Читать книгу: «Колье потерянной любви», страница 3

3 глава. Случайная встреча.

Я с трепетом в груди открываю браузер и устремляю взгляд на вкладку почты. Сердце начинает бешено стучать, словно точно знаю, что долгожданное письмо уже у меня. В сотый раз прокручиваю в голове все возможные варианты исхода, но не могу осмелиться открыть нужный сайт, словно все тело налилось свинцом и не может совершать ни малейшего движения. Но я, наконец, лишаю возможности моему быстро бьющемуся сердцу выпрыгнуть из груди, открыв почту. Сразу замечаю, что новых писем пять. Быстро прохожусь взглядом по всем в надежде на то, что моим мучениям пришел конец. Не дыша, я открываю письмо от Сюзанны Роберто, которое пришло буквально час назад. Волнуюсь – это ничего не сказать! Внутри будто все сжалось, отчего мое самочувствие вмиг падает и я перестаю мыслить здраво, как пьяная. Открыв письмо, начинаю бегать глазами по тексту, ища ответ на мучающий меня вопрос.

«…Вы приняты на должность младшего сотрудника в Британский музей…», «Вам необходимо предоставить оригиналы необходимых документов».

Больше ничего не читаю, потому что понимаю, насколько это сейчас неважно.

– Боже, да! – кричу я, закрывая лицо руками, чуть ли не плача. – Господи, спасибо!

В голове крутятся сотни мыслей; одна за другой проносятся у меня перед глазами. Я просто кричу от счастья и плачу оттого, что добилась своей цели. Доказала всем, кто в меня не верил, что я могу, и оправдала ожидания преданных мне людей. Доказала себе, что я все-таки могу. Внутри разливается до жути вдохновляющее тепло, называющееся – счастье. Сейчас я самый счастливый человек на свете.

– Я буду жить в Лондоне, работать в Британском музее, иметь хорошую квартиру и покупать все, что захочу!.. – шепчу я, вытирая горячие слезы. Эти мысли должны быть озвучены вслух, потому что в моей голове они не звучат столь потрясающе.

И я вспоминаю про Луизу – она первая должна узнать эту новость! Я с трясущимися руками беру мобильник и ищу в контактах «Луиза». Она, наверное, даже не подозревает, что я сейчас буду кричать ей в трубку.

– Меня взяли! – пищу я как ненормальная, услышав тихий голос Луизы.

– Боже! Боже мой! – громко шепчет та, словно не может закричать. – Как же это здорово! Я за тебя так рада, поздравляю! Джексон, Джулия теперь у нас англичанка, – говорит Луиза мужу, после чего я слышу одобрительный хохот и что-то вроде «поздравляю ее!». – Рони спит, поэтому я не могу кричать. Но знай, была бы я в самом центре города, заорала бы так сильно, что ты бы смогла услышать мой крик!

Я заливаюсь смехом, довольная посредственностью Луизы.

– Я узнала буквально минуту назад и до сих пор не могу поверить, – тараторю я, в конце громко выдохнув, словно этим действием избавилась от всех переживаний.

– Джулс, это твоя мечта! – поддерживающее восклицает подруга. – Теперь у тебя начнется новая жизнь. Разве это не здорово?

Я мысленно соглашаюсь, но неожиданно понимаю, что боюсь новой жизни. А вдруг все старое уйдет и не вернется? Если я не смогу сама начать эту жизнь? Я так привыкла к своей канители, что боюсь иметь новую, будто к ней не готова, хотя понимаю – это взрослая жизнь, с которой я должна уже свыкнуться. Хотя меня все равно не покидает мысль, что это все просто иллюзия, которая скоро прекратится.

– Конечно, это здорово, – соглашаюсь я, хотя не имею улыбки на лице. – Но я боюсь разочароваться, – признаюсь я, пытаясь убрать все прескверные мысли в моей голове.

– Джулс! – возмущается Луиза. – Ты слишком не уверена в себе! К тому же всем рано или поздно грозят кардинальные перемены, и не нужно этого бояться. Просто помни – все к лучшему! Даже что-то плохое.

Я киваю, пытаясь поверить в эту фразу, хотя понимаю, что скептически отношусь к подобному. Но новая жизнь – новые принципы, разве нет?

– Да-да, я помню, – с улыбкой на лице произношу я, вспоминая, как часто Луиза говорит подобные фразы, думая, что звучит убедительно и что все ее слушают. Хотя я и вправду всегда прислушиваюсь к ней, несмотря на абсурдность некоторых мыслей подруги. – Скоро пойду относить все необходимое. И мне хочется сделать это быстрей, чтобы убедиться, что меня не обманули.

– Или просто пошутили! – добавляет Луиза, сдерживая смех.

– Точно! – хохочу я. – Ну, в общем-то, уже почти полдень, поэтому мне нужно собираться, – устало произношу я.

– Ни пуха ни пера! – желает удачи подруга.

– К черту!

После звонок прерывается, и я плюхаюсь на пол звездочкой, смотря в потолок и думая о том, что со мной будет спустя несколько месяцев. Для меня это такое неизвестное будущее, словно для маленького ребенка его двадцать лет. Но, довольно отмечаю я, мне интересно идти по этому пути, так что я совсем не жалею, что выбрала для жизни Лондон и Британский музей. Зато теперь я буду заниматься тем, что мне реально интересно. И как же здорово осознавать, что теперь отец не будет докучать мне, словно я пятилетняя девочка.

Услышав звук больших капель, ударяющихся о металлическую крышу, я брезгливо корчусь и недовольно вздыхаю, понимая, что придется намокнуть. Хотя, неожиданно осознаю я, теперь мне можно не экономить, так как я буду получать стабильную высокую зарплату. Если стало немного прохладно, то теперь греют мысли о том, что каждый день меня будет подвозить такси и мне не придется нести уставшие ноги после тяжелой работы, – и что в скором времени я без зазрений экономной совести смогу купить тот десерт, на который уже нацелилась.

И с довольной улыбкой на лице, немного повизгивая от радости, иду переодеваться и строить грандиозные планы на жизнь.

***

Со стороны я, наверное, выгляжу нелепо, продвигаясь чуть ли не вприпрыжку и улыбаясь каждому незнакомцу, некоторые из которых улыбаются мне в ответ, хотя и смотрят как-то отстранено, словно их улыбка – банальная вежливость. Но разве меня это волнует? С этого дня совершенно ничего не может испортить мое настроение; только осознание того, что лучше уже быть не может.

Я с чемоданчиком в руке иду, огибая большие колонны, ко входу музея, пытаясь вспомнить маршрут до кабинета Сюзанны Роберто, потому что уверена, что теперь та милая девушка, Камелла вроде, не встретит меня, ведь сейчас она наверняка работает. Хотя я бы не отказалась от помощи этой девушки в старомодной юбке.

Сложив мокрый от дождя зонт, я вхожу в музей, немного прищурившись от ожидания. Глаза режет яркий свет. Перед моим взором открывается целый лабиринт, из которого, кажется, нет выхода: множество лестниц, залов и балкончиков. Тысяча указателей помогают сориентироваться, где и какой зал, как и множество сотрудников музея, готовые подсказать. Повсюду туда-сюда снуют люди, внимательно изучающие экспонаты и наслаждающиеся древней атмосферой музея. Я медленно прохожу мимо больших статуй и не решаю свернуть с пути, боясь совсем заблудиться, поэтому просто шагаю в одном направлении, иногда останавливаясь, чтобы рассмотреть заинтересовавший меня экспонат.

Вдруг я вижу Камеллу, пролетающую мимо и немного задевшую мое плечо.

– Ой, это ты! – радостно восклицает девушка, резко остановившись. – Тебя все-таки взяли?

Я неловко заправляю выбившийся локон за ухо, осматривая девушку, которая надела не ту серую юбку; наоборот, ее теперешняя черная юбка кажется мне слишком короткой.

– Да, представляешь! – улыбаясь, произношу я. – Вот, несу документы. Сюзанна Роберто у себя?

– Так мы будем коллегами! Это здорово! – игнорирует мой вопрос девушка, ткнув в меня локтем. – После найди меня, а я проведу тебе экскурсию, – кидает напоследок девушка и убегает куда-то вперед, где быстро растворяется среди толпы.

Я недовольно вздыхаю и, почесав затылок, бреду дальше в поисках кабинета, который должен быть уже рядом.

Иногда мои мысли прерывают радостные восклицания, отчего я даже дергаюсь, словно меня нарочито пугают. Но все равно не останавливаюсь, не поддаваясь влечению рассмотреть все экспонаты и обследовать музей, отчего не отказалась бы. Но я продолжаю идти и, наконец, натыкаюсь на нужную дверь, о которой думаю последние полчаса, – пока сидела в такси и миновала пешеходные переходы. Постучав дважды, я захожу в кабинет, где вижу всю ту же, яро что-то печатающую и сосредоточенно смотрящую куда-то Сюзанну Роберто, которая, увидев меня, сразу отвлекается от своей работы.

– Здравствуйте, я Джулия Фран…

– Да-да, я помню, – перебив, улыбается та. – Можете положить документы сюда. – Рекрутер хлопает пухлой рукой по единственному свободному месту на письменном столе, который завален кипами бумаг.

Я кладу бумаги на стол, тем самым лишив Сюзанну возможности спокойно допить свой кофе, потому что теперь нет места даже для ручки, и сажусь на кресло, ожидая слов женщины.

– Я поздравляю вас с получением должности, – начинает она.

– Спасибо, – улыбаясь как дурочка, произношу я.

– Да, – протягивает та, – и сейчас я выдам вам должностную инструкцию младшего сотрудника – ее вы должны выучить. Также ваши коллеги должны ввести вас в курс дела: провести экскурсию, показать рабочее место и все, что вам нужно знать – так у нас все устроено. И советую сделать это быстрей, Джулия, так как первый рабочий день начинается уже завтра.

– Завтра? – удивляюсь я.

– Понимаете, сейчас наш музей проживает не лучшие времена и отдел кадров не может набрать подходящих нам сотрудников. И как назло, они нам очень нужны, потому что в последнее время новых находок, которых требуется изучить, все больше… А с вашими знаниями и целеустремленностью, думаю, вы сможете помочь нашим работникам, – улыбается женщина, протянув мне документы в файле.

Я немного теряюсь и улыбаюсь, – наверное, это защитная реакция, – но придя в себя, беру документ и, пробегаясь глазами по тексту, кладу в свой чемоданчик.

– Как я уже сказала, наши сотрудники вам в помощь. Камелла Эйбрамсон уже должна подойти… К тому же вам на почту придет вся информация. На всякий случай.

Я киваю и не понимаю, должна ли сейчас уходить, или же эта женщина хочет дать мне что-то еще? По крайней мере, я начинаю волноваться, потому что чувствую себя важной, – а это чувство, к сожалению, посещает меня настолько редко, что я не могу поверить в его существование.

– Желаю вам удачи. До свидания, – потеребив свои огромные бусы, дает ответ на мой немой вопрос Сюзанна.

– Да, до свидания, – дрожащим голосом прощаюсь я и, слишком резко покинув кресло, направляюсь к двери, прокручивая в голове слова рекрутера.

Выйдя, я облокачиваюсь о стену, громко выдохнув, и пытаюсь нормализовать дыхание, закрыв глаза и слушая биение своего сердца. Прислоняюсь спиной к холодной стене и ударяюсь затылком несколько раз, пытаясь привести себя в чувства. Может, легкая боль сможет отвлечь меня от нежеланных эмоций? И к моему удивлению, спустя минуту я чувствую, как дыхание выравнивается, а сердце стучит не так бешено. Облегченно выдыхаю и направляюсь на поиски моих коллег, – как странно это слово звучит в мыслях. Сюзанна сказала, что Камелла должна меня ждать, но здесь никого нет, поэтому выбирать мне не приходится, – все-таки я не хочу потратить целый день на ожидание безответственного сотрудника вместо того, чтобы прогуляться по музею.

Я иду вдоль стеллажей, где представлены экспонаты. Они выложены в ряд и у каждого есть таблички, на которых написано его происхождение и особенности. Меня заставляет вдохновлено улыбаться мысль о том, что всем экземплярам в музее не менее нескольких сотен лет, а их количество превышает восемь миллионов! Это целый древний мир, а не какое-то развлечение для туристов. Подумать только, и я приму участие в изучении будущих экспонатов музея! От этой мысли по телу проходит приятная дрожь, и я чувствую внутри тепло, которое уже называю счастьем.

Поверхностно обследовав какую-то ничтожную часть музея самостоятельно, изучив многие даты на табличках и немного запомнив расположение залов, я начинаю искать Камеллу, которая должна мне помочь, как сказала Сюзанна. Все-таки самой себе экскурсию по незнакомому месту я провести не смогу, именно поэтому мечусь по залам, как пчела, не знающая, где искать пыльцу. Я не решаю попросить помощи у здешних работников, любезно указывающих дорогу посетителям, поэтому преодолеваю зал Древнего Рима в надежде увидеть ту милую блондинку. И к моему счастью, прямо в центре зала я вижу Камеллу, бурно обсуждающую что-то с пожилой дамой.

– Камелла! – восклицаю я, ускорив и до того быстрый шаг.

Девушка мгновенно отвлекается и обвораживает меня белоснежной улыбкой и длинными ресницами, обрамляющими ее голубые глаза.

– Джулия, ты пришла за документами? – спрашивает Камелла, прощаясь с женщиной с седыми волосами и малиновой шапочкой. Та хмуро смотрит на меня, но, натянув улыбку, уходит.

– За какими документами? – непонимающе спрашиваю я, сузив глаза.

– Сюзанна взвалила на меня роль… Так скажем, помочь тебе влиться в работу музея. Я выдам тебе все остальные бумаги, типа карт залов и их описаний, потом проведу экскурсию, – задумчиво тянет Камелла, поглядывая по сторонам. – Хотя ты, наверное, осмотрелась.

– Не особо, – усмехнувшись, произношу я. – Пока плохо получается запомнить это все… – Я развожу руками, пытаясь показать весь простор зала.

Камелла вновь улыбается и, махнув мне рукой, идет куда-то вперед.

– Я тоже вначале переживала, – начинает рассказывать она, – что не запомню весь музей. Но со временем придет, можешь не переживать. К тому же в самом начале от тебя не будут многого требовать как от младшего сотрудника. Несмотря на то что ты уже здесь работаешь, к тебе все еще присматриваются, помни, – уверенно произносит Камелла. – Для начала, Джулия, тебе нужно выучить расположение всех тематических отделов, их девять: древний Египет и Судан, Ближний Восток, гравюра и рисунок, доисторический период и Европа, еще Азия, Африка, и Северная и Южная Америка, также монеты и медали, сохранность и научные исследования, а последний – библиотека и архивы, – быстро проговаривает Камелла.

Я немного замедляю шаг, округлив глаза и немного раскрыв рот, от слишком большого потока информации. Камелла смотрит на меня и заливается хохотом:

– Не бойся, Джулия, вся нужная информация будет в документах, которые я уже приготовила. У тебя будет достаточно времени, чтобы выучить эту кашу, – успокаивает девушка, хотя я понимаю, что ее слова на данный момент просто звук в моей голове.

В один момент мной завладевает страх. Я в сотый раз начинаю сомневаться в собственных силах. Мне кажется, что я взваливаю на себя непосильную ношу. Даже осознавая, что не могу по-другому и что пути назад нет, я принимаю все происходящее за сон, который скоро закончится… Но я должна быть сильной, чтобы найти себя. И уже сделала это, поэтому не имею права сдаваться.

– Хотя большую часть ты все равно будешь проводить не в центре этой суматохи, – разрезает тишину в моей голове мягкий голос Камеллы. – Все-таки наше место в другом корпусе, где мы изучаем новые объекты, поступившие к нам.

– Ты, я смотрю, тут бываешь намного чаще, – замечаю я.

– Ну, просто у нас обстановка нудная и… такая рабочая, – брезгливо протягивает девушка. – Кстати, отдел Древней Греции и Рима есть на нулевом и первом уровнях, – между делом добавляет Камелла.

Я киваю, пытаясь впитать информацию, хотя прекрасно понимаю, что из-за эмоций не смогу запомнить ни слова Камеллы, – но я хотя бы постараюсь.

– Я сейчас проведу тебя до кабинетов сотрудников, где и выдам все документы. Также покажу тебе места, куда складывают только появившиеся, неизученные, то есть рассортированные, готовые на изучение, изученные и готовые на показ экспонаты, но все это практически в одном кабинете, так что не переживай. – Камеллу, видимо, забавляет мой ступор, раз она дает мне так много информации, хотя, уверена, прекрасно понимает, что я смогу запомнить лишь то, где находятся массивные двери на выходе.

Я иду, оглядываясь и удивляясь древностью нашего мира – столько всего существовало даже до появления человека. И как они смогли сохраниться до наших времен? Чудо – ничто иное. Лишь оно смогло сохранить структуру камня, на котором человек разумный впервые опробовал письмо.

Вдруг Камелла останавливается, из-за чего чуть ли не врезаюсь в девушку. Я недоуменно смотрю на нее, но понимаю, что ее взгляд устремлен куда-то вперед. Поднимаю глаза и поражаюсь случайностью, которая почему-то произошла именно со мной.

– О, а это Патрик Джонс, наш средний сотрудник, – восхвалено произносит Камелла, похлопав мужчину по плечу и обкатившись об него локтем так непосредственно, что тот даже не обратил на это внимание.

Мужчина непринужденно оглядывает меня, а потом заинтересованно останавливает взгляд на моем лице. Но я уверена, что моя гримаса выражает не меньше удивления. Я сразу узнаю голубизну глаз мужчины и его темную шевелюру, которая не так старательно уложена, чем в прошлый раз. Патрик улыбается, обнажая белые зубы, и скрещивает мускулистые руки на груди, не скрывая своего удивления.

– Тот Патрик, с которым так хорошо ладит Сюзанна? – наивно спрашиваю я, не отводя взгляда от, признаюсь честно, приятного на вид мужчины, которого совсем недавно чуть ли не сбила с ног. – Хм, забавно.

– А вы разве знакомы? – удивленно спрашивает Камелла, одаривая взглядом то меня, то Патрика, который совсем не обращает внимания на детский интерес девушки.

– Не совсем. Просто недавно мы столкнулись в магазине, – иронично объясняет Патрик, говоря о «столкнулись» в прямом смысле.

Лицо Камеллы сразу расцветает, будто она узнает о женитьбе друзей, которых лично познакомила. Она мне кажется слегка инфантильной, но это ей явно идет.

– Вот же совпадение! – восклицает Камелла, хлопая в ладоши.

– А вы?.. – произносит Патрик, с надеждой смотря на меня.

Я только открываю рот, чтобы представиться, как меня перебивает Камелла:

– Ой, это Джулия! Джулия Франческо, наша коллега.

Удивление накрыло Патрика второй волной. Естественно, он не ожидал такого поворота событий!

– Ну тогда принимайте мои поздравления, Джулия Франческо, – с обворожительной улыбкой произносит мужчина.

Я киваю и добавляю, даже совсем не подумав:

– Я бы хотела попросить без формальностей. Просто Джулс.

Я перевожу взгляд с Камеллы на Патрика, чувствуя резко появившийся страх того, что мои слова сейчас засмеют. Все-таки Патрик, как оказалось, выше меня с Камеллой по должности, поэтому может показаться неправильным то, что я хочу обращаться к нему – словно к другу! Из-за этого я, незаметно для себя, начинаю теребить край ткани синей юбки, но потом быстро одергиваю руку, поняв, что вокруг много людей.

– Как скажешь, Джулс, – не подавляя усмешки, произносит Патрик, наконец взглянув на Камеллу, которая с восхищением смотрит на происходящее.

Но ее лицо искажается в ужасе, и она вытаскивает из кармана своей серой блузки мобильник.

– Черт, уже двенадцать! – восклицает она, с ужасом смотря на экран телефона. – Патрик, пожалуйста, покажи ей тут все, мне нужно бежать!

– Что? – с недовольной гримасой растерянно спрашивает Патрик, разводя руками в возмущенном жесте. – Но…

Камелла умоляюще смотрит на мужчину, слегка теребя его за плечо, словно та уже готова бежать, и не дает Патрику сказать ни слова, как бросает на прощание «спасибо» и растворяется где-то в длинном коридоре. А мы с Патриком стоим в центре зала, непонимающе глядя друг на друга и подавляя еле заметную неловкость, которая возникла еще при встрече. Когда он медленно переводит взгляд на меня, поднимая густые брови, я больно закусываю губу.

– В принципе, я могу сама… – начинаю я, указывая рукой на вход в другой зал, но Патрик заставляет меня замолчать, протестующе подняв руку и сказав:

– Нет-нет, Джулия, я сейчас свободен, – пожимает плечами он.

– Но я, наверное, все равно тебя отвлекаю.

– Не волнуйся! Пойдем… – Он поворачивается спиной ко мне и, усмехнувшись, бросает напоследок: – Только, прошу, не сбей никого.

Я закатываю глаза, уверенная, что Патрик этого не видит, и иду вслед за ним.

Около получаса мужчина водит меня по залам музея, рассказывая о самом важном. К моему удивлению, его грубый голос так приятно слушать, что порой я замедляю ход и мечтательно смотрю по сторонам, отчего несколько раз чуть ли не врезаюсь в посетителей, что очень забавляет Патрика. Но несмотря на некоторые неприятные нюансы, мини-экскурсия от голубоглазого мужчины мне понравилась, потому что его монологи были не то чтобы интересны, они были профессиональны, что я очень оценила, ведь не хочу всю жизнь быть младшим сотрудником, а его речи я запомнила даже лучше, чем Камеллы. Может, он по профессии преподаватель, предположила я, но ответа на это знать не очень хотела, потому что не желала, чтобы Патрик подумал, будто мне интересна его жизнь, – эти слова могут показаться грубыми, но я, наверное, просто не хочу признавать того, что мужчина очень привлекателен. Хотя он сам порой задавал вопросы скорее личного характера, нежели профессионального. Но на них я отвечала не развернуто, а очень скудно, постоянно обращая свое внимание на древних статуй. Каждый раз вдохновлено вздыхала, на что Патрик улыбался; видимо, тот ценит такое отношение к работе. Интересно, а чем для него является музей?.. Я помотала головой, отбросив эти мысли, которые мне совсем не интересны!

Видимо, показав мне все красивые места, которые предназначаются для посетителей, Патрик повел меня в более безлюдный корпус, где снуют туда-сюда люди с бейджиками, а некоторые в белых халатах.

– А это наше рабочее место, Джулс, – поясняет Патрик, подойдя к письменному столу и начав перебирать какие-то бумаги.

Я оглянула огромный кабинет с белыми, скучными обоями и ослепляющей лампой наверху, из-за которой я зажмурила глаза. Пол такой же бледный, а пустоту комнаты заполняют книжные шкафы, хотя по помещению все равно разносится небольшое эхо. Кабинет какой-то безжизненный, словно совсем недавно обустроенный, но что-то мне подсказывает, что работники проводят здесь не очень много рабочего времени. Теперь я начинаю понимать слова Камеллы.

И в подтверждение моих слов Патрик произносит:

– Не обращай внимания на унылость этого место. – Он обворожительно улыбается, из-за чего я почему-то немного смущаюсь. – Мы, научные сотрудники, основное время проводим в лаборатории или хранилище, где изучаем экспонаты и помогаем им хоть как-то возродиться. Ну, найти их место происхождения и, по возможности, узнать их историю, – поясняет Патрик. – А вот и документы, – протягивает он, подойдя ко мне с папкой, на которой прикреплена бумажка «Джулия Франческо», и протянул ее. – Там все карты, описания и прочее.

Я благодарно улыбаюсь и, чуть не уронив бумаги, кладу их в свой портфель. Заметив, как довольно улыбается Патрик, я спрашиваю, непринужденно оглядывая кабинет, который на самом деле меня уже не интересует:

– Получается, один из этих столов будет моим?

Патрик кивает и подходит к пустому и одинокому столу, на котором, как мне показалось, даже есть небольшой слой пыли.

– Вот здесь, рядом с Камеллой, – произносит мужчина, показывая одной рукой на уже мое рабочее место и заваленный кипами бумаг письменный стол.

– А можно я сейчас загляну в хранилище? – спрашиваю я, мечтая о том, чтобы посмотреть на экспонаты, которых нет даже в музее.

– Конечно. Я тебя провожу.

– Спасибо.

После мы выходим из кабинета и Патрик легкой походкой, странно взглянув на меня, бредет куда-то дальше по коридору. Мои каблуки громко стучат, отчего кажется, будто очень тихо, хотя вокруг ходят люди, оживленно что-то обсуждая и катая маленькие тележки, на которых лежат предметы, укрытые белым полотном. Я то и дело пытаюсь заглянуть в открытые двери, но вспоминаю про Патрика, который из-за меня тратит свое свободное время, поэтому послушно шагаю за ним, пытаясь не отставать, хотя наша разница в росте не позволяет этого сделать, из-за чего мужчине приходится замедлять шаг. Но когда мы, наконец, приходим, я ускоряю шаг втрое, потому что перед моими глазами возникают сотни экспонатов, еще не выставленных на полки музея для всеобщего восхищения. Куча маленьких фигурок, древних камней и рукописей покоятся на полках и ждут своей очереди. Яркий свет позволяет рассмотреть их глубокие трещины, подтверждающие древность этих предметов. Все кажется таким хрупким, будто одно касание может погубить их, хотя мне все равно так хочется дотронуться до шершавых поверхностей, провести пальцем, но я не позволяю себе этого сделать, понимая, чем мой порыв может обернуться. Поэтому я просто иду вдоль полок, чувствуя трепет в груди. Но неожиданно для себя резко останавливаюсь и таращусь в одно место, будто вижу привидение. Былой трепет почему-то превращается в неприятную дрожь, словно я испытываю страх, хотя сердце бьется с былой скоростью.

– Кстати, здесь хранятся только появившиеся, неизученные и готовые на показ экспонаты. А готовые на изучение и уже изученные в другом помещении, – говорит Патрик, но его голос, постоянно прерываясь, эхом разносится у меня в ушах, словно неисправное радио.

– Какая красота, – шепчу я, не обращая внимания на громко говорящего мужчину, и приближаюсь к стенду, на котором аккуратно расположено колье.

Такое красивое и блестящее, заставляющее восхищенно ахать! Первым в глаза бросается большой розовый сапфир (карат тридцать, не меньше!) в виде сердца, которое обрамлено десятками маленьких бриллиантов. Помимо этого, колье украшено синими сапфирами цвета моря, они переливаются с крошечными белыми бриллиантами, которые похожи на первый снег в декабре. Некоторые камушки уже потерты и потеряли свой блеск, но даже несмотря на это, глаза ослепляет их красота. Будто сама природа сделала это колье и наделила его особой силой.

– Нравится? – подойдя ко мне, спрашивает Патрик.

Я, будто выйдя из транса, моргаю и резко киваю, словно душевно больная. Мой жест странно забавляет Патрика.

– Только вчера выловили это сокровище из Северного моря, – начинает рассказывать Патрик, но почему-то останавливается, наблюдая за моей реакцией. Когда я заинтересованно поднимаю брови, тот продолжает: – Позвонили какие-то рыбаки, сказали, что нашли это колье в своих сетях, которые были расставлены довольно далеко от берега. Видимо, принесло течением, объяснили они.

– Какие порядочные оказались, – ухмыльнулась я, рассматривая голубой сапфир, изуродованный глубокой царапиной, которая вблизи очень заметна. – Мне кажется, любой бы на их месте просто забрал себе да продал это колье.

– Но это незаконно!

– Разве кого-то это останавливает?

Патрик будто машинально пожимает плечами и отходит от меня, рассматривая что-то в другом месте. Я продолжаю стоять, желая запомнить угол каждого камня, будто от этого зависит моя жизнь.

– А неизвестно, в каком году оно попало в море? – в нездоровом любопытстве спрашиваю я, кивая на колье.

– Примерно с 1820 по 1870. Пока точнее установить не можем, потому что основные работы начнутся только завтра. К тому же, – громко добавляет Патрик, – вряд ли такую дорогую вещь просто выкинули бы за борт как ненужную. Возможно, где-то есть потонувшая шлюпка или же что-то побольше. Но во всяком случае, у этой безделушки наверняка интересная история.

Я согласно киваю и отхожу от стенда, когда краем глаза замечаю уходящего Патрика. Плетусь за ним, напоследок посмотрев на колье, которое здорово меня заинтересовало. Поверить не могу, что я буду работать с подобным!

– Патрик, – спрашиваю я, догнав мужчину, – а кто будем изучать это колье?

– Ну, как обычно, историки, лаборанты, подключится, наверное, местный геммолог… И я.

– Ты? – удивленно спрашиваю я.

Патрика, кажется, обидела моя реакция.

– Джулия, я почти что старший сотрудник, поэтому имею отношение ко многим здесь происходящим вещам, – с некой иронией произносит Патрик. – К тому же я уже сказал, что история, я уверен, у этого колье интересная.

– А я? – с надеждой спрашиваю я, обогнав Патрика. – А я тоже буду… изучать его?

Мужчина тепло улыбается, будто утешая.

– Прости, Джулс, но ты даже дня не проработала… А это колье слишком ценное, чтобы отдавать его новичкам.

Я хочу еще что-то сказать, но решаю замолчать, потому что и вправду прошу слишком многого. А Патрик, как я смею предположить, очень хороший человек, поэтому я не хочу ставить его в неловкое положение, уговаривая на авантюру, которая выйдет ему боком. Поэтому я решаю просто попросить его, если что-то выяснится об этом колье, рассказать мне. Но к сожалению, я делаю это у себя в голове, почему-то не желая просить об этом Патрика именно сейчас. Будто мне неловко это делать, пока я его совсем не знаю…

Так как Патрик мне рассказал абсолютно обо всем и показал какую-то часть музея, – полностью музей обойти нереально, так как он настолько необъятный, что потребуется более двух дней на его изучение, – мы идем к выходу из музея. Он провожает меня, вновь пошутив, чтобы я никого не сбила. Я не обращаю внимания на его колкости, опасаясь того, что он и дальше продолжит пускать едкие шуточки, которые меня совсем не забавляют. Поэтому я прерываю его вопросами наподобие: «Ты знал об этой истории?» или «Этот экспонат часто хотят украсть?»

Когда мы, наконец, доходим до огромных дверей, которые открываются новым посетителям, приходит время прощаться.

– До завтра, Патрик, – робко произношу я.

– Не заблудись, Джулс! – С чего он вообще взял, что я теряюсь?!

Я скрываю свое недовольство и дружелюбно улыбаюсь. Мне почему-то хочется еще раз заглянуть в гамму голубых глаз, от которых исходит какая-то прохлада синего моря. Они такие красивые и знакомые, будто я видела водоем с точно таким же темно-голубым отливом. Какая нелепость, подумала я и, медленно развернувшись, пошла ближе к дороге, попутно вызывая такси, ведь экономить мне уже не нужно.

Всю дорогу я, к своему удивлению, думала не о музее и долгожданной экскурсии, а о Патрике, который теперь в моих мыслях ассоциируется с началом карьеры в Британском музее – все-таки именно он познакомил меня с бытием музея, а не Камелла, убежавшая куда-то по делам. Хотя к девушке я испытываю странные чувства – вроде бы она очень даже милая и дружелюбная, но могу ли я конкретно судить о человеке, которого вижу во второй раз? И чтобы не разочароваться в будущем, я перестаю думать о ней как о подружке, с которой буду пить кофе в обед и сплетничать. Но, признаюсь честно, я очень хочу обзавестись в Лондоне не просто знакомыми, а настоящими друзьями, с которыми могу поговорить по душам. Все будет, успокаиваю себя я, просто нужно подождать! И чтобы отвлечься от этих мыслей, я смотрю в окно, огорченно вздыхая и замечая, что на небе ни одного просвета и что дождь льет еще сильней, чем утром. Эта картина навивает тоску на меня, но я пытаюсь найти где-то внутри свое одобрение или хотя бы намек на него, ведь привыкнуть к этой погоде уже пора, иначе я так и буду печально смотреть в окно, словно брошенная чихуахуа. Для еще большего эффекта я открываю окно, и в нос проникает мягкий свежий воздух города, от которого хочется закрыть глаза и уснуть. Звук радио, откуда доносится мужской хриплый голос, прерывают тяжелые капли, все-таки заставляющие меня закрыть глаза. Я чувствую их прохладу, которая одновременно освежает и расслабляет, словно приятная маска для лица. Решив, что ветер недостаточно сильно теребит мои волосы, я высовываю голову из окна, – со стороны это, наверное, выглядит нелепо. Но мне все равно, как я выгляжу, потому что именно сейчас, чувствуя холодные капли на лице и лондонский сильный ветер, начинаю понимать суть Лондона – особенности его климата и аромата, витающего в воздухе. Это расслабляет, но также и заставляет двигаться, словно после сильного энергетика. И, продолжаю думать я, это не унылая погода, а просто дождь, смывающий всю грязь и плохие эмоции, которые оставили люди, и приносящий с собой радость и силу – именно это я поняла всего за минуту. Видимо, только по-настоящему влюбленные в Лондон люди смогут понять и принять настоящий город. И, похоже, я именно из тех людей…