Читать книгу: «Мужчины в моей жизни!», страница 2

Глава 2

Когда Сергей уехал, я впала в депрессию. Неделю рыдала дома под музыку популярного тогда Джо Дассена. На тот период я поступила в Институт культуры в Хабаровске. На актерско-режиссерский факультет. Курс был такой же большой, как и во Владивостоке. Никто никого не собирался выгонять. Нас просто разделили на две подгруппы. Во второй учился парень Александр К. Он ходил на занятия в костюме и с дипломатом и выглядел старше других парней в группе: лысоватый, с бородкой, с сильным бархатным голосом. Харизматичный и обаятельный, он был бесспорным лидером на курсе. Прекрасно владел музыкальными инструментами: гитара, аккордеон, рояль, балалайка, баян. Со слухом у него все было прекрасно, ведь он был самоучка. Девчонки были от Саши без ума, парни (кто не завидовал) тянулись к нему. С ним было интересно и надежно! Главные роли в этюдах, отрывках из спектаклей – его. Он мог все!

Мне было не до учебы. Я страдала! Квартиру в Хабаровске я снимала со своей однокурсницей Инной Ф. Она была из Комсомольска. Девчонка без комплексов. Была в ней какая-то манкость. Мужчины ее желали. Мы ходили с ней в ресторан, не имея ни копейки за душой. Она распускала длинные крашеные волосы. Включала улыбку из тридцати двух зубов, и мужчины были у ее ног, готовы накормить и утанцевать двух студенток. Некоторые жаждали продолжения, но нам удавалось ретироваться. А если нет… Инка отрабатывала вечер на полу в нашей съемной квартире.

Для меня это были бессонные ночи. Я не знала, как реагировать на вздохи и вскрики подруги. Жалеть или радоваться за нее. Мне было девятнадцать лет. Я была целомудренна и невинна! А в душе – огонь. Мне нравилось нравиться. Я страдала, скучала, ждала! Я любила Сережу! Соответственно, пропускала лекции и семинары. Еле-еле тянулась по актерскому мастерству, что вообще недопустимо. В один прекрасный день ко мне подошла наша куратор Ольга Ильинична С.

– Наташка, что с тобой?

– Не знаю, – расплакалась я.

– Так, тебе нужно влюбиться!.. Саша К. к тебе очень хорошо относится!

Она обняла меня.

Уже на следующий вечер Саша К. был у нас в гостях. С неизменным дипломатом, в котором, как оказалось, лежали 4 бутылки вина «Токайское». У нас часто собирались однокурсники, так было и в тот вечер. Играли на гитаре, пели, пили «Токайское», спорили, смеялись. Саша К. играл на гитаре, пел:

Повесил свой сюртук на спинку стула, музыкант

Расправил нервною рукой на шее черный бант.

Подойди скорей поближе, чтобы лучше слышать,

Если ты еще не слишком пьян…

Я смотрела на поющего однокурсника и думала: если останется у нас ночевать, отдамся! Это сейчас смешно звучит. А тогда мне было и радостно, и страшно. Сейчас я уже не помню, случилось это в тот вечер или другой. Помню только, что, когда это произошло, я не поняла, почему Инка так покрикивала и попискивала во время полового акта.

Жизнь ко мне вернулась. Я продолжала заниматься мастерством, сценречью, сцендвижением. Однажды, после очередного урока сценического движения, я почувствовала дискомфорт внизу живота и в груди. «Ну вот, –подумала я, – от собак бывают блохи, а от мужчин – дети… А в ушах – «Не согреши!»

Мою беременность подтвердила медсестра в медпункте институтского общежития:

– Беременность какая?

– Что? – не поняла я.

– Сколько раз была беременной?

– Ни разу…

– Абортов сколько было?

– Что?

– Что ты прикидываешься? Тут все такие ходят!

Из медкабинета я вышла растерянной и подавленной! Я стояла на крыльце общежития, кто-то шел мимо.

– Наташ, на тебе лица нет, что случилось?.. Да не слушай ты эту медсестру… она всем один диагноз ставит! Даже если голова болит или зуб –беременна!

Затеплилась надежда, но… слезы душили!

Позвонила маме.

– Наташа! Что случилось?

– Мам, кажется, я беременна!

Дальше я ничего не помню. Помню только, что ходили вместе с мамой к лучшему гинекологу Амурска. Мама надела мне на палец свое обручальное кольцо. Вердикт: недель тринадцать-четырнадцать.

Я помню, что, когда сказала Саше К., он усмехнулся в усы. Мы пришли в гости к его родителям и бабушке, которая следила за Сашенькой с детства. «Я девчонок не люблю, – сказала она. – У меня два сына и внук, все мальчики. Внука я очень люблю, – бросила баба Клава, – в обиду его не дам!»

Сашина мама, Эмма Даниловна К., была кроткой, улыбчивой женщиной. Она всю жизнь проработала в детском саду. Была заслуженным педагогом СССР. На свою зарплату Эмма Даниловна тащила мужа-алкоголика и его маму Клаву, пенсия которой была, разумеется, очень маленькой. Жили они скромно, на пятом этаже в двухкомнатной хрущевке. Как говорят риелторы, расположение «икарус».

Встречать новый 1982 год мы поехали в Амурск. Знакомиться с моими родителями. Саша не вызвал восторга у моих родных. Ну ладно, строитель, ну военный подводник, как наш родственник из Владивостока, но режиссер!

Свадьбу наметили на февраль. Свободное место для регистрации осталось на 20 число. В этот день родился мой папа.

Такой веселой свадьбы не видел ни один из присутствующих. Ведь десять человек из приглашенных были студенты Института культуры! Жених и свидетель играли на гитарах под окнами невесты:

Гляжусь в тебя, как в зеркало,

До головокружения,

И вижу в нем любовь мою,

И думаю о ней.

«Поп» крестил», «цыгане» табором пели и воровали невесту. Приглашенной на свадьбу высшей прослойке общества понравилось все. Гуляли два дня.

Когда мы вернулись в институт, оказалось, что кафедра театральной режиссуры хотела бы отправить в Москву, на курс Петра Фоменко, лучшего студента кафедры Александра К. И где-то на годик. А рожать мне нужно было, по всем показателям, в июле. Т.е. мне следовало бы взять академический отпуск.

– Нет, – твердо сказала я. – Мы этого ребенка вместе делали, вместе и будем воспитывать. Никакой Москвы!

Дашенька родилась в июле. «Слава Дашке, Слава Сашке, Слава матери Наташке!» – протянули баннер наши однокурсники. Приветствие было придумано нашим близким другом, однокурсником, актером и поэтом Виктором Ф.

Рожала я в Амурске. Разумеется, под патронажем лучших врачей. Когда Саша навестил меня в больнице, моя соседка по палате спросила: «Он у тебя из Прибалтики? Такой светленький! Солидный!»

В Сентябре Саша уехал в стройотряд. Я вернулась в институт в октябре. Между кормлениями ребенка, бегала на сценречь, сцендвижение, мастерство актера. Умудрилась поработать с Народным артистом Михаилом Ульяновым в спектакле «Ричард третий». Театр имени Вахтангова гастролировал тогда в Хабаровске. Прибегала домой, готовила ужин, пеленала девочку и с тяжелым сердцем опять оставляла ее с бабой Клавой, которая любила только мальчиков. Я и Саша были востребованы в этюдах и спектаклях курса как никогда.

Вечером после репетиций я приходила уставшая и измотанная. Радовали только большие голубые глаза моей малышки! Она терпеливо кряхтела и искала меня глазами, пока я готовилась к кормлению. Отец Саши, напиваясь, ломился ко мне в комнату – зачем, я не понимала. Что-то кричал. Эмма Даниловна и баба Клава его удерживали и успокаивали. Я спрашивала Эмму Даниловну, почему она не уйдет из этого ада. И, как правило, оставалась без ответа.

Саша приходил поздно. Уже будучи студентом, он преподавал в театральной группе «Алый парус» при дворце пионеров в Хабаровске. Это была его отдушина. Я не возражала. Он возвращался домой, сразу заходил в ванную и отстирывал добела Дашины укаканные подгузники. Я смеялась: Сашок-порошок! Затем он ужинал под присмотром бабы Клавы, которая жаловалась, что я использую ее кастрюлю и таз. Потом заходил в нашу комнату – я отдавала ему неспящую Дашу и засыпала.

А утром все опять по кругу. Репетиции, лекции, репетиции, дочь, кормежка, стирка, репетиции… Однажды к нам приехали мама с братом –посмотреть, как мы живем. Через некоторое время после ее возвращения мне позвонил папа.

– Наташа, как ты отнесешься, если мы заберем Дашеньку? Мама возьмет отпуск по уходу за ребенком!

В семь месяцев я отняла девочку от груди. Оставила родителям. Впереди… зачетная неделя и диплом.

***

Наш курс театральной режиссуры в институте был самым лучшим на период существования Хабаровского государственного института искусств и культуры – с 1968 года. Мы выпустились в 1984 году. До сих пор нас называют «золотой курс».

А тогда мы были молодыми… У меня накопилась куча «хвостов» по дисциплинам, которые, как правило, я не принимала всерьез. И вот пришло время сдавать зачеты. У меня началась истерика. «Не паникуй!», сказал Саша. И придумал такую схему: в первой пятерке идут самые сильные студенты, тянут билеты, готовятся и делают так, чтобы следующий входящий на экзамен студент, выучив ответы только на один билет, именно его и вытянул!..

Мужики нашего курса были самыми обаятельными и привлекательными. Им навстречу шла любая секретарь приемной комиссии! Смешно получилось с педагогом по клубоведению. Его звали Илья Петрович Боголюбов. Он был большим любителем девчонок с курса хореографии. А вот театралов не жаловал: много пропускали лекций по его дисциплине.

Накануне экзамена наши мужики пригласили его на берег Амура. Чтобы договориться о системе расклада экзаменационных билетов по отработанной системе. Взяли ящик водки, какую-то закуску и почти убедили педагога в таланте и нужности его предмета в будущем. А таким образом – и о высоком выпускном балле курса по дисциплине «Клубоведение».

Закончив свою миссию, напоследок мужики пошли окунуться в воду. Когда Илья Петрович вышел на берег… казался почерневшим и постаревшим.

– Не приду завтра на экзамен, – сказал он, – челюсть в воде потерял!

На берегу было безлюдно, темно и холодно. Парни ныряли до последнего! Почти безнадежно Виктор Ф. зачерпнул ногой и вытащил какой-то предмет, выходя на берег. И – о чудо: челюсть Ильи Петровича!

Витька долго экзаменовал Илью Петровича. «Ка-а-ак моя фамилия? Какой номер билета я должен вытянуть? Ка-а-ак фамилия моей жены?» – зачем-то спрашивал Витька. Она училась на курсе хореографии. И в графе оценка «хорошо» ей было обеспечено.

В 1984 году, когда мы закончили институт, Саша придумал идею создать театр в Амурске. Город был совсем молодым, мы – еще моложе. Все получилось благодаря моему папе, который помог молодым актерам. Нас было восемь человек, с жильем и местом официальной работы.

Базировался Амурский Молодежный театр во Дворце культуры ЦКК. Идей для реализации было бесконечно много. От спектаклей до городских мероприятий. КВН, фестивали, конкурсы, концерты, новогодние утренники. Саша был востребован.

Мы внесли в город новую струю. На спектаклях наших был аншлаг.

А однажды после большого торжественного собрания к празднику первое мая зал аплодировал стоя. В зале присутствовали представители администрации города, партии. Вечером, когда мы вернулись домой, папа пожал руку Саше: «Ну, что? Успех!? Поздравляю».

Саша был сильной личностью. Грамотным режиссером. С передовым мышлением. Он видел далеко вперед, мог предсказать будущее. Однажды в разговоре с моими папой и дядей-адмиралом на вопрос: «Ну что ты из себя представляешь? Жалкий режиссеришка?!» – он ответил:

– У режиссера-то перспектив много. А вот Амурск, который вы строите… Лет через пятнадцать люди уже будут заколачивать свои квартиры досками и убегать отсюда. Вон как смердит целлюлозно-картонный комбинат.

Он был пророком. Я смотрела на него как на человека с другой планеты. За все время нашего брака он мне ни разу не нахамил, не повысил голос. Он мне все прощал. «Я очень хорошо к тебе отношусь», – говорил он и прижимал к широкому плечу мою голову. Саша был любимчиком женщин. И новеньких, и тех, кто учились с нами в институте. И каждая не прочь была влюбить его в себя. Были такие, кто, невзирая на то, что он женат, рожали от него детей.

Я на многое закрывала глаза. Многое прощала. Ведь самое главное в нашей жизни – театр.

Все было хорошо – кроме того, что он отсутствовал дома. Я успевала работать в спектаклях и нянчить дочь. Некоторое время мы жили с родителями, но они уехали жить в Хабаровск, и мы остались в большой четырехкомнатной квартире. Это была вторая площадка для посиделок, личных праздников и рождения новых отношений внутри Амурского Молодежного театра. Backstage¹.

К нам в театр подтянулось работать много молодежи. Молодые парни не смели общаться со мной – жена главного! Если нужно было сделать что-то в квартире, прибить гвоздь, повесить шторы, для Саши это было все мелочи жизни. Он присылал мне в помощь молодого актера, который был готов на любую работу за харчи. А мне, соответственно, было в удовольствие накормить работника. А иногда и пофлиртовать! Мне нравилось нравиться. Когда муж возвращался домой, я игриво жаловалась на то, как я устала.

– Тружусь как пчелка, как пчелка!

– То-то я вижу, трутни крутятся вокруг тебя! – показывал Саша на парней, дружно жующих котлеты у нас на кухне.

В один прекрасный день, прогуливаясь с коляской, я встретила Сергея Р.

– А я к тебе, – сказал он. – Мать говорила, что ты вышла замуж, но что у тебя ребенок!…

Я застыла…

– Сережа, я готова, забирай меня! Давай уедем!

Он ушел. А я не находила себе места. Спасала работа и дочь.

Сергей Р. женился! Конечно, в свадебных нарядах они поднялись по лестнице к ДК ЦКК. Наверное, это такая традиция в Амурске: молодоженам нужно преодолеть сто ступенек… и сразу спуститься. Мы не поднимались. Некогда было.

А потом он открыл в холле дворца видеосалон. Его жена продавала билетики и отрывала корешок у входящих в салон людей. На что Анна Ш., тогдашняя актриса и ведущая, а ныне критик, сказала:

– Смотри, ты сейчас актриса, популярный в городе человек. А вот с ним… билетики бы отрывала.

Случайно встретила его маму.

– Ой, Сергей женился! Она хорошая такая, добрая! Но он про тебя все говорит!..

Мы уехали из Амурска в начале девяностых. В Амурском городском музее остались наши имена и фотографии.

Театр перебазировался в Хабаровск. Назывались Краевой Театральный центр ДЮМ: Детям, Юношеству, Молодежи.