Читать книгу: «Анжелика и гора трупов», страница 7

Глава 14

Браслет дружбы или кровавая баня

Мужчина придвинулся ближе, взял мою руку в свою, развернул и, не отрывая пристального взгляда от моего лица, поцеловал запястье. Я выдавила очередную улыбку и кивнула. Снова.

– Дорогая, в моём кабинете есть всё, что тебе необходимо. Диван, подушки, ванная, туалет.

Очень хотелось кушать, но Даниль явно не тот человек, которого стоит просить о еде. Принесёт мне ещё глаз или руку в качестве ужина и придётся это есть. Фу!

– Анжелочка, завтра с утра первым делом займёмся пингвинами. А теперь ложись спать. Ой чуть не забыл.

Мужчина резко присел рядом со мной, достал из кармана какой-то чёрный браслет и прикрепил его на моей лодыжке.

– Отойдёшь от меня дальше, чем на пятьсот метров – отрежет ногу. Это, конечно, будет забавно, но не думаю, что тебе понравится. А жаль, мы бы могли интересно провести время. Ну, может, потом. В общем, запомни эту мысль. Ещё поиграем, когда появится время.

Я слушала его и всё казалось каким-то нереальным бредом. Хотелось сесть на пол и начать орать до тех пор, пока не придёт папа и не заберёт меня домой.

А потом мне захотелось взять что-то острое и втыкать это острое в Даниля до тех пор, его лицо, тело и сам он вообще не превратится в кровавую кашу. Но вместо этого я снова выдавила улыбку и кивнула.

Он посмотрел мне в глаза и улыбаясь, поднёс губы к моим, замер, и, источая тлетворное дыхание, прошептал:

– Сладких снов, любимая.

Меня передёрнуло от отвращения. Он резко отпустил меня, развернулся и вышел за дверь. Я так и осталась стоять в кабинете этого чудовища, пытаясь осмыслить то, что произошло.

– Пиздец. Это просто пиздец. – сказала я, когда вышла из оцепенения. – Добегалась, нужно было замуж выходить, как папа настаивал, и детей рожать. А я всё журналистом стать хотела. Бойкий псевдоним себе придумывала. Знаешь, какой будет у тебя псевдоним, дура? “Безногим”!

Когда ступор отпустил, я на ватных ногах подошла к дивану, посмотрела на него и решила проверить лежбище на сюрпризы от женишка. Я перетрусила все подушки, разобрала диван, заглянула вовнутрь, а потом перестелила всё по-новому.

Под одной из подушек я, к своему удивлению, нашла большой трактат об охотниках. Покрутив книгу в руках, я решила, что она поможет мне отвлечься.

К первой странице зачем-то была приклеена странная записка.

“Кулер на амч сокет, с вентилятором диаметром в 1э0-1ч0 мэмэ, и пара корпусных вентиляторов на 1а0 мэмэ”, – задумчиво прочитала я непонятную бумажку.

Что это? Какие-то технологии древних? Пожелания к первому марта? Аксессуары для гомункулусов? Непонятно. Я пожала плечами и продолжила листать.

“Охотники воспитываются другими охотниками, как правило, из бродяжек и сироток. Практически всегда такие детки попадают в руки к своим учителям уже психически нестабильными.”

“… было выяснено, что кристалл пытается слиться с эмоциональным фоном носителя потому, что именно чувства питают и заряжают его. Со временем практически любой охотник, который не прекратил свою службу вовремя, получает полное или частичное эмоциональное выгорание. Также не стоит забывать и о том, что даже неактивный кристалл, требует постоянной подпитки. Поэтому матёрые охотники со временем начинают “застревать” на одной идее. Эта особенная идея должна вызывать сильные эмоции в их душе и продолжать питать камень.”

“К примеру, охотник Василий, достигнув наивысшего ранга, при захвате преступников отрезал им ноги. Уж очень они его будоражили. Поэтому пришлось отстранить Василия от службы и выслать за грань.”

“Чем больше разрастается рисунок, тем легче охотник управляет своим оружием. Искажённая энергия серьёзно усиливает физические и психические возможности человека. Но безопасно вживить такой кристалл можно только до полового созревания.”

Дальше описывались эксперименты и испытания. Книга заключала, что каждому охотнику нужен свой индивидуальный набор эмоций. Кому-то требуется радость, а кому-то грусть. Именно эта гипотеза помогала объяснить, почему некоторые индивидуумы слетали с катушек и становились мясниками, филателистами, насильниками или любителями козьего биатлона.

Ещё немного полистав трактат, я поняла, что легче не стало, и отложила её в сторону. Вместо книги я сжала в руках куртку Къяля и вдохнула его запах, такой тёрпкий и горячий.

– Найди меня пожалуйста. – взмолилась я. – Я хочу домой, к папочке.

Ночь была длинная, но уснуть я смогла только с первыми лучами солнца. Сон не приходил, просто в конце концов веки стали тяжёлыми и сами опустились, перенося меня из одного кошмара в другой.

Очень скоро кто-то начал меня трясти и кричать что-то на ухо. Мне совсем не хотелось открывать глаза и возвращаться в реальность. Но этот кто-то был очень настойчив.

– Проснись, проснись. – пищал мерзкий голос Мерлина мне на ухо.

Я открыла один глаз и посмотрела в его гадкую рожу.

Он переоделся, нацепил кучерявую, белую бороду, колпак со звёздами и синий банный халат. Главное, белые тапочки не забыл. Казалось, я попала в театр, где этот псих – главный актёр.

– Я смотрю, ты сейчас Мерлин? – пробурчала я сонным голосом.

– А как ты догадалась? – бодро пропищал псих и подпрыгнул на месте.

И вот Зиви изменяла Эдуарду вот с этим вот. Не хочу сейчас об этом думать.

Когда моё зрение полностью сфокусировалось, то я поняла, что Мерлин протягивал мне какое-то грязное тряпьё.

– Дорогая, оденься, в трусах в зоопарк идти нельзя.

Я развернула вещи, оказалась, что это форма рабочего. Только бы не с трупа. Я постаралась незаметно принюхаться. Вроде не пахнет. Хотя на заводе так воняет мертвечиной, что запах формы мог просто затеряться в общем аромате.

Мужчина отошёл в другой конец комнаты, взял железный поднос с непонятной серой массой и поставил передо мной.

– Твой завтрак, любимая.

Я глянула на это подозрительное месиво. Интересно у этого, что тут лежит, когда-то было имя? Наверняка это мой знакомый или ещё кто-то. Мерлину явно доставляют удовольствие гастрономические игры.

Хватит! Хватит! Хватит! Ещё неделю назад я была нормальным человеком, а теперь начинаю понимать, что в голове психа. Никакой помощи я так и не дождалась. Пора самой себя спасать!

Есть эту мерзость, что мне дал Мерлин, я не собиралась, но если не оценю его кулинарный гений, то мужчина наверняка взбесится. А злой псих – это вдвойне плохо. Нужно было как-то его отвлечь, поэтому я решила начать с разговора. Он вроде любит поболтать.

– А где твои помощники-бананы?

– Те три дебила? Да я сжёг их вместе с домом. Они своё дело сделали.

– Какой ты у меня мудрый. – запела я ласковым голоском, чтобы ослабить его бдительность.

Я влезла в синюю форму рабочего и продолжила:

– Мне ещё ни один мужчина не готовил завтрак. Это так мило с твоей стороны.

Мерлин-Даниель отвернулся и подошёл к разбитому окну, прицокнул языком, поковырял носком ботинка осколки. Пока он стоял ко мне спиной, я взяла вилку и тихонько, на носочках начала приближаться к нему.

– Они должны были быть мне благодарны за работу, которую им давал. – бормотал псих, вороша осколки.

Я не сразу поняла, что говорит он о бананах. Ещё пару шагов, взмах, удар в шею, струя крови прямо в лицо. Рывок, ещё удар и ещё. Мерзость. Мужчина начал хвататься за шею, чтобы остановить кровь.

– За что? – прохрипел он, заваливаясь.

Я размахнулась ногой и со всей дури ударила его в голову. Что-то хрустнуло, мужчина обмяк и завалился набок. В его шее ещё что-то булькало, но Даниэль-Эдик-Мерлин был уже мёртв.

Тишина. Как хорошо. Я стояла и завороженно смотрела, как тёмная, красная жизнь растекается между осколками. По телу пробежала дрожь, и волна, такого незнакомого, даже слегка чуждого мне удовольствия накрыла меня.

Стёклышки выглядели маленькими островками в океане крови. Ха-ха! Вон жучок бежит, всё ближе и ближе. Он подошёл к луже, присмотрелся, тронул лапкой и двинулся в другую сторону. Как хорошо и спокойно.

Немного придя в себя, я осознала, что за окном светит солнце, да и вообще день прекрасный. В приподнятом настроении я решила связать тело Даниля верёвками, которые лежали на столе. Наверное, после Алёны остались.

Когда тело было крепко стянуто, я начала обшаривать его карманы, чтобы найти устройство для разблокировки “браслета дружбы”.

Во внутреннем кармане его халата нашлись фотографии мёртвой Зиви.

– Фу, мерзость. – сказала я по привычке, хотя мне было уже пофигу.

По состоянию фотографий было видно, что мужчина часто их рассматривал. Больной извращенец.

Я пнула ногой тело Эдуарда в бок, чтобы мне стало чуточку легче, и засунула фотографии обратно ему в карман. Пусть с ними мурзы разбираются.

В следующем кармане я нашла пакетик с пуговицами и фисташками. Но зачем? Лучше мне этого не знать. А в следующем был гвоздь, свисток и горстка семечек.

У мужчины оказалось много карманов, хорошо, что под халатом он не был голый. Ещё чуток пошарив по залежам того хлама, который он носил с собой, мне всё же попался пульт непонятного назначения. На нём было всего две кнопки, зелёная и голубая, и никаких обозначений.

– Ну и что мне с этим делать? Либо браслет открою, либо оттяпает ногу.

Я решила больше не испытывать своё везение и просто доставить всё это мурзам, пусть сами разбираются. Там хоть, если что, больница рядом будет.

Крепко ухватившись за верёвки, я потащила тело к кристалломобилю. Порядком повозившись – труп, как нарочно, складывался пополам при попытке пропихнуть его в дверь – я всё-таки загрузила тело на заднее сидение.

А потом я села на место водителя, переключила нужные тумблеры и поехала.

Глава 15

Ну прощай, Мерлин

Через полчаса я влетела на территорию ОПМ под вой двигательного кристалла. Мне было уже на всё наплевать, и нежничать с машиной человека, который позволил меня украсть, я не собиралась.

Остановившись прямо в центре площади у главного здания, я лениво вылезла из мобиля, открыла дверь, ухватилась за верёвки, напряглась, потянула и вывалила на землю окровавленный труп.

Наверное, я выглядела ужасно. Волосы всклокоченные, перепачканные, на лице месиво из земли, соплей и крови, грязный комбинезон, непонятно с кого снятый, кожа на лице, шее и голове стянута высохшей кровью.

Реакция мурзов была очевидна. На меня были наведены, наверное, все пульсары, и смотрела как минимум сотня испуганных глаз. Кто-то взвизгнул, а кто-то просто упал.

Толпа загудела, сквозь шелест их голосов я услышала уже знакомый голос Лужкина.

– Что тут происходит?

Следователь вышел из толпы и смело направился ко мне. Я выпрямилась и бросила верёвки на пол.

– Мерлина или Эдуарда заказывали? Вот они. С бесплатной доставкой на дом.

Лужкин с недоверием глянул на тело мужчины, а затем с непониманием взглянул на меня. Он подошёл ближе, пытаясь разглядеть Даниля, но измазанная кровью белая борода полностью облепила лицо.

– Он мёртв? – спросил следователь.

– Скорей всего. Пойди, проверь. – ответила я.

Мужчина скривился, явно не хотел пачкать руки об тело. Повернулся к толпе и крикнул:

– Срочно позовите Михаила, а девушку отмыть и в допросную.

– Подождите, я без тела никуда не пойду. Не хочу лишиться ноги.

Следователь посмотрел на меня как на совсем умалишённую.

– Почему? – осторожно спросил он.

Видимо, его тоже учили, что психов злить нельзя. Я подняла штанину и показала ему “браслет дружбы”.

Глаза Лужкина поползли на лоб и мне даже показалось, что кожа мужчины посветлела на несколько тонов. Он достал свой кристаллофон и начал вызывать непонятных людей.

– Всем убрать оружие. Чрезвычайная ситуация, на территории взрывоопасное устройство. – затем крикнул следователь и толпа возбуждённо загудела.

Возможно, надо было пугаться пульсаров или бомбы на ноге. Мне казалось, что все мои эмоции уже потрачены. Не было сил и желания бояться, плакать, истерить. Я просто села на холодную брусчатку и посмотрела на тело Даниля. Наклонилась к его уху и прошептала:

– Сука ты, Даниль.

Люди бегали, кричали. Кто-то ко мне подходил, трогал. Кто-то что-то спрашивал. Но какая уже разница, наплевать. Я устала, просто сидела, смотрела как на бороде Даниля высыхает кровь, меняя свой оттенок.

– Шеф, не отрезав ногу, браслет не снять. – раздалось где-то вдалеке.

– Позовите Петра, он всё снимет. И ничего резать не придётся. – еле слышно ответила я.

Кто-то подошёл и сел передо мной, а я нащупала рядом ногу Мерлина и крепко сжала её. Казалось, он сейчас единственный хорошо знакомый мне человек, пусть и мёртвый. Мне даже начало казаться, что он почти родной.

– Девушка, кто такой Пётр? – спросил кто-то.

– Папин ассистент. – ответила я едва слышно.

– Всем заткнуться! – крикнул незнакомый человек и погладил меня по плечу. – А кто наш папа?

– Виолетт Филин. Основатель ИЦМ. – ответила я одними губами.

Казалось, каждый раз, когда я открываю рот, то остатки тепла покидают моё тело, оставляя после себя лишь пустой холод.

Когда незнакомый человек услышал имя моего отца, он что-то крикнул и без того суетливые люди сразу забегали вдвое быстрее.

Мне заботливо положили на плечи тёплый плед, дали в руки чашку с чем-то горячим, что-то спрашивали. Но всё, что меня сейчас действительно волновало, это как сохранить тепло внутри собственного тела. Я сидела и, покачиваясь, не отрывала взгляда с темнеющих капель крови.

– Она ни на что не реагирует. Девушка в шоке. – сказал очередной голос.

Как у них много голосов припасено. На все случаи жизни. Резкие, хриплые, холодные, тонкие, рассерженные, озабоченные. Но ни одного тёплого. А нет! Есть один!

– Не удивительно. А чьё это тело? – спросил кто-то тёплый и знакомый.

– Девушка сказала, что с ней Эдуард и Мерлин. Мы проверили весь мобиль, но там второго тела нет.

– Это она его так крепко связала? Боялась, что убежит? – вклинился кто-то противный.

– Отставить шутки. Отца и этого её Петра вызвали? – спросил тёплый голос.

– Да, скоро будут.

Знакомый человек с тёплым голосом подошёл ко мне, сел рядом и обнял. Хорошо, спокойно, уютно и так тёпло. Приятный, знакомый, тёрпкий запах. Человек погладил меня по голове и сказал:

– Если ты отпустишь его ногу, то я смогу тебя унести в безопасное место и согреть.

Я отвела взгляд от уже родной бороды Даниля и посмотрела на того, кто меня обнимал. Линии на лице охотника красиво светились и переливались. Я улыбнулась Къелю и положила голову на крепкое плечо.

– Как хорошо. – тихо сказала я.

– Анжела, отпусти его ногу. Она тебе не нужна. Обещаю, с тобой ничего не случится.

– Даниль сказал, что если отойду от него, то мне онимет ногу. А я люблю свою ногу. Пётр приедет и спасёт мою ножку.

– Ну значит посижу тут с тобой, пока не приедет этот твой Пётр. – с нотками ревности в голосе сказал мужчина.

Я прижалась к нему плотнее и, кажется, заснула.

Проснулась я от большого, просто раскалённого голоса моего отца.

– Объясните, почему вы задерживаете мою дочь?

Я открыла глаза и первым делом увидела Петра, который, нависая надо мной, старательно что-то делал с моей ногой. Мы, похоже, были в больнице или, по крайней мере, в какой-то белой комнате.

За Петром стоял папа и очень громко спорил с Лужкиным. А слева от меня на кресле лениво развалился охотник.

– Всё очень просто. – ответил слишком спокойным голосом следователь. – Анжелика Виолеттовна угнала служебную машину, а потом приехала вместе с трупом неизвестного мужчины. Мы, кстати, так и не смогли установить его личность. Мне, кажется, этого должно хватить не только для её задержания, но и для полноценного ареста.

Папа зарычал, и кажется стал ещё выше ростом, Лужкин чуть пригнулся и попятился назад.

– Ну почему неизвестный мужчина? Очень даже известный. – сказала я осипшим, сонным голосом. – Его зовут Даниль, он же Эдуард, он же Мерлин. А машину я не угоняла. Это меня угнали вместе с ней.

Мужчины повернулись и очень удивлённо посмотрели на меня. Тишину нарушил щелчок и довольный возглас Петра:

– Отключил я эту гадость. Это же каким садистом нужно быть, чтобы прицепить такую гадость на ногу девушке. А со взрывчатым веществом, Леонид Маркович, вы поспешили, это просто резак, как и сказал охотник.

Я поблагодарила Петра, а потом ухватилась за какую-то очень удобную штангу, кое-как подтянулась, села поудобнее в койке и начала свой рассказ с самого начала от зоопарка до убийства Даниля. Мужчины слушали с жадностью, ловя каждое моё слово, не перебивали и не мешали. Когда я закончила, то Пётр присвистнул, забрал браслет дружбы и вышел из палаты.

– Почему ты не связалась со мной? – первым делом спросил отец, пока Лужкин старательно конспектировал мой рассказ.

– Вначале хотела доказать, что уже взрослая, а потом уже было поздно.

Папа крепко меня обнял и погладил.

Чуть позже папа вместе с Лужкиным ушли спорить в кафетерий на тему, почему меня нужно или не нужно задерживать. Но это меня уже не беспокоило. Леониду Марковичу явно нравилось спорить с моим отцом, а тот просто любил поспорить.

Когда все ушли, мы с Къелем остались вдвоём в палате.

– Как ты себя чувствуешь? – первым делом спросил он, когда мы остались одни.

Я смутилась и натянула одеяло до подбородка.

– Хорошо. Теперь хорошо, только кушать очень хочется.

Мужчина, игнорируя намёк насчёт еды, подошёл и сел на край моей кровати.

– Ты помнишь о своём обещании? Дать мне всё, что захочу, если помогу спасти подругу?

Охотник хитро посмотрел мне в глаза. Он точно не деньги папочки просить будет. Я кивнула, чувствуя, как краснеют даже уши.

– Я попрошу у тебя за это всего лишь один поцелуй. Поцелуй меня так нежно, как бы ты целовала самого любимого мужчину. – прошептал он, наклоняясь к моим губам.

Горячее дыхание обжигало, его чёрные глаза блестели шаловливым огоньком.

– А почему только один? – искренне возмутилась я.

Охотник улыбнулся и поцеловал меня сам. Жадно, страстно, практически без нежности. Казалось он пытался в этот один поцелуй вложить все свои чувства и всю свою страсть. Бабочки захлопали крылышками у меня в животе.

– Если захочешь, будут ещё. – шепнул он мне на ушко, нежно прижимая мою голову к своей тёплой груди.

Примерно так и прошёл день. Поцелуи чередовались с допросами, хлопотами отца и Петра. Всё было как в сказке, пока ко мне не пришла заплаканная Алёна.

Её Илья так и не появился.

Я сидела в кровати и думала, когда я вообще в последний раз видела Илью? Он обещал дождаться меня у дома Жана, но, когда я кричала в лифте, он не пришёл, когда приехали оперативники, его среди них тоже не было. И внизу, когда мы уезжали, его машины не было.

Во время одного из допросов с Лужкиным, я решила устроить свой маленький допрос и начала аккуратно расспрашивать куда делся парень и почему Илья не пришёл с оперативниками в квартиру Жана.

Лужкин удивился и сказал, что никакого Ильи и служебной машины под домом они не видели. А потом добавил, что парня вообще уже давно никто не видел. Даже его родители не знают, где он.

Плохое предчувствие начало раздражающе зудеть. Ведь это я притащила Илью к Жану и попросила его дождаться меня. Казалось, что нужно что-то срочно сделать, но что?

С наступлением ночи, мы с Алёной собрали наши больничные вещи, сели в её новенький мобиль и поехали к домашнему арсеналу моего отца. Вот уж без оружия больше никуда не пойду.

В арсенале мы с подругой решили собираться основательно и жадно. Навешали на себя всё, что смогли, от бронежилетов, со шлемами, до сапог с металлическими носками. В карманы насовали ножики, пульсары с картриджами, дубинки и другую кучу всякой фигни. Двигаться во всём этом обмундировании было очень тяжело, поэтому мы подкрепили свои силы папиным запасом рома.

Пётр согласился помочь найти нам информацию о мобиле Ильи. Нужная информация нашлась через его информационный кристалл, в отчётах мирбургских мурзов. Кто-то заявил о брошенном служебном мобиле рядом с зоопарком.

Глава 16

Обратно в зоопарк

– Ну приедем мы к зоопарку, и что дальше? – раздражённо сказала подруга.

– Разберёмся на месте. – Я постаралась успокоить Алёну своим самым оптимистичным тоном.

– Нет, подруга. Твоё “разберёмся на месте” может стоить моему Илюше жизни, а он мне нужен живым.

Я обиженно поджала губы, но в душе понимала, что Алёна совершенно права.

– Девушки, а почему вы просто не пошлёте туда ОПМ?

Мы в один голос сказали, что, пока ОПМ соберутся и подготовятся, полгода пройдёт. Пётр понимающе кивнул и начал искать всю информацию, которая у него была на животных, зоопарк, и их хозяина.

Нашлось на его инфо-кристалле немного, но Пётр предложил нам не медлить и ехать в Мирбург, а он за это время попробует что-то найти и узнать. Мы решили, что это разумно и пошли к мобилю.

Ехать до Мирбурга около шести часов. Поэтому мы решили вести по расписанию. Первые три часа были Алёнины, а дальше до зоопарка веду я.

Смело, на роме и на адреналине мы двинулись в путь. Километры тёмной дороги потянулись перед нами. Стараясь сфокусировать глаза на дороге, я сообщила Алёне:

– Иногда я думаю, что лучше вообще не спать, чем вот такой куцый сон.

Но она уже не слышала мой голос, да и вообще сложно слушать и храпеть одновременно.

Когда-то давно в очередном отчёте из Исследовательского Центра, я вычитала, что у древних в их автомобилях играла музыка. Правда, мы ещё не выяснили, что же такое музыка и во что она играла, но она помогала древним не уснуть во время длительных поездок.

– Эх, мне бы сейчас такую музыку. Она бы прыгала по салону и мурчала, как котёнок.

Горизонт уже вспыхивал рассветным пламенем, вдохновляя птичек на утреннее чириканье, а лягушек на кваканье.

Хуже всего было то, что ехать было скучно. Деревья, поля, руины древних построек, скукота. Но хорошо, что эти руины уже давно вычищены и никто не выскакивает на дорогу, пытаясь модифицировать меня и моего кристального коня.

Некоторые из этих построек люди реконструировали в склады и амбары. В одной даже сделали суперэлитный и суперзакрытый клуб непонятной тематики. Алёна попала туда пару раз, но категорически не хочет говорить, что именно она там видела.

Довольно скоро из засыпательных раздумий меня вырвал звонок Петра. Мужчина, как обычно, говорил очень сбивчиво, но суть я, кажется, уловила.

Оказалось, что зоопарк – это совсем и не зоопарк. Да, туда ходят посетители, платят деньги, кормят животных, но на самом деле это просто прикрытие для очередного филиала ИЦ, которым руководит тот жизнерадостный человек, как его там… Леонид Иванович. Буду называть его Весёлый Ленька. В общем, исследуют они там роботов-имитаторов.

– Представляешь, Анжелика, я даже никогда и не задумывался, откуда в зоопарке могли взяться животные? Ведь за грань мы больших экспедиций ещё не посылали. – возбуждённо-весёлым голосом прокричал Пётр, сбивая мою сонливость.

– Ну не могли же они сами через грань пройти! – возразила я.

– А вот и могли, но только если это роботы-имитаторы.

– Что такое робот-имитатор?

– Механизм, который внешне неотличим от существа, которое он имитирует. Раньше их использовали для парков развлечений, а теперь с новыми обновлениями чёрт его знает, что забралось в их механизмы.

Вот тут я и оценила гениальность Весёлого Леньки. Это же нужно было прямо у всех под носом прятать настоящих роботов, да и так ловко ещё собирать с людей деньги на их исследования. А мой папа тоже хорош, наверняка в курсе этого, если вообще не автор этого дурдома.

– Я сейчас смотрю на план территории. Между жирафами и пингвинами должен быть вход к нижним этажам.

– Что за этажи?

Никаких этажей я там не видела, только забор, кусты, деревья и клетки.

– Я сказал тебе всё, что знаю. Узнаю больше – сообщу. Ой, чуть не забыл, не гляди им в глаза, а то станешь такой же чокнутой, как Даниль.

– Поняла, спасибо. Пётр, если дело запахнет жареным, я тебе скину наши координаты. Это будет позывной для вызова мурзов.

– Понял. Берегите себя.

Когда рассвет уверенно перешёл в утро, мы уже подъезжали к зоопарку. Первое, что нас удивило, это отсутствие посетителей. Достопримечательность такой величины просто не может быть закрытой.

Мы припарковались недалеко от главного входа и занялись своей экипировкой.

– Анжела, у меня плохое предчувствие. За оградой ни одного человека. Смотри, как та лама странно пырится. Кажется, она хочет съесть моё сердце и почки. Давай возьмём побольше пульсаров.

– А тележку, чтобы всё это везти было удобней, тебе не нужно прихватить?

Алёна сердито хмыкнула, но согласилась. Мы нацепили бронежилеты, шлем, перчатки, зачем-то Алёна на меня ещё и наколенники надела. И вот так, гремя и тарахтя, мы вывалились из машины.

Идти было тяжело, да и манёвренности никакой, но мы всё равно пёрли вперёд.

Когда мы подошли ко входу в зоопарк, я достала свой особый пропуск. Но охранник, вставший у нас на пути, остался не впечатлён.

– Д-д-девушки, зоопарк време-йе-йе-нно закрыт. Приходите в-в-в- д-д-д-другой день.

Охранник двигался слишком неестественно. Его глаза закрывались по очереди, а голову иногда клинило вбок. Движения были скорее механические, чем живые. Всё как у кукол, которых находил отец во время своих исследований.

– Он что, лагает? – удивлённо спросила Алёна.

А я просто взяла пульсар и, ничего не говоря, выстрелила мужчине в лоб.

Подруга завизжала и отпрыгнула в сторону, а я смотрела, как с оставшегося куска металлического черепа сползает то, что ещё секунду назад было лицом.

Красота. Мужчина что-то зажужжал и осел.

– Робот! – пискнула подруга и закрыла лицо ладонями.

Я подошла ближе и подковырнула палочкой слезшую кожу. На внутренней стороне материала была рифлёная поверхность. Значит, это не человеческая кожа. А также это значит, что перед нами лежит робот, а не модифицированный. Но я всё равно решила, что сейчас самое время отправить Петру сообщение с нашими координатами.

– Анжела, а что если тут есть модифицированные? Бедный мой Илюшка. А что если они его того?…

– Не знаю, этот был просто роботом. Если встретим модифицированных, стреляем на поражение. Даже если им будет твой Илюшка.

– Тогда гаси и меня вместе с ним! – драматично воскликнула подруга и обиженно сложила руки у груди.

Знала бы она, что он тут по моей вине. Хотя в чём тут моя вина? Я просто сходила в зоопарк. Как я могла подумать, что группа психопатов начнёт вырезать всех моих друзей? Это они во всём виноваты. Это их нужно гасить! Я разозлилась, схватила подругу за руку и потащила в зоопарк.

Первой мы увидели гиену. Животное радостно подпрыгнуло к прутьям клетки, осмотрело нас и весело заржало, будто увидело старого друга. Но буквально через секунду глаза гиены засветились и начали стрелять в нас пучками света.

В этот раз кричала я, а смелая Алёна выстрелом сняла животному пол-головы. Успокоившись, я сказала:

– Давай идти тише. Постараемся не привлекать их внимание. Ой, чуть не забыла, Пётр сказал не смотреть им в глаза. Эти роботы каким-то образом через зрительный контакт могут повлиять на наше мышление.

Алёна ничего не ответила, только кивнула и крепче сжала мою руку. Я посмотрела на испуганное лицо подруги и решила, что сейчас самое время для рома. И нервишки успокоим, и не так страшно будет.

Ловким движением руки я достала из рюкзака флягу, открутила крышку, сделала мощный глоток и поморщилась.

– Джин был лучше.

Алёна взяла у меня из рук флягу и как залихватский алкаш выдула залпом половину ёмкости. После этого она поморщилась, громко икнула и улыбнулась.

– Вкусно, только жжётся.

Дальше всё пошло веселей. Мы долго бродили между вольерами, перестреляли кучу тварей.

Какие-то обезьяны швырялись в нас взрывающимися бананами. Почему на их пальме растут такие бананы – ума не приложу. Не сами же они такую вырастили, хотя…

Чуть дальше у носорога поднялся рог, а под ним оказалась пульсар-пушка, только какая-то необычная. Она стреляла не искажённой энергией, а странными металлическими штучками. Алёна несколько этих штучек выковыряла ножиком из дерева и сунула их в карман. Сказала, что на удачу.

Мимо страуса мы решили не проходить, а завернули к крокодилу. Кто мог подумать, что и зубами можно стрелять?

– Анжела, почему все эти животные хотят нас убить?

– Чёрт его знает.

Бедная Алёна пугалась и визжала от любого шороха. Эх, неделю назад я была такая же, а теперь будто что-то переключилось внутри. Сейчас мне было просто наплевать даже на черепаху с сюрикенами. Хорошо, что они не смогли пролететь сквозь плотную сетку ограждения. Всё же Весёлый Ленька постарался обезопасить посетителей от дружелюбных животных.

Дальше по курсу нас ждали пингвины и жираф. Ну с пингвинами было всё ясно, глаза-лазеры, а вот жираф меня поразил. Его копыто было укомплектовано ультразвуковой пушкой. Как хорошо, что он за сеткой, а на нас шлемы.

Когда пингвины и жираф были обезврежены, то мы начали искать путь на нижние этажи. За кустами ничего не было, под камнями тоже.

– Анжела, я вот что думаю. Если вход где-то между пингвинами и жирафом, но мы тут уже всё основательно обыскали, то, может, вход внутри этого чудесного дерева?

Я почесала шлем и задумалась, а почему бы и нет. Но насколько я помнила, все технологии древних, которые были связаны с деревьями, всегда активировались слюной. И, как правило, особенной слюной. Но это только гипотезы из отчётов отца, и ещё из той легенды. Пришло время их проверить.

– Если дерево – наш вход, то его нужно лизнуть. – сказала я Алёне.

Подруга скривилась, но потом смело подошла к дереву и… о, да! Она его лизнула! Моя хорошая, моя правильная Алёна лизнула дерево!

Я тихо хихикнула в перчатку, а потом замерла от удивления. Дерево закрутилось на месте, загудело, затарахтело и раскрылось. Получился самый настоящий вход в подземелье.

– Кто бы мог подумать. – сказала я подруге.

– Что-то у меня нет желания туда идти, вдруг там ловушки? – ответила мне Алёна.

– Наверняка. Но мы же не зря набрали столько хлама. Как думаешь, с чего стоит начать? Может, с фонарика?

– Лучше с рома и надувной куклы.

Ну ром – понятно, это нужно в себя лить, но для чего Алёне кукла?

– А кукла зачем?

– А она пойдёт первой.

Я достала флягу с ромом, Алёна куклу.

Девушка надувала верхнюю часть куклы, а я нижнюю. Когда кукла начала приобретать некоторые формы, то у нас обеих встал вопрос. А зачем отцу на складе такая кукла?

– Она, что для… того?

Алёна показала очень странный жест рукой, но я догадалась, к чему она клонит.

– Ну если учесть, что этой кукле явно не хватает лифчика и трусиков, чтобы прикрыть все пикантные зоны, да и рот закрыть ей бы не помешало, то да, боюсь, это как раз такая кукла. И не думаю, что она принадлежит моему отцу.

Слегка пьяная подруга весело засмеялась и продолжила дуть в нашу красавицу.

Первой, как мы и хотели, пошла кукла, которую мы так находчиво привязали к разлапистой ветке, а следом за ней отправились совсем не пьяные мы. Закрученная лестница уводила нас глубоко под землю.