Читать книгу: «Попытка», страница 2

Шрифт:

Принтер-аквариус, в отличие от своего древнего коллеги-компьютера, работал бесшумно. Почти моментально он выплюнул небольшой кругляш с указанием дат, на манер надгробных: 2021-1988-2021.

На бейдже женщины, ранее скрытом объёмными бусами, удалось рассмотреть имя: Галина Николаевна. Фамилию прочитать всё ещё не удавалось – бусины мешали.

Желудок Лиды болезненно сжался. Ноги стали тяжёлыми, а голова совсем пустой, без единой мысли. Она увидит его! У неё не будет другого шанса. Она должна. Должна!

Пока Галина Николаевна заканчивала оформление, она вытащила смартфон и бездумно открыла первую попавшуюся соцсеть, листнула бесконечную ленту, проверила сообщения, хоть прекрасно видела, что новых нет. Поставила на беззвучный. Подумав, перевела в авиарежим. Зубы отбили весёлый костяной мотив, и она тут же сжала челюсти.

Женщина сочувственно вздохнула:

– Девушка, вы же не в первый раз. Не волнуйтесь, у нас одни ребята недавно вовсе в шестидесятые отправились – и ничего. Вернулись, всё хорошо было.

Лида кивнула и натянуто улыбнулась, начиная дёргать нитку, неосторожно вылезшую из шва розовых джинсов. А может, стоило бы всё отменить? Продумать план? План, план! Она и на два хода продумать ничего не может, какие там планы?! Раз взялась, надо делать. Сразу и до конца. У неё будет один шанс, и она обязана его не упустить.

Как же велик соблазн удрать! Просто взять и сказаться больной, ведь нельзя же перемещаться, если есть недомогание… Желудок будто прижгли паяльником – гастритное наследие школьных лет. Она бы с удовольствием выпила успокоительное, но с собой не было даже валерьянки. Да и не хотелось идти на такое дело с туманной головой.

Галина Николаевна отвлеклась на телефон. Лида прошла к кофейному автомату, что стоял в ряду других подобных, и ткнула в «Шоколад». Поднесла часы к дисплею автомата. Приготовление тут же началось, стоило пройти списанию. Через минуту она уже держала дымящийся стаканчик и цедила пластиково-приторный «Шоколад», который, впрочем, ничем не отличался от всех остальных напитков во всех подобных автоматах. Галина Николаевна спорила с некоей Наташкой о том, как именно им стоит провести выходные. Лида прошла дальше. Один из автоматов был чем-то вроде обменника. Нужно было выбрать год, в который отправляешься и сумму, которую хочешь перевести в деньги того периода. Лида нажала нужные клавиши. Снова приложила руку с часами к дисплею. Автомат выдал несколько монет и небольшую сложенную бумажку с кратким описанием исторического периода и сводкой примерных тогдашних цен. Лида закинула всю мелочь в карман и заспешила обратно к стойке, где, кажется, подходил к концу разговор о выборе досуга.

Галина Николаевна толкнула ей «номерок» и кивнула на ближайшую кабинку, не отрываясь от разговора. Кабинки были нужны в качестве коридоров. Каждая из них вела в определённое место в университете. Достаточно незаметное, чтобы оттуда мог выскользнуть некий студент и успеть на пару, а потом снова исчезнуть.

Лида прошла в кабинку. Отсюда она попадёт прямиком в библиотеку химфака. Что ж, это недалеко от той аудитории. Точнее, от Большого зала, где лекция и пройдёт. Вернее, проходила. Лида поёжилась. Всё так перепуталось и, как ей показалось, возникло чувство чего-то неотвратимого. Впрочем, скорее всего, это опять её расшалившийся гастрит решил вступить в дружный союз с мигренью, которая никогда не отказывалась посетить её во время особенно волнительных моментов. Пока что, однако, это всё было лишь предчувствием, грозящим сорваться и перелиться через край, став самой настоящей реальностью. Благо, скоро любые телесные проявления станут наименьшей из её проблем…

Она взяла в руку номерок и, повернувшись лицом к стене, прикрыла глаза, а после резко рассекла воздух датированным кругляшом. Тут же на неё пахнуло духом книг. Запах бумаги, пыли и душной тишины библиотеки. Она открыла глаза. По бокам и впереди стеллажи. Кажется, отдел с литературой по неорганической химии. Лида вышла в проход. Так и есть. Выход из библиотеки был совсем рядом.

Она проскользнула мимо небольшой группы студентов, увлечённо рассматривающих, кажется, пластинку. До Лиды долетели обрывки разговора.

– Еле достал!

– Да она же вышла еще в сентябре прошлого года…

– А я на их концерте в ДК МАИ была, кстати…

Она бы хотела послушать подольше, может даже подойти, но… Она ведь здесь не за тем. Да и Наблюдатели не одобряют, когда студенты вступают в беседы со сверстниками из прошлого. По крайней мере, так говорили. Лида никогда не встречала Наблюдателя лицом к лицу, да и среди её знакомых таких «счастливцев» не попадалось. Зато слухов и домыслов было хоть отбавляй. Кто-то знает кого-то, кто знает парня, которого Наблюдатели сцапали за чем-то, нарушающим правила. Таких «парней» было валом, однако лично с ними почему-то не знаком никто, кого ни спроси… Ну, и в интернете об этом не спросишь и не напишешь, конечно…

Когда она уже была у двери, сзади послышался недовольный голос библиотекарши, которая появилась откуда-то из-за стеллажей, чтобы разогнать расшумевшийся кружок меломанов.

Над дверью висели часы, показывающие, что до лекции осталось меньше получаса. Лида заторопилась. До Большого зала было недалеко, но… Но разве она могла не спешить? Понятное дело, до лекции его не выцепить, можно лишь позже. Однако опаздывать не хотелось, равно, как и толкаться с другими студентами за более удачное место.

Насколько она знала, никто из студентов её времени пока на этой лекции не был. Это понятно, наверняка по теме существуют лекции более информативные и современные. Если бы тот роман вышел теперь, то здесь бы отбоя от желающих не было. Конечно, не ради технологической безопасности, а из любопытства. Посмотреть на него – главного героя романа, который не просто был самым настоящим и живым, но ещё и лекции тут читал. Живой, но без пяти минут мертвец. Лида порадовалась, что бестселлеры, коим объявили роман, живут не дольше месяца и теперь о нём просто никто не помнит. А значит, и её интерес останется только при ней. Как непопулярная книжка в библиотеке, которую до тебя брали один раз много лет назад…

Зал уже был открыт. Студенты торопливо входили внутрь, некоторые, наоборот, не спешили, сбиваясь в небольшие кучки неподалёку. Лида нервно озиралась. Университет мало изменился с тех пор. Разве что на стенах не было скучных пёстрых плакатов с ценной, однако никому неинтересной информацией про противодействие коррупции, правила поведения при вооружённом нападении и прочем. А ещё не было никакой разметки на полу, призывающей к социальной дистанции. И никаких санитайзеров в каждом углу… И лица. Ни одного человека в медицинской маске или респираторе! Лида мельком посматривала на открытые лица людей вокруг. Весёлые, серьезные, смеющиеся, сосредоточенные…

Мимо прошла строгого вида женщина с большой папкой в руках. Её поприветствовали сразу несколько голосов. Лида отошла в сторону, давая женщине пройти. Видимо кто-то из преподавателей.

Лида вошла в зал, тихонько радуясь, что людей там ещё немного. Она думала раньше, где ей сесть. Было бы логично где-то в середине, ведь там её не будет видно. А одним из правил таких перемещений была как раз неприметность и удалённость от "местных" . Но ведь она ничего не увидит с середины! Не с её зрением садиться чёрт знает куда. Да и вторые ряды не годились – кто знает, какой баскетболист перед тобой рассядется? Поэтому, ещё раз подумав, она прошла к середине первого ряда и уселась, тут же доставая свой блокнот. Конечно, там были её рисунки, но именно сегодня блокнот сыграет роль конспекта. Да и для Наблюдателей, если они тут вообще будут, нужно создать видимость деятельности. Не зря же перемещалась.

Зал потихоньку заполнялся. В основном, все студенты были её возраста. Она наблюдала, как вошла группа ребят, обсуждавших какой-то матч. Они оживлённо и добродушно спорили, пытаясь доказать друг другу, что "тот гол не должен быть засчитан, Андрюша! И тренер так говорит…" Ребята перебивали друг друга и, кажется, даже не надеялись переубедить оппонента. Одеты они были в пиджаки и рубашки, но пыльные кеды намекали, что матч был сыгран на предыдущей паре. Лида заметила, как позади группы футболистов тихо, не отставая, шёл парень чуть постарше, чем они. Хоть он и зашёл с ними, но в споре не участвовал, да и вообще на студента был не очень похож – слишком взрослый, слишком серьёзный и отутюженный. И сел довольно далеко для человека, который выглядит круглым отличником и жутким аккуратистом. Лида отвернулась. Лезут же мысли неуместные…

Вошли три смеющиеся девушки. Лида узнала одну – красотку с дерзким маллетом, которую она видела в библиотеке в числе ребят, обсуждавших пластинку. Девушки прошли мимо и тоже уселись в первом ряду, но с краю. Одеты они были по-студенчески строго, однако на одной Лида заметила джинсовую куртку. Вспомнились рассказы отца, как было трудно достать такую. Их вроде ещё в белизне вымачивали для достижения нужного цвета. Или так делали только с джинсами? Лида отвернулась от девушек. Хоть магический номерок и позволял «отводить» лишние взгляды от прибывшего из другого времени, он терял свою способность, если прибывший вступал в контакт с кем-то из прошлого. И вот этого Лида не учла, одеваясь нынешним утром. Привычная толстовка, вновь вернувшаяся в моду, слишком узкие бледно-розовые джинсы и кроссовки с кричащими неоновыми шнурками выглядели здесь совершенно неуместно и делали Лиду похожей на инопланетянку. Она спрятала ноги под стул. Не сдержавшись, тяжело вздохнула и подпёрла лицо рукой. Могла бы хоть попытаться одеться более подходяще. Это её нынешние преподаватели привыкли ко всему, и, если студент пришёл не в шортах, это уже, считай, деловой стиль. Но, несмотря на опережающие время идеи, профессор Багров всё же, по большей части, был человеком своей эпохи. И он едва ли оценит и не осудит её внешний вид, если она вступит с ним в диалог и таким образом впустит в пузырь, который создаёт вокруг неё номерок.

Может, не стоит вообще рисковать? Прошлое есть прошлое. У неё появилась возможность увидеть его лично! И, если она не станет пытаться с ним говорить, можно будет, наверно, посетить другие его лекции. Смотреть на него, слушать голос и целых полтора часа верить, что он так же реален, как и она. Кто знает, может быть ей удастся побывать на всех его лекциях? Это было заманчиво…

Она почти не сомневалась, что какая-то кара за такие художества предусмотрена. Нельзя ведь просто так взять и попытаться спасти человека из прошлого? Конечно, нельзя. Но разве считается за спасение разговор? Не из петли же она его вытащит, а просто поговорит. Хотя кого из комиссии, про которую так часто говорили, это оправдание вообще впечатлит?

Так может, не делать ничего? Она не потеряет возможность видеть его. Он будет по- прежнему жив, просто в своём времени…

Мысли прервал нервный шёпот, прокатившийся по залу. Голоса стихли. Последний смешок, как одинокий камушек, брошенный в спокойную воду.

Она уставилась в стол и крепко сжала ручку. Перед глазами плыл пустой бескрайне-кремовый разворот блокнота. Глубоко вдохнула. Ощутила, как по руке течёт холодная капля пота, спрятанная под мешковатым рукавом толстовки, который так удачно не касался кожи. Уши будто заложило. Боковым зрением она видела высокую фигуру, замершую в дверях.

Зубы опять застучали, так что пришлось сжать челюсти. Лида перевела взгляд на девушку с маллетом. Мелькнула очередная неуместная мысль, что у мамы когда-то тоже была такая причёска.

Лида снова начала глубоко дышать. Досчитала до десяти и повернулась к двери. Он стоял там, говорил с кем-то, видимо завершая диалог, начатый ещё в недрах университета. Его было трудно рассмотреть, частично скрытого тенью коридора. Но вот, наконец, человек по ту сторону отошёл.

«Не смею больше задерживать!..»

Теперь Лида жадно всматривалась в него, боясь пропустить малейшую деталь. Он? Он! Живой. Тихо поздоровался. Медленно прошёл мимо, к кафедре. Так близко, что можно было коснуться его… До неё долетел тёплый, чуть пряный запах одеколона. Банальный факт, заставивший голову снова гудеть. Запах. Она знала его мимику, жесты, голос… Но запах… Это было прерогативой живых. Осознание того, что это всё вовсе не аттракцион, а он не персонаж накрывало её. Лида не ощущала себя готовой к этому. Как она может?! Он живой человек, он дышит, ходит, говорит. Как она могла рассуждать о том, чтобы влиять на его жизнь? Он ведь не персонаж в игре, который изменит своё настроение в зависимости от твоего выбора реплик.

Он был одет в один из тех костюмов, что она видела на немногочисленных видео с ним. Тёмно-серый пиджак, галстук в косую полоску. В руках кожаный портфель – она такие видела только в советских фильмах… Очки в массивной оправе, которые он поправил привычным жестом. За бликующими линзами было трудно рассмотреть глаза.

Наконец он поставил свой портфель и повернулся к аудитории.

Лида снова порадовалась способности «номерка» отводить от неё взгляды.

Он заговорил. «В нашей науке произошёл…» Говорил он так же, как и в тех видео, что она смотрела. Чуть охрипший голос. Приятно-царапающий ухо выговор, выдающий немосковское происхождение… Лида ощутила, как страх, паяльником жгущий желудок и кишки, отступает. Её успокаивал этот голос, хоть пока и было трудно сосредоточиться на предмете лекции.

«…йно неприятными последствиями в нашей жизни и чреват ещё большими неприятностями с…»

Как всегда, он не мог стоять спокойно и медленно двинулся от кафедры, вдоль первого ряда. Жесты. Много жестов.

Привыкнув к реальности прошлого и отойдя от первого шока, Лида стала рассматривать его внимательнее. Видео этого периода она никогда не встречала. Он ходил не так энергично. Даже не ходил – делал шаги. Да и жесты не такие живые. Она с болью отметила, что, кажется, статьи не врали, когда писали про немеющую правую руку – её он почти не использовал.

Однако говорил по-прежнему горячо, как и всегда, когда речь шла о чём-то настолько важном.

Лида чиркала что-то ручкой в блокноте. Бездумно, просто пытаясь занять руку, чтобы не начать, например, грызть ногти.

«… диоксином. Обеззараживание не осуществлялось…»

Частично она слышала подобные фразы от него в видео. Или, может быть, читала в его же статьях – трудно вспомнить.

Лида знала примерное содержание лекции. Как она поняла – о том, что технологический прогресс даёт пинка человеку, который совсем забыл о недопустимости халатного отношения к сложным производствам. Профессор Багров приводил примеры разных аварий, анализировал их. Объяснял, как это произошло. «Все эти происшествия разные. Они произошли в разных странах, на разных производствах. Но сам процесс типичен. Схема развития аварии одна и та же, что в Бхопале, что в Астрахани…» Всё из-за человека. И из-за того, что отсутствует механизм защиты человека от… человека-непрофессионала.

Неожиданно для Лиды, он раскритиковал не только тех, кто был ответственным за происшествия за границей, но и проехался по своим согражданам. Не только по персоналу злополучной Астраханской станции, но и по тем, кто спроектировал столь "халтурный" реактор, кто дал добро на строительство станций с этим реактором, кто продолжает закрывать глаза на опасность таких реакторов и принимает решение о строительстве всё новых станций. Конечно, имена названы не были, но и этого хватило. Лида в очередной раз удивилась его смелости. А ведь к тем реакторам был, кажется, причастен и начальник Багрова, а с ним ещё и министр какой-то…

Лида слушала его, пытаясь запомнить абсолютно всё. Записать бы на диктофон… Но доставать смартфон для этого было слишком рискованно. Студенты, насколько она могла видеть, почти ничего не записывали. Только сидели тихо-тихо. Голос профессора, пусть и болезненно-ослабевший, легко разносился по большому залу, так что его, наверно, слышали даже с самых дальних рядов. Сосредоточиться на проблеме отношений человека и машины получалось с переменным успехом. В блокноте, помимо даты, были записаны обрывки его фраз. Строчки текста аккуратно обходили сегодняшние рисунки – центральные экспонаты сомнительного конспекта. Она несколько раз нарисовала его в профиль. Один раз почти в полный рост, когда он стоял, опираясь на кафедру. А ещё пара набросков кистей рук. Однако это пришлось оставить – несмотря на немеющие пальцы его жесты всё равно оставались слишком быстрыми и уловить их было трудно.

Лида расслабилась, в очередной раз рисуя, почти не глядя, уже знакомую мощную оправу очков, что делала всех академиков СССР похожими друг на дружку. На мгновение замешкалась, пытаясь выправить неправильно отрисованную тень. Тень исправляться не желала, угрожая стать масляно-чёрной кляксой на довольно неплохом наброске. Лиде удалось немного исправить положение, и она уже хотела снова поднять голову, но на тетрадь упала тень, уже настоящая.

– … грани многоликой опасности проглядываются чётко. Это и угроза глобальной военной катастрофы. И…

Лида сжалась, поднимая глаза. Профессор слегка опирался на стол прямо перед ней. Его рука была всего в нескольких сантиметрах от её блокнота. Она могла бы пересчитать все волоски на его запястье. Рассмотреть все неровности тона кожи. Это у него шрам такой? Боже! На мгновение вспыхнул внеочередной мелкий страх. Она попыталась незаметно прикрыть рукой рисунки. От греха подальше… Конечно, она всё ещё под защитой «номерка», но как знать? Стоит-то он достаточно близко… Она могла бы даже взять его за руку, вот настолько он близко… Или просто прикоснуться. Слегка – это ж не считается?.. Лида закусила губу. Медленно, будто случайно, она придвинулась ближе, чувствуя холодную твёрдость стола, упёршуюся в рёбра. Ещё чуть ближе. Ноги пришлось поджать, чтоб не начать нервно отбивать какой-нибудь ритм. Он продолжал говорить, опираясь на стол. Быстрее, пока он не утопал дальше по ряду и не встал рядом с теми девчонками! Рука Лиды проползла, всё ещё прикрывая рисунки, ближе к нему. Хоть никто и не смотрел на неё, она всё же отвела взгляд, будто рассматривая запись на доске. Кончик её замерзшего пальца слегка толкнулся во что-то равносильно-живое. Касание вышло длиной несколько секунд. Лида задышала чаще, чувствуя на щеках пятна дурного румянца. В мозгу вспыхивали фейерверки. Лида неверяще улыбнулась, глядя на их руки, что лежали в такой непозволительной тёплой близости друг от друга.

Из-под пиджака выглядывала белая рубашка, ярко контрастировавшая с кожей, казавшейся желтоватой в свете ламп. Лида скользнула взглядом вверх, по рукаву пиджака. Знакомым маршрутом прошлась по плечу, обогнула ворот рубашки. Снова по линии роста волос, к оправе очков. Круглый блик на линзе. Он смотрел прямо ей в глаза. Лида застыла. Сердце забилось где-то в горле, грозясь остановиться здесь и сейчас.

Однако он тут же продолжил лекцию, отворачиваясь. Паузы, скорее всего, никто и не заметил. Он ведь не мог её рассмотреть? Наверно, просто случайность.

Лида просидела остаток лекции в напряжении и больше не пыталась его потрогать. Хотя он и не подходил больше так близко, ко всеобщему счастью.

Она не успела заметить, как лекция плавно завершилась. Всё же лектором он был прекрасным. Даже она, ничего не понимающая в каких угодно производствах, прониклась проблемой. Ну, или хотя бы поняла, о чём он говорил. Конечно, некоторые термины остались загадкой, но она честно их выписала, чтобы в своём времени обязательно узнать их значение.

Профессор поблагодарил всех за внимание.

Это была его последняя лекция. Потом он умер, а саму лекцию, насколько она знала, поменяли, не оставив ничего от идеи Багрова. Лида застыла, понимая, что действовать, если она решится, придётся прямо сейчас.

Стул, на котором она сидела, показался и родным, и уютным, и мягким. Покидать его было страшно.

– Есть вопросы?

О, да. Пожалуйста, не могли бы вы читать лекцию дальше? Я готова пройти с вами весь курс химии, начиная с восьмого класса.

Лида вздохнула. Какой-то парень спросил, что чувствовали те люди, погибшие при взрывах в Мехико.

Действительно, что они чувствовали? Лида скривила губы. Ничего, вероятно. Судя по тому, что от них даже тел не нашли.

– Ничего, по всей видимости, – пожал плечами Багров, вторя её мыслям. – Взрывы были чрезвычайно мощными, в радиусе километра всё было уничтожено. Люди будто в эпицентре ядерного взрыва оказались и, вероятно, эта смерть была достаточно безболезненной.

У Лиды внутри всё замерло. Она внимательно посмотрела на профессора. Он говорил спокойно, с толикой сочувствия к несчастным. Однако для неё слова о безболезненной смерти стали неприятной встряской. В коридоре уже слышались голоса студентов. Впереди был перерыв. Багров попрощался и пошёл за своим портфелем к кафедре.

Лида по-прежнему сидела, найдя в себе силы лишь убрать блокнот и ручку в рюкзак.

Профессора обступили какие-то девушки. Он слабо улыбался, кивая на их слова. Лида отстранённо возмутилась. Она знала, что в этот день у него была лишь одна лекция. И больше никаких глобальных вещей в его распорядке сегодняшнего дня, кажется, не было. А вдруг он не сразу домой пойдёт? Вдруг он ещё задержится?

Может это ей стоит уйти? Оставить всё, как есть, а потом рыдать в своей комнате, ненавидя себя за трусость.

Лида поднялась. Она подойдёт к нему, как только от него отстанут эти студентки. Вот на кой чёрт он только спрашивал, есть ли вопросы, если они всё равно облепили его с вопросами потом?! Лида остановилась позади щебечущих девушек. Как она поняла, они уточняли какие-то моменты с зачётами и экзаменами. Они улыбались и хихикали. Наверно, есть вещи, которые никогда не меняются. Одна смеялась мерзко и фальшиво, каким-то томным утробным смехом, отчего-то выделяя букву «ы»: «Хы-хы…»

Лида, не сдержавшись, передразнила её. Благо, никто не услышал – пузырь вокруг неё был достаточно непроницаем, чтобы, в случае чего, не пропустить даже звук звонка мобильного телефона, не говоря уж о её тихом раздражённом передразнивании.

Впрочем, хихикающая очаровательная компания удалилась, когда он ответил на все их вопросы. Нет, принимать экзамен будет не он. Конечно, «автомат» просто так не поставят. Хорошо, он поговорит с профессором Ильиным, чтобы тот проставил группе «автоматы». Разумеется, и вам хорошего дня… Лида сжала лямки рюкзака, набирая воздуха в грудь. Она шагнула вперёд, к нему, когда между ними больше никого не осталось.

Профессор Багров, наконец дойдя до кафедры, взял свой портфель, складывая в него какие-то бумаги. Не с первого раза справился с закрыванием нехитрого замка. Выпрямился. Лида стояла в паре метров от него. Багров повернулся и замер. Она открыла рот, попыталась поймать его взгляд. Он посмотрел на часы и, мягко обогнув Лиду, вышел из зала. Даже не заметил её. Обошёл, будто она была колонной или столом.

Лида закрыла рот, возмущённо усмехнулась и нахмурилась, провожая его взглядом. Может, это знак? Может, бросить всё и возвращаться? Не дурить? Она проследила взглядом за удаляющейся фигурой. Похудевший. Он двигался медленно, устало, будто лекция отняла слишком много сил. Не держал осанку. Смотрел больше под ноги. Делал шаги. Тень коридора поглотила его.

В зале оставались несколько человек, включая того прилизанного «отличника», что заходил с футболистами. Он что-то дописывал в небольшой записной книжке, параллельно беседуя с другим парнем, который словно никуда не собирался, раскинувшись за столом. На Лиду по-прежнему никто не смотрел.

Она, нащупав в кармане «номерок», слегка его погладила. Он никуда не денется. Она успеет вернуться.

Осторожно, но потихоньку ускоряясь, чтобы не выпустить из вида, она пошла за Багровым. Накинула капюшон – в нём спокойнее. Высокую фигуру в толпе было непросто потерять. Да и шёл он медленно. Иногда скрывался за поворотами, но она быстро его настигала, выдерживая почтительное расстояние. А куда он вообще идёт? Лида топала за ним, в надежде, что он когда-нибудь придёт туда, где будет мало людей, где она сможет с ним поговорить. Может быть, к тому моменту она даже придумает, что в общем-то хочет сказать…

Иногда он останавливался, чтобы поговорить с каким-нибудь профессором. Тогда она замирала неподалёку, по возможности скрываясь за углами. Иногда Лиду задевали другие ребята, но, как и Багров, будто абсолютно не замечали её. Только одна девочка бросила извинение, когда случайно налетела на неё.

Среди проходивших мимо студентов Лида даже узнала своего нынешнего преподавателя по высшей математике. Он был молод и ещё с волосами, вместо сияющей лысины нынешних лет. Она узнала его благодаря высокому росту и огромному носу, который напоминал грушу. Математик в какой-то момент загородил Багрова, остановившись побеседовать со старшекурсниками прямо в неудачно-узком коридорчике. Лиде пришлось протискиваться сквозь группу молодых людей. Нашли время и место!

Кажется, перерыв подходил к концу. Стало потише. Багров незаметно и неслышно шёл вперёд. Лида запоздало поняла, что, вероятно, он идёт за верхней одеждой. И, судя по ветреному бетонно-серому пейзажу за окнами, там было точно не тепло.

Она поёжилась.

Позади стихали голоса. Студенты и преподаватели рассасывались по аудиториям.

Лида остановилась завязать шнурок. Багров всё равно далеко не уйдёт. Конечно, тише едешь – дальше будешь, но точно не в этом случае. Она уже поняла, что он двигается в сторону гардероба.

Шнурки, хоть и были красивыми, оказались полным дерьмом. Слишком атласные и гладкие, они постоянно расшнуровывались. Она жалела, что поменяла старые на эти именно вчера.

Затянув не внушающий доверия бантик потуже, Лида снова поднялась, поправляя рюкзак. Багров исчез из поля зрения, хотя коридор до гардероба был достаточно длинным. Куда он подевался?!

Свернул в сторону библиотеки? Или что там вообще есть? Всё же это здание не её факультета и бывать здесь ей приходилось нечасто.

Лида торопливо огляделась и поспешила к ближайшему повороту – дальше он бы просто не ушёл. Со стен за ней следили фотографии профессоров. Казалось, будто они смотрят с пытливым интересом и с долей осуждения к ней и её попыткам догнать их коллегу. Она засмотрелась, пытаясь найти среди настенных профессоров Багрова. Не вышло. Она чуть не врезалась в стену, пытаясь отыскать нужное фото, однако вовремя сделала большой шаг в сторону, вписываясь в поворот и с размаху влетая в чьё-то тёплое личное пространство.

– Простите пожалуйста, я…

Багров, а врезалась она именно в него, пошатнулся и слегка коснулся её плеча рукой.

Контакт произошёл. Она поняла это, по тому, как изменился его взгляд. Он будто увидел её по-настоящему. Быстро осмотрел. Ещё раз.

– Вы шли за мной от самого Большого зала? – Констатировал он, однако с вопросительной интонацией.

– Да… – Неуверенно кивнула Лида, не смея отвести взгляд.

– И вы были на лекции?

– Ага…

– И что вам нужно? – Уже совсем требовательно и строго поинтересовался он.

Скрестил руки на груди, будто она была нерадивой студенткой, успевшей накосячить везде, где только можно. Лида подавила испуг. Он не её профессор. Она ему ничего не должна. Ей не нужен от него чёртов «автомат».

Вдохнув, она вскинула голову. Это должно быть не сложнее, чем нырнуть в прорубь на Крещение…

– Я хотела с вами поговорить. – Подавила желание тоже скрестить руки на груди. – Это очень важно.

Багров, нахмурившись, усмехнулся. Боже, он примет её за сумасшедшую… Наверно, в его глазах она именно так и выглядит. Помешанная, странно одетая и надоедливая…

– Это касается вас, – как можно более весомо добавила она.

– Я понял, иначе вы бы за мной не следили.

– Не следила я. Просто шла, чтобы поговорить…

– У вас две минуты, – устало отчеканил он, прислоняясь плечом к стене.

В его глазах было столько тоски и усталости, что Лиде захотелось убежать. Может ещё не поздно?

Нет.

Не сложнее, чем зайти в воду.

– Я знаю, что вы хотите сделать с собой нечто плохое и хочу сказать, что не стоит этого делать. Как бы ни хотелось, но надо постараться и перетерпеть…

Боже, она сказала это?!..

Багров слабо всплеснул руками, будто она окатила его водой или чем похуже, судя по его выражению лица. Влезла не туда, да ещё и грязными руками. Лида ощутила непривычный укол совести.

– Простите, это ужасно грубо прозвучало. Но я правда знаю, о чём говорю, – протараторила она, теряя последние крохи спокойствия. – В смысле, я знаю, что произойдёт. Пожалуйста, не сердитесь, я могу это объяснить… Я не хотела сказать ничего плохого. И у меня нет цели вас оскорбить!

Она прикусила щёку и начала нервно гнуть пальцы, пытаясь хрустнуть хоть одним. Увы, она выхрустела всё ещё на лекции…

Багров медленно вынул из кармана пиджака носовой платок, протёр очки. Растерянно, но довольно твёрдо, посмотрел на неё. Тоска, снова тоска в глазах, будто у битой собаки.

– Я не знаю, кто и что вам сказал, но, уверяю, у меня всё в порядке. И в покровительстве студентки я не нуждаюсь, – проговорил он медленно, будто для слабоумной. – А теперь давайте разойдёмся, иначе мне придётся доложить о вашем… поведении декану.

Лида ощутила новый прилив уверенности. Да, доложи моему декану, желательно лично! Только доживи до этого, пожалуйста…

– Мне никто ничего не говорил. Я знаю, что у вас много неприятностей. И что вы, не выдерживая их нагрузки, хотите покончить с собой. Но я прошу вас этого не делать, – упрямо повторила она, не давая ему пройти.

– Группа? – Спросил он, видимо разозлившись.

– Эс – два – девятнадцать

– Что?

– Моя группа. Эс – два – девятнадцать.

Очередную попытку обойти её Лида пресекла, снова становясь перед ним. Похоже на танец. Не станет же он отпихивать её.

– Девушка, это уже неприлично.

– Кончать с собой тоже не очень красиво, но вы идёте домой именно за этим?

Он дёрнулся, как от пощёчины. Грубо. Она снова прикусила щёку. Пожалуй, он мог бы ударить её за это, но, понятное дело, не стал.

– Это всё равно правда, вам это известно, – добавила она.

– Что, это так очевидно? – Усмехнувшись, спросил он, всё же отстраняя её и проходя мимо.

– Нет, наверно. Вы тут видите толпу друзей, желающих вас спасти? Я тоже не вижу.

– Тогда откуда?..