Книга о путешествии писца Наара

– Здесь будем отдыхать – Алоин соскочил с коня, его примеру последовали остальные. Горец забрал лошадей и повёл их в пристройку у круглого дома. Когда путешественники вошли внутрь, то увидели, что стены между двумя помещениями, тем где были животные и тем, где были люди, нет. Так было гораздо теплее и животным и их хозяевам. Помещение казалось каким-то фантастическим местом, способным сохранить не только от ветра и холода, но вообще от всего дурного. У очага сидел пожилой седой горец. Путешественники тоже сели у огня, достали еду, лепёшки и немного мяса, начали есть, отдав часть еды горцу. Даже Кавэд ел мясо. Широко выбора блюд не было и он, в каком-то смысле, даже вынужден был это сделать. Напарник Алоина начал беседу с хозяином дома, что-то рассказывал, показывая на Наара и Кавэда.

– Кто это? – спросил Наар Алоина, имея в виду старика.

– Это Хациар – сторож перевала. В этом доме попеременно живут, по полгода люди из разных родов. Это три рода – они хранители, сторожа перевала. Всегда следят, чтобы в доме горел огонь, было тепло, и была еда для путников, для тех, кто заблудился или просто не имеет еды. Со своей стороны, путники тоже должны оставлять здесь немного припасов или дров для огня.

– А почему он живёт один? С семьёй жить нельзя?

– Можно, но у Хациара жена погибла несколько лет назад, сорвалась в пропасть. На горной тропе лошадь чего-то испугалась, оступилась и полетела вниз. С тех пор он живёт один. Иногда его навещают дети, но не часто. Там, в низине, – Алоин махнул рукой в сторону, – они ведут большое хозяйство. Жить здесь постоянно никто бы не смог. Зимой здесь бывает так холодно, что плевок, пока долетит до земли, становится ледышкой. Очень тяжело. – Тут Алоина позвал его приятель и начал что-то рассказывать. По-видимому, пересказывать что-то из того, о чём они только что беседовали с Хациаром. Алоин внимательно слушал, что-то отвечал, потом опять слушал. Тем временем Наар и Кавэд пытались понять – рассказы о таких небывалых холодах – это преувеличение, желание произвести впечатление или правда здесь бывает так холодно? Тут Алоин обратился к Наару и монаху:

– Пастухи рассказывали Хациару, что несколько раз видели каменных псов Уадура, испа оронцев. Оронцы – так мы, жители гор, сами себя называем, «исп» – это наш князь. Эти каменные псы нападают на стада, воруют овец и коз, иногда животных больших, коров, лошадей и уносят их на стол в пещеру к Уадуру, где он пирует со своими витязями. Бывает, псов долго не видно, а бывает, они могут красть скотину едва не десятками голов в день. Но на людей они нападают, только если те их сами заставят. Псы огромны – немного меньше крупной лошади. У них большие железные зубы. Такой пёс несколько раз кусает и начинает разрывать на куски. – Наар переглянулся с монахом:

– Ну, мы и не собирались их провоцировать на нас нападать. Алоин, ты отлично говоришь на глоттаре. Как ты его выучил?

– Пришлось выучить. Для торговли и войны. Спасибо, мне даже нравится на нём говорить. Мы отдохнём, переждём бурю и отправимся дальше. Мы доведём вас до середины восточного склона, оттуда вы без проблем должны будете добраться до Сариата.

На улице бушевала непогода. Даже не верилось, что внизу, где-то на земле тепло. На перевале был ветер и снег. Холод захватил власть в горах и делил её с тьмой. Однако спалось путешественникам очень хорошо. Наар утром подумал, что давно не получал такого удовольствия от сна. Все чувствовали себя бодрыми и готовыми продолжить путь. Позавтракав и поблагодарив Хациара, путники отправились дальше. Лошадей было решено оставить, на них Алоин и его напарник отправятся обратно. Дальше на лошадях было не проехать.

Через перевал решили идти на снегоступах. Снега выпало метра на три, лошади бы просто проваливались. Снегоступы Алоин взял из дома. Это были специальные приспособления для ходьбы по глубокому снегу: деревянная рамка овальной формы, внутренняя часть которой перетянута ремнями из кожи. Как раз четыре пары.

После непогоды природа успокоилась, и уже никто не мог бы сказать, что недавно здесь была буря, лепившая огромные снежные столбы метелей. Наар осторожно ступал по снегу и думал, что ещё немногим больше недели назад он и не мог помышлять, о том какие приключения его ожидают совсем скоро. Он ожидал другого, подхода имперских войск, освобождения города. Юноша понимал, что возможно и падение Таирасса, смерть от рук номадов. Но такого путешествия он не ожидал. Таковы все книги человеческих судеб. Не всегда строки в них пишутся рукой человека. Правильно сказать никогда эти строки не пишет человеческая рука.

Солнце светило ярко, чистый снег слепил глаза, но четверо упорных шли вперёд. Через несколько часов они достигли перевала, точки, от которой они будут только спускаться вниз, уже по восточному склону горы. Осознание этого будто придало сил, Наар пошёл быстрее, попытался обогнать Алоина, но вместо этого у него получилось провалиться под снег. Из ямы его доставали несколько часов. Кавэд, когда увидел провалившегося под снег друга, закричал, но быстро был осажен напарником Алоина, в прямом смысле заткнувшим рот монаха рукой. Крик мог стать причиной лавины и тогда бы погибли все. Парень выбрался из ямы с трудом. Всем требовался отдых. Рядом были три больших камня, за ними передохнули минут десять и пошли дальше, вниз. Впереди был каменный козырёк, под которым можно было спрятаться на случай непогоды. Даже если бы грядущая ночь была бы спокойной, не стоит спать в горах на открытых пространствах. Добравшись до этого места, путешественники поели и стали устраиваться на ночлег. Вдруг в тишине послышался вой животного.

– Это волки? – с опаской спросил Наар Алоина.

– Может быть волки. А может, псы Уадура.

– А кто опаснее? – на этот вопрос горец ничего не ответил. Только через пару минут сказал:

– Показалось, будем спать.– Едва он произнёс эти слова, как вой, а потом лай, мощный, лязгающий собачий лай прозвучал уже ближе. Затем послышался шелест, какой был слышен днём, когда путешественники переставляли снегоступы, закреплённые на ногах. Вот, в лунном свете появились фигуры трёх огромных псов, по размерам действительно лишь немного меньше лошади. Это были каменные псы, камень их тел подчеркивался лунным светом. Огромные псы из чёрного камня. У одного из них в пасти была овца, у двух других – козы. Когда они бросили добычу на снег, то люди увидели огромные собачьи рты, утыканные железными клыками. Наверное, одного укуса такими клыками хватило бы, чтобы убить медведя или оторвать голову волу. Путники стояли как оцепеневшие, не двигаясь и не говоря ни слова. Было удивительно, что собаки, будучи каменными, не проваливаются под снег. И дыхание их, которое чувствовали люди, когда псы их обнюхивали, было тёплым, но сами каменные тела тварей были покрыты мелкими трещинами от мороза. Один пёс остался у добычи, два других обнюхивали путешественников. Глаза этих созданий светились глубоким синим цветом. Так выглядели каменные псы Уадура, о которых рассказывал хранитель перевала Хуацир.

Глава 8. Синклит

В Галиар, столицу Империи, город тысячи садов и небесной красоты дворцов прискакал гонец из западной Оринтской провинции. Ему выпала тяжёлая ноша, он видел и рассказал Гибору, командующему войсками Империи, Гизлему Младшему о битве, и об истреблении имперского пятого легиона Оринтской провинции при Таирассе, о пленении правителя провинции Великого князя Хаире Старшего. Гибор лично доложил всё императору Владару, который был в то время на ипподроме, наблюдал за гонками колесниц. И тем известие было неприятней, что за пару минут до него, правитель видел, как едва не расшибся его любимый возница, фаворит состязаний Минос из Тиртама.

– Немедленно созывать заседание Верховного Синклита Империи. Сегодня на семь часов вечера. – Это была первая фраза, сказанная секретарю Императором после получения известий о событиях при Таирассе. Через полчаса по широким и узким, коротким и длинным улицам Галиара верхом, во весь опор неслись курьеры с оповещениями из дворца в дома Членов Верховного Синклита Империи. Грамоты с красной вислой императорской печатью вручались слугам членов Верховного Синклита, а те передавали его самим зераклитам – членам синклита. Кого-то это известие застало в бассейне, кто-то читал, кто-то принимал гостей. Если адресата не было дома, то курьер выяснял, где адресат находился и скакал туда. К назначенному времени из пятидесяти одного члена Верховного Синклита Империи в императорский дворец не приехали лишь трое, двое из них прибыли с опозданием и один явился под конец заседания. Члены Синклита, зераклиты, заняли свои места на каменных скамьях, расположенных амфитеатром. Скамьи шли вдоль северной и южной стены зала Синклита. С южной стороны сидело двадцать шесть членов Синклита, с северной – двадцать пять. С западной стороны был вход, у восточной стены, на возвышении стоял трон императора, с правой стороны от трона каменный стол из белого мрамора с вырезанными в камне змеями, символизировавшими мудрость, и стул для секретаря Синклита, записывавшего его постановления и протоколировавшего ход заседаний. Все эти документы заверял подписью император. Рядом с императором находился также хранитель имперской печати. В отдельных случаях печать могла не ставиться и главным было наличие подписи императора.

Когда все заняли свои места и в зале заседаний Синклита воцарилась тишина, Император Владар обратился к собравшимся:

– Никогда не просил я Вас собраться вне положенного времени. Даже в случае войн с нашими соседями, что последний раз случались довольно давно, я ждал день или два и в положенное время выступал перед вами, уважаемые зераклиты. Сейчас я не могу себе этого позволить. На Империю напали. Да, это не новость, не было и года, чтобы какая-то из наших границ не подвергалась нападению соседей. Побережье беспокоят пираты, в горных провинциях иногда выступают племена горцев, время от времени мы сталкиваемся с отрядами Союза свободных городов. Несколько раз мы воевали с южными королевствами. Но войны всегда велись либо в приграничных территориях, либо на землях наших недругов. И каждый раз нашим легионам удавалось сдерживать натиск неприятеля, разбить его и защитить Империю. Священную землю нашей страны не топтали вражеские солдаты и копыта вражеских коней. Сегодня мне доложили, что с Запада со стороны откуда более ста лет не дул ветер войны, в пределы Оринтской и Таирасской провинций вторглись племена кочевников и меньше, чем за две недели взяли город Таирасс и его крепость, Великий дом. – После этих слов в зале послышался частый громкий шёпот то ли недоумения, то ли негодования. Владар поднял руку и, восстановив таким образом тишину, продолжил. – Нам не известна причина, по которой каган номадов Хунхар, с которым мы уже восемнадцать лет жили в мире и добрососедстве, напал на нас. Казалось, силы легионов наших Западных провинций будет достаточно для отражения атаки. Но это не так. Номадам удалось уничтожить второй легион провинции Таирасса «Карающий», защищавший город и пятый легион Оринтской провинции «Несокрушимый», шедший на помощь осаждённым. Мой наместник, достойнейший Великий Князь Хаире Старший пленен, есть сведения, что он был казнён перед цитаделью Таирасса незадолго до её падения на глазах у своего сына князя Хаире Младшего, командовавшего обороной крепости. Его судьба неизвестна. Но, весьма вероятно, что он тоже погиб. Орды кочевников продвигаются дальше к Оринту. Мне и архистратигам империи кажется, что номады будут обходить Высокие горы с севера и двинутся захватывать внутренние имперские провинции. – Вновь шёпот стал раздаваться под сводами зала заседаний Синклита и вновь император поднятием руки призвал членов Синклита к порядку. – В связи с угрозой, нависшей над Империей, я прошу передать мне власть в провинциях известных, как Провинции народа Империи, то есть те, в которых правят Собрания провинций, избранные местным населением, из числа достойных людей. Так, чтобы я мог назначить туда своих наместников, как это происходит в Императорских провинциях. – И в третий раз в зале стал раздаваться громкий шёпот членов Синклита. Теперь, может быть даже громче, чем в первые два раза. Тщетно Владар поднимал руку, члены Синклита – представители самых древних и известных, богатых родов Империи продолжали шептаться, всё громче, через несколько минут десятки человек спорили друг с другом, что-то доказывали один другому. Казалось, ещё немного и в зале раздастся крик.

В Империи существовали два типа провинций: Провинции народа Империи и Провинции Императора. Провинции народа Империи управлялись избираемыми Собраниями провинций, членов которых избирали раз в три года из числа наиболее достойных людей провинции. Достойный человек или не достойный определялось на собраниях в храмах. Теоретически, любой человек мог быть избран в Собрание провинции, всего в собрании насчитывалось до семидесяти пяти человек. Они не получали жалованья, кроме случаев, когда избранный в Собрание, для исполнения своих новых обязанностей должен был оставить кормившую его и его семью работу, что бывало крайне редко. Как правило, в Собрание избирали людей из обеспеченных, знатных семей. Нередко бывало, что от отца членство в собрании переходило к сыну, тем паче, если отец был любим народом и народ прислушивался к его мнению. Императорский наместник в таких провинциях выполнял, скорее, роль наблюдателя, чтобы местная знать не забывала чтить законы Империи и помнила об императоре. Как правило, члены провинциального Собрания, один или два человека, представлялись Автократору для членства в Верховном Синклите Империи. Он, формально, мог не утвердить представленных кандидатов, но только формально. На практике отказ несколько раз приводил к восстаниям местной знати против императора. Но ни одно из восстаний успешным не было. Император усмирял бунт, иногда карал мятежников, иногда милостиво соглашался утвердить кандидатуру, предложенную ранее, но уже с позиции силы, когда было очевидно, что назначение происходит исключительно по его доброй воле и знать становилась обязанной правителю. Тем не менее, аристократы в Провинциях народа Империи чувствовали себя привилегированной частью государства, более самостоятельной, чем в Провинциях императора, в которых правили наместники главы государства, им назначаемые и им же смещаемые. Такое разделение на два типа провинций шло из древности. Территории, подвергавшиеся нападениям соседних государств, диких племён или просто с неспокойным местным населением отдавались императору, для наведения в них порядка. Территории, не знавшие войн, отдавались населению провинции, что и послужило источником для их названий: Провинции императора и Провинции народа Империи. Отдать императору какую-либо из Провинций народа – было для знати ночным кошмаром, прошибающим до холодного пота. Это значило потерять контроль над деньгами и ресурсами провинции в первую очередь. Справедливости ради необходимо отметить, что во время войн для блага Империи несомненно лучше было сосредоточить всю власть над всеми провинциями Империи в руках одного человека, который руководил бы армией и государством, не страшась тяжелого бремени ответственности за судьбы миллионов подданных. Но у знати были свои интересы, которые они до хрипоты обсуждали и отстаивали в Верховном Синклите империи. Сейчас было так же.

– Мы ни в коем случае не можем отдать Его Величеству Провинции народа Империи. Где гарантия, что он их вернёт? – потрясая руками перед собеседником, говорил один из членов Синклита, в роскошной тунике с рукавами, сшитой из парчи, с изображениями животных и звёзд. Дополнял наряд зелёный плащ-мантия, как у всех членов Синклита.

– Нет, мы обязаны это сделать. У нас нет выбора. – Отвечал ему сосед по скамье в льняных штанах, мягких кожаных башмаках с золотыми бляхами и шелковой рубахе зелёного цвета с зелёным плащом-мантией, заколотым золотой фибулой в форме буквы «Дум» – первой в слове "Динаш", что на языке глоттар значило "Синклит".

– Во имя Сефера! Разгром одного или двух имперских легионов событие невероятное, но не катастрофа. Пошлём ещё несколько. Мы можем себе это позволить. У нас десятки легионов! – Кричали с соседней скамьи.

– Чего вы собрались ждать? Пока номады будут на улицах Галлиара? В крайнем случае, мы можем отдать только западные провинции народа Империи, те, которые в ближайшее время могут подвергнуться нападению. – кричал четвертый и к этой идее стали прислушиваться. После недолгой переклички между северной и южной частями Синклита, все замолчали, и встал самый пожилой член Синклита Хоргод, из рода Рагдов, сын Даррага:

– Мы услышали твой голос, государь. Не все среди нас согласны, что над Империей нависла угроза, ранее не виданная. Но многих ты убедил. Мнения наши разделились. После споров, которым ты был свидетель, мы решили следующее: отдать твоим наместникам все Провинции народа Империи мы не считаем необходимым, но те из них, которые находятся на западных территориях Империи Синклит готов отдать тебе под управление. – Произнеся это, Хоргод поклонился императору, затем Синклиту и остался стоять, ожидая ответа. Владар ответил не сразу. Он смотрел куда-то в даль перед собой, в какую-то невидимую точку под большими дверями в зал Синклита. Он обдумывал решение. Затем правитель посмотрел на Хоргода, обвёл взглядом остальных членов Синклита и тихо, но с каким-то железом в голосе произнёс:

– Уважаемый зераклит Хоргод из рода Рагдов, уважаемые члены Синклита. Я принимаю ваше предложение. Надеюсь, мы сейчас сможем решить, в какие именно Провинции народа Империи на Западе я пошлю своих наместников. Благо, что таких Провинций на западных территориях не много. Но у меня в таком случае будет к вам ещё одна просьба. – Тут некоторые члены Синклита начали вертеть головами и переглядываться: «Неужели ему мало?». – Прошу вас определить ту черту, границу, количество провинций Империи, после захвата которых номадами вы согласитесь дать мне полную власть в государстве для защиты этого государства и вас всех, в числе людей, его населяющих? – среди зераклитов, вновь поднялся шум, вновь последовало непродолжительное, но бурное обсуждение, после которого вновь встал седовласый Хоргод.

– Мы, как я сказал раньше, готовы отдать под твою власть через твоих наместников западные провинции народа Империи Сариатскую и Наппарскую. В иные Провинции народа ты можешь послать своих наместников и, не имея нашего согласия, но мы не можем быть уверены, что они там будут радушно приняты. Хоть это и не исключено. – Фактически это был вызов императору со стороны Синклита, в определённой мере даже угроза гражданской войны, совсем ненужной и в мирное время, а при наличии сильного внешнего врага тем более. И император, с проклятиями, но согласился. В Наппар и Сариат в тотже день были направлены постановления Синклита. Их отправили вместе с представителями этих провинций, которые всегда находились в Галлиаре и иногда их приглашали к Императору или в Верховный Синклит для обсуждения государственных дел, касающихся их провинций. Пергамент, на котором было записано постановление Синклита, с подписью императора и печатью, был освящен тремя прокоэнами, которые засвидетельствовали, что письмо запечатлело волю Сефера, явленную через людей и увековеченную в письменных знаках. В Сариате и в Наппаре должны были лишь подчиниться. Император первым покинул зал Синклита и отправился в свои покои, где его уже ждали гибор Гизлем Младший и другие военачальники Империи. Они собрались в небольшой комнате с мозаичным полом, где были изображены сцены охоты на кабанов, львов, битвы с жуками бахгу. В ней было много зеркал для усиления света светильников. На столе, посередине комнаты находилась карта Империи и прилегающих к ней земель. Это было небольшое чудо, появившееся, как и многие другие чудеса, благодаря человеческому мастерству и упорному труду. На ней были маленькие горы, реки, леса, озера, пустыни. Всё было небольшим, но очень реалистичным, будто живым, настоящим.

– Зераклиты… – ухмыльнулся император, войдя в комнату. – Они скорее врагу отдадут Провинции народа, чем своему императору. Сначала дождутся, когда их города, поля и имения сожгут номады, а потом будут шептаться, что от государя нет толка и так далее. Синклит – это курятник или овчарня, но никак не собрание государственных мужей.

– Ваше Величество, таково их племя. Степень их недовольства зависит от силы той беды, которую они на себя, и на страну, по попущению Великого Сефера, навели. – Ответил от имени всех Гизлем Младший.

– Сборище ослов и баранов, хотя у многих зераклитов действительно великие предки. – Владар улыбнулся. – Ладно, хватит о них. Есть ли какие-то новые сведения о продвижении и действиях кочевников? Мы хотя бы знаем, сколько их? Приблизительная численность и сколько ещё могут вторгнуться в Империю? С момента нашего предыдущего совещания прошли пару часов, но, по его итогам, я уже успел провести заседание Верховного Синклита империи. А как вы провели это время? – Владар обвёл взглядом присутствующих.

– Ваше Величество, мы не покидали этой комнаты, разрабатывали план защиты Империи. Парсонтар нам спасти не удастся. Наиболее оптимальный вариант – встретить врага у Тарина. Они не смогут обойти этот город, и нам хватит времени собрать там легионы соседних провинций, Сариатской и Наппарской. То есть восьмой легион Наппара «Сокрушающий» и третий легион Сариата «Бессмертный». В случае если враг замешкается, смогут подойти, успеют подойти ещё три легиона.

– Я тоже обдумывал этот вариант, пока уважаемые зераклиты, члены Верховного Синклита Империи, выясняли, кто из них больший горлопан. Мы можем превратить Тарин в рубеж обороны, который кочевникам не преодолеть, не имея достаточного речного флота. Номады никогда не имели дела с водой. И пускай Нахавэ, река дающая жизнь, станет могилой для наших врагов. Собирайтесь, мы едем в Тарин. – на этом военный Синклит закончился и через несколько часов император с гибором и прочими военачальниками уже шли маршем в сторону Тарина. Туда же походными колоннами двигались отряды Императорской армии.

Тарин был древним городом, как и почти все города на реке Нахаве. Если Парсонтар стоял в истоках Нахавэ и иногда назывался Городом-хранителем реки, то Тарин называли Воротами реки, потому что он в прямом смысле был воротами на речные пути Империи. Город стоял на обоих берегах реки, её ширина в этом месте была около полутора километров. Нахавэ была перегорожена огромной толстой стеной, шириной в двенадцать метров и высотой в тридцать. В стене было трое ворот, одни из них главные, стоявшие посередине течения реки. Они всегда были открыты и через них корабли проходили дальше, вниз по течению реки. Их называли "Врата тысячи дорог", потому что речные пути далее вели во все концы государства. Были ещё двое ворот меньшего размера, их называли Правые и Левые врата, относительно Врат тысячи дорог. Их открывали, если в Нахаве увеличивалось количество воды, чтобы уменьшить давление реки на стену. Это было особенно важно, так как в этих местах из-за тёплых подземных источников, река никогда не замерзала, даже если зимой случались сильные затяжные холода. Главная стена, с тремя воротами, назывались Северной. Южная стена служила выходом из внутренней, речной части города. Здесь было всего двенадцать врат, двое из которых были основными. Они были шире, чем даже Врата тысячи дорог. На воде, ближе к берегам, было много деревянных построек на сваях, было даже несколько каменных построек на больших каменных платформах.

Город был богат, он имел право взымать речную пошлину, налог за право дальнейшего следования по реке. Это было уникальное право, которым обладал только Тарин, из всех городов на Нахаве. С суши город тоже был укреплён стенами, а то, что кочевники были плохими моряками, никогда не имевшими дело с водой давало надежду, что в случае осады город можно будет снабжать по реке. Даже появись у кочевников корабли, никто не будет уверен, что они смогут с ними правильно обращаться. Умей номады плавать, они переправились бы на другой берег Нахавэ и оттуда продолжили бы захват Империи. Это позволило бы им быстрее достичь столицы государства. Но Владар и его советники правильно предположили, что кочевники, привыкшие передвигаться по суше, предпочтут сухопутный путь и отправятся к Тарину, перед этим захватив Оринт и Парсонтар и уничтожив бессчётное количество меньших городов и деревень.

Глава 9. Ялган из Маязима

В пяти километрах от Галлиара, в загородном поместье одного из зераклитов, а именно Ялгана Маязимского, в тот же день когда Верховный Синклит Империи отдал несколько своих провинций Императору, проходил ужин. Ужинали здесь часто. Ялган Маязимский был хлебосольным хозяином, знал толк в еде, винах, музыке. У него часто бывали богатые купцы, видные аристократы, гости из сопредельных государств. Вот и в этот вечер за одним столом с ним возлежали два богатейших человека Империи, купцы Кемеш с Белого Побережья и Аран из Наппара. Кемеш получил от императора право на ловлю рыбы в Восточном море и со временем, превратил это право в монополию, фактически. Аран контролировал половину добычи золота и серебра, драгоценных камней в Империи. Их состояния были фантастических размеров. Кроме них также присутствовал посол Союза Свободных Городов в императорской столице Галиаре, почтеннейший господин Наилэр. Союз Свободных городов был мощным торговым объединением. Большую часть своего существования города будущего Союза воевали между собой. Так что Союз Свободных городов существовал всего около сотни лет. И даже, когда Союз уже был создан, города иногда воевали друг с другом. В последние годы особенно выделился, возвысился один из них, Антар. В нём находился Совет Союза и, самое главное для любого торгового объединения – союзная казна. Основная часть ужина, прошла и гости теперь угощались вином и фруктами.

– Да, с того момента, как оно завершилось, сегодняшнее заседание Верховного Синклита не идёт у меня из головы. Прошу простить, что затрагиваю столь неприятную тему в столь приятном обществе после столь чудесного ужина. – Ялган отставил в сторону бокал с вином и остановил взгляд на блюде с сыром и орехами.

– Я слышал, император, прикрываясь угрозой о вторжении каких-то кочевников, просил отдать ему все Провинции народа Империи? Многие поверили в то, что номады, более сотни лет, мирно живущие у наших границ, вдруг решили напасть на Империю? – Аран из Наппара взял в левую руку полный бокал вина, а правой, большой палец и мизинец которой были украшены перстнями, положил в рот крупную виноградину.

– Я бы не был так легкомыслен – вступил в разговор Кемеш, не отвлекаясь от чистки мандарина. – Вести с Западных земель, правда, не очень обнадёживают. Из того, что я слышал сегодня, получается, что Оринтская провинция в руках у номадов, они несут разрушение и смерть. Якобы Парсонтар уже в осаде. И, самое главное, не ясна причина нападения. И где они остановятся – тоже не ясно. И два наших легиона, как говорят – разбиты, едва не истреблены. Даже комиты убиты. Такого давно не было.

– Мне кажется, что его Величество попробует использовать эту ситуацию себе во благо. В том духе, что сейчас военное время, «я должен нести всё бремя ответственности», и превратит Верховный Синклит в сборище послушных шутов при себе. Одной рукой будет кормить, а другой бить. Во всех провинциях посадит своих наместников, и мы будем полностью от него зависеть. Мы, люди, которые строим и кормим Империю, не будем играть в её жизни никакой роли. – распалялся Ялган.

– Мне кажется, проблема вами надумана, почтенный зераклит Ялган. Император действительно имеет огромный авторитет, но заслуженно и по государственной мудрости и по упорству, трудолюбию. Я даже нахожу полезным то, что Верховный Синклит столь ему послушен. Будь это другой император, я бы и согласился с Вами, Ялган. Но здесь – нет, извините. – В ответ Ялган молчал. Через минуту, как бы в сторону, будто обращался к невидимому собеседнику, сказал: «Может ты и прав». Дальше разговор шел о самых разных вещах, о торговле с Союзом Свободных городов, о новых поместьях, о женщинах и винах, о лошадях и об оружии. Вскоре Кемеш и Аран ушли, сославшись на дела, оставили Наилэра наедине с Ялганом. Напитки и закуски унесли, мужчины просто беседовали, будто ни о чём, как вдруг Наилэр вернулся к теме отношений Верховного Синклита и императора.

– Не знал, что в Синклите бытуют такие настроения и переживания. Выскажу своё скромное мнение, что нынешний император, действительно, фигура масштабная, однако же лично мне милее такая система управления государством, когда аристократы и состоятельная часть общества сами решают, как им жить и ни от кого не зависят. Только, заклинаю Вас, не услышьте ничего предосудительного в моих словах! – грузный Наилэр развёл руками в стороны. Он был немного выше среднего роста, очень полный, с тремя подбородками. Свободная одежда, которую он носил, позволяла ему выглядеть просто большим, а не толстым. В должности посланника он находился уже пять лет, был вхож в дома многих знатных семейств Империи, принят при дворе. По негласному приказу Владара, за ним было установлено наблюдение, даже более тщательное, чем за послами других государств, находившихся в столице. Такое внимание диктовалось недюжинными усилиями Наилэра, направленными на продвижение интересов Союза свободных городов в Империи. Были сведения, что люди Наилэра прибегали в этих целях к подкупу нужных лиц, угрозам, шантажу. В итоге, ему даже было сделано предупреждение, и почтенный посол был вынужден поубавить свой пыл. Из Империи его не выслали благодаря многочисленным покровителям среди знати, которых Наилэр сумел заполучить в друзья и поощрять их действовать в своих интересах.

– Что Вы! Ничего предосудительного в Ваших словах я не нашел. Мне тоже куда больше нравится государственный строй Союза Свободных городов, когда те, кто содержат государство, решают, как оно должно жить. Но в Империи слишком много рабов, им свобода не нужна. И я не знаю, как это изменить. – Ялган говорил эмоционально, было видно, что он искренне верит в те слова, что выходят из его уст.

– Нужно пытаться, объяснять людям эти важные вещи. В любом деле главное – упорство. – Осторожно, будто боясь оступиться, сказал Наилэр, с улыбкой глядя на Ялгана.