Читать книгу: «Ты, я и никого больше», страница 5

– Ты вообще задумывался, что произошло? Говоришь, «единая картинка сформировалась», но эта картинка размером с дюймовый экран старой «Нокии». Дальше-то что? На парковке стоят автомобили, магазины не заперты, но спали мы ночью. Эта магическая пропажа всех вокруг не могла произойти в это время, иначе мы бы никуда не смогли попасть. Если никакой магии не было, то почему ушли вообще все и зачем оставили на растерзание свое имущество. Вдруг они ещё квартиры не заперли, а? Почему есть водоснабжение, но нет электричества? По идее две эти службы должны отрубиться вместе, либо не отрубаться вообще. Если люди расчудесным образом пропали из реальности, то как они это сделали? Если человек ехал в это время в автомобиле и настал его час, то он вместе со своим ведром куда-то делся? Куда? Энергия не может деваться в ничто. Значит, что где-то существует огроменная такая котлетка размером с Пекин, состоящая из людского фарша и алюминия. Столько вопросов и нет ответов. Столько вопросов и ничего не понятно. Господи, за что ты так со своими неразумными детьми? Почему я остался с этой нелепой девчонкой, которой я даже не нравлюсь? Почему не с недоделанной блудницей Лёлей. Убил бы её и… А эту мне жалко как-то трогать даже. Есть ли кто-то ещё? Когда это всё закончится? У кого спросить? Дерьмо.

– Что ты вообще думаешь? Об этом, – я, как фокусник помахал руками, изображая все сущее вокруг нас.

– Не знаю.

– Да я тоже не знаю. Но есть же идеи?

– Есть, но только странные. Был один мультик старый… Там один мальчик оказался тоже, как мы. Я не помню, что с ним в конце произошло. А узнать сейчас никак… Может, он спал. А может это наваждение такое было. Ему надо было что-то сделать, чтобы спастись… Он мне не нравился. Я видела его один раз всего.

– Мальчика?

– Нет, мультик, – я захотел пошутить, а мне серьёзно ответили. Вот что мне с ней делать?..

– Стоит попробовать повторить то, что мы сделали вчера. Типа, снова выпить и тогда вселенная даст ещё один оборот и нас выкинет обратно.

– Возможно.

– Но это будет как-то тупо, да? Перед нами, походу, глобальная цель стоит какая-то. Мы с тобой в чистилище попали или вроде того. Напиться будет мало. Ну… Выяснится, наверное. Сами поймем.

– Угу…

Обсуждения злободневки мне надоели и мой взор пал на протекающий мимо нас бутик одежды для модной молодежи – «Внешка». Или как-то так. Он, зачем-то, ушёл из нашей страны. Вернуться не обещал, но вернулся. Не подумайте, что мне это интересно и я за этим следил. Столько интересных новостей узнаешь, пока невольно подслушиваешь одноклассниц на перемене.

– Давай зайдём, посмотрим, чё там есть? – я почувствовал себя эдаким спонсором толстосумом, который решил побаловать свою пассию новой горой тряпья, которое будет надето раз или два. Сам я ни разу одежду себе, конечно же, не покупал и занятие это очень не любил. Прямо-таки презирал.

– Давай, – от нечего делать, Ева дала согласие и, почему-то, спросила, – Одежду здесь берешь?

– Вообще нет, но знаю, что здесь что-то крутое продается, – я достал фонарик и для вида начал рассматривать ассортимент. Атмосфера царила удручающая. Здесь должны, шушукаясь, ходить и выбирать себе прикиды тинейджеры; должен играть какой-нибудь «пап-рак» или «хип-хап»; в конце концов, должен быть яркий свет, заставляющий забыть облик солнца и потерять счет времени. Ева сразу ушла куда-то в дебри, но я за неё не переживал, ибо магазинчик был небольшой, и чтобы потеряться здесь, надо было бы ослепнуть и оглохнуть разом.

Одежда действительно была, типа, модной и такой из себя бунтарской, хулиганской. Ничо непонятно, но выглядит как-то круто. Я в этом не понимаю, но разница с одеждой, которая была у меня в шкафу, чувствовалась заметная. Ощутил себя сельским пареньком, впервые в жизни попавшим в какой-нибудь ночной клуб.

– Может, тоже себе чё-нить взять? Хотя, как известно, сколько жигули не тюнингуй, мерсом не станет.

Среди ряда долбанутых футболок с непонятными надписями, топонимикой и какими-то закосами под уличные граффити я нашёл очень милую и, почему-то, близкую по душе. На ней было готическим шрифтом белым по-чёрному написано «Tosk». Минималистично и без излишеств. Я тут же захотел её напялить, но чуткими пальцами ощутил в ткани что-то твёрдое.

– Антиворовская защита, my friend. От таких маргиналов, как ты.

– Сейчас снимем, никто и не узнает. Ей себестоимость пятьдесят рублей. Всё равно ребёнок в какой-нибудь Камбоджии сшил за пару центов.

Я пошёл к кассе и зашёл за стойку. Недолго рыскав, я нашёл серебристую шайбу, с помощью которой, кажется, снимают такие вот… Пломбы? Клипсы? Замки? Не очень ловким движением я не с первой попытки освободил одежду от оков. Даже успел подумать, что можно не пытаться снять, если не выйдет. Всё равно никто не увидит. Захотелось поделится радостной новостью.

– Ева! Я эти… Бирки защитные снимать научился. Если захочешь что-то прихватить, то можешь сюда идти, я помогу.

Ответа не было.

Я, удивленно покривлявшись, снял свою стрёмную выцветшую футболку с «Мстителями» состава 12-го года и надел новенькую. Она как раз сочеталась с моими дешманскими домашними чёрными шортами. По крайней мере, так казалось в полумраке магазина.

– При плохом освещении всё довольно-таки симпатичное, согласись?

Я пошёл искать свою няшку-потеряшку. Долго этим заниматься не пришлось, так как я увидел мерцание в одной из примерочных. Там была либо Ева, которая при свете фонарика с телефона что-то примеряла, либо суперзлодей Электро, который решил материализоваться здесь и начал неистово искрить и светиться.

Оба варианта меня одинаково устраивали.

Я повторил своё открытие чуть громче, постепенно приближаясь к паранормальной кабинке.

– Хорошо! – услышал я несколько запуганную Еву.

– Может зайти к тебе? Подскажу, что лучше сидит.

А ведь реально. Можно подойти и бесстыдно подглядывать.

Мне стало стыдно от таких мыслей, но я далеко не отходил. Вдруг всё-таки что-то увижу, но это будет уже по случайности. Я ненамеренно.

Я виновато стоял, ждал чего-то, краснел и смотрел под ноги, а иногда за ширму. Удивительно, что на ней не было «театра теней». Физика как-то благочестиво решила не работать или эта хитрая девочка как-то со знанием дела поставила телефон. Спустя какое-то время она вышла из примерочной, спрашивая: «Нормально ли сидит?».

На Еве теперь были белые кроссовки (откуда она их достала?), такие же белые чулки, юбка и топик. Вместе со светлыми волосами нарисовался образ такой умилительной «Трад вайф». Ну настоящий ангел, спустившийся с небес. Я очень уважительно поджал губы и показал большой палец. Единственное, что портило весь «лук» – черные бирки и ценники.

– А со своей футболки ты сорвал ценник? Умник глазастый.

– Не думал, что ты п-примерять что-то будешь.

– А вот, – что-то неуловимо изменилось в этой забитой и молчаливой девчушке. Она на секунду стала увереннее, наглее и привлекательнее. Неужели внешний вид так влияет на поведение? Не, мне всё очень даже нравилось. Просто немного некомфортно видеть, как кто-то становится лучшей версией себя без особых усилий, а тебе даже на улицу выйти тяжело – повод нужен.

– Насчет книги ты переживала. Денег, типа, нет, – я решил очень по-родительски, но как-то безобидненько упрекнуть в лицемерии.

– Ты меня переубедил, – Ева сказала это с хитростью ещё маленькой лисы и аккуратно закрутилась, красуясь новой одежкой. Она заставила моё нутро трепетать. Я, как будто оказался в центрифуге и сейчас меня размажет по стене этой вот нежностью и женственностью. Очень приятно. Не удержался.

– Красотка.

– Спасибо, – она, очевидно, получила, что хотела и удалилась за шторку.

Я уже не захотел по-извращенски подсматривать и просто отошёл к кассе, отдирая забытый ценник со спины. Перед глазами у меня теперь будет стоять эта картина: маленькая милашка в белом кружится, рассекая воздух краем юбки и как-то странно отпечатываясь в глазах. Обычного света нет и на неё направлен луч фонаря, который отражается в сзади стоящем зеркале. Как бы, она существует в двух мирах. Не жизнь, а настоящий музыкальный клип.

Пока я всё это очень глубокомысленно пережёвывал своими извилинами, Ева успела переодеться и подойти ко мне. Я хотел сам взять у неё белые шмотки и уже руки протянул, но она стеснительно мне их не доверила и сама пошла искать, как их откупорить. Покончив с этим нетрудным делом, она пошла к выходу.

– Не будешь надевать? Ты в этом очень красивая. Так бы на тебя и смотрел, Ева. Надень. Надень.

– Нет. Вдруг кого-нибудь увидим, а я такая нарядная, – такой логики я не понял, но спорить не стал. Ко мне вернулась неразговорчивая замухрышка в кринжовой футболке и джинсовых шортах.

– Домой тогда, наверное, пойдём?

– Наверное.

– И к тебе ещё заглянуть надо. Настолки забрать?

– Ага.

– А потом к Темычу. Там выпьем и попробуем вернуться?

– Да.

– Может… Есть какие-нибудь идеи, там. Предложения?

– Да нет особо, – меня задолбали эти односложные ответы, и я решил, как меня папка учил, спросить «в открытую».

– Какие у тебя с родителями отношения были? Ты очень тяжело это всё восприняла, – обычно в моих ситуациях спрашивают про самочувствие, увлечения, какие-то не травмирующие детали биографии, но я решил поступить очень кровожадно и бестактно.

– Мудак.

– Ну… – я, кажется, сейчас её до слёз доведу, – Папа с мамой очень добрые. Папа иногда строгий, но не перегибает. Мама всегда поддержит, успокоит… Я вот в прошлом году двойку по химии получила. Она не стала с учителем разбираться или куда-то жаловаться. Села со мной, прочитала учебник, сама поняла и объяснила. Не сразу. Пару вечеров понадобилось. Контрольную я потом переписала и всё хорошо. Папа даже хотел к репетитору меня отдать, но мама его наругала, сказала, что родители должны своим примером детей вдохновлять и не должны откупаться и бросать их к кому-то. Вот… Я из-за сестры, наверное, больше переживала. Я люблю её сильно. Она на меня, как на старшую смотрит. Я её вдохновляю, и она меня. Не без ссор, конечно, но это… Мелочи.

Я слушал и немножко неприятно про себя охреневал. Вспомнил я ту контрольную сраную. Все из-за неё тогда полегли почти. Столько вони было и плача. Тоже на два накалякал, но во второй раз я у Ваньки списал просто. Я на него так жалостливо посмотрел, он отказать не смог. Скинул решенные уже кем-то из параллелей варианты, и я наскреб на «хорошо». Даже родителям не говорил. Знал, что застыдят, отберут что-нибудь и я буду на диване сидеть, скрестив руки, проклиная препода. И я это не фантазировал, а лишь воспроизводил, так сказать, в памяти уже имеющийся опыт.

– М-м, – я захотел односложно отомстить, но не на ту нарвался.

– Её Аня зовут. Она в шестом классе учится. Мы с ней недавно в деревню ездили к бабушке, и она там подружилась с такими же приезжими детьми. Очень мило дружила. Был там один мальчик…

Я перестал слушать. Я устал.

Не, я реально не привык, чтобы мне так полноценно, ёмко и подробно отвечали. Издержки отшельничества.

Вот оно как, да? Женская логика и бесконечный трёп. За две минуты ощутил. Про одно спросил и услышал удовлетворительный ответ, но этого оказалось мало. Всё-таки не только во мне живет необъяснимое желание потрындеть. У меня-то оно скромное. Максимум пару предложений могу сказать в ответ и мне хватает, а кому-то вот и целого абзаца недостаточно. Ладно бы она ещё интересно повествование вела, с задором, но такой нудятины я не ожидал.

– Полагаю, иногда молчание – лучший выход. Не надо наказывать своей компанией других людей.

Впрочем, нельзя сказать, что я вообще не слушал. Я поддакивал, кивал, говорил: «Жесть» и «Блин» – всё. Что-то интересное, может, и было, но меня охватило ощущение, что любой хоть сколько-нибудь подготовленный пятиминутный видеоролик на любую тему будет гораздо увлекательнее и информативнее, чем то, что мне пришлось пережить. И ради вот этих «интересных» историй люди встречаются и болтают? Какие же дебилы, ей богу. Хотя я же, опять-таки, не могу сравнить.

Безжизненность заиграла новыми красками. Если до ТЦ она была насыщена тишиной, какой-то пугающей умиротворенностью и спокойствием, то теперь она дополнялась каким-то жужжанием в левом ухе и редкими ответами из моих уст. Всё не терпелось дойти до Евиного дома.

Под скучный бубнеж мы добрались, поднялись к ней на квартиру и, наконец-то, разлучились. Я пошёл на кухню пить водичку, а Ева в пакеты собирать настолки.

– Если играть в них будет так же скучно, как слушать её рассказы про шизо-бабушку и глупенькую сестру, то я сожгу эти коробки к чертовой матери и уйду в лес.

Быстро собравшись, мы вновь отправились в путь. Я бы хотел спросить, во что мы будем играть, но даже если бы получил ответ, то всё равно бы не понял. Я в настолки играл только с родственниками – в «Монополию» и «Уно». В первую играть не получалось потому, что мы либо начинали ссориться, либо один засранец успевал закупить все «жэдэ» пути и коммуналку, что вело к неминуемому превосходству и грязной победе. Впрочем, благодаря этой игре я теперь понимаю устройство рынка и не верю в честный капитализм, спасибо. «Уно» – это амбассадор моей футболки. Такая скука и уныние, фе. Я, конечно, играл во что-то ещё, но это были обычные бродилки, где победа зависела от умения грамотно бросать кубик.

Короче, я не фанат и меня немного пугала перспектива погружаться в какие-то правила, условности.

– Хочется спать и смотреть взрослые фильмы. Это ведь так просто, да?

Я глубоко вздохнул, уже затаскивая пакеты с «играми» к себе домой. Надеюсь, Ева не подумала, что я устал от её россказней.

Потому, что это была правда.

Мы всё время шли в тишине и смотрели вперед (я до этого иногда на неё поглядывал). Правда, теперь, не отдельно друг от друга – я спереди, а она сзади, а вместе, почти за руку. Молчать было очень неловко, но утомлять ушки было бы ещё более неловко.

– Что такое? Устал? – заботливый голосок поинтересовался причиной моего тяжкого вздоха.

– Да не, – весьма дуалистично ответил я.

Глава III

Я немного… глупенький.

Было бы не так, то я бы без проблем придумал, что можно приготовить на ужин, но я не мог.

Вернувшись к себе домой, мы негласно разделились по углам квартиры. Я, естественно, тусил в своей комнате, а всё остальное пространство доставалось Еве. Время было часа три-четыре и до трапезы ещё было нескоро. Я сожрал пару шоколадок и приступил ко своей ежедневной читательской традиции. Судя по тому, что Ева сидела тихо и не давала о себе знать, то она тоже читала.

– Нет, она сидит и фантазирует о ком-нибудь. Ты же это кучу раз видел, иди и помоги ей.

Удивительно, но никакого желания у меня не было. Видать, меня настолько измотала непривычная для моего тела прогулка под теплым воскресным солнцем, что организм и не просил этой вот постыдной эмоциональной разрядки.

Книжку я читал с телефона и там оставалось всего тридцать процентов. Я, насколько возможно, снизил яркость, отключил ненужные значки и подумал, стоит ли вот так нелепо сажать заряд батареи у средства, которое буквально может принимать сигналы от других устройств, что по итогу может привести к спасению.

Ко мне пришла дебильная мысль, которая, почему-то, не дошла до меня раньше. От осознания того, насколько я тупой, стало дурно. Ладно я, а Ева почему не дошла до этого?

– А позвонить-то, какого фига не догадался?

Типа, это было буквально самое первое, что стоило сделать, но из головы вылетело совершенно. И не у меня одного, главное. У меня, мол, причина есть. Я в последний раз с родителями созванивался… Я даже не помню, когда это было. У меня буквально десять контактов в телефонной книге, и я не понимаю, зачем мне ещё. Я всё равно ни с кем не разговариваю. Родни мне и так хватает с нашими очными разговорами, а у родителей я всегда под боком. На крайний случай, они мне пишут, зная, что я всегда в телефоне и долго реагировать не буду.

С непостижимой решительностью я набрал контакт с названием «Отец» и стал ждать гудков.

Их не было.

Электронная тётенька что-то начала говорить про отсутствие связи. Я сначала очканул, когда услышал человеческий голос, но тут же понял, что это автоответчик такой и он всегда срабатывает.

Связи же не было. От осознания этого мне стало ещё дурнее. Я же это сразу заметил, а поэтому, видимо, бессознательно отрубил возможность «позвонить».

Немного встревожившись и заодно успокоившись, я принялся за текст книги. В этот раз я не мог вчитаться в текст потому, что насущный наступивший кошмар то и дело заставлял переживать, что же я буду делать дальше. Прочитав пятьдесят страниц каких-то охерительных историй про солдат гражданки, я понял, что: нужно достать реальное оружие – так безопаснее и прикольнее; надо добраться тетки (где она должна быть), у неё генератор стоит и можно электричество вырабатывать; когда совсем прижмет, то можно уехать куда-нибудь в тёплое место за границу, её всё равно никто не должен стеречь.

Согласитесь, очень инфантильные мысли, да? Не похоже на то, что жизнь буквально превратилась в ад, где есть я и она. Сейчас всё кажется таким несерьёзным. Впрочем, для меня всегда всё кажется не серьёзным – это мой вайб, это моя фишка, это мой лайфстайл. Где-то слышал, что самые смешные и невразумительные вещи надо говорить серьёзнейшим тоном, а самые важные и ответственные – наоборот. Я не помню, почему и зачем, но мне нравится так делать. Последние пару часов было стрёмно и меня, типа, напугали, но это скоро пройдет, я надеюсь, и можно будет шутить и кобениться, как только душа пожелает.

– Всё-таки интересно, что Ева делает?

Я вышел из своей комнаты на поиски и приятно удивился своей маленькой догадке. На кухне сидела моя «подруга» и держала в руках бело-розовую книжицу, сосредоточенно её изучая. Захотелось её прервать.

– Ева, надо на ужин что-то делать… А я не умею.

– Я тоже, – прервать не получилось. Всё также читала.

– У нас тушенка есть и рис. Мама так иногда делала и готовила их вместе как-то. Вроде, просто смешивала. Умеешь рис варить?

– Ну… Там на упаковке способ приготовления написан, – эта девка не хотела даже взгляда отвести.

– Ладно, понял, – меня послали и я, собственно, безропотно пошёл. Положил плиту на столешницу, чтобы не мешать моей читательнице, поставил воду кипеть и начал кропеть над жестяной банкой. Консервного ножа не было, пришлось орудовать обычным кухонным (не точеным к тому же). Я никогда такие штуки не открывал и думал, что это несложно, но мне кажется, что я чуть себе живот не вспорол, пока всё это делал. До конца крышку отрезать не получилось и всё мясцо пришлось выскребать лезвием. Следуя мудрому наставлению неизвестного автора упаковочного манускрипта, я приготовил рис, и он даже не начал гореть, я был в шоке. Блюдо было готово, но, кажется, наварил я на целую семью из четырёх человек с собакой в придачу. Как мы столько вдвоём за один присест сожрём я не представлял. В следующий раз такие вещи надо будет делать на обед. Получилось совсем, как у мамы. Меня захлестнула гордость. Я иногда поглядывал на Еву в надежде, что она поглядит на меня, но надеялся зря. Книга ей была интереснее, чем мои кулинарные потуги. Я не то, чтобы обиделся, но если предоставится возможность, то я тоже так сделаю – демонстративно проигнорю.

Я захотел сохранить остатки еды до завтра и глянул в морозильник. Он растекался и плавился, но, наверное, положить туда один раз что-нибудь можно. Вспомнил, про гастрономическое дерьмо, которое в наследство мне оставил отец и выкинул его в мусорный бак на улице. Пришлось не один раз спуститься и подняться, но зато холодильник точно бы не вонял. Я с ужасом осознал, что никто теперь не будет вывозить мусор и он будет смердеть до того момента, пока я сам его не уберу.

– Переедем, my boy. Зачем нам задерживаться в этой кирпичной дыре. Уедем куда-нибудь поближе к природе. Вернемся, так скажем, к корням.

У меня судорожно загорелась лампочка над головой и я посмотрел, остались ли в прихожей отцовские ключи от автомобиля.

Они были там. Причем, отцовских ключей от квартиры не было. Завтра придется вспоминать, как ездить.

Меня посетила ещё какая-то мысль после того, как я вынес мусор, но я забыл.

После моей небольшой уборки меня атаковало безделье. Время ужинать ещё не пришло, а делать нечего. Книжку я уже почитал, а другой досуг не доступен из-за, так называемых, «технических шоколадок». Оглядев свой небольшой холостяцкий бардак, я принял решение разгрести его раз и навсегда. Сделав это за пять минут, как я и рассчитывал, меня снова обуяла грусть от «ничегонеделанья». Я посмотрел на электрогитару, грандиозно украденную из хаты Темыча. Она посмотрела на меня, кажется. Уверенно подойдя, уложив этого звери себе в руки, я начал вспоминать, как на этом играть. Брякнул по струнам пальцами правой руки, и они красиво, но очень тихо зазвучали. Я удивился. Поковырялся левой рукой на струнах и ничего не вышло. Вдруг вспомнил, что у меня есть тетрадка с правильными распальцовками для аккордов, вроде бы так они называются. Нашёл её и вместе с ней снова уселся. Начал зажимать нужные… Лады? И играть правой. Пошла музыка и я удивился во второй раз. Правда, зажималось всё долго и приходилось высматривать, чтобы нажать туда, куда нужно. Короче, я бы вам описывал, как все полчаса мучился, но не буду. Скажу, что это было увлекательно, познавательно и немного странно. Время до «заветных» шести часов пролетело быстро.

Я так на этом времени циклюсь потому, что до шести не ем, а то иначе меня перед сном пучит из-за появляющегося монстра внутри меня, имя которому – «Жор».

– Боюсь, что эта уважаемая уже специально поужинала, чтобы с тобой вместе этого не делать.

На сей раз неприятная догадка была неверна, и Ева по-прежнему сидела за книгой, а кастрюлька со мною приготовленным «хрючевом» была не тронута.

– Давай, покушаем, а, Ева? – как-то на «пожилом» языке спросил я. Девочка отложила книгу на рядом лежащий стул и отправилась, наверное, мыть руки. Я положил кашу, поставил кипятиться воду для чая и положил приборы. Возникло ощущение, будто бы мы на красивом свидании в элитном ресторане. Сейчас нам принесут шампанское, мы будем вместе кадрить друг друга, томно делиться своими мыслями, игриво хихикать и проникновенно смотреть друг другу в глазищи. Так, кажется, это в кино бывает. А, и ещё мы потом пойдем по ночному городу. Она непременно замерзнет, и я отдам ей свою куртку или пиджак, и она такая прижмется ко мне своим плечом и мы идём, идём. И потом плавно так, с затихающим саундом и интимной операторской работой мы нежно признаемся друг другу в бесконечной любви. Вулканы взрываются и города горят, но наша чета слилась и ни за что не разлепится, так и падёт наземь, единым вместилищем заботы, милоты и верности. Вау…

Круто меня накрыло, да? Рис с тушенкой и маринованными огурцами поесть собрался, а уже так красиво жизнь в перспективе нарисовал, смешной такой.

Ева вернулась и по её внешнему виду явно было понятно, что никакой красивой светской беседы с тонким флиртом не будет. Мы пришли чисто набить себе животы. Впрочем, я был не против.

Очень тихо. Слишком тихо. Уже второй раз я кушаю, да без музыки или видосов на фоне. Только неприятное пережёвывание и клацанье вилкой по сатилловой тарелке.

– Спросить у неё фигню какую-нибудь, что ли? У меня отец так делает. Очевидными вещами интересуется, чтобы диалог завязать. Не получается никогда, но зато тишина прерывается, факт.

– Мы сразу к Темычу пойдем или отдохнём после? – я не был уверен, что меня услышали. Настолько у меня был нерешительный голос и настолько было безразлично хрупкое личико Евы.

– Сразу… Прогуляться после еды полезно.

– Ого, ты не односложно ответила, что дальше? Ну смотри, а то я думал, что ты поспать любишь или типа того.

– Люблю, но утром. А то днём сплю и потом весь день убитая.

– М-м, у меня то же самое, но меня это от… «Сиесты» не останавливает. Ещё люблю, что мне в это время сны снятся. Там… Фазы какие-то быстрые. Ночью таких нет, а вот если днём спать, то есть.

– Ага… Мне вообще сны не снятся, – я был ошеломлён. У нас впервые за целый день нормальный диалог сложился. Неужели говяжья тушёнка разбудила в Еве какой-то животный интерес ко мне?

– Точнее, ты их не помнишь, – я, кряхтя, решил блеснуть своими познаниями в сомнологии пока отключал вскипевшую воду.

– Да, да… Не помню. Иногда хотела записать, но как-то не получалось.

– Что тебе снится обычно? – я был ошеломлен, но теперь собой. Я, зачем-то, начал интересоваться другим человеком. Реально интересоваться, а не сканировать страничку в соцсети и делать выводы исходя из подписок и аудиозаписей.

– Ну… Обычные странные сны.

– Просто у меня когда-то период был, и я мультики любил смотреть, там. Про Человека-паука, черепашек, Кика Бутовски, Ким «Пять с плюсом» и всякое такое… Боевое. Недавно это было буквально и… Мне снились мультики, но не эти, а какие-то похожие, но отличающиеся. То есть, я не участником событий был, а смотрел, прикинь.

– Интересно… Мне такого не снилось.

– Ну, это, наверное, не недостижимо. Будешь что-то часто делать и оно само в подсознании отразится.

Ответа не было, но меня это не смутило, и я с каким-то болезненным воодушевлением начал пересказывать свой недавний сон.

– Вот, когда мы «Егер» выпили мне снилось, что за мной… Бабка с топором бежит. Причем в месте очень мне знакомом, родном. Я ей ничего не сделал, и она просто начала бежать, а я оторвался… Есть в этом смысл какой-нибудь, чё думаешь? – меня впервые передёрнуло от вот этого моего «чё», но я скрестил пальцы, чтобы моя собеседница с тонкой натурой не обиделась.

– Не знаю… Кошмары снятся, если в жизни есть что-то пугающее. Наверное, предкам во сне являлись такие… Злые. Духи или звери. Чтобы предупредить об опасности. Они просыпались и спасались буквально.

– А тем, кому не снилось, тот и не спасался? – я логично закончил знакомую мысль.

– Да… Это такой «инструмент эволюции».

– Ну это хорошо, но где бабка-то? – я, широко лыбясь, развел руками, забыв положить вилку и выкинув немного еды за борт. Ева по-доброму ухмыльнулась и наивно предположила.

– В тебе? – я оставил этот ужасающий ответ без должного внимания.

– Ладно… Веришь в эволюцию?

– В целом. Я и читала про неё и смотрела лекции. Убедительная теория.

– В этом мы с тобой похожи… Но мне кажется, что всё-таки креационизм имеет место быть.

– Почему? – Ева задала вопрос, ответить на который кому-нибудь в диалоге мне хотелось очень давно.

– Есть пять доказательств, – в бой отправился многоуважаемый Аквинский, – И одно из них мне очень нравится. Оно такое прикольное и оптимистичное. Типа, у этого стола есть создатель, да? У этой тушёнки есть создатель, – я показал на себя, – У тебя и у меня есть, в какой-то степени, создатели, да? А почему у целого мира его нет? Типа, он реально появился чисто по случайности, никто не подтолкнул его? Мне ещё нравится проводить параллели с видеоиграми. У них тоже есть создатели и внутри игр есть люди, природа, какие-то физические законы. И вот эти персонажи могут (не по своей воле) считать, что создателя нет, но это же неправда… Короче, мир слишком прекрасен, чтобы иметь того, кто его спроектировал и построил.

– Ну… Иногда он не слишком прекрасен, – мы зашли на опасную территорию и мне бы стоило выбирать выражения подипломатичнее, однако…

– Ой, да не было бы зла, такая тоска бы была, уверяю. Оно есть, и добро обретает ценность, памаж? Типа, если бы пропали все онкологические заболевания и ликвидирована вся бедность, то внимание бы просто переключилось на что-то ещё. Люди бы стали драматично страдать от насморка, скуки, будильников, плохих оценок и пробок на дорогах. И это бы стало самым страшным злом и оно бы ранило до глубины души. Сколько человека не оберегай от плохого, он всё равно найдет от чего рыдать. Короче, мир прекрасен. Иногда наоборот, но, если повезёт, то, в основном, да.

– «Если повезёт», – мне очень нравилось, что я высказал свои мысли о мироздании. Конечно, кто-то, наверное, из французских просветителей или средневековых… Балластов? Холокастов? Схоластов! Кто-то из них такое придумал, и я немного подхватил, но всё равно допёр сам.

– Если для тебя он прекрасен, то могу только порадоваться за тебя, но разделить радость – нет, – с величайшей скорбью Ева сказала эти тяжёлые слова и мне захотелось обнять её сильно-сильно, чтобы она тоже сказала: «Да, конечно, всё замечательно. Ура!». Вместо объятий я пошёл наливать чай. С едой мы уже покончили, и я испугался, что вода остыть успела пока я тут разглагольствовал.

Не успела. Налив неразбавленного чая, я продолжил:

– Ну, иногда меня тоже жмёт и всё такое, но это временно, как правило… Хотя по-настоящему ада я ещё не испытывал, полагаю. Имею только смутные представления, но это не мешает мне периодически страдать.

Многообещающая беседа закончилась и мне это, в принципе, даже понравилось – обсуждать с кем-то эту всю метафизику, философию. Балдёж. Мы молча пили чай, и я решил в кои-то веки распробовать батину халву. Я ел её иногда, когда из сладкого больше ничего не было и мне не нравилось. Этот раз исключением не стал.

Задумчиво молчав, мы допили чаёчек, я убрал со стола, и мы пошли с настолками и необходимыми для жизни принадлежностями и некоторыми продуктами до дома Темыча. Квартиру я на всякий случай закрыл.

Солнце уже не свирепствовало и на город медленно опускалась вечерняя сладкая прохлада. Безжизненность вновь заиграла новыми красками и теперь то и дело навеивала мысли о вампирах, зомби и прочей нежити. Вдруг они боялись солнечного света и всё время сидели в своих норах в темноте? Будет нереально прикольно, если нас начнут штурмовать, когда мы уляжемся спатеньки.

– А как мы спать будем? Вместе или раздельно? Для чистоты эксперимента стоило бы повторить всё, насколько это было изначально. А значит…

Внутренний демон вспомнил про условность научного метода и возбудил некоторое любопытство и приятную тревожность в забегавшем сердечке. Мы всё равно были в одежде и даже не прикасались друг к другу, но сам факт…

– Ты помнишь квартиру и этаж? – огорошила меня вопросом Ева, когда мы уже подходили к подъезду.

– Н-нет, а ты?

– Я тоже.

Приехали. Придется действовать методом «тыка». Я помню, что этаж был больше пяти и меньше десяти, всё. Мы начали восхождение. Пока наши ножки утомленно шествовали по ступеням я силился вспомнить адрес и тут меня озарило: «Восемь – это перевернутая бесконечность» – это я подумал, когда добрался на лифте и встал в ступор, не желая заходя внутрь.

– Восьмой этаж, – сказал я в никуда, рассчитывая на здешнее эхо.