Маленькая принцесса, или История Сары Кру

Frances Burnett

A LITTLE PRINCESS

1905

Вступительная статья

Александры Глебовской

© Демурова Н. М., наследники, перевод на русский язык, 2023

© Казбекова Л. Л., иллюстрации, 2023

© Вступительная статья, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2023

Machaon^®

Сказка без волшебства

Если в заглавии книги стоит слово «принцесса», можно заранее догадаться, какую историю мы сейчас будем читать: историю о девочке, сказочно красивой, богатой и очень милой – пусть при этом и плохо знающей жизнь, ведь она родилась и выросла во дворце. В сказке обязательно будет присутствовать Злое Волшебство, которое заставит принцессу пройти через множество тяжёлых испытаний, и Доброе Волшебство, которое спасёт её в самый безнадёжный момент. У сказки, несмотря ни на что, будет счастливый конец – ведь добрые волшебники всегда могущественнее злых.

Впрочем, в глубине души мы с вами знаем, что волшебства, скорее всего, не бывает.

Знали об этом и англичане, жившие в XIX веке, но они очень любили волшебство, а потому зачитывались книгами, в которых роль волшебства играла Судьба или Счастливый Случай, – нищая сирота стучится в дверь к незнакомым людям, а потом оказывается, что они её дальние родственники и она теперь богатая наследница; а добрая девушка, подобравшая на улице полуживого мальчика-беспризорника, через много-много страниц узнает, что это её родной племянник, – про это вы ещё прочитаете в замечательных романах Шарлоты Бронте и Чарльза Диккенса.

Фрэнсис Элиза Бёрнетт знала, что значит быть принцессой и каково это – потерять всё. Она родилась в 1849 году в Манчестере, в богатой семье, и в детстве привыкла жить как настоящая принцесса. А потом отец её умер, и довольно скоро семья осталась совсем без средств. В поисках лучшей жизни они уехали в Америку, Фрэнсис начала писать рассказы, а потом и романы – и литературное слово оказалось волшебным: Фрэнсис заработала целое состояние, у неё появился свой дом, много роскошных нарядов и драгоценностей, которые она, кстати, очень любила – как и положено принцессе.

В 1888 году Фрэнсис Бёрнетт написала небольшую повесть, которая называлась «Сара Кру, или О том, что случилось в пансионе мисс Минчин». Потом она переработала тот же сюжет в пьесу под красноречивым названием «Принцесса не из сказки», а в 1905 году написала более полный вариант – и получился тот роман, который вы сейчас начнёте читать.

Его главная героиня Сара Кру действительно похожа на принцессу. Она – дочь английского офицера, который служит в Индии, а Индию её современники-англичане считали страной неслыханной роскоши, богатств и волшебства. У каждой девочки, приезжающей из Индии в Англию получать образование, должно быть тайное или явное богатство (вы когда-нибудь обязательно прочитаете повесть Артура Конан Дойла «Знак четырёх»), но дальше, как и во всякой сказке, в дело вмешивается злая судьба – и принцесса превращается в Золушку… Да, именно так, а не наоборот.

Но давайте подумаем о том, кого принято называть «принцессой». Да, девочку, которая богата, нарядна, очень красива и окружена заботой. Но ты никогда не станешь настоящей принцессой, если не наделена добротой, сострадательностью, отважным сердцем и умением с первого взгляда отличать добро от зла. Богатство можно отнять, доброту – никогда. И потому принцесса, лишившаяся своего богатства, не перестаёт быть принцессой.

Она продолжает говорить злой волшебнице в лицо, что та – злая. Она продолжает помогать тем, кому, в отличие от неё, не досталось ни острого ума, ни королевских сокровищ. И тут оказывается, что если ты кого-то любил и поддерживал, то и тебе ответят любовью и поддержкой. Никакое это не волшебство, просто так устроена жизнь.

А когда всё становится совсем уж мрачно, происходит то, что в литературе придумали очень-очень давно – ещё в Древней Греции. Этот приём, который часто использовали в греческом театре, называется «бог из машины»: казалось бы, персонажи попали в совсем уж безнадёжное положение, но тут вдруг на сцене с шумом и грохотом появляется всемогущий персонаж и наводит порядок, который никаким другим способом навести невозможно.

В нашей истории персонаж будет далеко не всемогущим и появится без всякого грохота, наоборот, в очень печальном виде – ведь он тоже, по сути, принц, лишившийся своего королевства. Ему тоже нужно волшебство, чтобы вернуться к жизни, – а оно оказывается совсем недалеко, на соседнем чердаке…

Фрэнсис Бёрнетт просто хотела рассказать нам, чем настоящая принцесса отличается от обыкновенной девочки. Оказалось – дело вовсе не в том, сколько у неё шёлковых платьев.

А если ты всё-таки принцесса, то Судьба никогда тебя не бросит. Когда будете читать эту книгу, посчитайте число счастливых совпадений на её страницах. Перевернув последнюю, вы, наверное, с удивлением скажете: «Нет, так всё-таки не бывает». Действительно не бывает, ведь перед нами сказка. Только без волшебства.

Александра Глебовская

Глава 1
Сара

Тёмным зимним днём, когда над лондонскими улицами навис такой густой и вязкий туман, что фонари не тушили и они горели как ночью, а в магазинах зажгли газ, по широким мостовым медленно катил кеб, в котором рядом с отцом сидела странная девочка.

Она сидела, подобрав под себя ноги и прислонясь к отцу, который обнимал её одной рукой, и глядела в окно на прохожих – в её больших глазах застыла непонятная, недетская задумчивость.

Она была так юна, что задумчивость никак не шла к её маленькому личику. Странно было бы увидеть её и на лице двенадцатилетней девочки, а Саре Кру было всего семь. Надо признаться, впрочем, что она часто задумывалась или мечтала о чём-то своём, необычном, и всегда, сколько себя помнила, размышляла о взрослых и о том мире, в котором они живут. Ей чудилось, что она уже прожила долгую-долгую жизнь.

Она вспоминала путешествие, которое только что совершила вместе с отцом, капитаном Кру. Она видела огромный корабль, на котором они плыли из Бомбея, молчаливых ласкаров^[1], тихо снующих вокруг, детей, игравших на жаркой палубе, молодых офицерских жён, которые заговаривали с ней, а потом смеялись её словам.

Больше всего её занимала мысль о том, как всё это странно: только что она жила под индийским солнцем, потом вдруг очутилась посреди океана, а теперь вот ехала в незнакомом экипаже по незнакомым улицам, где днём было темно, как ночью. Ей это казалось столь удивительным, что она только прижималась поближе к отцу.

– Папочка, – произнесла она так тихо, что голос её прозвучал таинственно. – Папочка…

– Да, милая? – отвечал капитан Кру, покрепче обнимая её и заглядывая ей в лицо. – О чём это задумалась моя Сара?

– Это то самое место? – прошептала Сара, прижимаясь к нему ещё ближе. – Да, папочка?

– Да, маленькая, это оно. Мы наконец приехали.

И хотя Саре было всего семь лет, она знала, что ему сейчас так же грустно, как и ей.

Вот уже несколько лет, думала она, как он стал приучать её к мысли об этом «месте» (так она всегда его называла). Мать Сары умерла при её рождении, Сара её не знала и не скучала о ней. Во всём свете у неё не было никого, кроме её молодого, красивого, богатого и любящего отца. Они часто играли вместе и были очень привязаны друг к другу. О его богатстве Сара узнала случайно: кто-то говорил об этом при ней, думая, что она не слышит; а ещё она слышала, так они говорили, что и она, когда вырастет, будет богата. Она не знала, что это значит. Она всегда жила в красивом бунгало^[2] и привыкла к тому, что в доме множество слуг, которые кланялись ей и называли «мисси сахиб»^[3] и во всём ей уступали. У неё были игрушки, домашние животные и нянюшка – айя^[4], которая её боготворила, и понемногу она привыкла к тому, что у людей богатых всё это есть. Впрочем, больше она ничего об этом не знала.

За всю её короткую жизнь Сару тревожила лишь одна мысль: это была мысль о том «месте», куда её когда-нибудь отошлют. Климат Индии вреден детям – при первой же возможности их увозят, обычно домой в Англию, где определяют в школу-пансион. Она видела, как уезжают другие дети, слышала, как родители обсуждают полученные от них письма. Она знала, что и ей придётся уехать, и, хотя порой её увлекали отцовские рассказы о путешествии через океан и о неведомой Англии, мысль о том, что ей придётся с ним расстаться, её тревожила.

– А ты не мог бы поехать со мной в это место, папочка? – спросила она, когда ей было пять лет. – Может, и ты тоже поступил бы в школу? Я бы тебе помогала с уроками.

– Ты там недолго пробудешь, моя маленькая, – всегда отвечал он. – Это хороший дом, там будет много девочек, и вы будете вместе играть, а я буду присылать тебе много-много книжек. Ты так быстро вырастешь, что тебе покажется, будто и года не прошло, а ты уже стала такая большая и умная, что сможешь вернуться и заботиться о своём папочке.

Сара любила думать об этом. Вести хозяйство, ездить с отцом верхом, сидеть во главе стола, когда он будет давать обеды; беседовать с ним, читать его книги – лучшего она не могла бы себе и представить, а если для этого нужно поехать в Англию, что ж, придётся! Общество других девочек её не привлекало. Но хорошо, если у неё будет много книжек. Книжки Сара любила больше всего; впрочем, она и сама часто придумывала разные истории. Иногда она рассказывала их отцу, и ему они нравились.

– Что ж, папочка, – произнесла чуть слышно Сара, – если мы приехали, придётся с этим примириться.

Услышав такие недетские речи, капитан рассмеялся и поцеловал её. Сам он никак не мог с этим примириться, хотя и понимал, что лучше об этом не говорить. Он так привык к обществу своей дочурки-причудницы, что знал: ему будет очень грустно, когда он вернётся в Индию, в пустое бунгало, а навстречу ему не выбежит маленькая фигурка в белом платьице. А потому, когда кеб повернул на большую мрачную площадь и остановился перед большим домом, он только обнял дочку покрепче.

Это было кирпичное мрачное здание, точь-в-точь такое же, как все соседние дома, только на парадной двери блестела медная дощечка с выгравированными на ней чёрными буквами:

Мисс Минчин

ПАНСИОН

ДЛЯ БЛАГОРОДНЫХ

МОЛОДЫХ ДЕВИЦ

– Вот мы и приехали, Сара, – сказал капитан Кру, стараясь, чтобы голос его звучал как можно бодрее.

Он поднял Сару и поставил на землю, а потом они поднялись по ступенькам и позвонили в дверь. Позже Сара не раз размышляла о том, что дом каким-то странным образом походил на самоё мисс Минчин. Дом был солидный; в нём стояла всевозможная мебель, но всё казалось на удивление некрасивым, даже из кресел будто кости торчали. Мебель в холле была жёсткой и блестела от полировки, даже круглые щёки луны, украшавшие циферблат стоявших в углу высоких часов, были ярко начищены и имели суровый вид. В гостиной, куда провели Сару и её отца, лежал на полу ковёр с узором из квадратов, стулья были квадратными, а на мраморной каминной доске стояли тяжёлые часы.

Сара уселась на жёсткий стул красного дерева и обвела комнату быстрым взглядом.

– Мне здесь не нравится, папочка, – сказала она. – Впрочем, я думаю, что солдатам тоже не нравится идти в бой – даже самым храбрым!

Капитан Кру расхохотался. Молодой и весёлый, он любил странные речи своей дочери.

– Ах, что я буду без тебя делать, малышка?! – вскричал он. – Кто мне будет говорить такое? В этом с тобой никто не сравнится!

– Но почему ты всегда над ними смеёшься? – спросила Сара.

– Потому что мне весело тебя слушать, – ответил он и снова рассмеялся.

А потом схватил её в объятия и крепко поцеловал – лицо у него вдруг стало серьёзным, и на глаза как будто навернулись слёзы.

В этот миг в гостиную вошла мисс Минчин, и Сара тотчас решила, что она очень похожа на свой дом: высокая и мрачная, солидная и некрасивая. У неё были большие, холодные, как у рыбы, глаза и широкая, холодная, как у рыбы, улыбка. Увидев Сару и капитана Кру, мисс Минчин заулыбалась ещё шире. Она слышала о капитане много приятного от дамы, которая рекомендовала ему её школу, а главное – что он богат и не пожалеет расходов на свою дочку.

– Взять на себя заботы о такой красивой и способной девочке – для меня большая честь, капитан Кру, – проговорила она, поглаживая Сару по руке. – Леди Мередит мне рассказывала, что она необычайно умна. Способный ребёнок – настоящее сокровище в учебном заведении.

Сара спокойно стояла, не сводя глаз с лица мисс Минчин. Странные мысли приходили, как всегда, ей в голову.

«Зачем она говорит, что я красивая? – думала она. – Я совсем не красивая. Вот Изабел, дочка полковника Грейнджа, красивая. У неё щёки розовые, с ямочками, а волосы длинные, золотистые. А у меня короткие чёрные волосы, а глаза зелёные, к тому же я такая худая и смуглая. Я ужасно некрасивая. Она с самого начала говорит неправду».

Впрочем, Сара ошибалась, считая себя некрасивой. Конечно, она нисколько не походила на Изабел Грейндж, которой восхищались все в полку, зато она обладала особым, ей одной присущим очарованием. Стройная, гибкая, высокая для своих лет, с лицом выразительным и привлекательным. Волосы, густые и чёрные, слегка вились на концах; зеленовато-серые глаза Саре не нравились, но это были огромные чудесные глаза с длинными чёрными ресницами, и многие ими восхищались. Несмотря на всё это, Сара считала себя дурнушкой, и лесть мисс Минчин была ей неприятна.

«Скажи я, что она красива, это была бы неправда, – думала Сара, – и я бы это знала. Я, верно, такая же некрасивая, как она, – только по-другому. Почему она это сказала?»

Когда Сара ближе познакомилась с мисс Минчин, она поняла, почему та это сказала. Она обнаружила, что мисс Минчин говорила одно и то же всем родителям, отдававшим своих дочерей в её школу.

Сара стояла рядом с отцом и слушала его разговор с мисс Минчин. Капитан остановил свой выбор на пансионе мисс Минчин потому, что здесь воспитывались обе дочери леди Мередит, а капитан Кру относился к леди Мередит с чрезвычайным почтением и полагался на неё. Он хотел бы, чтобы Сара находилась в пансионе «на особом положении» и чтобы всяких удобств и привилегий у неё было даже больше, чем у других привилегированных учениц. Пусть у неё будет своя уютная спаленка и своя гостиная, коляска с пони и собственная горничная взамен айи, которая ходила за ней в Индии.

– Ученье даётся ей легко, – сказал капитан Кру с весёлым смехом, держа Сару за руку и поглаживая её, – так что это меня не беспокоит. Трудность будет в том, чтобы удержать её от слишком усердных занятий. Вечно она у меня сидит, уткнув нос в книжку. Она книжки не читает, мисс Минчин, она их глотает, словно она не ребёнок, а волк. И никак не может насытиться – подавай ей всё новые! Чем больше, чем длиннее, чем толще – тем лучше! А ещё лучше, если это книжки для взрослых! Можно по-английски, а можно и по-французски или по-немецки – ей всё равно! Она и историю, и поэзию, и биографии любит – всё что угодно! Прошу вас, не давайте ей слишком зачитываться, мисс Минчин. Пусть покатается в манеже верхом или погуляет и купит себе новую куклу. Ей бы вообще лучше играть побольше в куклы.

– Но, папочка, – сказала Сара, – если я буду каждые несколько дней покупать куклу, у меня их будет слишком много и я не смогу их всех любить. Куклы должны быть подругами. Моей подругой будет Эмили.

Капитан Кру взглянул на мисс Минчин, а мисс Минчин взглянула на капитана Кру.

– Кто это – Эмили? – спросила мисс Минчин.

– Расскажи мисс Минчин, Сара, – произнёс капитан Кру с улыбкой.

Зеленовато-серые глаза потеплели, и Сара без тени улыбки ответила:

– Это кукла, которой у меня ещё нет. Папа обещал мне её купить. Мы вместе поедем её искать. Я назвала её Эмили. Она будет мне другом, когда папа уедет. Я буду с ней говорить о нём.

Мисс Минчин улыбнулась широкой рыбьей льстивой улыбкой.

– Какой оригинальный ребёнок! – воскликнула она. – Какая прелестная малышка!

– Да, – согласился капитан Кру, прижимая к себе дочь. – Она прелестная малышка! Берегите же её, мисс Минчин.

Следующие дни Сара провела вместе с капитаном Кру в гостинице, где он остановился. Она оставалась с ним до того дня, когда он отплыл в Индию. Они обошли вместе множество магазинов и сделали множество покупок. По правде говоря, гораздо больше, чем было нужно; но капитан Кру был человек щедрый, непрактичный, и ему хотелось, чтобы у дочки было всё, чем она восхищалась, а также и то, чем восхищался он сам. В результате они обзавелись гардеробом, который был слишком роскошен для семилетней девочки. Они купили бархатные платья, отделанные дорогим мехом, и платья кружевные и вышитые, а также шляпы с большими мягкими страусовыми перьями, шубки с горностаевой отделкой и муфтами, коробки крошечных перчаток, носовых платков и шёлковых чулок – и всё в таком количестве, что учтивые продавщицы, стоявшие за прилавками, зашептались о том, что странная девочка с задумчивыми большими глазами, верно, какая-то иностранная принцесса, а может, дочка индийского раджи^[5].

И наконец они нашли Эмили. Но прежде, чем они её обнаружили, им пришлось посетить множество игрушечных магазинов и пересмотреть множество кукол.

– Я хочу, чтобы она не была похожа на куклу, – говорила Сара. – Я хочу, чтобы у неё был такой вид, будто она меня слушает, когда я с ней говорю. Горе в том, папочка, что куклы… – Тут Сара наклонила голову и подумала. – Горе в том, что у кукол всегда такой вид, будто они ничего не слышат.

Они пересмотрели множество кукол – больших и маленьких, с чёрными глазами и с голубыми, с каштановыми кудрями и золотыми косами, одетых и неодетых.

– Понимаешь, – говорила Сара, разглядывая куклу, на которой не было никаких одежд, – если я найду Эмили, а она будет неодета, мы можем отвезти её к портнихе и закажем ей платья. Они будут лучше сидеть, если будут сшиты по мерке.

Два или три магазина они миновали, даже не заходя внутрь; наконец, когда они приблизились к небольшой игрушечной лавке, Сара вдруг вздрогнула и схватила отца за руку.

– О папочка! – вскричала она. – Вон Эмили!

Щеки у неё зарделись, а в зеленовато-серых глазах появилось такое выражение, будто она узнала кого-то давно знакомого и любимого.

– А ведь она нас ждёт! – сказала Сара. – Пойдём же к ней!

– Вот незадача! – воскликнул капитан Кру. – Что же делать? Надо, чтобы кто-то нас представил.

– Ничего, – отвечала Сара, – ты представишь меня, а я – тебя. Знаешь, я её тотчас узнала – может, и она меня тоже.

Вероятно, так оно и было. Во всяком случае, когда Сара взяла Эмили в руки, глаза у той глядели на удивление умно. Это была большая кукла, но не настолько, чтобы её было неудобно носить; длинные, по пояс, золотисто-каштановые волосы у неё вились, а глаза были ясные, серо-голубые с шелковистыми густыми ресницами, настоящими, а не нарисованными.

– Да, папочка, это она, – произнесла Сара, сажая куклу себе на колени и вглядываясь ей в лицо. – Это и вправду Эмили.

Эмили купили и отвезли в мастерскую, где продавалось всё для детей и кукол, – там с неё сняли мерку и выбрали такие же, как у Сары, великолепные вещи. Так Эмили тоже обзавелась кружевными, бархатными и кисейными платьицами, шляпками, шубками, изящным кружевным бельём, перчаточками, носовыми платочками и мехами.

– Мне бы хотелось, чтобы она всегда выглядела так, будто мама у неё очень заботливая, – говорила Сара. – Я буду ей мамой, хотя и хочу, чтобы она была мне подругой.

Капитан Кру делал бы все эти покупки с бо́льшим удовольствием, если бы не грустная мысль, которая сжимала ему сердце. Ведь всё это означало, что ему предстоит расстаться со своей любимой маленькой дочкой-причудницей.

Среди ночи он поднялся с постели и долго стоял, глядя на Сару, которая крепко спала, обняв Эмили. Её чёрные волосы разметались по подушке, смешавшись с золотисто-каштановыми кудрями Эмили; обе были в ночных сорочках, отделанных кружевом, и у обеих были длинные, загнутые ресницы. Эмили до того походила на живую, что капитан Кру порадовался, что она остаётся с Сарой. Он глубоко вздохнул и подёргал себя, словно мальчишка, за ус.

«Ах, моя маленькая, – сказал он про себя, – ты даже не подозреваешь, как будет скучать по тебе твой папочка».

На следующий день он отвёз Сару к мисс Минчин. Его корабль отплывал на следующее утро. Он объявил мисс Минчин, что оставляет в Англии своими поверенными в делах Бэрроу и Скипворта, к которым она может, если понадобится, обращаться за советом. Он будет писать Саре два раза в неделю и хочет, чтобы у неё было всё, чего она пожелает.

– Она девочка разумная, – прибавил он, – и никогда не просит того, что ей вредно.

А потом он ушёл вместе с Сарой в её маленькую гостиную, чтобы проститься с нею наедине. Сара уселась к нему на колени, взяла в обе ручки отвороты его сюртука и посмотрела ему в лицо долгим внимательным взглядом.

– Хочешь выучить меня наизусть, малышка? – спросил капитан.

– Нет, – отвечала Capa, – я и так знаю тебя наизусть. Ты у меня в самом сердце.

Они обнялись и долго целовали друг друга – никак не могли расстаться.

Когда кеб тронулся, Сара опустилась возле низкого окна на пол, оперлась подбородком на руки и следила за ним взглядом, пока он не скрылся за углом. Рядом с ней сидела Эмили и тоже провожала кеб взглядом.

Когда мисс Минчин послала свою сестру, мисс Амелию, посмотреть, что там делает этот ребёнок, та обнаружила, что дверь заперта.

– Я её заперла, – произнёс из-за двери тихий вежливый голосок. – Я хочу побыть одна, если позволите.

Пухлая, рыхлая мисс Амелия трепетала перед сестрой. Она была добродушнее, чем мисс Минчин, но никогда не осмеливалась ослушаться сестры. Она спустилась вниз с тревожным видом.

– В жизни не видала такого странного ребёнка, – сказала мисс Амелия. – Заперлась в своей комнате и сидит там тихо, словно мышка. Будто и не ребёнок вовсе!

– Куда лучше, чем если бы она вопила и брыкалась как некоторые, – отвечала мисс Минчин. – А я-то думала, что такая балованная девочка, как она, подымет крик и всполошит весь дом. Ей всегда во всём потакали.

– Я разбирала её сундуки, – продолжала мисс Амелия. – В жизни не видала такой роскоши: шубки с соболем и горностаем, а на белье – настоящее валенсианское кружево. Ты ведь видела кое-что из её нарядов. Что ты об этом скажешь?

– По-моему, это просто смешно, – отвечала мисс Минчин резко. – Впрочем, в воскресенье, когда мы поведём учениц в церковь, а она пойдёт впереди всех, наряды произведут хорошее впечатление. У неё всего столько, словно она маленькая принцесса.

Capa и Эмили сидели наверху на полу за запертыми дверями и не сводили глаз с того места, где скрылся за углом кеб. А капитан Кру всё оглядывался назад, махал рукой и посылал, и посылал воздушные поцелуи, словно никак не мог остановиться.