили подушкой. На полу нашли то ли кольцо моруны, то ли браслет. Точно не скажу. Люди по-разному говорят. Её задержали возле горящей библиотеки. Заточили в подземелье. Вы знаете, что моруной рождается только первый ребёнок – девочка?

– Знаю. Дальше, – потребовал Адэр.

– Советчицу поймали и отправили в подземную тюрьму. На допросе она призналась, что моруны проводят какие-то обряды и приносят детей климов в жертву. Тут и началось. Морун начали изгонять из посёлков. Дошло до убийств. Их верховная жрица с тремя помощницами отправилась сюда, в столицу. Не знаю, правда или нет, но говорили, что она обладала каким-то даром. После её взгляда человек становился сам не свой. Шагнуть боялся, чтобы траву не помять, и говорил только правду.

Урбис сделал глоток кофе, с задумчивым видом повертел чашку в руках.

– Дальше.

– Это пророчество про стены знали ещё при Зерване. Люди испугались, что вот оно, зло в лице верховной жрицы идёт, чтобы разрушить последние стены. – Староста посмотрел на Парня, лежащего возле ног Адэра. – Никто не видел щенка моранды, и самца никто не видел, а у вас самец. Говорили, что моранда – это неупокоенная душа убиенной моруны. Значит, неправда…

– Что стало с верховной жрицей? – спросил Адэр.

– Их поймали. Жрицу привязали к столбу в сарае, а её помощниц… – Урбис поставил чашку на блюдце. Пальцем стёр со стола крупинку сахара. – От жрицы хотели добиться признания, что моруны – ведьмы.

– Её пытали? – опешил Адэр.

– Думаете, это делали ветоны? – вдруг окрысился Урбис. – Нет! Это было не здесь. Их насиловали и пытали далеко отсюда.

– Почему жрица не использовала свой дар?

– Для этого надо знать имя человека и неотрывно смотреть ему в глаза. Она не знала имён истязателей.

– Дальше.

– Их продержали без воды и еды два дня. Дело было зимой. – Урбис уставился на огонь в камине. – Кто-то сердобольный поджёг сарай. Крики морун были слышны в соседних посёлках. Когда стены сарая рухнули, люди увидели жрицу, охваченную пламенем. Она кричала нечеловеческим голосом, мол, тот, кто изнасилует моруну, сойдёт с ума, а тот, кто убьёт моруну, умрёт в страшных муках, а вместе с ним вымрет весь его род.

– Проклятие сделало морун неприкосновенными.

Урбис кивнул:

– Да. Народ их боялся, пока не нашёл против морун новое оружие. Их мужья. После смерти любимого моруна долго не живёт.

Если бы не ужасная история про жрицу, Адэр бы рассмеялся.

– Их мужей стали истреблять, как вшей. Моруны с семьями собрались скопом и ушли за долину Печали. – Староста откинулся на спинку кресла. – Не испытывайте судьбу, господин. Удалите от себя моруну. Не повторяйте ошибку династии Грассов.

Выпроводив Урбиса, Адэр развернул кресло к камину и протянул замёрзшие руки к огню. Не об этой ли ошибке Зервана говорил Кебади, летописец из замка?

***

Страж, нёсший караул возле особняка, сказал, что Малика направилась в сторону парка. Размашисто шагая по аллее, Вилар всматривался в просветы между кустами и декоративными оградами. Сбоку мелькнула русоволосая голова. Вроде бы Мебо. В последние дни Мебо и Драго не отходили от Малики. Значит, она где-то рядом.

Вилар ринулся сквозь оранжевые заросли:

– Малика! Подожди! – Поднырнул под нависшие над газоном ветки и схватил её за локоть. – Что с тобой?

– Ничего! – огрызнулась она, пытаясь высвободить руку. Вдруг прижалась к Вилару и беззвучно расплакалась.

Он погладил её по спине:

– Я не верю Урбису. И всегда буду верить только тебе.

– Я сама виновата. Знала, что мне нельзя сюда ехать, и всё равно поехала.

– Тихо, милая, тихо. – Вилар поцеловал Малику в висок.

Она прерывисто вздохнула. Вытерла ладонями щёки:

– Давайте пройдёмся. Не хочу, чтобы меня видели заплаканной.

Они ни с кем не хотели встречаться. Брели по лужайкам и тропинкам и сворачивали в сторону, услышав чьи-то голоса. Им было хорошо вдвоём. Нравилось идти, держась за руки, и молчать. Смотреть на порыжелую траву и на облака. Слушать шелест листвы и дыхание ветра.

Обогнув живую изгородь, они ступили на поляну и замерли, глядя на стеклянное дерево с ажурной кроной-паутиной. Пронзая ветви, солнечные лучи преломлялись странным образом, и казалось, что с дерева осыпается алмазная пыль.

Малика провела ладонью по шершавому стволу:

– Алмазный мрамор! У ветонов и правда золотые руки.

– Я давно хотел тебе сказать и не знал, где лучше это сделать: в замке или в Смарагде. Это дерево, эта поляна… – Вилар опустился на одно колено. – Малика! Будь моей женой!

Она побледнела.

– Чаще всего любовь приходит не сразу, – говорил он, глядя в её широко раскрытые глаза. – Я сделаю всё, чтобы ты меня полюбила. Пока ты не моя, я вынужден скрывать свои чувства. Я не принадлежу сам себе. Больше не хочу так жить. Будь моей женой!

– Вилар…

– Я буду о тебе заботиться. Буду оберегать тебя так, как никто никого не оберегает. Мы поселимся в Ларжетае. Заберём Муна. Потом к нам переедет мой отец. У меня замечательный отец. Он меня понимает и поддерживает. Он сказал, что будет счастлив, если буду счастлив я. Малика! Будь моей женой!

– Вилар…

– Не лишай меня надежды. Пожалуйста, не надо.

Малика упала на колени, обвила шею Вилара руками, прижалась щекой к его щеке:

– Мне очень жаль.

– Назови хотя бы одну причину, которая мешает тебе выйти за меня замуж. О любви не говори – ты полюбишь меня, я знаю.

– У нас не будет детей, – прошептала Малика ему на ухо.

– Ты бесплодна?

– Вы не однолюб. Я не смогу от вас забеременеть. В моём мире дети рождаются в семьях однолюбов. И только так.

Вилар зарылся лицом в шелковистые волосы:

– В нашем мире много детей, которым нужна забота и ласка.

Малика отклонилась назад:

– Вы готовы взять чужого ребёнка?

– Готов и хочу. У меня уже есть на примете два мальчика и девочка. Старшему четырнадцать, младшим шесть и три. Захочешь, возьмём ещё. У нас будет большая семья. Большая и счастливая.

Малика опустилась на пятки, уронила руки на колени:

– Вилар…

Он сел рядом с ней, обнял за плечи:

– Причины нет.

Малика поникла головой.

– Или есть?

– Есть, – тихо произнесла она.

– Я слушаю.

– Я перестану различать цвета.

– В смысле?

– Всё вокруг для меня станет серым.

Вилар заглянул Малике в лицо:

– Я не верю. Я отказываюсь верить.

– Это правда.

Он помолчал, глядя на искрящийся воздух. Взял Малику за руку:

– Это не причина. Ты полюбишь меня, и краски вернутся. Есть ещё причина?

– Есть. Если я умру, вы тоже умрёте. После смерти любимой мужья морун долго не живут.