Читать книгу: «Демон Пепла и Слез», страница 19
– Да чтобы эту Лиску! Сводница чертова… Проклятье! – прошептала я.
Я, как Целитель, вдруг вспомнила, что это за травы! Поразительно, почему сразу не поняла, ведь не зря это праздник плодородия!
Осознание отрезвило. Жар не только от напитка. И травки необычные. Такие травки зажигают на свадьбах, точнее, после них, и уж поверьте, неспроста. Этот тяжелый запах – чистый наркотик! Окутывает тело и душу, буквально отключая мозги напрочь, и, к тому же, мощнейший афродизиак!
Я стиснула зубы. Желание убить Лиску начало превращаться в коварный план!
– Или я отсюда уйду, или за себя не ручаюсь, – хрипло выдохнул Алекс.
Он подался ко мне, будто не в силах уйти… но, захватив свитер, все-таки выскочил наружу. На меня нахлынуло жуткое разочарование, что меня разочаровало еще больше.
Вместо того, чтобы радоваться своевременному возвращению Ани, я вдруг подумала, что ей бы стоило задержаться!
* * *
Я остановилась у двери, гадая, было бы так же неловко, если бы травки взяли свое. Алекс вцепился в край стола, приставленного к избушке, и нагнул голову, тяжело дыша.
– Если бы не травы, Лия, ты бы от меня так легко не отделалась, – наконец, выдавил Алекс. Я хмыкнула.
– И что тебе мешает? – Нет, травы еще не выветрились из головы, потому что вопрос прозвучал… двусмысленно. Алекс искоса на меня посмотрел. Его губы искривились в усмешке, я вспомнила, каковы они на вкус, и отступила.
Но он все равно приблизился ко мне, обхватил, притягивая, и поцеловал совсем не так, как раньше. Поцелуй вышел страстным, уверенным и… дразнящим. Алекс отстранился слишком быстро, на мой взгляд. Улыбнулся хитро.
– Просто знай, я тебя сегодня отпускаю, чтобы ты не свалила все завтра на травы. Но я принял твой вызов, Лия, – зловеще пообещал Алекс.
Отпустив меня, он покинул пещеру, а я на негнущихся ногах добралась до скамейки. Голова болела. У этих травок свое действие, после них жуткое похмелье.
Подожди, Лиска, я до тебя доберусь! Я застонала и вцепилась в волосы. Чувствовала я себя паршиво. И было неловко перед Алексом. Еще больше перед Аней. И еще я досадовала: действие трав прошло не до конца, раз досада на Аню, а не на ситуацию.
Ни за что не пойду теперь в комнату! Надо от Алекса подальше держаться… или нет…
Аааа! Вот черт! Застонав, я бухнулась головой на руки и чуть в голос не зарыдала. Убью Лиску! Вот увидите! Убью, и суд оправдает!
* * *
– Ты моя…
Его губы касаются моих, и от этого мучительно сладко ноет сердце. Я привстаю на цыпочки, чтобы быть ближе к нему, чтобы быть с ним – быть его частью.
– Запомни это. Ты моя, Лия. – Его руки обхватывают меня за талию, и я с готовностью подаюсь ближе. Приникаю губами к его губам, выгибаюсь ему навстречу… Ему незачем повторять – я знаю.
Знаю, что принадлежу ему.
* * *
Я вздрогнула и резко села, с трудом вырываясь из сна… видение не спешило отпускать. Откинула со лба волосы, зажмурилась. Выдохнула, привыкая к полумраку.
Велор был таким реальным… почему приснился именно он? И это после вчерашнего… зачем вспомнила! Я прижала пальцы к глазам и сосчитала до десяти. Нет-нет-нет. Не было вчера никаких бань!
Взглянув на спящего Алекса, я прикусила губу. Помедлила, словно воришка у брошенного прилавка, но – поднялась и подкралась к его постели. Сердце забилось чаще, будто делаю нечто запретное. Я подняла руку, чтобы убрать с его лба волосы…
– Ты еще в шею его укуси! Омномном, приятного аппетита! – мрачно посоветовала Аня из-за спины. Я резко обернулась: это первые слова сестры, которые она произнесла со вчерашнего вечера. – Или я могу отвернуться, а вы тут помилуетесь, хочешь?
– Ты вчера все не так…
– Все я так поняла! Да, кстати, у тебя засос… вот здесь! – Она похлопала себя по шее, но тут же махнула рукой. – Мне пофиг, не переживай. Я в курсе, что вы жених-невеста, тили-тили-тесто. Просто интересно, в бане правда так удобно?
– Это все травы!
– Да ладно? На травы свалишь? Скажешь, не жалеешь, что я вам помешала?
Я возмущенно отвернулась, предпочитая смотреть на Алекса, а не на сестру. Когда она такой проницательной стала? Аня тихо выдохнула.
– Видишь, я права.
– Раздери демон, вы чего так шумите?… – простонал Алекс. На мужчин травы действуют сильнее, голова у него должна трещать по швам. – Проклятье, даже от абсента не так фигово!
– Твоя невеста тебя домогается. Хотела изнасиловать, – мрачно отозвалась Аня, и я смерила ее суровым взглядом.
– Я подошла проверить, в порядке ли он!
– Ты же сама призналась, что хочешь продолжения вчерашнего, – без зазрения совести припечатал сестра.
– Да ты просто… слов нет! Ничего я такого не говорила!
– Вот как… – задумчиво сощурился Алекс, прожигая меня пронзительным взглядом. На его губах заиграла усмешка, девчонки от нее с ума сходили, а мне стало не по себе.
Я попятилась – но жених дернул меня за край свитера, опрокидывая на кровать. Прижал к себе, чтобы не вырвалась, и перевернулся, оказавшись сверху. Сколько можно так делать?! Я сердито толкнула его в грудь; Алекса это только позабавило, судя по хулиганским искрам в глазах.
– Мечтаю о домогательствах… Что для этого надо сделать?
– Во-первых, слезть с меня! – прорычала я. Алекс прижал мои руки к постели и покачал головой.
– А мне так удобнее, – насмешливо заявил он и поднял бровь. Я состроила ему рожицу, борясь с желанием показать язык.
– Нос откушу!
– Злючка, – тепло прошептал Алекс с улыбкой.
– Ты же обещал!…
– Ах да, не называть злючкой… зомби-белочка ты моя! – тут же "исправился" жених с самой невинной из улыбок, да еще так проворковал, что я невольно фыркнула. Да он издевается!
– Лучше называй злючкой!
– Сама напросилась, – прошептал он, склоняясь, кажется, для поцелуя.
Я затаила дыхание, зачарованная его взглядом. Он смотрел на меня иначе, задумчиво и серьёзно. Я поймала себя на мысли, что после вчерашнего так, как было – не будет. А должно быть! Пока не разберусь с видениями и предсказаниями. А также бесами, демонами, Алексией, метками, договорами… и вообще, в моей жизни все больше веселья!
Вывернувшись, я села, заметив мелькнувшее в глазах жениха разочарование. Но прокомментировать происходящее ему не дали: с глухим звуком камень откатился в сторону, и Лиска с любопытством заглянула внутрь.
Она окинула цепким взглядом растерянную меня и зевающего Алекса, и, кажется, по-своему истолковала увиденное. У меня немедленно вспыхнула жажда мести, аж руки зачесались! Я вскочила, горя желанием надрать кому-то рысьи уши!
Шкаф опасно закачался от неосторожного движения и завалил меня разными безделушками с полок. Пока я от них отбивалась, Лиска просочилась в комнату и, поставив руки в бока, улыбнулась.
– Вижу, у вас все замечательно! – Она прибила каблуком покатившийся ей под ноги птичий череп. Помолчав, тяжело выдохнула. Ее улыбка погасла, на лбу пролегли тревожные морщинки. – Лия? Милая… тебя хотят видеть.
– Кто? – чуть раздраженно спросила я, заметив перемену в ее голосе.
– Она, – со значением протянула Лиска.
Я нервно потерла ладони, растерянно переглянулась с Алексом… от сосущего чувства тревоги заныло сердце. Я совсем забыла о встрече с шаманкой… понятия не имею, чего ждать от своей "бабушки"! Как бы не съела. Сглотнув, я хрипло выдавила:
– Да, конечно. Сейчас иду.
Алекс резко сел и нахмурился, словно на его лице отражались мои эмоции. Я растерянно взглянула на него, но чем он может помочь? Мы за этим разговором и приехали. Вздохнув, я кивнула Лиске.
– Дай мне только переодеться, ладно?
И помолиться на всякий случай. Мало ли, как тут внуков любят? Может, под грибным соусом и с чесночком.
Судя по тому, как здесь боялись произносить имя шаманки, всякое могло быть.
Глава 32. Бабушка, которую съел паук
В темном зале пахло сыростью и тянуло прохладой. Каждый шаг гулко отдавался от стен; казалось, кто-то идет следом. Я несколько раз обернулась, но пещера оставалась пустой. Нас провожали только длинные скрюченные тени, изогнутые под странными углами. Блики свечей скользили по каменному изваянию Велора, погружая в тень лицо и оттеняя глаза зловещим блеском.
В Велоре всегда была эта нотка. Что-то демоническое, потустороннее. Может быть, часть меня всегда знала, кто он. Может, именно это меня привлекло. Велор был мечтой. Недостижимой… нечеловеческой.
Совру, если скажу, что не скучаю по нему.
– Следуй за мной, – раздался мелодичный голос шаманки. Я резко повернулась, чтобы заметить, как ее силуэт исчезает в широком проеме. Там, за этим проемом, клубилась тьма. Жутко…
– Я первый, – ободряюще дотронулся до моего плеча жених и сделал шаг.
– Не ты. Ты останешься, – возразил голос шаманки. Он звучал отовсюду, словно паучиха находилась одновременно везде.
– Ты одна не пойдешь, – Алекс перехватил меня за руку.
И сама бы не хотела. Как-то не по себе. Я посмотрела вслед паучихе, и поежилась. Чувствую, съедят меня и не поморщатся.
– Я скоро вернусь.
– Подожди!…
Я выдернула руку из хватки Алекса и, пока тот не опомнился, скользнула во тьму, следуя за шаманкой. Сзади загрохотало; не надо оборачиваться, чтобы понять: вход перекрыт. Но я все же обернулась. Приложила ладонь к камню, перегородившему выход. Растерянно осмотрелась.
В пещере стоял холод. Пробирал до самых косточек. По полу стелился дым, наполняя помещение неясными тенями, отчего все казалось зыбким и туманным, словно окутанное тонкими нитями паутины. Слабо мерцали свечи; они едва освещали комнату, выхватывая отдельные предметы. Пучки трав, развешанные по стенам. Полки с разноцветными склянками. Дым от горящих трав. Каменный, грубый алтарь с потеками.
Здесь царила невозможная тишина. И витала смерть. Неясный, слабый запах старой смерти. Я сделала шаг к алтарю – так вот что за потеки на нем! Жертвенник… это кровь.
Мне здесь не нравится. Я нахмурилась и поискала шаманку глазами. Но та как в воду канула! Некстати захотелось узнать, каких размеров должны быть здешние пауки, чтобы плести такие громадные коконы? Я сделала шаг в комнату, оглядываясь.
– Вы хотели меня видеть? – громко крикнула я, и эхо разнесло голос по всей пещере. – Спасибо, что согласились встретиться!
Огромная паутина задрожала; из-под нее выглянула паучья лапа – вряд ли у шаманки такие шершавые и мохнатые руки! А потом и восемь глаз показались. Ого! Я пауков не боюсь, но… он же с меня ростом! Крик в горле застрял!
– Шико, пошел прочь! – резко приказала невидимая шаманка, и паук скрылся в коконе. Голос раздался сбоку, я резко повернула голову. Успела заметить лишь движение, будто шаманка растворилась в тенях.
Нервно передернувшись – пауков не боюсь, но терпеть не могу, – я подошла к алтарю.
– Зачем я здесь?
– Не бойся. – К голове прикоснулись чужие пальцы, отводя мои волосы за спину. Когти пробежались по открывшейся шее. Пальцы были холодны, как лед, их прикосновения обжигали.
Шаманка усилила нажим у основания головы, и я внутренне сжалась. Может, бабушку Красной Шапочки съел волк, но мою поглотил демонический паук. Верите или нет, я бы предпочла волка.
– Я не убью тебя. Какая славненькая вышла… я вложила в тебя слишком много сил. Жаль убивать такое творение.
– Потому, что я ваша… внучка? – с трудом выдавила я.
– Ты гораздо больше. Дочь всего Ковена. То, ради чего мы принесли столько жертв… Знаешь, кто ты такая, девочка?
– Не понимаю… я охотница.
– Охотница, – презрительно засмеялась шаманка. Смех у нее был низким и сухим, как наждачная бумага. – Такое человеческое слово! Но ведь ты не человек…
В ее движениях, жутковатых, было, тем не менее, что-то изящное. Она неторопливо переместилась к стеллажам и занялась травами – ее руки будто жили отдельной жизнью. В жестах невозможным образом сочетались грация и смертоносность – это завораживало и пугало.
– Присядь. Позволь угостить тебя напитком.
Я бы охотнее отказалась. Сейчас опоит – и на алтарь. Но попробуй откажи! Я обхватила ладонями предложенный отвар и украдкой принюхалась. Незнакомые травы. Таких не знаю.
Я рискнула сделать глоток – напиток приятно согревал и пока не спешил меня травить – и поставила чашку на стол.
– Что значит, не человек? – наконец, выдохнула я. – Это потому, что во мне ваша кровь? Кровь полудемонов?
– Моя кровь, говоришь… – странно улыбнулась шаманка. Ей, в отличие от меня, стулья были не нужны. Она замерла напротив и подбородком указала на чашку. – Пей.
И снова мои руки невольно подняли чашку, а губы сделали глоток. Я растерянно поставила отвар обратно. Лучше не сопротивляться странным чарам шаманки: я знала, что придется рисковать. Тем более паучиха обладала непонятной властью, отдаленно напоминающей силу Велора. Подозреваю, прикажи она, я бы добровольно закуталась в паутину и подвесилась сушиться.
– Ты кровь проклятых. Но и кровь невинных, принесенных нами в жертву. – Шаманка говорила, и ее голос едва пробивался сквозь туман в моей голове. Здесь слишком душно. Такой запах… я чувствовала себя опьяневшей. Я сделала глоток. – Ты кровь высших. Высших демонов.
Я подавилась напитком, последние слова прозвучали особенно отчетливо. Каких еще высших?
– Обычные демоны не могут жить в мире, сохранив собственное тело… их много… и много нас. Как разбросанные бусины, которые не могут снова собраться на нитку, – прошептала шаманка. – Война длится столько веков… обе стороны от нее устали. Пей, – потребовала она.
Ее глаза довольно сверкнули, когда я отпила из кружки. Мысль вместе с беспокойством забилась в дальний уголок памяти.
– Ради окончания войны мы заключили с демонами договор и принесли в жертву Ковен невинных. Мы должны были возглавить и демонов, и охотников, но все пошло не так. Лекса понесла от Аввариона, в ту пору правителя демонов, ее сын должен был стать завершающей жертвой. Его высшая кровь, его жизнь должны были возродить нас. Создать нечто новое… не демонов. Не охотников. Новую расу. Расу порядка.
Шаманка помолчала, задумчиво водя ладонью над дымом. И тот ей повиновался, меняя очертания вслед за движениями.
– Но Лекса помогла сыну бежать. Научила его быть тенью. Она погубила нас всех…
Шаманка выплюнула последние слова с горечью и злостью, но ее лицо осталось бесстрастным, застывшим, как красивая маска.
– Нас прокляли. До конца мира, до конца света нас заживо похоронили в этой пещере. Не живые. Не мертвые. Лишенные права на смерть. И тогда я пошла на крайние меры ради своего Ковена. Я заключила сделку с Авварионом, отцом сына Лексы, отцом Амброзайоса. Я отдала собственную дочь, я напоила ее кровью убитого Ковена и кровью Аввариона, и я убила дочь собственными руками – чтобы возродить.
Она подошла и подцепила мой подбородок черным когтем.
– Единственная из всех нас она получила право жить. Рожать детей, первый из которых особенный. Ген, который передают старшим дочерям, ген высшего демона. Ген сильнейшего демонического клана. Таких, как ты, больше нет.
На этот раз я подавилась сильно. Закашлявшись, поставила на стол кружку. А шаманка тем временем зажгла какие-то травы, и их едкий запах вконец сбил с толку. Меня по-настоящему начала колотить дрожь. Эта женщина несла что-то… странное. Я не понимала, что она говорит!
– Но прежде, чем обретешь силу, ты должна пройти путь матери. Испить крови высшего демона, умереть и воскреснуть. И тогда освободишься. Освободишься от оков человечности… Обретешь дар огня. Знаешь ли ты, что среди высших демонов нет женщин? – Она улыбнулась, плотоядно и коварно. – Кроме тебя, мое любимое творение. Ты и есть высший демон… почти.
Я отшатнулась, вскочив, и чашка с отваром, упав, больно ожгла колени. Я в ужасе смотрела на спокойно улыбающуюся женщину. На ее лицо, безмятежное, словно это не она говорила безумные вещи. В горле застрял крик ярости и отрицания, но шаманка предпочла не заметить моего состояния. Она покачала головой; черные волосы красиво легли на ее плечи.
– Ты обязана сделать правильный выбор. Амброзайос не оставит тебя. Ты создана для него. Ты часть его. В тебе течет кровь его клана. Получив тебя, он получит трон и власть. Власть над демонами и власть над охотниками. Мы станем вашей силой, как только ты вернешь нам свободу и снимешь проклятие, выполнив договор. Ваш союз, ваши дети, объединят весь мир. Или уничтожат. Таково мое предсказание. Таково будущее. Тебе стоит смириться.
– Вы… ошибаетесь! – Я с гневом посмотрела на шаманку. – Ошибаетесь, ясно! Я никакой не… боже, да вы с ума сошли! Высший демон?! Я?! Это хуже, чем ложь! Это…
– Не демон. Демоница, вот почему ты так ценна. Дети двух высших демонов будут сильнее любого демона и любого охотника, – невозмутимо улыбнулась паучиха. Этот ее безмятежный взгляд… я сжала кулаки, чуть не рыча. Да как она смеет меня в таком обвинять?! – Взгляни на себя.
Она подтолкнула ко мне зеркало, отвернуться было невозможно. Я поперхнулась гневом и яростью, едва увидев отражение. Там, по ту сторону, на меня смотрел кто-то другой… чужой!
– Ты удивительно красива. Ведь тебя создали для него. Но есть и другой… сын Лексы. Только один может обладать тобой. Я вижу кровь и слезы… самозванец не станет спрашивать. Он не даст тебе выбора. Не понимаю, зачем Амброзайос позволяет тебе выбирать…
Ее голос звучал издалека. Единственное, что казалось сейчас реальным – это отражение. Я ничего красивого в нем не видела! Ни-че-го. Глаза, обычно голубые и спокойные, теперь окрасились в странный оттенок красного. Не кровавый, не отталкивающий, даже по-своему красивый. И лишь тонкие венки, разбегавшиеся по векам, внушали дикий ужас. Я не себя видела. Эта девушка в отражении была действительно красива – но она не была мной!
Вздрогнув, я отпрянула, и отражение показало мой привычный облик.
– Что вы со мной сделали?!
Шаманка будто не слышала.
– Но если Амброзайос все решил… – Она помолчала и поморщилась. – Ах, да. Он еще не решил. Иногда будущее сбивает с толку…
– Я не демон! – крикнула я. Сердце бухало в груди набатом. Шаманка удивленно на меня посмотрела, будто забыла о моем присутствии.
– Демон? Ах нет. Пока ты никто. Набросок, зарисовка. Ты должна умереть и возродиться, испив крови высшего. Но ты идеальная зарисовка. Единственный успешный эксперимент за все существование, – голос шаманки понизился. – Разумеется, девочка. Я вижу и другой вариант. Ты можешь остаться зарисовкой на всю жизнь. Жалким, уязвимым человеком. Ты готова отказаться от силы? От власти? От поклонения?
Я не ответила. Гнев покинул меня, оставив пустоту, горечь и беспросветность. Не смогла и звука выдавить. Что-то мешало ответить "готова". Я тихо опустилась на стул: ноги не держали.
– Глупая. Мужчины этого не стоят, любовь преходяща и ветрена. Иллюзорна, – понимающе усмехнулась паучиха. Помедлив, она наклонила голову. – Но ты упряма, не так ли? Похожа на мою дочь. Похожа на меня. Ты еще хочешь знать тайну Амброзайоса?
– Да, – выдавила я. – Но если вы мне поможете, разве не потеряете шанс снять…
– Сняв проклятие, мы обретем силу демонов. Раньше я думала, так надо. Но больше не уверена в этом. Я вижу будущее. Оно расплывчато и зыбко. Меня тревожат видения. Все это, – она обвела рукой, – было затеяно ради мира. Ради великой цели. Но я вижу, что эта цель рассыпается в прах. Мы совершили ошибку. Я знаю, однажды проклятие падет. Но не уверена, что хочу такого будущего. Там нет ничего, кроме тьмы и мрака, в которых мы прожили века. Мы принесем лишь хаос в этот мир…
Она плавным жестом подняла пучок трав, зажгла о свечу и тут же задула. Черный дым окутал шаманку облаком, и лишь ее улыбка казалась ясной и четкой.
– И все же подумай. Хорошенько. Ты никогда не будешь чувствовать себя частью этого мира. Потому что принадлежишь другому. Амброзайос принесет тебе власть, почитание и силу. Я вижу. Ты счастлива с ним… – Она подумала и добавила. – Была бы.
Она положила травы на стол и со вздохом повела в сторону алтаря рукой.
– Я расскажу тебе его тайну. Ложись.
– Что?
– Без тебя ничего не получится.
Я не понимала, и шаманка вздохнула.
– Ты обладаешь моим даром. Даром видеть будущее. И в тебе течет кровь высшего. Мне придется воспользоваться тобой, как проводником высших сил, Лия. Как проводником прошлого. Мне нужна память твоей крови. Мне нужна твоя кровь.
Прозвучало устрашающе. Но, пожалуй, после услышанного меня уже мало что пугало. Я прищурилась, рассматривая шаманку. И, нехотя встав, отправилась к алтарю. Я проехала слишком долгий путь и услышала слишком много, чтобы теперь испугаться капельки крови.
Я остановилась, увидев разложенные у алтаря ножи, и глубоко вдохнула. Ножи приличные. Прямо охотничьи, такими медведей валят. Капелька крови, точно?
– Будет больно? – обернулась я.
– Увидим, – ответила шаманка, чарующе и как-то нехорошо улыбаясь. – Увидим, насколько ты изменилась.
* * *
Странный это был ритуал. Лежа на древнем алтаре, покрытом пятнами въевшейся крови, я смотрела в потолок и старалась не думать, что чувствовали растерзанные на этом самом месте жертвы. Сердце стучало так быстро, что еще немного – и задохнусь; пусть шаманка моя якобы родственница, но я боялась ее даже больше Велора.
– Что мне надо делать? – тихо спросила я и вскрикнула, когда паучиха без предупреждения ударила ножом по моей ладони. Кровь закапала в подставленный кубок, но шаманке этого показалось мало. Сжав ладонь, чтобы кровь текла быстрее, она зашептала слова.
Их подхватило эхо, со всех сторон сразу, погрузив нас в ворох шипящих змеиных звуков. Дыма стало больше. Можно чертить пальцами узоры, как на стекле. Пахло одуряюще. Запах ввинчивался в голову: я моргнула, удивленная тем, как выросла тень шаманки, заняв собой почти всю пещеру, погасив огни своим касанием.
Остались тьма, шипение, шепот… и моя собственная кровь, стекающая в чашу.
– Во славу Алатара! – громко закончила шаманка, касаясь кубка губами. Кажется, крови она взяла многовато.
Я чувствовала себя странно ослабевшей, безвольной, как тряпичная кукла, слишком слабой, чтобы пошевелиться. Только сердце стучало громче с каждым глотком шаманки – словно она не кровь мою пила, а меня саму.
Выпив, шаманка качнула головой.
– Этого мало, – выдохнула она. Ее глаза полыхнули черным, и мне стало дурно. Но сил шевелиться не осталось. Когда шаманка выбрала другой нож, я даже не вздрогнула.
Стены поплыли, как плывет воск свечи, покрылись вязью непонятных символов и букв. Стало трудно дышать, дым застилал глаза… я моргнула, пытаясь вдохнуть – но поняла, что задыхаюсь и шаманка не намерена помогать.
– Але… – я подавилась дымом, так и не позвав Алекса. Голова закружилась, пуская мир круговертью. Я лежала, но с таким же успехом могла стоять или сидеть – было чувство, словно меня подняло над телом, выбросило, вытолкнуло, как пробку.
– Кровью заплатишь за кровь, – шаманка резко чиркнула ножом по моему плечу. Кровь побежала по руке, темная и густая, но я не почувствовала боли. Меня уносило куда-то далеко, под монотонное бубнение, под удары крови в ушах и рваный стук сердца…
* * *
Я не чувствую себя. Не знаю, кто я. Кружусь в танце, будто мной управляют, бездумно, словно в трансе. Мои ноги оставляют кровавые следы. Я ступаю по иглам, мне больно, но мне все равно.
Я лишь игрушка в его руках. Я делаю, что он велит, я живу ради него…
Кругом столько крови. Мои ноги в крови. Она течет к моим ногам, окрашивая все в алый.
– Танцуй же.
И я танцую. Для него.
Но чем дольше танцую, тем больше понимаю, что эта кукла не имеет со мной ничего общего. Ее ноги стёрты в кровь, ее глаза плачут, но мои губы лишь изгибаются в жестокой усмешке.
– Довольно, – говорю я. – Мне наскучила игрушка. Она больше не веселит.
Я поднимаюсь и вкладываю руку в ладонь Велора, поднявшегося вслед за мной. Магия струится по венам, пронизывает мощью и силой. Я больше не маленькая девочка. У меня больше нет сомнений, нет слабости, нет слез.
Мое место рядом с Велором. С ним рядом я сильна, могу быть собой. Я свободна.
Вот кто я.
Марионетка протягивает ко мне руки. Ее губы беззвучно шевелятся, она умоляет сохранить ей жизнь.
Но она наскучила мне.
Я взмахиваю рукой, и голова девушки резко отклоняется вбок. Хруст и "лжелия" падает на пол, нелепо раскинув руки. Она такая жалкая… Дорожки слез бегут по ее щекам, но глаза открыты, все еще. Белый снег укрывает ее одеялом.
– Ты должен кое-что сделать ради меня. – Я смотрю на мертвую девушку и внезапно поворачиваюсь к Велору. – Убей его.
Я вкладываю в руки демона кинжал, и от его прикосновения клинок вспыхивает пламенем. Велор сжимает рукоятку. В его глазах отражается холод моего сердца.
– С удовольствием.
И странно, что в душе моей так же холодно, как в снежном царстве. Сердце мое покрылось льдом.
Таков мой выбор.
* * *
Меня дернуло из видения в реальность так резко, что я судорожно выдохнула, изгибаясь. Видение напугало – не событиями. Мной! Другая я внушала первобытный ужас!
Руки подрагивали, и, чтобы остановить это, я крепко сжала их в кулаки. Так, что впившиеся в кожу ногти оставили красноватые лунки. Хуже всего, часть меня жаждала, чтобы видение воплотилось в реальность. Та Лия… другая… была чем-то большим, чем я.
Я хотела стать ей. Она была цельной. Настоящей. Реальной. Ее сила опьяняла, и я никогда ничего так не желала, как вернуться к ней. Именно вернуться, потому что слова шаманки были правдивы. Я – лишь заготовка. Набросок. Несовершенный, черно-белый, наскоро накиданный на бумагу.
Меня еще нет.
Я глубоко вдохнула, привыкая к реальности. Вырваться из видения оказалось сложнее, чем я думала. Непонятная тоска сжала сердце – и тут же отпустила. С видениями всегда так: живешь в них. Или они в тебе. Но рано или поздно реальность проясняется.
Шаманка что-то шептала, глубоко вдыхая дым. Пока не посмотрела на меня. В ее глазах стояла ночь, она не видела меня, но видела что-то за пределами этой комнаты и всего, что существует в этом мире.
– Он в пепел все обращает, – нараспев произнесла она. Ее голос звучал глухо, почти сливаясь по звуку со змеиным шипением пещеры. – Но сам от любви слез сгорает.
Она медленно подожгла и тут же задула травы. Дым повалил от них плотными клубами, расползаясь во все углы и щели. Шаманка замолчала. Ее безмятежное лицо помрачнело, будто там, по ту сторону мира, она увидела то, что ей не понравилось.
– Брат же его опасное зло. Клинок из пепла поразит его, – завершила она и, выдохнув, резко наклонила голову. Черные волосы упали на ее грудь, руки безвольно повисли вдоль тела.
Я сделала к ней шаг и остановилась. Я знала это чувство. Чувство опустошения. Чувство, что душе обрезали крылья. Приковали к реальности. Заточили в теле.
– Уходи, – глухо бросила мне она. Я бы многое хотела у нее спросить, но вместо этого развернулась и подчинилась.
Вслед дышала тишина, такая глубокая, что можно услышать, как дым от свечей стелется по камню.
Я поняла ее. Поняла лучше, чем хотела бы. Каким-то неправильным, невероятным образом я оставила часть себя шаманке, заполучив в обмен бремя ее дара. Теперь я знала слабость Велора. Знала, как его убить. Видела это, чувствовала в мелькнувшем видении, где-то там, за пределами этого мира.
Слезы. Смерть Велора – это слезы.
…я бы все отдала, чтобы забыть это знание. Я не желала смерти Велору – и никогда не смогу пожелать.
