Читать книгу: «Пути океана: зов глубин. Книга вторая», страница 15
Даже не оборачиваясь, он чувствовал гнев и досаду акифца, который наверняка в своей манере закатил глаза.
В полутьме коридора второго этажа то и дело проплывали полуодетые жрицы любви. Одна из них прошмыгнула мимо него, успев призывно провести ладонью по подбородку, но капитан не обернулся, а продолжал следовать за силуэтом дамы с высоким начесом, благо потерять её внушительные габариты в лабиринте поворотов было непросто.
Вокруг из-за дверей раздавались приглушённые стоны, игривый смех, невнятные восклицания и скрип кроватей. Да что он делает вообще?!
Официантка исчезла за самой дальней дверью в конце коридора, ведущей на балкон. Капитан ускорил шаг.
Сладкий запах притона сменила свежесть морской ночи, и Витал остановился у перил.
– Молодец, Венсан. Сообразил, – Низкий голос официантки стал сухим и деловым, – Всё ждала, когда ж ты у нас объявишься. Есть что передать от Звонаря. Слушай сюда.
То, что – а главное – как – она говорила, абсолютно не сочеталось с внешностью вульгарной простушки, и это выглядело ужасно забавным. Но Витал проглотил нервный смешок и сосредоточился:
– Весь внимание.
– Звонарь просил передать: «среди мореходов растет недовольство». Казни на Малом Орфее теперь дело чуть ли не ежедневное. Избавляются от каждого всякого, кто чего поперек сказал когда-либо или косо посмотрел на кого-то в верхушке. Даже последних дедов из морской-то школы не пощадили. А перевозку рабов и работорговлю сделали главным источником получения барыша для Гильдии. Весь Морской Шёлковый Путь изговняли. – Она зло сплюнула в темноту за перилами. – Понятное дело, Адмирал Флота всем рулит через посредников, ну а сам, как известно, чистенький. Но Вдова-то давно об этом говорила и доказательств у нее – хоть отбавляй.
Весь хмель моментально покинул голову. Женщина близоруко уставилась Виталу в лицо.
– Но теперь за твою башку просют даже больше, чем за её. Говорят, ты отжал корабль с “багряной пылью” ажно у Лиги Доблести. А на нее, похоже, были большие планы. Будь осторожен! Говорят нынче по всем портам Лавраза развесили портреты лица твоего.
Её смех больше всего походил на хриплое кваканье.
– Короче, смекай, Венсан. Адмирал-то явно что-то замышляет. Почему? А потому что съякшался с Мортемом! Припоминаешь такого? Главарь всей Лиги Доблести он. Отличная компашка! Обычно Мортем работал тихо, но сейчас совсем оборзел и перестал таиться. Набирает все больше наемников. Причем и всякой шушерой не брезгует – вербует кого попало, даже самых отшибленных фанатиков. Говорят, захватил несколько колоний под свои базы. И аппетиты растут…
– Это похоже на бред… Он – верный пес Короны Лавраза. Стоит ли кусать руку, что его кормит?
– Они ему больше не указ, похоже. Стал неугоден или получше нашел покровителя. Это даже не важно… А для чего колонии-то? Дак ясно же: власть, ресурсы, рабы. И чью землю захватят следующей – кто знает…
Витал потёр шею и ослабил ворот. А что если эти головорезы нацелились и на Да-Гуа?
Никаких вопросов он, разумеется, не задавал. В голове начала складываться совсем уж дурная картина. Капитан тревожно всматривался в тёмный бочкообразный силуэт. Женщина спокойно продолжала:
– Я те говорю, ходи и оглядывайся. Нож в спину теперь может прилететь от любого каждого! Ты неугоден нынче для всех. Для Адмирала – ясное дело. И ты перешел дорогу Мортему. А на руках его людоедов много крови, и теперь ты – их мишень. Ну и в довесок отобрал у герцога де Сюлли самое ценное. Держи ухо востро и не расслабляйся.
Повисло молчание.
– Благодарю. Это всё?
Неожиданная концентрация новых сведений не укладывалась в голове.
К тому же Витал не понимал, как подбоченившаяся перед ним дама была способна разъяснить столько сухих фактов. Пусть и будучи лишь информатором-посредником.
Капитан кивнул и, помедлив, достал кошелёк.
– Уплочено уже. Да я и не ради денег… хотя… а давай.
Она сгребла золотые и привычным жестом погрузила кулак в недра своего декольте. Глухо звякнуло.
– Передай Звонарю, чтобы тоже берёгся. Ему уж точно не помешает.
– Как и тебе. И захаживай давай чаще, девки-то – самый сок! Кстати, суп с морскими ежами сегодня отменный, иди поешь что ли…
***
– Что-то ты как-то быстро. То есть теперь… брюнетки в теле? И как это я не заметил…В шкуре Венсана, я погляжу, и вкусы радикально поменялись.
Фаусто развёл руками и необрительно поцокал языком.
– Ни слова больше! А не то сейчас твои вкусы обсудим! – Витал сердито сверкнул глазами, опрокинул в себя бокал вина и поморщился.
– Не задалось что ли?..
– Дошутишься у меня.
– Вот, тебе передали, – квартирмейстер сердито протянул конверт, – Мне было скучно и я разумеется прочитал. Тебя кто-то ждёт в пятом номере наверху. Ну ясен день – твой информатор. Иди уже и давай сваливать отсюда побыстрее…
Странно. Ведь разговор с человеком Звонаря уже состоялся. Витал покосился на конверт, развернул и прочитал витиеватый почерк. Привычным движением проверил, заряжен ли пистолет, и встал из-за стола.
– Да ты поешь нормально сначала. – Фыркнул акифец.
Впервые за долгое время Виталу стало перед ним неловко.
С момента их встречи после трибунала отношения внутри экипажа стали ещё чище и ещё откровеннее.
Общая беда сплотила их и без того дружную семью. Квартирмейстер же с ног сбился, подыскивая их бригаде работу, и из кожи вон лез, чтобы наладить новую жизнь для каждого экипажа каждого корабля.
Витал всё понимал, и потом хлопнул Фаусто по плечу.
– Ценю, что ты всё это терпишь ради меня. Я пошёл.
***
Всё та же скрипучая лестница, всё та же полутьма коридора и недвусмысленные звуки за стенами. Витал нашел нужную комнату и вошел внутрь.
Огонёк маленькой лампы плясал в невидимом сквозняке и бросал неверный свет на обстановку.
Стены, обтянутые винно-красным шёлком, чуть переливались и бликовали от огонька на фитиле. Причудливые тени от резных широких рам многочисленных зеркал плясали на сериях гравюр из «Тысяча и одной сказки».
– Эй, есть кто?
Ему послышался плеск.
Звук раздавался из-за сплошной перегородки, обтянутой парчой.
Рука легла на рукоять пистолета. Щёлкнул затвор.
Что если все эти предупреждения Звонаря сделали его параноиком?
Расписная ширма схлопнулась с тихим стуком.
В углу, в полной до краев бадье, сидели те самые девушки, что так заразительно хохотали над партией Красавчика.
Выступившие из темноты лица казались белыми. Две пары лукавых глаз смеялись.
Вопросы и ставшие ненужными фразы растворились в разлившейся тишине.
– Мсье Венсан, извольте убедиться: мы совершенно безоружны.
Не обращая никакого внимания на направленное в их сторону дуло, девушки встали. Мыльная вода покатилась по глянцевым телам в бадью.
Он убрал палец с курка.
– Эмм… Звон ласковой глубины?
– Что? Всё верно, мы здесь, чтобы быть с вами ласковыми. Настолько, насколько вы того пожелаете, мсье Венсан, – промурлыкала та, что побойчее. – А вот вы бы оружие опустили…
Покрытые гусиной кожей девушки, чтобы не мёрзнуть, обнялись, не переставая хихикать и перешептываться.
Леон?! Или… Фаусто?!.. Чертовы заговорщики!
Он покачал головой и заткнул пистолет за спину.
– Какая коварная западня. Двое на одного…
– Вызов, который не сможет принять грозный Венсан?
Здесь он уже не выдержал и рассмеялся.
Похоже, выспаться сегодня не удастся.
***
Кресло достаточно удобное, чтобы разместиться с наилучшим комфортом.
Мокрые руки, пахнущие розовой водой, обхватывают его шею, стягивают с волос ленту, и они рассыпаются и мешают рассматривать сплетение женских тел.
Его особенно занимает вопрос распределения права и власти, когда он чувствует, как ползёт ремень по поясу и как гремит пряжка и ножны кинжала где-то на полу.
Он смотрит на игру теней на потолке, и тело само отзывается на требовательные прикосновения.
Рыжие волосы в кулаке похожи на мокрую паутину.
А самого его захлёстывает сладкая истома, пока неожиданно сильные пальцы растирают плечи приторно пахнущим маслом.
Горячая дорожка щедро оплаченных поцелуев от его бедёр останавливается на груди, и спустя короткие мгновения чужие губы, изучающие рисунки на теле, спотыкаются о вбитое над сердцем Витала чернильное слово.
Читают шёпотом, произносят вслух её имя.
Селин, – эхом срывается с их языков.
– Повезло же вашей избраннице, мсье Венсан.
Он закрывает глаза, и его блаженная улыбка отдаёт мучительной горечью.
Откровенность
Стены кабинета новой управительницы Альянса Негоциантов смотрели на виконтессу слепыми пятнами на обивке после снятых картин. Но тем не менее стало гораздо уютнее. Исчезли полные осуждения пронзительные взгляды роскошных портретов самого де Сюлли и всех напыщенных предков его рода в нескольких поколениях. Селин вдохнула полной грудью.
– Прошу вас, заносите, – улыбнулась она озадаченным слугам, что еще неуверенно толклись в дверях с новыми картинами в руках, заказанными накануне у местных художников. Прежние же тяжеленные великолепно выписанные портреты именитых мастеров в сознании де Круа уже полыхали веселым костром где-нибудь на заднем дворе резиденции. А то и вовсе за конюшнями…
От простоватых, но прехорошеньких полотен пахло красками. И несмотря на некоторые огрехи, вдохновение художников было налицо. Красочные пейзажи дикой природы Да-Гуа в нежно-зеленом весеннем цветении и в пожарах осенних оранжево-желтых гамм, как и спокойная синева морских видов сразу же вдохнули жизнь в холодную гармонию её кабинета.
– Нет-нет, будьте так добры, эту вон туда! А тут – чуть повыше правый угол. Нет, сударь, извольте все же правый. Вот так. Ах, нет же… Поправьте, сударь мой. Еще!
Слуги старательно следовали указаниям, но одно полотно все же никак не могло занять идеально горизонтальное положение и раздражающе кренилось.
– Все свободны. Благодарю. Лестницу оставьте.
По опыту она уже знала: хочешь сделать что-либо достойно, готовься засучить рукава несмотря на свои статусы. Озорное упрямство заставило подвязать нижние юбки и взобраться на опасную высоту хлипенькой лестницы. От аккуратных движений угол рамы пополз было кверху, но все никак не вставал в идеальную горизонталь, повергая противоположную часть вниз. Наконец, когда волны на холсте заняли подобающее место, Селин торжественно сдула с лица прядь и с радостным удовлетворением оглядела кабинет. А затем … чуть не потеряла равновесие под пристальным взглядом леди де Прюм:
– Приветствую вас, драгоценная миледи де Круа. Не знала, что вы, оказывается, поете. – Нотки заботы превратили речь бывшей чиновницы в увертюру к привычно-светской пикировке. – Впрочем, мне что-то говорили про вас и оперы… Но, сказать по правде, я не верила до последнего, что леди вашего положения…
От неожиданности Селин покачнулась. Коварная лестница жалобно скрипнула. Всем телом миледи исполнила сложнейшее па, однако удержалась:
– Свидетельствую свое почтение, леди де Прюм.
Являться без предупреждения – верх бескультурья. Но провинциалам подобное было простительно. Селин дотронулась до горла. Почему же она не заметила, что голос вернулся? Прошла целая вечность с тех пор, как ей доводилось петь! Даже появление незваной вдовы бывшего управителя не смогло стереть радость от нового открытия и самую искреннюю улыбку. Восприняв все как добрый знак, гостья продолжил свое воркование:
– Вы только не подумайте ничего дурного… Кто я такая, чтобы судить… Вы делаете все по-своему. Разумеется, вас так воспитали. Вы в своем праве. Но портреты герцога здесь висели много лет и внушали определенный статус Альянса Негоциантов. Вы же понимаете всю важность демонстрации власти, запечатленную в монументальности и роскоши? Не все выгодные нам первые лица владеют грамотой, так что один вид дворца должен говорить сам за себя и внушать трепет. А эти пейзажи… Вы могли бы приказать прорубить пару дополнительных окон, коль так любите природу…
– О, сударыня, вы подарили безусловно прекрасную идею, благодарю вас! Тогда я заменю весь этот избыточно богатый бархат и позолоту на что-то более уместное для рабочего места управительницы. В декор очевидно вложено огромное количество средств. Отмечу – вложено в избытке, учитывая не лучшее положение горожан, транспортного сообщения и экономики острова в целом…
Ответом стал неприязненный взгляд. С самого прибытия на Да-Гуа новых правителей де Прюм постоянно подчеркивала свою осведомленность. Чаще всего она оказывалась весьма сомнительной. А то и вовсе всячески демонстрировала снисходительное отношение к де Круа, что прямо противоречило нормам этикета.
Селин аккуратно спустилась с ужасных ступенек и продолжила, стараясь сдержать раздражение беспардонностью собеседницы.
– Вы наверняка здесь не случайно, леди де Прюм? С удовольствием вас выслушаю.
Та тем временем гостья весьма свободно расхаживала по кабинету, по-хозяйски оглядывая все вокруг, и вдруг резко застыла у бильярдного стола в дальнем углу. Кипы бумаг, оставшихся со времен Антуана, что месяцами пылились на нем только сегодня разобрали, и стол ждал своей участи. По мнению Селин, место ему было скорее в трактире, нежели в кабинете.
– Миледи, я вдруг подумала, что вы слишком сильно вжились в новую роль. Быть может, вам стоит находить время и на отдых? Совсем себя не бережете… Не желаете ли партию в бильярд?
Предложение застало врасплох. Да и опыт игры у Селин имелся весьма скромный, но сейчас все выглядело именно как вызов, и де Круа согласилась.
– Почему бы и нет. Нам пожалуй, давно стоит поговорить с вами тет-а-тет в неформальной обстановке, леди де Прюм.
Право первого удара перешло к Селин тотчас же, как только выпал жребий. Два шара сразу угодили в лузу, что взбодрило, но не ослабило бдительности.
– Миледи, ваша проницательность делает вам честь, – начала гостья. – До вашего прибытия на Да-Гуа мне удалось приобрести весьма ценный опыт. Готова предостеречь вас от неверных решений… Вы очень молоды, а молодости присущи некоторые зыбкие идеалы, которыми грамотному политику ни в коем случае не следует руководствоваться…
Темп голоса бывшей управительницы замедлился, уронив ударение на последние слова. Она по-свойски взяла кий у Селин и потерла кончик кусочком мела.
Снисходительная улыбка собеседницы вызывала недоумение, но Селин слишком хорошо понимала правила происходящей сейчас атаки:
– Как вы правы. Всегда предпочтительнее учиться на чужих ошибках, нежели совершать свои.
Собеседница вдруг обернулась и поправила причёску. Чуть резче, чем следовало бы:
– Я видела ваш утренний указ об открытии Акифского порта для всех желающих. Интересный ход. Но пока вы собираете… кхм… весьма скромную плату от швартовки пиратов, кое-кто берет на вооружение их военную мощь! Вот где настоящая власть! Политик должен мыслить масштабно. Полагаться на тот шаткий мир, который вы здесь установили, вы меня уж простите, недальновидно…
Шафт мазнул по глянцу шара, и тот, завертев волчком цифру «8» на боку, не дошёл до лузы, едва тронув борт. Де Круа перехватила кий наподобие копья и задумалась, достаточно ли вежливо смотрится её промах? К примеру как попытка уступить победу? Либо её неопытность слишком очевидна?
С лёгкой полуулыбкой леди де Прюм элегантно перехватила свой кий и сильно ударила, неожиданно грациозно прицелившись из-за спины. От звука разлетевшихся по лузам шаров её губы изогнулись в хищном оскале.
– Прошу прощения, я совершенно не понимаю, что вы сейчас подразумеваете… – проговорила Селин.
– Прискорбно, что ваши источники информации так плохо работают: умоляю, рассчитайте их немедленно и наймите людей поопытнее! Конечно же, я говорю об наверняка известной вам Патрисии де Монблан и о её любовной связи с легендарным пиратом Венсаном. Как?.. Вы ещё не знаете? Да быть такого не может! Уверена, вы о нем наслышаны…
Де Круа показалось, что её окатили ушатом ледяной воды. Нащупав борт бильярдного стола, она тихонько оперлась на него и рассеянно стала наблюдать, как шар за шаром её победа с тихим стуком растворяется в лузах.
Светская гримаса казалась Селин жгучей кислотой, что въелась в ее лицо, и именно она, а не что-то другое, затуманила ее взгляд выступившей влагой. Она не могла вымолвить ни слова, и лишь наблюдала за тем, как кий соперницы неумолимо отправляет шар за шаром в лузы, не оставляя шанса даже на ничью.
«Патрисия и… Витал?! Какая нелепость! Нет! Этого просто не может быть!» – пульсировало в голове.
– Вот это я понимаю, расчёт сильного игрока… Я, конечно, помудрее буду, но де Монблан определённо хороша… Восхищена! – самозабвенно продолжала де Прюм, и сейчас же деликатно понизила голос. – Да и признаться, я всегда находила связь с морским разбойниками весьма волнующей. Уверена, вы меня поймёте, учитывая ваше расположение к представителям Гильдии Мореходов… Не волнуйтесь, всё останется строжайше между нами. Нашим с вами маленьким секретом!
Мелодичный смех де Прюм едва достигал слуха Селин.
Серо-зеленые глаза светской львицы в обрамлении смеющихся морщинок искрили торжествующей злобой. Очередной шар очутился в лузе. Сильные, выверенные, жёсткие удары полностью противоречили елейному выражению лица леди де Прюм.
Еще один удар – и шар, не достигнув лузы, замер в миллиметре от падения.
– У каждой леди свои предпочтения в выборе фаворитов, – наконец, сглотнув ком, смогла произнести Селин, удерживая потяжелевший кий в ладонях. – Говорят, некоторые леди настолько теряют голову, что например в связи с акифским шейхом готовы пойти на убийство собственного мужа и обставить все как несчастный случай в виде падения бедняги-супруга с лестницы. Но кто же поверит в настолько откровенную чушь? Да к тому же от моих источников информации, которых вы определили весьма ненадежными. Не так ли?..
Вопросительный взгляд леди де Прюм застыл на побледневшем лице. Удары кия де Круа становились все резче и точнее. Как если бы Селин разила рапирой.
Побелевшие костяшки прежней управительницы стиснули дрожащее древко.
– В знак признательности за ваше участие и осведомленность готова предложить прийти ко мне в чин тайной советницы, Элиса. Почту за честь. Или же – вас ждет суд и его последствия? Что для вас предпочтительнее?
Запоздалый кивок после затянувшейся паузы заставил Селин победоносно усмехнуться.
– Что ж, вам пора, сударыня. Благодарю за интересную партию, но дела не ждут.
В открытой двери уже показался Брут с кипой бумаг, и де Прюм поспешила покинуть кабинет мелкой рысью.
***
Шпионская сеть работала как часы.
Сведения, подслушанные на базарах и в тавернах, проданные утратившими лояльность служащими фракций, да и просто подаренные болтливыми языками, стабильно стекались в тайную канцелярию управительницы, очищались от вздорных подробностей до сухих фактов и – попадали на стол де Круа уже в виде кратких сводок.
– Птичка, что от тебя хотела эта мегера? – Брут еще раз покосился на уже закрытую дверь. – Ты с ней поосторожнее.
– Уже неважно. Она теперь будет работать на нас. Что там сегодня?
– Вот. Держи. – он удивленно повел головой и зашуршал бумагами.
Зрачки Селин забегали по убористым строкам донесений.
В Чжоуфу на бывших полях черного цветка собрали невиданный урожай доселе неизвестных овощей. Близ Новой Вердены на рудниках по добыче драгоценных камней пресечена крупная попытка хищения, вор арестован. На рынке Акифа линчевали заклинателя змей, а огромный пожар в восточной части города уничтожил складские помещения.
Последнюю новость Селин прочитала вслух и посмотрела на Брута.
– Какое несчастье. Кто же это мог сделать?
Он с удивлением посмотрел на нее и расхохотался. Селин не сдержалась и присоединилась к его хриплому смеху.
– Ты же не серьезно это спрашиваешь? Вспоминай! Их алхимики там хранили запасы “черного молока” и еще какую-то гадость, очень похожую ту самую “багряную пыль”. Все подстроено как случайность, как ты и просила… Неужто не помнишь?..
Он снял перчатку и вытер выступившие от смеха слезы.
– Тсс, Брут. Случайности бывают. Особенно если на людей не действуют инструменты дипломатии. Думаю, следующие переговоры пройдут с ними куда проще. Мы теперь можем говорить с позиции силы…
– Вот и правильно. Эти акифцы понимают гораздо лучше язык силы, а не эти твои дипломатические реверансы.
– Язык силы и язык денег, Брут. Я преподнесла им открытие порта для пиратов как некую исключительную привилегию, и они вполне будут довольны тем, как у них сейчас бойко пойдет торговля. Но хватит об этом.
Селин подняла конверт и показала печать.
– На днях Герцог прислал письмо, где пишет, что отказался от визита на Да-Гуа… Это очень странно… Невнятные объяснения больше напоминают отписки. Чересчур официальное письмо… и его тон… впервые вижу от него такие выражения. Как будто поручение, продиктованное секретарю. Что-то слышно на этот счет?
Наёмник подозрительно замялся.
– Поговаривают мнэ-э-э… дичь… да я собственно потому и не стал тебе такое в сводку вносить…
Де Круа молча сверлила его взглядом.
– Ну то есть да, официальная версия складная. Мол, у него появились срочные дела в Вердене… только… ходят слухи, будто в пути ему повстречались пираты… – Брут прокашлялся и начал бормотать что-то под нос.
Селин вышла из-за стола и застыла, всматриваясь в лицо, покрытое шрамами и щетиной, искрящейся сединой.
– Говори уже все, что знаешь, Брут! Не заставляй тебя упрашивать.
– Так. Ладно… Всё это похоже на полный бред, Птичка… Не хотел говорить, но… Пираты без боя отжали все, что было в трюме, и зачем-то напоследок герцогу … эммм… отрезали причиндалы… Ну дичь же!!!
Два взгляда вперились друг в друга. Один, с трудно подавляемым смущением смехом. Другой – ошеломленный неверием в услышанное.
– Действительно, нелепость. Они могли бы получить огромный выкуп…
Селин старалась ничем не выдать ту гремучую смесь брезгливой жалости и злорадства, что кружась, мгновенно утонули в тёмном победоносном торжестве.
– Впрочем, кто их знает. Спасибо, Брут, ты можешь идти.
Едва дверь за Брутом закрылась, пришло осознание: она теперь свободна! Навсегда свободна от контроля и дрессировок. Ото всех этих фальшивых ужимок, от похотливых объятий, обильно приправленных дорогим и столь ненавистным парфюмом.
Де Круа слишком хорошо изучила Фредерика де Сюлли, чтобы осознать, что произошедшее сокрушило его полностью.
Блуждающий взгляд сам собой вдруг застыл на картине с кораблём. Селин провела рукой по волосам, словно в попытке ухватить ускользающую догадку, совершенно чудовищную в своей нелепости.
***
Спустя мгновение в кабинет управительницы ворвался тайфун по имени Марсий.
Из-под густых бровей сверкали потемневшие от бешенства глаза. Удар двери о косяк рассыпал штукатурку, и замок жалобно хрустнул под агрессивным поворотом ключа.
В углу с постамента звякнула об пол маленькая вазочка, а злополучная картина на стене вновь съехала набок.
– Приветствую, миледи! Просто зашел остудить твой пыл, ведь этот свежеизданный указ – не более, чем фикция! Я являюсь адмиралом, и портами руковожу тоже – я! И я никакого разрешения на подобное кощунство не давал!!! Хотя – поздравляю, взбаламутить всех тебе удалось на славу!
Перед носом разъяренного моряка возник пергамент с заголовком «Доверенность» за подписью и печатью Росалес. Селин снисходительно вздохнула.
Тайфун в бушлате исчез. Теперь над миледи управительницей нависал некто, напоминающий быка с рогами, выставленными вперед, и налитыми кровью глазами.
– После прекращения поджогов ваших кораблей и имущества Гильдии Мореходов по всему острову Росалес оказалась так добра, что ещё до твоего назначения выписала на мое имя доверенность. На случай непредвиденного, дабы порт работал без простоев. Нет-нет, я не собираюсь вмешиваться в ваши дела или, упаси Всеведущий, мешать тебе в работе. Но есть решения, которые важны для общего развития острова… Желаешь ознакомиться?
Бык по имени Марсий уставился в дружелюбно протянутый к нему лист.
Он замер, сжал губы и, будто не веря ни услышанному, ни написанному, повел головой. Мореход простоял так минуту, пытаясь осмыслить сказанное, развернулся и начал с досадой греметь сапогами по кабинету де Круа.
Что ж…
Придерживая отчёты, лежащие на столе и готовые разлететься от вихря, следующего за рассерженным адмиралом, Селин спокойно наблюдала за пружинящими расхаживаниями взад-вперёд и в ожидании пламенной речи покусывала кончик пера.
– Подумать только! Ты всё-таки сделала это! И зачем?! Зачем, Селин?!!! А я ведь тебя предупредил! Отныне всё, что произойдёт с момента вступления указа в силу, будет на твоей совести! Да ты просто еще не поняла, что натворила! Их место – на рее, ты понимаешь или нет?! Они – нелюди! Бандиты! Будут стычки с нашими! Будут разбои! Грабежи! Убийства!!!
– Марсий, возьми себя в руки, пожалуйста. Я все взвесила и подстраховалась. Смотри, в указе написано, что преступники остаются вне закона. Те, кто объявлен в розыск, не имеют права покидать территорию Акифского порта. Под эту задачу выделены специальные гвардейцы. За малейший неверный шаг назначены огромные штрафы. Любое нарушение с их стороны немедленно пополнит нашу казну, потому что Акифский порт принимает их по основанию договора фрахтовки, а мы, Альянс Негоциантов, прописаны в нём как сторона, предоставляющая разрешение на заход в акваторию Да-Гуа… Под мою личную ответственность… Да выслушай же меня!
Но разъяренный адмирал вникать даже не старался. Марсий остановился и вдруг наставил на вышедшую из-за стола Селин указательный механический палец. Прищурившись, он прорычал:
– Знаешь что?! А я не хочу иметь никакого отношения к этому твоему “блестящему” плану. Разгребай все последствия сама! Глубокоуважаемая миледи управительница! – он зло сделал пародию на реверанс, и обращение прозвучало, как если бы он выплюнул ругательства.
– Адмирал, а я говорила, когда вы защищаете свои интересы, в вас проявляется страсть настоящего благородного морехода? Нет? Немедленно успокойтесь, иначе я за себя не отвечаю… – томно выдохнула Селин, и с обворожительной улыбкой принялась обмахиваться листом с недописанными правками. В подтверждение своих слов, она развязала на шее ленту, частично скрывавшую линию декольте на платье.
– Самое время для юмора! На меня, да моим же оружием?! Ну уж нет! Эти твои штучки со мной не пройдут!
Но обвиняющий палец покинул поле её зрения. Ладонь Селин как бы невзначай провела по линии бокового шва от груди до талии, и ее визави сосредоточился на очертаниях корсета. Ощерившееся татуированное лицо как будто чуть смягчилось.
– У меня есть пара козырей, чтобы вас убедить, адмирал, – промурлыкала де Круа, подходя ближе. – Например, я готова передать четверть дохода на нужды мореходов на Да-Гуа. Построите более современные верфи, расширите флот, укрепите старые торговые пути, наладите новые…
Бешеный бык покинул наконец её кабинет, и она осталась наедине с раскрасневшимся Марсием. Он продолжал стоять и смотреть исподлобья со скрещёнными на груди руками, но все же процедил:
– В противном случае все, достигнутое на Да-Гуа вернется в былые разбой и беззаконие. По твоей вине, миледи управительница.
– Ваша мудрость и поддержка, адмирал, в моем положении – на вес золота. Да, я возможно слишком вольно трактую собственные полномочия в рамках, установленных Сухопутным Кодексом, отношений… Но взгляните, – я всего лишь слабая женщина…
Скепсис у его взгляде медленно, но неотвратимо таял.
– Я прекрасно понимаю, в какие игры ты играешь, Селин. Ты просто меня используешь! Избегаешь неделями, а потом “ах, адмирал, я за себя не отвечаю”, “решите созданные мной проблемы, и, быть может, вам перепадет мое расположение”.
Пародия на свой голос в его исполнении заставила Селин улыбнуться.
– И обычно ты более чем не против таких игр… Признай это.
Она умолкла, глядя ему в погрустневшие глаза и ждала с самым невинным видом. Марсий же на остатках раздражения смотрел на неё, но учащённое дыхание сквозь возмущение выдавало адмирала с потрохами.
– И конечно я щедро компенсирую все неудобства. – Селин подошла вплотную и требовательно потянула его за ворот рубахи, торчащий из-под адмиральского бушлата. Убрав растрепавшиеся волнистые пряди Марсия с уха она шепотом изложила самые смелые предложение относительно предстоящей награды. А в качестве последнего аргумента нежно прикусила кольцо в его мочке.
Адмирал вздрогнул и шумно выдохнул.
Капитуляция. Причем, безоговорочная.
– Проклятье!.. Да как ты… это делаешь…
Сердитые колючие поцелуи атаковали её губы и подбородок. Холодный металл руки обхватил затылок и вмиг уничтожил изысканную причёску.
Шум за окнами заставил обоих подскочить и отпрянуть друг от друга.
Марсий быстро подошел к окну, что открывало вид на площадь перед зданием дворца.
– Вот этого я и боялся!.. – голос его прозвучал мрачно.
Селин поспешно поправила прическу и с тревогой проследила за его взглядом.
На площади перед дворцом волновалась толпа мореходов. Резкие выкрики не сулили ничего хорошего. Некоторые держали горящие факелы. Оружия нигде не было видно, но гвардейцы уже выстроились в ряд, готовые противостоять попыткам прорваться сквозь их кордон.
– Бунт… Они пришли протестовать против твоих «нововведений». Я. Тебя. Предупреждал!!!
К такому развитию событий она оказалась не готова. На суровом лице Марсия никаких инструкций к ситуации побледневшая Селин не обнаружила.
Конечно, с недовольством ей приходилось иметь дело. Вспомнить те же переговоры. Только вот как себя повести в условиях настолько внезапной и настолько радикальной реакции? Лекций на этот счет никто из учителей не преподавал. В многочисленных учебниках ничего подобного описано не было.
Взбешенные люди на улице размахивали руками и кричали. И их голоса с каждой минутой звучали все громче и слаженнее.
– Что это значит? Чего они хотят? Но ведь этот указ нужен всем нам! Нужен каждому на Да-Гуа! Они что, вообще ничего не понимают?! – голос Селин прозвучал слишком испуганно. Вспомнились постоянные бунты на улицах Вердены. Неужели ее правление оказалось ничем не лучше правления герцога де Сюлли?
– О, сейчас я им всё разъясню!..
Она решительно подошла к зеркалу, быстро привела себя в порядок и поспешила к выходу.
– Стой! Ты с ума сошла?!
– Я должна выйти и поговорить с ними.
– А вот этого тебе делать точно не надо! – Марсий схватил де Круа за плечи и слегка встряхнул. – Ты слышишь все эти крики? Их примерно четыре сотни. Четыреста разъяренных мореходов. Да и местные некоторые к ним присоединились. Как видишь, перспектива иметь дело с пиратами никого не порадовала. Вслушайся! Все они сейчас настроены явно не на светские беседы!
– Отпусти! Что я буду за управительница, если стану отсиживаться тут?! Думаешь, я не боюсь? Но мой долг – выйти к ним и ответить!
