Мой красный дневник

А затем наш хозяин включил большой экран, на котором оказалась привычная экспресс-панель.

– Можете немного поиграть. – Борис протянул Сереже навороченный пульт.

Но мой сын улыбнулся и помотал головой.

– Спасибо, дядь Борь, но мы лучше посидим и немного подремлем на диванчике! – Он потер пальцем покрасневшие глаза.

– Тогда не подремлем, а поспим.

Борис решительно дернул один, а потом и второй диваны, разложившиеся на четыре полноценных спальных места. Потом достал стопку пледов и три небольшие подушечки.

– Постельного белья, увы, нет, поэтому вот так.

Ребята, без лишних уговоров, разобрали вещи и вместе приткнулись на диван. А Веронике достался другой.

– Теть Лен, – позвала она. – Идите ко мне, тут еще целое место осталось!

– Спасибо, милая, – улыбнулась я. – Засыпай. Я уберу посуду, умоюсь и приду.

Борис включил над своим большим столом панель с лампами и погасил общий свет. Скоро загорелся один монитор, а потом и другой. Я собрала чашки, сполоснула их под краном и убрала в сушилку. А потом потихоньку села в большое кресло, стоящее сбоку одного из диванов. Поджав под себя ноги, я положила голову на валик и засмотрелась на темное небо сквозь стеклянную стену. Мысли текли медленно и лениво… Надо бы позвонить маме, что мы задерживаемся. Вытащив из кармана айфон, я послала родителям sms-ку о том, что приедем днем. Пытаться убедить маму, что я просто подвернулась Борису под руку, и между нами ничего нет и быть не может, было бесполезно. Я понимаю, что она хочет мне добра… но можно ли эти события и все, что с ними связано, так назвать? Снова вздохнув, я бросила взгляд на силуэт у мониторов. «Интересно, что он там ищет?» – подумала я и провалилась в сон.

Спустя какое-то время мне показалось, что я вижу лицо Бориса, приложившего к губам палец.

– Уже пора? – Сонно спросила я. – Сейчас…

И еще почудилось, что вдруг стало мягко и тепло. Вот тут-то я отключилась совсем.

Проснулась я от страшной мысли, что проспала. На улице – белый день, в конторе начался день рабочий, а я все сплю… Сердце застучало, и я открыла глаза. И сразу вспомнила, где нахожусь. Через стеклянную стену в помещение лился холодный дневной свет. Небушко почему-то заволокло тучами, и из их серых пухлых животов на землю медленно падал снег. Я лежала на боку на кровати, укутанная пледом по самую макушку. На моей талии лежала тяжелая мужская рука. А сзади, тихо дыша мне в затылок, спал ее хозяин.

Приподняв голову, я поняла, что ребята тоже еще спят. И очень хорошо, что не видят всего этого безобразия. Нет, я конечно, благодарна Борису за то, что уложил и накрыл, но лучше бы я сразу легла к Веронике. Тогда и этой двусмысленной ситуации не было бы. Я осторожно выскользнула из-под руки и пледа. Но, как только я села, Борис открыл глаза.

– Тс-с! Спи. – Я приложила палец к губам. – Еще рано и дети тоже спят.

– А ты?

– В туалет. – Прошептала я. – Отдыхай.

Он послушно закрыл глаза и снова засопел.

Я выдохнула и сползла с кровати. Стараясь никого не разбудить, я допила оставшийся в чайнике холодный кипяток и подошла к окну. Действительно, идет снег. Да такой густой, пушистый… Ехать по нечищеной дороге будет трудно.

Задев ногой какой-то провод, я вдруг увидела загоревшийся экран монитора. Бросив на него взгляд, я уже хотела пройти мимо, но остановилась, привлеченная броским заголовком газетной статьи: «Непреднамеренно или умышленно?». Вспомнив причину, приведшую нас в этот дом, я села в кресло и начала читать:

«Последние пять дней наш маленький и спокойный городок занимает только одна тема. И она настолько серьезна, что наша газета решила провести собственное расследование. Мы все чаще слышим с телеэкранов и радиорепортажей, что где-то там, в далекой Америке, или более близкой Москве с психикой подростков происходят просто чудовищные вещи: они избивают своих одноклассников, фотографируя происходящее и гордясь этим. Где-то забивают до смерти ради сиюминутной известности не только безответных животных, но стариков и маленьких детей. А последней тенденцией в этом охватившем мир безумии стала мода заканчивать жизнь, прыгая с крыш целыми группами. Понятно, что какая-то часть этих деяний происходит под действием психотропных препаратов и наркотиков. Но там, на западе, другой мир, совершенно другие отношения и социальная среда. И кто бы мог подумать, что дурное веяние из раздираемых антагонизмом стран долетит до тихого и провинциального приволжского городка? Наш корреспондент попытался на основании заявлений сотрудников правоохранительных органов и опроса непосредственных свидетелей происшествия сложить ясную картину того, что так всколыхнуло наш городок.

Как известно всем читателям, в двадцатых числах июня, после выпускных экзаменов, у старшеклассников бывает бал. Также он проводился и в наших двух школах. Дети, под внимательным оком своих преподавателей и членов родительского комитета, прослушали поздравление директоров и организованно отправились в снятый для торжественного мероприятия ресторан, где силами родителей и при непосредственном участии городской управы, был организован фуршет и танцы под живой звук нашего местного музыкального коллектива «Золотая лира». Потом праздник продолжился на арендованном теплоходе «Адмирал Крузенштерн». После чего, уже под утро, дети были организованно доставлены к дверям своих школ, откуда они уже спокойно разошлись по домам. Вот так, вкратце, выглядит предыстория того, о чем мы хотим поведать нашим читателям.

А днем, как всем стало известно, на пустыре у заброшенного молокозавода, нашли труп Семеновой Татьяны, выпускницы второй школы. По словам сотрудников органов, девушка зачем-то влезла на третий этаж бывшего предприятия, после чего спрыгнула с высоты двенадцати метров. Первые версии, озвученные милицией, выглядели именно так. Ведь со слов взрослых, сопровождавших детей в поездке, после катания по ночной реке Татьяна, как и все ребята, ушла от школы, но домой не вернулась. Ее одноклассники подтвердили, что она отправилась домой. Но опрос убитых горем родителей, а также близких друзей, показал, что у девушки не было никаких оснований сводить счеты с жизнью. Наоборот, все говорили, что она была жизнерадостной, а в последнее время, возможно, и влюбленной. Наш корреспондент тут же решил проверить версию безответного чувства, опросив одноклассников и ее старшего брата. Но они решительно отрицали такую возможность, поскольку Татьяна с удовольствием дружила с мальчишками и была, что называется, своим пацаном. И никто не заметил к себе каких-то особых с ее стороны отношений. «Я вырастил ее, и она никогда ни в чем не знала отказа. Если бы кто-то ей понравился, то она точно бы рассказала и попросила помочь. Если парень не согласился бы…» – Брат выразительно стукнул кулаком в ладонь.

Тогда, возможно, в нашем городе орудует маньяк? Наш корреспондент обратился с этим вопросом к начальнику криминального отдела нашей милиции. Тот был вынужден, невзирая на тайну следствия, заявить через нашу газету: «Никакого основания предполагать, что ее столкнул с высоты неизвестный человек, на данный момент нет. Да и не пошла бы девушка в бальном платье с незнакомым человеком в развалины. Так что можно сделать только два вывода: либо она пошла туда за возлюбленным, либо, действительно, решила свести счеты с жизнью и забралась туда одна».

Наш корреспондент, будучи человеком дотошным и ответственным, сходил на похороны. Мы не будем их описывать, так как все вы знаете, что уход из жизни такой молодой и цветущей девушки – огромная трагедия для ее семьи и друзей. Почти все ее бывшие одноклассники сочли своим долгом прийти и попрощаться. Теперь уже навсегда. Растерянные девочки и мальчики охотно делились своими соображениями. В-основном, это, конечно, были страшилки про неупокоенные души ( вы же знаете все эти легенды, связанные с заводом?), но высказывание одной девочки, не станем называть ее имени, показалось интересным. Она подтвердила вероятную влюбленность Тани. Но, читатели, не в парня, а в девчонку! Наш корреспондент был озадачен. Таких глупостей в нашем патриархальном городке, отродясь, не водилось. И скорее всего, это высказывание было местью не поделившей с ней парня подружки. Но мы все-таки решили зайти в гости к названной девушке и поговорить о Тане.

И вот наш корреспондент пришел к дому девушки, тоже выпускницы, только другой, первой школы. Спрятавшись в кустах, растущих вдоль забора вокруг этого частного строения, он приготовился ждать. И, когда из калитки вышла женщина средних лет с сумкой, он поинтересовался: «Скажите, а правда ушедшая из жизни Татьяна Семенова любила Вашу дочь?» Женщина на обозначенную тему разговаривать не захотела, высказав в сторону корреспондента нелицеприятные замечания. Но через какое-то время на улице показалась и сама героиня местных сплетен. Наш корреспондент ее узнал: при вручении дипломов об окончании школы он находился среди учащихся и брал у них, довольных и радостных, интервью, спрашивая о планах на дальнейшую жизнь. И эта невысокая, слегка полноватая черноволосая девушка поразила его не только толстой косой и черными бровями над серыми чистыми глазами с длинными ресницами, но и почти отличным аттестатом. «Только тройка по физкультуре!» – Тогда улыбнулась она, еще не зная, что ее имя будет в эпицентре скандала. «Кем хотите стать, Светлана?» – поинтересовался наш спецкор. И волнуясь, она ответила, что юристом. «Ведь им не надо сдавать спортивные нормы? Не так ли?» – пошутила она.

Догнав девушку, корреспондент поинтересовался, не скрывая осведомленности: «Это Вы, Светочка, столкнули свою подругу с третьего этажа?» Профессионализм сразу принес свои плоды: девушка, словно пойманный за руку преступник вздрогнула и закричала: «Она сама!» И тогда, выполняя гражданский долг, наш спецкор отвел ее за руку в отделение, хорошенько расспросив по дороге.

И девушка поведала ему душещипательную историю о том, как покойная преследовала ее, иногда заставляя даже прятаться у подруги Лиды. И когда после катания на теплоходе девочки шли домой, их догнала Татьяна и снова начала выспрашивать, в какое учебное заведение Света с Лидой подали документы, чтобы уехать с ними. Но девушки только отмахнулись, а Светлана вообще сказала, что будет рада больше никогда ее не видеть. Когда они проходили мимо забора разрушенного завода, Таня, в порыве юношеского максимализма, сказала, что спрыгнет с крыши здания, если Света не возьмет ее с собой. «Если дура, то прыгай», – пожала плечами Света. И Татьяна по пожарной ржавой лестнице залезла наверх. «Скажи, что возьмешь меня с собой, и мы будем вместе!» – прокричала Таня. А девушки, полностью уверенные, что их шантажируют, вымогая обещание, хором ответили: «Прыгай!» И Таня прыгнула. Единственное, в чем можно обвинить девушек, что они бросили умирающую подругу под стеной, даже не взглянув, что с ней. Конечно, их поведение можно объяснить испугом. Но человеческим этот поступок назвать никак нельзя!»

На душе у меня было… странно. Пусть то, что написано в этой статье – абсолютная правда, и у Светы, действительно, в прошлом есть такая история, все равно она не объясняет изменения внешности, фамилии, перемены жительства и, в конце концов, убийство. В чем она виновата? В том, что не ответила на чувства девчонки, воспитанной парнем? Ерунда какая-то. За такое не убивают и даже не сажают, поскольку доведением до самоубийства эти отношения назвать трудно. Прямо шекспировские трагедии. Из маленькой мухи сделали огромного слона. Нет, мне кажется, тут должно быть еще что-то. То, чего молодая девушка боялась, как огня, как смерти. Которая, в конце концов, все же нашла ее.

– Прочитала? – раздался голос над моим ухом.

Я повернула голову и улыбнулась вставшему Борису.

– Ты чего вскочил? Дети еще спят, и ты поспал бы. Лег ведь позже всех!

– Спасибо, Леночка, за заботу. Но я привык мало спать. Это с тобой рядом я пригрелся и разнежился…

Я тихо фыркнула:

– Заведи кота. Или женись.

– Ты же знаешь, как требовательны женщины к вниманию с нашей стороны и своим желаниям… А котов надо вовремя кормить. Иначе обувь придется подвешивать к потолку. Может, сделаешь кофе?

– Детей будить жалко. Хотя, – я посмотрела на часы, – нам действительно пора ехать. Уже двенадцать дня.

Я встала с кресла и прошла к маленькой кухонке. Нашла кофе и кофемолку.

– У тебя есть в ванной розетка? Не хочется пугать резким шумом ребят.

– Давай я сам. – Борис отобрал у меня кофемолку.

– Скажи, – я остановила его, – ты понял, из-за чего убили Свету? Не думаю, что эта ерунда…

– Я займусь кофе, а ты иди, прочитай вторую статью.

В ванной приглушенно затарахтела кофемолка, а я снова уселась в кресло. Под первой, действительно, оказалась вторая статья из той же газеты «Волжский листок».

«Совсем недавно мы рассказывали нашим читателям о вопиющем случае самоубийства молодой девушки, выпускницы второй школы. Конечно, у всех еще свежи подробности этой драмы: Татьяна, родители которой подолгу находились в рейсе на туристических теплоходах Волжской компании, воспитывалась своим старшим братом и росла в кругу его друзей, играя в игры мальчишек. И одевалась она всегда, как мальчишка. Но вдруг, возвращаясь из школы, она заметила красивую девушку ее возраста, идущую с подругой. И с тех самых пор в сердце у Татьяны поселилась самая настоящая любовь. Да-да. Не к парню, а к девушке. И как только она не пыталась растопить холодное сердце своей избранницы: дарила ей цветы, провожала домой, но красавице Светлане эти ухаживания определенно не нравились. Трагедия произошла в июне месяце после выпускного бала. Три девушки шли домой мимо заброшенного завода, когда Таня, отчаявшись покорить сердце Светланы, влезла на крышу здания и, еще раз спросила, будут ли они вместе. И, когда Света решительно ответила, что нет, Таня прыгнула вниз.

Мы думали, что эта история закончена, тем более, Света и Лида собрались навсегда уехать из нашего города и поискать свое счастье где-нибудь в других местах. Но как раз накануне их отъезда мальчишки, бегающие везде, где не следует, нашли труп Лидии Арефьевой, повесившейся на балке как раз того здания, с которого спрыгнула Татьяна. Милиция пришла к выводу, что у девушки была депрессия и она, не вынеся груза психологического давления и насмешек со стороны некоторых несознательных граждан, покончила с собой.

Наш спецкор попытался найти третью участницу этой истории Светлану Карамышеву, но, как оказалось, после опроса в органах правопорядка, девушка сдала ранее купленный на поезд билет и исчезла из города. Кто-то видел, как она садилась в автобус, следующий в областной центр. Мы пытались выяснить у ее родителей, куда могла уехать их дочь, и нет ли в этой истории ее участия, но они в весьма категоричной форме отказались разговаривать. Когда мы через пару дней навестили их еще раз, оказалось, дом они продали и уехали в неизвестном направлении. Интересно, они кого-то боялись? Может, за смерть Тани мстят ее близкие?»

На кухонном столе уже шумела кофеварка, а Борис снова встал за моей спиной.

– Прочитала?

– Да. Странно, помнишь, Веснин говорил, что ее девичья фамилия Брошенкова? А тут – Карамышева… Значит, она не первый раз меняла фамилию? Но кто ее убил? Кого она так боялась, что постоянно переезжала с места на место?

На диване зашевелились мальчишки, сквозь сон унюхавшие запах кофе. Но первой, как всегда, встала Вероника. Свернув плед и подушку, она поблагодарила Бориса за гостеприимство и уже у меня поинтересовалась, не нужно ли чем помочь.

– Поднимай парней и разлей кофе по чашечкам. – Попросил Борис и тихо продолжил. – я поискал данные о ее родителях. И знаешь, где я их нашел?

Я повернула к нему голову и вопросительно приподняла брови.

– В Нижнем Тагиле.

– Ого! Неужели они по доброй воле променяли русскую равнину на Урал?

– Не знаю. Но, вероятно, им угрожали, и они предпочли продать дом. Тем более, род жены Карамышева как раз оттуда. Я навел справки. Будучи в армии, он служил на Урале в ракетных войсках. Оттуда и привез Светину мать к себе домой. И вот ее-то девичья фамилия как раз Брошенкова. Я нашел место жительства семьи Брошенковых в Невьянске. А также несколько телефонов. Думаю, сейчас звонить еще рано, но когда приедем к тебе…

– Теть Лен, дядь Борь, идите пить кофе. Я разогрела бутербродики! – Подала голос Вероника.

Но первыми за стойку уселись Сережка и Макс.

– Вкусно! – Макс запихнул за щеку маленькое канапе с колбасой и сыром.

– Это неприлично начинать есть, пока все не сядут за стол. – Непререкаемым тоном сказала девочка и треснула по руке Сережку, пытающегося вслед за Максом ухватить бутерброд.

– Суровая у тебя подруга, Серый. С такой и армия раем покажется! – Решил подколоть друга Макс.

Вероника покраснела, а Борис, отвлекшись от меня и статьи, заметил:

– Женщине, когда она говорит умные и дельные вещи, подчиняться всегда приятно. Она ведь хочет только добра. А в армии, подчиняясь приказам командира, никогда не знаешь, то ли сейчас спасают твою задницу, то ли Святой Петр уже открыл ворота для приема душ. Армия, мальчик, это не год зоны за то, что родился мужчиной. Это – постоянная война. Не в одном месте, так в другом. Война не за тебя и твою семью, а за чьи-то меркантильные интересы.

– Тогда почему Вы – военный?

– Когда я сопливым мальчишкой бегал по горячим точкам с автоматом и гранатами и видел лица мирных жителей, проклинающих нас, проклинающих своих, то осознал, что это тоже просто работа. Грязная, мерзкая, сродни палачам, рубящим головы на эшафоте. Но, пока есть на эту работу спрос, всегда найдутся те, кто будет за определенное вознаграждение ее выполнять.

– Вы любите убивать? – Вероника неприязненно покосилась в его сторону.

Борис рассмеялся.

– Нет. Просто я вырос в семье военного. Пацанская романтика, желание походить на отца… И после окончания школы с красным дипломом, я сам пошел в армию. А потом еще остался по контракту. Потом, после года боевых действий понятия друг-враг как-то пересмотрелись. Поэтому, когда служба по контракту закончилась, я взял характеристику у начальника части и поступил в Академию. И теперь я – военный специалист по информационной безопасности. Конечно, приходится частенько ездить по всей стране и паролить всевозможные базы данных… Да, Вероника, я убивал людей в бою. Но, если не ты, то тебя. И это, в наше цивилизованное время просто отвратительно. Так что любите своих девочек, мальчики, и не сравнивайте нежную женскую заботу с кровавой бойней за чьи-то миллиарды.

Я пододвинула ему кофе и подала бутерброд. Он спокойно, словно не было и речи об ужасах войны, положил его в рот и запил кофе.

Сережка, немного замявшись, спросил:

– Значит, Вы – хакер?

– Можно сказать, что так.

– Круто! Дядь Борь, у меня еще вопрос… – Видно было, что для Сережки он действительно важен.

Борис кивнул головой.

– Скажите, а вообще мужчине надо идти в армию?

– Интересный вопрос, Сереж. Ты когда-нибудь читал исторические книги?

– Ну, что-то читал.

– Хорошо. Тогда давай разберем более близкий пример. Вот у вас есть дом в деревне, так?

– Да.

– Новостройка или старая изба?

– Изба! Это дом прабабушки и прадедушки. Они умерли. И дедушкин старший брат умер.

– Вот. Когда-то мужчина должен был уметь построить дом. Прокормить свою семью с поля и охотой. Если понадобится, защитить от разбойников или грабителей. То есть, уметь ориентироваться в текущей ситуации и быстро принимать правильное решение, которое поможет сохранить свое потомство живым и здоровым. Женщина – хранительница очага. Она может дать мужчине правильный совет, приготовить еду, сделать дом теплым и уютным. Но, когда случается непредвиденная ситуация, женские эмоции иногда не в силах с ней справиться. И в этот момент мужчина должен не метаться, растерянно разводя руками, а принять определенное решение и действовать, отстаивая интересы и жизнь своей семьи. Армию в свое время придумали именно как коллективную защиту сначала одной деревни, потом – какого-то места, а потом только – государства. Но, к сожалению, человек так устроен, что своего ему всегда мало. Поэтому, поглядев по сторонам, ему начинает хотеться и того, что есть у соседей. Можно, конечно, желаемое купить. Но это значит – тратить свои ресурсы. Но, если ты мощнее, то почему бы не залезть на территорию соседа и не взять требуемое силой? Не купить, а именно отнять. Вот так армия и функционирует. То отбивает богатства, находящиеся в стране от чужих жадных рук, то запускает свои ручонки на другую территорию. Единственное, что дает армия современным мужчинам, так это самостоятельность. С одной стороны, солдат подчиняется авторитарной власти командиров, с другой – молодой человек учится выживать без мамки, бабушки, их команд и подсказок. Худо-бедно, его мозги начинают думать. Включать мыслительный процесс. Ведь что происходит с мужчиной в современном мире? Он не умеет ни дом построить, ни элементарно постирать и обслужить себя. Не умеет сам себя устроить на работу. Не может починить машину. А что уж говорить об ответственности… Вся жизнь такого индивида состоит только из «я хочу». А когда обстоятельства загоняют его в тупик, и рядом нет женщины, которая договорится, поможет, займет, утешит, он складывает на груди ручки и начинает пить. В самом безвыходном случае – вешается. И, со спокойной совестью, махая крылышками, летит в рай, оставляя своим близким решать созданные им проблемы. Так что пойдешь ты служить или нет, но считаю, выросший мужик, если у него нет семьи, должен жить отдельно от родителей и не создавать им проблем своими выходками. А уж если решил жениться, вначале должен просчитать, сможет ли обеспечить достойный уровень жизни себе и своим близким. Если нет – нечего плодить нищету.

– Сурово. – Заметил впечатленный Сережка. – А если я люблю маму? И захочу жить с ней и женой?

Вероника едва заметно покраснела.

– А если твоя жена и мать не найдут общего языка? Ты снова думаешь: «я хочу». Но они – тоже люди. У них есть свои желания и мечты. Твою жену, например, будет раздражать твое внимание к матери. И она, вместо страстной ночи, будет нудеть о том, когда же вы станете жить отдельно. Так что прежде чем жениться, обеспечь себя отдельным жильем и хорошим заработком. А к матери можно приезжать в гости. Думаю, она поймет и не обидится.

Борис улыбнулся и легонько дотронулся до моей руки.

– А теперь мальчики моют и расставляют посуду, убирают диваны, и нам пора в путь.

Пока наш хозяин выключал технику и помогал парням с диванами, я отошла к окну и набрала родителей.

– Мам, пап, с Новым годом! Мы проснулись и собираемся выезжать. Мамуль, может, поедете в деревню? Пока печку натопите, в магазин завернете… А Сережу и Веронику я вечером привезу. И сама останусь. Мамуль, папе тяжело ехать по темной дороге… Ну, как знаете. Тогда ждите, где-то часа через три-четыре появимся. Целую.

– И я целую! – Услышал мой разговор сын. – Сейчас поедем, город при дневном свете пофоткаем!

Первым новогодним утром Москва нарядила себя пушистыми сугробами, веточками деревьев под белой шубкой и припорошенными дорогами. Заспанное солнце алело щечками сквозь неплотные облака, выпускающие в свет большие и неспешные снежинки, медленно падающие на землю. Настроение у ребят было великолепным. Ведь они провели вместе незабываемую ночь, нагулялись и напитались праздником. А самое главное, отсняли много фотографий и видео. Будет чем похвастаться перед одноклассниками!

Люди после бессонной ночи еще спали, поэтому мы без затруднений проехали до третьего кольца и по нему добрались до нужного шоссе. А там – прямая дорога до МКАДа с иногда останавливающими нас красными сигналами светофоров. Но вот позади осталась и кольцевая. Медленно увеличивая скорость, Борис гнал свою машину в наш маленький, отдаленный от огромной столицы заснеженными километрами, городок.

Борис снова включил ребятам музыку, тем самым отделив их выспавшуюся веселую компанию от нас.

– Что планируешь делать дальше? – Спросила его. – Искать след ее юности?

– Да. Сашин человечек должен был подготовить полный список тех, кто отдыхал в ресторане в этот день, а также работал в нем. Даже охранников и грузчиков. Фирм и водителей, привозящих продовольствие. Пока ты спала, я нашел фамилии родственников Татьяны и фамилии друзей ее брата. То есть тех, с кем она плотнее всего общалась. Так что нашей следующей задачей будет сверка списков и поиск каких-либо пересечений.

– А я хотела уехать в деревню… – Грустно сказала я, вспомнив про маячившие впереди первые выпускные экзамены.

– Пообщаться с сыном? – Прозорливо заметил Борис.

– Да. Он заканчивает в этом году девятый класс, и мне надо точно знать, чего он хочет, чтобы рассчитать финансовые возможности.

– Понимаю… Лен, я не задержу тебя надолго. Думаю, за пару-тройку дней управимся.

– Борь, вот узнаешь ты, кто убил Свету. И что дальше? Уголовное дело никто не открывал. Зачем тогда ворошить дела минувших дней?

– Мне важно знать, есть ли опасность для Саши. Если этот удар пришел из ее прошлого, через какое-то время в вашей больничке подготовят документы и экспертизу патологоанатома, что девушка скончалась от сердечного приступа. Известят ее родителей. Они всплакнут, поставят на могилке цветочки, и дело можно будет считать законченным.

– Ты – циник.

– Нет. Реалист. Зачем мне изображать те чувства, которых я не испытываю? А во-вторых, тебе бы хотелось, чтобы из-за какого-то ненормального психа новогодние каникулы прошли в страхе и под подпиской о невыезде?

– Наверное, нет. Но Свету жалко.

– Ты с ней дружила? Жить без нее не могла?

Я фыркнула.

– Но по-человечески…

– Ее по-человечески закопали в землю, не морозя в морге. Потом поставят памятник. Ну да, мало пожила красавица. А тебе не жалко шестнадцатилетнюю Таню Семенову? Ведь наверняка можно было бы девчонку остановить, сказав доброе слово. Наша жизнь так устроена, что одно непродуманное действие, или даже мысль, может повлечь за собой череду несчастий и бед для человека, его семьи, даже села или городка в целом.

– Карма? – Усмехнулась я.

– Проклятие, порча и другие ведьминские штучки. Если уж мысль материальна, то слова – тем паче. Пожелав Тане спрыгнуть с крыши, Света и Лида подписали и себе приговор. Только Свете удалось выиграть у судьбы отсрочку.

– Ну а если маньяк? – Прищурила я глаза.

– Давай сначала разберемся, кто сделал, а потом, думаю, поймем почему. Согласна?

– Хорошо.

По пустой заснеженной дороге мы ехали быстро. Ни навстречу нам, ни за нами никаких машин, автобусов и прочей работающей техники. Идеально чистый и спокойный белый зимний день. В деревеньках, где нет газа, топили печи. И из труб в небеса вились неспешные дымки. Дети вышли на улицу и катались с горок на санках и лыжах. Взрослые привычно махали лопатами. Леса и поляны Подмосковья стремительно убегали в прошлое. Наконец, мы проехали большую стелу «Московская область» и знак, на котором было написано, что мы пересекли границу нашей области. Свернув с магистрали на еще не расширенное старое шоссе, по колейной и ямной коварной дороге мы ехали все дальше. Спецтехника, местами заделывающая это безобразие, спокойно дремала у обочины. Но вот местность начала вздыбливаться холмами и проваливаться в глубокие овраги. Мы приближались к нашему городку. У меня было такое странное чувство, словно отсюда я уехала не вчера, а, как минимум, месяц назад. Пост ДПС, две бензоколонки на въезде… Древний монастырь. Мы не виделись с вами с прошлого года! Как же давно это было…

Высадив Макса у его дома, уже через десять минут мы парковались в нашем дворе. Выпрыгнув из Бориного мерседеса, я погладила его блестящий капот:

– Спасибо, мальчик! Приятно было познакомиться!

А потом подошла к своей машинке. Оказывается, я по ней соскучилась!

– Ты разговариваешь с машинами? – Поднял брови появившийся на свежем воздухе Борис.

– Да. Они, как звери. Чувствуют заботу и ласку. Привыкают к своему хозяину и огрызаются на недобрые мысли чужих людей.

– Перестань очеловечивать технику. Лен, у нее нет мозгов.

– У нее есть мозги, и есть душа.

Я подождала, пока ребята убегут в подъезд, и закончит вытаскивать сумку и запирать машину Борис.

– По вере вашей… – мазнул он по мне глазами.

– Конечно. – Согласилась я и пошла вперед.

– Это твоя первая машина? – Не выдержал мужчина моего молчания.

– Вторая.

– Как же ты рассталась с первой? Если исходить из твоих верований, ты ее предала.

– Да. Предала. И ночами, когда все спят и эфир свободен от чужих мыслей и образов, я слышала ее плач и просьбу забрать обратно.

– Лен, прекрати. От тебя такой сентиментальности я никак не ожидал!

– Тебе и не надо от меня чего-то ждать. Два дня – и ты меня больше никогда не увидишь. Но, если вспомнишь, улыбнешься и скажешь: какие все же чудные существа эти женщины!

– Действительно, чудные! – Борис подхватил меня под руку, и мы вместе зашли в подъезд. – Но без вас, нежных и ласковых, чувственных и жестоких, нам почему-то совершенно невозможно жить!

Он улыбнулся, заглядывая мне в лицо.

Я засмеялась:

– Об этом писал еще дедушка Фрейд. Половая доминанта – слыхал? И мужчины и женщины – все люди в нашем мире прямо или косвенно ей подчинены. А любовь – сказка, придуманная инфантильными, но желающими размножиться мужчинами для расчетливых и прагматичных женщин. Иначе как заставить вольное существо терпеть девять месяцев муки токсикоза, а затем – рождения ребенка? Разве не так?

Я высвободила свою руку и потянула на себя приоткрытую дверь.

– Мам, пап! Я дома! – Крикнула в привычные стены своей квартиры.

– Разве ты жалеешь о рождении сына? – негромко сказал мне в спину Борис.

– Нет, не жалею. Жалею о том, что воспитывалась на любовных романах, а не книгах по психологии и психиатрии.

– Думаешь, что-то бы изменилось в твоей жизни?

– Нет, не думаю. Просто знание помогло бы избежать самобичевания и последующего разочарования.

– Привет, дочка! – Папа выглянул из кухни. В его руках был Сережкин фотоаппарат. – Борис, добрый день!

Мужчины пожали друг другу руки.

Мы разделись и разошлись по разным углам: Борис засел в комнате с отцом, а я – на кухню к маме, готовящей нам праздничный обед.

– Ну как в Москве? – Глаза мамы сверкали любопытством. – На-ка, порежь в салат огурчиков.

– Красиво. – Я, делая вид, что не поняла вопроса, настрогала огурцы и полила перемешанный салат майонезом. – Все в огнях, кругом световые инсталляции. На каждом углу стреляют.

– Достань салатницы и переложи в них готовые закуски. – Скомандовала она. – А Борис?

– Пока ребята бегали по Красной площади, мы занимались делами фирмы Панкратова. Мам, я тебе уже говорила про курицу. Если бы я умела нести золотые яйца, думаю, и от местных женихов отбоя бы не было. А так даже Оксанины бомжики нос воротят.