Для боя с мало защищённым противником фламберг идеальный вариант. По сравнению с обычным мечом существенно уменьшена поражающая поверхность, а вес и изгибы значительно усиливают разрушительный эффект. При рубящем ударе лезвие касается цели вершиной волнового изгиба, что позволяет передать всю энергию удара в одну точку. Получается, что выгнутая кромка имеет лучшие рубящие свойства за счёт концентрации ударного воздействия. Рубящая грань не перпендикулярна разрубаемой поверхности, что повышает эффективность рубки таких нежестких объектов, как голое тело. Кроме того, обратный ход волнистого, «пламенеющего» лезвия давал вполне очевидный эффект пилы, рассекая поражаемую поверхность. Испытания на тушах показали, что меч оставлял широкую колотую рану, равную расстоянию между крайними точками лезвия на противофазных волнах. Даже имечко мечу подобрал соответствующее – Мясник!

Каждый взмах «мясником» уменьшал численность противника. Удар, ещё один. За мной оставались истекающие кровью тела банту. Словно адский комбайн прохожу сквозь строй, разворачиваюсь и встречаю удар палицы щитом. Клинком в подошве сапога бью в голень подоспевшему и резко рву щит влево, оставляя на теле противника рваные раны от остро заточенных полос, и меч снова принимается за кровавую жатву. Достойные ребята. Сразу не разбежались. Мне время от времени прилетают удары, но в боевом запале я даже не обращаю на них внимания. Удар, разворот, снова удар. Я не уклоняюсь. Зачем? Доспехи и поддоспешник гарантированно держат любые атаки.

Забрало густо забрызгано кровью. Меч с каждым взмахом вырывает куски плоти, летят осколки кости. В какой-то момент понимаю, всё! Передо мной никого, копошащиеся тела, кто-то пытается собрать свои внутренности, несколько туземцев, бросивших оружие и молящих о пощаде. Протираю забрало и вижу поодаль щиты с нашей эмблемой. Малость офигевшие бойцы смотрят на меня с почтением и страхом. Молодой парень с красной нашивкой на плече подтягивается и командует:

– In aciem venite (в шеренгу становись)!

Подразделение довольно быстро выстраивается в шеренгу.

– State (смирно)! Сержант сорок третьего отделения Квену. Вам устное донесение, Великий Ярунг. Штаб просит срочно выйти на связь.

– Movemini! – я даю команду вольно и киваю в ответ. – Пленных связать. Оказать помощь оставшимся в живых и доставить в госпиталь, далее ожидайте указаний штаба.

– Erit supplicio! (будет исполнено) – сержант вытянулся ещё сильнее.

Неплохо их византийский десятник натаскал. Чувствуется дыхание не так давно отошедшей в мир иной Римской империи. Как я понял, от легионов они не отказались.

Добравшись до штаба, узнал проблему и сразу связался с радистом Дьярви.

– Штаб три, ответь Первому. Приём!

– Штаб три на связи. Приём!

– Что там у вас стряслось?

– Ярл, это Дьярви. Их слишком много! Запасы снарядов к пушкам и мортиркам закончились. Болтомёты и арбалетчики ещё сдерживают орду, но это ненадолго. Срочно нужна помощь!

– Принял. Продержитесь полчаса! Вылетаю!

– Принято, Ярл! Задай им жару, Ярл!

Трайк, забитый бомбами и флешетами под завязку, так и не принял участие в главной битве, но для помощи Дьярви он как нельзя кстати! Да и лететь недалеко, тридцать километров с хвостиком по прямой.

– Расчистить взлетную полосу! И где мой комбинезон? Пошевеливайтесь, сонные мухи! Нужны ещё ящики с гранатами и флешетами, буду скидывать вручную. И химиков ко мне срочно! – поворачиваюсь к адьютанту. – Пиши приказ штабу. Собрать все оставшиеся припасы пороха и отправить караван через джунгли к отряду Дьярви. Выделить для защиты каравана сорок третье, сорок четвёртое и сорок пятое отделения, пушку и две мортирки.

– Великий Ярунг, но у нас совсем не осталось тыловых подразделений.

– А пленные вам на что? Пусть начинают хлебушек отрабатывать.

Немногим ранее Павел Петрович.

– Раз-два взяли! Раз-два взяли!

Тяжелые «жабы» проваливались в чёрную жижу по самый ствол. Два десятка туземцев на орудие и хватало их, к сожалению, ненадолго. Носильщики зачастую подвергались атакам крокодилов.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги! Тыловые роты, двадцать шесть бомбомётов, пушки, болтомёты, полсотни арбалетчиков – все растянулись на пять километров. Эх… Такая силища пропадает! Ещё вчера вечером я должен был выйти в условленное с Ярослав Александровичем место, а вместо этого вторые сутки кормлю комаров! Чёртово болото! Воздушный разведчик сообщил, что большая часть орды прошла мимо условленного места и втянулась в бои с отрядами Дяьрви, а я тут со шпицрутенами ношусь, да крокодилов отстреливаю. Нда-с.

– Раз-два взяли! Взяли! Да тяните вы, сукины дети, тяните. Товарищи погибают, а вы словно сонные мухи! Мукамбо, ко мне.

– Ваше высокоблагородие, сержант Му…

– Отставить!

– Телеграфируй в штаб: переправить дополнительно десять тыловых рот с внешнего периметра. Доставить не менее двух тысяч фашин, а также все имеющиеся в округе и на Варяге доски. Пусть что хотят делают, но чтобы мне за день гать проложили! Арбалетчиков ко мне. Болтомёты, две мортирки и хотя бы одного Единорога подготовить к транспортировке.

– Ваше высокоблагородие, а компрессор как же?

– Что компрессор?

– Тяжелый он, да батареи необходимы.

– Что хочешь делай, всех лошадей забирай, пленных снимай с транспортировки, но чтобы через час мы уже вышли!

Отряд Дьярви

Яр Слав странный, и город он строит странный. Мне всегда было трудно понять, ради чего люди живут в тесноте, без полей и скота? Как известно, горожане самые что ни на есть злобные и коварные создания, они кормятся тем, что обманывают честных людей с хуторов, отродясь не держа в руках ни плуга, ни цепа. Но город Ярла совсем другой. Мне нравится. Ярл даже разрешил построить в лагере хёрг и приносить в жертву животных, однако он запретил мне человеческие жертвы. Я не привык взывать к богам без надобности, потому что не хочу надоедать им. В своих странствиях я иногда приносил требы грозному Ньёрду, чтобы не сгинуть в морской пучине. Но сегодня другой день, необычный день. Сегодня все умрут. Ярл отправил слишком маленький отряд против зинджей. Что может сотня воинов против тысяч и тысяч? Да и разве это воины?! Istrumagi Hraumi! Dunga alicarl (ругательства)! Вот они кто! Самый трусливый викинг одолеет десяток таких! Здесь нужен настоящий хирд!

Дьярви не побежит, Дьярви дал слово Ярлу! Как я могу уйти в Вальхаллу без подношения Одину. Ярл запретил приносить пленников в жертву. Это плохо, и я дал слово. Но с другой стороны, Ярл не запретил жертвы. Дьярви хитрый. Немного ослабил узлы на руках зинджей. Дождался ночи, когда они попытались убежать. Дьярви слово не нарушил, а три головы зинджей украсили ветки высокого дерева, не уступающего статью ясеню. Замечательно же!

Ярл дал волшебную трубу, приближающую врагов. Я вижу искаженные яростью лица, я вижу боевые танцы колдунов и воинов. Они так непохожи на наши танцы, но всё же это воины, хотя и чёрные, как земля.

Ну что же посмотрим, чего стоят в бою наши слизни. Впереди ряд рогаток перегораживающий узкий проход между лесом и озером, справа и слева в землю воткнуты колья с головами коней. Дьярви лично принёс их в жертву, Ярл не запретил жертвы животных. Странные тут кони, полосатые, но думаю грозный Тюр не обидется за это на Дьярви. Пушки и мортирки прикрывающие пикинёров и арбалетчиков по центру и с флангов, тыловые роты в лесу. За нами разместись прикрытые плетёными щитами мортирки, вкопанные в землю бомбомёты и странного вида пушка, стоящая радом со стягом. Ярл мне сказал, что зинджи могут подойти к ним только в одном случае, если мы все умрём. Так тому и быть!

Дьярви не боится смерти. За мной десятки битв и сотни стычек. Ярл конечно неплохо владеет мечом, но Дьярви гораздо, гораздо опытней. Но кто же будет говорить об этом Ярлу в лицо? Ярл сделал Дьярви волнистый меч и топор из голубого льда и колдовством нанёс руны Сехримнира и Трудгельмира. Ни у кого нет такого меча, ни у кого нет такого лёгкого топора, таких прочных доспехов и шлема с забралом из драгоценного камня.

Орда пришла в движение. Бух-бух-бух. Бомбомёты словно огненные великаны Муспельхейма выплевывали свои смертельные подарки. Раздались команды:

– Ad arma! Vos servate! (К оружию! Закрыться щитами!)

Стена щитов плотно сомкнулась и ощетинилась длинными копьями. Второй ряд поднял над головой дротики, зашипели взводимые арбалеты.

Ярл запретил лично учувствовать в бою без крайней нужды, но как можно не дать испить крови такому мечу!

Всеотец готовится к пиру! Вскоре я буду пить мёд из витых рогов. Герой идущий в Вальхаллу не скорбит о своей смерти, я войду в зал Одина без страха, но прежде я унесу собой десятки врагов. Читал в библиотеке про триста спартанцев. Хорошие парни, почти викинги. Открыл фляжку и глотнул сладкой медовухи…

– Доставши ногою стремя…

Развеются наши стяги,

И кровью врага напоим…

Мы северные бродяги,

Идущие на смерть строем…

Мы дети волков из стаи!

Первые ряды зинджей нанизались на длинные копья. Славная жертва!

– Pila jactate! (Метнуть дротики!)

Полетели дротики. Без устали работали арбалеты, раз за разом посылая в толпу врагов смертельные стрелы. От мортирок и бомбомётов поле заволокло густым дымом.

– Держать строй! Держать строй! – византийский десятник знает свое дело, как и сержанты расчётов орудий.

Перед шеренгой уже вырос вал трупов высотой в мой рост, а зинджи всё шли и шли. Демоны! Хотя нет, я сам видел, как их опаивали местным къергангом. Едва строй прогибался, давал слабину, я врывался туда, словно карающий молот Тора. Забрало шлема зеркальное, а что зинджи могли увидеть там? Только отражение своей смерти!

– Один, взываю к тебе, дай мне сил!

Зинджи не вступали уже со мной в бой, только кричали: «Илими, Илими!», и засыпали дротиками, что не очень-то помогало, ведь за мной неотрывно следовали Зирго и Макаби. За спинами этих ребят баллоны со сжатым воздухом и короба набитые стрелами, собирающие кровавый урожай. Стрелы рядами косили зинджей, словно пахарь, собирающий пшеницу серпом. Когда нам было особенно тяжко, в бой вступала странная пушка с небольшой бочкой, оставлявшая после себя преисподнюю Хель. Я уже потерял счёт времени, и только песни предков поддерживали мои силы.

– Берсерк – никогда не стареет…

Нам только слегка за двадцать,

Куражится смертью сеча…

Положено улыбаться

Тому, кто уходит в вечность…

Зинджи не заканчивались, они словно муравьи шли и шли новыми волнами. Уже нет половины пикинеров, стрелы порой затеняющие солнце, неизбежно находили свои жертвы среди артиллеристов и арбалетчиков. Скоро всё закончится.

Ко мне пробился сотник Прокл. Лицо его перевязано и покрыто копотью, щит усеян обрубленными стрелами.

– Дьярви, – Прокл закашлялся, – снаряды на исходе. Пороха почти нет, а стрел осталось на час боя. До заката нас сомнут.

– Я знаю. Для меня было честью сражаться с тобой! – я ободряюще похлопал Прокла по плечу, он хороший воин, хотя и ромей. Я бы взял его в свой хирд!

Но как там говорит Ярл: «Это ещё бабка надвое сказала!» Не понимаю о чём это поговорка, но он постоянно её повторяет.

– Связиста ко мне! Срочно!

***

После разговора с ярлом взял мегафон:

– Внимание, внимание! Слушайте все! Я только что говорил с великим Ярунгом! Он разбил большую южную орду зинжей! – рёв восторга. – Та орда была вдвое больше нашей! Вы и сами это видели. Ярунг сказал, что летит к нам на помощь на своём парусе! – снова крики и удары кописами по щитам. – С другой стороны подходит его друг, а с ним ещё три десятка огненных труб! Боги сегодня на нашей стороне! Этой ночью зинджи станут нашими трелами!

Водоворот боя снова захватил меня. Отделение таяло, словно снежок на весеннем солнце. Но тут:

– Ярунг! Ярунг! – бойцы кричали завидев чёрную точку над полем битвы, которая всё увеличивалась и увеличивалась. – Это летающая телега Ярла! Красная ракета! Отступление!

Дождавшись разрыва между нами и зинджами, Ярл начал, и разверзся Рагнарёк. Небольшие бочки разрывались у самой земли, превращали зинджей в горящие факелы. Многие пытались потушить их водой, отчего те вспыхивали ещё сильней. Железные перья, падающие с неба, ракеты, плюющие осколки и сгустки пламени, и снова огненные и обычные бомбы. Ярл развернулся и начал стрелять! Потом ещё раз и ещё. Через волшебную трубу я видел Ярла, как будто он находился со мной рядом, и он даже помахал мне рукой!

Ярл развернулся и на это раз спустился очень низко, очень. Он летел над передовыми рядами, прямо над головами зинджей. Некоторые из них даже пытались в него стрелять и кидать копья. Со стороны ничего не было заметно, но только не мне. Я хорошо рассмотрел большой мешок, подвязанный под рамой телеги, видел, как из этого мешка льётся жёлтая вода. Дьярви знает, что это такое. Это огненная вода! Ярл иногда делился со мной секретами своих фокусов. Сначала ничего не происходило, а потом, вслед за крылом Ярла живым огнём вспыхнула полоса шириной в десяток воинов. Дьярви видел невозможное! Это не под силу человеку! Это владыка огненных великанов Сурт пришёл в Мидгард, отметив землю своей меткой. Истошно орали заживо горевшие зинджи. Они побежали! Ещё как побежали! Но разве бы наш хирд не побежал? Одно дело, сражаться честным железом, другое, чёрное колдовство. Только Ярл говорит мне, что это не колдовство. Нет, Ярл Слав всё же колдун, и я не хотел бы оказаться в стане его врагов.

Далеко на западе послышалась канонада. Это лендрман Павел! На закате подошла подмога и несколько орудий, а потом снова прилетел Ярл и сбросил в центр отступающей, но всё ещё сохраняющей строй орды бронзовый шар размером с голову коня. Один-два-три-четыре. Грохот от взрывов заложил уши. Пламя взметнулось до вершин самых высоких деревьев, тысячи зинджей повалились, словно молодые побеги после порыва ветра. Дьярви видел многое. В битве при старой Упсале с конунгом Радбардом, от хирда осталось в живых три человека – Дьярви, старый Гудбранд и Льёт. Дьрви видел сотни смертей, но такого… Завалы, горы тел. От взрыва образовалась воронка глубиной со взрослого человека, а ударная волна сформировала по краям круг из человеческих тел. Немногие встали. Дьярви знает, что это заряды от самой большой пушки. Ярл назвал её по моей просьбе в честь Одина! Ярл принёс оружие богов!

Он прилетал ещё раз ночью. Луч света освещал поле боя и кроны леса, он отражался от глади озера. Ярл пускал осветительные ракеты. Через громкую трубу грозил, приказывал зинджам сдаться и корректировал действия групп зачистки. Слава Одину мы победили! Победили почти без жертв. Ну что такое четыре десятка в ТАКОЙ битве?! Дьярви обязательно напишет сагу, обязательно. И ещё Дьрви купит у Ярла таких зарядов и летающую телегу, и маленькие мортиры, что косили зинджей, словно крупный град молодые побеги.

Кору

Наш цех по изготовлению бумаги законсервировали, а звено Кору и других куа отправили в обучающий центр. Там мы две недели учились распознавать карту, слушать и исполнять команды, кидать гранаты, правильно вязать и транспортировать пленных и оказывать первую помощь раненым. Вечерами мы собирали доспехи. У Кору уже был полный доспех и он показывал другим куа, как правильно соединять заклёпки, как вырезать ткань из папируса по шаблону и затем сшивать.

Кору стал младшим сержантом седьмого отделения двадцать третьего взвода. У каждого из десятка красная табличка с сеткой – мы ловцы пленных. Кору лучше всех знает, как пользоваться картой и сигнальной ракетой. У него есть рупор, радиокомпас и волшебная труба, которую он выиграл! Предмет зависти других сержантов. Только у старшего сержанта Чаку, который был командиром взвода, была такая волшебная труба.

Чонгу обучали отдельно, он знает как слушать ра-ди-о-те-ле-гра-ф. Куа трудно произнести это слово. Куа называли эту коробочку чу, малый дух леса, который может передавать заблудившемуся охотнику образ и мысли родных. Палу и ещё двоих куа обучали метать сетку. Все остальные имели гранаты, ножи, верёвки и длинные мягкие палки. Ярунг запретил убивать пленных. Если доставишь пленника без ран – пять чатлов, за раненого дадут всего два, а если убьёшь, то и вовсе оштрафуют. Многие хотели получить деньги. Но только не Кору. Кору не нужны деньги. Когда Кору узнал что среди напавших есть малави, он сам был готов заплатить чтобы пойти на войну. Все куа ненавидели малави, все. Куа слушают Кору, а Кору слушает Ярунга и поэтому мы защищены гораздо лучше, чем другие банту. Банту не жалко, а куа мало, очень мало, и они должны вернуться домой.

Куа перешли через реку. Ярунг сделал дорогу по воде из деревянных ящиков. Это правильно. Разве хватит лодок, чтобы перевести столько людей? Кору встретил много знакомых банту. Ронго, здоровяк Куруну и Орсу. Многие банту хотели идти на войну, но пошли немногие. Весь день мы стояли в лагере близ реки, помогали делать большую ограду для пленных и спали. Мы слышали страшный грохот на юге. Многие хотели пойти с Ярунгом, многие не понимали, почему он взял так мало людей. Кору знает, Ярунг добрый. Ярунг сам справится, зачем ему лишние смерти? Хотя Ярунг белый, он больше похож на куа, чем черные банту.

Ближе к закату Кору слышал очень громкий взрыв, Кору видел огромный столб чёрного дыма. Кору даже слышал крики, у Кору хороший слух. Кору знал, что надо делать отделению, ведь этому его учили две недели. Кору не подведет Ярунга!

Зеленая ракета…

– Сержант Кору, сержант Нгуро, сержант … срочно к командиру взвода!

Началось! Кору и два других отделения назначили прочёсывать одиннадцатый сектор восточного фаса котла. Что это за котёл, Кору так и не понял. В котле куа варят пищу. Кого можно сварить без огня? Не понимаю. Они шли быстро, марш-бросок. Десять минут бегом, десять пешком. Куа охотники, куа могу бегать часами. Но Кору не будет нарушать приказ, он знает, что куа понадобится много сил. Кору ориентировался по карте, по знакам, которые были подвешены к воздушному змею, и отметкам, которые сам и оставлял всего неделю назад. Хотя зачем Кору какие-то отметки? Кору хороший охотник, он помнит лес.

Когда куа прошли сеть дозоров, им стали попадаться банту, очень много банту. Многие обиженны, многие оглушены, а некоторые кашляли и двигались словно ленивые лемуры. Куа не пришлось стрелять в них из луков. Банту были уставшие, они совсем не сопротивлялись. Мало кто из них мог убежать. Куа их быстро догоняли, куа кидали палки в ноги, бросали и стреляли сетки. А тех, кто быстро бегал догоняла стрела с тяжёлым и белым железом на конце, обёрнутым в мягкую кожу. Куа даже знает, как называется этот металл – сви-нец.

На пленных одевали цепи и приковывали к толстому дереву. Набрав два десятка, я оставлял с пленниками одного куа и отправлял сообщение в штаб. Куа должен дождаться отделения с длинными палками, передать им пленников по счёту и забрать новые цепи. Кору понял, почему Ярунг не разрешил нам участвовать в сражении. Многие куа спали днём, а банту и малави сражались, они сильно устали и не могут много и далеко бежать ночью. Когда попадался большой отряд, взлетала красная ракета, и нам поступала команда собраться в нужной точке. Пять, иногда шесть подразделений. Мы кидали гранаты с дымом и огнём, стреляли и быстро разгоняли глупых банту. Когда наступила ночь, куа продолжили охоту. В небе, на змеях, подвесили красные огни, которые не только служили маяком, но и мигали, дублировали команды. Ещё куа видели Ярунга, летающего над лесом. Он захватил духов солнца – лучи и освящал ими лес ночью, ища банту. Он кидал частицы света, ослепляющие банту и показывающие нам, где они находятся. Один раз великий Ярунг сам связался с Кору и скинул ракету, где прячутся банту.

Это была тяжёлая ночь. Отделение Кору поймало сто двадцать два банту, а убило всего трёх. Могли и больше, но Ярунг приказал оказывать помощь пленным, чтобы они не умерли до утра от потери крови, а это много времени. Многие банту были ранены мелкими и крупными осколками, глубоко засевшими в теле. При первых лучах солнца куа встретили малави. Характерный боевой узор шрамов на лбу, боевые татуировки с точками и стилизованными отрезанными головами. Это не обычные воины малави, это не охотники. Каждый куа знает, что они охотники за головами. Их много, большой отряд, больше чем пять по десять, а куа всего восемь. Чонгу был ранен и ушёл в лагерь, Пено сторожит пленников. Кору стреляет красной ракетой. Сигнал помощи. Первый за всю ночь. Все ближайшие отделения уже спешат на помощь. Но это время. Странное это понятие, время. Куа не знали времени. Куа знают день и ночь. Куа не знали, что такое года и считали возраст по сезонам дождей, по полной Луне. У Ярунга не так. В кармане Кору есть часы из стекла с мелким песком. Ночью риски горят зелёным светом, легко понять сколько прошло времени. Ближайшие отряды будут через одну, может две риски. Час, нам нужно продержаться всего час.

Малави узнали нас даже в доспехе. Лица куа отличаются от банту. Они уже кричат оскорбления, кричат что нашли себе новых рабов. Но куа стали другие, совсем другие. Штраф?! Куа заплатят штраф за каждого малави, плевать!

– Подготовить боевые стрелы! Подготовить гранаты с зелёными и красными кольцами. Сегодня малави ответят за всё!

Ярослав

После возвращения от Дьярви началась тяжёлая и нудная работа – агитационно-деморализующие и координирующие полёты. На змеях никуда не улетишь, а воздушный шар также имеет ограниченную дальность. Мы привязали щар к самому здоровому быку и отправили корректировать огонь и поиски на восточную сторону котла. Зрелище конечно то ещё. Толстенный бык, которого всё же время от времени слегка приподнимает порывами ветра, к нему привязан воздушный шар. Ночью, с мощным прожектором, который бьёт на четыре километра, да с мегафоном. На змеях висят сигнальные прожекторы и маяки. Рядом с ними летающие спруты, которых подсвечивают и подмазывают фосфором. Справа и слева то и дело взлетают красные и зелёные ракеты. Из мегафонов раздаются призывы сдаться.

– Именти, миутини и кили, малинди, матамби! Колдуны и вожди убиты, ваше войско разбито. Сдавайтесь, и великий колдун Ярунг пощадит вас. Никто не будет убит, все вы получите еду и возможность вернуться домой. Сдавайтесь или Ярунг выпустит злых духов. Льяни утащит вас под землю! Вы не сможете воссоединиться духами предков на небе. Бросайте оружие и сдавайтесь!

Оно и верно, психологическое давление ещё никто не отменял. Многие сдавались. Кто не участвовал в бою днём, кто не прошёл через бойню, попадали в фантасмагорический, сюрреалистичный ад, устроенный им ночью. В дело шли записи криков пауков, присланные Джоном, и особо страшные звуки из самодельных синтезаторов. Ритмичные и мрачные звуки конбо – двусторонних конических барабанов отбивали загробные ритмы, их дополняли трещотки и свистки, бывшие практически у любого загонщика. Всё это создавало ужасающую какофонию звуков. Многие из загонщиков одевали ритуальные, а кое-кто и зеркальные маски, в ход пошли запасы фосфорных и люминесцентных красок для лица и доспехов, что и добило пленных. Прожекторы, огни и фигуры духов, звуки барабанов и трещоток, красные дымы, сквозь которые виднелись светящиеся скелеты. Чистой воды атака марсианских треугольников на американских домохозяек. Я многое узнал о психологи туземцев и давил на самую больную мозоль. Все банту страшно боялись колдунов и злых духов. Усталые, раздавленные и раненые они выходили и сдавались десятками, лишь бы прекратить весь этот ужас.

С высоты отчётливо было видно, как перемещались отряды загонщиков с факелами и карбидными фонарями, формирующие петлю, всё сильней затягивающуюся вокруг разбитой орды. Шар с «Варяга» и змеелётчики контролируют северный фас, наш шар с быком расположился по центру тропы и перекрывает восточное направление. Все свободные команды змеев ушли на юг, а всё остальное пространство и западный котёл у озера моя забота.

Летать ночью очень опасно, но у трайка малая скорость, то есть это не самолёт – вот так с ходу в склон холма не воткнёшься. Два высотометра обычный барометрический и радио здорово дополняют друг друга. Луна яркая, на дугах закреплен мощный прожектор, а внизу ярко светится россыпь факелов наших отрядов, а порой и не наших. Некоторые «хитрецы» из альянса племён банту решили уйти подальше ночью при свете факелов, чётко обозначив тем самым своё местоположение. Впрочем и без факелов прожектор постоянно высвечивает группы людей спрятавшихся в кустарнике или саване. В гарнитуру я постоянно сообщаю новые и новые координаты подходящим загонщикам, подсвечиваю врагов осветительными ракетами и бомбами.

Двухчасовой полёт, заряд и снова полёт. Под утро я уже начал отрубаться и решил вернуться в лагерь, чтобы поспать хотя бы пару часов. Штабу:

– Подготовить аэродром один к посадке.

– Принято.

В лагере никто не спал, по мосту плотным потоком шли колонны пленных. Мы собрали неплохой урожай. В штабе на стене висит карта южного берега Галаны. Красными флажками обозначены наши взводы и отделения, синими предполагаемые группы противника.

– Дежурный по штабу лейтенант Бабур! – вскочил из-за стола высокий индус.

– Доложи краткую сводку.

– На текущий момент четыре тысячи двести двадцать шесть пленных.

– Ого, – я даже присвистнул. – Не рассчитывал на такой жирный улов!

– Количество пленных с западного котла не обработано.

– Потери?

– По южному котлу сорок шесть человек, у противника…

– Занимайтесь по плану. К утру подготовить подробный отчёт по потерям и пленным.

***

Но утром мои планы резко изменились. Меня разбудили и доставили «красную» радиограмму от Павла Петровича с просьбой связаться.

– Монитор, ответь Первому. Приём!

– Капитан на связи, – раздался голос Павла Петровича. – Приём!

– Что у вас стряслось? Нужна помощь?

– Да бог с вами! Вы своими бомбами такого жару задали, что до сих пор запуганных зинджей выкурить из лесов не можем. Какое к чёрту сопротивление! Оставили меня, значит-с, без работы. Нехорошо, сударь! Ну пошутковали, да ладно. Получен сигнал SOS от Джона, ракеты красные, а после и радиотелеграмму приняли.

– Жив, значит, наш американец!

– Нда-с, славу богу. Только боюсь ненадолго. Таких страстей понаписал, ужас. Двое их там всего осталось, он, да наш знакомец Нганго. Быки ранены, нет воды, припасов, травы для быков, клетка пришла в негодность и главное, снарядов, да гранат просит термитных. У вас как там с ними?

– Кое-что есть, я их в резерве держу.

– Выручайте Джона, Ярослав Александрович! Жалко дурня, погибнет почем зря. Говорит, максимум день продержится, а завтра…

– Конечно, надо поторопиться. Радиограмму передали?

– Так- точно-с.

– Ну вот на кой чёрт его в центр леса понесло? Договаривались же!

Спасение сержанта Джона

Джон

Открыл глаза. Я ещё жив?! Надо мной склонился Нганго и стал протирать лоб, он что-то мне говорил, жестикулировал, но я не смог ничего понять. Слух вернулся на следующий день, и новости, которые рассказал Нганго, были не самые радостные. В живых остались только мы двое, я провалялся без сознания шесть дней и всё это время Нганго отбивался. Он привязал коконы к трубам, образовав вокруг клетки многослойный бронированный чехол и только благодаря этой защите мы всё ещё живы. Но надолго ли?

Запасы травы и воды для быков закончились, термитных шашек почти не осталось, а клетка нуждалась в капитальном ремонте. Монстры не оставили попытк добраться до нас, в чём я лично убедился той же ночью. Они сменили тактику: подбирались поближе и, зацепив несколько коконов, старались оттащить их. Мы оказывали всяческое противодействие, но за день им удавалось хорошенько разворотить наше укрытие, и нам оставалась ночь, чтобы собрать коконы, починить защиту и чуть-чуть вздремнуть. Сизифов труд.

Нам необходима помощь. Нужны вода, еда, боеприпасы, сварка и резаки, новые трубы для клетки и корм для быков, лекарства… Сэр Ярослав знает о проблемах с радиосвязью в лесу, поэтому на крайний случай у нас имелся «аварийный оптический телеграф» – небольшой надувной шар, к которому подвешивалась компактная металлогалогенная, газоразрядная лампа на тысячу ватт. Прерыватель на основе электромагнитного реле, совмещенный с телеграфным ключом, заставлял мигать ламу и тем самым отправлять сигналы азбукой Морзе. Ночью, свет лампы хорошо виден за пятнадцать, а то и двадцать километров. Наши группы сопровождения обязательно его заметят, а значит отправят на базу радиограмму о помощи. Проблема одна – плотная крона странного леса – нужно забраться на голые, лишённые веток, стволы и найти место, где шар может подняться. При этом нужно тащить на себе катушку провода, оболочку шара, и тяжелый баллон с водородом для его накачки, надутый шар попросту не пролезет через ветки. На это понадобилось полночи. Долго искали подходящее место, но так и не нашли. Нганго, словно обезьяна пролез сквозь крону из плотно переплетенных нитевидных листьев похожих на водоросли и уже сверху прорезал в ней отверстие. Подъёмной силы шара хватило на сотню метров провода. Всё что смогли мы сделали, оставалось только ждать.

Ярослав – базовый лагерь

В сфере ЦИК царила непривычная пустота. Одни отсыпались после бессонной ночи, другие находились при полевых штабах. Чтобы собрать срочный заказ для Джона, пришлось поработать с картами самому. Из того что он заказал, по большей части всё было в резерве и трубы, и коннекторы, и гранаты, и шашки. Отправили гонца за новым наводчиком и снарядами для пушки Пакла. В цех химии ушла красная карточка – срочно изготовить термитные карандаши для сварки и пиропатроны. Управленческая машина, слегка скрипнув шестерёнками, заработала. К полудню, всё необходимое должно быть собрано, а значит, сейчас есть время чтобы посмотреть, как обстоят дела в госпитале.

Соседние здание встретило ненормальной суетой, криками раненых и красными от недосыпа глазами медиков. Ко мне мгновенно подскочил дежурный в заляпанном кровью, некогда белоснежном халате и начал тараторить.

– Дежурный по госпиталю лейтенант Баху. Великий Ярунг, в госпитале находятся четыреста сорок раненых с ранениями средней и тяжелой степени. Все легко раненные…

– Отставить. Посмотрю в отчёте. Что у нас с антисептиками?

– Запасов коллоидного серебра не хватает. Большую часть ран обрабатываем зелёнкой, йодом и фурфуролом. Очень большой расход спирта и мазей, практически закончились обезболивающие на основе мха, а конопля и семена дурмана не эффективны при ампутациях, как хлороформ.

– Пишите заявку в цех химии. У нас там есть большие запасы этилена.

Он кивнул и, достав блокнот, начал быстро в нём чиркать.

– И вот ещё что, сейчас к вам прибудет дежурный по управляющему центру. Все ваши заявки получат красный приоритет. Учтите также потребности двух полевых госпиталей в котлах. Число раненых выше расчётного в семь раз.