Ветер и крылья. Перекрестки

Глава 3

Адриенна

Адриенна преотлично понимала, что именно происходит сейчас в соседней комнате.

Убийство.

Расчетливое и хладнокровное, циничное и жестокое. И таких эпитетов можно найти еще прорву. Что она должна делать?

Бежать и орать, причем бежать быстро, а орать громко. Чтобы кто-то услышал, обратил внимание, предотвратил этот… кошмар?

А вот не бежалось.

И не оралось.

С того момента, как Адриенна взглянула в карие глаза Мии, она и не собиралась никуда бежать. Зачем?

У нее глаза, как у Лоренцо. Один в один. И другой мысли у Адриенны не было.

Ясные, чистые… больше всего они похожи на лесной ручей. Вот когда на песчаное дно падают осенние листья, золотистые, коричневые, алые, и все это перемешивается, и сверху бежит вода…

У Лоренцо были именно такие глаза.

И у Мии.

Именно поэтому Адриенна сразу поверила девушке. И про подвеску она знала, и про все остальное – как? Только от Лоренцо.

Адриенна понимала, что это неправильно, что так нельзя, что падре Санто кондрашка хватила бы, узнай он о происходящем, что отец упал бы в обморок…

И ничего не могла с собой поделать. И не хотела. А зачем?

На душе было так хорошо и спокойно, словно… она даже сравнения подобрать не могла. Наверное, именно так уютно бывает только детям на руках у матери. Ладно… для Адриенны – на руках у кормилицы, в самом раннем детстве.

О том, что ей могут причинить какой-то вред, Адриенна и вовсе не думала.

Мия просто не могла этого сделать.

Вот никак не могла. А что – есть сомнения?

У нее не было. Ни единого. Это Мия Феретти, она своя, она хорошая… она убийца?

Ну… справедливости ради, а если бы Леонардо ее сейчас… это? Он бы смог, справился. Сил у парня хватало, а ей – много ли надо? Один хороший удар… это просто он не успел.

А так бы…

Считай – все.

Жизнь кончена. Король никогда не простил бы.

А если бы еще и ребенок? От Манчини?! Адриенну даже затошнило от такой перспективы. Понятно, что малыш ни в чем не виноват. Но какая судьба его ждала бы?

Нет-нет, за то, что Леонардо собирался сделать, Адриенна его сама бы убила. С огромным удовольствием! А эданна Фабиана…

Будем считать – побочно получилось. И тоже не слишком-то жалко.

Адриенна вспомнила, как эданна жила в СибЛевране, как она там всех извела, как разговаривала с ней… детство? И пусть! А все равно пожалеть ее не получается!

Детьми эданны занималась и занимается их бабушка, а Фабиана что делает? Устраивает личную жизнь? Вот и прекрасно. То есть домашним тоже будет без нее лучше… наверное.

Жалко, но не особенно. Так Адриенне было бы жалко любого постороннего человека. Вообще любого. И она коротала время, перебирая нитки. И ни о чем не думала.

Что будет – то и будет.

Когда к ней поскреблась Мия, Адриенна только обрадовалась.

– Всё?

– Да.

– Идем…

И девушки выскользнули в коридор.

* * *

В своих покоях Адриенна упала на кровать – и кивнула Мие:

– Располагайся.

– Благодарствую, дана, – чопорно ответила Мия, и опустилась в кресло с такой грацией, что Адриенна поверила ей еще больше. Действительно дана.

– Все… готово?

– Да. Тебе завтра лучше поспать подольше, пусть их найдет кто-то другой. И вся суматоха пройдет без тебя.

– Хорошо. А в остальном?

– А что такого? У тебя разболелась голова, ты спала, ты ничего не знаешь. А потом – ой, какой ужас. Кошмар-кошмар, я такого от эданны не ожидала.

– Хорошо, – согласилась Адриенна. – Мия, как там дела у Лоренцо?

Мия ждала этого вопроса. И мгновенно помрачнела, словно солнышко за тучами скрылось. Но ответила честно:

– Адриенна, я не знаю.

– Почему?

– Потому что весной Лоренцо смыло в море. Он плыл на корабле на Девальс, начался шторм, и…

– И?

– Его не нашли. И тела тоже.

Адриенна коснулась крестика. Почему-то новость ее не оглушила. Вообще не тронула, может, потому, что она помнила…

Она преотлично помнила свое состояние. И болезнь. И… Лоренцо!

– Он жив. Я уверена. Мия, когда это примерно было?

Мия задумалась.

– Может быть, конец марта, начало апреля…

Адриенна потерла кончик носа. Подумала, что Мия сочтет ее сумасшедшей, но… если о таком промолчать, то вообще себя человеком считать не будешь.

Так, дрянь мелкая…

И словно в воду шагнула.

– Мия, мне в это время снился сон. Страшный… я тонула в ледяной воде, вокруг был шторм. И я видела Лоренцо… он держался за какую-то деревяшку, и я держалась вместе с ним.

Карие глаза Мии вспыхнули радостью.

– Я знала! Я верила!

– Последнее, что я помню, – его вытаскивают из воды. И все…

Мия резко выдохнула.

– Но почему, почему Лоренцо не дает о себе знать?!

Адриенна развела руками. Да почему угодно! Причин могут быть сотни, тысячи…

– Я не знаю, – тихо сказала она. – Но чувствую, он не болен, не в опасности…

Может, Мия и не поверила бы. Но она – метаморф. Почему Адриенна, в присутствии которой ей тепло и уютно, не может ощущать состояние ее брата?

– Ладно, – вздохнула она. – Обстоятельства бывают самые разные. Да и письмо могло не дойти. В брата я верю, он обязательно выживет и вернется.

Адриенна кивнула.

– Он сможет.

Девушки переглянулись.

– Ты будешь его ждать? – прямо спросила Мия.

Адриенна опустила глаза.

– Я помолвлена. Прости, я не могу сказать с кем, и разорвать помолвку у меня не получится. Но любить Лоренцо я буду всегда… наверное, до самой смерти.

– Я знаю, что он тебя любит. Он так говорил мне. А ты его – почему?

Мия спрашивала немного неуверенно, но какой у нее был выбор?

Да никакого! Или здесь и сейчас они будут разговаривать откровенно, или все полетит в тартарары. Времени у них – час, может, два, потом Мие надо уходить. А в письмах всего не напишешь. Да и трети необходимого не напишешь… они обе это понимали.

Адриенна развела руками.

– Я… я не знаю. Первый раз я на него даже внимания не обратила. Я его почти не помню… в тот год. А в прошлом году он стал другим. Совсем другим…

Мия медленно кивнула.

Да.

Лоренцо позапрошлого и прошлого годов – это два разных Лоренцо. Кровь в нем проснулась, кровь! Та самая, древняя, метаморфов!

А вот что за кровь в Адриенне СибЛевран? Мия не знала, но рядом с ней чувствовала себя… да, как с девочками.

Адриенну хотелось оберегать, защищать, не давать в обиду. В крайнем случае – уничтожить ее обидчика. Жестоко и медленно. Кажется, то же самое чувствовал и Лоренцо?

– Я знаю, что на вас напали…

– Он защищал меня, – просто ответила Адриенна. – Но это не потому… я просто не знаю. Возникло ощущение, что это мой мужчина, меня к нему потянуло – и этим все сказано. Он может быть на другом конце земли, он может жениться на ком угодно… Мия, я буду счастлива уже тем, что он – есть! Пусть он будет! Пусть у него все будет хорошо!

И столько страсти было в этих простых словах, столько горечи…

Мия невольно качнула головой.

– Ты все равно выйдешь замуж?

Адриенна прикусила губу.

А вот как тут рассказать про все? Про Моргану, Сибеллинов, проклятие… если только намеком.

– Мои предки оставили эту помолвку… это долг. И его надо отдать. Любой ценой.

Мия хмыкнула.

Она кое-что скрывала. Она видела, что Адриенна тоже что-то скрывает. Но…

Она не выкладывает все свои тайны. Почему кто-то должен ей так доверять?

Может, потом?

И Мия решилась.

– Адриенна, если я попробую напроситься с дядей? На предзимнюю ярмарку?

– Я буду рада.

– И напишу тебе? В СибЛевран?

– Я знаю, что ньор Паскуале переписывается с некоторыми трактирщиками. Может быть, кто-то из них…

Мия решительно кивнула.

– Хорошо. Я поговорю с ним и узнаю точнее. И буду писать, и приезжать… Адриенна, я понимаю, мы странно встретились…

Адриенна тряхнула головой.

– Лоренцо спас мне жизнь. Ты спасла мне жизнь… Просто есть вещи, о которых я не имею права говорить… – И, видя, как потупилась Мия, кивнула. – Ты тоже, верно?

– Верно. В моей жизни есть то, о чем я даже Лоренцо сказать не смогу.

Да, наверное, сложно сказать брату, что ты убиваешь людей. А каково сказать отцу, что ты проклята уже потому, что родилась?

Адриенна кивнула.

– Я… я буду рада.

Мия смотрела в синие глаза. И понимала – она тоже будет рада.

Что-то связывает их с Адриенной. Она пока не понимает, что именно, но…

Адриенна единственная, кто верит в возвращение Лоренцо.

Единственная, кто сказал, что брат жив.

Только ради того, чтобы это услышать, Мия готова была… да на что угодно! Лоренцо жив, жив, ЖИВ!!!

Она это подозревала, а теперь точно знает.

Они с Адриенной еще поговорят об этом. И не только об этом. Но потом, все потом…

А сейчас…

Мия гибко поднялась с кровати.

– Мне пора уходить.

– Риен. Близкие называют меня – Риен. Я буду рада, если ты тоже… – чуточку смутилась Адриенна.

– А я – Мия. Так и зови, – улыбнулась в ответ девушка.

– Хорошо… Мия.

– Я пойду, Риен. Обещаю, я напишу, я приеду… я постараюсь приехать. Если меня отпустят.

Адриенна тряхнула головой.

– Я буду ждать, Мия.

– До встречи, Риен.

И вышла.

Была – и нет. И только вторая вмятина на кровати напоминает о ее присутствии. Адриенна тряхнула головой.

Как это странно!

Вчера, в это же время, она ни о чем не подозревала, а сегодня – сегодня у нее есть новости об Энцо. И Мия.

Мия – кто?

Подруга? Нет, это не дружба. Сестра? Тоже нет… они не родственники.

Но кто для нее Мия?

Адриенна не знала ответа. Или… догадывалась?

В любом случае и Мии, и Лоренцо она бы доверила прикрывать свою спину. Или просто – доверилась бы?

Нет ответа…

Мия

– Дядя, все готово!

Джакомо совершенно не удивился и не испугался, когда в ночь-полночь обнаружил в своей комнате племянницу. Подумаешь, новости!

Даже то, что она влезла через окно, его не смутило.

Не выстрелил ведь? Уже отлично!

А мог бы, маленький арбалет со взведенной тетивой так и лежал на полу рядом с его кроватью. Только навести на цель осталось.

– Все – что?

– В Маньи завтра будет большое горе. Эданна Фабиана в припадке ревности убила любовника, а потом повесилась.

Джакомо горестно вздохнул и перекрестился.

– Упокой Господь ее грешную душу.

– Полагаю, – хихикнула Мия, – заказчица будет довольна?

– Безусловно. Оплату мы уже получили, можем уезжать.

Мия опустила глаза.

– Дядя, мне надо вам признаться…

– Что случилось, Мия? – насторожился Джакомо.

К тому, что эданна Фабиана убила любовника, он отнесся вполне лояльно. Если Мие изволится, пусть хоть весь Маньи перебьет. Все равно уже оплата получена. А вот что она еще могла такого страшного сделать?

Убивать заказчика точно нельзя. И попадаться кому-то постороннему на глаза нежелательно бы…

– Я встретила в Маньи Адриенну СибЛевран.

К чести Джакомо, сообразил он достаточно быстро.

– СибЛевран… погоди! Это та самая? Любовь Лоренцо?

– Да.

– И откуда она там взялась?

– Оказалась родственницей того самого жениха, – потупилась Мия, как добропорядочная девочка, которая впервые в жизни украла конфеты из буфета.

Джакомо только плечами пожал.

Мир тесен, могло быть и такое. Ничего страшного.

– Дядя, она мне понравилась.

И тоже ничего удивительного. Бывает… иногда даже невестки свекровям нравятся! Вот ведь какие чудеса случаются!

– Я бы хотела съездить с дядей Паскуале на предзимнюю ярмарку. Получше познакомиться с даной СибЛевран.

– Да?

– У нее на шее крестик, который ей подарил Лоренцо, – тихо сказала Мия. – она его не сняла. И в руках вертит… это что-то для нее дорогое.

Джакомо замолчал.

Лоренцо Феретти… да, больная тема. Они все, от Фредо до малышки Кати, понимали – Мия не верит в смерть брата. Наверное, только она одна в нее и не верит!

Любит, ждет, надеется…

И увидеть другого человека, который так же любит, ждет и верит, для нее важно. Так что…

– Я поговорю с Паскуале, – решил мужчина. – Если ты захочешь, конечно, съезди.

– Спасибо, дядя! Я вас обожаю!

Мия спрыгнула с подоконника и поцеловала Джакомо в щеку.

– Вот и прекрасно, – проворчал мужчина. – А на обратном пути предлагаю заехать в Феретти, проверить, что там и как.

Мия кивнула и отправилась в свою комнату.

Там лежали ее вещи, там можно было стереть кровь, переодеться…

Завтра они с дядей уедут.

Хоть бы у Адриенны все обошлось…

Мия привычными движениями смывала кровь, причесывала волосы – и думала, думала об Адриенне СибЛевран.

Мие надо уезжать.

Адриенна остается без защиты.

Но почему Мие это так не нравится? Почему?!

Лоренцо

– Лежишь?

– Чем могу быть полезен, Зеки-фрай?

Лоренцо мигом оказался на ногах, еще и поклонился…

Устал он сегодня, конечно, как собака. Сегодня был бой, ему бы сейчас отлеживаться и отсыпаться, но почему-то не получается…

Другим гладиаторам проще, наверное…

После боя им выдается вино, которое они в обычные дни не получают.

После боя приглашают несколько проституток…

Только вот Лоренцо это не нужно. Даже и не интересно, и не нравится… есть в этом нечто гадкое. Вот и приходится после боя просто лежать у себя.

Он знает, гладиаторы его не слишком любят, считают выскочкой, могут подстроить пакость…

Наплевать!

У Лоренцо Феретти есть цель – свобода. И он собирается к ней идти.

Зеки-фрай оглядел гладиатора даже с улыбкой. Он не прогадал, это уж точно. А сейчас станет ясно и кое-что еще…

– Лоренцо, сегодня ты едешь со мной.

– Зеки-фрай?

– Я не обязан объяснять тебе свои поступки, но тут многое зависит и от тебя. Я знаю, в ваших землях женщины более свободны…

– Да, Зеки-фрай.

– Ты помнишь сегодняшний бой?

– Да, Зеки-фрай.

– Ты смотрел на трибуны?

– Нет, Зеки-фрай.

Действительно, когда бы и зачем гладиатору на них смотреть? Дело Энцо – оценить противника, а потом показать собравшимся красивый бой. И самому при этом не пострадать.

Пока везло – у него были только синяки, ссадины… так, пара порезов, которые лекарь зашил, и они зажили буквально за десять – двенадцать дней. Хотя в климате Ваффы часто начинали гноиться даже маленькие царапины.

– Сегодня там была Бема-фрайя.

– Бема-фрайя?

– Жена богатого человека, очень влиятельная в Ваффе женщина.

– Простите, Зеки-фрай, – искренне удивился Энцо. – Женщина? Влиятельная?

В Ваффе?

Вы же варвары, дикари, вы женщин укутываете с ног до головы, никакой воли им не даете, тем паче – власти… и вдруг речь о влиянии?

Невероятно!

Зеки-фрай поморщился.

– Ты не так давно живешь в Арайе и не знаешь многого. Твой мир ограничен нашей школой. Мы уважаем наших женщин и оберегаем их…

Энцо внимательно слушал.

Бема-фрайя оказалась женой богатого купца.

Корабли, торговля… это понятно. А вот любовь и ласка? С ними как?

Оказалось – плохо.

Купец своей жене внимания уделять не может, вот она и ищет его на стороне. В частности, у нее есть договор с Зеки-фраем. Она ходит на представления, не на все, но на многие, ну и…

У нее случаются любовники из гладиаторов.

Обычно это делается проще.

Гладиатора везут с завязанными глазами, Бема-фрайя наслаждается им, а потом отпускает восвояси. Но Лоренцо не глуп. И Зеки-фрай решил поговорить с ним.

Если Бема-фрайя будет довольна, то и школе будет хорошо. И Зеки-фраю тоже… и Лоренцо.

Но для этого нужно делать все, что пожелает Бема-фрайя. Вот увидела она юношу на арене – и захотела! И щедро платит…

Энцо прикусил губу.

Да, шлюхой он еще не был.

С другой стороны…

Он – раб. И его все равно заставят. А вот согласившись добровольно, он может кое-что получить для себя. Пусть небольшие преференции, но к чему ими пренебрегать?

Но надо поломаться.

– Зеки-фрай, она… очень страшная?

– Она женщина в возрасте, – чуточку неохотно ответил распорядитель. – Если ты сомневаешься в себе… есть зелье. Но я не хотел бы его тебе давать.

Энцо кивнул. Ему бы тоже не хотелось…

– Я… попробую.

О том, что хотелось бы получить ему, Лоренцо пока говорить не стал.

К чему?

Зеки-фрай умен и понимает, что перед носом осла надо и морковку вешать, а не только скотинку кнутом охаживать.

* * *

Завязанных глаз Лоренцо все же не избежал.

Его везли в паланкине, потом вели по двору – он чувствовал прохладу, – потом вели по дому…

Потом он почувствовал сильный аромат благовоний.

А потом ощутил, что остался один. Стоять посреди комнаты.

Впрочем, ненадолго.

Послышались тихие шаги. К Лоренцо Феретти приближался человек. Женщина, судя по аромату благовоний.

Шаг, другой…

Энцо чуточку напрягся.

Нервировала собственная… нет, не беспомощность.

У него не связаны руки, он может в любой момент снять повязку. Но Зеки-фрай простыми словами объяснил, что дама должна быть довольна.

Ну что ж…

Если ей хочется поиграть? Почему бы нет?

Энцо понимал, что любит другую, что это в какой-то мере предательство, что…

Адриенна никогда об этом не узнает. А ему надо выжить и вернуться. И если для этого придется воспользоваться какой-то местной бабой… что ж!

Пусть так и будет!

– Какой красивый мальчик, – голос был мягким, томным, интонации мурлыкающими.

Энцо молчал.

– И такой отважный… Ангел. Почему бы тебе не побыть моим личным ангелом?

Молчание.

– Ты немой?

– Нет, эданна.

– Тогда почему ты не отвечаешь на мой вопрос?

– О вашем Ангеле? – уточнил Энцо.

– Да.

– Потому что школа меня не продаст, – спокойно отозвался Лоренцо, хотя стоять неподвижно становилось все сложнее и сложнее. Наглые пальцы закружили по груди, спустились к животу… царапнули, изучая…

– Хм-м… ты не слишком романтичен, мальчик.

– Моя работа – убивать и умирать.

– А любить?

Пальцы спустились еще ниже, проверили «боевую готовность». Тело послушно отреагировало. Что ж, в возрасте Лоренцо оно готово отозваться на кого угодно. Это не измена. Это просто инстинкты самца. Чистая похоть.

Даже не желание, и тем более не любовь. Просто кобель почуял самку – вот и все. Случка.

– Если на то будет ваше желание, эданна.

– А твое?

– Разве у раба есть свои желания?

Энцо добавил в голос легкой иронии, прощупывая партнершу. И получил в ответ не пощечину с указанием знать свое место, о нет! В ответ прилетел смешок, а напряженную плоть сжали умелые пальцы.

– Безусловно… они есть. Оно есть.

– Это еще не желание, эданна, – говорить спокойно становилось все сложнее. Партнерша была умелой и опытной. Она знала, чего желает, и Энцо начинал хотеть того же.

– А чего же ты желаешь, мальчик?

Лоренцо понял, что снимать повязку нельзя. Пока…

И ловко перехватил руку женщины. А потом притянул ее к себе, прижал к телу, которое сейчас уже больше походило на тело шестнадцатилетнего юноши, нежели четырнадцатилетнего мальчишки, после тренировок и прочего… и положил руку на затылок женщине, путаясь в густых волосах.

– Вот этого…

Чтобы найти губами ее губы, много ума не требовалось.

Она была невысокой и пышнотелой, с большой грудью и округлым задом. И пока одна рука Энцо удерживала женщину за затылок, вторая вольно путешествовала по холмам и долинам.

– И этого…

В борделе Энцо кое-чему научили, и он надеялся не разочаровать партнершу. Получилось вроде бы неплохо, женщина застонала в его руках и выгнулась.

– И вот этого… – Энцо отпустил губы женщины, и начал медленно спускаться по ее телу, лаская и целуя. Благо для этого глаза тоже не требовались, только руки и губы.

Первый раз был быстрым и жестким.

Энцо не щадил себя и не щадил партнершу. Но, судя по крикам, ей понравилось. Второй – уже медленнее и спокойнее. Но царапин на спине Лоренцо прибавилось. Когти у женщины были острые… ей-ей, он на арене меньше шкуры оставил, чем сейчас, на ложе любви, хм…

И лежал, поглаживая пригревшуюся на его плече женщину.

Нельзя сказать, что она была красавицей. Лет сорока – сорока пяти, черные волосы явно крашены, потому что корни кое-где видно, и они белые… седые…

Лицо достаточно гладкое, как и у многих полных женщин.

Глаза темные, большие, губы яркие, брови насурьмлены… нет, не красавица. Но женщина интересная. И при дворе она бы пользовалась успехом.

Энцо молчал. Ждал реакции партнерши, и та последовала достаточно быстро.

И почему так?

Вот кто бы объяснил? Но лично Лоренцо Феретти сейчас хотелось жрать. Нет, не кушать, не принимать пищу… он бы сейчас именно что сожрал большой кусок мяса. И запил хорошим вином.

А женщинам хочется разговаривать. И слушать, какие они самые-самые замечательные.

То есть – не покормят. А жаль…

Долго молчать женщина, понятно, не смогла.

– Ты старался, Ангел.

– Я старался, – подтвердил Энцо.

– Зеки-фрай не солгал мне. Он сказал, что ты умен и образован. Но не сказал, что ты хорош и в постели.

– Его не интересовал этот мой талант, эданна.

– Эданна… женщина, которая замужем?

– Благородная госпожа. Замужняя. Не замужем – дана.

Женщина улыбнулась. Кому бы не понравилось, что ее называют благородной?

– Тебе было хорошо со мной, мальчик?

– Эданна, женщины могут подделать… удовольствие, – Энцо знал, о чем говорил. В борделе просветили. – Но у мужчины реакция или есть – или нет.

– Сейчас ее нет, – намекнула Бема-фрайя.

– Даже самому заинтересованному мужчине нужно время для восстановления, – парировал Энцо.

Бема-фрайя погладила его по плечу.

– Мне было хорошо с тобой, мальчик. Ты хочешь прийти ко мне еще раз?

– Мне тоже было хорошо с вами, эданна, – не соврал Лоренцо. – Вы красивая женщина и очень страстная… я хотел бы прийти. Но…

– Но?

– Предпочел бы видеть вас – с самого начала.

Губы женщины чуть дрогнули, изогнулись в горькой гримаске.

– Я для тебя слишком старая.

– Десять лет разницы, конечно, много, – пожал плечами Энцо. – Но вы, эданна, так роскошно выглядите, что я готов закрыть на это глаза.

Бема-фрайя не обиделась.

Десять лет…

Милый мальчик, тут все двадцать пять, а то и побольше! Ты мне даже не в сыновья – во внуки годишься! Но как приятно, когда тебя считают столь молодой! И так искренне…

Так что Энцо не досталось за дерзость.

– Вот сегодня у тебя глаза и были завязаны.

– Смею заметить, эданна, если бы я видел все с самого начала… я бы получил еще больше удовольствия.

– Ты должен думать о моем удовольствии, – надменно сдвинула брови женщина. Но не зло, нет. Глаза ее скорее смеялись. Когда ты раб, такие нюансы начинаешь чувствовать очень остро.

И что партнерше начинает опять хотеться – тоже.

Хорошо, что Энцо тоже чувствовал в себе… вдохновение. Не сию секунду, безусловно, но он скоро будет готов к подвигам. А пока…

– И что доставит удовольствие моей хозяйке? Повелевайте, о прекраснейшая, я готов подчиняться…

Темные глаза женщины заблестели. Игра ей явно понравилась. Но…

– Что мне понравится… что же мне понравится…

На этот раз Бема-фрайя решила взять на себя инициативу.

Ей определенно понравилось. Но и Лоренцо тоже. Кое-чего он и в борделе не видывал, и слыхом не слыхивал… но приятно. Было очень и очень приятно.

* * *

Утром Зеки-фрай критически осмотрел гладиатора, приказал раздеться, хмыкнул…

– Изодрала всего… кошка паршивая.

Что было, то было. Следы когтей виднелись у Лоренцо на спине, на бедрах… да везде!

Оправдываться было глупо, но Лоренцо и не стал.

– Раб должен повиноваться приказам хозяйки, чтобы она осталась довольна.

– О, она осталась, – махнул рукой Зеки-фрай. – И просила присылать тебя еще.

Энцо чуть склонил голову, пряча усмешку. Но Зеки-фрай ее увидел. И намек преотлично понял.

– Что ты хочешь?

– Немного, – отозвался Энцо. – Совсем немного. Узнать больше про Арайю. Может быть, посмотреть? К примеру, если мой господин куда-то пойдет, я мог бы его сопровождать?

– И сбежать? – прищурился Зеки-фрай.

Энцо качнул головой.

– Нет. Я хочу на свободу, но я не настолько глуп, чтобы рисковать жизнью. Я знаю, здесь и сейчас мне сбежать не удастся. Мне просто хочется видеть мир за пределами Школы. Да хоть носильщиком у паланкина! Дома я был свободнее… здесь мне тесно в четырех стенах!

Зеки-фрай понял.

Задумчиво кивнул. Что ж. Это логичное желание. И, пожалуй, он может кое-что позволить своему рабу. Ум – это хорошо… очень хорошо.

– Я подумаю, что можно сделать.

Лоренцо медленно поклонился.

Душу ему грел перстень с большим рубином, увязанный в угол набедренной повязки. Он спрячет его подальше… для побега нужны деньги. И это его первый шаг к свободе.

За это и поклониться не жалко. И провести ночь с ненужной ему женщиной.

И даже прийти еще раз…

Ему надо вернуться домой. Он выживет. Он – справится.

Адриенна

Крик был такой, что проснулся бы даже мертвый.

М-да.

Неудачная шутка, мертвые как раз и не проснулись. И не шелохнулись. Хотя орала эданна Сусанна так, что шторы дрожали.

– Леонардо! Мальчик мой!!! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!

Дикий крик рвался в небо, дрожал под сводами замка, метался, не находя себе выхода.

Эданна честно ждала до обеда, чтобы поговорить с милой Фабианой. А потом…

Фабианы нет, сына нет, но и…

Сколько же можно?!

Слуги, конечно, не пойдут к хозяевам, в гневе эданна Фабиана могла и пощечин надавать, и плетей всыпать… а вот эданне Сусанне можно.

Она и пошла, как бы отнести кувшин с вином…

Осколки кувшина валялись теперь на полу. Остро пахло дорогим вином, красным… и оно тоже было повсюду.

И вино, и кровь…

Мия была бы довольна. Вино так все хорошо залило, что найти ее следы не сможет никто. А эданна Сусанна продолжала кричать и кричать… и было отчего.

И Леонардо, весь в крови, и нож рядом с ним, и висящая Фабиана, одежды которой игриво раздувал сквозняк, отчего казалось, что эданна жива и шевелится…

Выглядело это откровенно жутко.

После смерти Фабиана не обрела достоинство. Да и вообще удавленники выглядят очень неаппетитно. Посиневшие, с вывалившимися языками… жуть жуткая.

Оказавшийся неподалеку дан Марк застыл изваянием вселенской глупости.

То ли бежать, то ли… а что тут делать-то надо? Не подготовила его жизнь к таким ситуациям…

Адриенна в своих покоях потянулась в кровати и перевернулась на другой бок. Еще и ухо подушкой закрыла.

После ухода Мии она долго не могла уснуть. Ходила по комнате, металась, как раненая рысь… наконец, решила не укладывать себя насильно, опустилась в углу на колени и принялась молиться.

За Мию, за Лоренцо… чтобы Бог сберег их и все было хорошо.

За Леонардо и Фабиану? А вот тут – простите. Не молилась и даже не собиралась. Вот еще не хватало! Пусть Бог прогневается на нее, но эти двое обойдутся без молитв. Адриенна просто не могла себя заставить.

Снова и снова она переживала тот гадкий момент, когда Леонардо прижал ее к себе, и гадкий запах от него, и алкогольный перегар, и вот это зрелище нечистой рыхлой кожи, и похотливый шепот, казалось, застрявший навсегда в ушах…

Врагов надо прощать?

Пусть так. Но Адриенна сейчас не могла этого сделать. Сил не было. Возможно, потом, когда-нибудь, лет через двадцать…

В чем она виновата перед Леонардо?! В том, что не сделала, как он хотел?! Но почему, почему Адриенна должна отдавать ему СибЛевран? Ее родной и любимый дом, в котором она каждый камень знает, в котором родилась, в который столько труда вкладывает, что кому другому и сказать страшно… и тут приходит кто-то и говорит – хочу!

Да мало ли что ты хочешь?!

Это ее наследство, ее право, в конце концов… отец тоже хотел бы этого? И что?! Почему бы отцу самому не построить свой дом? И не подарить его Леонардо?!

А если уж брать всю картину…

Ладно бы еще дан Марк! Ладно бы его дети! Пусть он нашел бы себе хорошую и добрую женщину, умную и порядочную. Адриенна бы еще и порадовалась за отца! Не такая уж она стерва!

А ЭТО?!

Эданна Сусанна ведь серьезно считает, что у нее есть право сожрать всех, кто слабее. Ей должно быть хорошо, а остальным… да как будет, так и будет! Это уже не ее проблемы! Она и по чужим трупам прошла бы… нет сомнений, что она науськала Леонардо на Адриенну, как потом на эданну Фабиану. Только вот когда бедолага понял, во что ввязывается, из него и полезло… внутреннее содержимое. Такое же, как у матери.

«Я – хочу!»

А что будет там, потом, как это отзовется на других… Это что – важно? Благородный дан об этом еще и думать должен? Вот еще не хватало! Сами родились, сами и разбирайтесь. И с последствиями его поступков в том числе.

Его, черт побери!

Адриенна не просила, чтобы эти люди приходили в ее дом! На ее землю! Чтобы пользовались результатами ее труда! Но если уж пришли… ну кто, кто вам сказал, что все должно лечь вам под ноги?!

Тот же Леонардо… Он был при дворе! Ему кто-то мешал начать служить? Тут или там, приносить пользу… допустим, он не мог хорошо владеть оружием. Хотя это и вранье. Адриенна пару раз видела, как он тренируется, чтобы не терять форму, и понимала: Леонардо может. Если бы он уделял этому достаточное время, мог бы стать мастером клинка.

Но ведь не хотел!

Не изволишь ты своей жизнью рисковать? Но есть казначейство, в котором тоже даны работают. И ты мог бы попробовать себя там. Нет? В любом дворце придворные делятся на балласт – и ценный груз. Если ты ничего не делаешь, чтобы найти себя, свое место, если ты просто прожигаешь жизнь и тянешь ручки за сладким яблочком…

Кто удивится, если тебе в руки влетит нечто совсем другое. К примеру, осиное гнездо?

Не нравится?

А ты-то всем нравишься? Такой хороший и замечательный?

Нет, Адриенне не было жалко Леонардо. Не после попытки изнасилования.

А эданну Сусанну?

Единственный сын… жалко? Сквозь сон, Адриенна подумала, что и эданну ей не жалко тоже. И закрыла ухо поплотнее. Чтобы сквозь гусиные перья ни свет не проникал, ни звук. Хватит с нее, она только на рассвете уснула! Пусть хоть орут, хоть визжат, хоть куски друг от друга отгрызают! Ей бы еще часика два поспать. Или три… С половинкой.

Крик еще раз взвился и оборвался.

Адриенна даже выяснять не стала, что произошло. Она тут же утонула в темном мареве сна.

* * *

Произошло то, что и должно было.

На шум прибежала эданна Диана. Сообразила, что именно случилось, и начала с простого – залепила с разворота эданне Сусанне такую затрещину, что та, некрасиво распялив ноги, села на задницу, прямо в лужу вина.

– Молчать!

Командовать полком эданна Маньи могла без особых усилий. Но Сусанна и так замолчала бы – после такой затрещины! Тут глаза бы свести в кучку!

Эданна Диана обратила внимание на слуг.

– Ни у кого дел нет? Я сейчас всем найду работу! Дан Марк, заберите супругу и успокойте ее! Анжело, ты идешь со мной! Надо определить, что случилось, а уж потом орать…

Дворецкий поклонился.

Эданну Диану он знал не особенно давно. Когда умер муж эданны Фабианы, та первым делом уволила старого дворецкого и наняла нового.

Своего человека…

Только вот умный человек – он своим будет для всех. И ньор Анжело, который совершенно не был дураком, умудрялся успешно лавировать между двумя эданнами.

Улыбался и кланялся обеим, помогал эданне Диане не ругаться лишний раз с невесткой, смягчал обстановку в доме…

Эданна Диана подумала, что, пожалуй, она оставит его в той же должности. И бестрепетно шагнула в покои невестки, обойдя винную лужу.

– Что у нас тут такого… смотрите, ньор Анжело…

– Нож, – опознал дворецкий.

– Так… и именно ножом убит этот несчастный юноша, – кивнула эданна. – Но почему его убили?

– И кто? – поддакнул Анжело.

Эданна Диана фыркнула.

– Мне неприятно смотреть на ЭТО, – она указала пальцем на труп невестки. – Но, Анжело, она же вся в крови. И явно не падала на труп. Это брызги… мне кажется, она и убила несчастного. И руки у нее в крови…