Упрек Накмана остался без ответа. Калев попросил воды. Утолив жажду, он обратился к Йошуа: “Не возражаешь, если я перейду к вещам, менее приятным для некоторых из присутствующих здесь?” В ответ Йошуа сделал жест рукой, означающий одобрение и ободрение.

***

– Повторю важные вещи, – начал Калев, – нам известно следующее: Рахав горячо желала супружеского союза с Йошуа. При этом она знала, что Ахан убеждал Йошуа не жениться на ней. Сия целеустремленная особа умеет ликвидировать препятствия на пути к задуманному. Поэтому я делаю следующее логичное предположение: Рахав вполне могла быть заинтересована в устранении Ахана, дабы не стоял на дороге.

– Какая наглость! – возмутилась Рахав, – еще немного, и мне пришьют дело о побитии вора камнями!

– Калев, – сердито бросил Йошуа, – не слишком ли часто ты упоминаешь мое имя всуе? Это непочтительно по отношению к вождю!

– Ты не возражал против моего расследования, дорогой Йошуа, – не менее сердито ответил Калев, – теперь будь добр терпеть. А тебя, Рахав, я попрошу выражаться лояльнее. Мы, иудеи, не шьем дел!

– Продолжай! – буркнул Йошуа.

– Теперь присмотримся повнимательнее к деяниям Накмана, – сказал Калев, – он имел намерение причинить нам некое зло. По свидетельству его сестры, и по его собственному утверждению, Рахав якобы отговаривала брата от сего умысла. Возможности проверить справедливость этих слов нет. Но есть факт: Накман солгал, когда заявил, что свои двенадцать золотых статуэток зарыл в могилу к погибшим жене и детям!

– Негодяй! – вскричал Накман, – ты раскопал могилу, нарушив вечный сон покойных! Ты не нашел там статуй? Стало быть, кто-то из вас, иудеев, слепых отвергателей бытия мертвых, ограбил мою несчастную семью! Убили, да еще и наследуете!

– Сбрось личину страдальца, лицедей! – гневно воскликнул Калев, – могила никем не тронута. Бывшие боевые друзья Ахана помогли мне найти твои статуэтки. Идолы находятся в пещере, вон за тем холмом.

– Калев приходил к нам и расспрашивал о командире, – сказал первый друг Ахана.

– Мы показали ему клад Ахана, – добавил второй друг.

– То были другие статуэтки! – взвилась Рахав.

– Нет, не другие! – возразил Калев, – их вид в точности совпал с твоим описанием, Рахав, и изрядная тяжесть идолов говорила о том, что это не позолоченная глина, а чистое золото!

– Зачем ты лгал, Накман? – возмущенно спросил Йошуа, – правда настигает лжеца!

– Лжет Калев, – парировал Накман, – моя совесть чиста!

– Ты спрашиваешь, зачем Накман лгал, – обратился Калев к Йошуа, – я отвечу тебе. Как видно, он вовсе не оставил мысль о мести, да руки коротки. И тогда он задумал сотворить зло чужими руками. Где есть умысел, там есть и вина. Накман подкупил Ахана своими золотыми статуэтками!

– Бред! – возопил Накман.

– Бред! – подхватила Рахав.

– А теперь я снова упомяну об устранении Ахана, – проговорил Калев, игнорируя реплики брата и сестры, – не только Рахав, но и Накман был заинтересован в том, чтобы избавиться от Ахана. Не нужен Накману живой свидетель, который может выдать его участие в злодеянии!

– Калев! – вскричал Йошуа, – ты знал Ахана не хуже меня. Разве жаден до золота был наш прежний друг? Почему польстился он на богатство Накмана?

– Ахан потерял голову от любви, – печально ответил Калев, – и чтобы заполучить в жёны Рахав, он обещал ей несметные богатства. А где их взять простому офицеру? И тут случился Накман со своим золотом. Похоже, эти двое пришлись друг другу кстати.

– Гнусные инсинуации! – бросил в пространство Накман.

– Мы люди честные, – поддержала брата Рахав, – к нам не пристанет липкий оговор.

– Расследуя дело, я выдвинул еще одно предположение, – заметил Калев, не обращая внимания на реплики брата и сестры, – если оба, и Рахав, и Накман были заинтересованы в устранении Ахана, стало быть, они вполне могли составить сговор!

– И что же? Подтвердилось твое предположение? – спросил Йошуа.

– Друг, дай передохнуть, и я расскажу обо всем по порядку!

***

– Зачем ты привела меня сюда? Слушать клевету? – обратился к сестре Накман.

– Тебе известно зачем! – ответила Рахав, – я думала… в общем, ты знаешь!

– Этот человек делает абсурдные предположения и из них выводит такие же абсурдные обвинения! – заявил Накман.

– Давно уж известно: человек предполагает, и сам же располагает. Довольно предположений, Калев, выкладывай факты! – потребовал Йошуа.

– Именно это я и собираюсь сделать, – ответил Калев, – итак, я отправился в заповедное место, где расположена сокровищница Господа. К ней приставлен сторож, который охраняет достояние Всевышнего. Я спросил оберегателя, знает ли он наперечет вверенное ему добро. Он сказал, что это есть его прямая обязанность. Я задал вопрос, а всё ли имущество сохранно после нашей победы в Йерихо. И тут почтенный старец помрачнел, и две скупые слезы выкатились из глаз его. Он признался, что однажды ночью задремал, а когда очнулся, увидал в свете луны и звезд две удаляющиеся фигуры – мужчину и женщину, и они несли что-то в руках. Я попросил его описать внешность похитителей. Оказалось, дальнозоркий старик неплохо разглядел оба силуэта. Из его описания недвусмысленно следовало – то были Рахав и Накман! Неусердный караульщик прибавил, что проверил сокровищницу – не доставало плаща шинарского, двухсот шекелей серебра и слитка золота в пятьдесят шекелей весом!

– Так ведь это те самые вещи, которые нашли в шатре Ахана! – прокричал его бывший первый друг.

– Значит, эти проклятые язычники подложили командиру нашему имущество Господа! – подхватил второй друг Ахана.

– Да, это, без сомнения, сделали они! – решительно заявил Калев.

– Что же, выходит Ахан не вор вовсе, и без вины казнен? – с подозрением, нет, скорее с ужасом, спросил Йошуа.

– Он не нарушил устав небесный, но он преступил земной закон! – воскликнул Калев.

– Теперь я, кажется, догадываюсь, в чем грех Ахана, – проговорил Йошуа, – однако, сейчас твое слово, Калев.

– Всё, что вызнал – всё доложу, – продолжил Калев, – и, прежде всего, крайне важное: я под видом странника побывал в Ае. Обладая прекрасной способностью сходиться с людьми и располагать их к себе, я познакомился с начальником тамошнего военного гарнизона и разговорил его. Он сообщил мне, дескать, незадолго до нападения врагов на город, к нему явился некий иудей. Странный визитер предупредил о намерении армии Йошуа не сегодня завтра захватить Ай. По словам начальника, пришелец добавил, мол, сперва проникнут в город шпионы, дабы разведать, велик ли гарнизон. Иудей посоветовал командиру надежно спрятать главные силы войска, тогда разведчики обманутся и решат, будто Ай слабо защищен. Армия Йошуа выступит малым числом воинов и будет начисто разбита вышедшими из укрытия бойцами Ая. Так и случилось на самом деле!

– Ахан совершил предательство! – воскликнул Йошуа, – об этом я и подумал, да слишком поздно!

– Диво-дивное, – вскричал первый друг Ахана, – какое счастье привалило Аю!

– А откуда известно, что иудей-пришелец – это Ахан? – задал вопрос по существу второй друг Ахана.

– Попал в точку! – похвалил Калев, – напомню, я обнаружил золотые статуэтки в хранилище Накмана. Но их было не двенадцать, а лишь одиннадцать. Где еще одна? Так вот, начальник гарнизона Ая показал мне ровно такую же, двенадцатую, которую иудей дал ему авансом в благодарность за содействие. Нужны ли еще доказательства того, что Ахан – предатель? Более того, он обещал командиру Ая подарить вторую золотую куклу после разгрома иудейской армии, да, видно, не успел – мы помешали.

– Воистину, коррупция интернациональна! – глубокомысленно заметил Йошуа.

– Какое нам с Накманом дело до ваших предателей! – возмутилась Рахав, – разбирайтесь сами без нас!

– Наше дело – сторона, – добавил Накман, – пойдем отсюда, Рахав!

– Стойте! – вскричал Калев, – вы не только составили заговор ради ложного обвинения Ахана в воровстве, вы еще и опорочили небесного искателя истины, наш неподкупный жребий!

– О, боги клана моего! Доколе слушать нам несправедливые слова? – воскликнула Рахав.

– Убийцы и клеветники! Что взять с людей этих, Рахав? – добавил Накман.

– Умение распознавать ложь – достоинство проницательного ума. Я смело изобличаю тебя, Накман, ты снова лжешь! – оборвал его Калев, – хранитель жребия уведомил меня, что, получив судебный инструмент, ты упражнялся на его глазах, как самому рукою стрелку тормозить, и на суде по сговору с Рахав ты так и поступал. Сестрица же твоя назначала очередность движения колен, семейств, домов. Как жаль, что вождь наш не запретил ей делать этого! Колено Ахана, его семейство и дом его проходили мимо стрелки в числе последних. Задумка хитрая. Утомленные долгим ожиданием, Йошуа и иже с ним не замечали жульнических штук Накмана!

– Спасибо, Калев! – торжественно воскликнул Йошуа, – ты спас репутацию жребия!

– Но не Бога вашего! – с ехидством пробурчала Рахав.

***

Над зеленой поляной повисла тишина. И иудеи, и язычники были ошарашены произошедшим. Обе стороны ожидали благословенного единения двух племен, а что вышло? Смущение, позор, разоблачение!

– Правильно поступили с Аханом – он дал ложное свидетельство, оговорив себя! – бросила Рахав.

– Правильно поступили с Аханом – он предал армию! – мстительно выкрикнул Накман.

– Казнить негодных язычников! – раздался голос первого друга Ахана.

– Побить камнями лжецов, заговорщиков, плутов! – подхватил второй друг Ахана.

– Йошуа, ты велишь взять под стражу Рахав и Накмана? – спросил Калев.

– Нет. Мы обещали сохранить жизнь и имущество всему клану. Будем держать слово до конца. Я освобождаю их всех без исключения – пусть идут, куда глаза глядят, и забирают с собою свое добро, – постановил Йошуа.

– И золотые статуэтки унесут? Кажется, Рахав мечтала присвоить себе золото Накмана! – заметил Калев.

– Нас не должны беспокоить их внутренние распри. Я же сожалею о своем недальновидном благоволении к Рахав, – закончил Йошуа.

Обложка оформлена автором с использованием стандартных средств Word