Юрий распрямился, рядом с ним но несколько ниже из-за его сапог-скороходов, на него пялились лица троих патрульных в камуфляже, которые прочно держали его за ноги и туловище.

– Я иду домой. Никого не трогаю, – ответил Юрий.

– Ты без покрывала на лице. И у тебя косметика. Мы тебя задерживаем за безнравственное поведение. Пошли с нами.

– Да, конечно, – ответил Юрий тонким голосом. – Я могу показать документы. Простите меня, – заскулил Юрий и в ответ на неопределенную реакцию стражей быстро выхватил пистолет из кобуры и дал пощечину стволом по щеке ближайшего стража, потом отпрыгнул за дерево, завалился за угол, снял с предохранителя пистолет… На него летели уже в нескольких метрах, приближались, бегущие ноги. Он разрядил свою опасную игрушку:

– Пук. Пук. Пук.

Стражи полетели в грязь. Невдалеке стоящая толпа заорала.

– Окей¸ окей, – ободряюще, желая выдать себя за иностранку, проговорил толпе Юрий, и медленно скрылся за углом. Потом еще за одним. Бросился бежать на скороходах быстрей куда угодно, только подальше отсюда. Остановившись и отдышавшись за несколько десятков – или за сотню – кварталов, Юрий справился с геолокацией по смартфону и направил свой путь к месту встречи команды.

…Шэнли. Он ничего не чувствовал и не ощущал за время своего похода по городу. Странные взгляды? Так они всегда странные. Что в на родине, то и здесь. Он встретил необычных среднего возраста мужчин, похоже, строителей, возвращающихся с работы в белых одеждах, перепачканных жёлтой пылью.

– Эй, девушка! Сделай нам хорошо, – устало крикнули мужики. – Спой, будь ласка. Сделай хорошо.

– Сейчас, я вам сделаю, – сказал Шэнли, нагнувшись и ощущая на своём лице косметику, а на теле – поролон в местах женских прелестей, к которым, как казалось ему, уже потянулись мужские руки. Однако вместо того, чтобы достать пистолет, Шэнли по наитию достал сапоги-скороходы и стал их быстро натягивать. При этом из-за пояса у него выпал пистолет, да так неловко, что стоявший рядом строитель подхватил его с земли.

– Это что у тебя? – задумчиво держал в руках оружие работяга, пока остальные вытягивали шеи.

– Отдай сюда, – сказал Шэнли.

– На, – протянул его строитель стволом к Шэнли.

Шэнли отклонился и быстро схватил за ствол.

– Ну, что? – спросили строители.

– Я вам покажу фокус, – ответил Шэнли и взад-вперёд пробежался на сапогах-скороходах.

– Очень хорошая штука, – уважительно отозвались рабочие, поняв, что говорят с богачкой, и, пожелав ей:

– Будь здорова! – повернулись.

Как вдруг площадь прорезал крик:

– Куда пошли, лентяи? Я вас с работы отпускал? – кричал здоровый накачанный тип.

– Простите, хозяин. Извините, хозяин, – наперебой, униженно кланяясь, заизвинялись рабочие.

– А ну-ка поймайте мне эту девушку и отведите ко мне, – приказал субчик.

Однако рабочие не двигались, переминаясь с ноги на ногу.

– Давайте! – крикнул тип. – Или я вас всех уволю!

Рабочие, колеблясь, двинулись в сторону Шэнли, а сам отдавший работягам приказ молодой человек, глядя на Шэнли и стараясь поймать взгляд, запричитал:

– Иди ко мне, цыпа-цыпа-цыпа.

– Да пошёл ты, – небрежно ответил Шэнли. – Трахни себя.

– Ах, ты так? – переспросил хозяин, и вытащил из-за пояса пистолет, подзывая дулом к себе.

– Сейчас, – ответил Шэнли, нагнулся, словно поправляя скороходы, и, распрямляясь, вытащил свой ствол и угрожающе щёлкнул затвором. Который двигался на удивление медленно и тяжело: пыль, что ли, попала? Выстрел прогремел и обжёг плечо Шэнли. Он упал, борясь с затвором. Наконец, курок подался. Тут, оказывается, предохранитель был на курке, а он и забыл от волнения. Стараясь держать в прицеле качающуюся приближающуюся белую фигуру, Шэнли нажимал на курок ходящего от выстрелов пистолета. Обойма закончилась, хлопки отхлопали, бегущая белая мишень запнулась и упала, сраженная. Рабочие переглянулись: «Хозяина грохнули!. Наконец-то!» – и побежали прочь. Шэнли встал, поправил скороходы и помчался на стрелку к своим.

…Шэнли и Юрий почти одновременно закончили свои похождения. Когда они пролетели на скороходах и вернулись обратно, то в старом русле никого не было. Они обмолвились впечатлениями, сели в тени высохшего берега и стали ждать:

– Как ты? Напал на тебя кто?

– Да так. Какие-то сопляки. Почти никто.

– А на тебя?

– На меня тоже почти никто. Хвастаться нечем.

…Словно из-под земли перед ними вырос обагренный кровью и пахнущий дымом Виктор Цой.

– Где ты был?

– А, – отмахнулся Виктор Цой. – В местном баре.

– И что?

– Он типа только для мужчин.

– И мужчины там были?

– Были. Их уже там больше нет, – скупо прокомментировал Виктор Цой.

– Это было, как в фильме «Игла»?

– Типа того.

– Но не финальная же сцена?

– Финальная тоже. Но в этот раз финальная была не для меня, – сказал Цой и добавил:

– Кстати! Со мной связывались мои друзья-хакеры.

– И что?

– Они придумали новое приложение. Можем затестировать.

– Давай!

– Я вам сейчас перекину на телефоны по электронной почте… Скачайте вот это вот, – Цой посмотрел и подсказал, что нажать и куда кликнуть, – и…

Перед глазами Цоя и ребят возникло метрах в пяти словно киношное полотно как раз на другом песчаном высохшем склоне бывшего речного русла.

– Я знаю! – воскликнул Юра. – Есть такие приложения, что можно смотреть содержимое телефона, Yotube, Vimeo или Dailymotion, на стене квартиры. Правда, там ещё нужно прикупить устройство.

–А здесь устройство не нужно, – ответил Цой. – Ребята говорили, что это будут видео из космоса, преобразованные и реконструированные события с помощью автовидеографики.

Перед глазами зрителей пронеслись недавние кадры их расправы над варварами, что пытались унизить женщин. Каждый из присутствующих совершил свой подвиг, а творения Цоя напоминали старый фильм с Жаном-Клодом Ван Даммом в пьяном баре. Виртуальная кинолента остановилась. Все молча смотрели на такой же меняющийся в красках чёрно-бело-красный виртуальный экран, который через мгновение тоже исчез. Всем вдруг стало грустно от обилия насилия и потоков крови.

– Мы должны сейчас с вами сказать: «Прощай, оружие!» – сказал вдруг Цой.

– Мы отрекаемся от насилия? – спросили ученики.

– Нет. Добро же должно быть с кулаками. – улыбнулся Цой. – Но оружие лучше скинуть.

– Куда?

– Да прямо сюда, на середину высохшего русла, – улыбнулся Цой, и вслед за ним ребята покидали пушки.

– Зачем всё это? – спросили ребята.

– У меня есть ещё одно приложение. Водной геогравитации, – ответил Виктор Цой, и нажал кнопку на своём смартфоне.

Словно бы незримая свежая вибрация пронеслась по их лбам. Ребята переглянулись. И увидели. По дну высохшего русла пробежала первая струйка, потом другая, вначале обходя, а потом все смелее затопляя брошенные пистолеты. Обменявшись взглядами, ребята вытащили вещи команды наверх. Им вдруг показалось, что они участники фильма, и по-киношному ребята спросили у Цоя:

– А что вода? – кивнули ученики.

– Это чтобы вы помылись. И я тоже, – невозмутимо прокомментировал Цой.

– Боевую дамскую раскраску смыть бы не мешало.

– И грязь.

– А! – по-восточному неопределённо прореагировал Цой.

Вода наполняла русло, и сквозь её шорох послышались приближающиеся шаги. Это подоспевали Тейлор и Сорайя:

– Честно говоря, удивления нет, – глядя на прибывающую воду, сказали они.

– И знаете, почему его нет? – спросил Цой.

– Знаем, – ответили ученики. И все молча подумали одно. Мы на правильном пути. Космос на нашей стороне.

– Мы на правильной волне! – криком высказал всеобщие чувства один из учеников.

– А, может быть, я просто скачал правильное приложение? – задал риторический вопрос Виктор Цой.

Как вдруг Сорайя одновременно схватилась за сердце и голову и застонала.

– Что, болит? – участливо спросили остальные.

Сорайя продолжала беззвучно стонать.

– Мне просто стало вдруг страшно, что сейчас я бы могла быть убитой и замученной…

– Так радуйся, что ничего этого не произошло!

– Мы все здесь могли бы быть убиты!

– Раз мы ещё живы, то, значит, нам везёт!

– Я не трус, но я боюсь, – призналась честно Сорайя. И во всеобщем молчании продолжила:

– Нас ведь тоже могут убить.

– Кто?

– Родственники убитых. Друзья.

– Ты думаешь, кровная месть? – спросили у Сорайи.

– Я ничего не думаю. Я просто боюсь.

– Я тоже, – вдруг сказал Шэнли.

Остальные, молча обдумывая сказанное, вдруг почувствовали, что ощущают то же самое, что Сорайя и Шэнли.

– Как-то уж слишком долго мы остаёмся безнаказанными, – выразил всеобщие чувства Юрий.

– Вы все говорите ерунду! Своим безответственным трёпом вы притягиваете невезенье и несчастья! – выпалил Тейлор. – Мы должны думать наоборот, как всё хорошо! Вы что, лузеры? Вы хотите быть лузерами?

– Я думаю, Сорайя права, – продолжал гнуть свою линию Шэнли, и все к его тихому голосу поневоле прислушались. – Существует закон воздания. Как ты к миру, так и мир в итоге отнесётся к тебе самому. Ты убиваешь – тебя убьют.

– Это буддизм? Или конфуцианство? – спросил Юрий.

– А что, это так важно? – с вызовом ответил Шэнли.

– Важно, – сказал Цой. – Заёмный опыт никогда не бывает до конца истинным, потому что он никогда до конца не бывает понятен. Хотите заёмных мыслей? Их есть у меня. Встретишь Будду – убей Будду, как вам такая восточная истина, – с непонятным вызовом сказал Цой, и все подумали, как же неприятно он говорит, и уж не накличет ли он на себя и на нас всех беду этими словами. Ведь мы находимся на Востоке, и не пристало выпендриваться на здешних богов, хоть на того же Будду, ещё хрен знает, чем оно обернётся.

Всем невольно захотелось возразить Цою, но никто этого делать не стал. Зато все подумали: как же всё-таки неприятно, что между нами пробежала непонятная, невидимая, чёрная тень взаимного недоверия и непонимания.

Тайная вечеря посреди дня

Однако времена везенья и чудес продолжались.

Под ослепительным солнцем на берегу рядом с потоком вознеслась раскидистая смоковница, давая обществу мудрых подростков благую тень. Положив рюкзаки и объединив их в большую чудесную скатерть, пирующие разложили посланную им космосом снедь. Отраженное солнце очень правильно отсвечивало на заднем плане, отскакивая бесчисленными бликами от ребристой движущейся поверхности бегущих новых струй воды живой. И когда подростки преломили хлеб и отпили из пластиковых бутылок, Цой поднялся во главе всех и заявил:

– Недолго мне ещё быть с вами.

– А что так, учитель?.. Почему?.. Зачем?.. Ты куда?.. Что такое он говорит? – возгласили жующие школьники.

– Всему своё время, – ответил Цой.

– Только не говори нам, что есть время разбрасывать камни и собирать камни, – парировал понахватавшийся от разных проповедников широко вещающих по телевизору в его родном краю умненький Тейлор, продолжая жевать. – Пожалуйста, не будь банальным.

–Чего случилось-то такое, а? – продолжали вопрошать ученики Цоя.

– Ещё не случилось, – ответил Цой. – Но случится.

И тут он, продолжая стоять, повернулся вокруг своей оси, взмахнул, как птица, белым плащом, который вдруг превратился в плащ чёрный, а потом опять в белый.

– Прикалываешься? – спросили ученики. – Что за фокусы?.. Что, и это всё? Это то, что должно было случиться?

– Видите, какие вы стали бурые, – ответил Цой. – Никакого уважения к учителю.

– Ладно, ладно, – сказали ученики. – Мы пошутили.

– И я пошутил, – ответил Цой. – Хорошо же, – и он присел по-восточному в позу распускающегося и никак не могущего распуститься лотоса, да сделал это так оригинально, что ученики перестали жевать, уставившись на учителя.

– Чего сказать-то хотел? – нагло спросила Сорайя, и остальные одобрительно загудели, поддерживая её вопрос.

Цой поднял указательный палец вверх. и все замолчали. И только тогда увидели, что палец был не указательным, но средним, как в фильме «Игла» при общении с бортпроводницей вагона. Однако они не протестовали. Тихий ангел пролетел по собранию юных бунтарей.

– Силы зла беспредельны, – тихо промолвил Цой. – Мы хотели воевать с мировым злом, но времена изменились.

– Как так? Что такое?

– Мы должны были проникнуть в самое сердце зла. В пульт его управления, откуда зло дёргает мир за верёвочки. И разрушить это сосредоточие лжи и неправды.

– Зачем?

– Никто не должен управлять миром, – ответил Цой. – Знаете ли, что вас объединяет?

– Что? Что ты хочешь сказать?

– Вы все участвовали в манкуртовском проекте «Ожерелье».

– Серьёзно, что ли? Мы все?

– Да, – ответил Цой. – Что за проект, знаете? Хоть чуть-чуть?

– Я так понимаю, что твой вопрос риторический, – ответил за всех Тейлор.

–Риторический… Мне нравится, что вы становитесь независимыми. И не уважаете никого, ни учителей, ни родителей, для вас не осталось авторитетов, даже я теперь не авторитет. Я бы мог сказать «но», но я не буду говорить «но». Вы молодцы. Я горжусь вами.

– Только не подлизывайся, – ответил Цою Шэнли. Однако Цой, как подлинный учитель, проигнорировал наезд, продолжив рассказывать:

– Проект «Ожерелье» призван поставить мир под контроль. Не сразу, но со временем, когда всех выпускников стали бы оцифровывать специальным невидимым штемпелем, форматирующим их мозги.

– То есть этот проект супер-супер экспериментальный? А мы самые везучие, что в это последнее слово науки попали? – спросил Юрий.

– Экспериментальный сто процентов, а везучие, что ж, можно сказать и так.

– И что мы должны были бы сделать по твоему плану?

– Поубивать всех, кто хочет поставить Землю под контроль, – отозвался Цой. В ответ школьников прорвало:

– Вот ты говоришь «поубивать», и мы уже много кого поубивали.

– По твоей наводке!

– Но ведь это же нехорошо.

– Каждый человек должен нести добро людям.

– Так нас учили в школе.

Цой прервал возражения учеников:

– Песец, я обалдеваю, как вы были счастливы в ваших школах. В ваших семьях, как Сорайя и Тейлор, и так далее. Вам напомнить? – Цой взмахнул полой переливающегося из чёрного в белый плаща, а перед глазами собравшихся, как в кинотеатре, пронеслось их недавнее прошлое:

– стрёмные одноклассники и их битье Юрия,

– стрёмные учителя и их желание сдать Шэнли для тестирования лекарств против COVID-19,

– братья по вере, которые хотели надругаться, а потом убить Сорайю,

– отчим Тейлора, чуть его не убивший, и мать, которой было на всё наплевать, кроме себя.

Картинка исчезла. Школьники продолжали молчать. Потом кто-то из них возразил:

– Нас учили тому, сему, пятому-десятому. А ты пришёл и нас переучиваешь. То есть ты самый умный, да?

– Да, – скромно согласился Цой.

– Что ты этим хочешь нам сказать?

– Самого главного ушами не услышишь, глазами не увидишь. Зорко одно лишь сердце, – отвечал учитель.

– Допустим… – продолжили троллинг ученики.

– Да ничего не допустим, – прервал Цой. – Значит, так. Короче! Мы, возможно, ещё встретимся! Для этого вам нужно стать не такими, как ваши родители, и не такими, как бунтарь и оболтус Виктор Цой, а самими собой. Хотелось бы сказать, что это зависит только от вас, но я не ваш школьный учитель, и не буду вам лгать. Это, как и всё что угодно в мире, много от чего зависит. Но и от вас тоже. Заповедь новую даю вам: любите друг друга. И помните: нет больше той энергии, что аккумулируют правильный образ мыслей и правильный образ действий. Она пробьёт стены! Она уничтожит мир. Злой мир! А мир всегда злой. Это вам будет почище, чем эффект глобального потепления!..

Ученики хотели было переглянуться и сказать: «Какие странные слова, кто может это слышать», – но вдруг чёрное облако, как маленькая, но инопланетная летающая тарелка, опустилась на собрание, накрыв всех своей одной большой шляпой серебристого тумана, а когда в следующую секунду ученики переглянулись, то Цоя между ними больше не было.

Явление нового кормчего

Цоя больше не было.

Зато среди них, возлежащих, стоял, а вскоре уже и на равных лежал некий джентльмен средних а может и пожилых лет, ибо в эпоху здорового образа жизни возраст определить трудно. Светский чел был небрежно одет в джинсы и остальные такие же будто бы не новые, но на самом деле новые и супердорогие шмотки, а на руке его отсвечивали спортивные умные часы, которые стоили больше, чем легковая машина.

– Я – тот, кем вы хотели бы быть. На кого хотели бы быть похожими вопреки подростковым прописям и фанатским недозрелым страстям по подростковому кумиру Цою, – возгласил джентльмен свои словно бы мысли вслух, на каковой выпад присутствующие никак не отреагировали.

Как будто ему не терпелось, гость снова встал, лёг, снова поднялся в общей тишине и нажал что-то у себя на сверкнувшем блёсткой радужного света запястье.

– Количество шагов смотрите на своих смартчасах? Или пришла электронная почта? – разрядила тишину Сорайя.

Не смутившись, как будто ожидая вопроса, незнакомец ответил:

– Давайте знакомиться! Вначале вы!

– Сорайя… Шэнли… – ребята наперебой представились.

– А я дьявол. Сатана.

– Шайтан? – переспросила Сорайя.

– Шайтан, – дружелюбно улыбнулся незнакомец.

– Шутить изволите? – переспросил Юрий. – Куда вы нашего Виктора Цоя девали?

Опять проигнорировав вопрос, незнакомец хлопнул в ладоши, и в тот же миг в руках у присутствующих оказалось оружие. Они не успели удивиться из-за странного шороха крыльев в небесах и истошного крика незнакомца:

– Стреляйте!

Черная кричащая туча мусора с дикими воплями неслась на них, и подростки стали разряжать стволы в надвигающееся живое облако. Ошмётки кровавой плоти под грохот выстрелов падали на лица, и ученики с проклятиями отирались рукавами. Когда последняя вопящая тварь упала, а остальное гадство с воплями унеслось прочь, невольный друг и он же довольный незнакомец воскликнул:

– Вуаля!

Нагревшийся ствол обжёг пальцы случайно прикоснувшейся руки, и ужаленный ученик заорал.

– Что это было?

– Летучие мыши, – куря тонкую сигарету, ответил незнакомец. – Да не простые. Больные коронавирусом.

– Ты шутишь?. Дерьмо!.. Дерьмовый ты фокусник!.. – как ошпаренные, заорали ученики.

– Если вы не знали, то на молодёжь вирус действует меньше всего, – равнодушно прореагировал незнакомец. – Кстати, меня зовут Дьявол. Напомню. Вы, может быть, чего-то от меня хорошего ждали? А?

Первым неуверенно ствол в сторону незнакомца направил Шэнли, и так же неуверенно нажал на спуск. Вслед за ним и остальные наперебой начали палить во врага. Грохот выстрелов и немного дыма.

– А! – как от назойливых мух отмахнулся от пуль и порохового дыма незнакомец. – Дьявола убить, что ли, вздумали? Глупцы!

Ребята опускали и поднимали в нерешительности стволы и так же неуверенно переглядывались.

– Ладно, ребята, не ссыте, – радушно улыбнулся инициатор. – Инкубационный период у китайского вируса две недели. Это значит, что в данный миг вам не нужно беспокоиться. Или вы не читали: живи так, как будто это последний день твоей жизни? Кто-то там из ваших тупых героев это сказал, Че Гевара, или Бин Ладен, все они одним миром мазаны.

– Почему же это тупые герои?.. А? – обиженно заявил Тейлор и поддакнула Сорайя.

– Герои, может, и не тупые, но они для тупой быдломассы. А вообще какая разница. Неважно. Я бы хотел, чтобы вы сами стали героями. Без проблем, научу вас. Будете со мной – будете героями, и с вами всё будет хорошо.

– И тогда вирус нас не коснётся? – осторожно закинул Юрий.

– А то! – ответствовал незнакомец. – Как я сказал, так и будет! Пацан сказал – пацан сделал!

Незнакомец пытливо смотрел на героев, которые вдруг обнаружили себя сидящими за одним длинным столом. Незнакомец во главе стола ожидал от них одобрения и согласия, а не дождавшись, вместо этого вдруг сказал.

– Вы мне нравитесь! И особенно, что вы пытались меня убить. Вы мне нравитесь, но я вас ненавижу. Вы – просто овощи и ботаны. Тьфу на вас.

Незнакомец размашисто плюнул и попал в глаз каждому из опешивших подростков, а затем махнул рукой, которая чудесным и невидимым образом дала подзатыльник каждому из присутствующих молодых людей. Их тела качнулись, а руки легли на рукоятки пистолетов, и потом так же невольно разрядили стволы в бешеной злобе по Дьяволу. Снова дым, и опять, как непредумышленно ожидалось, должен был раздаться смех… Однако вместо этого ребята опять возлежали на траве, а в середине возлежал Виктор Цой.

– Опять двадцать пять… Какой-то день сурка… – забормотал кто-то из подростков.

Цой доброжелательно и соблазнительно улыбался самой обаятельной из своих улыбок, светившейся неземным светом:

– Мы с вами попадем в рай.

– Почему, учитель?

– Потому, что вы – гангстеры.

– Да!?! – уставились в немом порыве ученики.

– Да-да, – радушно улыбался учитель. – Мы – гангстеры. Гангстеры попадут в рай. А все остальные, вся эта послушная быдломасса, к которой и вы когда-то принадлежали, они просто сдохнут.

В ответ на это подростки зашлись то ли в смехе, то ли в кашле независимо от своей воли.

– Почему… мы… плачем… – набрался духа и воздуха в лёгких Шэнли.

– Потому что вы – идиоты. А идиоты, потому что мои ученики, – задумчиво объяснял Цой.

Ученики продолжали заходиться в неведомом припадке, неотрывно, не в силах оторвать взгляд, наблюдая за Учителем. Его лицо начало колебаться, словно отраженное в воде, темнеть, словно отраженное в нефти, а учеников стали одолевать непреодолимые мучения: начало ломить кости, раскалываться от боли голова, словно разрываться все мышцы, так что подростки стали корчиться в пляске святого Витта.

– Геть! – грозно крикнул Цо й, становясь всё более прозрачным. – Геть! Геть! – вместе с криками его лицо, руки, ноги, тело всё больше истончались, становились призрачными, а он – возноситься, как дрожащий над костром расплавленный нагретый воздух.

Оглушительный хлопок потряс воздух.

– Цой что, самолёт-истребитель? – недоумевал Тейлор.

– Почему ты так говоришь? – упрекнула Сорайя.

– Самолёты преодолевают звуковой барьер с аналогичным хлопком, – предположил Юрий.

– Всё это суета сует, сохраняйте дзен,– отреагировал Шэнли, и тут же, как он это сказал – по совпадению ли или нет, – Цоя и след простыл, а ребята опять сидели за столом, и во главе его опять сидел тот же Дьявол, как угадывалось боковым зрением. Но не на него смотрели они: взгляд каждого оказался прикован к пространству на столе перед собой, а то пространство из материальной поверхности превращалось в бесплотный простор. Тейлор видел в бесконечности своего покойного врага-отчима, улыбающегося обаятельно и раскрывающего ему объятия, Юрий лицезрел своих врагов из школы, которые так же доброжелательно протягивали к нему руки, зовя поздороваться и подружиться, а Сорайя общалась со своими родными и с их приспешниками, которые уже не хотели её мучить, но просили Сорайю помочь в экзекуции пойманной неизвестной девушки, чьи руки должна была бы подержать Сорайя, пока сородичи и единоверцы над ней надругаются; Шэнли видел перед собой учеников своей школы, которые звали его на стрельбище, где сегодня можно будет поупражняться в стрельбе по врагам народа, чьи привязанные к столбам тела и заткнутые рты маячили в ста метрах вдалеке на стрельбище.

Раздался хлопок одной ладони, и подростки прозрели, что они пялятся в стол, а стол-то не простой, его поверхность – зеркальная.

– Сюда смотреть! – по-командирски крикнул голос во главе собрания, и ребята опять уставились туда, где сидел их старый добрый знакомый – Дьявол.

Словно в поезде на пролетающие пейзажи, или в кинотеатре на разворачивающиеся картины, ребята, как завороженные, уставились на командира.

– Вы уже поняли, что в зеркале стола вы видели только себя, – озорно, как подросток, сказал джентльмен. – Мои шутки милы и хороши, потому что я вам только добра желаю.

Ребята глянули на стол, но он опять был не стеклянным и не зеркальным, но основательным, деревянным. И вдруг им стало хорошо, уютно и весело.

– Хорошие у тебя игры! –воскликнула Сорайя.

– Супер! – подтвердил Юрий.

– А то! – согласился и Тейлор.

– !!! – восторженно и молча созерцал джентльмена Шэнли.

– Вот оно, подлинное благословение, – прокомментировал милый и полный добра Дьявол.

– Почему же тебя называют исчадием зла? – спросили ученики.

– Потому что лохи, – ответил их учитель и командир.

– А где Цой?

– Пропал. Да и хрен с ним, – сказал наставник, занявший место Цоя, и ученики вежливо рассмеялись. Только Юрий возразил:

– Цой – это силы света, – на что Дьявол скептически ухмыльнулся.

– Я знаю! Я видел истину! Сейчас я могу её сформулировать… – продолжал Юрий.

– Ну же. Сформулируй, – парировал Дьявол.

– В первый раз, когда я встретился недалеко от своего дома, у реки, с Цоем…

– Избавь нас от ненужных подробностей, – перебил Дьявол. – Впрочем, валяй.

– Спасибо, – скромно ответил Юрий.

– Да! – крикнул Дьявол и щёлкнул пальцами. – Визуализируй перед нами твою информацию!

Сидящие окутались языками пламени, которое их, однако, не обжигало. А перед ними в формате 3D возник и завис Иисус Христос, словно с иконы под названием Венчик божьему милосердию.

– А! – раздосадовано воскликнул Дьявол, и видение пропало. – Извините за технические неполадки! Это вы увидели то, что у меня в голове! Теперь давайте посмотрим, что в голове у Юрия!

Разноцветные цвета радуги на весь мир колебались, как знамя, в трёхмерном пространстве, и серый столб сквозь их цветной дым то приближался, то отдалялся, всё ближе, ближе, ближе, пока серость не взорвалась яркими ослепительными искрами.

– Ну? И что? – благожелательно спросил Дьявол, зрители очнулись, а Юрий, пребывая в трансе, залепетал:

– Я – Виктор Цой, и я пожертвовал своей жизнью в 1990 году для того, чтобы ликвидировать проект мировых сил зла по всеобщему оглуплению и порабощению. Чтобы раскинуть над миром сеть зомбирования, они должны были возвести многокилометровые – невидимые! – арматурные башни наподобие столбов высоковольтных электропередач. Там, где эти незримые столбы строились, царили особенно сильные биотоки ожиданий властителей мира, которые были в курсе строительства и внимательно следили за возведением с помощью людей-зомби этих башен. Но кроме зомби, мир полон и приличных людей. Один поклонник тогда, в 1990 году, подарил мне, Цою, экспериментальный образец мобильного телефона вместе с приложением из секретной военной американской лаборатории, которое позволяло отслеживать те самые тонкие биотоки над Землёй. В смартфоне была карта мира. Особенно сильные сгустки царили над одним из районов Восточной Европы недалеко от Балтийского моря. Прикрываясь легендой о том, что мне нравится рыбачить, я лично, на свой страх и риск – не мог никому об этом сказать, чтобы не выдавать тайну подвергающегося риску для жизни выдавшего мне тайну поклонника из американской лаборатории, и чтобы меня самого не признали за сумасшедшего – исследовал эти сгустки…

– Имя этого поклонника случайно было не Сноуден? – усмехнулся Дьявол, но Юрий не слышал и продолжал:

– … А поэтическое воображение художника мне, Цою, дорисовало остальное. Проезжая по Талсинско-Юрмальскому шоссе, я увидел, что сгустки энергии словно сбеленились. Нутром своим, всем сердцем ощутил, что возводится невидимая опорная балка для мировой системы зла в лице самых богатых и влиятельных людей мира.

В последний момент возведения виртуальной ноги вавилонской башни для мировой сети зомбирования я врезался в эту невидимую ногу и потерял управление автомобилем, после чего моё сознание затуманилось на несколько мгновений. Тут, как назло, по несчастливой случайности, навстречу ехал автобус. Злые энергии сильных мира сего дёрнули мою руку, желая отомстить. И отомстили. Но, им назло, я, Цой, оказалось, не умер – ибо Цой жив!

Все ошарашенно молчали, но Дьявол весело прервал всеобщую биопаузу репликой:

– Ну, не бред ли?

Юрий завороженно, просыпаясь, тоже провел рукой по глазам, выходя из визионерства.

– Не буду мусолить банальности перед достойнейшими молодыми людьми, кого Цой уже снаряжал на убийство, и которые со своей задачей успешно справились, – и Дьявол весело перекувырнулся в воздухе. – Честь вам и хвала! Вы достойны правды. Вы уже поняли, что мир держится на насилии. В этом я и Цой едины.

– Добро должно быть с кулаками, – пролепетал Юрий.

– Сила воли к добру, will power, – поддержал Тейлор.

– Ерунда полная! – и Дьявол подмигнул. – Если добро, то оно без кулаков, и его все имеют. Добра с кулаками не бывает! Это самообман, которым себя тешат злые корыстолюбцы.

– А ты кто? Злой корыстолюбец? Или само зло? – перебила Сорайя.

– Я – целесообразность. Мир держится на насилии. Сила, это хорошо. Сила – это порядок. Поэтому кто сильный, тот и прав. Я – сильный, и я – пророк и порядок.

– А Цой? Он же тоже выступал за что-то вроде того, пел, мол, ты должен быть сильным, – вспомнили слушатели.

– Цой – чудак. Он не хотел порядка. Он хотел свободы, а свободы не бывает. Он хотел быть сильным, чтобы всех иметь, но при этом очень талантливо умудрялся врать про несуществующую свободу, причём, врать и себе, и другим.

– Нет! Цой не врал! Мы же свободны! – воскликнул Шэнли.

– Вы – сильны. А свобода это так, иллюзия, которую придумали бизнесмены и политики, чтобы быть сильными самим, а вас надуть и платить вам меньше денег. Чтобы вместо денег давать вам иллюзию человеческого стремления к свободе. Вот, мол, будете лучше работать, будет у вас больше денег, и тогда вы будете более свободными.

– Мы сильны благодаря Цою… Благодаря приложениям, которые он нам дал… Благодаря ему самому… – возразили ученики.

– Цой – это ракета-носитель. Он вывел вас на орбиту, а теперь – прощай, Цой! – и Дьявол озорно присвистнул. – Сильный здесь я, а Цой – так. Был. Да сплыл. Я его уничтожил. Ликвидировал. Чтобы он не пудрил вам мозги.

– Зачем? – спросили ученики.

– Потому что вы – мои. Ибо только я – царь мира. И только я даю вам правду. Даю вам единственный настоящий выбор. Жить со мной – или – без меня – погибнуть.

– Я Цоя слушала совсем чуть-чуть, но ведь он пел и играл очень красиво, – сказала Сорайя.

– Его красота, это яд. Мама – анархия, папа – стакан портвейна. Сильный так не скажет. А скажет беспорядочный чудозвон. Который хочет не порядка для мира, а хаоса. Я же – это порядок. Окей?

Присутствующие молчали.

– Вот, смотрите! – воскликнул Дьявол.

Ребята увидели.

НА ФОНЕ пылающей топки полураздетый молодой человек с пьяными товарищами связывает собаку и кидает её в бушующее пламя, зажимая собственные уши от визга горящего животного.

– Вспоминаю собаку, она как звезда, ну и пусть, – улыбается Дьявол. – Цитирую Цоя. Сам признался!