На другой стороне. Безымянная Луна. Часть вторая

Глава третья, «ЮК-44»

Солнце жгло кожу и ослепляло глаза. Полуденный зной иссушивал воздух и тот, казалось, звенел от нараставшего напряжения. Нет, это стрекотал в высокой траве заплутавший кузнечик.

Отсюда и до самого горизонта раскинулось страждущее от засухи поле. Скошенное две недели назад сено иссохло и мягко шуршало под ногами. Редкие птицы пролетали низко над землёй, то ли в тщетных попытках поохотится, то ли надеясь почерпнуть кусочек влажной прохлады, что таилась в зарослях полевых цветов. Где-то вдалеке слышалось уставшее мычание трёх коров, посаженных на привязь. Они сжевали всю траву, до какой могли дотянуться, и, обессилев, легли погибать под лучами безжалостного солнца. В тишине знойного полдня разносилось назойливое жужжание мух, с охотой накинувшихся на тлеющие, источающие тепло и сладковатый запах навоза, тела коров.

Время, казалось, остановилось, обессилев от истязающей жары.

Тишину прорезал звонкий смех маленького мальчика. Он нёсся по узкой тропинке на электрическом моноколесе. В его ушах шелестел ветер, плечи оттягивал тяжёлый рюкзак, уставшая трава била его по выставленным ладоням, а в рот залетела мелкая мошка, вероятно решившая, что так она спасется от жары. Мальчик проглотил несчастное создание и рассмеялся ещё звонче.

Услышав приближение мальчика, и узнав его голос, коровы медленно поднялись, нетерпеливо мыча и взмахивая длинными хвостами. Мальчик, сделав крутой разворот, спрыгнул с моноколеса. Не снимая с плеч рюкзак, он взял в руки шланг и включил насос. Струя прохладной воды ударила в ближайшую корову. Та издала радостный стон и подошла ближе. Её подруги последовали примеру. Мальчик напоил своих питомцев, а остатками воды обрызгал их обожженные Солнцем спины.

– Вот так, мои хорошие! – воскликнул мальчик и радостно рассмеялся.

Он отвязал коров, запрыгнул на моноколесо и помчался вперёд.

– Давай, Битси! За мной! – кричал мальчик и хохотал. – Берри, Зельда! Вперёд!

Коровы послушно заторопились за мальчиком, радостно мыча и позвякивая колокольчиками на шее. А мальчик уносился вдаль, оглядывался на не поспевавших за ним животных, разворачивался и нёсся обратно к коровам, поглаживал их по мордочкам и снова устремлялся вперёд. Его простой радости не было предела, и он давал ей выход, всё время задорно хохоча.

– Джаред! – раздалось над ухом очень громко. – Ты смеёшься во сне. Прекрати! Это мерзко.

Финниган открыл глаза. Антарес едва ощутимо шлёпнула Джареда по щеке и вернулась в своё кресло.

– Что тебе снилось? – спросил Арджун с любопытством.

Джаред не отвечал. Он протёр лицо, которое, казалось, всё ещё ощущало жар от полуденного зноя.

– Яркие сны это способ нашего подсознания достучаться до нашего ума, – продолжал Арджун, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Это просто сон, – лениво произнёс Джаред.

– Да? А кто такая Битси? – спросил Резник и громко рассмеялся.

Смех подхватили все остальные члены команды.

– Заткнитесь, – прикрикнул на друзей Джаред, сквозь смех.

Стюард прошёл между рядами их кресел, попросил пристегнуть ремни и вести себя тише.

– Вы мешаете другим пассажирам, – мужчина осуждающе посмотрел на шумную компанию. – Через полчаса стыковка с марсианской орбитальной станцией. Там и посмеётесь.

Скорый пассажирский клипер доставил друзей с Земли на орбиту Марса за два дня. Здесь, на станции опоясывавшей планету, раскинулся целый город. Космопорт, гостиницы, зоны отдыха и развлечений и огромная стоянка космических кораблей, только что сошедших с производства. Господин Менингэм держал здесь гараж лучших космических кораблей.

Капсула такси быстро доставила команду к нужному ангару. Резник ввел пароль на кодовом замке, и ребята вошли внутрь, оказавшись в коридорчике перед большим смотровым стеклом. За ним виднелась громадная стрела звездолёта на фоне мрачной пустоты. Корабль крепился к посадочному модулю орбитальной станции, его шлюз был открыт, и погрузчики заносили на борт оборудование для бурения и добычи.

– Он бесподобен! – выдохнул Макс, прижавшись носом к стеклу и разглядывая звездолёт.

Ожил коммутатор и на стекле возникло лицо мисс Люки. Яркий и аккуратный макияж никак не вязался с её растрепанными волосами. Джаред готов был поспорить, что она и сейчас стоит в своём офисе без обуви.

– Вы прибыли, это хорошо, – равнодушно произнесла женщина. – Корабль пятого поколения «ЮК-44» прошёл все необходимые испытания и гарантирует выживаемость в девяносто восемь процентов.

– Это должно нас приободрить? – усмехнулся Резник.

Женщина вздёрнула бровь, подавляя своё негодование.

– Прошу меня не перебивать, – процедила мисс Люка. – На звездолёт установлен ионный двигатель с тахионным ускорителем, что позволяет развивать скорость до восьмидесяти процентов от скорости света и создавать на борту стабильное гравитационное поле. «ЮК-44» может совершать посадку на спутники и карликовые планеты, где сила тяжести не превышает трёх с половиной же. Для посадки на поверхность космического тела используются посадочные двигатели. Инструкцию по их использованию найдете в бортовом компьютере. Советую в этом случае использовать автопилот, – мисс Люка почесала длинным ногтем за ухом, стараясь не испортить прически. – На борту размещается капитанский мостик, жилой комплекс, миниатюрная кислородная ферма, лаборатория для исследований, изолятор, хранилище для оборудования и огромный грузовой трюм. Сейчас рабочие станции грузят на борт оборудование, которое вам может понадобиться. Запасов продовольствия должно хватить на два года. Все продукты будут храниться во фризере в кухонном цеху. И ещё на шесть месяца рассчитаны пакеты с сухим пайком. «ЮК-44» оснащён спасательным модулем «Стрекоза». Это спейсбот ближнего действия на троих человек, включая пилота, со своей собственной системой очистки воздуха, с запасом продовольствия и топлива.

Женщина опустила взгляд вниз, словно ища подсказку.

– Готовьтесь к отлёту. Перед погружением в пылевое облако я свяжусь с вами ещё. Да, вот ещё. Все необходимые карты уже загружены в ваш главный компьютер. Я слышала, среди вас есть компьютерный гений.

Арджун со смущенной улыбкой выступил вперёд.

– Да, это я, – с гордостью доложил он.

– Мне плевать. Я только хотела сказать, чтоб вы не совались в программу, которая делает для вас расчет траектории полёта. Вы все разбираетесь в том, что делаете, с этим никто не спорит. Но умением читать звёздные карты никто из вас не обзавёлся.

– Вообще-то мы десять лет… – возразил Резник, но был остановлен.

– Да-да, я читала ваши отчеты о полётах. Смех да и только. В общем, – женщина наклонилась ближе к камере и вкрадчиво произнесла, – если хотите вернуться оттуда домой, а я думаю, вы этого хотите, – она отстранилась от камеры и закончила тоном, не терпящим возражений. – Не суйте свой нос в программу, которая производит расчет!

– Да, мэм, – растерянно ответил Арджун.

– Отлично, это мы уладили. И самое главное. Господин Менингэм принял решение отправиться в полёт вместе с вами.

Команда удивленно переглянулась.

– Мисс Люка, наверно, мы вас не расслышали… – промямлил Резник.

Женщина закатила глаза и выставила перед собой раскрытую ладонь. Резник сник, и мисс Люка продолжила голосом родителя, терпеливо разъясняющему своему чаду устройство Вселенной.

– Находясь на встрече с господином Менингэмом неделю назад, вы, вероятно, не так поняли. Господин Менингэм не человек. Больше нет.

– Правда? – взвизгнул Арджун.

– Около пятнадцати лет назад господину Менингэму поставили неутешительный диагноз. Лечения не было. Тогда его сознание, его разум и его эмоции были помещены в квантовый суперкомпьютер. Тело поместили в криокапсулу, и с тех пор господин Менингэм управляет своей компанией виртуально.

– И зачем ему отправляться в экспедицию с нами, если он всего лишь… – Резник замялся в нерешительности. – Всего лишь компьютер. Зачем ему это?

Мисс Люка не ответила, а только лишь пожала плечами.

– Его данные скопировали и уже загрузили в квантовый компьютер, который был специально установлен на мостике корабля «ЮК-44».

– И что прикажете нам с ним делать? – воскликнул Макс.

Мисс Люка усмехнулась.

– Тоже, что и с любым другим компьютером. У вас остались ещё вопросы?

Команда, растеряно глядя на экран, отрицательно покачала головой.

– Конец связи, – кинула мисс Люка и отключилась.

Друзья поднялись на мостик звездолёта. Они столпились в дверях, не решаясь пройти дальше. Пульт управления размещался в центре помещения. По кругу громоздкого стола располагались кресла для команды. Над столом пульсировала голограмма с названием серии звездолёта «ЮК-44».

– И что нам теперь делать? – спрашивал Макс, таращась на пульт управления. – Я прям чувствую, как он смотрит на нас.

– Не неси чушь, Резник, – сказал Финниган. – Это консоль для навигации и пилотирования. А Менингэм всего лишь компьютер, – Джаред взял Макс за шею и направил его взгляд в дальний угол, где стоял сервер с отдельным компьютером. – Мы можем его просто не включать.

– Это выход, – согласно кивнул Резник. – Название тоже никуда не годится. Под таким названием корабли не совершают открытия.

Джаред решительно подошёл к пульту, подключился к системе и ввёл своё название. В воздухе над столом вспыхнуло, переливаясь перламутром «Лингана».

– Так уже лучше, – заключила Антарес и уселась в своё кресло. – Займусь проверкой двигателей.

Приготовления шли полным ходом. Погрузка оборудования и продовольствия была завершена. Работники станции отрапортовали на мостик и покинули платформу.

Макс связался с центром управления полётами космопорта на орбитальной станции и подтвердил готовность.

– Лингана, – ответил центр управления, – для вашего корабля поступил звонок с Земли. Связь сможем продержать открытой в течение двух минут. Готовы принять?

Макс удивился, но подтвердил готовность.

– Джаред, – раздался в динамиках натянутый женский голос. – Джаред? Ты меня слышишь?

Финниган тяжело вздохнул и придвинулся к микрофону.

– Я здесь, Мишель, – ответил он.

– Ты снова улетаешь? Почему ты мне ничего не сказал?

– Просто всё так закрутилось… Я не думал, что всё сложиться так легко. Но мне надо лететь.

– Но почему? – воскликнула женщина с надрывом. – Почему тебе всегда надо лететь? Почему ты не можешь остаться на Земле со мной и сыном?

– Детка, это работа… – Джаред зажмурил глаза, представляя перед глазами заплаканное лицо жены. – Я должен работать.

– Работать можно и здесь. Ты просто не любишь нас, но тебе не хватает смелости сказать мне в лицо, что жизнь на задворках космоса тебе важнее собственной семьи.

– Нет, Мишель, это не так! Ты же знаешь…

– Я знаю… – девушка тяжело вздохнула. – Ты принимаешь свои таблетки?

Джаред нащупал карман с нераспечатанным флакончиком.

– Да, – выдохнул он, солгав.

Девушка на том конце тяжело вздохнула.

– Ты врёшь мне. Опять. Иначе бы ты вернулся домой. Твой сын уже почти не помнит, как ты выглядишь.

Джаред посмотрел на экран. До конца прямой связи с Землёй осталось меньше двадцати секунд.

– Детка, ты знаешь, что я делаю это всё ради тебя и ради Натана. Я вернусь, и привезу кучу денег. И больше не оставлю вас.

– Да… – вымученно вздохнула Мишель. – Только это ложь, и ты это знаешь.

– Родная, я люблю вас. Передай Натану, что папа любит его и вернётся через год. Я обещаю.

Ответа не последовало.

– Детка, ты же передашь мои слова сыну?

Джаред посмотрел на экран. Сигнал с Землёй был потерян.

Молчание на мостике прервал мягкий голос.

– Да, вышло как-то не очень красиво.

Над пультом парила голографическая голова, мерзко ухмылявшаяся всем присутствующим.

– Привет! – продолжала цифровая копия господина Менингэма. – Забавно было, ребята, когда вы решили, что меня можно «не включать».

Голова рассмеялась троящимся металлическим звуком.

– Кстати, мне нравится название. Что-то классическое… – голова нахмурилась. – ЛИН-ГА-НА. Не могу вспомнить, где я это слышал.

Команда единогласно, не сговариваясь, приняла решение игнорировать посторонний голос на мостике. Образ компьютерного человека можно было бы принять за простой сбой в системе. А раз так, то когда ему наскучит полное отсутствие внимания со стороны экипажа, программа отключиться. Наверно…

На консоли возник сигнал из центра управления.

– Лингана на старт. Приготовьтесь к сбросу через пять минут.

Платформа под звездолётом мягко раздвинулась. Магнитные стопора отпустили корабль и «Лингана», запустив двигатели, плавно вылетела в открытый космос.

– Сброс прошёл успешно, – произнёс Резник. – Центр управления, как слышите меня?

– Подтверждаем. Сброс произведён успешно. В добрый путь, Лингана.

Звездолёт встал на курс, набрал скорость и поплыл в вечной темноте космоса.

– Шеф, – обратился Макс к Беринхарту. – Мой желудок уже сводит от голода. Что сегодня на ужин?

– Порция хороших манер, я полагаю, – парировал Беринхарт.

– Ты не в духе, – констатировал Резник. – Но это не значит, что команда должна остаться голодной.

Беринхарт поднялся с места.

– Я позову команду, когда всё будет готово. Но капитан корабля, – австриец сверкнул глазами в сторону Макса, – неотрывно должен следить за курсом. Поэтому ужин ему достанется в последнюю очередь.

И не дожидаясь ответа, Беринхарт скрылся за дверью.

Джаред покинул мостик вслед за австрийцем. Ему до боли в костях хотелось остаться одному. Он спустился на нижнюю палубу и остановился у крошечного иллюминатора. Ржавеющий Марс заговорщицки подмигивал своей освещенной стороной. Земли отсюда видно не было вовсе. От этого Джареду почему-то стало легче. Сковывающая сердце боль на мгновение отступила. Ведь он не бросал свою семью. Он лишь работает на её благо. Но было ли это правдой, или Финниган старательно убеждал себя в этом, чтобы скрыть свои истинные эгоистичные мотивы.

На прошлой неделе Финниган был в Лондоне, но даже не вспомнил о семье, не подумал заехать к ним повидаться и объясниться. О чём это может говорить?..

– Вот ты где, – прошептала за спиной Антарес. – Беринхарт зовёт на ужин.

Джаред оглянулся на подругу. Её глаза с подозрением изучали его.

– Это не то, что ты хотела мне сказать, – заметил Финниган.

Брови девушки удивлённо подпрыгнули, после чего Антарес наигранно рассмеялась.

– Не понимаю, о чём ты, – ответила она.

– Тогда пойдём ужинать, – Джаред приобнял девушку за плечо и повёл к лестнице.

– Нет, стой, – Антарес остановила Джареда и повернулась к нему лицом. – Ты прав. Я хотела поговорить о другом.

Её глаза взволновано дрожали, зрачки сузились и на радужке стал заметен рисунок звёздочки – дефект, из-за которого Антарес получила своё имя.

– Мы поэтому оказались здесь? – спросила девушка. – Потому что ты бросил принимать лекарства?

– Хмм… – протянул Джаред. – А я думал, мы все здесь, потому что хотим заработать.

– Это говоришь ты, или твоя мания?

Джаред стиснул зубы.

– Может, я и есть моя мания?! Почему всем так важно, чтобы я был нормальным? Может, благодаря моей мании у тебя и твоего мужа есть работа?!

– Не говори глупости! – взвизгнула Антарес.

– Ты такая же, как Мишель. И как моя мать. Как все, – обиженно произнёс Финниган. – Ты винишь меня за то, что должна тащиться вслед за мужем, за то, что вынуждена болтаться в космосе, вместо того, чтобы обустраивать уютное гнёздышко в какой-нибудь деревушке под Лондоном и плодить детей.

Антарес разозлилась и звонко шлёпнула Джареда по щеке. Он усмехнулся и продолжил:

– Тебя задели мои слова. Вероятно потому, что дело не во мне, и даже не в Максе. Дело в тебе, верно? Тебе здесь нравится. Тебе нравиться быть не такой, как все. Иначе ты бы не связалась с нами. Но тебе стыдно за свои интересы и свой выбор. Ты хочешь думать, что это всё лишь временно, и пройдёт, когда ты решишь остепениться. Ты хочешь думать, что ты нормальная. И поэтому так отчаянно стремишься сделать нормальным и меня.

Джаред вынул из кармана флакон с лекарством и протянул девушке.

– Они превращают меня в овощ. Если для тебя это нормально, то принимай их сама.

– Ладно, я больше не скажу тебе ни слова, – сдалась Антарес.

– Спасибо, – улыбнулся Джаред.

– Но таблетки я сохраню. Потому что пройдёт какое-то время и на смену твоей мании придёт депрессия. Возможно, тогда ты сам попросишь их у меня.

Антарес спрятала флакон в нагрудный карман костюма.

– Пойдём есть, – сказала она. – Беринхарт приготовил что-то аппетитное.

Глава четвертая, всё будет в порядке

Через три недели полёта «Лингана» достигла орбиты Плутона. Карликовая планета, разграбленная и опустошённая, одиноко вращалась в компании таких же ничтожно малых космических тел. Массивный и ледяной Нептун встал на пути солнечного света и отбрасывал тень на беззащитного карлика. Всё в Солнечной системе шло своим чередом, всё жило по своим законам.

«Лингана» резво неслась сквозь невидимую материю космоса. Компьютер, управлявший полётом, разбудил капитана Резника громким предупреждением. Он лениво выполз из объятий любимой жены и поднялся на мостик. Макс удивился, увидев Арджуна за работой.

– Что случилось? – спросил Резник, выключая сирену.

Арджун не отвечал. Макс внимательно посмотрел на индуса, поглощённого работой и с силой стукнул того по плечу. Арджун всполошился и вынул наушники из ушей.

– Ты что, не слышал сирены? – возмутился Макс. – Что ты тут делаешь?

– Святая Вселенная! Ты меня напугал! – индус держался за сердце, выстукивавшее в его груди марш.

– До входа в пылевое облако осталось меньше сорока восьми часов, – объяснила вспыхнувшая голограмма господина Менингэма. – А мистер белый изучает программу маршрутизации полёта.

Друзья оглянулись на голограмму. Резник сложил руки на груди и поджал губы. Арджун, хватая ртом воздух от возмущения, таращился в пустые глаза цифрового изображения.

За три недели полёта оцифрованная копия лишнего пассажира на борту «Линганы» сильно подпортила команде удовольствие от полёта. Не прошенный гость встревал в разговоры, отвешивал советы направо и налево и вворачивал неуместные, а чаще даже не понятные, шутки.

Усилием воли друзья перебороли желание вступить в разговор с образом Менингэма и вернулись к своей беседе.

– Да-а, – протянул Резник, – автопилот это, несомненно, комфорт передвижения. Он уселся в своё капитанское кресло. – Но так скучно мы ещё никогда не летали. А тебе, кажется, было велено не копошиться в программе полёта! – напомнил Макс другу.

– А я с ней ничего и не делаю, – Арджун зевнул и откинул спинку кресла, вытянувшись почти горизонтально. – Я скопировал её на свой компьютер и разложил на слои. Это очень увлекательно! Программу полёта писал искусственный интеллект. Логические цепи, команды… всё просчитано так… так…

Арджун задумался на мгновение.

– Так бездушно! – наконец закончил он. – Человек пишет программы с чувством, с наслаждением, со страстью. Вот, посмотри!

Арджун вывел над пультом ряды цифр.

– Вот здесь, где несколько строк заканчиваются рядом нулей. Это же почти поэзия! – восхищался индус. – А здесь что?! – он сменил изображение, так же заполненное цифрами.

– А что здесь? – усмехаясь, спросил Макс, который совершенно не наблюдал разницы.

– Скука. Всё чётко, разбито на сегменты…

– И всё работает, – заметил Резник. – Разве не это главное?

Арджун согласно кивнул, пожал плечами, но ничего не ответил, оставшись при своём мнении.

– Но кое-что мне удалось узнать, – продолжал задумчиво индус. – Программа ведёт нас к аномалии. Сохраняя текущую скорость, мы окажется в центре через двое суток. Но программа указывает время в пути почти шесть дней, это около ста сорока часов. Мне показалось это странным.

– Хочешь сказать, в области аномалии ход течения времени замедляется?

– Нет, – Арджун вывел над консолью столбцы цифр и символов. – Это встроенная подпрограмма, которая после входа в облако сбросит скорость до крейсерской. По какой-то причине нейросеть, прописывая маршрут, указала, что вход в аномалию должен происходить на безопасно минимальной скорости.

Макс какое-то время рассматривал непонятные символы. Шумно вздохнув, он почесал затылок.

– Финниган бы понял, в чем здесь дело, – произнёс он.

– Финниган сейчас не в состоянии даже принять душ, – заметил Арджун. – Отказ от таблеток сильно сказывается на нём.

– Я бы мог вам дать ответ, – ненавязчиво произнесла вспыхнувшая голограмма господина Менингэма.

Друзья упрямо отвернулись от неё и покинули мостик, отправившись в столовую.

Тем временем Беринхарт приготовил ароматный завтрак и накрыл стол для друзей. На поднос он поставил тарелку с аппетитным омлетом и чашку кофе и отправился навестить друга.

Джаред лежал в своей каюте на постели и безразличным взглядом высматривал что-то на потолке. Воля к жизни покинула его разум, и остатки сознания были не в силах сдвинуть отяжелевшее и безвольное тело. Был ли хоть какой-то смысл в том, что он существовал? Он, такой как есть, уже не молодой, с израненным бесчисленным количеством татуировок телом, с больной душой и разумом, который периодически играет с ним злые шутки. Неужели, спрашивал себя Джаред, семью на Земле он бросил только лишь для того, чтобы лежать бесформенной биологической массой в крохотной каюте в миллионах километрах от родной планеты?

При воспоминаниях о сыне чувство вины захватило сознание Джареда. Ему почти сорок лет, но он не сумел ничего добиться. Каждое начинание оканчивалось провалом. Каждый свой взлёт Финниган заканчивал, падая на дно. Так остался ли ещё смысл продолжать эту борьбу с самим собой? К чему эти тщетные попытки доказывать раз за разом самому себе, что он властен над своей судьбой, что он не неудачник, если он не способен удержать свой разум от падения в прожорливую черную дыру депрессии?

Сдавленный воздух в каюте наполнился запахом омлета. Финниган лениво повернул голову. В дверях виднелась высокая фигура австрийца. С надменной усмешкой в глазах он держал в руках поднос с завтраком.

– Мать-Земля! – воскликнул Беринхарт. – Ну и вонь у тебя здесь!

Он зажал нос пальцем, поставил поднос на столик и подошёл к термостату.

– Ты в конец свихнулся! Ты пытался себя убить?

Беринхарт включил подачу свежего воздуха из кислородной фермы и вентиляторы на полную мощность, чтобы прогнать вонь и затхлость, скопившиеся в помещении.

– Мне нужно было подумать, – лениво отвечал Финниган.

– Конечно, с кислородным голоданием всегда яснее думается! – возмущался австриец. – Ты похудел, ничего не ешь. Мы скоро войдём в облако, и никто не знает, что делать дальше.

– Автопилот должен привести нас на ту сторону, – безразлично кинул Джаред.

– Да, но дело не в этом, – австриец сел на кровать рядом с Финниганом и заглянул ему в глаза.

Привычное высокомерие в его чертах испарилось, глаза казались озабоченными и взволнованными.

– Я не трогал тебя почти две недели. Я знаю, что тебе нужно время, чтобы восстановится. Всем это порой бывает нужно. Но всё это, – Беринхарт обвёл взглядом каюту, подразумевая корабль, – стало возможным благодаря твоей нескончаемой тяге к авантюризму. Мы пойдём за тобой на край Вселенной. Но если ты потеряешь себя, мы пропадём.

Лицо Джареда выглядело безразличным, заброшенным. Но на глаза проступили слёзы.

– Расскажи мне, – произнёс австриец, чувствуя, что ему удается вытащить друга из цепких лап депрессии.

Он разглядывал рисунки на коже Финнигана, остановился на надписи на кисти правой руки и продолжил:

– Расскажи мне историю этих букв.

Джаред поглядел на свою руку. Большие буквы «L.O.L.» синели под кожей. Тело человека стремиться переработать всё инородное, поступая точно так же с краской, вбитой под кожу. Границы букв расплывались и будто дрожали, но надпись по-прежнему виделась ярко.

– Я набил её в шестнадцать, когда мне поставили диагноз, – ответил Финниган. – Я не верил тому, что говорили мать и этот доктор в своём идеально выглаженном белом халате. Я смеялся над ними, над их словами, над их угрозами. И я сделал эту надпись. Наверное, чтобы напоминать себе о том дне, когда моя жизнь вдруг стала медицинской картой.

Пара слезинок сорвались с ресниц и скатились на простынь. Джаред закрыл лицо руками и ещё какое-то время полежал не шевелясь. Беринхарт терпеливо ждал.

– Вкусно пахнет, – заметил Финниган и поднялся на постели.

– Это мой омлет и чашка крепкого черного кофе, – усмехаясь, ответил австриец. – Я добавляю в яйца щепотку мускатного ореха, и это придаёт омлету тот самый неповторимый аромат.

Финниган потянулся за вилкой, но Беринхарт остановил его, стукнув по руке.

– Это мой завтрак, – австриец посмотрел на друга с прежним высокомерием. – Если ты голоден, тебе придётся пройти в столовую.

Чуть позже этим же днём команда звездолёта «Лингана» получила сообщение с Земли. Друзья поднялись на мостик и включили запись.

На темно-синем экране возник образ неподражаемой мисс Люки. На голове её из волос был вылеплен силуэт туфельки, что показалось Джареду ироничным, так как эта женщина не любит носить обувь. Лицо мисс Люки покрывал слой пудры создавая эффект однотонного блюдца, бесцветные глаза почти не моргали, бесцветные губы едва заметно шевелились.

– По нашим подсчётам вы скоро войдете в облако, – бесстрастно звучал голос мисс Люки. – Ещё через несколько суток пути вы должны войти в аномальную зону, которая выкинет корабль на другой стороне. Поэтому считаю важным напомнить вам, что это последний шанс отправить сообщения на Землю. Если вам, конечно же, это нужно. Господин Менингэм просил выразить вам слова благодарности за ваш вклад в освоение дальнего космоса.

– Будто нам есть дело до того, что думает этот любитель гольфа, – Резник с недовольством закатил глаза. Он казался несколько раздраженным.

– Тихо, дай послушать, – шикнула на супруга Антарес.

– Должна сообщить вам, что у вас появились конкуренты, – мисс Люка на мгновение позволила себе улыбнуться. – Расскажу подробней. По данным международного агентства, курирующего космическое пространство, Содружество внесло в реестр маршрут полёта своего военно-исследовательского судна. На данный момент эта траектория пролегает в стороне от пылевого облака. Их Министерство Космонавтики утверждает, что они отправляют учёных исследовать межзвёздное пространство за краем Солнечной системы. Однако нашей внешней разведке удалось обнаружить, что корабль Содружества «Циолковский-3» сменит курс после прохождения орбиты Нептуна. Они готовили эту секретную операцию больше двух лет. Секретную, потому что в их государстве об истинной сути пылевого облако знают единицы.

– В странах диктатуры всегда так? – задался вопросом австриец. – Никто ничего не знает, но все готовы выполнять приказ.

Антарес шикнула на Беринхарта и тот замолчал. Тем временем мисс Люка продолжала.

– Корабль будет запущен уже через пару месяцев. Содружество сдвинуло сроки строительства, когда узнало о вашем полёте. Конечно, догнать они всё равно вас не смогут. Скорость их двигателей едва дотягивает до половины мощности вашего звездолёта. Поэтому когда «Циолковский-3» достигнет облака, вы, может, уже будете возвращаться обратно.

– Это всё политика. Какое нам дело до всего этого? – изумился Арджун.

– Возможно, – продолжала мисс Люка, – вы даже не стали слушать моего сообщения. Ведь политика, как вы считаете, не имеет никакого отношения к вам. Но, так или иначе, мы все участвуем в политике. Мы платим налоги, голосуем, строим торговые отношения. Если вам удастся отыскать планету, богатую сырьем, по составу схожим с каллистинием, то вы, господа первооткрыватели, окажете большую услугу всему Королевству. Не хочу на вас давить, но мы тут на Земле возлагаем на вас большие надежды.

Мисс Люка подмигнула, и запись закончилась.

– Значит теперь это уже гонка, – задумчиво протянул Резник.

– Успокойся, – Антарес приобняла мужа за плечи. – Ты же слышал её, у них слабые двигатели. Несколько месяцев они потратят, чтобы добраться до пояса Койпера. Едва ли можно сравнивать улитку и гепарда.

– Мы ничего не знаем о Содружестве, – заметил Беринхарт. – Это закрытая страна, которая почти не общается с внешним миром. Их технологии нам не известны и, возможно, они опережают нас. Не стоит недооценивать врага.

– Адольф прав, – согласно закивал Арджун. – Всегда считай своего врага сильнее себя. Нет ничего хуже, чем недооцененные силы соперника.

– В любом случае, мы ничего не станем делать, даже если корабль Содружества догонит нас, здесь или на той стороне, – заключил Финниган. – Может, отдалённо мы и участвуем в политике, но всё же это не наше дело. К тому же, они такие же люди, как и мы.

Арджун рассмеялся и похлопал Макса по плечу.

– Это он на тебя намекает.

Резник одёрнул плечо, сложил руки на груди и изрёк несколько обиженным голосом.

– То, что я родился в Содружестве, не означает, что я один из них. Я вырос в Чизике и считаю Лондон своим домом.

Беринхарт повернулся к индусу и недовольно покачал головой.

– Зачем ты это начал? – спросил австриец. – Теперь мы будем вынуждены в тысячный раз слушать трагическую историю переезда его родителей в Королевство.

Беринхарт и Арджун едва сдерживали смех.

– Я здесь капитан! – разозлившись не на шутку, воскликнул Макс. – И никто не смеет смеяться надо мной!

– Слышу слова не мальчика, но диктатора! – произнёс Арджун и рассмеялся в голос. – У вас это в крови, диктовать свою власть?!

Макс шумно втягивал воздух носом. Он знал, что на самом деле никто так не считает. И всё же за годы жизни в чужом городе, ставшем родным, Резник слышал немало издёвок на тему своего происхождения.

Наконец, справившись с эмоциями, Макс ехидно улыбнулся и посмотрел Арджуну в глаза.

– Зато мой народ никогда не был рабами Британцев, – произнёс Резник, намекая индусу на далёкое колониальное прошлое.

– Ну всё, достаточно! – закричала Антарес. – Вы сейчас наговорите друг другу гадостей и неделю не будете общаться. Мы это уже проходили. У нас нет времени на ваши детские психологические травмы.

– Твоя жена права, – улыбнулся Финниган. – И хоть она всего лишь ирландка, я считаю, в этот раз к ней можно прислушаться.

В глазах Антарес вспыхнули ярость и многовековая ненависть к британцам. Она стиснула зубы, оправила рыжеватые волосы и почти прошипела:

– Может, я и вправду «всего лишь ирландка». Но я никак не могу взять в толк, почему мы позволяем какому-то британцу командовать нами?!

– Во всём Королевстве ты отыскала русского и вышла за него замуж, детка, – улыбался во все зубы Финниган. – Хоть один британец должен быть в твоей жизни!

Антарес надула губки. Ноздри её дрожали, а грудь, переполненная гневом, часто вздымалась. В нависшей тишине ощущалось напряжение. Разные по происхождению, эти люди нашли причины, чтобы дружить, чтобы стать единой командой. Антарес раскрыла рот и раскатисто рассмеялась. Друзья последовали её примеру. У человека есть много причин, чтобы ненавидеть тех, кто хоть немного отличается. Куда важнее находить причины любить и быть вместе, невзирая на отличия.