Сквозь мутные окна свет лился по особенному уютно. Приглядевшись, можно разглядеть песчинки пыли, кружащиеся в неспешном танце. Ароматы свежеприготовленного завтрака дразнили, а кофе немного отдавал ванилью. Стол покрывала скатерть в клетку, черные с красным квадраты. В общем, всё как всегда.

К слову, мне двадцать один.

Так было всегда, с тех пор как мне исполнилось шестнадцать. Всегда в этом кафе никого не было. Никого, кроме меня. Тем не менее пустое кафе не было заброшено. Каждое «утро» в нем были свежая выпечка, кофе и завтрак. Всегда в нем было чисто и убрано, а за столиками недопитый кофе, брошенные газеты со всех уголков мира, забытые вещи – очки, зажигалки, шляпы, помада и всё в таком духе. И таким было не только кафе, таким был весь город. Брошенные квартиры, дома, пустующие офисы и магазины, безлюдные улицы с брошенными где попало машинами и парки с разбросанными детскими игрушками, велосипедами и наборами для пикника. На много километров вокруг меня ни души. И всё выглядит так, словно горожане ненадолго отлучились и вот-вот вернутся.

В музыкальном автомате заиграла за пять лет надоевшая до ужаса Sublime – What I Got. Всегда было интересно, откуда она здесь…

Итак, каково это – на совершеннолетие получить в свое распоряжение целый город? Да, у меня сорвало крышу. Я делал и пробовал всё, что только взбрело в голову. Всё, что возможно одному человеку в огромном пустующем городе и без возможности умереть. Да, я не умирал. Каждый раз я начинал снова в черно-красном кафе, пропитанном запахом кофе и ванили. И вечно начинала играть What I Got. Больше сотни раз, наигравшись с наркотиками и автомобилями, я взрывал кафе с этим чертовым музыкальным автоматом. Но каждый раз…

Уничтожать всё вокруг и себя в какой-то момент стало моим основным занятием. Я преуспел в этом, стал мастером. Было весело. Полная, ничем не ограниченная свобода для меня одного. Частенько этого не хватало в реальной жизни.

Совсем забыл сказать. До шестнадцати мне никогда не снились сны. Я просто закрывал глаза, отключался, и наступало утро. Себе я это объяснял тем, что мой мозг просто не запоминал все странности, что обычно люди видят во снах. Я верил в это, а окружающие со мной соглашались. Но… Однажды, когда я закрыл глаза и отключился, утро не наступило. Вместо этого я оказался в пустующем кафе, перекусил, побродил по брошенному, но не заброшенному городу, и когда небо побагровело, наступило утро в реальном мире. Сон я запомнил досконально, словно и не сон вовсе, порадовался, рассказал друзьям и близким. На следующую ночь всё повторилось. И после повторялось каждый раз, когда я засыпал.

Я пытался об этом рассказать окружающим, но они непонимающе улыбались и говорили, что-то вроде: «Здорово, необычно, прикольно» или «классная фишка». Я и сам думал так, пока не попытался сбежать из города. Подобный страх ни с чем несравним, страх, вытягивающий из тебя душу, лишающий разума и сил. Тени.

Однажды, исследуя город, я набрел на трассу, ведущую из него, и естественно мне было интересно, что за его пределами. Отыскав машину помощнее, я отправился в путь. Признаться, я был разочарован увиденным – обычный пригород и ничего более. Бесконечные фермы и кукурузные поля, а сзади давящие тени небоскребов.

Так я и ехал, пока не надоело, заскучав, я остановился и мгновенно проснулся.

Что со мной происходило в реальной жизни в следующий день я уже и не вспомню, но сон на следующую ночь навсегда врезался мне в память. Ощущение давящего ужаса. Пустая комната: два на два метра, окно во всю стену с видом на город с высоты птичьего полета. В центре я – стоящий на коленях без возможности пошевелиться. Единственное, что я мог, это немного отвести взгляд в сторону и увидеть двух моих мучителей, стоящих по бокам. Тени. От одного их вида пробирало до костей, во рту появлялся привкус тошноты, а тело покрывалось холодным потом. Черные, с обгоревшими до углей телами, с проступающими местами серыми костями, с лицами без признаков рта и носа, зато с невероятно огромными зияющими дырами глазниц, наполненных черной слизью. Чудовищно огромные, полупрозрачные и мерцающие, как свет черной свечи.

Так продолжалось целую вечность. И ещё, и ещё. Больше всего на свете я желал наконец проснуться. Я молился. Я безмолвно кричал, выл, плакал, рыдал. Я сходил с ума. И всё без единого звука.

Наконец, наступило утро, но… Да, я проснулся, я был счастлив. Пытка кончилась. Но лишь до тех пор, пока я не осознал, что вскоре мне предстоит вновь уснуть. Кофе, энергетики, боль, нервы на пределе, апатия, таблетки, паника… Меня хватило на четыре дня.

***

И вновь запах кофе с ванилью, красный, черный, What I Got.

Теперь я знал. Город – это не место моей свободы, а гигантская клетка. Скосив глаза или в случайном отражении я стал замечать безмолвно мерцающие тени. Истинных хозяев.

Злость переполняла меня.

Глава 2

Я несколько раз пытался выбраться из города, но не успевал – просыпался. Пешком, вплавь, на авто, в самолете и даже поездом, который вечно проезжал, не останавливаясь. Чтобы его остановить и не разрушить, потребовалась выдумка, опыт во взрывном деле и умение работать со строительной техникой. Всё бесполезно.

Каждый раз после неудачной попытки сбежать я оказывался запертым в серой комнате в компании своих палачей и умирал раз за разом от ужаса и страха, глядя на проклятый город.

После попыток побега пришла идея найти здание с комнатой «пыток», как я окрестил её про себя, но и она не увенчались успехов. Всё тщетно.

Порядка трех раз я полностью уничтожал город. Злость – хороший стимул для развития разрушительных способностей. За это не было наказания, просто следующей ночью все становилось как прежде.

Злоба сменилась смирением.

***

После прекращения попыток сбежать моя особенность перестала мешать обычной жизни. До попадания в психушку или наркологичку не дошло. За смирение меня даже наградили – мне разрешили приносить в город вещи. Всё что угодно, кроме людей, стоило лишь пожелать и дотронуться до этого в реальном мире. Появились интернет, радио и телевиденье. Все как в реальном мире, за исключением отсутствия людей и присутствия теней, которых я стал замечать гораздо чаще. Про себя я стал называть их молчунами, страх от их присутствия уменьшился.

Несмотря на то, что в городе был интернет, из него ничего не выходило. Сообщения не отправлялись, посты не сохранялись, письма не доходили, можно было лишь смотреть и читать. В городе работал телефон, я мог звонить знакомым и слышать их голоса, но они никогда не слышали моего, лишь шипение и треск. Поэтому я очень быстро оставил идею звонков.

И всё даже не плохо. Иметь в своем распоряжении все 24 часа – это дар, которым я активно пользовался в работе и учебе. Мне это нравилось, но тут…

Зазвонил телефон в кафе. Брать трубку не хотелось. А он всё звонил и звонил. Противный мерзкий звон.

Стоп.

Телефон впервые звонит. Желания поднять трубку стало ещё меньше.

Закрыв уши руками, я жду. Я закрыл глаза. Едкий звон проникает в самую глубь мозга.

Я проснулся. Самолет сильно трясло. Стюардесса неуверенно пыталась успокоить пассажиров – турбулентность, все под контролем, нет поводов для паники.

Я не стал слушать и закрыл глаза.

Всё то же кафе. Напротив меня сидит мальчик в желтой футболке, приблизительно в возрасте 12–14 лет.

Глава 3

– Ну ты и мудак. Трудно трубку взять? Че глазами хлопаешь? Жопа к креслу приросла?

Передо мной сидел живой человек и говорил. Реальный! И говорящий! От удивления я потерял дар речи и должно быть ужасно глупо выглядел. Парень присвистнул.

– И че за унылое место ты выбрал? Дядя, ты не обижайся, но ты определенно мудак. Тут кофе хрень. Про музыку я вообще молчу.

О да… Как раз заиграл Sublime.

Тут я заметил, что моя чашка перекочевала на другую сторону стола и мальчишка в желтой футболке, скривив лицо, выплюнул в неё кофе.

– Да ты расслабься. Вижу, приходишь в себя. Отлично. Как заглянешь к нам, сестренка сварит тебе отличный кофе, поймешь, какие помои ты пьешь.

Парень натянул кепку и выпрыгнул из-за стола.

– Удачи, дядя, – и уже собравшись уходить, развернулся и серьёзным тоном добавил, – в следующий раз лучше ответь на звонок.

Тут я снова проснулся. В этот раз случилось нечто серьезнее, чем турбулентность. Салон заполняло едким дымом. Началась паника.

***

Рядом, кто где, сидели небольшие группы людей. Многие были в копоти и отходили от недавно пережитого шока и ужаса. Вокруг них суетились врачи, спасатели, работники аэропорта. Было много полиции. Вдалеке слышались крики пожарных. тушащих догорающие части самолета. Прошедшие мимо полицейские обсуждали исчезновение второго пилота. У всех без исключений были озадаченные лица.

Никто не понял, что произошло. Среди пассажиров звучала версия, что самолет с чем-то столкнулся и загорелся. Чудо, что мы спаслись, но не всем повезло. При посадке люди в хвостовой части погибли. И это странно, я всегда считал, что хвост – самое безопасное место.

Мы были в аэропорту небольшого европейского городка. Большие пространства, яркий люминесцентный свет, множество людей. Встречи и расставания, радость и грусть. Чаще грусть. Постоянный шум. Особенно сейчас.

Напротив меня сидела девушка с фантастически голубыми глазами и длинными. черными, как глубины космоса, локонами. От её взгляда буквально ударило током. Она улыбнулась мне и молча показала налево. И когда я на секунду отвел взгляд и посмотрел обратно. её уже не было, а слева был игрушечный телефон. Розовый и с барабаном. И естественно он заиграл What I Got. И резко исчезли все звуки, осталась только песня. Аэропорт словно замер.

– Алло.

Да, я ответил. Да, по игрушечному телефону. Да, розовому. Я сходил с ума.

– Прости. Прости, что так. Я Элис, а у тебя… – усталый женский голос выдержал паузу, – крупные проблемы. Не хочу долгих прелюдий. Да. и у нас будет время поговорить. Но знай, из шести встреч остается четыре. Поэтому соберись, как можно скорее поезжай в гостиницу и постарайся уснуть. Людям из самолета лучше держаться от тебя подальше. Поспеши.

Тишина в трубке. и аэропорт снова ожил. Я почувствовал себя неловко с детским телефоном. Пробравшись мимо полиции и охраны, я последовал совету Элис. Видимо, это о ней говорил мальчик в желтой футболке.

Вместо того чтобы вызвать такси, я угнал машину с парковки. Впервые в реальном мире, но все получилось на удивление просто. Это был зеленый Ford Mustang, немного старый, но то, что нужно. В машине я нашел справочник, а в нем ближайший отель. Машину пришлось бросить в квартале от отеля со странной вывеской. На ней были нарисованы зеленые цилиндр, трость и красный монокль.

Ломаный английский местного менеджера, некогда пафосный холл со следами пыли и паутины на мебели, особенно под потолком, покачивающийся лифт с разбитым зеркалом, коридор в полутьме, потускневшая от времени дверная ручка.

Внезапно в голову приходит мысль: «Я не помню, куда и зачем летел». Но вот уже засыпаю, раньше, чем голова касается подушки.

***

Из динамиков медленно течет мелодия. Она мягко обволакивает всё вокруг и вырисовывается в затейливый узор под названием «блюз». Кажется, это был Хендрикс.

Впервые я не в кафе. Я на веранде небольшого пригородного дома. Ярко светит солнце, воздух пропитан невероятно приятными запахами кофе и яблочного пирога. Перед домом на траве играет мальчишка в зеленой футболке, с ним рыжий пес. Тот самый мальчишка из кафе. Вдалеке видны небоскребы.

– Привет. Вот мы и встретились.

Из дома вышла девушка, у неё были коротко подстриженные черные волосы и невероятно голубые усталые глаза. А в руках у неё был поднос с кофе и пирогом. Одета она была в старые джинсы и серую в пятнах футболку, кеды. Пиво в её руках смотрелось бы гармоничней.

Глава 4

Проснулся я от давящего гула, разносящегося по всему зданию. Звука не было, лишь давление воздуха и пустое ощущение, что у меня что-то отобрали.

Открыв глаза, я увидел, как дверь в мой номер вздыбилась и разлетается в щепки. Трещина за трещиной, волокно за волокном, и вот воздух наполнен пылью и серыми щепками. Две из них устремились в мою сторону. Чудовищно медленно они приближались, а я был прикован к постели, двигались лишь глаза. Одна оцарапала руку, другая же вонзилась в скулу. Большая, со следами зеленой потускневшей краски.

Сквозь остатки двери прошли трое. Два двухметровых здоровяка, следом – невероятно худой и выше них старик в тёмно-сером костюме. Их глаза были пусты, а движения механически точными. Они вихрем пронеслись по номеру, уничтожая и ломая всё, чего могли коснуться. Меня же для них словно бы не существовало.

– Я не чувствую их. Словно их и не было.

– Ладно, уходим.

Они ушли, оставив мой номер таким, словно в нем месяцами жила рок-группа или взорвался десяток гранат. Сразу же вернулась способность двигаться. Я зашипел от боли в щеке.

– Чеееерт… Как теперь быть?

Из номера срочно нужно было уходить. Денег, чтобы откупиться от отеля, у меня не было, а вопрос с полицией уладить не удастся. Из раны на лице сочилась кровь. Тело хоть и двигалось, но с трудом, словно отходило от опиумного сна.

Но до того как я успел выбраться через пожарный выход, в номер влетел бледный портье. Он был перепуган и заикался, а путь к выходу мне преградила решетка.

– С-с-с-той!

Странно, он улыбался и, хотя был перепуган, быстро приходил в себя. Только сейчас стало заметно, что он араб.

– С-с-страшный мужчина. С-с-с мертвыми глазами. Вс-с-се уладил. В-в-вот.

Он протянул мне толстую пачку сотенных.

– От-т-телю вы нич-ч-чего не должны. Но ух-х-ходите, с-с-сейчас.

Ничего не говоря, я взял остатки моих вещей и покинул отель. Я не знаю, куда я шел, просто шел подальше от места встречи с ищейками. Увидев зеленый крест аптеки, я зашел и купил антисептик для обработки раны и пластырь. Там же в туалете и обработал рану. Дико хотелось спать, но я знал, что нельзя. Спать теперь нужно было как можно меньше. Найдя круглосуточное кафе, я обосновался в самом темном углу. Единственным желанием, озвученным официанту, было: «Кофе. Как можно больше кофе».

Теперь было необходимо решить, как быть дальше. То, что мне рассказала Элис, не стало для меня шоком. Если коротко, то меня продали. Кто-то из родных, близких мне людей. Вероятнее всего мать, возможно, отец, который погиб, когда мне не было и двух. Маловероятно, но возможно, кто-то из бабушек или дедушек. Совсем маловероятно, но также возможно – сестра. Продали мою душу. Подло продали неизвестно для чего и кому. Но у меня есть небольшой шанс, мироздание устроено так, что мало кто может запросто продать не свою душу. У проданного есть шанс разорвать сделку. Но редко кто играет честно, почти никогда не говорится о заключении сделки, тем более не озвучиваются условия её расторжения. Жертва обычно узнает истину, когда всё кончено. Шанс упущен.

Так и со мной, хоть мне и немного повезло – я знаю о сделке. Хотя, повезло ли. Мог бы сейчас… Куда же я всё-таки летел? На отдых? Воображение нарисовало образы пляжа, шум моря, шелест пальм и обнаженные тела… Нет. Холодное море, веками точившее серые утесы, крик облезлых чаек и одинокий дом где-то вдалеке. Близко, но нет. Память нарисовала старый лес, где вечно тьма и даже во время дождя капли не касаются земли, оставаясь в тысячелетней кроне. Да, хоть и по-прежнему не то. Сырость подвала. Кругом плесень и лужи зеленой воды на полу. Мимо пробегают черные крысы, в их глазах бушующий огонь и красная жажда. Да. Определенно оно. Все ближе и ближе. Старая, окованная железом, дверь, а за ней то, что я ищу.

Я знал, я уже был там. Но туда ли я летел… Не важно. Важно, что за дверью то, что разорвет сделку по продаже моей души. Важно, как и то, что я понятия не имел, где эта дверь и в каком она из миров.

Кружка за кружкой я погружался в размышления, и в моей голове стали возникать странные образы. Спать не хотелось, но чувствовалась усталость и некая опустошенность. Кафе постепенно наполнялось людьми, а с ними и шумом, запахами и светом. Наступил день.