Отбор не приговор

Принцессе искренне и от души было жаль топтать обувью златотканый ковер, но что она могла возразить? У всех свои игрушки, и после отпевания ни Лота, ни Лима не могут критиковать традиции эльфов.

– Здесь принимают нейрисские монеты? – спросила принцесса у Идриса. – Или придется искать менялу?

– Все оплачивает Повелитель.

– Ваш Повелитель слишком любит… – тут принцесса замялась, пытаясь подыскать емкое, но приличное слово. – В общем, мы хотим мяса. Жареного, печеного и соленого.

– Сырого, – добавила Лима, – любого.

– А овощи и травы? – удивился Идрис.

И лисица жестом показала, куда эльф может пихнуть и овощи, и особенно травы. Жест эльф оценил, обиделся и ушел.

– Я думаю, что он обладает высоким статусом при дворе, – Лота поняла, что ее предупреждение серьезно запоздало.

– Главное, что он не Повелитель. Уж слишком черняв, – припечатала Лима. – А заставлять лесную красавицу питаться травой – оскорбление, унижение, издевательство, и вообще так поступать нельзя.

– Прошу вас к столу. – К подругам подошел незнакомый эльф в сером наряде.

Рядом с ним находился Лавандовый эльф, но он, как и всегда, в разговор вступать не спешил. Впрочем, ему пришлось…

Жизнь не готовила принцессу Нериса к тому, что однажды ей придется сражаться за мясо. Точнее, за свое право оплатить и съесть то, что она хочет. Лавандовый эльф, когда разговор пошел на четвертый круг, поклонился, извинился и ретировался, попросив принцессу располагаться за подготовленным специально для нее столом.

Стол был прекрасен – молочно-белая скатерть с серебристым узором. Свечи, декор из живых цветов и яблоки. Только яблоки, зато самых разных видов: маленькие красные, большие красные, мелкие зеленые, крупные зеленые. В полосочку, желтовато-розовые и странно-фиолетовые.

– Они издеваются, – вздохнула Лота и сдула со лба выбившийся из прически локон.

– Определенная логика есть: некрасиво, что ты будешь платить сама за себя, – честно признала Лима. – Это если принимать во внимание все те книги по этике и этикету, которые ты меня заставила прочесть.

– Не думала, что ты читаешь, – удивилась Лота и добавила: – Мы с тобой будем кушать за одним столом, Лима. Ты точно уверена, что видишь в яблоках логику?

Лисица размышляла не дольше секунды:

– Странно, вот только отвернулась – и бац! Логика исчезла. В конце концов, ты же еще не во дворце Повелителя? Значит, отвечаешь сама за себя. Мы так-то и за комнаты заплатить можем.

– Вот и я о том же. Я еще не невеста, а только приглашенная, – кивнула Лота. – Смотри, к нам идет миротворец.

Лима, повертев головой, увидела спускающегося по лестнице Идриса и ехидно фыркнула: эльф явно собирался завалиться спать безо всяких ночных перекусов.

– Я была готова поспорить, что не видела лестницу, – проворчала принцесса, и лисица с легким смешком пояснила:

– Ушастые обожают иллюзии. Они пихают их везде, где только можно.

– Сейчас уже нет. – Идрис подошел к Ее Высочеству. – Что случилось? Гилрин не смог толком объяснить.

«Ага, значит, Лавандового зовут Гилрин», – отметила про себя принцесса, а вслух сказала:

– Мы не хотим яблок.

– Почему? – искренне удивился эльф.

– Мы хотим яблок после мяса, – с хищной улыбкой пояснила Лима. – Сочного, вкусного мяса. И я чую его.

– Да, теперь я понимаю, что случилось, – хмыкнул Идрис. – Эльфийки – существа возвышенные и нежные и не оскверняют свое тело грубой пищей.

Эльф помолчал, насладился ошарашенными лицами девушек и добавил:

– Прилюдно. Лицемерие как оно есть, но все привыкли.

– Мы можем заказать в свои комнаты? – уточнила принцесса.

– Не в эльфийской гостинице, – развел руками Идрис.

Лима, понимая, что все ведет к тому, что ей придется удовлетвориться яблоками, вмешалась в разговор:

– Я-то могу платить?

– Разумеется. Вы будете вкушать яблочки?

В этом вопросе Лота явственно различила ехидно-выжидательные нотки. Прищурившись, она спокойно ответила:

– Безусловно, и надеюсь, что мои сопровождающие разделят со мной сию трапезу.

И через полчаса эльфы были шокированы невиданным по их меркам зрелищем: принцесса с подругой едят с одного огромного блюда. Причем ни принцессу, ни рыжую наглую девицу ничего не смущает.

А еще Лота с удовольствием подметила, что эльфы яблоки едят без особого энтузиазма. Так же как и Идрис. Небось рассчитывали устроиться за соседним столом и заказать нормальную пищу.

«А ведь в таком случае я могла и взбеситься, – признала Лотанари. – Зато сейчас злятся наши бесценные сопровождающие».

Насладившись вкуснейшим мясом и мягким, еще теплым хлебом, принцесса выбрала самое крупное красное яблоко и с аппетитом им захрустела. Лима тоже не отказала себе в удовольствии погрызть сочный фрукт. У Лавандового эльфа взгляд стал откровенно обиженным.

«А вот нечего пытаться принцесс голодом морить. Сами попробуйте побыть нежными и возвышенными», – мысленно припечатала Лота.

По окончании трапезы к их столу подошла эльфийка в многослойном сером наряде и вежливо спросила, может ли она проводить гостей в спальни. Девушки согласились, что да, может.

Встав, Лота чуть поклонилась и безукоризненно вежливо поблагодарила господ эльфов за то, что они оказали ей честь и отужинали с ней за одним столом.

Спальня у девушек была одна на двоих. Две абсолютно одинаковые кровати стояли посреди полупустой комнаты.

– За этой дверью, – эльфийка указала на совершенно пустую стену, – ванная комната. Все принадлежности предоставляет наша гостиница.

Когда эльфийка покинула комнату, девушки принялись озираться в поисках ночных рубашек. Которые оказались спрятанными под подушки. Подергав носом, лисица постановила: чистые. Все чистое.

– Мне кажется, – проворчала Лима, – что мы тут не приживемся.

– Мир велик, – пожала плечами принцесса. – В Нерис я вернуться не могу, значит, отправимся путешествовать.

– Говорят, за горами есть Золотой Город, где живут чешуекрылые люди, – Лима мечтательно вздохнула, – вот бы их потрогать!

– Посмотреть, познакомиться, подружиться и только после этого – потрогать, – поправила подругу Лота. – Ух ты, о нас позаботились, по маленькой шоколадке оставили. Будешь?

– Ешь, я потом на охоту смотаюсь.

И Лота, как разумная и предусмотрительная принцесса, не стала уточнять, на кого собирается охотиться лисица. Все-таки в городе не так много животных, и…

"Не думай об этом, Лота, не думай", – приказала себе принцесса.

Глава 5

Утром Лота проснулась от целой серии раздраженного лисьего чиха – Лима не успокаивалась несколько минут.

– Ты чего? – сонно спросила принцесса. – Все хорошо или пора паниковать?

– Все хорошо, – гнусаво отозвалась перевоплотившаяся Лима. – И пора паниковать: у меня нюх отбило. Я как-то не подумала, что у эльфов такая хрупкая нервная система.

– А ты по нашим сопровождающим не заметила? – хмыкнула Лотанари и села на постели. – Что случилось?

– А вот насчет сопровождающих ты неправа: они довольно хорошо держались все это время. А случилось… Моя добыча выскочила на чужую лужайку. Кто мог знать, что это крысоподобное существо чей-то любимый песик?! Зато у нас есть удобрение – им в меня кинули.

Тяжело вздохнув, Лота рухнула обратно в постель.

– Лишняя информация, – пробурчала она.

Лима независимо пожала плечами:

– Я не сказала, что я его съела. И потом, ты же понимаешь, что я не человек? Я родилась лисицей и спустя пару лет превратилась в человеческого ребенка.

– Я знаю, Лима. – Лотанари высунулась из-под одеяла. – И у меня нет проблем с твоим рационом. Просто… Почему не зайчики?! Или белочки, или, я не знаю, тетерев какой-нибудь?!

– Я лисица, а не эльф со стрелами, – возмутилась Лима. – Как я тебе тетерева поймаю?! Сожру – запросто, но поймаю-то как? Зайчики – да, это хорошо, но лес далековато. Белочки тоже, знаешь ли, не всегда на зуб попадают. Да и ночью я скорее развлечься хотела, чем поесть. Хотя под утро… не зеленей, я просто уточняю, что уже позавтракала.

"Надеюсь, не помойной крысой?" – хотела спросить принцесса, но не стала. Лима могла соврать чужому человеку или эльфу, но с подругой она порой была до болезненности честна. Видимо, компенсировала тайну своего происхождения. Хотя Лотанари давно все вычислила. Ну, не так чтобы прям все-все, но многое.

– Что ж, я первая в ванную, – проворчала принцесса.

– Иди, – Лима зевнула. – Я пока почитаю, как этой дрянью пользоваться. А то вдруг не хватит – многое просыпалось.

Встав, Лота бросила короткий взгляд на бумажный кулек в руках подруги и скептически уточнила:

– А что, ты еще и инструкцию попросила?

– А? А, нет, тут вот написано. – Она встряхнула кулек, и с него сорвалось фиолетовое облачко. – Пчхи-пчхи-пчхи! Пчхи!

– Будь здорова, – фыркнула Лота. – Может, ты его отложишь? А я потом прочту.

– Ты не прочтешь, ты, как и всегда, будешь действовать по интуиции. И я уважаю такой подход, но все-таки эльфы занудны. Особенно придворные – туда как будто нормальных не берут. Кстати, если вдруг тебе скажут, что эльфийки не сквернословят – не верь. Этот вот подарочек сопровождался такой площадной бранью, ух! Я даже заслушалась.

– Надеюсь, у эльфийки не будет психологической травмы, – хихикнула Лотанари. – Все-таки увидеть на своей лужайке лисицу, которая душит твоего пса… А потом внимательно слушает твою ругань – это серьезное испытание.

– Да какого пса?! Эта тварь дрожащая мне по колено была! И это я сейчас про свой второй облик!

Прежде чем Лота успела ответить, в дверь постучали. Вчерашняя эльфийка принесла благую весть: подан завтрак.

– Интересно, как вчера? – задумчиво спросила Лима.

– Я не особенно голодная, – так же задумчиво ответила Лотанари. – Все-таки поели мы поздно и плотно – не все переварилось.

Подруги переоделись во вчерашнюю одежду – Лота освежила ее заклятьем – и спустились вниз. Где непосредственная Лима, увидев накрытый стол, протерла глаза и обиженно протянула:

– И эти эльфы вчера заставляли нас трескать яблоки?! Если бы знала, что ждет нас утром, не ела бы ночью.

Завтрак по-эльфийски поражал воображение – разнообразие жирного, жареного и соленого. Пышные хлеба и копченая рыба, с десяток мисочек с разнообразными соусами и несколько запотевших кувшинов с морсом и свежевыжатым соком. Это все шепотом поведала лисица, чей курносый нос трепетал, прислушиваясь к аппетитным запахам.

– Я слышала, – глубокомысленно произнесла лисица, – что мой народ способен наедаться впрок. Стоит попробовать, как думаешь?

– Определенно, – хмыкнула Лота. – Идем?

– Будет обидно, если для нас отдельно приготовлен фруктовый салат.

Принцесса пожала плечами: она была не голодна и вполне согласилась бы на чашку с творогом и орехами.

– А где все? – спросила Лота, когда они спустились в зал и за их спинами с легким шуршанием распустилась иллюзия, скрывающая лестницу.

И, как по волшебству, эльфы появились в зале.

– Наверное, выжидали, – едва слышно шепнула Лима. – Человеческий и эльфийский этикет схожи, они не могли сесть за стол без тебя. Но и деться тут некуда.

– Конечно, схожи, – так же, едва размыкая губы, ответила Лота. – Мы же с них его и списывали. Местами упростили, местами усложнили, местами извратили – в общем, постарались.

– Доброе утро, господа, – с широкой улыбкой произнесла Лотанари, когда эльфы достаточно приблизились.

– Арристаэль ирлори, – прозвучало хором.

– Ирлори, – согласилась Лота.

– Арристаэль, – поддакнула Лима, и все на нее посмотрели очень странно.

– Что? – подозрительно уточнила лисица.

– Арристаэль ирлори – это доброе утро от нижестоящих к вышестоящим. Высокородная эльфийская леди отвечает ирлори, высокородный эльфийский лорд отвечает арристаэль. Теперь ты особенно интересна в глазах эльфов, – шепотом пояснила Лота, пока все рассаживались.

– Неловко вышло, – наморщила нос Лима. – Ну да и ладно. Хотя погоди, а они не делают скидку для идиотов? И неграмотных?

– Идиоты и неграмотные – молчат, как правило, – отозвалась Лотанари.

Лисица ошарашенно посмотрела на подругу и саркастично уточнила:

– А ты вообще видела неграмотных идиотов? Они никогда не молчат!

Сев за стол, Лотанари пожелала всем приятного аппетита и негромко спросила у Идриса, севшего от нее по левую руку:

– Это обычный завтрак или для нас расстарались?

– Мы всегда завтракаем плотно, – уклончиво пояснил эльф. – Но, как правило, в нашем рационе больше рыбы, чем мяса.

Кивнув, Лота принялась завтракать. При этом она не забывала поглядывать на эльфов и отметила, что те действительно выбирают исключительно рыбу.

"Эльфийский завтрак – хлеб и рыба, на ночь яблоки. Интересно, что на обед?" – думала Лота, воздавая должное превосходному жареному бекону. Сидящая справа Лима нисколько не заморачивалась наблюдениями, а просто и с удовольствием уплетала тушеную зайчатину. Лисица явно решила налопаться до состояния рыжего шарика.

Когда все насытились, а к столу подали чай с крошечными пирожными, Идрис нарушил царившее молчание:

– Вам нужно прибыть во дворец за пару часов до обеда или же после обеда. Вы, леди Шан Нейрин, последняя невеста, и как только вы заселитесь в свои комнаты – начнется Отбор.

– А разве не все прибыли к одному времени? – удивилась Лотанари. – Или мы так сильно опоздали?

– Первая невеста прибыла ко двору Повелителя семь недель назад.

– Что ж она там делала все это время, несчастная женщина? – поразилась Лота.

Идрис как будто обиделся и скупо бросил:

– У Повелителя прекрасная библиотека, художественный зал, несколько комнат для музицирования. И большой парк.

– Но ведь дворец Повелителя – это Замок-на-воде? – удивилась принцесса. – Я видела гравюры, там только замок, разве нет?

– Парк внутри, за высокими стенами, – с голосе Идриса звучала настоящая гордость. – Мы оберегаем парк от любого внешнего воздействия, только там произрастает несколько редких растений, которые были почти уничтожены. Да и певчие фрукты приходится защищать, очень уж до них охочи браконьеры. Каждая невеста получит такой фрукт в подарок.

Лотанари была впечатлена щедростью Повелителя, но, видя, что Идрис открыт к общению, осмелилась задать ему вопрос:

– А с вашим Повелителем все в порядке?

– А у леди Шан Нейрин есть сомнения? – поперхнулся Идрис.

– Певчие фрукты – роскошный дар, но довольно специфический. Его либо бездарно засушить, используя в дальнейшем как погремушку для ребенка, либо продать. Все-таки вряд ли все невесты Повелителя – артефакторы высочайшего класса. Я – точно нет. Вот и получается, что подарок будет или продан, или передарен, или погублен. То есть бессмысленен.

Хмыкнув, Идрис кивнул:

– Но что делать, если это традиция? Повелитель не дурак и понимает все, что вы предположили. А я так и вовсе уверен, что один из родов не зря на отбор прислал обеих дочерей.

– Если Повелитель не бедствует, – Лота ковырнула ложечкой крошечное пирожное, – то он может поступить очень хитрым образом. Подарить певчий фрукт и услуги артефактора. И сразу запечатлеть артефакт на хозяйке.

– У людей есть поговорка, – промурлыкала Лима и чуть перегнулась, чтобы видеть Идриса, – на елку влезть и зад не ободрать. Вот тут, как мне кажется, она идеально подходит.

– Не очень поэтичная поговорка, – отметил эльф. – Но довольно любопытная идея.

– У нас редко какие поговорки поэтичны, – признала Лотанари, – но ведь в поговорке главное – смысл. Если же кто-то возжелает исключительной красоты, то можно почитать стихи. В особенности эльфийские.

– Могу я сделать вывод, что смысла в наших стихах нет? – нахмурился Идрис.

Замявшись на мгновение, Лотанари постаралась убедить его в том, что эльфийские стихи самые осмысленные в мире.

– Мало кто способен подобрать к небесам сорок пять синонимов и все их использовать, – убеждала эльфа Лотанари.

Лима старательно и выразительно молчала – пока принцесса учила эльфийские стихи, лисица спала. Ибо неимоверно занудный эльфхиирский эпос вгонял ее в почти медвежью спячку.

– Эльфийская поэзия есть в каждой библиотеке, – добавила принцесса.

– Подтверждаю, – важно кивнула Лима. – Корешки у книг потрясающе оформлены, а потому эльфхиирский эпос всегда стоит на самом видном месте.

Идрис смерил лисицу нечитаемым взглядом и коротко произнес:

– Я должен прибыть ко дворцу раньше вас. Чтобы выслали лодку. Так когда вы прибудете – до обеда или после? К слову, ваши сундуки с одеждой уже должны быть подняты в комнату.

– Определенно до обеда, – уверенно произнесла принцесса. – Как я полагаю, явиться нужно в традиционном наряде?

Она тоже торопилась покинуть зал. Все-таки личное мнение личным мнением, а за языком следить надо. Лоте крайне неловко из-за того, что она не додумалась просто свернуть разговор и перевести тему. А так она, считай, расписалась в том, что не терпит эльфийскую поэзию.

«Но как ее терпеть, если она ломает мне мозг?!» – мысленно взвыла принцесса и решительно направилась наверх. Одеваться.

– Вот и пришел тот самый момент, – торжественно произнесла Лима, – когда тебе настала пора попрощаться с талией.

– Тебе тоже, – буркнула Лотанари.

– А мне-то и лучше, эти тряпки раз-раз и надела. Да и выбираться из них проще, чем из корсета. На самом деле страшен не эльфийский наряд, а эльфийский макияж.

– Макияжу я говорю нет, – строго произнесла Лота. – У меня сверхчувствительная кожа.

– У них есть щадящая косметика, – развеселилась лисица. – А еще сверхчувствительные эльфийки используют иллюзии. Они закрепляют их при помощи венца.

– Интересно, у каждого эльфа есть венец?

– У каждого. Там какая-то ерунда с совершеннолетием. Видишь эльфа без венца? Он малолетка. Другое дело, что эльфийский малолетка – это человеческий тридцатилетний мужик, – лисица пожала плечами, – но тут уж ничего не поделаешь.

– То есть все, кто нас сопровождает, – старше тридцати?

– Угу. А еще они все довольно обеспеченные. Здесь, в городе, я видела эльфов и эльфиек с деревянными венцами.

Лотанари попыталась представить это и, потерпев сокрушительное поражение, потребовала подробностей.

– Ну, вот все то же самое, только из полированного дерева. И с янтарем. Красиво на самом деле. И сразу становится понятно, что эльфы те еще борцы за классовые различия.

– Классовые различия? – поперхнулась смешком Лота. – Ты опять на Болтливой площади была?

– Там можно услышать много интересного. Ты вот хоть что-нибудь знаешь про угнетение верующих?

– Угнетение?! Угнетение?! Тебе напомнить, кто продавил мое отпевание?! Всех бы так угнетали, как мой отец храмовников, – с обидой ответила Лотанари.

– Вот, а им мало. Они страдают. Они хотят жечь других людей на кострах, – Лима вздохнула, – а им не дают. Людям нравится убивать друг друга?

– Не всем и не всегда, – уклончиво отозвалась Лота.

Сундуки действительно были наверху. Лотанари с грустью смотрела на аккуратные шелковые «колбаски» – скрученную в валики эльфийскую одежду. Конечно, приличная принцесса все бы развесила на вешалки и взяла другой сундук, но леди Шан Нейрин не видела в этом смысла. Разгладить шелк – дело одного простого заклинания. А вот мучиться с огромным длинным сундуком… Еще неизвестно, где и как и во дворце поселят! Мода на аскетизм в Эльфхиире уже была и неизвестно когда вернется. Эльфы в этом смысле довольно резкие. Это фасон одежды столетиями не меняется, как и фасады домов. А вот внутреннее убранство – никогда не угадаешь, когда ушастики выкинут мягкую мебель и введут в моду жесткие деревянные скамейки!

«А как они тогда потребовали убрать кровати? И спали на полу? А вместо подушек использовали полированные деревянные чурочки?» Лота передернулась.

– Так чем ты будешь покорять сердце Повелителя? – Лима подкидывала на ладони жемчужно-серый валик. – Я это возьму, если ты не против. Тебе все равно серый не очень идет.

– Серый мне замечательно подходит, – проворчала принцесса, – но не в таком исполнении. Бери, не сомневайся. А я надену фиолетовый. И подкрашу брови и ресницы.

– Белым?! – ахнула лисица.

– Черным, – буркнула Лота. – Я решила быть отвратительно немодной.

Лисица неоднозначно хмыкнула и принялась переодеваться. Лотанари последовала ее примеру, и минут через двадцать подруги занялись волосами. В этот раз принцесса все-таки согласилась принять помощь. Все же сложно подобрать стоящую прическу к воздушным эльфийским тряпкам. Да и потом, вряд ли все будет как в прошлый раз.

«Или позапрошлый?» – задумалась Лота, вспоминая, когда же подруга последний раз помогала ей с волосами.

– Подобрать с висков, а остальное пусть свисает? – предложила Лима.

– Свисает жир с боков, – проворчала помрачневшая Лотанари, – а волосы струятся по спине.

– Сказала бы я, что струится, – фыркнула лисица. – Но не буду. Так что, на висках подбираем? Может, закудрявить тебя?

– Только если крупными локонами, как волной.

Лотанари создала небольшой табурет и присела, чтобы подруге было удобнее.

– Ну тут уж прости, а как получится, так и будет. – Лима хрустнула пальцами и принялась колдовать над волосами Лотанари.

Через пару мгновений подруги поняли, что волосы придется собирать в косу: Лима вновь слегка перестаралась, и вместо крупных локонов получились барашкины пружинки.

– Значит, в следующий раз получится, – оптимистично отозвалась лисица. – Сама же знаешь, у меня через раз получается. Зато косы я плету роскошные – сложные, многорядные. Жалко только, жемчужных шпилек нет!

– Иллюзию брошу, – отмахнулась Лота. – А вот если бы платье было облегающим, то эта кудрявая масса волос была бы очень даже ничего. Хотя погоди, какая иллюзия! У нас же есть жемчужные нити, с ними плети.

Лима, сосредоточенно сопя, выплетала из непослушных волос косу. Лота только негромко охала, когда расставалась с очередным слишком упрямым волосом.

– Слушай, мне стыдно, – сказала вдруг лисица. – Но что за певчие фрукты? Они воют? Поют? Они животные в виде фруктов? Как фрукт может петь? Магия?

– Листья, – рассмеялась принцесса. – У дерева два вида листьев. Те, которые просто листья, – резные, красивые, но обычные. А те, которые крепятся к плодоножке, – с дырочками. И когда есть ветер, то кажется, что фрукт поет. Больше всего это похоже на игру на флейте.

– В нашем лесу таких нет.

Принцесса грустно вздохнула:

– У вас холодно. А у нас они все уничтожены – эти фрукты нельзя съесть, но из них можно сотворить великое множество прекрасных вещей. Фактически все дерево можно разобрать на компоненты для артефактов. К примеру, шкатулки из этих фруктов получаются самыми надежными – их сможет открыть только хозяин или хозяйка. А еще можно будет приказать шкатулке уничтожить свое содержимое.

– Что-то я не вижу особой ценности, – нахмурилась Лима.

– Эх ты, лесная красавица. Представь, что ты ведешь секретную переписку. А тут у тебя требуют открыть и показать, что внутри шкатулки. А ты раз – а там пусто.

– Можно обычную зачаровать.

– Можно, но опытный артефактор распутает даже самую сложную вязь заклятий и скажет: ага! Содержимое было уничтожено! И дальше тебя под белые рученьки и в пыточную.

– Допустим, ты права. Но ведь эти свойства шкатулок широко известны, так что все равно пыточной не избежать, – нахмурилась лисица.

– А вот тут уже возможны варианты, – хмыкнула Лотанари. – Шкатулка подчиняется только тому, на кого она запечатлена. Артефактор, даже тот, который ее создал, ничего из нее вытащить не сможет. Ни материальную информацию, ни информацию колдовского характера.

– Но все будут понимать, что произошло.

– А доказать? В Нерисе, слава отцу и его совету министров, угнетены не только права верующих, но и права мастеров над пытками. И потому, прежде чем приступить к каленому железу, нужно получить для этого основания.

– Хм. А почему высохшие фрукты отдают детям?

– Погремушка – правильно высушенные, они похожи на шарик с ручкой. И звучат красиво. Когда-то к таким «погремушкам» даже пьесы писали. Но в моду не вошло – дороговато будет такой ансамбль собрать.

– Все, я закончила.

Лота встала со стула, сотворила зеркало и тяжело вздохнула. Что ж, эльфийские тряпки ей по-прежнему не идут, но без выбеленных бровей, ресниц и губ она уже не похожа на тупую корову.

– Вообще, когда я гуляла ночью, видела подпоясанных эльфиек, – задумчиво произнесла Лима. – Но что-то мне подсказывает, что это были неправильные эльфийки.

– Надо просто спросить. Потому что если добавить поясок, то я могу полюбить эти многослойные туники.

Быстро подкрасив брови и ресницы, Лотанари повернулась к подруге и широко улыбнулась:

– Немодная я готова к приключениям!

– Ура, – хмыкнула Лима и в несколько пассов создала в волосах принцессы иллюзию нескольких нежно-розовых цветов. – Теперь точно готова.

Спустившись вниз, Лота тут же подошла к Лавандовому эльфу.

– Прошу прощения, риэль Гилрин. Лима видела в городе подпоясанную эльфийку. У вас изменилась мода? Мы еще успеем купить пояс? Или… С вами все в порядке, риэль?

Глядя на пошедшего пятнами эльфа, Лотанари начала судорожно вспоминать все, что ей известно из исцеляющих заклинаний. Но, как назло, на поверхность всплывали лишь всякие глупости – как отогнать икоту, как прочистить дыхательные пути…

"О, может, прочистить ему дыхательные пути? Вдруг он что-то тихонько жевал, когда я его окликнула?"

Но прежде чем Лота успела блеснуть колдовскими познаниями, эльф справился со своим неожиданным приступом и, согнав со щек красные пятна, тихо-тихо что-то сказал.

– Простите, риэль, – подалась вперед Лотанари, – я не расслышала.

– Он сказал, что пояс носят только продажные женщины и только ночью, – повторила вместо эльфа Лима.

Гилрин кивнул и, поклонившись, поспешно отошел в сторону.

– И стоило так смущаться, – проворчала Лота. – Я думала, он прям у нас на глазах дух испустит.

– Зато мы бы точно узнали, превращаются ли эльфы после смерти в деревья, – пожала плечами лисица.

Моргнув, принцесса задумчиво произнесла:

– Не узнали бы: если превращение происходит сразу после смерти, то из половины домов должны торчать деревья. Быть может, они из могилы прорастают?

Лисица пожала плечами и сменила тему:

– Хорошо, что я не тиснула с веревки поясок. Я бы могла, но удобрение мешало.

– Лима, воровать нехорошо, – укорила подругу принцесса и тут же подозрительно прищурилась, – а в тебя точно кинули удобрением? Или ты пробралась в дом?

Лима посмотрела на подругу честными глазами и проникновенно ответила:

– Точно кинули. Сама бы я была куда аккуратней. А к веревке я бы могла приклеить мелкую монетку. Я тот пояс потому и не взяла, что он был откровенно так себе.

Так, болтая, подруги вышли на улицу и ахнули: кто-то снял с кареты иллюзию.

– У Ринки будет истерика длиною в пару месяцев, – выдохнула Лотанари.

– Это та самая карета, что шарх Аконахар прислал твоему отцу? – завороженно спросила Лима.

– Она самая, – кивнула Лотанари. – Надо же, а я и думаю, что она такая просторная и не трясет. Так-то я решила, что это из-за нервов. Ну, что мне так плохо в душе, что тяготы дороги не заметны.

– Это ведь первый выезд для этой карты, да? – Лима коснулась бело-золотого бока кареты, подковырнула когтем драгоценный камень и довольно хмыкнула: – Крепко сделано.

– Да. Папа велел поставить карету подальше от наших экипажей и сам, лично, накрыл ее защитным куполом. Мама же сразу начала требовать карету для Талорины. Там же все зачарованное, не трясет и не качает, самое то для избал… для больного ребенка.

– Да, новой жемчужине рода Нейрин нанесли сразу два удара: из зеркала и с конюшни, – хмыкнула Лима. – Вот даже с некоторым трепетом внутрь залезаю, а ведь мы там уже были.

Лотанари испытывала схожие чувства. А еще ей было дико интересно, чья это была идея: отца или брата? Все-таки передать подарок шахра отпетой дочери – это довольно рискованный политический ход.

"А с другой стороны, нельзя бесконечно держать подарок в запасниках, посол Шахрии не дремлет и не забывает подкупать прислугу. Одно дело – отдать подарок любимой дочери, что навеки покинула королевство, а совсем другое – отказаться использовать карету и отдать младшему ребенку. Тут прямое оскорбление из разряда «ваш подарок недостаточно хорош». А мама бы папу в покое не оставила, и в итоге братец бы сжег карету ко всем дрархам", – вздохнула про себя Лота.

Когда принцесса открыла дверцу кареты, она с трудом удержала возглас: внутреннее убранство тоже изменилось. Помпезное золото, пурпур и тонкий белый орнамент. Шахр Аконахар обожает подобную роскошь и своему новому союзнику преподнес лучшее, что у него было. Вот только в Нерисе мода на это сочетание цветов уже давно прошла.

– Привыкнем, – хмыкнула Лима. – Лейсир тоже сторонник вырвиглазной роскоши.

Лотанари только вздохнула: когда лисица расслаблялась, то допускала очень откровенные оговорки. Такие, как поминание лесного владыки по его семейному имени. Для того чтобы называть Лейсироэнари просто Лейсиром, нужно быть женой, дочерью или любовницей. Лима совершенно точно не могла быть супругой Лейсироэнари, а потому Лота металась между двух вариантов: дочь или любовница. Доказательств было поровну.

"Когда-нибудь я решу эту головоломку".

До замка Повелителя добрались всего за час. Затем подруги с восторгом наблюдали, как из пучины озера поднимается тонкий хрустальный мост, как вода нехотя отпускает его и как рассыпаются радужными искрами крохотные капли воды.

– Эльфы истинные мастера иллюзий, – с восторгом прошептала Лотанари. – Я ведь даже понимаю, как именно добились такого эффекта, но все равно трепещу.

– А я и близко этого не представляю, но все равно трепещу, – пожала плечами лисица. – Хотя и ненавижу иллюзии, мы против них беззащитны. Моя мама погибла в ловчей яме. Говорят, она умирала несколько дней – ловушка не пропускала ни звуков, ни запахов. Ее нашли, только когда заряд магии иссяк. А знаешь, кого ловили? Волка. Обычного серого волка – кому-то срочно понадобилась волчья голова в качестве трофея.

Лотанари подсела к подруге и крепко обхватила ее за плечи. Какие-либо слова тут были бессильны, но теплые дружеские объятия могут отогнать любую тучу. Даже такую болезненную и черную.

– Отомстили? – спросила она у рыжей макушки.

– О да, – выразительно произнесла Лима. – О да.

После хрустального моста карета въехала во внутренний двор замка.

– Так, мы сами вылезаем или вон та пафосная процессия по нашу душу? – Лима выбралась из объятий Лоты и выглянула в окошко.

– В Нейрисе, как правило, из кареты гости выходят самостоятельно, – задумчиво ответила Лотанари и тоже посмотрела на улицу. – Ух, та белая леди, наверно, и есть легендарная Дьердре Глейрио?

Принцесса с искренним восторгом рассматривала идущую впереди процессии эльфийку.

«Ее можно счесть произведением искусства», – подумала Лота. И в каком-то смысле это было истинной правдой. Леди Глейрио казалась неземным созданием. Ее развевающиеся одежды были искристо-белыми, с легким, едва заметным голубым орнаментом. Белые ухоженные волосы спускались ниже колена, а на лице застыла маска отчужденного спокойствия. Кукла, идеально вылепленная кукла.