Читать книгу: «Золушка наоборот, или Не в деньгах счастье», страница 12

– Вы? – крякнула девушка. – Что вы… Как вы…

Михаил не дал ей опомниться. Сунул в руки букет, и с видом средневекового оратора задекламировал:

– О, нимфа, о, богиня, о свет моих очей! Если ты снизойдешь ко мне, презренному, своим вниманием, я буду всю жизнь осыпать твой путь лепестками роз, и омывать твои ноги своими слезами!

Наташе сделалось не по себе.

– Перестаньте паясничать, это уже начинает раздражать, – буркнула она в сердцах.

– Я не паяц, я истинно сражен прелестью вашего божественного облика! – не унимался «Аполлон», однако, напоровшись на колючий взгляд Натальи, поумерил свой пыл: – Ладно, ладно, сдаюсь. Хотя вы правду меня сразили своей красотой, именно потому я и здесь.

– А как вы вообще меня нашли? – уточнила «богиня», «нимфа», "фея", и бог весть кто там еще.

– Ну, так вы же работаете у Захара, вот я и взял адрес в личном деле, – просветил ее предприимчивый влюбленный. – Проще простого, – добавил он с неким высокомерием, и без перехода сказал: – Так что, идем в ресторан?

Наталья оторопела от такого напора и нескрываемой фамильярности.

– Какой еще ресторан?

– В самый лучший, который мне удалось найти в вашем городишке, – преспокойно изрек Михаил. – Я уже заказал для нас весь зал, так что нам никто не помешает наслаждаться друг другом.

– Все то вы продумали, – отметила Наташа с сарказмом, – вот только одного не учли: вы забыли спросить меня, надо ли мне все это!

– Так я вот для этого и пришел – пригласить вас, – произнес молниеносный «жених» невозмутимо. И с недавней помпой протянул: – О, прекрасная Натали, не соизволите ли вы отужинать с вашим презренным слугой, подарив ему несколько часов блаженства прибивания в вашем обществе?!

«Цирк какой-то», – мысленно фыркнула Наталья, не торопясь с ответом на столь своеобразное приглашение. С одной стороны этот античный красавец своим напором заставлял ее чувствовать себя… неуютно, но с другой… А почему бы, собственно, не попробовать? Всего один раз, который, как известно, не считается? Вдруг Михаил ведет себя так… неестественно оттого, что на самом деле волнуется? Вдруг он на поверку окажеться совершенен не только внешне, но и так сказать внутренне – душой? В конце-концов, вдруг он ее судьба? И чтобы узнать ответы на все эти «вдруг» – просто необходимо принять его предложение «подарить ему несколько часом блаженства» (какие сахарные речи, едрен-батон!).

– Окей, – сдалась Наталья, – я согласна поужинать с вами. Только при одном условии.

– Для вас – все, что угодно! – в растяжку пропел «Аполлон».

– Вы раз и навсегда бросите все вот эти ваши штучки, – потребовала девушка.

– Какие такие штучки? – невинно захлопал ресницами (густыми и длинными безо всяких там наращиваний) Михаил, но Наташа сделала «страшные глаза», и он быстренько пообещал: – Хорошо, хорошо, я больше не буду! Клянусь вам, о… то есть, честное пионерское. Зуб даю, – и кузен начальника совершил общеизвестный жест, закрепляющий обещание «дать зуб».

При том с него слетела вся спесь, и он сделался даже милым. «Хм, а он, пожалуй, не такой уж и балагур и пустослов», – мысленно поставила «зачет» новоиспеченному кавалеру Наталья, и, попросив того подождать, отправилась «наводить красоту». Хоть Михаил и утверждает, что она – нимфа и богиня, но даже нимфам и богиням необходимо «держать марку». На сборы у нее пошло в общей сложности пол часа. Девушка одела самое красивое платье из тех немногих, доставшихся ей «в наследство» от брака с Борзовым: длинное, приталенное, с «глухим» передом зато пикантным вырезом на спине, нежно-персикового цвета. На голове сооружать изысканные прически не стала – некогда, просто собрала волосы в «конский» хвост, слегка начесав его, а по вискам пустила кокетливые завитки. Макияж был выдержан в тон платью, а сумочка согласно классическому правилу гармонировала по цвету с босоножками. Последний штрих – капелька духов с ароматом луговых цветов, и – вуаля! – богиня готова покорять Олимп.

– Натали, вы обворожительны! – воскликнул заждавшийся ухажер, когда Наташа предстала перед ним во всей красе. – Нет, правда-правда.

– Знаете, пожалуй, у меня имеется еще одно условие для вас, – вместо благодарности за комплимент произнесла девушка. – Я прошу вас никогда не называть меня «Натали». Слышите, ни при каких обстоятельствах. И не спрашивайте почему.

– Ваше повеление для меня закон. – Михаил чуть приклонился, как бы тем самым выражая ей свое почтение, затем подставил локоть, Наталья сунула туда свою руку, и они чинно прошествовали к машине «Аполлона», припаркованной у ворот (естественно, куда такому мачо – и без личного транспорта!).

Минут через десять Наталья с кавалером уже сидели в небольшом уютном ресторанчике под многообещающим названием «Белиссимо», которого за ее юности в Кохановке еще не существовало, очевидно, он открылся относительно недавно. В целом общая обстановка, атмосфера ресторана девушке понравилась: не кричащие, пастельные тона, красивый интерьер, приглушенный свет, удобные стулья, тихая, завораживающая музыка одинокого скрипача в уголке на помосте, словом, все изысканно и со вкусом. Кстати, о вкусе – еще следовало проверить здешнюю кухню, столь же она изощренна. Внимательно изучив меню, Наташа заказала себе тушеную птицу под лаймовым соусом, салат из морепродуктов, и на десерт – сливочно-йогуртовое суфле с вишневым сиропом; хоть она и не страдала больше маниакальным, фанатичным соблюдением диет как некогда, здорового питания все же старалась придерживаться, особенно – не наедаться на ночь. Пока подавали блюда, парочка попыталась завести непринужденную беседу, только что-то это у них пока получалось не очень: нужные темы не находились, слова не складывались в правильные предложения, и вообще разговор не клеился. Потому, когда подали-таки яства, Наталья облегченно вздохнула – хоть будет чем занять рот. Как ни странно, но именно тогда, когда оба начали кушать, все начало исправляться в лучшую сторону.

– Натали… Пардон, простите – Наташа. Расскажите о себе, – изьявил вполне закономерную потребность «узнать поближе» свою спутницу Михаил.

– Да нечего тут особо рассказывать, – поскромничала Наталья . – Все как у всех: родилась, училась…

– Женилась, – сыронизировал Михаил.

–Почти. – Наташа не стала скрытничать. – Только правильнее будет сказать – вышла замуж, – созналась она.

– Хм, так вы замужем? – Ее спутник немного напрягся от такой новости, хотя и старался этого не демонстрировать.

– Если б я была замужем, стала бы я соглашаться на ваше приглашение, – урезонила Наташа кавалера, мол, за кого ж ты меня принимаешь, Казанова.

– Значит, вы в разводе, – удовлетворенно обронил «Казанова».

–Только не спрашивайте, почему мы расстались, и все такое, – сразу пресекла напрашивающийся сам собой вопрос девушка, – у меня нет ни малейшего желания обсуждать свои прошлые отношения.

– Да я, собственно, и не собирался. – Михаил тщательно жевал сочные кусочки мясного ассорти, что никоим образом не мешало ему вести «светскую беседу». Наташе, со смаком поглощающей нежнейшую птицу, между прочим тоже.– Прошлое должно оставаться в прошлом, меня гораздо больше интересуют ваши будущие отношения.

– Когда они у меня появятся, я всенепременно вам о них сообщу.

Кавалер засмеялся, оценив Наташин каламбур.

– А вы необыкновенная девушка, Наташенька, собственно, потому я и обратил на вас внимание, – интимным голосом просипел «Аполлон», чуть наклоняясь над столом, и тем самым приблизившись к Наталье (они сидели, как полагается на приличных свиданиях, друг против друга).

– А все остальные, выходит, обыкновенные? – уточнила та с долей провокации.

Хитрый льстец ловко выкрутился.

– Не знаю, с тех пор, как я вас увидел, остальные для меня перестали существовать, – промурлыкал он елейным голосом, и заискивающе улыбнулся Наташе улыбкой прожженного ловеласа.

Наталья, не стесняясь, всматривалась в эту улыбку, это лицо нечем не уступающее лицу Голливудского актера, разглядывала тело, воистину достойное обложки журнала «Плейбой» для женщин, и внимательно прислушивалась к своей реакции на все это совершенство. Реакция была неоднозначной: так сказать чисто эстетически, как «картинка», Михаил, несомненно, девушке нравился, такой прелестью хотелось любоваться часами, словно гениальным произведением искусства. Но вот как мужчина, как потенциальный партнер, любовник, друг и соратник, короче – спутник по жизни… что-то пока никаких подобных чувств этот мистер Вселенная в Наташе не вызывал. Возможно все потому, что они едва знакомы, и она не успела как следует «притереться» к своему воздыхателю, со временем же, после того, как они узнают друг друга получше, все еще измениться? Может, она вообще влюбиться в Михаила ну прямо до опупения, они поженятся, заведут кучу маленьких "апполончиков", и станут жить-поживать, да добра наживать?

Наташа попыталась представить себе семейную идиллию с участием себя, «апполончиков» и «мистера Вселенная» рядом в качестве обожаемого супруга, однако вместо Михаила в этом качестве нарисовался… Владимир. Девушка обалдела, такой наглости от Белогривова она никак не ожидала. Месяц, целый месяц он ее ничем не беспокоил (почти), и тут нате вам – снова здорова, активно зашевелился, да еще при живом ухажере.

– Вот засада! – вырвалось у раздосадованной на «призрак» Владимира Натальи.

Михаил тут же сделал стойку:

– В чем дело?

– Да так, не обращайте внимания, – отвертелась Наташа, мысленно приказывая некстати разбушевавшемуся образу тревожащего ее мужчины не мешать проводить свидание. Владимир на то лишь нахально ухмыльнулся. – Слушайте, а что мы все обо мне, да обо мне? – оживилась девушка, усердно пытаясь отвлечься. – А давайте о вас немного поговорим, Михаил! Я же о вас совсем ничегошеньки не знаю.

– Ну, я обычный русский парень, – начал Михаил, явно при том лукавя, – тридцати двух лет отроду, живу в Санкт-Петербурге, имею небольшой личный бизнес в сфере рекламы.

– О, так это вы, значит, спасаете отечественное население от перхоти, кариеса, микробов под ободком унитаза, и критических дней? – блеснула Наташа остроумием.

– Почти, наша компания больше специализируется на продуктах питания и лекарственных препаратах, – просветил ее кавалер.

– А, ну что ж, борьба с запорами, простатитом и импотенцией тоже весьма почетная миссия. – Наташа опять не удержалась от подначки.

Надо отдать «Аполлону» должное – тот выдержал удар с достоинством.

– А то, – сказал он, – надо же нам, нормальным, здоровым мужикам помогать своим страждущим собратьям.

«А его не так то просто обескуражить, – подумала Наталья, – и вообще, по всему видно – он парень непростой. Такой себе киндер-сюрприз: с виду вроде понятный и приятный, а что внутри – полная загадка. К тому же бизнесмен, еще один. И пускай, небось, не столь крутой олигарх, как Борзов, но так или иначе тесно связан с немалыми деньгами». После Бориса у девушки выработался стойкий иммунитет против «тугих кошельков». Хотя, вполне допустимо, что Михаил абсолютно другой: чуткий, внимательный, обходительный, словом, не человек – а золото… Блин, даже в таком случаи сравнение с «презренным металлом»!

– Ну, а кроме того, что кормите и лечите людей, чем вы обычно в жизни занимаетесь? – продолжила свои расспросы Наталья.

– О, да много чем! – похвастался почти чт о "тугой кошелек". – Я по натуре человек активный, люблю движение, новые впечатления, и ненавижу рутину и однообразие.

– А как же тогда быть с семьей? – уточнила девушка. Она уже расправилась с горячим, и перешла к салату. В нем оказалась такая несусветная гадость, как вареный лук (бррр!), и теперь девушка гадала, как съесть салат, не притрагиваясь при том к луку. Выковырять его, что ли? – Ну, вы же планируете когда-нибудь завести семью? – Михаил заверил, что несомненно, и Наташа продолжила: – Так вот, семья – это же, по большому счету, рутина и однообразие. В простонародии – бытовуха. Как же вы станете выдерживать такой ритм?

Ухажер замешкался лишь на миг.

– Просто постараюсь всегда вносить в эту самую бытовуху элементы праздника, – поделился он своими планами.

– И каким именно образом, извольте полюбопытствовать?

Михаил замешкался уже чуть дольше.

– Ну, – слегка неуверенно произнес он, – по-разному, мало ли как можно развлечься.

«Развлечься? – эхом отозвалось в голове у Натальи. – А не такое же «развлечение» ты, голубчик, имеешь в виду, о котором мне заливал Борис? Ох, что-то мне подсказывает, что без этого в нашей предположительной семейной идилии не обойдется, куда такому мачо – и хранить всю жизнь верность одной женщине, пусть даже она трижды фея, нимфа и богиня. Мало ли на свете богинь? А раз так, то что я тут делаю? К чему все эти прелюдии, когда в итоге, чует мое сердце, меня ждет, по большому счету, то же самое, что и с Борзовым?» Однозначного ответа на этот вопрос девушка себе дать не могла, а потому просто продолжала смирно сидеть, и ковыряться в салате, отчаянно борясь с вареным луком – фу, какая гадость.

Пока она это делала, мачо продолжал умасливать ее сладкими речами. По большому счету, все, что он говорил, так или иначе было сведено к одной цели: обольстить и завоевать. Это была своеобразная игра по давно избитым правилам, игра в романтическое свидание, игра в комплименты, игра в живой интерес, игра во флирт, игра в «наповал сраженное стрелой Амура сердце», словом, не жизнь – театр. У каждого из них тут была своя роль, у Михаила – виртуозного искусителя, у Натальи же – добровольной «жертвы», которая типа не вьезжает, что происходит, или вьезжает, но делает вид, что нет. И добровольно попадается в ловко расставленные сети. Самое интересное, что раньше Наташа действительно запросто велась на все мужские уловки, принимая чуть ли не все их слова за чистую монету, а когда все же чувствовала разницу, одинаково «велась». По крайней мере делала вид, с увлечением подыгрывая им. Но теперь… теперь у нее словно «прорезались» глаза, и так запросто Наташу уже было не уболтать и тем более ей стали не в кай все эти любовные игрища в кошки-мышки. Девушке хотелось, чтобы все было… по настоящему, без всех этих формальных банальностей и фальши, без пустых обещаний, напущенной порядочности, и прочих условностей. Чтобы ни твой спутник, ни ты никого из себя не корчили, ничего не изображали, а были самими собою. Словом, хотелось любви, а не ее видимости.

Не смотря ни на что, Наташа продолжала этот фарс. Болтала, смеялась, кокетничала слегка, и даже не стала отказываться, когда Михаил напросился проводить ее до дому. Более того, когда, прощаясь, тот полез целоваться – девушка не отпрянула, а покорно позволила кузену начальника свершить задуманное. В первую очередь для того, дабы окончательно разобраться в себе. Ведь ее реакция на поцелуй станет самым точным показателем возможных чувств к «Аполлону», и окончательно расставит все точки над «и». Если она «поплывет», если ее «торкнет», если… что там еще происходит в случаи поцелуя с любимым? Поправде, Наташа мало разбиралась в этом деликатном деле. По большому счету фактически ни один поцелуй в ее жизни ни с одним мужчиной не ознаменовался нужным набором нужных реакций. Даже целуясь с Борисом, девушка испытывала в основном примитивное физическое желание, или позже равнодушную привычку, но ее душа в основном «молчала». Точно так же, как и сейчас, во время поцелуя с Михаилом. А потому…

– Гм, Миш, – отстранилась от увлеченного, вошедшего во вкус мужчины Наталья (на то время они уже перешли на «ты»), – извини, но мне… пора домой.

– Что, родители заругают? – юморнул тот, никак не желая выпускать Наташу из своих цепких объятий. – На карантин посадят за то, что пришла позже одиннадцати?

Он опять полез целоваться, да строптивая дама отчаянно засопротивлялась:

– Миш, ну мне правда пора. Завтра сранья на работу, и вообще…

– О работе не беспокойся, я могу отпросить тебя у Захара на целый день. А про «вообще» я вообще слышать не желаю, – не сдавался упорный кавалер. – Слушай, а поедем ко мне? – предложил он неожиданно, прошептав эти слова Наталье на ушко страстным голосом, после чего легонько укусил ее за мочку. Девушка пискнула и дернулась – ей было неприятно, но Михаил, видимо, принял эту реакцию за возбуждение, и с удвоенной силой стал напирать: – Я обещаю тебе незабываемую ночь любви, моя богиня.

– Какая к черту ночь любви?! – взмутилась девушка. – О какой тут любви вообще речь идет, когда ею и близко не пахнет.

– Зато пахнет страстью, в огне которой мы сгорим дотла, – завел разгорячившийся «Аполлон» старую пластинку, блуждая своими лапищами по Наташиному телу.

– Не надо утверждать за кого-то! – Наталья изо всех сил дернулась, и таки сумела вырваться из стальных объятий пылкого ухажера. – Лично я никакой страстью не пахну, или мои потребности ты не учитываешь?

Михаила ее принципиальность откровенно покоробила.

– Мать твою за ногу, что ты ломаешься, словно школьница невинная?! – взъелся он. – Мы же с тобой взрослые, современные люди!

– Вот именно, что люди, а не животные! – парировала Наталья. – Это животные могут пароваться когда лишь приспичит с каждым себе подобным, кто попадется под горячую руку (или не совсем руку – не важно!). А людям свойственно руководиться чувствами, по крайней мере – мне. Я не могу быть с кем-то… просто так, мне необходимо любить, и быть любимой, чтоб…

Михаил поднял руки в жесте, означающем «хватит с меня твоей мозгопарки, не хочешь, ну и фиг с тобой!»

– Ладно, я все понял, – дополнил он свою позу словами. – Ты у нас девушка с принципами, Ассоль, ждущая Принца на алых парусах, и все такое. Я же мужик конкретный, реально смотрящий на мир, а значит – нам не по пути. К сожалению, ибо ты реально классная девушка.

– Если б ты меня не торопил, позволил событиям развиваться постепенно, не исключено, что мы могли бы найти общий язык, – внесла Наташа замечание.

«Аполлон» мигом приободрился:

– Так, может, еще не поздно все исправить?

Наталья обрезала ему начавшие расправляться крылья.

– Сомневаюсь. Слишком уж все пошло… наперекосяк. И вообще – мы с тобой полные противоположности, не совместимые друг с другом. Да и просто ты не мой человек, а я не твой, это ж очевидно. Так что – сори, бабушка. – Наташа развела руками.

– Спасибо, хоть не дедушка, – проворчал кавалер, получивший от ворот поворот.

После чего резко обернулся, и, даже по-людски не попрощавшись, попилил к своему железному коню, на котором «ускакал» прочь. Наташа проводила его удрученным взглядом.

«Теперь он пожизненно будет считать меня «динамщицей»», – уныло констатировала она. И хотя по большому счету сей факт мало волновал девушку, она все равно никак не могла взять в толк, почему столь категорически отшила этого «мистера совершенство». Ну пригласил он ее «на чай», так разве она невинная гимназистка из закрытой школы для девочек, чтоб так тушеваться от «неприличного предложения»? По крайней мере, раньше Наталью подобные вещи никогда не смущали. А тут – здрасьте, я ваша тетя! – повела себя, аки образец нравственности и целомудрия. С какого перепугу, спрашивается? Михаил – красивый, состоятельный, обходительный, внимательный… и еще какой-то там рассякой мужчина, так чего ей, принцессе Несмеяне, надобно? «Ничего. Просто он – не Владимир», – в очередной раз побеспокоил Наташины мысли прилипала Белогривов. И с его утверждают, что коль из глаз долой – то и из сердца вон? У нее почему-то все совсем наоборот. Тимофеевого отца уже поди как месяца два нет в поле зрения, но это ничуть не мешает ему все больше и больше «атаковать» Натальины чувства. «Елки-метелки, а, может, плюнуть на все – и рвануть в Углы, – внезапно возникла у девушки шальная, авантюрная идея. – Заявиться к Белогривовым в дом, и… И что? Как я объясню свой нежданный визит? Да пусть даже и объясню – что мне это даст? Раз Владимир не влюбился в меня тогда, навряд ли моя вторичная попытка принесет желаемые результаты. И вообще: если б я его хоть немного заинтересовала, он сам мог бы немного поднатужиться – и найти меня. Но, очевидно ему это ни к чему». Умом Наташа понимала, что несколько перебарщивает: попробуй найди девушку, о которой не знаешь ничего, кроме того, что она из Москвы, да еще при том, что на данный момент она находиться «не по адресу», но, как известно способность женщин придумывать себе проблемы и обиды на пустом месте не знает границ, к тому же, надо же было «очернить» настырного Владимира в собственных очах, чтобы тот оставил ее, Наташу в покое. Хоть ненадолго.

*********

В конечном итоге Наталья вернулась домой в разбитом состоянии и с хмурой миной, что не осталось незамеченным Любовью Гавриловной, любая хорошая мать всегда чутко ощущает, когда с ее детьми что-то «не так».

– Ой, доченька, а ты чего такая невеселая? – с ходу набросилась она на Наташу с расспросами. – Неужто свидание не удалось?

– Да как сказать… – Наталья устало опустилась на мягкий, удобный диван в прихожей, и, сняв туфли, с наслаждением вытянула ноги, давая им «остыть»: не смотря на то, что Михаил был «на колесах», благодаря чему ее прогулки пешком сводились к минимуму, ноги все равно почему-то сильно налились свинцом, и гудели от усталости. Все тело гудело. – Да как сказать, мам, – повторила девушка слабым голосом. – Вроде, все шло неплохо, но… но и не хорошо. Нет, Миша прекрасный мужчина, человек, только… не мой, что ли, – призналась она.

После истории с Борзовым длинною почти в семь лет, Наташа дала себе зарок, что в их с мамой отношениях отныне не будет никаких недомолвок и условностей, в том числе (и в первую очередь), что касаемо личной жизни – дабы «Борзовская история» больше не повторилась.

Правда, о Владимире, о его сыне-вундеркинде, о своих «приключениях» в Дальних Углах в целом, Наталья до сих пор ни матери, ни кому бы то ни было из домашних ни разу не заикнулась и полусловом, только на то у нее имелись веские причины. Во-первых, она не хотела расстраивать родных, а узнай о том, что их любимая Наташенька побывала в аварии, да еще и вынуждена была пережить столько «испытаний», они непременно расстроились бы. Ну а во-вторых… Во-вторых повествовать то и в целом не о чем было. Точнее, когда Наталья рассказала бы маме – папе – брату – невестке о Белогривовых, это означало бы, что она автоматически признается, – и им, и себе, – что они, Белогривовы то бишь, для нее что-то значат. А Наталья, как нам уже известно, в этом признаваться никак не хотела. Пока…

– Ну, оно и правильно, доченька, – с готовностью поддержала девушку Любовь Гавриловна, усаживаясь рядом, – оно и верно. Зачем себя силовать, когда сердце не лежит, насильно мил не будешь. Но ты не переживай, Наташенька, свое ты еще найдешь, – стала подбадривать Коновалова свою взрослую по годам, но всегда маленькую и несмышленую по ощущениям дочь, легонько касаясь ее руки, и поглаживая своей теплой ладошкой. – Долю, как говориться, конем не объедешь, и от судьбы не уйдешь. Коли есть в мире твоя судьба – никуда вы друг от друга не денетесь. Тем более, что ты у меня такая замечательная девочка, ты как никто заслуживаешь счастья!

– Да уж, замечательная, – фыркнула Наталья, – смылась из дому в поисках лучшей жизни, плюнув на родителей, – припомнила она давние собственные грехи, однако мама ее остепенила:

– Наташа, мы же договаривались – никогда больше не вспоминать о прошлых… недоразумениях.

– Да, проси, мам, вырвалось, – исправилась Наталья. – Просто… Что-то я себя неважно чувствую сегодня. Устала, наверное.

Любовь Гавриловна тут же насторожилась.

– А ты, часом, не приболела? – она инстинктивно потрогала дочкин лоб, как всегда делала это раньше, до того, как Наталья «выросла».

– Ну что ты, мам, – возразила та, – с чего мне болеть-то? Сейчас не сезон простуд – лето надворе.

– На одних простудах мир клином не сошелся, есть полно иных недугов, которыми можно заболеть, и летом куда быстрее, чем в другое время года, – резонно заметила Коновалова, щупая пульс дочери. – Лето, это же сезон разгара всяких разных инфекций, преимущественно желудочно-кишечных. Ой, – всполошилась женщина, – а вдруг ты съела что-нибудь не то? В ресторане этом, куда ни свидание ходила?

– Мам, но я не чувствую себя больной, всего лишь немного… «вареной», – пыталась Наталья вразумить гипперозабоченную состоянием ее здоровья мать.

– Так с этого все и начинается, – не унималась та.

– Но меня ничего не болит, не тошнит…

– Это сейчас, но неизвестно, что будет дальше, – стояла на своем неугомонная Коновалова. – Хотя, ты не обязательно должна была отравиться в привычном смысле этого значения, у тебя могла возникнуть обычная аллергия на некие продукты, – поставила она уже через секунду новый «диагноз».

– Но у меня никогда ни на что не было аллергии, – изо всех сил отнекивалась Наташа, да все без толку – мама не собиралась «сдавать позиции» без «боя».

– То на нормальные продукты не было, дак ведь в том ресторане наверняка людей кормят всякими невиданными деликатесами типа маринованных улиток или страусиных яиц… я слыхала, что этот ресторан не простой, а «крутой», а потому…

Наташа деликатно перебила маму.

– Мам, ты, кажись, позабыла, что я пять лет была женой олигарха, – напомнила она робко.

– И что с того? – Любовь Гавриловна не сразу «просекла фишку».

– Да то, что я этих улиток и прочей экзотической пищи за то время насмотрелась и напробовалась по самое не хочу, – терпеливо пояснила суть дела Наталья. – Так что меня всякими деликатесами не удивишь. Как и мой организм.

– Ах, ну да, и то верно. – Мама покачала головой, как бы признавая свою неправоту, тем ни менее «капитулировать» окончательно не собиралась. – Все равно я бы на твоем месте не стала так пренебрежительно относиться к своему здоровью.

– Ну, и что ты конкретно имеешь в виду под этими словами? – осведомилась девушка. – Что мне теперь, устроить себе постельный режим на неделю в качестве профилактики?

– Зачем же, можно просто провести плановый осмотр у врача – на всякий случай, – внесла Любовь Гавриловна на Натальин взгляд совершенно дикое предложение. – Что б уж наверняка быть спокойной.

– Какой осмотр? – испугалась дочь. – У какого врача? Теперь такие врачи, что после их «плановых осмотров» даже здоровый человек заболеет, – не удержалась она от камня в огород отечественной медицины, вспоминая, как над ней не так давно издевался доктор-«воробушек», тоже горящий маниакальной потребностью «вылечить» Наташу.

– Милая моя, так на кой нам какие-то «чужие» врачи, коли благодаря Миланочке у нас теперь имеются «свои», – сказала мать странную фразу, из которой Наташа ничего не сообразила.

– Почему это благодаря Милане у нас имеется «свои» врачи? – уточнила она.

Любовь Гавриловна посмотрела на дочь с таким недоумением, словно та сморозила несусветную чушь.

– Наташенька, ты же в курсе, что у Милы в родне – сплошные врачи?

– Да?… То есть – да, конечно! – Наталья изобразила «просветление», хотя на самом деле понятия не имела о «врачебной династии» невестки. Хотя… помниться, когда они только-только знакомились, Милана что-то там упоминала об этом, она так и сказала – «семейная династия», но вот какая именно – Наташа, отвлекшись на думы о Владимире, прослушала. А больше о том речь и не заходила.

– Ну да, – подтвердила дочерины догадки мать, – у Милы ж с деда-прадеда в семье все врачи, немудрено, что и она не стала нарушать сложившуюся традицию.

– Значит, Мила тоже врач, – скорее утвердительно, нежели вопросительно проговорила Наталья.

Любовь Гавриловна кивнула.

– Ну да, детский. Педиатр. Что очень пригодиться им с Кириллом в семейной жизни: не придется таскать будущих деток по «левым» врачам, Милочка сама сможет прекрасно о них позаботиться. Коли ж, не доведи Господь, какая беда с сердцем – опять же, в силу родственных связей, можно смело обращаться к Милочкиной маме – она ж кардиолог. Ну а папа-то, сват наш, как раз аллерголог, кстати самый лучший не только в их городе, но и в области. Да что там – даже в Москве его знают и уважают, поскольку он, судя по всему, действительно специалист высочайшего класса. Вот я о нем и подумала было, когда заподозрила, что ты могла заболеть от еды, но раз ты утверждаешь, что…

Наташа не стала дослушивать мамины рассуждения. Едва услышав, что Милин папа – аллерголог, да не абы какой, а специалист высшего класса, у нее в мозгу будто что-то взорвалось.

– Мамочка, миленькая! – Девушка вскочила на ноги, словно ошпаренная, и лихорадочно засуетилась, не зная, за что хвататься. – Родненькая, а этот Милин папа-аллерголог, специалист, и все такое, он… он точно такой супер-пупер? !То есть, он лечит все-все-все?!

– Как же «все-все», коли он врач не широкого профиля, а аллерголог, – произнесла Коновалова, слегка обескураженная столь бурной реакцией дочки на известие о свате.

– Да я не то имела в виду! Я не о всех-всех болезнях в целом говорю, а о всех видах аллергии, – поправилась Наталья, ничуть не успокаиваясь. – Он лечит все, абсолютно ВСЕ аллергии, которые существуют в природе?

Любовь Гавриловна заколебалась.

– Ну-у-у, – протянула она неуверенно, – этого уж я гарантировать не могу, ибо сама толком не в курсе. Лучше разузнать про то у Миланы, а еще лучше – у самого Максима Максимыча… А чего это ты вдруг так заинтересовалась отцом Милы? – спросила Коновалова с долей подозрительности. – Неужели таки есть вероятность, что с тобой…

– Да все нормально со мной, мам, честно-честно! – успокоила Наташа родительницу.

– Тогда в чем дело?

– Это не для меня, просто… Просто есть один человечек, который… серьезно болен, именно по этой части, и Милин папа может… если сможет, ему помочь. По крайней мере, я на то очень надеюсь, – затараторила девушка скороговоркой. – А потому… потому, мне необходимо срочно с ним поговорить, чтобы выяснить… чтоб узнать… чтоб понять…

– Доченька, да ты успокойся, успокойся, – ласково промурлыкала Любовь Гавриловна, не вникая, из-за чего ее кровинушка ведет себя столь странно. – Раз надо, то обязательно поговоришь с Максим Максимычем, только завтра, сегодня никак не получиться – почти ночь за окном. Так что, ты лучше пойди, приляг, выспись хорошенько, а завтра, на свежую голову…

Наталья слегка притормозила, по крайней мере метаться, будто пойманная в силки птица, перестала.

– Точно, так я и сделаю. Завтра как можно раньше поеду к Кириллу с Милой, и пусть они меня… Ой! – опомнилась девушка, – Так завтра – рабочий день. Мне с тобой на фабрику, да и Кире с женой на службу. Но я не могу ждать выходных, это ж еще целых три дня! А мне позарез необходимо побыстрее… что ж делать-то, мам?

– Раз это действительно столь важно и неотложно для тебя, то езжай. Милана с отцом в одной больнице работают, я поясню, как их можно найти. Ну а у Захара Мироновича я тебя на завтра отпрошу, придумаю что-нибудь, – выручила Наталью мать.