Читать книгу: «Пути океана: зов глубин. Книга вторая», страница 13
Квартирмейстер вытирал слёзы от смеха.
– Самое, говоришь, влиятельное…
– Одним словом, крысы сухопутные, – Витал зло сплюнул. – Кстати а куда делась охрана снаружи-то?
– Да мы там обменивались любезностями, и они сами дружно куда-то делись…
Об стол звякнула разрозненная пара измятых латных наручей.
– Посмотри, как хорошо сделано, и из какого говна. Богатые же люди, а на самом важном экономят. – Витал ненадолго задумался. – Будет образец для наших мастеров, как делать нельзя.
– Ты оторвал наплечник в потасовке, чтобы заполучить плохой пример? – Фаусто снова засмеялся. Все таки горбатого может исправить только могила.
Но он тут же вспомнил о пустующих трюмах скользнул к капитану и вкрадчиво прошептал:
– Я перевёл груз на «Золотые Пески» с последнего захваченного судна…
Капитан смерил его взглядом.
– Это не груз, а живые люди! Мы зовём их “грузом” только в присутствии врагов. Ещё раз без моего ведома что-нибудь сделаешь, вышвырну из экипажа к чёртовой матери.
Фаусто обиженно посмотрел на него.
– У нас с ребятами для тебя сюрприз. И уж лучше нашим трюмам пустовать. Ты не пожалеешь!
– О чем ты?
– Угадай, чей “караван” сегодня к вечеру мы перехватим прямо на подходе сюда?
– Да о чем же ты! Мы в нейтральных водах, или ты забыл? В акватории Мурены так не принято… Приличным людям негоже здесь охотиться.
Оскорбленный квартирмейстер вытаращил на него глаза:
– Я же все продумал, чего ты! Мы выйдем из акватории и встретим их вот тут. – Фаусто развернул карту и ткнул смуглым пальцем в жирно выведенную метку. – Мы строго чтим законы и не выходим за рамки. Все чин чином. Да ой, ну расслабься же! Это – сюрприз.
***
Команда тем временем застёгивала броню и проверяла оружие. Моряки переговаривались и вели себя совершенно буднично, как если бы собирались на рыбалку. Или охотиться на дичь. Шутки, болтовня, приготовления… Виталу эта затея совершенно не нравилась. Но он утешал себя тем, что команда по крайней мере разомнется.
– Допустим. Чей, говоришь, “караван”? – раздраженно спросил капитан.
Он наконец сердито вырвал из рук Фаусто подзорную трубу. И вгляделся. Лицо его преобразилось.
– Да ладно!.. – с сомнением пробормотал он. – Глазам не верю…Флаги судов Лавраза. Да непростые…
– С днём рождения, Венсан!
Квартирмейстер стоял со сложенными на груди руками и прятал волнение: капитан наконец ожил. Угрюмая меланхолия совершенно его оставила. Глаза его вспыхнули, а в жестах возникла медлительность, свойственная хищному зверю.
– Поднять флаги, и – полный вперёд, господа! – скомандовал с плотоядной улыбкой капитан.
Вверх по грот-мачтам всей колонны взвились чёрные флаги со скрещёнными саблями в форме буквы «V».
***
В последнее время дурная слава пиратов Венсана навела истинный ужас на каждого, кто ходил по водам Лавразской Акватории.
Очевидно, невежество в среде мореходской черни плодило суеверия, и сила разума человека образованного, не доступная обывателю, легко развеивала самые завиральные байки, что по обыкновению преумножали могущество морской босоты.
И тем не менее герцог Фредерик де Сюлли зажмурился, протёр глаза, и снова заглянул в подзорную трубу. Нет, не показалось.
Нехороший, иррациональный холодок пробежал по спине и вызвал совсем уж неподобающую дрожь поджилок.
Зловещие тени белокрылах фрегатов, с небольшими, но яркими, чёрными флагами, сокращали дистанцию с невиданной скоростью.
Это не кошмарное видение.
О рисках на маршруте из порта Вердена до острова Да-Гуа ему многократно докладывали. И он как будто бы даже особенно не возражал, подписывая отказы от ответственности в нескольких экземплярах.
Его предупреждали.
Но он пошёл вопреки всем рекомендациям советников и – против увещеваний капитана Дайона.
Ведь медлить было никак нельзя. Обстановка на Да-Гуа давно уже требовала его личного участия, и теперь он, герцог де Сюлли, решительно стоял на палубе и на всех парусах шёл вершить справедливость.
После смерти сестры, а затем и жены от чумы на него навалилась невероятная тоска.
Ему вдруг стала очевидна собственная уязвимость перед старухой с косой, что не щадит ни бедных, ни богатых. Пришла меланхолия. Заглушить её не удавалось ни с помощью прежде безотказных алкоголя и разврата, ни погружением в политические дрязги, ни силами лекарей. Даже щедрые отчисления в казну ближайшего к небесам братства Солемы не принесли обещанного облегчения.
Он ждал, что встреча с племянницей и сыном вдохнут в него жизнь. Дела же Альянса Негоциантов по проблемам колонизации острова возродят его некогда крепкую политическую хватку.
Селин.
Что она творит?! Судя по донесениям, в девчонке проснулись серьезные аппетиты едва ли не государственного размаха, и она перешла к захвату власти. Что ж. Какая ирония: он всегда чувствовал в ней талант и сам взращивал его все эти годы. Но предположить, что донесения не лгут, и она повернет против него же собственные кропотливые усилия… Селин действительно предала его!
И ее письма. Полные холода, словно от чужой, они носили сугубо формальный характер. Как будто бы племянница никогда не была перед ним в неоплатном долгу. Да эта бесприданница ноги ему целовать обязана за всё, что он для неё сделал!
Но несмотря на заверения себя самого со стиснутыми кулаками, будто бы он все простит, покайся она за каждый свой шаг против его воли, в мозгу кипела единственная очевидная мысль.
Неблагодарная тварь! О, скорее бы берега Новой Вердены, и племянница будет на коленях умолять его о пощаде! Да! Он сочтётся с ней сполна!..
Праведное негодование герцога нарушил сбивчивый лепет капитана:
– Ваше Сиятельство, это армада Венсана! Я дважды… дважды, милорд!.. упоминал о ней перед вашим решением отплывать… Мы ещё могли бы взять курс на… Но видите ли, они быстрее… и… знаете, лучшее, что мы можем сделать, так это не вступать в бой!
– Прекратите мямлить!!! Что вы несете! Вы в своем уме капитан Дайон?!
– Разумеется! У них – собственный кодекс. Так, если успеем вывесить белый флаг до абордажа и не окажем сопротивления, трюмы-то они может и выгребут, но в живых оставят…
– А если мы не пойдем у этих бродяг на поводу?
– Помилуй нас Глубина! Вот такого нам как раз сейчас и не надо! В-ваше Сиятельство-о…
Капитан Дайон сорвал с себя треуголку, дрожащей рукой вытер лоб, придвинулся ближе, видать чтобы не расслышала команда, и зачастил громким шёпотом:
– Сударь мой, да они же – настоящие мясники! Вам, должно быть и не докладывали… такого… Они приходят… как единое тело действуют, да как будто в них вместо крови – сама морская вода текёт! Никому пощады не дают! Да об них только все и говорят, после них только палубу и перекладывать, такую кровавую бойню после себя оставляют… Я же вам. докладывал, Ваша Светлость!.. Они пустили ко дну столько отменных галеонов!.. Это же всё было в моих рапортах… А какая у них артиллерия… Говорят, сам Морской Дьявол им орудия-то ставил…
– Довольно истерики, Дайон. Вы омерзительны. Немедленно готовьте пушки к бою!
Казалось, моряк вот-вот рухнет перед ним на колени и начнёт типическое для третьего сословия нытьё за собственный скарб:
– Вы совершаете непоправимую ошибку, Ваша Светлость! Гильдия не потерпит…
– Выполнять!!!
Капитан повернулся и прокричал что-то на грубом языке мореходов. Экипаж заметался по палубе.
– Вам лучше пройти в каюты, Ваше Сиятельство…
– Благодарю, но разве я похож на труса?, – де Сюлли-старший приосанился, не сводя подзорной трубы с вражеского флота, расстояние до которого стремительно сокращалось.
Дайон дрожащими руками откупорил флягу и, давясь, выпил все до дна.
Между тем, пираты уже приблизились на расстояние пушечного выстрела, но орудия по прежнему молчали. Флагман пошёл на опасный угол поворота.
– Что происходит…?! – прошипел Фредерик де Сюлли. – Атакуйте! Немедленно!
– Сударь, вы, возможно, и готовы к неминуемой смерти!.. А вот я и мои ребята – нет, – дыхнул ему в лицо дешевым бренди Дайон. – Мы подняли белый флаг! Да!
Герцог задрал голову голову и стиснул зубы. Какой позор. Пока он молча наблюдал за происходящим и обдумывал кару всей команде, его возмущение утонуло в грохоте абордажных крюков о борт.
Среди трусливого ропота раздался женский визг.
Но быстро смолк, – дама лишилась чувств. Как бы мореходы ни собирали господ и ни пытались силой увести в каюты, любопытство на грани ужаса сбило дворян в испуганное стадо.
Не успел Фредерик опомниться, как на палубе почти одновременно появилось около дюжины людей. Вооружённые, одетые в одинаковые чернёные камзолы, они бодро разбежались по сторонам и замерли. Самый высокий из них по-хозяйски осмотрел палубу, взглянул на мачты, вышел вальяжной походкой вперед и произнес:
– Дамы и господа! Никто никуда не расходится. Благодарю за проявленное благоразумие и экономию наших боеприпасов. Капитан Дайон, приветствую вас, мой дорогой!
Капитан промычал что-то неразборчивое. Но пират спокойно продолжил.
– А сейчас почтенная публика поочередно снимает с себя цацки и кладёт в эту бочку. Смывать кровь с ювелирки крайне хлопотно, знаете ли… Экипаж! Немедленно перегрузить всё из трюмов на наше судно! Шевелитесь!.. Кстати, эй, у нас вакантно место марсового юнги. Кем бы вы ни были здесь, у меня – начинаете с этой позиции. Все вопросы – после погрузки. Ну же!..
Раздались причитания пассажиров. Моряки забегали.
– Венсан, а тебе штурман не нужен? – послышался голос позади.
Пират расхохотался:
– А ты сначала до погрузки доживи! Глядишь – и возьму…
Он всё бродил по палубе, придирчиво осматривал снасти и сам корабль, да так, словно собирался его вот-вот покупать. На своих людей и захваченную команду никакого внимания не обращал: синелицые занимались своим делом, и Фредерику де Сюлли казалось, будто он чувствует облегчение осадки борта – с такой скоростью его покидал груз. С любезностью радушного хозяина бандит здоровался с дамами, не подавая руки, приветствовал господ, и только неизвестные жесты рук в перчатках указывали знаки сообщникам, куда перейти да кого взять на мушку.
Он вдруг неожиданно развернулся, глядя прямо на де Сюлли.
Ухмылка головореза исчезла. Жестокое лицо преступника с татуировками извивающимися из выгоревшей короткой бородвы, наконец проявило свою зверскую натуру:
– Высокопоставленный гость! Надо же, как мне сегодня повезло! Герцог де Сюлли, полагаю? Очень надеялся на встречу… А вам говорили, как же бессовестно льстит придворный портретист? Нет? О, гоните его в шею…
Глава головорезов шёл на Фредерика с такой уверенностью, что тот поспешил отбросить дрожавший в руке мушкет в сторону.
Густо покрашенные сурьмой горящие серые глаза наполнились шальной ненавистью и внимательно изучали лицо герцога.
Под этим взглядом и ощущением разящей опасности от этого чудовища, Фредерик отступал назад до тех пор, пока в спину его не ткнулась нечто твердое.
Вдруг оскаленный пират сгрёб де Сюлли за грудки и приложил того головой об мачту. Явно вполсилы. Но в глазах потемнело. Фредерик по себе знал это холодное бешенство, предваряющее жестокую расправу. Негодяй же только входил в раж и даже не вынимал оружия.
– Эй-эй, Венсан! Поберег бы шкуру гостя! Так и пришибить их велико-четатам недолго! И плакал наш выкуп, – послышался тревожный голос кого-то из пиратской своры.
– Выкуп? Помилуй, какой выкуп, Красавчик? Здесь не тот случай… Да и у меня сегодня праздник, – в конце концов отведу душу… Думаю, меня бы весьма порадовал вид выпущенных герцогских кишок или его конвульсии на рее… А лучше – все вместе.
Казалось, подобного ответа не ожидали даже сами головорезы. Их задор поутих. И от этого стало еще страшнее.
– Постойте! Я готов предложить заплатить выкуп сам! Сколько? Назовите цену!
– Так сильно хочешь жить? И думаешь, что можешь сторговаться даже со смертью? – голос того, кого назвали Венсаном зазвучал тихо и зловеще, – Тогда у меня есть идея поинтереснее.
Он развернулся, не выпуская ворота камзола герцога, и что-то прокричал на языке мореходов. На солнце блеснули ятаганы. Свиту де Сюлли, пару дюжин верденских аристократов, подвели и выстроили полукругом вокруг мачты. Дамы всхлипывали. Бледные как полотно господа сохраняли остатки достоинства. Впрочем бешеному сброду до них не было дела. Главарь тем временем всё допытывался:
– Все «сливки общества» здесь? Все палубы досмотрены?
– Вот еще этих нашли в адмиральской каюте, – сказал один из головорезов и кивнул на Фредерика.
Обеих его перепуганных фавориток вывели на всеобщее обозрение и поставили прямо перед пиратом. Набеленные и нарумяненные наподобие взрослых дам, они смотрели оцепеневшими оленятами. Словно одурманенный, Венсан уставился на них. Казалось, прищуренные глаза читают письмена с их лиц, так внимательно бандит осматривал бледные заплаканные личики. Фредерик не выдержал:
– Нравятся? Забирайте их!
Венсан резко развернулся к нему и замер. Да неужто этот бандит согласен на торг?! О, разумеется, Фредерик уже знал, кому первым делом напишет о награде за голову проклятого босяка. Но как глава Альянса Негоциантов, де Сюлли умело управлялся и не с такими подонками, так что приосанился и продолжил:
– Совершенно верно, Венсан. Отдаю их вам. Забесплатно. И выкуп. Девицы благородных кровей, надлежащего воспита…
– Молчать!
Негодяй, чьи глаза почернели от бешенства внезапно свирепо отчеканил:
– Я запрещаю трогать детей. Тебе, твоим лакеям, да неважно кому, слышишь, ты? – Не глядя на юных пассажирок, он прорычал: – Увести их с палубы!
– Уверяю, я не это имел в виду… Это недоразумение. Меня неверно поняли… – начал было герцог.
Девиц, что едва вышли из детского возраста, Фредерик любил всегда. И по-разному. С кем-то он был ласков, кому-то везло меньше. Зависело от того, кто ему их поставлял…
– Не сомневаюсь.
Тело парализовал страх. Губы задрожали. Пират же с ухмылкой развернулся к нему.
Де Сюлли не сразу почувствовал, как по коже на бедре полоснула холодная кромка ятагана. Запоздалая боль испугала. Ткань штанов вместе с панталонами бесшумно опала на палубу.
Пират с сомнением потёр подбородок:
– Знаешь, я думал, ты будешь как-то посолиднее, герцог.
Какое унижение…
Де Сюлли одной рукой зажал кровоточащую рану на бедре, а другой прикрыл пах.
Исполненный поруганного достоинства, он избегал встречаться взглядами с ропчущей свитой.
Фредерик повернул голову, и вдруг его взгляд выхватил лёгкий пиратский галеон.
Над носовой фигурой возвышались два перепончатых крыла, формой повторяя те узкие паруса, что служат залогом скороходности кораблей. Сама же носовая фигура устрашала. Наполовину девица, а ниже пояса – морское чудовище с щупальцами спрута, словно в кошмарном объятии захватившими нос корабля. Распущенные волнистые волосы почти прикрывали красивую высокую грудь.
Строгое же лицо её было точной копией… Он побледнел.
– Господин Маркиз, прошу вас, – обратился негодяй к кому-то.
К Фредерику подошёл ужасающего вида черноволосый старик с пронзительно синими глазами и уставился на него. Головорез что-то прошептал ему на ухо и отступил, вынув мушкет. Дуло смотрело герцогу в лицо.
– А, так эт-то недол-лго, – проскрипел старик и ухмыльнулся.
***
– Сюрприз удался. Подарок, так подарок!..
Капитан гонял вино в стеклянном бокале и рассматривал сквозь него каюту. Розово-красные волны ходили по стенам, завешанным картами и схемами элементов брони, по окнам, через которые виднелись море и небо, по молчаливому Фаусто.
– Знаешь, Венсан, ты по-моему перегнул палку.
– М?
– Лучше бы ты его убил.
Капитан с блаженным удовольствием допил вино и посмотрел на него:
– Тебе-то что?
– Не знаю… Нехорошо это как-то… Нас и так боятся и ненавидят. Союзников мало. А такое – так вообще самоубийство… После подобного их и вовсе не останется…
– Не трусь. Нам достаточно поддержки Вдовы и её людей.
Фаусто нервно почесал затылок.
– Не знаю, не знаю…
– А по-моему, вполне неплохо вышло. И довольно остроумно.
Увешанный гроздьями жемчугов Джу всё прикидывал на вес, тяжелее ли драгоценности привычных ему цепей или такие же.
Маркиз же разразился упрёками в малодушии, что дескать надо было и ухо отрезать на память, и всё норовил напомнить о кровавых традициях пиратства былых эпох.
Но он не станет ничего объяснять. И неважно, как будут трактовать поступок свои же: кто-то выражал восторг, кто-то стал его бояться еще больше.
Станет ли меньше кошмаров появляться в девичьих снах – неизвестно. Но вот ему-то точно стало легче где-то в груди.
Споры команды и хмельной смех заглохли за дверью и Витал достал из стола перо.
***
«Милая Селин,
Догадываюсь, как тебе нелегко сейчас.
Слухи об успехах Альянса Негоциантов на Да-Гуа впечатляют и здорово успокаивают. И мне хочется в них верить так же, как верю и в тебя.
Понимаю, ты наверняка вся в делах и пока так и не нашла возможности ни встретиться, ни даже передать мне ответного письма.
Мои люди регулярно проверяют то место под камнем у маяка, о котором я писал, но даже простой записки от тебя до сих пор не было. Смею надеяться, я не обидел и не смутил неосторожным словом в предыдущих письмах. А если и так, то приношу самые искренние извинения: столько всего происходит, что иногда бываю сам не свой…
Прошу, не мучай меня так.
Напиши хоть две строчки. Что угодно… Чтобы я знал, что с тобой все хорошо и ты меня всё ещё помнишь. Я в замешательстве, но моя надежда жива.
Часто думаю, как бы сложилось всё, если…
Сейчас настолько всё изменилось. Ты теперь управительница, а я, представь себе, стремительно постигаю всю теневую сторону ведения дел в Лавразской акватории. Здесь малая ошибка – вернейшая смерть. Пока что моя пиратская голова и головы многих, кого, возможно, ты помнишь из экипажа – всё ещё на плечах, а значит – справляемся.
Интересно, как легко узнала бы ты меня теперь? Моя новая жизнь накладывает отпечатки.
Шрамов становится больше, впрочем, как и моего хладнокровия. Волосы совсем выцвели на солнце. Нашёл удобным носить бороду (хотя и тревожусь, что ты вздумаешь прозвать меня из-за неё обезьяном). Стараюсь не превратиться в потерявшего человеческий вид во всяких смыслах бородатого головореза, как нашего брата малюют на афишах, которого ты бы нипочём не узнала. Как и я порой не узнаю сам себя в зеркале… Однако бриться до гладкости физиономии, как было привычно раньше, теперь решительно некогда и незачем. Времена застолий с экипажем также теперь крайне редки.
Давеча ностальгировали. Вспоминали всем «Крылатым» твой прекрасный голос. Скажу по секрету, эти бездельники так истосковались, что втайне репетируют ту твою арию, когда трюмы пустые. Случайно услышал, как К. даёт петуха и строго-настрого запретил им сие безобразие. И вот ведь представь! Пока не стал вычитать из жалованья штрафом свою претензию к их оскорбительным упражнениям, этим шельмам было всё нипочём…
Представляю, как сильно могла измениться и ты в давлении политических течений: они что вода, точащая даже камень. Но они, при всей их жестокости, не смогли бы исказить твою нежную и чувствительную сущность.
Отказываюсь верить, что наши пути пересеклись случайно. В моей памяти до сих пор тот твой взгляд особенной ласковой проницательности, каким ты смотрела на меня тогда, когда мы виделись в последний раз…
Твои глаза делают меня сильным. Знай это.
Как и всегда, жду тебя там же, у заброшенного маяка на закате каждую вторую и четвертую субботу месяца. И надеюсь на твое ответное письмо.
Мыслями с тобой,
Твой V»
***
Дафна надёжно забаррикадировала дверь, чтобы никто не посмел её потревожить.
Не сводя восторженных глаз с сургуча, она сделала несколько глубоких вдохов и трясущимися руками сломала печать.
Прикрыв ладонью рот, юнга начала жадно читать почерк капитана «Крылатого Марлина».
Слова не всегда были ей понятны, но она морщила лоб, шевелила губами, перечитывала их вновь и вновь и каждый раз искренне радовалась, если удавалось уловить смысл.
Могла ли она подумать, что строгий и вечно занятой капитан Витал был способен на те переживания, что изливались на бумагу?
Она то улыбалась, то боролась со слезами, затапливающими буквы перед глазами.
Ну какой же он душечка!..
А что, если бы всё это он писал ей, Дафне?…
Она прикрыла пальцем обращение к Селин и ещё раз перечитала. Сложив письмо, она прижала его к груди, всхлипнула и мечтательно закрыла глаза.
Вдова
Новая Вердена преобразилась.
Из подворотен исчезли когда-то сваленные в кучи неряшливые доски, успевшие зацвести и посереть без толковых плотников. Всюду раздавалась бойкая дробь молотков. Румяные молодцы оседлали коньки крыш и весело перекидывали друг другу инструмент под аккомпанемент задорной сочной брани.
Едва миледи управительница со свитой оказалась на виду, все взоры тотчас же обратились на нее. Зеваками стали буквально все, так что даже точильщику пришлось остановить визг своего камня.
Селин же отстраненно кивала да касалась холодных наручей охраны, чтобы не так грубо расталкивали приветствующих ее верденцев.
Чахлый базарчик бытности леди де Прюм разросся в довольно приличные торговые ряды с горластым зазывалой, где толклись разборчивые кумушки с торчащей из корзин снедью. Вездесущие мальчишки растрепанными воробушками перепархивали от лоточника к лоточнику под деланно-свирепый прищур дежурных гвардейцев.
У рыбных рядов угрюмые рыбаки выгружали мокрые сети, полные сердито бьющегося улова. Звяканье точильных камней, хруст ножа об чешую, серебряными полупрозрачными лепестками устилающую выскобленные полы лавок; стук топориков, отмеряющий нежно-розовые стейки с радужными срезами и, – абсолютно счастливые коты.
Вспомнив о недавнем плотном завтраке, миледи управительница с трудом отвела взгляд от рядов с призывно белеющими бледными брюшками и пучеглазыми головами.
Совсем близко, на центральной улице на веревках рабочих, скрипела пестрая вывеска, и недовольный лавочник всё топал ногой и краснел от злости, да так и не мог разъяснить недотепам верный угол для крепления.
На добротно сколоченной доске вывески, блестящей свежей краской, красовалось старательно выведенное “ПIКАРНЯ БРАТЕФ ЛIСУАС”. С завитушками. И булочкой.
Селин поморщилась в веер и пожалела, что не имеет при себе письменного прибора вписать для себя новую задачу: "грамотность"! Простейшая, обыденная грамотность, вот в чем нуждается её новая Родина теперь, когда основные вопросы выживания позади!
Она оглядела торговые ряды еще раз, и подумалось, что остро не хватает знаменитых акифских каперсов, как и степенных торговцев с их расписными тканями. Мысленно она добавила это в список целей, что поднимет на очередных переговорах.
У самого входа в порт уже бушевала толпа, что словно впервые глазела на два громадных корабля, стоящих у пристани. Выше самой высокой ратуши, фрегаты степенно покачивались на волнах, и их гладкие бока монолитными тушами исторгали из себя тюки, мешки и ящики на согнутых спинах матросов и грузчиков. Длинные носы их грозно нависали над причалом, давая узкую тень в портовой толчее. В то время как поодаль виднелись суда со спущенным парусом в ожидании очереди. Зевак теснили мореходы с обветренными лицами, приговаривая, мол таращиться решительно не на что. Нарушителей же порядка припугивали немедленным рапортом лично капитану Марсию, который церемониться уж точно не станет.
Впрочем, завидев гвардейцев и управительницу, мореходы тут же открыли ограждение и почтительно дали пройти на свою территорию.
Ново-Верденский порт, казалось, и вовсе не знал никаких бедствий, и жил своей рутиной как ни в чем не бывало. Селин окинула взглядом изящные и строгие линии горделивых бортов. Все еще не верилось, что ей удалось возвратить торговое сообщение и разрешить себе радость за очередную победу казалось преждевременным.
– Миледи, приветствую! Эк вы вовремя! А то я уж было хотела за вами посылать! – прозвучало сверху.
Де Круа подняла голову и увидела адмирала Росалес, которая жмурилась утреннему солнцу с дымной трубкой в руках, свесившись по пояс из окна второго этажа своей конторы.
– Поднимайтесь к нам! – крикнула мореходка, и Селин ничего не оставалось, как принять приглашение.
Энергичная как никогда, Росалес сидела за столом и беседовала с незнакомкой, сидящей ко входу спиной, одетой в добротный капитанский бушлат чуть более тёмного, чем на Лавразе, оттенка. Вопреки ожидаемой бутылки спиртного, на столе дымился кофейник.
Обе привстали в приветствии, и де Круа обомлела.
Невозможно.
Внешность собеседницы Росалес – миндалевидные глаза в сочетании с высокими скулами – едва не заставила де Круа разинуть рот.
Тугие смоляные косы чуть выглядывали из-под простой моряцкой косынки. И в них не было ни намека на драгоценные инкрустированные шестерни или замысловатые звёзды из горного хрусталя, врезанные в кровоточащую память…
Но эта прямая спина, эта расслабленная власть, что словно пронизывала каждый миллиметр её фигуры…
Именно с ней, с этой любезно улыбающейся незнакомкой, тогда на балу в Адмиралтействе танцевал Витал!
Жгучий комок ревности взорвался в груди и опалил воспоминанием о роковой красавице, что украла у Селин белый танец на Малом Орфее.
– Рада доложить, миледи де Круа, ваши усилия увенчались успехом. Порт Новой Вердены снова работает, как и полагается. Транспортное сообщение восстановлено, и попыток нападения на наши суда нет вот уже который месяц. Благодарю вас от имени Гильдии Мореходов, сударыня! Честно, не ожидала…
Слова адмиральши едва достигали её сознания, пока де Круа изучала гостью, вальяжно расположившуюся в кресле. В осанке незнакомки читалось высокое происхождение и незаурядная сила. Татуировки под скулами выглядели так, словно она с ними родилась, а изящные манеры и неизменная спокойная полуулыбка сбивали с толку.
Но ничто из этого не было способно повлиять на ядовитую неприязнь, сводящую Селин с ума. Воображение к удивлению самой виконтессы навязчиво рисовало звонкую пощечину, что стирает самодовольное выражение с лица собеседницы…
Росалес крикнула подчиненным, чтобы их не беспокоили и поставила третью кофейную чашечку.
Моряки вышли за дверь.
Оглушенная присутствием капитана с запретного острова мореходов, де Круа присела напротив гостьи в видавшее виды кресло и попыталась собраться с мыслями.
– Есть даже ещё один повод отпраздновать… – пробормотала Росалес .
Незнакомка красноречиво перевела на неё сдержанный взгляд, оттенённый скепсисом. Адмирал не подала виду, что смутилась и развернулась к де Круа:
– Я же теперь, получается, у вас в долгу. И, как и обещала, выполняю свою часть сделки. Позвольте представить вам Ирен, члена Совета Гильдии Мореходов, капитана Внутренней Службы. Полагаю, в вашем положении данное знакомство может оказаться крайне ценным…
– Приятно, когда имеешь дело с людьми, знающими цену своему слову, – Селин с трудом оторвалась от лица Ирен и осторожно перевела взгляд на лист пергамента, лежаший на столе. На бюллетене мореходов ей удалось разобрать заголовок: «Венсан вернулся! Награда за его…»
Вернулся? Как??? Невозможно, знаменитый пират погиб едва ли не у неё на глазах! Бессмыслица какая-то… И это знакомство… С чего бы Росалес выставлять эту омерзительную женщину с таким бахвальством, будто та – припасенный туз?
– Наслышана о ваших доблестных деяниях во благо Гильдии Мореходов, леди де Круа, – по кристально-чистому голосу Ирен можно было настраивать музыкальные инструменты.
Он не нёс ни малейшего оттенка, никакой интонации, что могла бы хоть как-то указать на подспудное сокрытое. Селин тщилась расслышать хотя бы нотку намека на скелеты в шкафу собеседницы, ведь без них Ирен с горечью можно было признать «совершенством». Мимическому чтению лицо мореходки не поддавалась ни в каком виде. Ум леди консула, может,и хранил ясность, но вот сердце…
И тем ядовитее становилась бессильная злоба де Круа на вполне невинные вопросы.
– Прискорбно, что столь ценный политик оказался в немилости Гильдии. Статус persona non grata наверняка связывал Вас по рукам и ногам. Если пожелаете, можете мне не рассказывать о причинах, вынудивших Вас ввязаться в столь неслыханную авантюру…
– Крайне любезно с вашей стороны. Потому что Вы совершенно правы, я не желаю этого обсуждать.
Советница недоуменно подняла брови.
Росалес сделала неопределённый жест, как бы говоривший: извольте видеть, в каких условиях Вам придётся работать.
– Очень рада знакомству, сударыня. – Изо всех сил стараясь не говорить сквозь зубы, де Круа слегка присела в реверансе. По ее же мнению, довольно нервном. – Стало быть, отныне мне предстоит иметь дело непосредственно с Вами. Очень рада. К глубочайшему сожалению, вынуждена откланяться: список задач масштаба, не менее гильдейского, не ждёт..
– Благодарю, миледи. Надеюсь, мы сработаемся. Я провожу Вас.
Они спустились, и Селин рассчитывала попрощаться, когда Ирен подошла к столу дежурного и вдруг сообщила:
– В этой суматохе я так и не упомянула причину официальной части моего визита на Да-Гуа.
Она развернула небольшой свиток и предъявила де Круа, чей взгляд тут же запутался в сложной системе морских терминов.
– Я здесь, чтобы как представитель руководства Гильдии Мореходов, проследить за передачей дел новому адмиралу. Росалес же вернется на Малый Орфей, где её ждут почести и пенсия. Это всё, что я могу для неё сделать.
– Мне жаль. Адмирал оказалась очень хорошим, ответственным профессионалом… – пробормотала де Круа, вздрогнула, но не обернулась на хлопок двери за спиной.
– Так и есть. – Неизменная улыбка Ирен стала шире. – А вот и назначенный Гильдией новый глава мореходов Да-Гуа и руководитель местных портов. Знакомить вас необходимости нет, я полагаю. Примите поздравления от Гильдии, адмирал Марсий.
Де Круа ошарашенно оглянулась. Тот сдержанно кивнул.
– Попутного ветра.
– Попутного, адмирал, попутного.
Кристальный голос Ирен прозвенел холодно. На щеках новоиспеченного адмирала вилась пара все еще красных свежих линий татуировок.
– Бывший капитан, ныне – адмирал – Марсий так рьяно критиковал лавразских коллег, что получил порядка семидесяти донесений от представителей Гильдии данной акватории. В результате руководством было принято решение поощрить его рвение и инициативность. Теперь адмирал Марсий сможет напрямую насаждать свои высокие стандарты работы. Нерадивые лавразские мореходы жаждут перенять ваш прогрессивный опыт и знания.
Конечно же все это прозвучало голосом без тени интонации. И оттого только усилило сарказм гостьи.
– А всё к тому и шло. Меня бы либо грохнули недовольные со «Стремительного» или местные, либо я бы получил назначение, – проговорил Марсий, и не смотря на шутку в голосе его прозвучала некая настороженность.
Селин кое как попыталась заполнить возникшую напряженную паузу и замаскировать свою растерянность:
