Читать книгу: «Ничего не обещаю», страница 2

– Стой! – громко и властно крикнул Никита, он обежал вокруг и встал прямо перед ней.

Нищенка словно очнулась, растерянно оглянулась по сторонам, а потом посмотрела на мальчика.

– Чего тебе, барин? Пусти. Аль не видишь – стара я и хворая?

– Спаси мою матушку! – и Никита потащил ее за собой, вцепившись в костлявую, иссохшую руку. Но, несмотря на кажущуюся слабость и немощность, женщина не двинулась с места, продолжая внимательно смотреть на маленького барина.

– Я знаю, ты беглая, а впереди разъезд. Ты обязательно попадешься. Идем со мной. Помоги моей матушке, – продолжал упрямо тянуть ее за собой мальчик.

– Бог с тобой, барин, какая же я беглая? Я богомолка, иду по святым местам помолиться за спасение души своей и прощение грехов моих.

– У тебя клеймо по всему телу, места живого нет, я видел.

– Где же, барин, вы клеймо видите? Только пот да грязь, да душа еще покамест в теле томится. – и она протянула Никите обе свои старческие руки, которые до плеч были открыты худыми рукавами. Мальчик взглянул на смуглую, обветренную кожу, покрытую пылью, и замялся.

– Ты их прячешь, но я их вижу, не глазами, – серьезно сказал Никита и увидел, как странно вспыхнули две искры под прищуренными веками нищенки.

– А что еще, барин, видит? Не глазами?

– Ты ведьма! И ты можешь помочь моей матушке. Пожалуйста, спаси ее! – снова попросил мальчик.

– И ты меня не боишься, барин? А как заколдую, заворожу?

– Моя матушка умирает, что может быть страшнее?

– Эх, барин, есть вещи пострашнее смерти, но ты об этом узнаешь, когда придет время. А сейчас веди меня. Но не требуй от меня слишком много, барин, я не всесильна, а бог в таких делах не помощник.

– Я знаю, ты сможешь! Пойдем скорее! Казаки уже близко.

Они свернули напрямик, полем и укрылись в колосьях, когда мимо проскакали галопом три верховых казака, высматривая кого-то по сторонам. Нищенка больно сжала руку Никиты, но тот стерпел, боясь выдать их солдатам.

– Ишь ты, и впрямь погоня. Выходит, не попусту, батюшка, стращал-то, поди. Получается, я у тебя теперь в долгу, барин. Ну, ступай вперед, а я за тобой.

Так они и дошли до усадьбы Громовых, где царил большой переполох из-за пропажи Никиты. На нищенку поначалу никто не обратил внимания, кроме старой няньки, которая с подозрением следила за гостьей. Тетка плакала и причитала, то ругая Никиту, то прижимая к своей широкой юбке и ласково гладя по голове. Но мальчик продолжал вырываться и, расталкивая дворовых, не переставая тянуть нищенку за собой вглубь дома.

– Кто это, Никита?

– Богомолка, она за матушку помолится, чтобы выздоровела побыстрее, – соврал мальчик.

– Как же, богомолка, того и гляди стащит чего-нибудь. Рвань безродная, – ворчала старая нянька Прасковья, не отпуская нищенку ни на шаг от себя. А та продолжала молчать, не обращая внимания на окружающих, с тем же видом, с каким ее встретил на тракте Никита.

Наконец они попали в комнату умирающей. Мальчик перехватил взгляд нищенки и выгнал всех прочь, плотно закрыв за ними дверь на засов. Старая нянька не прекращала причитать и слезно просила ее впустить. Гостья подошла к постели и взглянула на его матушку, которая была в полубреду и говорила что-то несвязное, смотря на них невидящими глазами. Старуха опустилась на колени и сняла с себя пустую суму. Тихо, чтобы не потревожить больную, она положила свой посох на пол и внимательно всмотрелась в лицо бредящей бессвязными словами женщины.

– Она не хочет жить, барин. Ты должен ее отпустить, так будет лучше для всех.

– Нет! Ты должна ее спасти! Слышишь?

Нищенка устало кивнула головой и взяла в свои ладони ослабевшую, прозрачную до тончайших жилок руку матери.

– Ты не представляешь, о чем просишь, бедный мальчик, – вздохнула она, продолжая смотреть на больную.

– Я готов заплатить любую цену, – спокойно ответил Никита, и увидел, как вздрогнула старуха в лохмотьях. Она обернулась к мальчику и пристально посмотрела на него, ее бесцветные глаза теперь казались кроваво-красными.

– Давно у тебя видения, барин?

– С того дня, как умер мой батюшка, – с горечью в голосе сказал мальчик.

– Они всегда сбываются, ведь так?

– Всегда. Я знаю, что ты хочешь за свою помощь. Я отдам свой дар. Для меня он проклятье.

Старуха медленно отвернулась к умирающей.

– Ступай, барин. Пусть до утра сюда никто не входит, чтобы не случилось.

– Я все сделаю.

– И не пугайся тому, что увидишь. Я сдержу свое слово, как и ты свое, надеюсь, барин.

Никита вышел в коридор, где ждала его старая нянька, и притворил за собой дверь.

– До утра никто не должен входить, так сказала богомолка.

– Хорошо, барин, только попейте молочка, с утра же ничего не кушали.

– Неси сюда, я здесь буду есть.

– Хорошо, барин. Уже несу, кровинушка ты моя.

Никита приложил ухо к двери, но за толстым деревом ничего не было слышно. Он походил по коридору, а потом присел на скамейку и почти сразу заснул. Так что вернувшаяся нянька сокрушенно опустила руки, поставила на стол крынку парного молока, крытую краюхой белого хлеба, сняла с себя пуховый платок и покрыла им спящего барина. Потом на цыпочках подошла к двери и попыталась заглянуть в комнату, дверь не поддалась, потому что была заперта изнутри на засов. Женщина горестно вздохнула и, шепча молитву, трижды перекрестилась. После чего присела подле Никиты и осталась сторожить его тревожный сон.

А ему и впрямь снился странный сон, каких с ним не случалось ни разу до этого. Он был в центре большого светлого зала с мраморным полом в окружении причудливых статуй и предметов. Спиной к нему стояла высокая стройная женщина с черными как смоль волосами в длинном белом платье до пят. Ее плечи и руки покрывали сплошным рисунком причудливые татуировки.

– Не пугайся, маленький господин, ты в моем сне, – сказала женщина голосом нищенки и обернулась. Она была молода и красива, как царевна или принцесса из его детских сказок.

– А я и не боюсь.

– Подойди ко мне, маленький господин.

Никита сделал несколько шагов навстречу и остановился. Теперь он видел, что татуировки на теле женщины живые и постоянно меняют свой рисунок, переливаясь загадочным таинственным светом.

– У меня для тебя подарок, мой маленький господин, – она взяла из небольшого ларца какой-то предмет и теперь изящным жестом подзывала мальчика к себе.

– Мне не нужно твоих подарков. Спаси мою матушку! – и Никита сделал шаг назад, стараясь проснуться.

– Не спеши, мой маленький господин. Я спасу твою матушку, как и обещала. Но я не могу взять твой дар, а ты не можешь его отдать, – женщина опустилась на колени перед Никитой, и ее лицо оказалось на одном уровне с ним.

– Значит, я никогда не избавлюсь от этого проклятия? – спросил мальчик.

– Это не проклятие, маленький господин. Со временем ты это поймешь. Ты не можешь отдать мне свой дар, но цена, которую я заплачу за спасение твоей матери, слишком велика, чтобы я не потребовала что-то от тебя взамен.

– Говори, что ты хочешь. Я все сделаю.

– Для начала прими мой дар.

– Хорошо, – женщина подняла руки над головой Никиты и бережно надела на его шею какой-то предмет. Холодная цепочка врезалась в шею, а грудь ощутила легкую тяжесть.

– Не снимай его без особой нужды, мой маленький господин. Он защитит тебя от видений и не только, – нищенка испытывающе заглянула ему в глаза.

– А теперь пообещай мне, маленький господин, что когда придет время, ты не выберешь ни света, ни тьмы и всегда придешь по зову того, кому сам вручишь этот знак, – она провела пальцем по воздуху, и прямо перед лицом Никиты вспыхнул замысловатый огненный символ.

– Как же я его вручу? Это же огонь! – удивился мальчик.

– Ты все поймешь, когда придет время, а сейчас просто запомни и повтори, мой маленький господин, – ласково сказала женщина в белом. Никита поднял руку и с помощью нищенки несколько раз изобразил увиденный знак в воздухе, пока он вновь не вспыхнул ярким пламенем.

– Хорошо, очень хорошо, мой маленький господин, ты очень быстро учишься. Тебе пора идти, рассвет уже близок, и помни – не пугайся того, что увидишь в комнате, – женщина поднялась с колен и начала удаляться от Никиты.

– Я тебя больше не увижу?

– Я тебе больше не нужна, мой маленький господин! Сдержи свое обещание, и моя жертва не будет напрасной. Прощай, – женщина исчезла в тот миг, когда мальчик открыл глаза. Его голова лежала на коленях мирно похрапывающей старой няньки. В коридоре было темно, но за окном в его дальнем конце уже брезжил слабый утренний свет. Никита быстро поднялся и подбежал к двери, он осторожно потянул за массивную ручку, и та послушно открылась. С замирающим сердцем он шагнул в комнату, где еще царил густой сумрак. Богомолки нигде не было видно, только сума и посох оставались на том же самом месте, что и накануне. Дрожа, он прошел до кровати и остановился, потому что услышал ровное и спокойное дыхание своей матери, выражение муки исчезло с ее лица. Мальчик протянул руку и тронул видение за плечо. Женщина быстро открыла глаза и повернула голову в его сторону:

– Сынок, какой же ты у меня большой! Здравствуй, любимый!

– Здравствуй, матушка, как ты себя чувствуешь?

– Я так долго спала, который сегодня день?

– 20 июня 1793 года, матушка, четверг.

– Так что же я лежу? Пора вставать! Негоже пролежать такой день в постели, – и она легко, будто не было никакой болезни, вскочила с постели, подхватив Никиту на руки. И в этот миг мальчику стало впервые по-настоящему страшно. В том месте, откуда только что поднялась живая и здоровая матушка, осталась лежать бездыханная нищенка в своих грязных лохмотьях. Перехватив полный ужаса взгляд сына, женщина тоже обернулась и закричала, зовя дворовых на помощь.

Мертвую нищенку отнесли в людскую и послали за священником. Никита сидел подле нее и молчал. Мать несколько раз подходила к нему и гладила его по голове, что-то ласково говорила, но он, казалось, ничего не замечал. За тленным старческим обликом он видел красивую молодую женщину в белых одеждах, она тоже была мертва. Внезапно он спохватился и нащупал на груди подарок ведьмы, торопливо вынул его наружу и рассмотрел. Это была пластина из темного металла в серебряном окладе, на которой проступал таинственный знак.

––

Около четырех часов дня субъект, интересующий ворона, вышел в компании нескольких коллег на крыльцо. Молодые люди о чем-то весело спорили и не спешили расходиться. Птица перелетела поближе и устроилась на заброшенной клумбе неподалеку.

– Андрей, пока я не увижу библейского чуда в твоем исполнении, все, что ты говоришь, будет не более чем очередная безумная теория, – громко говорил полноватый молодой человек в больших очках в толстой оправе.

– Но вы же видели, как закипела жидкость в камере?

– Да, но никто, кроме тебя, не смог повторить эксперимент, как ни старались. А что из этого следует?

– Что вы все бездари и ничего не слушали из моих объяснений. Это же так просто.

– А из этого следует, что это очередной твой фокус. И рано или поздно я разгадаю, каким образом ты морочишь нам головы.

– Так какие планы на вечер? Ну, с Золотаревым все понятно, будет изобретать очередной фокус, а остальным предлагаю боулинг. Кто за?

Андрей Золотарев отделился от остальной компании и, придерживая на весу свой портфель, заторопился к остановке. Ворон обогнал его и уселся на крыше павильона, наблюдая, как очередной троллейбус без спешки выруливает из отстойника. Молодой человек вошел в первую дверь и зачем-то сразу показал проездной билет водителю, потом прошел в противоположный конец салона и сел на последнее сидение. Он извлёк из портфеля тетрадь с какими-то записями и углубился в её чтение. Птица неотступно следовала за ним, хотя понимала, что в этом нет никакой нужды и интересующий её пассажир выйдет строго напротив той же остановки, на которой садился в троллейбус утром. Но ворон привык доводить любое дело до конца, поэтому проследил весь обратный путь Золотарева.

Выйдя на остановке около своего дома, молодой человек немного отклонился от прямого пути домой, свернув к продуктовому магазину в торце дома. Перед входом он остановился и начал рассеяно обследовать свои карманы, неудобно прижимая свой портфель локтями попеременно то к одному, то другому боку. Не найдя желаемого в карманах Андрей переключился на портфель, но с тем же неизменным результатом.

– Вот, растяпа, – в сердцах посетовал Золотарев: – деньги где-то опять посеял.

Молодой человек быстро оглянулся по сторонам, потом ненадолго прикрыл веки своих глаз и решительно сунул правую руку в карман брюк. Ворон мгновенно ощутил упругую волну, которая крупной рябью исказила сразу прошлое, настоящее и будущее. От неожиданности он даже вскрикнул и взмахнул крыльями, словно пытаясь удержаться на месте. На лице у Андрея появилась довольная улыбка и он снова открыл глаза, чтобы взглянуть на то, что ему удалось достать. На его ладони лежало сразу несколько смятых купюр различного достоинства. Купюры были настоящие: одна из забытого сегодня в буфете института портмоне, две других из банкоматов в разных конца города, а последняя была мелко изрублена и сожжена в печи утилизации денежных знаков месяц назад. Именно ее извлечение из прошлого и спровоцировало сильнейшее возмущение, которое почуяла птица. “Вот так-так”, – подумал ворон и спорхнув на землю, вновь обратился котом.

Тем временем Золотарев скрылся в магазине. Пробыл он там недолго, ровно столько, сколько потребовалось, чтобы расплатиться за полкило сосисок, нарезной батон и пакет молока. Все это время кот наблюдал за ним через стекло витрины. Но никаких новых фокусов не последовало. Выйдя наружу Андрей снова остановился и опять прикрыл ненадолго глаза. Еще одна волна изменений сотрясла реальность и заставила кота крепко впиться когтями в землю под ним – купюры вернулись на свои места. Одна в портмоне, две другие в банкоматы, причем один из них сразу сломался из-за застревания купюры в механизме, последняя бесследно исчезла в прошлом. Виновато оглянувшись на дверь в магазин, молодой человек пробормотал себе под нос: “Это точно в последний раз, иначе девчонки без зарплаты останутся”.

У подъездной двери он чуть замешкался, стараясь набрать код замка той же рукой, в которой держал покупки. Всё это время серый кот терпеливо ждал подле его ног, с сочувствием глядя на его попытки справиться с нехитрым устройством. Наконец дверь открылась, и, не дожидаясь человека, кот шмыгнул вперёд. На второй лестничной площадке он пропустил человека мимо себя и украдкой двинулся следом.

Золотарев остановился на четвёртом этаже напротив двери с номером “33” и несколько раз обшарил карманы в поисках ключа, перекладывая свою ношу каждый раз из одной руки в другую. Затем, стоя на одной ноге и прижимая другой свой портфель к стене, он продолжил поиски в нём, пока с удивлением не обнаружил ключ в замке, там же, где и забыл его утром. Всё это время кот прождал, притаившись на лестничном пролёте. Молодой человек попробовал повернуть ключ в замке, но тот жалобно заскрежетал и не поддался. Немного подумав, Андрей просто толкнул дверную ручку и открыл незапертую дверь. Попасть вслед за ним в квартиру не составило труда, поскольку он даже не удосужился прикрыть за собой дверь, сразу же, не разуваясь, пройдя на кухню.

В её тесном пространстве едва помещались плита, холодильник и стол с несколькими стульями. По причине отсутствия кухонных шкафов и полок вся утварь располагалась на широком подоконнике и холодильнике. Никелированная мойка испуганно забилась в угол и изредка издавала голодные утробные звуки, дребезжа немытой невесть сколько посудой.

Андрей брезгливо поморщился и, поставив пакет с покупками на стол, попробовал осторожно извлечь из груды, скопившейся в раковине, небольшую кастрюлю. После нескольких попыток, сопровождающихся невероятным грохотом и падением различных предметов на кафельный пол, ему это наконец удалось, но возникло новое затруднение. Водопроводный кран был теперь надёжно погребён под завалами, образовавшимися в результате последней операции. Впрочем, решение проблемы родилось довольно быстро. Прихватив пару вилок и нож, Золотарев отправился мыть посуду в ванную.

Пока из тесного совмещённого санузла доносился плеск воды и грохот посуды о фаянс раковины, кот успел бегло осмотреть остальную часть жилища, которая состояла из небольшой комнаты с окном во всю стену и тесной кладовой, заваленной всяким хламом. Повсюду были разбросаны научная литература, справочники и кипы листов бумаги с наскоро сделанными записями и рисунками. Похоже, что уборка была для обитателя квартиры задачей невыполнимой.

Наконец Андрей вернулся на кухню и водрузил ещё мокрую, всю в каплях воды кастрюлю на плиту. Шурша пакетом, молодой человек извлёк сосиски и принялся неуклюже обдирать с них полиэтиленовую оболочку. Почистив таким образом четыре тонких розовых колбаски, он бросил их в воду, а остатки вкусной гирлянды с многочисленными надписями “ГОСТ” отправил в покрытый толстой коркой льда лоток морозильной камеры. После этого он приступил к поиску спичек, упорно не замечая, что они лежат прямо перед ним на краю закопчённой решётки плиты.

– Да какого лешего! – внезапно воскликнул Золотарев: – Получилось в лаборатории, должно получиться и здесь.

С этими словами он упёрся обеими руками в край плиты, едва не зацепив по-прежнему невидимую для него коробку со спичками и сильно наморщив лоб уставился на кастрюлю. Кот ощутил, как незримо исказилась реальность вокруг, помутнело и стало нечётким будущее – это был характерный признак действия очень сильной магии. Вода в кастрюле с шумом закипела и с бурлением выплеснулась на холодную плиту.

– Ну вот, я же говорил, что проще простого – запутываем внутренний объем кастрюли с камерой печи в лаборатории. И главное никакого нарушения законов сохранения! Печь остыла ровно настолько, насколько нагрелась вода, ну плюс теплообмен со стенками кастрюли. Дешево и сердито. Печь чёрт знает где, а квантовая запутанность по-прежнему устойчива к декогеренции.

Вдруг кипение прекратилось, но по кухне уже распространялся дразнящий запах приготовленной пищи.

– Декогеренция? – спросил сам себя Андрей и зачем-то сунул палец в горячую воду, естественно получив закономерный ожог.

– Ай! Вот болван! Ну конечно же печь в институте остыла ниже точки кипения воды, – сам себя выругал учёный, и кот с ним мысленно охотно согласился. Теперь экспериментатор усилено дул на покрасневший палец.

– Надо остудить, ну-ка посмотрим, – с этими словами странный повар открыл дверцу морозильной камеры и сунул туда обоженный палец. Он быстро, с прищуром взглянул на кастрюлю и перевёл взгляд на ледяные наросты. Кот снова ощутил присутствие магии. Под взором Андрея лёд начал плавиться и вытекать струйками воды на нижнюю дверцу холодильника, собираясь в плохо пахнущую лужу на полу.

– И снова никаких нарушений законов сохранения энергии. Вода в кастрюле остывает, а лёд в морозильнике плавится. Квантовая запутанность, что может быть проще. Но почему у других не получается? Я же рассказал им всю схему операций с квантовой цепью. И квантовая запутанность с образцом у них была не меньше, чем у меня. Непонятно. Ладно, будем думать.

Продолжая бормотать себе под нос непонятные коту термины, Золотарев приступил к своему нехитрому ужину.

Половина сосиски, наколотая на вилку, повисла в воздухе так и не донесённая до рта.

– А если запутывать не частицы а их состояния, то не важно сколько участвует в нём молекул, ведь можно запутать движение одной молекулы со всеми и тогда … – Андрей внимательно посмотрел на сосиску. Кот ощутил мгновенный приступ дурноты, как при переходе в высшие миры, объедок на вилке ослепительно вспыхнул и нестерпимый жар заполнил кухню.

– Квантовый резонанс! – раздался громкий и возбуждённый голос учёного. Белки глаз ярко блестели на покрытом чёрной копотью лице. Также черны были его руки, ноги и всё тело. Одежда на нём полностью сгорела, но сам горе-экспериментатор, по всей видимости, каким-то чудом не пострадал: – Конечное же, как я об этом не подумал, ещё чуть-чуть и я бы сам превратился в поток фотонов. Это же … – он недоуменно уставился на осколок вилки в своих руках, искажённый катастрофическим явлением, потом ошарашенно огляделся по сторонам, заметив, наконец, ужасные последствия своего опыта. Обои тлели на стенах, синтетика тонкой занавески на окне просто испарилась, деревянная рама потемнела и частично обуглилась, а стекло помутнело и причудливо деформировалось.

– … полный п…дец.

Серый кот требовательно мяукнул и запрыгнул на чёрный остов табурета по соседству.

– О, а ты откуда взялся? Живой? Не пострадал? – Андрей бесцеремонно схватил животное и принялся его придирчиво осматривать. Кот мяукнул ещё громче и попытался вырваться из его рук.

– Так, приятель, коты мне здесь точно не нужны. Хозяйка вмиг с квартиры выгонит, – он поднялся и подошёл к двери, ещё раз оглядел пепелище: – Хотя, по-любому, выгонит, так что оставайся, чего уж теперь.

– Андрей Михайлович? У вас что-то горит? Пожар? – раздалось из прихожей.

– Нет-нет-нет! У меня сосиска пригорела! – Золотарев бросился в прихожую, так что кот чуть не закричал по-человечьи: “Куда ты – идиот, ты же голый!”.

– Андрей … Ой! Срам то какой! Ой! Да как вам не стыдно? – любопытная соседка шарахнулась обратно на лестничную площадку и спряталась за свою дверь, продолжая выкрикивать угрозы вперемешку с различными причитаниями.

– Простите. Я-а-а сейчас … – и не долго думая Андрей прикрыл причинное место котом, пятясь назад по коридору внутрь квартиры. Возмущённый до глубины души серый кот не колеблясь пустил в ход когти. Всякому терпению есть предел – даже у котов.

– Ай! Ты что делаешь? Больно же! – кот плюхнулся на ламинатный пол и с сильной пробуксовкой, громко скребя когтями, рванул наутёк из опасной квартиры, а Золотарев, оставшись без своего единственного прикрытия, одним прыжком сиганул в комнату, хватая на лету старые спортивные штаны.

Андрей появился на лестнице с портативным ручным дозиметром несколько минут спустя. Молодой человек мельком заглянул на верхнюю лестничную площадку, чтобы убедиться, что кота там нет, а потом, прыгая сразу через несколько ступенек, помчался сломя голову вниз. Серого он нагнал уже у выхода. Кот отпрянул в угол под лестницу и, выгнув спину, угрожающе зарычал.

– Тише-тише, не буду я тебя хватать, только проверю остаточное излучение, приятель. Вроде всё в норме. Облучения нет. На вот, компенсацию за моральный ущерб, – помахал ученый сосиской перед носом кота.

Кот подозрительно понюхал сосиску и для верности потрогал ее лапой, потом тщательно вылизался, но есть взрывоопасную еду не стал.

– Что, брат, не нравится сосиска? Понимаю, я и сам их терпеть не могу, но на другое зарплаты научного сотрудника не хватает. Молоко-то будешь?

От молока серый кот не отказался и с удовольствием вылакал всё блюдце, за которым сбегал молодой человек обратно в квартиру. Теплая рука Андрея легла ему на загривок, и кот недоверчиво отпрянул. Молодой человек подобрал не съеденную сосиску и снова обратился к своему гостю:

– Пошли, я тебя провожу, а то у нас тут котов не жалуют. Кис-кис-кис, – и терпеливо придержал натянувшую пружину дверь, пока кот размышлял, выходить ему на улицу или остаться, потом легонько подпихнул его ногой, чтобы нечаянно не прищемить недовольно мечущийся хвост, и зашвырнул далеко на газон несчастную сосиску, к вещей радости притаившегося там Бандита.

Дверь громко хлопнула, щелкнув замком. Серый кот услышал удаляющиеся вверх по лестнице шаги и, с удовольствием потянувшись, побрел прочь. Задание выполнено, теперь можно было доложиться шефу и просить заслуженный отпуск. Кот вернулся на крышу и внимательно обследовал чердак, и, найдя там укромный закуток, он какое-то время прислушивался и принюхивался, чтобы убедиться в отсутствии посторонних свидетелей, а потом медленно растворился в воздухе.

Не прошло и часа, как серый чужак вновь появился во дворе и, забравшись по дереву на ветку, расположился прямо напротив окна в квартиру Золотарева. Всё-таки зря он отказался от сосиски, когда теперь удастся поесть более или менее по-человечески, ему оставалось только догадываться – у него было новое задание.