Сказка о справедливости

– Весы, ваше время вышло! Исчезните! – тихо пропела она, и Весы … дрогнули, подернулись призрачной рябью и исчезли. Они просто растаяли в воздухе, не издав ни звука, а Тибальд ощутил необыкновенное упоение: нет, он – не маленький гном, а великий волшебник, если самое великолепное существо в мире помогает ему!

Прекрасная незнакомка посмотрела на Мадора, а затем обвела взглядом зал. Гномы съежились, а из темноты раздался голос Мадора.

– Да это не сам ли Монстор к нам пожаловал? Гномы, Тибальд вызвал самое страшное создание на свете! Посмотрите на его мерзкую зловонную пасть, это чудовище пожрет нас! Неужели мы дадим ему уничтожить наше великое царство? Весы приговорили гнома к смерти, но он силен, он привел с собой исчадие света, Монстора, вот он передо мной, вот она, эта страшная ухмыляющаяся, истекающая слюной морда, уничтожьте же их!

– Уничтожьте их, – пронеслось по рядам.

Мадор с ненавистью посмотрел на незнакомку. Злобная гримаса исказила его лицо. Гномы начали приходить в себя. Некоторые еще трепетали, съежившись у стен, некоторые находились в растерянности, но многих заразила ненависть Мадора. Они потрясали кулаками и кирками, готовые броситься на прекрасную незнакомку и разорвать ее, затоптать ее и уничтожить.

Рококоль закрыла лицо руками. Она медленно таяла в мерцающей темноте. Наконец сумрак поглотил ее… Все затихло. Гномы, не веря в то, что они уничтожили самого Монстора, переглядывались. Понемногу их настроение изменялось. Теперь почти все они угрюмо глядели на Тибальда.

– Братья, ваша смерть ушла, вы больше не будете исчезать! – закричал Тибальд, – прекрасная фея спасла вас, а вы убили ее! – Но гномы не слушали, не хотели слушать, все слова отлетали от них, как от стен коридоров.

– Гному – гномья смерть! – кричали они, не понимая и не разбирая ничего. Толпа неистовых в своей ненависти существ готова была смести Тибальда.

– Пропадите вы все пропадом! Я не умру, я буду жить, чтобы узнать правду! Ради Рококоль! Ради Ваки!! – безумный вопль Тибальда огласил Пещеру Взвешивания.

Словно в ответ, горы зарокотали, с потолка обрушились камни и завалили Пещеру. Сбитый с ног Тибальд закрыл голову руками и скатился в расщелину, увидев стремительно приближающийся обломок скалы.

Очнувшись, гном понял, что не пострадал, однако спасительную расщелину накрыло большим валуном. Он поднапрягся, камень поддался, и Тибальд с трудом выкарабкался из-под него. Ощупав себя и с безразличием убедившись, что цел, он взглянул на то место, где когда-то стояли Весы. На их месте зияла огромная дыра. Камни обвала надежно отделили Тибальд от остальных гномов, ранив некоторых. Но Тибальд этого не знал, он был уверен, что обвал раздавил всех собравшихся в огромном зале. Но один гном все же оказался по эту сторону. Костлявая рука Мадора схватила Тибальда за горло. Стряхнув ее, Тибальд побежал в темноту.

Он бежал, бежал и бежал, вспоминая, как однажды он так же бежал во дворце Фаты-Морганы, но на этот раз Тибальд был у себя дома в подземной Дорфии… Желая уйти от гномов, от Фаты-Морганы, от Масофагов далеко, далеко, так, чтобы никогда больше не видеть этого кошмара, он выбирал дорогу вниз, в самую гущу перекрестков, туннелей и пещер. Уйти от всех, спрятаться – вот чего он желал в эти мгновенья!

Как в тумане, мимо него пролетали залы, пещеры, подземные животные и насекомые. Временами, он замечал гномов, провожающих его удивленным взглядом. Встречались и другие подземные жители. Кто-то жил глубже пещер гномов – это были непонятные существа: гигантские желтые кольчатые черви, общающиеся между собой на неведомом языке. Но Тибальду было все равно – он не замечал ничего. Движимый отчаянием, состраданием и паникой, он все мчался вперед.

Наконец Тибальд упал усталый и бездыханный на землю; его вновь окружила тьма. Впервые за всю свою жизнь, Тибальд расплакался. Из-за него добрая половина гномьего рода погибла, он, желающий всем добра и счастья, стал причиной гибели тысяч своих собратьев, а сам уцелел. Но почему? Почему?

– А может, они не умерли? – твердил про себя Тибальд. – Может, все это только иллюзия, как во дворце Фаты-Морганы? – И ведь я не виноват! Этот обвал случился не по моей вине.

Но что-то внутри него твердило, что именно он, Тибальд, вызвал катастрофу.

– Нет! Закричал Тибальд! Нет! Нееет!

Но лишь мертвая тишина отвечала ему. Он лелеял надежду, что его дикий крик услышат другие гномы, придут и прекратят череду его страданий, но время шло, гномы не появлялись, Тибальд понял, что он убежал очень далеко от населенных гномами мест, и теперь находился глубоко под землей, глубже Пещеры Сокровищ, глубже любого живого существа! Он – один!

Наконец гном полностью охрип и замолчал. Темнота поглотила его. Спал Тибальд долго, во сне он опять увидел Фэйри-Град и Рококоль – живую Рококоль. Проснувшись, он мог лишь смутно вспомнить, что увиденный сон был продолжением предыдущего сна о Фэйри-Граде. Напрягая память, он вспомнил, что Рококоль вызвалась идти в Сетию на помощь ее жителям и Сету; что Тибальд пожелал помогать ей, и она промолчала в ответ; что Рококоль улетела, никем не замеченная и спустилась на землю из Фэйри-Града, затем ушла в степи, и как затерялась там…

Что Тибальд поспешил ей на помощь, захватив большую флягу воды и как он уронил эту флягу воды на песок, и, оставшись без единой капли, поспешил взлететь в Фэйри-Град.

Как велфы, кружась вокруг Волшебного Зеркала, следили за ней, но потом увидели, что вокруг Рококоль возникла поляна цветов. Как она прилегла отдохнуть на этой поляне; как над ней зависло туманное облако и спустилось ближе к Рококоль; как она медленно поднялась и, дрогнув, расплылась; как это облако втянуло в себя прозрачный туман, в который превратилась Рококоль; как оно поднялось и затерялось в числе других облаков и тучек на небе; как велфы в смятении прошептали: «Тихое облако». Да, Рококоль поглотил еще один хориец.

Тибальд лежал и приходил в себя, вспоминая события вчерашнего дня, раздумывая, стоит ли ему жить. Наконец он встал и осмотрелся, увидев, что очутился в длинном узком коридоре, где прежде никогда не бывал. Внезапно гном осознал, что это место никак не могло принадлежать гномьему царству. На стенах не было видно следов инструментов для добычи руды, пол не был истоптан сотнями башмаков, более того, похоже было на то, что в этом месте гости – редкое явление и, наконец, темнота. В этой темноте едва можно было различить стену на расстоянии локтя.

– А почему я вообще могу видеть, ведь я глубоко под землей и без Магического Бриллианта? – медленно раздумывал гном. – Ладно, хватит удивляться, это ни к чему хорошему не приводит, никто мне не ответит ни на один вопрос. Надо просто двигаться по этому туннелю, пока я не умру от голода и жажды, либо меня не найдут гномы, либо… В общем, надо двигаться!

Он взглянул налево, взглянул направо, своды коридора выглядели абсолютно одинаково.

– Да какая разница куда?!

И Тибальд двинулся налево. Он медленно брел по коридору, с трудом переставляя ноги. Так прошел день или ночь: точно ведь гном знать не мог; внизу под землей все время царил мрак. Наконец он уперся в дверь, на двери было выведено: «Гория».

– Что такое эта Гория? – Мысли вяло текли в усталой голове Тибальда. А забавно, ведь я слышал о Гории в моем первом сне о Фэйри-Граде: велфы обсуждали, как добраться в Сетию, и упоминали о Гории. Что же это за Гория? Да какая разница! Ладно, пойдем дальше!

– Зачем? – твердило что-то внутри Тибальда. – А просто так! – отвечал другой внутренний голос!

Тибальд повернул ручку двери, ручка скрипнула, дверь открылась.

– Зачем делать дверь, если ее так легко открыть, смешно? – неторопливо раздумывал гном. Он ожидал, что после двери подземные пещеры изменятся, но, как ни странно, все осталось по-прежнему. Все тот же коридор вел куда-то вперед, и Тибальд продолжал свой бессмысленный путь. Он пробрел еще некоторое время, не зная и не ведая сколько. Перед гномом неожиданно возникла новая дверь. «Великая пустыня» было начертано на ней. Гном пнул эту дверь ногой, она бесшумно открылась, подземный путь перед ним резко уходил вверх. Тибальд упал и продолжал ползти медленно, медленно, в коридорах стало значительно жарче и светлее.

– На то она и пустыня, чтобы было жарко, – пробормотал гном. Он продолжал карабкаться вверх, так как коридор уже больше походил на крутой подъем.

Наконец Тибальд посмотрел вперед, а вернее, вверх. Он увидел… свет, очень яркий свет жаркого солнца.

– Бред перед смертью, – шевельнулось в засыпающем сознании. Он пополз на свет, сам не зная зачем, потом неожиданно для себя оказался посреди раскаленной пустыни.

– Так я и не достиг Фэйри-Града!

Он зачем-то продолжал ползти куда-то, на этот раз по песку, потом потерял сознание.

Часть третья. Истина

Глава первая, в которой Тибальд достигает своей цели

Тибальд очнулся плавающим в каком-то сладком сиропе. Его рот был заполнен до отвращения клейкой жидкостью.

– Может, я умер, и вокруг меня что-то вроде ада? – вяло подумал гном. – Интересно, как я дышу? Ведь мне дышать нечем, кроме этого тягучего сиропа, который для дыхания совсем не предназначен. Тем более, тут опять темнеет; такое ощущение, что я притягиваю темноту.

Мысли задремали, а потом опять лениво зашевелились.

– Значит, загробная жизнь все же существует…

Он взглянул вниз и увидел пустыню: бесконечную пустыню, простирающуюся, насколько хватало глаз. Прямо посреди песка, как ему казалось, тут и там вспыхивали языки пламени.

– Пустыня?! Это что-то знакомое!

И у него перед глазами возникла блеклая надпись на дверях подземного коридора.

– Интересно, – продолжал вспоминать он. – Что еще? А, я перед смертью ползал по какому-то песку, неизвестно зачем и куда направляясь.

Огненно-красные сполохи вспыхивали все чаще, рождаясь из желтого моря внизу; утомленному Тибальду казалось, что пустыня вся горит. От огненного песка веяло горячим маревом.

– Что-то жарко стало! Да еще и рот забит сиропом! Ладно, чтобы было легче, надо вспомнить все, что случилось до моей смерти. Итак, я вышел из Дорфии, потом долго слонялся по миру, ничего не понимая. Ух и наивен я был! Да и сейчас хорош: так до сих пор ни на шаг не продвинулся! А потом я был одержим идеей Фэйри-Града и устремился туда, – он вздохнул, – да и сейчас я ей одержим, только недостоин. А потом, потом я шел через Гулота – Тибальд вздрогнул – и Великую Пустыню. Так вот где она, эта Великая Пустыня мне встречалась! Итак, я над пустыней, а значит… – Тибальд замолчал, боясь признаться самому себе. Он быстро поднял голову и посмотрел вверх. В вышине расплывчато колыхались башни дворцов.

– Я не умер! Я – в Фэйри-Граде! – не веря себе, прошептал Тибальд, сразу же захлебнувшись клейким сиропом.

Он подвигал руками и ногами, пытаясь выбраться, но только больше запутался. Тибальд решил оглядеться, чтобы понять, можно ли ухватиться за какой-то предмет, но противный лиловый сироп окружал его со всех сторон: слева, справа, спереди, сзади, снизу и сверху. Беспомощно всматриваясь вперед, гном заметил далеко-далеко неясные тени. Приглядевшись, гном понял, что то, что он вначале принял за тени, были странными существами: они образовывали огромный круг с гномом в середине. Издалека не было видно, кто это, но от них веяло какой-то угрозой. Существа ползли к Тибальду, так что круг сужался, а сам гном не мог сдвинуться с места, продолжая барахтаться.

Странно, но Тибальд не чувствовал страха, он смотрел на тени как будто со стороны.

– Интересно, как я дышу? – опять подумал он и тут же почувствовал, что дышать-то ему нечем. Сироп был везде: вокруг гнома и во рту, и в носу, так что на воздух места не оставалось. Тибальд с трудом сделал большой вдох и заметил пузырьки воздуха, медленно плывущие в студенистой массе вокруг него. Но пузырьков было мало, двигались они медленно, и дышать было очень тяжело.

Тени приближались, и в конце концов гном понял. Это были подводные хищники: спрутораки и щукорылы. Невероятно, здесь над Великой Пустыней в двух шагах от Фэйри-Града речные хищники охотились на него. Скоро Тибальд начал различать рыла рыб: они были направлены прямо, и вид их не предвещал ничего хорошего! Более того, гном обнаружил, что его ноги стремятся слиться воедино: «В хвост!», – подумал Тибальд.

Но на этот раз страх не сковывал гнома: да, он задыхался, да он чувствовал, что ноги перестают двигаться независимо друг от друга, да он понимал, что если не задохнется через несколько минут, то станет добычей одного из хищников, но все же Тибальд был слишком утомлен и выжат, чтобы быть взволнованным.

– Не страшна мне смерть! – вяло думал он. – Сколько раз я уже умирал, и все время меня что-то спасало! Где Фэйри-Град? Неужели, очередная череда иллюзий мне помешает? Нет, хватит глупых преград! Фата-Моргана, я обращаюсь к тебе, довольно с меня испытаний, я все выдержал и заслужил Фэйри-Град. Да, я не смог спасти несчастных гномов, но ведь я всего лишь защищался! – с неким удивлением Тибальд обнаружил, что судьба гномов волнует его гораздо больше, чем собственная жизнь.

А круг продолжал сжиматься, колыхания тел хищников вызывали волны, нет какую-то медленную дрожь в загустевшем студне. Приглядевшись, Тибальд заметил или скорее осознал, что у чудовищ нет ни глаз, ни ротового отверстия. Вот что-то блеснуло справа – что-то живое – и тут же исчезло, поглощенное колыхающейся отвратительной массой. Зубастые морды щукорылов дрожали от предвкушения пищи, а рыхлые, студенистые спрутораки выпускали все новые и новые отростки, окружая Тибальда со всех сторон. Пузырьки, неторопливо пробирающиеся через клейкое желе, приносили слишком мало воздуха, но гном смотрел вверх сквозь сироп на великолепные башни и мечтал:

– Это последняя преграда! Когда она, как и все предыдущие испытания, будет пройдена, – и Тибальд во всех деталях представил себе, как он вступает в Фэйри-Град, совсем позабыв о том, что происходит с ним прямо сейчас. От сладких мечтаний и предвкушений гнома отвлек ледяной голос: «Испытание еще не закончено…», хищники исчезли, сироп тоже – Тибальд почувствовал, что он беспомощно висит в воздухе, потом падение и сильный удар о землю.

Странно, но сознание продолжало работать: «Так значит, Фата-Моргана слышит меня! С ней даже можно говорить! И я – в Фэйри-Граде!» В том, что его мечта сбылась, Тибальд был абсолютно уверен, так уверен, как не был уверен ни в чем и никогда. Голова раскалывалась на части, тело болело, но разве это что-либо значило?

Он действительно достиг Фэйри-Града. Гном почувствовал невообразимо прекрасный запах – ласковый запах свежих весенних цветов, запах раннего утра, слабый запах леса. Медленно, словно не веря себе, Тибальд открыл глаза.

Бескрайнее нежно-голубое небо над головой светилось еле заметным перламутровым сиянием, а солнце на востоке золотило его аврорным цветом. В вышине парили феи, эльфы и самые прекрасные существа, каких только можно себе представить. Великолепные волшебные замки висели в воздухе, а их башни и шпили постепенно сливались с небом. Легкий ветерок ласкал Тибальда и, казалось, играл с ним. По земле никто не передвигался, и она, насколько видит глаз, была покрыта хрупкими цветами: голубыми, лазурными, сиреневыми, лиловыми, светло-зелеными, источавшими нежные запахи, еле различимые, но поэтому и волшебные. А само небо … оно рождало призрачные узоры и картины. Тибальд видел в этом небе Форстию, Сетию, пещеры Дорфии и много, много картин Фэйри-Града. Этот город был огромен, этот восхитительный, прекрасный и неизведанный мир изменялся, вернее рождался и исчезал, каждое мгновение, как самая заветная мечта, внезапно ставшая реальностью!

Тибальд лежал неподалеку от Хрустальных Ворот Фэйри-Града, посреди цветочной поляны, которая простиралась во все стороны. Превозмогая жгучую боль, зудящую в голове, гном с трудом поднялся. Многие цветы были выше его, так что он ощущал себя находящимся в чудесном лесу. Исчезающе слабые запахи слагались в удивительный аромат. Тибальд различил оттенки фиалок, мокрой земли после дождя и утреннего леса Форстии, но остальные запахи он никогда не слышал и не знал, вернее, почти не знал, ведь он ощущал их в своем сказочном сне!

Поднявшись, он неуверенно направился к Воротам, откуда пришел или, вернее, упал – единственной ниточке, соединявшей гнома с внешним миром. Ходить в Фэйри-Граде оказалось совсем не просто, ведь там, где он находился, не ходят, а скользят – жители Фэйри-Града время от времени опускались на землю, скользили по ней, словно разгоняясь и снова взмывали ввысь. Поэтому, ноги гнома не сразу справились с поверхностью, и он на миг почувствовал себя младенцем, только вставшим на ноги. Однако уже третий шаг вынес его к волшебным Воротам.

Ворота покоились на двух колоннах, уходивших в небеса. Эти колонны постоянно меняли свой облик. Если смотреть прямо на них, они были похожи на две мощные вечнозеленые гигантские сосквойи, прочно приросшие корнями к земле и переплетенные ветками, так что невозможно было понять, где заканчивается одна и начинается вторая. Но стоило пройти, вернее проскользить несколько шагов, и перед наблюдателем вырастали два серебристых маяка, соединенных висячими мостами. Маяки были украшены рострами кораблей, а их вершины венчали жемчужные фонари. И наконец, если проскользить еще дальше и посмотреть на Ворота сбоку, то маяки превращались в две матовые башни чародеев, стоящие на отвесных скалах. Каждую из этих башен украшали многочисленные шпили и купола, походившие на шляпы магов, а сами башни соединялись мостом, казалось, сложенным из волшебных палочек.

Ворота более всего походили на вход в замок Фаты-Морганы.

Дрожащие и призрачные, они рождали завесу, отделяющую Фэйри-Град от … Фэйри-Града. Сквозь полупрозрачный туман Тибальд видел все те же цветы и то же небо. Осторожно шагнув, он вошел в Ворота, но они никуда не вели, а, казалось, были всего лишь чудесным украшением и без того прекрасной поляны. Впрочем, Тибальда это не расстроило, ведь он совсем не желал увидеть Великую Пустыню с высоты Фэйри-Града.

Он походил по поляне, прошел еще несколько раз через Ворота, погрузил руку в благоухающий стебель ближайшего цветка. Гном вспомнил пир в Пещере Похвальбы, чей-то голос: «Фэйри-Град», потом долгие поиски и ужасные испытания… Его губы прошептали: «Я – в Фэйри-Граде…» Потом еще и еще: «Я – в Фэйри-Граде, я в Фэйри-Граде, я в Фэйри-Граде». Тибальд не верил самому себе. Неужели он достиг своей цели? Неужели? Он вдруг почувствовал, что безразличие, апатия, усталость куда-то уходят и сменяются необузданной эйфорией. Наконец, полностью осознав то, что еще совсем недавно казалось чудом, гном пустился в пляс. Плясать в Фэйри-Граде оказалось еще сложнее, чем ходить: ноги вырисовывали странные фигуры на гладкой поверхности, как при катании на льду.

Краем глаза Тибальд увидел, как несколько прекрасных созданий полетели в его сторону. Он приостановился и с благоговением стал наблюдать за ними. Волшебные духи приближались, и уже не оставалось никаких сомнений в том, что они направляются прямо к Тибальду.

Незнакомцы, хоть и похожие на духов издалека, вблизи были реальны. Первым был юноша в длинном слабо светящемся голубом плаще до земли, из-под его бровей лукаво выглядывали лучистые глаза, сияющие, как маленькие звездочки, в руках он держал мерцающий голубой посох с прозрачным круглым набалдашником, а спину украшали зеленые крылья. Второй была тонкая и хрупкая девушка, чем-то напоминающая бабочку с узорчатыми треугольными крыльями. Третий… на третьем был длинный белый халат, волосы были растрепаны, а на носу покоился какой-то странный инструмент, состоящий из двух стеклянных кругляков и перемычки между ними. И крайней справа была… – Тибальд не поверил своим глазам – точная копия Рококоль. Как это произошло? Каким образом Фата-Моргана узнала, что Тибальд попадет в Фэйри-Град и увидит настоящую Рококоль? Но это был лишь еще один вопрос в пестрой толпе загадок, которые, гном был в этом уверен, разрешатся здесь, в Фэйри-Граде.

Наконец незнакомцы коснулись земли, и Тибальду показалось, что он с головой окунулся в цветок. Сказочный аромат превращался в слова в голове гнома:

– Да, Тибальд, ты в Фэйри-Граде!

Гном поглядел в сторону, откуда исходил аромат – это говорила бабочка. Он все еще не мог прийти в себя: чудеса продолжались, ведь в Фэйри-Граде даже разговор – не разговор, а аромат. Гном с ужасом понимал, что сумеет ответить всего лишь прозой, да и то, не лучшей! То, что незнакомка знала имя Тибальда, совсем его не удивило, гном другого и не ожидал!

А бабочка продолжала:

– Меня зовут Фития, а это мои друзья: Товенар, Шентьяго и Леяль.

Тибальд понял, что теперь настала его очередь. Уняв дрожь, он пробубнил:

– Как называются жители Фэйри-Града? Велфы?

– Конечно велфы, – пропела фея Леяль, ничуть не удивившись вопросу, – но подожди.

Она подошла и положила руку на голову Тибальда, который чуть не лишился чувств от того, что прекрасная незнакомка коснулась его. Но уже через мгновенье он ощутил приятное тепло, медленно опускающееся и растворяющееся в голове, уносящее с собой волнения, тревоги и боль. Наконец гном услышал тихую музыку, а в голове зазвучали слова:

– Теперь думай о чем-то приятном.

Тибальд вздохнул и попытался думать о Рококоль, но почему-то, он никак не мог ее вспомнить: непонятный туман, вроде тумана Тихого Облака кружился в голове, как будто Рококоль растворилась в Тихом Облаке и вместе с ней растворились воспоминания о ней…

– Странно, – подумал он, – голос Леяль – музыка.

Гном раскрыл глаза и поглядел вокруг. Внезапно чудесная волна звуков, запахов, ощущений нахлынула на Тибальда, а в его голове пронеслись слова.

– Как ты себя чувствуешь?

Велфы стояли, взявшись за руки, и образовывали кружок, в центре которого находился гном.

– Восхитительно!

– Очень хорошо, – все болезни, что мучили тебя, остались далеко во Внешнем Мире. В Фэйри-Граде болезней нет. Нет старости. Нет и горя. У нас все существа вечно счастливы.

– Вечно? – переспросил Тибальд, вспомнив свой сон.

– Столько, сколько они сами этого хотят, а значит вечно!

– Скажите-ка, а не могли бы вы говорить тише, – робко промямлил Тибальд.

Велфы весело рассмеялась, как будто колокольчики зазвенели в дождливый день, источая неземное благоухание.

– Мы все поняли, но те чувства, что ты сейчас испытываешь, в них нет ничего плохого, ты просто к этому не привык. Мы – это не только то, что ты видишь, но и мелодии, и ароматы, и чувства.

И действительно, Фития источала тончайшее благоухание, от Товенара исходила волна решительности и желание делать мир лучше и красивее. При взгляде на Шеньято, Тибальда охватывало любопытство, усиливавшее его собственное, и, казалось, что все, кроме удовлетворения этого любопытства, не важно. А Леяль, Леяль – это была нежность, легкость, музыка и еще что-то такое, от чего замирало сердце и хотелось жить.

Молчавший до сих пор Шеньято, поправил странный предмет на носу, и быстро проговорил:

– Отныне, Тибальд, для тебя больше секретов не будет. Ты станешь счастливым, ты узнаешь все, что сам хочешь узнать, и мы тебе в этом поможем. Здесь каждый день появляются новые велфы, и задача старожилов знакомить новоприбывших с Фэйри-Градом.

– А если это будут создания, которые нанесут вред Фэйри-Граду? А если спрутораки – я встречал их внизу – выползут из сиропа и явятся сюда? И кто они, эти новые велфы?

Леяль рассмеялась, как будто обрызгав Тибальда прозрачной водою, а потом запела.

– Фэйри-Град уже существует очень давно, но в течение многих веков недостойные сюда не проникали. Никто, кроме тех, в ком горит огонек волшебного и необычного, готовых преодолеть все преграды, чтобы достигнуть своей мечты, здесь не живет.

– А гномы? Гномы здесь есть?

– Ты – первый. Но давай поговорим об этом позже.

– Немного позже, – воскликнула Фития, заметив огорченный жест Тибальда, и Тибальд услышал запах плакучей ивы. Как она пахнет? Не знаю, но в Фэйри-Граде даже ивы пахнут.

– Тут никто ничего от тебя скрывать не будет. Просто мы хотим тебе показать Фэйри-Град, вернее малюсенькую его часть!

– Я готов!

– Полетели! – прокричала Фития.

И велфы вспорхнули.

– Тибальд, лети с нами!

– Вы что, смеетесь надо мной, я же гном! – обиженно пробурчал Тибальд.

– Ох!

Леяль подошла к Тибальду.

– Постарайся просто поверить нам, ты – не гном.

– Что?! Вот мой камзол, вот моя шапка! Может быть, я рыба? Даже велфы в Фэйри-Граде смеются надо мной! – он почувствовал, что задыхается и начал импульсивно вздрагивать всем телом.

Леяль посмотрела гному в глаза и обняла.

– Просто поверь, ты был заколдован, тебя превратили в гнома, а потом – в рыбу, – она внимательно смотрела на Тибальда, – заклятье все еще действует, но мы забыли об этом. Ведь велфы видят любое существо в его настоящем виде.

Приятное тепло медленно разливалось по телу, успокаивая и расслабляя.

– Заколдован? Значит, я – не гном? – с жаром недоверчиво спросил он Леяль.

– Подумай, ведь ты всегда считал Фэйри-Град самым желанным местом на земле. А велфов – самыми прекрасными существами! Разве не так?

– Да, – протянул Тибальд. – Каждый из вас прекрасен по-своему. Товенар – как дух волшебства, Шеньято – как дух познания, Фития – королева запахов, а ты… тут он запнулся и поглядел мечтательно в небо, не зная, как продолжить.

Леяль улыбнулась, и Тибальд услышал низкие и смешные звуки тубы.

– И вы видите мой настоящий облик?

Леяль подозвала своих товарищей, и они подтвердили ее слова.

– Наверное, это правда, – думал Тибальд, – ведь велфы никогда не обманывают?

– А кто меня заколдовал?

– Понимаешь, – отозвалась Леяль, – мы всего лишь видим твою истинную сущность: так, например, мы знаем, что тебя зовут Тибальд и это твое настоящее имя. Мы видим тебя, но не как гнома.

– Друзья, – донесся до них голос Товенара, – я вас оставлю на некоторое время и попробую раздобыть освобождающее заклинание.

– Конечно, новый велф давно уже этого ждет, – зазвенел колокольчик, а в воздухе запахло фиалкой.

Этот мир очень нравился Тибальду. А велфы, похоже, те, за кого они действительно себя выдают – создания Света. Закрыв глаза, Тибальд стал вспоминать свой сон. Сон удивительно напоминал реальность!

Гном взглянул на Леяль, тихо стоящую у соседнего цветка.

– Леяль, – прошептал он, любуясь ее хрупкой красотой.

Вспоминая Рококоль, он размышлял: «Да она действительно прекрасна, но я так ни разу с ней не обмолвился ни единым словом. Почему?» Ответа не было! Мало-помалу, ему начало казаться, что Рококоль была сотворена Фатой-Морганой, чтобы помучить несчастного гнома. Глядя на Леяль, Тибальд спрашивал сам себя: «Была ли та прекрасная соблазнительница, что он видел во сне, Леялью или Рококоль?» И сам себе отвечал: «Рококоль. Хоть внешне они похожи как две капли воды, но Рококоль – прозрачный мираж, а Леяль – реальная фея!» Тибальд засмеялся: «Реальная фея – вот уже и феи стали реальными! Но тогда сон – это пророчество!»

– Что тебя рассмешило? – спросила Леяль.

– Я кое-что вспомнил …

– Вот видишь, твоя счастливая жизнь начинается, – пропела Леяль, да так мелодично, что Тибальд на мгновенье позабыл обо всем.

– А, вот вы где, – волна уверенности накрыла Тибальда, – смотрите, это заклинание я нашел в библиотеке старых ведьм. Я облетел весь Магический Чудесток, прежде чем отыскал его! – и Товенар указал на золотистые буквы, светящиеся в воздухе. – Ты, Тибальд, – наш первый опыт, и мы вместо того, чтобы готовиться заранее, наслаждались красотами Цветочного Чудестока. Вот и пришлось полетать! – Произнеся эти слова, Товенар улыбнулся.

Тибальд замер. Его взгляд был прикован к медленно гаснущим буквам: «Надо понюхать цветок жустичилия и торжественно провозгласить: «Ареогромия!»».

– А вот и цветок жустичилия, – Фития показала на ничуть не приметный по сравнению с гигантскими цветами, маленький кустик.

Тибальд зажмурился. Наконец-то он станет самим собой! Наконец-то! Тибальд попытался представить себя таким, каким он будет через минуту и не смог. Может, он станет волшебником, как Товенар, или искателем истины, как Шеньято? А может кем-то совсем иным? Тибальд сладко вздохнул, крепко зажмурился и медленно нараспев по слогам произнес: «А-ре-о-гро-ми-я!».

Он так и стоял некоторое время, боясь открыть глаза. Потом, медленно разомкнул веки. Велфы с изумлением смотрели на него, но странно, Тибальд не чувствовал ни музыки, ни запахов. И еще, образы велфов были подернуты какой-то рябью. Минуты сменялись минутами, и, наконец, чувства стали возвращаться к Тибальду. Сначала зрение, потом обоняние – целый букет удивленных и немного встревоженных запахов нахлынули на нового велфа. Наконец и слух вернулся к Тибальду, и, словно невидимый квартет зазвучал в нем. Одинокая скрипка (Тибальд понял, что это Леяль) тревожно плыла в потоке странной неземной мелодии.

– Кто я? – наконец спросил Тибальд.

– Ты? – неуверенно ответил Шеньято. – Мы не знаем. Я бы определил тебя, как первопроходца. Впрочем, погляди на свое отражение.

«Шеньято сильно отличается от остальных велфов» – подумал Тибальд, «Он не рождает запахов, его мелодия – очень резкая и совсем не напевная, а его речь совсем не похожа на сказочную речь его собратьев. Но что же это я рассуждаю? Давай-ка, я взгляну на себя!»

Он проскользил к озеру, которого, Тибальд мог поклясться, не было еще минуту назад, и посмотрел в его гладь. В прозрачной воде он увидел высокого человека лет тридцати пяти с бородой, окаймляющей лицо, и густыми бровями, нависшими над глазами. Голову украшал пушистый конус с полями – Тибальд раньше таких не видел, – похожий одновременно и на меховую шапку, и на сомбреро, и на колпак. В фигуре незнакомца, глядящего из воды, сквозило какое-то изящество, но не изнеженность: было видно, что он не раз встречал опасность лицом к лицу. Одето отражение было в странный синий халат звездочета, а ноги украшали старинные туфли. Из спины вырастали два крыла, чем-то похожие на крылья альбатроса.

Самыми странными в облике незнакомца были глаза. Большие глаза человека мечтательно глядели вперед, но какая-то сила сквозила в них. Временами они вспыхивали странными упрямыми огоньками так, что самому Тибальду было страшно глядеть на свое отражение, а временами огоньки гасли и тускнели, как будто, замирая от страха.

– Друзья, вы меня именно таким и видели?

– Нет, я тебе видел путешественником, – отозвался Шеньято.

– А я – ученым, похожим, на Шеньято, – добавил Товенар.

– А я – сказочным принцем, – прощебетала Фития.

– А ты, Леяль?

– А я, я видела бесстрашного героя, готового защищать добро и противостоять злу. Но твой облик был немного затуманен. Удивительно, но в тебе проступали и черты маленького испуганного ребенка.