Цена мести

Они встречались уже больше месяца, но она о нем почти ничего не знала. Пожалуй, только то, что он неразговорчивый и работает лесником. Насте же хотелось большего. Впрочем, ее желаниям, похоже, не суждено было сбыться. Вряд ли их пути теперь когда-нибудь пересекутся…

Прошло две недели. Все это время Настя ходила словно в воду опущенная. Когда она уже перестала ждать, раздался звонок. Это был Кирилл. Он пригласил ее в ресторан. Так просто, как будто они только вчера расстались и не было этих долгих двух недель.

И вот теперь Кирилл опаздывал. На какой-то миг ей даже захотелось, чтобы он не приехал. Зачем она вообще согласилась с ним поужинать? Он ни словом не обмолвился о том, где пропадал, даже не извинился.

Но вот наконец подъехала уже так хорошо знакомая ей «Нива». В салоне пахло лесом. Наверное, этот запах пропитал тут все насквозь. Так городские машины не пахнут.

Кирилл нахмурился и произнес:

– Похоже, в нашем городе появился крокодил.

Настя недоуменно посмотрела на него.

– Кто-то проглотил солнышко.

Она не знала, как вести себя с ним, но шутить была совершенно точно не намерена.

– Ты выглядишь сногсшибательно. – Кирилл все же не удержался от комплимента.

Одета она была в светлую меховую куртку и кокетливую юбку бежевого цвета.

– Смотри не упади! – Настя была зла и не скрывала этого.

– Настя, что-то случилось?

И он еще спрашивает! Исчез на две недели, внезапно появился, да еще как ни в чем не бывало шутить изволит. И ни слова извинений. Но она не может признаться, что сердится на него за долгое отсутствие, за то, что он даже не счел нужным объяснить ей причину своего исчезновения. На это могут рассчитывать невесты и жены. А она ему кто? Какие у нее права? Нет у нее никаких прав. Ладно, она сходит с ним в ресторан, послушает, что он там станет лепетать, а потом посмотрит.

За время их знакомства Кирилл Виноградов часто уезжал на два-три дня. Его работа требовала поездок в удаленные уголки лесничества. Но в этот раз все было иначе: Кирилл пытался побороть искушение, которое одолевало его с момента встречи с Анастасией Басаргиной. И у него на это были веские причины, которые он раскрывать не собирался. Все дело в том, что он запретил себе влюбляться. И до встречи с Настей ему это удавалось. Но Настя пробудила в нем новые, ранее не знакомые чувства. И теперь Кирилл боялся, что она растопит его холодное сердце. Вот он и решил покончить с этими встречами.

Кирилл затеял с самим собой игру: он собирался найти в Насте серьезные недостатки, такие, чтобы разочароваться в ней и разлюбить раз и навсегда. Но недостатки все никак не находились. Напротив, чувство его с каждым днем становилось только крепче. И в конце концов Кирилл был вынужден признать, что проиграл эту битву.

При виде Насти его опять захватил водоворот чувств, которых он прежде никогда не испытывал. И если она только позволит, он всегда будет рядом. Но прежде он сам должен решиться и открыть ей свою душу.

– Предлагаю пойти в ресторан. – Кирилл выжидающе посмотрел на свою спутницу.

– О, наши отношения выходят на новый уровень? – Настя все еще сердилась и не могла удержаться от сарказма.

– В парке мы уже протоптали все тропинки, теперь захотелось разнообразия.

Настя с подозрением посмотрела на него. А почему бы и не пойти? Может быть, он соизволит хоть там объяснить причину своего исчезновения? Она сгорала от любопытства.

В ресторане с милым названием «Ежик» Настя никогда не бывала, хотя по журналистским делам часто встречалась с героями своих очерков в ресторанах и кафе. За чашечкой кофе разговоры становились более непринужденными.

Ей понравилось, что ресторан назвали не «Еж», а уменьшительно-ласкательно. Судя по забитой машинами парковке, «Ежик» пользовался популярностью. Перед входом разместилась эмблема ресторана: зверек, покрытый острыми иглами, на спине тащил гриб.

Они вошли в ресторан, и их обдало волной тепла и запахом грибов. Народу было много, но подошедшая официантка сразу же проводила их к свободному столику в глубине зала. Одета она был в зеленую юбку и белую блузку, на ее груди красовалась брошь с изображением ежика. В ресторане было людно, но шум голосов перекрывала громкая музыка, и Настя подумала, что такая атмосфера быстрее снимет напряжение, в котором она пребывала.

– Что будешь пить? – спросил Кирилл.

– То же, что и вы. – Как можно сдержаннее ответила Настя. Щадить она его не собиралась.

– Мы опять перешли на «вы»?

– Хорошо. То же, что и ты.

– Я ничего, я за рулем.

– Но я не такая любительница спиртного, чтобы пить в одиночку.

– Да уж, чудесненькая компания у нас получилась… Ладно, все-таки что заказывать будем?

Хотя, как выяснилось, к спиртному они оба относились равнодушно, но окружающая атмосфера способствовала расслаблению. Поэтому после короткого обсуждения все же остановились на коктейлях, разнообразных, как сама жизнь. Кирилл выбрал безалкогольный «Черный лес», в котором вишнево-ягодный микс идеально сочетается с горьковатым кофейным льдом. Настя – «Мохито», никакого другого коктейля она не знала, а экспериментировать не очень-то хотелось. Только попросила ром заменить на тоник.

Настя обратила внимание, что в меню имеется напиток «Егермейстер».

– Это немецкий крепкий ликер, – пояснил Кирилл, – напиток охотников.

В ожидании коктейлей Настя осматривала зал. Периодически то в одном, то в другом его конце поднималась чья-нибудь рука, и официанты спешили к клиентам. На столике возле барной стойки в стоящие пирамидой фужеры бармен разливал шампанское, и гости с волнением, смешанным с любопытством, наблюдали за представлением. Когда бармен наконец закончил, посетители не удержались и зааплодировали. Любое мастерство вызывает уважение.

То ли коктейль, то ли царящая вокруг атмосфера кружила голову, и Настя забыла о былых обидах. Настроение поднималось, недовольное выражение постепенно исчезало с лица. Вскоре она уже улыбалась и смеялась вовсю. Кирилл смотрел на девушку и думал, что никуда ему теперь от нее не убежать и лес ему не поможет.

Вообще Настя Басаргина считала, что ей не хватает беспечности, хотя родители давно уже предоставляли ей полную свободу действий. Скорее всего, потому, что не сомневались в ее благоразумии. Молодость – пора быстротечная. Она проходит стремительно, но это незабываемое время радости и беззаботности. Когда ты молод, дни текут, как сверкающий поток, ты смеешься без всякой причины, а твоя настольная книга – томик стихов. Окружающий тебя мир будто сияет, переливается тысячей красок. Рассветы и закаты в молодости особенно яркие, в шелесте травы слышится приятная мелодия, а воздух звенит, будто колокольчик. И только в юности, даже на бегу, человек способен заметить всю красоту и очарование мира!

Кирилл протянул Насте меню, но она не стала его смотреть:

– Заказывай на свой вкус.

– Доверяешь? – Он хитро улыбнулся. – С грибами или…

– Мечи на стол все, что есть. – Она сделала широкий жест рукой.

Все-таки алкоголь ударил ей в голову. Настя чувствовала необычайную легкость и смеялась как сумасшедшая.

– Ты меня удивляешь, Анастасия Юрьевна.

– О! Уже? А ведь я еще толком не начала это делать.

– Теперь я знаю, как снять тебя с тормозов.

И тут Настя поняла, что все обиды окончательно забылись. Да и о каких обидах вообще может идти речь, если Кирилл рядом, такой милый, такой родной.

Под радостные крики и аплодисменты музыканты грянули «Черного кота». Кирилл и Настя танцевали и смеялись. Как и большинство танцующих пар они предпочли ту часть зала, где свет был приглушенным. Никогда еще Настя не чувствовала себя такой свободной. И надо признать, в этот вечер она была хороша, как никогда. Платье с глубоким вырезом выгодно подчеркивало изящную фигуру девушки и открывало точеные колени. Кирилл обычно видел Настю в брюках и сейчас в полной мере оценил ее красоту. Распущенные волнистые волосы каскадом падали на плечи.

Девушка легко кружилась, когда партнер ее раскручивал. Покачивая бедрами, она почти вплотную приблизилась к нему.

– О, неожиданно и приятно, – прошептал он ей на ушко.

Настя запрокинула голову и слегка коснулась его губ. Никто ведь не запрещал женщине проявлять инициативу. Она позволила Кирилл прижать ее к себе, обняла его за шею и подстроилась под его ритм.

– А ты, Настена, мастерица пера, неплохо танцуешь. – Он смотрел на нее с веселым удивлением и даже с уважением.

– Ты тоже, леший Кирюша, удивил. – В тон ему ответила Настя.

Особенно им пришлись по душе медленные танцы. Он клал руки ей талию, и Насте нравились его твердые, уверенные объятия. Она прижималась к нему, клала голову ему на грудь и слышала, как бьется его сердце. Аромат, исходивший от волос Насти, напоминал Кириллу запах роз в саду матери. Прижавшись друг к другу, они покачивались в такт музыке. И мир, всегда такой сложный, противоречивый и непредсказуемый, в эти минуты представлялся им удивительно гармоничным и прекрасным.

После сытного ужина есть уже не очень-то хотелось, но молодые люди все-таки решили завершить его чем-нибудь сладеньким. Остановились на миндальном пирожном. Уж очень соблазнительно оно выглядело: толстый слой орехов и сахарной пудры на песочном тесте. Настя решила, что обязательно вернется сюда с родителями. Они оба любили грибы, и оба были сладкоежками, но кто из них больше, отец или мать, наверняка сказать было нельзя.

При расставании Кирилл обнял девушку, не сводя взгляда с ее лица. Ни один мужчина не обнимал еще Настю так крепко. Она отстранилась и посмотрела ему в глаза. Тогда Кирилл еще сильнее прижал ее к себе и поцеловал. Как ни странно, этот уверенный поцелуй успокоил ее. Она решила, что так и должно быть, все идет как надо.

– Я встречал много людей, которые себя переоценивают, ты же их полная противоположность. Ты самая красивая девушка из всех, кого я видел в своей жизни, но в тебе нет даже намека на кокетство. Ты умная, добрая, искренняя, но все свои достоинства носишь так естественно, как само собой разумеющееся.

– Ох, и чепуху же ты городишь Кирилл… Как тебя по батюшке?

– Константинович.

– Кирилл Константинович, а вроде ведь и не пил. – Настя засмеялась.

Он смотрел на нее с восхищением, и это заставляло ее сердце биться чаще. Прощание было продолжительным.

Глава вторая. Белое платье ландыша

Конец мая выдался по-летнему теплым. Кирилл предложил Насте съездить в лес, при этом вид у него был загадочный. Выезды на природу девушка любила, главное, чтобы под ногами не чавкала грязь. Но погода в последние дни стояла сухая, и она с радостью согласилась.

Дорога уходила все дальше и дальше в лес. Листва на деревьях была яркая и сочная. Казалось, дотронешься до нее – и измажешься зеленым, будто краской.

Настя любила природу, но никогда не задумывалась о том, за что ее любит. А сейчас вот задалась вопросом и поняла – за величавость и щедрость, несравнимую с человеческой. Увы, но мы не так уж добры и великодушны. И не за что нас, людишек, писать с большой буквы. Кто мы? Поглотители кислорода, выдыхатели водорода, пожиратели всего съедобного, что только дала нам земля. Все-таки к Богу ближе не род людской, ведь среди людей встречаются недобрые, завистливые, жадные, а матушка-природа. Она такая, какой ее создал Господь.

Настя любовалась окружающей ее красотой. Но по-настоящему счастливой ее делал Кирилл, который сидел рядом. Радость переполняла ее до краев. Все-таки искренне радоваться можно только простым вещам.

– Догадываешься, куда я тебя везу? – с озорной улыбкой спросил девушку спутник.

– Понятия не имею, – честно призналась она.

– Не боишься?

– А что, надо? – улыбнулась Настя и после короткой паузы добавила: – Нет, не боюсь, ты же мужчина, а значит, защитник.

Кирилл только покачал головой, но ничего не ответил.

Вскоре он остановил машину и помог Насте выйти. И она сразу же оказалась на границе двух миров – мира леса и мира гор. В этом месте деревья плотной стеной подходил к горам, а те снисходительно смотрели на соседей свысока. Это ведь с их разрешения деревья расположились у самого подножия. Воздух был напоен смолистым ароматом сосен. А скалистые утесы всегда вызывали у Насти восторг. Это же надо, как постарались ледники, чтобы сотворить такую красоту! Нате вам, люди двадцатого века, радуйтесь!

– Теперь я поняла выражение Паустовского: «Деревья запутались вершинами среди звезд…» – в раздумье протянула Настя.

– А еще он сказал, что «ничто в жизни не возвращается, кроме наших ошибок».

– Это ты к чему?

– Да так.

В лесу все особенное, те же воздух и небо не такие, как в городе. От всего захватывает дух. Даже если поэзия не твой конек, то от увиденного не захочешь, но хоть пару строк выдашь, если не своих, то у родных поэтов позаимствуешь.

– На эту красоту можно смотреть бесконечно… – произнесла Настя.

Кирилл лишь молча кивнул. Как же он ее понимал. Когда было свободное время, он сбегал сюда, на границу леса и гор, где на многие километры вокруг не было ни одного человека. Садился на пороге своей хижины и любовался окружающей его природой до тех пор, пока не начинала напоминать о себе спина.

Человек не может остановиться, не может в должной степени оценить то, чем владеет, не понимает, как он на самом деле богат, пока не станет слишком поздно.

Глядя на Настю, Кирилл радовался. Он видел, что она не относится к тем городским жителям, у которых лес ассоциируется с комарами, грязью и хищными зверями. Любовь ее была возвышенной и искренней.

Настя наклонилась над желтым соцветием, венчающим стебель с острыми лепестками:

– Какая красота!

– Не прикасайся. Это очиток едкий, его свежий сок очень опасен. Не все, что красиво, хорошо и полезно.

– У каждого деревца есть душа и чувство тоже есть. Правда? – Она вопросительно посмотрела на Кирилла.

– Конечно, есть, – уверенно ответил он. – А иначе как бы мы их чувствовали?

– Ой, ландыши! – восхищенно воскликнула девушка. – В белых платьях!

– Да, май – их пора.

– «Из-под куста мне ландыш серебристый приветливо качает головой», – продекламировала Настя.

– Красиво и просто. Лермонтов все-таки гений, – подхватил Кирилл.

Настя с удивлением вскинула голову. Это она в институте основательно штудировала литературу. А сейчас оказалось, что и выпускники других учебных заведений тоже не промах.

Взявшись за руки, молодые люди прошли десятка два метров. Там, за деревьями, скрывался небольшой сруб, который девушка заметила не сразу. К нему вела живописная тропинка, и Настя не сомневалась, чьи ноги ее протоптали.

– Это моя хижина. Ты единственная, кому я ее показываю.

Если она одна удостоилась такой чести, значит… Ничего это не значит, одернула она себя. Бывают такие моменты, когда человеку хочется поделиться с другими своими тайнами, вот и все.

Она представила себе, что это домик на необитаемом острове, затерянном в безбрежном океане. На нее пахнуло соленым ветром, океаном, причудливыми, экзотическими запахами неведомых растений.

К двери вели две ступеньки. По обе стороны росли две сосны, напоминающие стражников у входа.

– Пустите? – Она подняла взгляд на мохнатые лапы.

Стражники молча пропустили ее в дом. Настя робко переступила порог, и ее тут же окутало ощущение волшебства. Простая мебель – кровать, стол, два стула, – сколоченная явно самим хозяином, делала комнату похожей на сказочную лесную избушку. На столе свеча. Конечно, здесь же нет электричества. Часть комнаты занимал шкаф из обструганных, но неокрашенных досок. «А как бы он мог преобразился от кисти художника Сергея Ларичева, мужа Киры», – подумала Настя. Кровать застелена пестрым лоскутным одеялом, девушка давно таких не видела. И подумала, что сама жизнь – это тоже лоскутное одеяло, «сшитое» из воспоминаний и надежд на будущее.

В углу – металлическая печь. Настя даже не сразу вспомнила, как она называется. А потом ее осенило: конечно же буржуйка! Парадоксальное название, вроде от слова «буржуй», а тепло дарит всем.

– Ну давай, хозяюшка, готовь обед. – Глаза хозяина весело сверкали.

– Так мы же ничего не взяли… – растерялась Настя.

Кирилл махнул в сторону шкафа, который минутой раньше она с интересом рассматривала.

– Сезам, откройся! – И Кирилл широко распахнул дверцы.

Волшебные превращения произошли мгновенно. Шкаф был доверху набит продуктами. Одних супов в пакетах, состоявших из сушеных мяса, морковки, петрушки и мелкой вермишели, тут была целая гора. Настя хорошо помнила их вкус, так как в школьные годы страсть как любила.

Кирилл зажег плиту, рядом с которой стоял газовый баллон, и поставил на конфорку чайник с водой.

Пока вода закипала, Настя успела рассмотреть другие продукты: консервы – рыбные и мясные, сухари, сухофрукты, мед, варенье.

– Да здесь у тебя настоящий стратегический запас. – В ее голосе слышалось одобрение.

Вскоре на столе дымились две тарелки супа, от которых исходил запах копченого мяса, а еще макароны с ткемали. На десерт были сухофрукты, предварительно распаренные и политые сливками, которые они выдавили из баллона. Чай с ароматными травами, названия которых Настя не знала, был удивительно вкусным. Кирилл сам его заварил.

– Ну как? – спросила Настя.

– Вкусно! – Кирилл вычерпал суп до дна, наклонив тарелку. – Хорошо, что ты умеешь готовить. У меня так никогда не получается. Просто отлично!

– Ну чтобы кипятком пакетик залить, много ума не надо. Но я действительно могу кое-что и посложнее приготовить. Я жила с бабушкой, а это настоящая школа жизни.

– А для меня приготовишь что-нибудь этакое?

– Обещаю.

– Ты самая лучшая!

Настя не знала, как реагировать на такой комплимент, и сделала вид, что перекладывает продукты в шкафу. А Кирилл просто сказал, что думал. Девушка действительно удивляла его и все больше заинтриговывала. Ему нравилось все, что она делала, что говорила. Ему с ней было по-настоящему хорошо!

– После обеда я покажу тебе красоты вокруг моей хижины, а потом будем купаться. Ты купальник взяла?

– Как было велено.

В этой поездке Кирилл казался Насте еще привлекательнее, еще красивее, а еще этот дурманящий взгляд… Может быть, она поспешила согласиться? Он привел ее в святая святых, впустил в свой тайный мир, сделал для нее исключение. А дальше… полная неопределенность.

Мужчины, как, впрочем, и женщины, бывают разными, но Настя отдавала предпочтение только тем мужчинам, которые не кичились своей внешностью и вообще относились к ней равнодушно. Таким как раз и был Кирилл.

Настя столько красот увидела за этот день, что казалось, ее трудно уже чем-то удивить. Но место, куда Кирилл привел ее после обеда, поистине ошеломляло. Небольшой ручей в окружении скал, а над всем этим – купол идеально голубого, бездонного неба. Корни огромных деревьев, подступавших к воде, со временем живописно обнажились. Берега ручья поросли орешником и шиповником, а под ними раскинулся ковер ярко-зеленых узорчатых папоротников. Ближе к склону горы рос древовидный вечнозеленый можжевельник, чьи ветки покрывали мелкие, похожие на шишечки ягоды. Могучий дуб, похожий на крепкого старика, простирал вдаль свои узловатые ветви-руки. Волшебная, сказочная страна, и они, двое молодых людей, являются ее властелинами.

Под пологом леса царила тишина. Да уж, сюда, похоже, только дикие звери забредали, а нога человека и не ступала… Или все-таки ступала? Возле ручья росли дикие яблони и груши. А откуда им взяться? Скорее всего, человек когда-то сгрыз плоды, семечки попали в землю, полежали, подумали да и проросли.

У самого обрыва, широко раскинув мохнатые лапы, росла сосна. Насте она напомнила человека, который расправил руки-крылья и вот-вот полетит с утеса. С ветки сосны за ними с интересом наблюдала белка, разглядывая людей умными глазками-бусинками. Решив, что эти двуногие существа опасности не представляют, продолжила упражняться в ловкости и заскакала, залазила по могучему стволу.

Ручей в этой части образовал небольшую заводь. На ее противоположном берегу красовались два огромных валуна. Тонкий быстрый ручеек вытекал из расщелины между ними и водопадиком падал в главный ручей. Тишину здесь нарушало лишь легкое журчание воды, чистой, как слеза. Настя наклонилась и опустила руку в воду. Боже, какое блаженство!

И тут она заметила барахтающуюся на поверхности осу. Крылья у бедняжки намокли, и она никак не могла взлететь. Кирилл проследил за взглядом Насти:

– Ну что? Поможем купальщице?

– Придется помочь. Хотя в прошлом году ее сестра пчела так меня ужалила, что на следующий день я смотрела на мир одним глазом.

– Да, такое не прощают. Но это же не она.

– Точно не она, – подтвердила Настя.

– Все-таки попавшим в беду надо помогать.

– Надо.

Кирилл ладонью зачерпнул воду и бережно опустил насекомое на траву.

– Это моя любимая скульптура. – Кирилл показал на корягу внушительных размеров.

– Причудливая. Впечатляет, – отозвалась Настя. – Судя по размерам корня, дерево было огромных размеров.

– Скорее всего, сосна.

– Интересно, а сколько лет вон тому дубу? – Настя показала на самое мощное дерево.

– Лет сто точно есть, – ответил Кирилл.

– Царственный старец.

– Да уж, красавец.

Кирилл снял солнечные очки и зацепил их за вырез рубашки. Встретившись с ним взглядом, Настя вдруг смутилась. Его глаза завораживали, и какое-то время она не могла отвести от него взгляда.

– А почему те деревья стоят обнаженными? – Отвернувшись, она показала вдаль.

– Время и ветер с годами делают свое дело.

– Но мне кажется, что деревья все-таки чувствуют свою связь с божественным.

– Конечно, чувствуют, – согласился Кирилл. – Вот только каково траве, век которой недолог, расти бок о бок с такими долгожителями?

– Думаю, что она гордится таким соседством. Здесь все так таинственно и величественно.

– Может, превратимся в каких-нибудь сказочных персонажей? – предложил хозяин леса с озорной улыбкой.

– Может, и превратимся, – ответила Настя ему в тон. – Ты бы в кого хотел?

– Может быть, в дровосека?

– Это банально, ты же в жизни и так почти дровосек. Лесник, дровосек… Очень близкие занятия. Надо придумать что-нибудь более сказочное.

– Тогда придумай ты. Вот ты кем меня видишь?

– Я недостаточно хорошо тебя знаю.

– Так узнавай скорей.

– А у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу меня? А?

– И не одна…

Их пальцы переплелись. Они еще долго сидели, обнявшись, и любовались окружающим их пейзажем.

Кириллу казалось, что природа очень чутко, хоть и по-своему, реагирует на появление этой девушки в его жизни. Дерево, рядом с которым Настя сидела, как будто бы наклонилось к ней в знак одобрения, когда ветер ласково коснулся ее щеки.

Они сидели молча. Каждый думал о своем, а может, об одном и том же: о том, что человек по природе своей суетлив, а нет бы ему остановиться, посмотреть на водную гладь, прислушаться к шепоту ветра. Почему бы не смотреть на звезды не только в периоды влюбленности, а каждый день? И вообще, надо бы просто остановиться, посмотреть вокруг, удивиться и порадоваться увиденному… Кто-то в такие моменты ощутит собственную ничтожность, а кто-то, напротив, воспарит в небеса. Но большинство, несомненно, увидят вдалеке спасительный свет, так к заблудшему путнику, заметившему огонек в глухой лесной чаще, возвращаются силы.

– Купаться мы будем в этом ручейке? – спросила Настя, чтобы переключить внимание Кирилла.

– Купаться мы будем в настоящем лесном озере. Почему-то именно в это время вода в нем нагревается до комфортных температур. Сейчас сама убедишься.

– Я в предвкушении.

К озеру они прошли по тропам, известным, похоже, только Кириллу. И еще один сюрприз этого дня: озеро оказалось многоцветным. У берегов бело-голубое, чуть дальше – бирюзовое, а в центре – цвета спелой голубики.

– Это озеро по красоте может конкурировать с лучшими озерами мира! – искренне воскликнула Настя.

– Согласен. – Кирилл произнес это с такой гордостью, как будто сам сотворил окружающую их красоту.

Он сразу бросился в воду. Было видно, что это он проделывал часто.

Вынырнув, посмотрел на Настю:

– Слабо?

– Вода холодная? – Она осторожно опустила ногу в воду.

– Нормальная. Я же знаю, что ты хочешь.

– Да откуда тебе знать?

– Догадываюсь.

– А насчет того, что чужая душа потемки, слышал?

– Слышал-слышал… Только я против, чтобы твоя душа для меня была такой.

На несколько мгновений он исчез под водой.

Вынырнув на поверхность, энергично тряхнул головой и вопросительно посмотрел на Настю, которая за это время не очень-то продвинулась:

– Давай уж, смелее!

Вода превзошла все ожидания Насти. Вода в озере оказалась теплой и на удивление спокойной – напоминала покрывало из китайского шелка.

Во время купания они брызгались, поддразнивая друг друга. Кирилл делал круги вокруг девушки, и улыбка не сходила с его лица. Выбравшись на берег, легли рядышком на траву. Приятно чувствовать ее шелковистость, слушать язык леса – шелест листвы, пение птиц, стрекотание насекомых. Казалось, что все небесные переплетения, перемещения облаков, все оттенки небосвода существуют только для них двоих. Соседями их были травы. Их ароматы, нежные и терпкие, наполняли воздух. Да, трудно в этом мире быть одиноким. Настя закрыла глаза. Оказывается, от пребывания на природе можно получать удовольствие. Говорить ни о чем не хотелось, впрочем, и без слов все было замечательно.

Насте казалось, что птицы поют только для них. А ведь она не знала других птиц, кроме воробья, ласточки и назойливых голубей – жителей городов. Кирилл же не только называл лесных птиц, но и подробно рассказывал об их повадках.

– А что это за симпатяшка? – спросила Настя.

– Это сойка. Птичка-скалолаз, она вьет гнездо на самом верхнем ярусе деревьев.

– А вот та, красноватая, которая еще так пощелкивает?

– Это клест. У него крестообразный клюв, которым он шелушит шишки, питается семенами.

– А как дятлам удается так ловко взбираться по стволам деревьев?

– Так у них на ногах два пальца повернуты вперед и два назад.

– Природа-матушка обо всех позаботилась. – Настя с таким чувством произнесла эти слова, что Кирилл не сдержал улыбку.

Девушка подобрала небольшой плоский камешек, вспомнив, как в детстве отец учил ее пускать «блинчики». Но сейчас у нее не получилось. Кирилл огляделся, затем подобрал тонкий плоский камень, внимательно осмотрел его со всех сторон:

– Вот этот лучше. Держи руку вот так, затем плавно отведи и бросай.

Камень коснулся воды и три раза отскочил от поверхности.

– Получилось, получилась! – захлопала в ладоши Настя.

Но ее радость померкла, когда брошенный Кириллом камень скакнул по поверхности воды семь раз.

– Сноровка-тренировка, в детстве с ребятами даже соревнования устраивали.

– Здесь?

– Нет, на озере недалеко от Сосногорска. Слышала о таком?

– Вроде слышала… – Она пожала плечами. – Так ты родом оттуда?

– Да.

Кирилл задумчиво почесал подбородок. Было ясно, что он не хотел отвечать на ее вопросы. Настя решила, что он не хочет подпускать ее близко, так как не уверен в ней. А может быть, в себе? Но на самом деле Кирилл решил, что не надо сразу все вываливать на Настю. Лучше порционно. Не хотелось причинять ей боль.

Понимая, что расспросы ему неприятны, девушка изменила тему:

– Кирилл, а почему городской житель решил стать лесником?

– Люблю лес. С деревьями хорошо молчать. Они надежные. В жару скроют от зноя, в дождь раскроют зонтики-кроны. Я когда начал работать и изучал свой участок, много ходил, наблюдал, где какие лесные животные обитают. Когда уставал, то ложился под деревья и смотрел в гущу ветвей. Мне казалось, что все эти березки и осинки живые, что говорят друг с другом, а мы просто не понимаем их язык. А еще хотелось, чтобы в лесу спокойно жили те, для кого он дом родной.

– Звери?

– Они самые. Они нуждаются в помощи и защите человека. Так почему бы не я? Я их оберегаю от алчных жестоких людей. А еще я ощущаю лесной дух.

– Ты говоришь о лесе, как о живом организме.

– Он и есть живой.

– Скажи еще добрый.

– Да, добрый. Мне вот он никогда не вредит, наоборот, всегда помогает.

Кирилл говорил о деревьях как о живых людях, и Настя по-новому смотрела на лес.

– Во мне проснулся юный натуралист, – заключила она.

– Если это хоть чуточку моя заслуга, то я горжусь этим.

– Оказывается, у тебя опасная работа.

Настя о работе Кирилла знала лишь в общих чертах. Она никогда не спрашивала, чем он занимается каждый день, но наверняка в лесу могут подстерегать и опасности. Кирилл же за время их знакомства никогда не вдавался в подробности.

– Как и любая другая работа. Ничего особенного.

– А вот этот шрам на лбу, возле виска… Это тоже ничего особенного?

– Совершенно верно. Просто налетел на сучок.

После ужина они сидели на пороге хижины. О приближении ночи возвещало кваканье лягушек, блеск звезд в вышине, острые запахи цветущих трав. Хотя ночь и заявляла о своих правах, спать не хотелось. Сидели в обнимку, слушая шум деревьев, низко звучащее уханье филина. Где-то далеко прокричала сова – таинственная, ночная хищница вышла на охоту.

– Знаешь, почему звезды светятся?

– Нет.

– Это большое скопление плазмы, которую удерживает собственная сила тяжести. Они сами себя вдавливают внутрь. От этого саморазрушения образуется трение. До нас оно доходит в виде света.

– Ты силен и в естественных науках?

– Был человек, который мне очень дорог. Он любил астрономию и мечтал стать астрологом.

Насте очень хотелось узнать больше узнать об этом человеке, но, взглянув на лицо Кирилла, она не решилась расспрашивать.

А потом она почувствовала, как он осторожно убирает ей за ухо выбившую прядь. Его движения были нежными и чувственными, на нее словно медленно накатывала теплая морская волна. Вначале она кажется совсем безобидной, но не дай бог оказаться у нее на пути. Ее неудержимая сила свалит с ног, унесет за горизонт. Настя поняла, что ее затягивает стремительный поток. Ну и что? Она с готовностью поддалась этой силе. Тревоги она не чувствовала. Напротив, накатывало наслаждение.

Кирилл поцеловал ее вначале неуверенно, но многозначительный его взгляд говорил о многом. Ее рука сама легла ему на плечи, и Настя попыталась не обращать внимания на внутренний голос. Одновременно они встали и повернулись лицом друг к другу. Его губы прикоснулись к ее, и сердце Насти забилось, как птица, пойманная в силки. Кирилл притянул ее к себе, прижал лицом к своей груди. Ее волосы пахли медом.

– Как хочется…

– Еще как хочется…

Они не заметили, как оказались в комнате. Их поцелуи были долгими и нежными.

– Мне снились сны о тебе, – прошептал Кирилл.

И снова прильнул к ее рту, на этот раз жадно и требовательно. Его рука соскользнула с ее плеч на талию, он притянул ее к себе, уверенно и страстно.

Настя не отпрянула и не рассердилась. Она знала, что это должно было произойти, а рано или поздно – это уж как карта ляжет. Искры летали между ними едва ли не с первой встречи.