Читать книгу: «Пути океана: зов глубин. Книга вторая», страница 14
– Отчего же нового адмирала зовут на по фамилии, как Росалес? Разве нам всем не стоит обращаться теперь к вам, Марсий, как к адмиралу Нуару? Я все еще немного путаюсь в традициях мореходов…
– Фамилия после звания – только у тех из нас, кто разменял полсотни лет. – ответила за Марсия Ирен.
– Да-да, точно. Мои искренние поздравления, адмирал, – с деланным энтузиазмом сказала де Круа. – Прошу меня извинить.
Изо всех сил стараясь не вымещать волнение на ударе двери о косяк, она покинула контору.
***
Той ночью Селин отпустила слуг и сидела в библиотеке над книгой.
Стройный ряд свечей превратился в косенькие огарки. Кожа Селин покрылась пупырышками от холода. Ночной ветер еле заметно колебал занавеску и переворачивал листы, содержание текста которых она уже не помнила.
Крики ночной птицы рвали душу, и в своём одиночестве, полном глухой злобы на саму себя, Селин радовалась, что никто не видит её такой.
Де Круа всё казалось, она делает мало. Она делает недостаточно.
Едва она готова была расслабиться и тихо порадоваться договорённостям, достигнутым с таким трудом, едва её жизнь начала налаживаться, тень прошлого снова выбила ее из колеи..
Росалес ведь знала всю её историю! И для неё было бы как минимум хорошим тоном предупредить об этой змее с острова мореходов!
Птица за окном умолкла. В тишине ночи раздавался только шорох страниц да тихое шипение огоньков тех свечей, что ещё не погасли.
Неуловимым, словно запах, еле ощутимым покалыванием в затылке, присутствие постороннего всколыхнуло вялой тревогой её уединение.
– Что вам нужно? – не поворачивая головы, устало спросила Селин и посмотрела в беззвёздную темноту за окном.
Раздался еле слышимый шорох одежд.
– Я присяду.
Холодное оцепенение ужаса сковало Селин. Совершенно одна в пустой резиденции, она чувствовала себя как никогда уязвимой.
Голос принадлежал как будто утренней собеседнице – капитану Ирен, но доносился иначе. Его звук, словно из могилы, так спешил к собеседнику, что, казалось, потерял по дороге половину своих нот.
Де Круа изо всех сил сдерживала дрожь в голосе:
– Я помню вас по Адмиралтейству, советник. Вы танцевали с капитаном Виталом. Он остался под большим впечатлением после вашего приглашения на белый танец…
– Прошу вас, миледи, не обращайтесь ко мне ни в чине, ни по имени. Я искренне жалею, что нас тогда не представили… Восхищена вашей проницательностью и решением уйти вон из порта, чтобы продолжить нашу беседу в другой обстановке. Вы заинтересованы в снятии гильдейских ограничений… Мой же интерес… скажем, носит коммерческий характер. Мы можем оказаться весьма полезны друг для друга.
Нет, у нее и в мыслях не было приглашать гостей, и уж тем более продолжать беседы. Но, судя по неожиданному визиту, сейчас ей выпадает странный шанс. Селин молча изучала бесформенную тень в кресле. Чернёные ножны длинной шпаги уходили во мрак. Плотная ткань сдавливала лицо собеседницы так, что описать рельеф черт того, кто находился под ней, не представлялось возможным. Та продолжила, и от внимания де Круа не укрылись очертания её улыбки.
– Впрочем, прибыв сюда, я получила сведения, что возможно вас не так уж угнетают нынешние условия, навязанные Гильдией. Более того, меня приятно удивило, что с адмиралом Марсием вы поладили. Я почему-то была уверена, что его общество должно было вам порядком поднадоесть…
Де Круа слушала глухой чуть гнусавый голос, и отчего-то ей легчало.
Что она знает? Ирен имеет в виду их связь, или речь просто об особенностях характера капитана, ныне адмирала? Для человека, хорошо осведомленного, поворот головы ночной гостьи больше всего напоминал пристальный взгляд. Де Круа всеми силами старалась удержать собственное лицо от проявления каких-либо эмоций.
Безусловно, беспардонные контроль и постоянные попытки Марсия влезть в её дела, порой доводили Селин до белого каления. Чего стоила только ситуация, когда он вскрыл и прочитал несколько писем, которые ему показались «подозрительными». А как грубо он выставил прямо во время приема за дверь нужного ей просителя, который из-за незнания нюансов языка сделал ей какой то двусмысленный комплимент…
Парадоксально, но именно Марсий стал тем человеком, на помощь которого Селин могла рассчитывать. Несмотря на все его проступки, с ним она впервые за долгое время начала чувствовала уверенность и безопасность. И, конечно же, дело было не столько в его прагматичном уме, физической силе и богатом опыте жизни в не самых комфортных условиях. Непотопляемое чувство юмора, забота и надёжное плечо, как и внезапный флирт, льстили её болезненной самооценке, и как бы Селин ни пыталась закрываться, заставляли хотя бы иногда расслабиться и побыть собой вне статусов и регламентов. Более того, Марсий принимал её в проявлениях, которые ей самой казались нелогичными или даже неприглядными. И никогда не бередил душу расспросами.
Думать же об элементарной привязанности к нему она себе строжайше запретила.
– Полагаю, вы прибыли сюда не просто так, и наверняка у человека с таким высоким статусом есть множество дел здесь и помимо наших сухопутных…
– Как вы правы! – в голосе гостьи померещилась улыбка. – Что ж, к делу! Судя по моим источникам, вы активно ищете способы пополнить казну Новой Вердены. Весьма разумно для делового человека. Я пришла к вам с крайне выгодным предложением, от которого вы, как управительница, вполне можете отказаться или же отбросить предрассудки и принять. У меня есть способ, что ускорит обогащение. Если вы, к примеру, откроете порт Новой Вердены, а там, глядишь и порты других городов для моряков, не входящих в состав Гильдии…
– Всеведущий! Неужели вы сейчас о пиратах?! – Селин нарочно сказала это вслух и приподняла брови.
– Называйте их как вам угодно. Возможно вас удивит, но я совершенно не разделяю той монополистической идеологии, которой придерживается Гильдия. Конкуренция вернет стремление к развитию и повышению качества перевозок. Истребление моряков, пусть даже не относящихся к Гильдии Мореходов – есть не более, чем убийство полезных профессионалов в угоду пустым амбициям, не подкрепленным ничем, кроме кровожадности и желания устрашать. Нам следует быть милосердными, и в конце концов научиться хорошенько считать, прежде чем принимать решения… Товарооборот Да-Гуа вырастет в несколько раз в первый же месяц.
Де Круа, не ожидавшая ничего подобного, внимательно вгляделась в силуэт собеседницы.
– В чем тогда ваша выгода, и чего конкретно вы хотите от меня?
Ирен молчала. Птица за окном снова начала свой плач.
– Мои потребности ничтожно малы относительно моих возможностей. Вы сможете установить хорошую плату за разрешение шварт… легально причалить и сойти на берег. Я же, со своей стороны, непременно стану отстаивать ваши интересы в Совете Гильдии Мореходов. Как аванс, с вас будут сняты все наложенные ограничения, включая те, на которые не распространилась ваша благая репутация после дела с портами. Слово чести.
С каждым её словом с груди Селин будто сваливалось по увесистому камню.
Однако она не позволяла облегчению ослеплять собственную бдительность.
– Благодарю. Прежде чем дать ответ, я хочу знать, с кем имею честь… с советником Гильдии Мореходов или со… Вдовой, Чёрной Королевой Беззаконных Вод Лавраза?
Де Круа с удовольствием отметила, как чуть дёрнулась рука в плотной перчатке: титул был назван полностью, с правильными эпитетами. Тканевая маска с видимым усилием сползла, и Ирен устало провела ладонями по щекам. В ровном ее голосе послышалась улыбка:
– Миледи, вы же понимаете, как нелепо звучит ваш вопрос?
– Вовсе нет. Я всего лишь хочу удостовериться в собственном понимании. К тому же я склонна проверять даже надёжные источники информации. Как вы должно быть понимаете.
Селин старалась выглядеть максимально любезной, но внутри ликовала. Блеф, которому ее столько учил викарий Доминго, сыграл превосходно.
– Каковы же ваши намерения, миледи де Круа? Вы донесёте на меня?
– Я хочу знать, какова будет моя выгода, каковы будут мои риски как управительницы. И почему я могу вам доверять?
– Потому мы с вами на одной стороне. Наверняка на примере капитана Витала вам посчастливилось оценить несправедливость Гильдейской системы во всей её красе… Мои легальные полномочия дали возможность сохранить ему жизнь, но так долго продолжаться не может. Канатный плясун не способен вечно балансировать на горящем канате…
Бедное сердце Селин едва не взорвалось. Он жив! Жив… С трудом дыша, она сползла по стулу, отчаянно цепляясь за подлокотники. Дрожащие руки вцепились в ворот платья, пытаясь ослабить воротник. Но тогда почему он никак себя не проявил?! Почему не написал ей ни строчки? Неужто он все забыл?.. Забыл ее саму? Витал, где же ты?…
Радость от неожиданной новости немедленно разбилась вдребезги.
Вдова вдруг подсела и сжала своей ладонью её кисть.
– Вам нехорошо?
– А вам? – вместе с осознанием, что Витал жив, вдруг ожила и вспыхнула злая ревность к экзотической красавице, которая в танце выглядела не меньше, чем бывшая любовница.
– Я догадываюсь, каково вам. – де Круа отдала должное ровному голосу Вдовы, не дрогнувшему ни на тон. – Мое сердце похоронено вместе с Венсаном. Тем самым, который успел стал легендой при жизни. И под чьими флагами теперь возродился и Витал со своими людьми.
Внезапно исчезла надменная блистательная красавица из враждебной Гильдии. Исчезла и окутанная слухами о тайной власти злодейка-преступница. Перед Селин вдруг оказалась женщина с навеки разбитым сердцем. И множество вопросов о происхождении таинственной Вдовы также же растворились в тишине.
Огарки давным-давно погасли, и из окна в кабинет де Круа вползли холодные предрассветные сумерки. Утренние птицы начали подавать робкие голоса.
– Скажите, что его ждет теперь? Он обречен навечно оставаться по ту сторону закона?
Селин стало невыносимо тошно от собственного вопроса. Ведь важность почтения перед Законом и его неукоснительным соблюдением, каким бы он ни являлся, она всегда считала первостепенной.
Учебники истории в красках показывали весь ужас анархии и чётко обозначали ту страшную грань, что отделяет прогрессивное человечество от первобытного зверства. Как юриспрудент международного права, – а с недавних пор еще и закона коренного населения Да-Гуа, – де Круа слишком хорошо понимала, по краю какой бездны мог ходить капитан, которого она посмела счесть своим.
Вдова встала и подошла к окну.
– Скажем так. Грядут очень серьезные перемены. Далеко не все мореходы довольны существующим строем. Люди тянутся к новому Венсану, и можете догадываться, на что можно направить подобную власть… О большем говорить я не вижу смысла.
– Сделаю все, что смогу. Считайте, что с этого момента я ваш союзник.
Вдова чуть кивнула в ответ.
Утренний холод начал пробирать до костей, и де Круа поискала позади себя плед. Когда она повернулась, в кабинете была она одна. В раскрытом окне беззвучно вздувалась занавеска.
***
Оттолкнув стул, де Круа помчалась в умывательную.
Она опустила лицо в полную воды лохань и кричала в неё до тех пор, пока перед глазами не поплыли цветные круги.
Казалось, она полностью потеряла связь с реальностью и погрузилась в нелепый сон.
Витал жив! Витал теперь пират! – стучало в голове.
А может и хорошо, что он отвернулся от нее?! Ведь зачем пятнать репутацию об преступника?!
Смеяться или плакать – она не понимала.
Селин аккуратно прошла через вестибюль с задремавшей стражей, минула столовую и незамеченной вышла через черный ход кухню, где увлеченные повара перемывали косточки посудомойке Карин, закрутившей роман с кем-то из охотников.
Лучшее, что она смогла придумать в этот ранний час, – уйти к морю.
Волны ударялись о пирс и разбивались на мельчайшие капли.
Де Круа остановилась у самого края пристани. Взгляд тщетно поискал на горизонте паруса кораблей, которым до сих пор было не суждено войти в порты Да-Гуа.
Казалось, водяным прохладным туманом дышалось легче, чем воздухом кабинета. Солнце растаяло за густыми тучами. Посеревшее море было неспокойно.
Почему же Витал с ней никак не связался? Почему до сих пор за полгода не нашел возможности дать о себе как-то знать? Хотя бы одним-единственным письмом… Или хотя бы крохотной запиской. Он ведь знает, где её искать… Он ведь дал ей слово… Он ведь обещал не бросать её одну!..
– Не меня ищете, миледи? – раздался окрик сзади.
Конечно же. Этот мореходски-развязный голос с хрипотцой. Марсий.
– Как прошло празднование получения нового чина? – не сводя глаз с волн, бесцветно проговорила Селин.
– Да как обычно. Пришлось выдержать все эти нудные поздравления… Рассчитывал, если честно, что вырвусь побыстрее, и по случаю назначения мне полагается аудиенция с управительницей этой ночью. Но… Ты в порядке? Опять твои узоры дают о себе знать?
Механическая рука Марсия давно перестала вызывать отторжение. Он бережно взял её за локоть и отвёл от края пристани на пару шагов назад:
– Не стой у края. Второй раз тебе может не так повезти, как тогда, в шторм. Ты теперь важная шишка, управительница…
– Ты тоже, адмирал.
– Не хотел говорить раньше времени. Согласился из-за тебя, между прочим.
– А ещё из-за написанных семидесяти рапортов. – де Круа усмехнулась, вспомнив с каким удовольствием раньше Марсий носил все свои регалии и награды.
– Это только официально принятые рапорты. Их гораздо больше. Докладывали, дескать лавразскими рапортами на меня подпирают потолки во время ремонта. Ерунда… Если честно, я бы все это отдал, лишь бы снова вернуться на “Кота”. Его ремонт давно окончен, но… Знаешь, я вот что подумал… Вдруг я нужнее здесь?
Селин поймала на себе испытующий взгляд и порадовалась, что капли воды на лице скрывали её слезы.
– Марсий, сразу скажу, что собираюсь здесь очень многое изменить. То, что теперь мне придется иметь дело с тобой, как представителем Гильдии Мореходов… Это всё очень усложнит…
– Как раз наоборот.
– Я решила покончить с работорговлей.
Шумный выдох досадным облачком взвился в сереющем утре.
– Ты серьезно? Проклятье!!! Селин, ты хочешь угодить всем… у тебя идеалы… Но это невозможно! Но задумайся, что ты будешь делать, когда лишишь этих доходов тех, кто годами обустраивал это дело? Тебя же дешевле будет убрать, чем подчиниться твоим… Что бы там тебе ни наговорили, этим тут занимались всегда… Далеко не самое мудрое …
– Это не обсуждается, адмирал! – рявкнула Селин. Но, выдохнув, смягчилась, – Таково условие нашего союза с островитянами. Меня сейчас больше беспокоит вечно пустая казна Новой Вердены. И я уже подготовила проекты некоторых довольно прибыльных реформ. К примеру, мы позволим всем морякам заходить в порты острова за плату…
Марсий возмущённо расхохотался.
– Что значит «всем»! Ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Ты решила пустить на этот остров и крыс?! Это же пираты! Головорезы! Нелюди! По ним же виселица плачет! И ты! Хочешь их пустить в порты?! На твою землю?! Селин, опомнись! Твои причуды перестают казаться такими уж милыми и безобидными!
– Я сказала во все порты? Речь только об Акифе. Ну а как иначе мне договориться с акифцами, сам подумай! Я собираюсь выставить это как жест моей доброй воли в компенсацию некоторых неудобств…
– Ты держишь всех за дураков, Селин, или действительно так наивна?!
Он всплеснул руками и сокрушённо покачал головой. Капли воды жемчужинами собирались на наплечниках адмиральского бушлата и срывались вниз.
– Адмирал, мы далеко от Малого Орфея, и ты наверняка в глубине души понимаешь, что пираты точно такие же моряки, как и ты или Витал!
– Я уже не раз говорил, что тебе стоит вообще забыть это имя! – прорычал Марсий и зашагал прочь, что-то крича подчиненным в порту.
Его злоба словно утвердила правоту принятого Селин решения. Глядя на кромку неба, утопающую в унылом дождике, она чувствовала, как разбитое сердце наливается свинцовой тяжестью долга.
Гавань
Флегматичная цапля у расколотой лодки в проходе к самой гуще глянцевых мангров неодобрительно покосилась на пришельцев и медленно шагнула в сторону с их пути.
Фаусто ещё не дошёл до входа в уединенную пещеру Витала, как изрядно поддатый Леон загорланил:
– Капита-а-а-ан, хорош! Всё! Обед! Перерыв!!!
Вдоль искристых стен, в которых мерцали мелкие агатовые друзы, стояли шкафы с книгами, столы с разложенными образцами брони и оружия, склянки с торчащими из них омеднёнными проволоками…
Витал сидел в кресле и критически и рассматривал макет трёхмачтового фрегата на столе.
– Капита-а-ан?
– Я занят. – Не глядя на приятелей, Витал взъерошил шевелюру и зашуршал мелко исписанными листами. Судя по виду, спал он в лучшем случае третьего дня. – Так… Получается, замена палуб с сосны на бамбук облегчит вес на добрую сотню фунтов. Что в свою очередь даст преимущество в скорости, однако придётся пересчитать перераспределение балласта…
Пока квартирмейстер мучительно соображал, что же делать с этим раком-отшельником, Леон прошагал к нему и загородил собой макет:
– Полный стоп, капитан! Поясни-ка мне, бродяге, – и на кой ляд это всё, если перед нами и так уже все вывешивают белые флаги?
– Пояснять тебе у виселицы будут, – пробормотал капитан и наконец поднял на моряков воспалённые с недосыпу глаза. – Вера в собственную несокрушимость категорически вредит. Мы должны быть на несколько шагов впереди, Леон. Всегда.
– Он прав! Ты совсем одичаешь в этой сырости скоро, Венсан. Тебе нужен отдых! Хорош сычевать!
Капитан резко обернулся на Фаусто, встал, направил на него линейку и попытался обойти Леона.
Квартирмейстер тотчас же примирительно поднял руки. Получить в лоб линейкой уж очень не хотелось:
– Нет, серьёзно. Тебе пора встряхнуться, – он покосился на злополучный макет. – Проветришься, а там глядишь и новые идеи придут…
– С идеями-то у меня проблем как раз нет.
– Ну капита-а-а-а-ан…
Хмурый взгляд исподлобья с небритого лица теоретически должен был остудить пыл товарищей. Но хмельному румянцу Леона, как и нервному энтузиазму Фаусто, он оказался нипочем.
– Ну же. Всего-то пару, ну тройку дней! Да нас давненько зазывают в это чисто конкретное за комфорт место! Уж как-то неудобно отказывать, не по чину, я б даже сказал! – Под взглядом свирепеющего капитана Леон решительно сменил тактику. – Вкусная еда, приятная обстановка и отличная компания…
– Мне некогда.
– Лады. Понял. Ну а что, если кое-кто со мной потолковал да намекнул за передачу тебе кое-каких сведений? – по хитрющему выражению на испещрённом шрамами лице было решительно непонятно, блефует ли его хозяин, или пытается идти на ухищрение.
– Так с этого и надо было начинать! – Витал подскочил, подошел вплотную и вцепился в плечо Леона. – Что и кто конкретно сказал?!
– Я почём знаю… Не передали ни записки, ни намёка, так может и ничего важного. А может и не так…
– Смотри мне. Если соврал – пожалеешь!
Характерно поджатая губа Витала не сулила ничего хорошего. Чтобы разрядить обстановку, Фаусто кашлянул.
Новая жизнь изменила капитана почти до неузнаваемости. Словно и впрямь принятое имя Венсана стало влиять на самую душу некогда знакомого Витала, которого он когда-то узучил, как свои пять пальцев. Ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть друга хотя бы на вечер вновь безрассудным и смеющимся – каким он был до того, как вся их жизнь перевернулась с ног на голову…
Сейчас мало того, что Витал отдалился от команды и замкнулся, так еще и вместо привычного отдыха за лихой попойкой и вовсе предпочитал проводить время за альбомом, исписанным наполовину вариантами решений треклятой формулы опоры на воздух для особо плотной парусины.
– Нам давно пора сделать вылазку по здешним злачным местам! Я с вами! – с энтузиазмом кивнул Фаусто и для демонстрации решимости расстегнул пошире расшитый хитроумной вязью ворот.
***
Даже глубокой ночью огромная пристань Буйного Луи, острова на восточном отшибе архипелага Скрытых Штормов, кишела жизнью. Шустрые клиперы один за другим то приставали, то отчаливали, и среди четко отлаженных верениц грузчиков сновали мальчишки-фонарщики. Красными коптящими огнями горели и высоченные факелы, так что пристань выглядела даже торжественно. Фаусто таращился во все глаза. Витал же хмуро всматривался да размышлял о полном до краев кофейнике.
– Ниче так местечко, да? В это время тут только всё начинается. Айда за мной, не отставайте и кошельки спрячьте подальше. Но недалеко, ибо раскошелиться будет на что! – по-свойски раздавал инструкции Леон и бодро шагал впереди.
По улочкам, освещенным оранжевыми пятнами факелов, орали песни изрядно поддатые моряки. Портовые леди навеселе хихикали и строили глазки каждому встречному, включая юнг; чумазые оборванцы стайками перебегали от одиноких путников, упившихся вдрызг…
К ним тоже направились вороватые мальчишки. Но когда даже в темноте заметили рукояти, торчащие из-за поясов, благоразумно передумали обследовать их карманы на предмет лишних ценностей и сменили курс на другую сторону улочки.
Один из мальчишек подбежал к нему и дернул за рукав.
– Эй, дядь, “черного молока” не желаешь?
Витал вздрогнул.
– Нет. Я завязал с этим дерьмом. И ты – чтоб даже не вздумал пробовать!
– Пф! У меня с башкой всё ровно! Все же знают: от него мозги прямо через нос и глаза вытекают. – Заважничал паренек, – Так а вам точно не надо? Если не себе, так подруге, не? Его ж нынче и не достать нигде!
– На, – Фаусто кинул мальчишке несколько монет, – только отстань от капитана подобру-поздорову.
Тот ловко поймал деньги и вдруг изменился в лице.
– Погодите! Это же – он? Тот самый Венсан?! Да?! Я хочу к вам в бригаду! Возьмите и меня! Я вам пригожусь! Эй!
Его скулящий голосок остался стихать позади. Пираты же поспешили свернуть на улицу, что упиралась в большое двухэтажное здание. В глаза немедленно бросилась хитроумно сделанная горящая вывеска. Матовое стекло гласило: “Гавань”, и дрожащие за ним огоньки масляных ламп действительно намекали на уют. Виталу показалось, над названием написаны еще какие-то буквы, но, несмотря на обильное освещение, их скрадывала темнота.
Солидный привратник поздоровался с Леоном, быстро оценил стоимость внешнего вида Витала и Фаусто, и чинно распахнул двери.
Вопреки названию, заведение поражало убранством.
Богатого посетителя ожидало личное резное кресло из тёмного дерева, обитое бордовым, ещё не вытертым, бархатом и стол с напитками. Те же, кому Госпожа Удача благоволила меньше, могли устроиться на таких же бордовых диванчиках у стен с резными столами поскромнее.
Здесь свечи таяли в вычурных подсвечниках, а особо скучающим посетителям «Ущелья» предлагало полюбоваться на себя в интерьере в огромных зеркалах, развешанных на бордовых стенах. Чего, конечно же, никто не делал, ибо кроме зеркал на баснословную стоимость, главным достоянием заведения являлось совсем другое.
– Добро пожаловать в “Манящую Гавань”, господа, – поприветствовала их дама солидных лет, но с безупречной осанкой, и с улыбкой указала на один из привилегированных столов, что располагались в нишах в самом конце зала.
– Простите, как-как вы сказали, называется ваше заведение? – нервно переспросил Фаусто и побледнел.
До него явно только что дошло, куда на самом деле они попали.
Местный завсегдатай Леон лишь подбоченился под взглядами обоих приятелей:
– Зассали что ли? Да бросьте! Здесь никто не кусается. Ну или разве что за отдельную плату…
Витал устало помял переносицу и осмотрелся еще раз. Да, все верно. Они оказались в самом настоящем что ни на есть борделе. И если информатор назначил встречу в весёлом местечке, то придётся притворяться посетителем. И не терять бдительности.
Он знал, что судьба почти любого создания женского пола на континенте была незавидной: работа, не покладая рук, да хоть бы той же горничной, оплачивалась унизительными грошами. У знатных же дам, особенно вдов, пенсии покойных супругов хватало лишь чтобы еле-еле сводить концы с концами. Пираты же очень любили женщин.
И – уважали.
Дома, на континенте, после исполненного неискренних улыбок салона на пару с любезным законным мужем, за закрытыми дубовыми дверями, знатной леди порой приходилось выслушивать в свой адрес словечки явно не для дамских ушей. А то и поймать пару-другую назидательных пощёчин. Здесь же, на архипелаге Бесконечных Островов, помимо непосредственных обязанностей подруги на одну ночь, она нередко становилась отдушиной, собеседником, а то и остроумной партнёршей для весёлого танца. Легендарная щедрость морских разбойников, живущих одним днём, а потому сыплющих баснословными деньгами, была также хорошо известна и в среде аристократок.
В “Манящей Гавани” среди представительниц третьего сословия их выдавали только манеры и тот самый поворот головы, следом за которым сейчас же капитулировало даже самое крепкое пиратское сердце.
Дамы полусвета, принцессы полутьмы.
С пышными причёсками, в расслабленных корсетах, они игриво любовались собою в зеркалах. Располагались на коленях гостей. Семенили из трактирной части в игровую комнату с кружками, полными хмеля. Бесстыдно хохоча, сидели на столах и на спор оголяли лодыжки. Поправляли декольте с броскими украшениями, оттеняющими кожу белого, розового, кофейного, золотистого и всех цветов, вплоть до темнейшего.
И рыжие, и черноволосые, и бледные, и смуглые, в корсетах и без. Казалось, все они одинаково улыбались и пахли этим местом.
Или, может, это место пахло ими?
Тем особенным приторно-сладким ароматом с привкусом губ каждой, на которую падал взгляд.
Фаусто под руку буквально протащил капитана в соседнюю залу. Перед ними почтительно расступались посетители и румяные официантки с тяжёлыми подносами.
Витал изрядно удивился, обнаружив в зале знакомые лица даже с Лавраза.
Мелькнула физиономия одного из его рисовальщиков, – заметив вошедших, тот приветливо кивнул, – и подмастерья, и плотники, и судовые врачи, – все были здесь… Он обратил внимание на двоих капитанов с легальных торговых путей, что ну никак не могли иметь отношения к ночному миру, о котором не принято говорить вслух в гильдейском флоте.
За игральными столами сидели и члены его кораблей. Чтобы скрыть некоторую неловкость, Витал усмехнулся. Тычок локтем заставил хмуро обернуться на Леона.
– Лицо попроще, братва. Мы от-ды-ха- ем.
Стоило им присесть вокруг стола, как перед ними уже образовался рыжебородый трактирщик с графином и стаканами.
– Большая честь принимать вас, господин Венсан. Это – от заведения.
– Благодарю. Говорят, меня ожидают?
– Я непременно узнаю, – трактирщик поклонился и ушел.
***
Витал отодвинул тарелку с закусками и налил себе ещё вина.
Ему действительно стало спокойнее. Взгляд отдыхал на расслабленных посетителях заведения.
Если бы на одной из них не было надето кроваво-красное струящееся платье, он вряд ли обратил бы на этих девушек внимание.
Рыжая, белокожая, черноглазая, она стояла с подругой-брюнеткой у стены и прыскала со смеху всякий раз, когда Красавчик со страшной руганью двигал монеты туда-сюда по игровому столу.
Причём особой разницы не было, выигрывал тот или проигрывал.
Заметив на себе взгляд Витала, девушки заулыбались и сделали глубокие реверансы, демонстрируя потенциал своих декольте. Подруги захихикали и укрылись веерами кричащих цветов.
Капитан сдержанно кивнул и отвернулся, пытаясь сосредоточиться на очередной байке Леона, который тем временем яростно жестикулировал и ржал над своими же шутками. Было бы странно ожидать что информатором мог быть кто-то из этих девиц.
Фаусто воодушевленно слушал, полуразвалившись на сидении, и явно начинал чувствовать себя куда спокойнее, чем когда они только пришли.
Не прошло и минуты, как вместе с ними за их столиком очутились три дамы самого легкомысленного вида. Квартирмейстер закатил глаза и умолк.
– Приятного вечера, господа.
– Он стал еще более приятным с вашим появлением, милые леди, – с готовностью сообщил Леон и приобнял одну из них. Девица тут же присела к нему на колени и ласково запустила пальцы в белобрысую шевелюру с редкими выгоревшими косичками.
– Мое почтение, – кисло пробурчал Фаусто, отчаянно сопротивляясь шаловливым пальчикам, которые уже вовсю хозяйничали в вырезе его камзола и опасно продвигались к ремню, – но мы еще даже не успели дождаться заказа…
– Леон, что-то твои друзья больно серьёзные, – надула губки одна, играя видавшим виды веером, – если милорды у нас впервые, то вот вам подсказка: самые аппетитные блюда здесь подаются прямо в номера…
– Не желаете попробовать? – хохотнула другая и оголила грудь.
Девушки захихикали.
– Мы здесь, чтобы отведать только самое лучшее, – проговорил Леон, на чьих коленях уже мостилась следующая из подруг, – я готов перейти к главному прямо сейчас.
Девушка ловко выскочила из его объятий и потянула за руку, по пути игриво хихикая и кружась с ним будто в танце.
Тем временем Фаусто спешно застегивал пуговицы расстёгнутых хулиганками штанов.
– Чуть позже, милые леди… – проговорил Витал, и на стол упало несколько монет.
Дважды просить красавиц не пришлось. Рассыпаясь в благодарностях, подруги исчезли.
– Фаусто, не смотри так. Мы здесь не задержимся надолго…
– Очень, вот очень жду! Поужинаем, и я тебя умоляю…
Официантка, дородная зрелая брюнетка с пышным начесом на голове и в макияже, по-видимому рассчитанном на подслеповатых гостей, подошла с подносом, на котором вместе с тарелками покоился и её роскошный бюст, и принялась неспешно расставлять новые блюда и полные до краёв кувшины.
Витал отстранённо ждал, когда же она наконец уйдет, прежде чем продолжить прерванный разговор с квартирмейстером. Настойчивое заглядывание в глаза представительницы заведения, от которой веяло винными парами вперемешку с духами, нервировало. Она что-то говорила об исключительности сегодняшних блюд, которые предстояло отведать, рекомендовала, у кого можно справиться о свежих наводках, но при этом взгляда с Витала не сводила.
Меняя приборы, женщина навалилась на его плечо увесистым декольте и, пока разливала на блюда густой соус, вдруг выдала:
– Слышите, капитан? Звон ласковой глубины, говорю.
Последнюю фразу она прошептала ему в ухо, воровато отпрянула и хрипло расхохоталась, прикрывая рот.
– Что вы сказали?..
Позывной Звонаря?! Услышать его здесь, да еще от…
С недоумением наблюдая широкий зад, пока официантка как ни в чём не бывало убирала с соседнего стола, он решил, что скорее всего ослышался.
Но женщина отошла к лестнице наверх и призывно махнула, подмигнув.
– Эй, Венсан… Только не говори мне, что уйдешь с этой… и оставишь меня на растерзание! – взмолился Фаусто.
Но Витал уже подскочил и, оглядевшись, не наблюдает ли кто, двинулся за официанткой.
