Трон Знания. Книга 2

– Если кто-то подойдёт – убей!

Взглянув на вошедшую в фургон Малику, хозяин отослал девушку и покосился на замершего у порога стража:

– Нравится смотреть?

Драго заложил руки за спину и развернул плечи:

– Нравится.

– Я могу начать? – спросила Малика.

– Попробуй, дорогуша.

– Я могу сесть к вам на колени?

– Начало не впечатляет, милочка.

– Вам понравится.

– Ну попробуй.

Малика села к хозяину лицом, провела пальцами по впалой щеке:

– Позвольте узнать ваше имя.

– Зачем тебе?

– Хочу запомнить имя настоящего мужчины.

Узкие губы растянулись в ухмылке.

– Зови меня Турз.

– Вас так назвали родители?

– Сомневаюсь, но другого имени я не знаю.

Скользнув ягодицами по шёлковому халату, Малика придвинулась к хозяину вплотную и взяла его лицо в ладони:

– Посмотрите на меня, Турз. У вас очень выразительный взгляд, Турз. Я впервые вижу человека с таким взглядом, Турз. – И прошептала на языке морун: – Я стираю с зеркала пыль.

Сначала ничего не происходило, хозяин сидел расслабленно и улыбался. Потом с тонких губ сползла улыбка. Дёрнулся один глаз, другой. Губы задрожали. По щеке покатилась слеза. Гримаса боли исказила лицо. Хозяин застонал, затрясся как в лихорадке. Малика этого не видела. Она парила в пустоте, в темноте и тишине. Она отражала.

Порыв ветра сорвал с шеста связку шаров. В небо взметнулся чей-то зонтик. Детская панамка зацепилась за флагшток и затрепетала, словно птичка в силке. Будто паруса хлопнули стенки шатров и поникли.

Выйдя на крыльцо, Малика протянула Драго кошелёк с жемчужиной:

– Не потеряй.

Он затолкал кошелёк в карман. Переступил с ноги на ногу:

– Ему было больно.

– Видеть себя насквозь – это очень больно.

– Я бы не хотел оказаться на его месте.

– Если боишься меня – уходи, – произнесла Малика и спустилась с крыльца.

Слух о том, что произошло возле аквариума, разлетелся по парку. Вокруг ориента и маркиза собралась внушительная толпа. Ориент лежал на земле. Резиновый костюм был снят до пояса. Красное худое тело вызывало у дам отвращение – они кривились, обмахивались веерами и закатывали глаза. Зато дети, сидя у отцов на шеях, с восхищением разглядывали человека-рыбу.

В передних рядах люди молчали, народ за их спинами волновался и гудел, как встревоженное непогодой море. Отовсюду доносились надорванные голоса зазывал, бой барабанов и звон тарелок. Бесполезно. Вниманием публики завладело редкостное зрелище.

Заслышав: «Идут! Идут!», люди расступились перед Маликой и Драго.

– Я не стал снимать костюм полностью, – сказал Безбур Малике. – Он там без нижнего белья. Прошу прощения за пикантные подробности.

Верзила бросил рукоятку молота на землю:

– Ну я пошёл?

– Хозяин велел тебе проводить нас до машины, – солгал Драго не моргнув глазом.

– До какой машины? – переспросил Безбур.

– До вашей. У человека атрофированы мышцы. Он не сможет не то что идти, он встать не сможет.

Драго взял одной рукой молот и направился к наковальне, проход к которой, несмотря на давку, освободился в мгновение ока. Без видимых усилий ударил молотом по чаше. Чугунный шарик взлетел по проволоке. Плюшевая игрушка вместе с металлической пластиной взмыла в небо.

Драго нёс ориента на руках, рядом шла ориентка, одетая в рубашку с жетоном на груди. За ними следовала Малика, обнимая собаку. Слушала клокочущее недовольством дыхание маркиза и смотрела в мускулистую, исчирканную шрамами спину стража. В какой мясорубке он побывал?

В стороне, словно стесняясь чуднóй компании, вышагивал верзила – то ли слуга хозяина парка, то ли охранник.

По тротуарам навстречу им двигалась поредевшая вереница горожан. Люди останавливались, провожали их взглядами и устремлялись вперёд, горя желанием окунуться в слухи и сплетни.

Верзила довёл компанию до автомобиля маркиза и исчез.

Малика потянулась к дверце. Безбур перехватил её руку:

– Отойдём в сторону. Надо поговорить.

– Мы отвезём их к ориентам, – сказала она, не двигаясь с места.

– Нет, Малика. Это моя машина, и я решаю, кто в неё сядет. Эти люди жили в ужасных условиях. Они больны и наверняка заразны.

Малика сделала шаг к маркизу, прижалась грудью к его груди:

– У вас очень выразительный взгляд, маркиз Безбур.

– Малика, не надо, – чуть слышно проговорил Драго.

– Я вижу, что вы не из тех, для кого мелкие личные интересы и глупые страхи важнее достоинства и сострадания, – продолжила она. – Я многое вижу в ваших глазах, маркиз Безбур. И горжусь, что рядом со мной находится один из самых достойнейших людей Порубежья.

Маркиз суетливо вытащил из кармана платочек и вытер пот над верхней губой:

– Драго, постели плед сзади.

~ 4 ~

Адэр положил на стол книгу в потемневшем кожаном переплёте. Мун не зря рассказывал полузабытую историю о столкновении ориентов с ракшадами. Не зря. Он словно предчувствовал, что правитель, зная о способностях древнего народа, обратится к ним с просьбой. Армии нет. Морская граница без охраны. Авось появится возможность выторговать себе фелюги или весь берег, а может, то и другое. Случай подвернулся, да только не срослось. Прежде чем принять важное решение, люди обычно обмениваются мнениями, спорят. А тут взяли непонятно что, ткнули пальцем, и нá тебе – ответ. Где логика? Они готовы заживо похоронить себя, своих жён и детей в море, и всё из-за так называемых «Откровений Странника». Это не Священное Писание, а скорее книжица для гадалок и доверчивых простаков. Хотя Йола на простака похож только внешне.

Глядя на обложку без названия, Адэр прижал сложенные ладони к губам. Откуда у него, человека, который не верит ни в Бога, ни дьявола, безотчётный страх перед книгой, будто это не книга вовсе?

– К вам советник Силар, – объявил Гюст и впустил в кабинет главного стража.

Адэр накрыл фолиант папкой для бумаг, велел секретарю уйти, чем заслужил укоризненный взгляд. И указал на стул.

Крикс без предисловий перешёл к делу:

– Демобилизация граждан Порубежья из армии Тезара займёт намного больше времени, чем я думал, мой правитель.

– Сколько?

– Поэтапно от трёх месяцев до года.

– Сколько?! – воскликнул Адэр.

Трой Дадье нанёс удар! Неожиданный, продуманный, болезненный.

– Вам предлагают рассмотреть увольнение военнообязанных в запас, – продолжил Крикс. – Увольнение проходит быстрее, чем демобилизация. Но в случае необходимости моих… ваших людей могут снова призвать на службу. Никто не знает, когда это произойдёт. Может, даже на следующий день.

– Исключено!

– Я с вами полностью согласен, мой правитель.

– Значит, первая волна через три месяца.

Крикс кивнул.

– Всё?

– Изменилось поведение пленника. Больше месяца он провалялся как тюфяк, а теперь решил вернуть себе форму: поднимает мебель, отжимается от пола, бегает по комнате. Вдобавок ко всему Иштар заговорил.

– Что он сказал?

– Требует женщину.

Адэр рассмеялся:

– Так и до гарема недалеко.

– Он требует Малику, – холодно произнёс Крикс и поднялся. – В мои обязанности входит не только наведение порядка в стране, но и сохранность жизни высокопоставленных особ. Малика Латаль является одной из них. Или я не прав?

– Прав.

– Я наказал охранителей, которые позволили Малике войти к ракшаду.

– Ты хотел сказать, стражей.

– В тот вечер в карауле стояли ваши охранители. Мои стражи не нарушают приказов.

– Как ты наказал моих людей?

– Пятнадцать суток ареста.

– Крикс! – повысил голос Адэр. – Охранители – подданные Тезара. Заметь, не твои стражи, а граждане другой страны.

– Пока они находятся в этом замке, они будут выполнять мои приказы.

– Ты слишком много на себя берёшь, Крикс.

– В таком случае прошу вас дать мне письменное распоряжение не препятствовать старшему советнику. И укажите, что ответственность за её жизнь вы возлагаете на себя.

Адэр сжал кулак:

– Хорошо, я поговорю с ней.

Получив разрешение уйти, Крикс открыл двери. Из приёмной донёсся знакомый голос.

Адэр грохнул кулаком по столу:

– Гюст! Почему мой конфидент до сих пор не у меня?

В кабинет вошёл Тауб Скорз – невзрачный человек, с которым можно ежедневно сталкиваться в коридоре, но так и не запомнить его лицо.

Поставив возле грязных ботинок потёртый портфель, Тауб со смущённым видом одёрнул не первой свежести пиджак:

– Прошу прощения за вид, мой правитель. Решил сразу к вам. Граф Бариз перевёл деньги за замок на ваш счёт.

– Банк уже сообщил мне.

– Есть покупатели на замок Грёз.

За долю секунды перед внутренним взором промелькнули аллеи, пруд, высокие башни и оплетённые диким виноградом стены. Только там, вдали от отцовского дворца, Адэр чувствовал себя дома. С замком Грёз связано много воспоминаний: любвеобильные ночи и тихие дни, долгожданное одиночество и шумные пирушки.

– Замок Грёз не продаётся. Что ещё?

– Бывалые люди поговаривают, что Тезар замер. А ещё говорят, что это не к добру.

Адэр сжал подлокотники кресла:

– Говори прямо.

Тауб открыл портфель и достал бумаги:

– Ювелирные конторы Тезара отказались от участия в аукционе.

– Что?!

Тауб протянул лист. Адэр пробежал глазами по строчкам. Между стиснутыми зубами с усилием пролезли слова:

– Не их уровень. – Скомкал документ в кулаке. – Не их уровень!

Тауб положил на стол ещё один лист:

– Это список тезарских дворян, которые изъявили желание посетить выставку.

Царапая подлокотники ногтями, Адэр смотрел в фиолетовое небо за окном. Это только начало расплаты за плебеев в зале Совета. На аукцион стекутся зеваки. Присутствовать при унижении сына Могана дорогого стоит.

– Восемь человек, – несмело добавил Тауб.

Адэр заскрипел зубами. Разве восемь человек в состоянии купить столько драгоценных камней, сколько может позволить себе одна ювелирная контора?

– Моя сестра?

– Её имени в списке нет.

– Всё? – спросил Адэр, надеясь, что Тауб покинет кабинет и даст ему возможность выплеснуть злость без свидетелей.

Конфидент посмотрел на последний лист:

– Мне велели испросить у вас разрешения на участие вашего рысака в скачках на кубок Маншера. Он двукратный чемпион, и организаторы надеются, что вы не нарушите добрые традиции.

– Когда скачки?

– Тут всё написано. – Тауб положил документ перед Адэром. – Если вы не возражаете, поставьте подпись на заявке.

Адэр сгрёб лист в ящик стола:

– Всё?

Тауб вновь прошёлся по натянутым нервам:

– Организаторы скачек выразили надежду на ваше присутствие на ипподроме Маншера. Теперь всё.

Отпустив Тауба, Адэр заметался по комнате. Чёрт бы побрал Малику с её выставкой! Уже сегодня, невзирая на поздний вечер, он ехал бы в Тезар. Лично проследил бы за подготовкой скакуна и его перевозкой в далёкий Маншер. К чёрту подготовку и перевозку! Окунуться в забытую жизнь, погрузиться с головой в увеселения и вседозволенность, напиться до беспамятства и очнуться в окружении высокородных красавиц – вот чего ему не хватает!

Адэр рухнул в кресло, убрал с Писания папку. Если в этом фолианте находятся подсказки по выходу из сложных ситуаций – достаточно открыть его наугад, взять словари, чтобы определить, на каком языке написан текст, и прочесть подсказку: ехать в Маншер или забыть о скачках.

Адэр раскрыл книгу. В лёгкие хлынул воздух из ущелья Испытаний, пропитанный запахом скал, ароматом трав и влагой ледяных водопадов. На развороте не было ни фразы, ни слова, ни точки! Адэр быстро перевёртывал страницы; запахи сменяли друг друга. Иногда текст шёл сплошной стеной, иногда был коротким, как торопливая записка. Встречались и чистые листы: с десяток на толстый том.

Захлопнув книгу, Адэр потёр лоб. Надо чётко сформулировать вопрос. Бросить всё к чёрту или остаться?

Раскрыл книгу. Пусто! И тот же запах влажных скал. Что он делает не так? Посмотрел вокруг себя, словно хотел убедиться, что никто за ним не подглядывает. Приложил ладонь к груди, опустил на обложку, взял «Откровения», как брал Йола. Открыл. Скользнул взглядом по чистым страницам и с лихорадочной поспешностью затолкал книгу в стол.

– Гюст! Малика приехала?

– Нет, мой правитель, – донеслось из приёмной.

Адэр до поздней ночи ходил по залам, стоял возле распахнутых окон, бродил по безлюдным коридорам. Стражи, вышколенные Криксом, следовали по пятам, но не выдавали своего присутствия неловким движением или звуком шагов.

Покружив по Мраморному залу, Адэр остановился перед одной из картин. Скалистый обрыв. В склоне углубление. Пещера? Берег неровной линией уходит в море. На морской глади искрится лунная дорога, упираясь в размытое пятно, похожее на отпечаток пальца. Вдруг показалось, что по воде пошла зыбь, всколыхнулось отражение звёзд, и вновь всё замерло. Игра уставшего разума… Пора спать.

Адэр поднялся на третий этаж, посмотрел в глубину коридора. Из-под двери покоев Малики выныривала узкая полоска света.

В просторной гостиной на три окна горел ночник под лимонным абажуром. На подоконнике ведро и тряпка. Из мебели один диван, с него вскочила заспанная служанка. Адэр велел ей уйти, толкнул дверь спальни и, помедлив, переступил порог.

Стоя перед зеркалом, Малика вытаскивала из волос шпильки. Видимо, только что приехала и не успела переодеться. Возле босых ног – пыльные лаковые туфли и открытый чемодан с ворохом одежды.

– Сейчас три часа ночи, – произнесла Малика и ногой опустила крышку чемодана.

– Я не смотрю на часы.

Адэр окинул взглядом комнату. Обстановка изысканная, но всё какое-то одинокое: одинокое кресло и одинокая прикроватная тумбочка, на широкой кровати одинокая подушка и одинокая плюшевая собака с тоскливой мордой и унылыми стеклянными глазами. В вытянутом как слеза зеркале отражение одинокой женщины в строгом дорожном платье без претензии на женственность.

На языке вертелся вопрос: «Устала?» Но вместо того чтобы спросить, Адэр сказал:

– Не хватает ковра.

– Я попросила его убрать.

– Приказала, Малика. Всем, кроме меня, ты приказываешь. Но ковёр убрали зря. Я же говорил, что за твои заслуги сделаю для тебя исключение.

– Завтра я объявлю о своей отставке.

– Откуда столько злости? – Адэр кивком указал на собаку. – Любовник не угодил?

Малика повернулась к нему лицом:

– Посмотрите на меня. Я такой же человек, как вы. Две руки, две ноги, голова. Но ваш трон даёт вам право унижать меня. Я очень боюсь, что не выдержу и…

– И?

– Вспылю.

Адэр разлёгся поперёк кровати:

– Иди сюда.

– Надеетесь, что я вспылю сейчас? Нет. Я слишком устала.

– Иди сюда, – повторил Адэр.

Малика шагнула вперёд и уставилась в тёмное окно.

– Зачем ты ходила к Иштару?

– Хотела поговорить.

– Не заставляй вытягивать из тебя каждое слово.

– Хотела узнать, за что ракшады ненавидят женщин. Разговора не получилось.

– Не ходи к нему больше.

– Хорошо.

– Ювелирные конторы Тезара отказались от участия в аукционе.

Малика театрально всплеснула руками:

– Горе-то какое! – Вошла в ванную и закрыла дверь.

Глядя на люстру из маншерского стекла, Адэр горько усмехнулся. Как же плебейка далека от политики! В Краеугольных Землях ни одно серьёзное мероприятие не проходит без участия Тезара. Если Тезар отклоняет приглашение – мероприятие загодя приобретает статус малозначимой и сомнительной затеи. Если кто-то и приедет в Порубежье, то ими окажутся ограниченные в средствах дельцы без имени.

– Вы ещё здесь? – спросила Малика, стоя на пороге ванной и вытирая полотенцем волосы.

– Как идёт подготовка к выставке?

– Маркиз Безбур договорился с театром. Открытие сезона перенесут на другой день.

– Не слышу радости в голосе.

Малика достала из тумбочки расчёску, села на край постели:

– Я хотела провести аукцион в другом месте.

– Где?

– На берегу удивительного залива…

Слушая тихий голос, Адэр смотрел на гребень. Острые зубья впивались в чёрную гриву и плавно скользили вниз. Грива… Самый лучший в мире скакун вышел на финишную прямую…

В лёгкие ворвался запах туманных гор и ледяных водопадов. Но он закрыл книгу и спрятал её в стол. Или не закрыл, и она где-то рядом? Адэр поднял веки. В золотистом воздухе плавали мерцающие пушинки. Это не пушинки – крошечные брызги света от удара лучей в люстру из маншерского стекла. Он провёл ночь в чужой спальне! Как ребёнок забылся сном под мелодичную историю, похожую на сказку.

Повернул голову набок. Малика. Спит. Лежит так же, как он, – поперёк кровати. Ладошка под щекой, на губах улыбка. Видит последний сон. За хрупким плечом собака – скатилась к хозяйке с подушки. А между ним и Маликой гребень – узкая граница между небом и землёй.

Адэр осторожно встал и, стараясь не шуметь, вышел из спальни.

***

Любимое место для утренних и вечерних посиделок впитывало запахи кофе, каш, омлетов и с жадностью ловило смех кухарок и прислуги. Здесь обсуждалось всё: как дворяне ходят, едят, какие носят пижамы и тапочки. Высмеивались привычки и недостатки – знатные люди их за собой не замечали, как не замечали слуг, ошибочно считая их предметами интерьера. Совсем недавно убелённая сединами челядь судачила только о ровне, но по приказу Адэра в замок набрали молодых девиц, длинноногих, грудастых, таким дай только повод – все косточки перемоют.

В стороне от разгорячённых чаем и сплетнями служанок, за двумя длинными столами завтракали отдельно друг от друга стражи и охранители. Сутки напролёт они занимались общим делом, однако общего языка так и не нашли. Охранители, выпускники спецшкол Тезара, презирали стражей, несмотря на то, что выскочки из бедноты когда-то служили в армии Великого и некоторые из них были офицерами. Охранители подчинялись Адэру, стражи – Криксу. Вчера вечером ситуация изменилась: у тех и других теперь один командир – Крикс Силар.

В шуме и гаме никто не обратил внимания на стук двери, пока не прозвучал звонкий голос:

– Я такое расскажу!

Все затихли и направили взгляды на смазливую служанку. Девушка встряхнула головой. Медные кудряшки подпрыгнули на полной груди.

– Догадайтесь, где был этой ночью правитель.

– Где? – спросил кто-то.

– Ни за что не догадаетесь!

– Да говори уже!

– Правитель провёл ночь у Малики!

– Не бреши! – сказала повариха, гремя половником по кастрюле.

– Клянусь!

– Как ты там оказалась?

– Окна в гостиной мыла, прилегла на чуток и уснула. Она заявилась среди ночи. В спальню шасть, а он тут как тут. Я ушла, само собой. А утром прихожу, думаю, дай-ка окно домою. Только за тряпку, он на цыпочках выходит. Рубашка мятая, лицо сияет, глаза горят.

– Да ну?

Служанка упёрла кулаки в бока:

– Баранки гну. Я глянула в щёлочку, а она на кровати. И хоть бы чем-то прикрылась, бесстыдница. А вы – моруна, девственница.

Пока бабы и девки смаковали новость, Драго поднялся из-за стола, взял нож для разделки мяса, положил на раскалённую плиту. Не стыдясь ни стражей, ни охранителей, женщины додумывали детали падения Малики и хохотали. Драго смотрел на них, не выказывая чувств, – так смотрят на моросящий дождь за окном. Потёр мочку уха, взял нож и – словно молния сверкнула – обхватил болтливую служанку сзади за шею. К её рту поднёс плашмя бледно-малиновое лезвие. Казалось, пробеги по стене жучок, будет слышен стук его лапок – так стало тихо.

– Если ещё раз… кто-то… хоть слово скажет о Малике, правителе, советниках или о других дворянах, – произнёс Драго спокойным тоном, – о том, что видел, слышал или о том, что думает… Потом не удивляйтесь, если останетесь без губ.

Толкнул девушку в спину. Она пролетела через кухню и вместе с дверью вывалилась в коридор. Глядя на охранителей, Драго сжал раскалённое лезвие в ладони. А через пять минут как ни в чём не бывало ел кашу и в мёртвой тишине сетовал на нестерпимую жару.

***

Где найти силы открыть глаза и увидеть, что его нет? А вдруг он стоит у окна и смотрит на сад? А вдруг он рядом? Лежит тихо, боится разбудить. Сердце сжалось. Если потрогать постель, там будет холодно. Как давно его нет? И был ли он?

Где найти силы жить дальше? Идти дальше – до края, за которым полёт. Вечный полёт и вечное одиночество…

– Моя госпожа, – прозвучал робкий голос.

Малика села. Упёрлась рукой в холодное покрывало.

У двери стояла миловидная русоволосая девушка:

– Простите, что разбудила вас, но через час заседание Совета.

Малика провела ладонью по спутанным волосам:

– Да… спасибо…

– Ваша служанка заболела. Можно я заменю её?

Миловидное лицо, тонкая талия, полная грудь и неиспорченный взгляд – пока Адэр не уведёт девушку к себе в спальню.

– Хорошо. Можешь идти.

Девушка не двинулась с места.

– Можешь идти, – повторила Малика чуть громче.

– Я помогу вам одеться. А ещё я умею укладывать волосы. Меня мама научила. Она живёт в Бездольном Узле, в посёлке «Рисковый». Перед праздниками к ней выстраивается очередь.

– Хорошо.

– Пока вы принимаете душ, я принесу вам завтрак.

– Спасибо, – озадаченно проговорила Малика.

Раньше служанку было не дозваться. А когда она приходила, то исполняла просьбы с таким видом, будто делала одолжение.

– Потом я разберу ваш чемодан.

– Не надо. Я сегодня уезжаю.

Через час Малика шла по коридору. На чёрном платье с глухим воротом и длинными рукавами переливалось золотое шитьё. Последний раз она оделась как знатная дама. Последний раз её голову украшает ободок, усыпанный осколками золотистого топаза, – подарок мастера Ахе. Последний раз она идёт в зал Совета.

Навстречу бежал Гюст:

– Советник Латаль, правитель срочно вызывает вас к себе.

Малика даже не прибавила шаг. Что бы ни произошло, её это уже не касается.

Сидя на уголке стола и покачивая ногой, Адэр указал Малике на стоящего посреди кабинета ориента:

– Сказал, что будет говорить только в твоём присутствии.

Ориент с недоверчивым видом вытянул шею:

– Вы Малика?

– Я.

– Вы внучка Муна?

– Да. А что случилось?

– Вы та Малика, которая вчера была в парке развлечений?

– Что-то с человеком-рыбой? – забеспокоилась она.

Ориент широко улыбнулся:

– Значит, вы Малика. Это хорошо. И с человеком-рыбой всё хорошо.

– Мне неловко. Я не спросила его имени. И не знаю, как зовут девушку. Они были напуганы. – Малика поймала на себе пристальный взгляд Адэра. – Я отведу вас к Муну.

– Я пришёл к правителю. – Ориент повернулся к Адэру. – Морской народ протягивает вам руку.

Препоручив посетителя стражу, Адэр приблизился к Малике:

– Выглядишь сногсшибательно.

Так и подмывало сказать, что он видит её последний раз. Но лихорадочные мысли удержали слова. Видимо, Адэр о чём-то просил ориентов. Они ответили фразой из «Откровений Странника»: «Для того чтобы вам протянули руку, надо протянуть руку первым». Это равносильно отказу. И вдруг они изменили решение… Не вдруг, а благодаря ей! Как ориенты расценят её отставку? Надо придумать вескую причину, чтобы не подставить Адэра под удар.

– Ничего не хочешь рассказать?

Малика вскинула голову:

– Зачем вы ездили к ориентам?

– Вот как! Вопросом на вопрос!

– И только так.

– Я ездил к морю и случайно забрёл в их лагерь.

– Мы не научились доверять друг другу. Это наша главная ошибка.

Адэр провёл пальцами по её щеке:

– Так может, пройдём в мою спальню и начнём учиться?

Из приёмной донёсся голос Гюста:

– Советники в сборе.

– Они подождут, – сказал Адэр. – Идём?

– Я не могу ждать, – произнесла Малика, выделив интонацией первое слово, и вышла из кабинета.

Звук решительных шагов разлетался по коридору, бился в стены, в высокий потолок и возвращался гулким эхом.

– Куда торопишься? – прозвучал за спиной голос Адэра.

– Я подаю в отставку, – ответила Малика.

– Только попробуй!

– Я свободный человек.

– Ты принадлежишь мне.

– Вам это кажется.

Гюст открыл двери, но не успел объявить. Малика и Адэр так и вошли в зал Совета – друг за другом. Мужи поднялись со стульев и склонили головы. Адэр и Малика обошли стол. Он опустился в кресло. Она продолжала стоять. Советники, не решаясь сесть, с озадаченным видом переглянулись.

– Малика, сядь, – прошептал Адэр.

– Господа! – Её дрожащий голос выдал волнение.

– Сядь! – сквозь зубы процедил Адэр.

– Я вынуждена сообщить вам…

– Я не давал тебе слова!

– …о своём решении.

Адэр вскочил:

– Старший советник! Идите за мной!

В том же темпе, раздирая тишину гулким эхом шагов, Малика и Адэр прошествовали по коридору, только сейчас Малика смотрела Адэру в спину.

Он пересёк приёмную, ногой открыл дверь кабинета и, переступив порог, прошипел Малике в лицо:

– Ты что себе позволяешь?

– Я не хочу на вас работать.

– Ты принесла мне клятву.

– Я принесла клятву правителю, а он куда-то исчез.

– Прикуси язык!

Малика взялась за дверную ручку.

Адэр схватил её за плечо и рывком развернул к себе:

– Не смей поворачиваться ко мне спиной!

Малика вытянулась как струна:

– Уберите руку.

Он выпустил её плечо. Сделал шаг назад:

– Я приму твою отставку, когда вернусь из Тезара.

– Вы уезжаете?

– Уезжаю.

– Надолго?

– На пару месяцев. В Маншере состоятся скачки. В них участвует мой скакун.

– Вы это сейчас придумали?

Адэр подошёл к столу, выдвинул ящик и бросил в Малику скомканный лист.

Она подняла бумажку с пола, пробежала глазами по строчкам:

– А как же выставка-аукцион?

– Я передаю тебе свои полномочия, – произнёс Адэр и развалился в кресле. – Сейчас Гюст подготовит приказ. Только прошу об одном: если на выставку никто не приедет, не объявляй Тезару войну. А теперь иди и успокой Совет.

Она скомкала лист, бросила себе под ноги и, выйдя, хлопнула дверью.

Косясь на Малику, советники перешёптывались, а она смотрела перед собой и крутила в руках ручку.

– Советник Латаль, – сказал Вилар, – прошу перенести заседание на завтра.

Она вздохнула:

– Ювелирные конторы Тезара отказались от участия в аукционе.

– Все? – спросил Мави Безбур.

– Да. Все.

– Ну-у-у… – протянул Мави с растерянным видом. – Кроме них есть другие участники. Конторы Маншера, Партикурама…

– Это начало, советник Безбур, – глухо проговорил Орэс Лаел. – Мания величия Тезара очень заразна.

– Правитель срочно уезжает в Градмир, – сообщила Малика.

– Тогда не стоит волноваться, – отозвался Юстин Ассиз. – Правитель проведёт переговоры…

– Правитель не унизится до просьб, советник Ассиз, – перебила Малика. – Он будет вести себя так, будто не мы надеялись на помощь, а они упустили возможность оказать нам услугу. – Помолчала, глядя на своё отражение на лакированной поверхности стола. – Вчера я была в парке развлечений и поняла одну вещь: всё, что отличается от реальной жизни, вызывает у людей неудержимый интерес. Перед тем как поделиться с вами своей идеей, хочу сказать… Я простая девушка. Мне очень трудно судить вас, а вам очень трудно не судить меня. Я прошу хотя бы на время забыть, кто я. Потому что весь ваш опыт, все ваши заслуги в прошлом – в будущем не будут значить ничего, если выиграют те, для кого мы пешки. Они наденут лучшие фраки, закажут музыку, выпьют вина и забудут нас. Но если выиграем мы – с пустой казной и без подачек, – к нам перестанут относиться как к пешкам.

~ 5 ~

Природа замерла. Камни и песок накалились под солнцем и обдавали жаром. На горизонте в знойном мареве виднелись расплывчатые очертания пологих холмов. Не было слышно ни щебета птиц, ни писка мошкары. Над мёртвой степью летело одинокое урчание мотора.

Покачиваясь на заднем сиденье, Адэр уныло смотрел в окно. Куда он едет? Моган вряд ли встретится с правителем, который усадил плебеев за стол Совета и тем самым грубо нарушил главный закон Краеугольных Земель. Трой Дадье превратится в дознавателя, психолога и наставника. Среди придворных поползёт слушок: престолонаследник приехал упрашивать ювелирные конторы принять участие в выставке-аукционе. На ипподроме в Маншере не скрыться от въедливых взглядов и каверзных вопросов. Для всех он стал изгоем, отправленным отцом в место скопления бедняков, воров и беглых искупленцев.

Оттянув рубашку от груди, Адэр покосился на дремлющего секретаря: бледное лицо покрыто бисеринками пота, при каждом вдохе кадык судорожно дёргается. Казалось, что Гюст вот-вот подавится сухим воздухом и зайдётся безудержным кашлем. Адэр перевёл взгляд на русоволосого человека, сидящего рядом с шофёром. Вместо эскорта охраны (надо быть дураком, чтобы привезти к Трою Дадье его же доносчиков) пришлось взять с собой незнакомого стража, за которого Крикс ручался головой.

– Карту!

Страж порылся в ящике для перчаток, получившем среди водителей название «бардачок», и протянул Адэру чертёж.

Гюст открыл глаза, облизнул пересохшие губы:

– Сбились с дороги?

– Не дыши, и так жарко, – проговорил Адэр, раскладывая карту на коленях.

Гюст забился в уголок и отвернулся к окну.

– Колею накатывали годами, – подал голос шофёр. – Тут захочешь, не заблудишься.

– Как тебя зовут? – спросил Адэр.

– Файк, мой правитель, – ответил шофёр удивлённо. Для удивления была причина: престолонаследник впервые проявил интерес к водителю, который бессменно служит ему уже двадцать лет.

– Не тебя. Страж!

Тот скрутился пружиной, выгнул шею, чтобы Адэр мог его видеть.

– Мебо, мой правитель.

Диковинные в Порубежье имена: Мун, Йола, теперь Мебо. Ориент? Не похоже. Ориенты смуглые, приземистые, а этот светлокожий, рослый. У ориентов глаза цвета морской волны, а у этого – сочно-зелёные, как весенняя трава.

– Местный?

Мебо кивнул:

– Я родился в Порубежье.

Адэр провёл пальцем по карте:

– Эта река на самом деле есть?

Мебо приподнялся над креслом, посмотрел на чертёж:

– Есть.

– Глубокая?

– Была по макушку. С таким пеклом, наверное, уже по пояс.

– Лучше никуда не сворачивать, – откликнулся Файк. – До границы шесть часов пути. От границы до Градмира – пять. Дай бог к полуночи приехать.

Адэр вернул карту Мебо:

– Едем к реке.

Страж покрутил чертёж так и этак. Пригнув голову, посмотрел на солнце:

– До реки двенадцать миль.

– Непонятен приказ?

– Всё понятно, мой правитель. – Мебо покосился на Файка. – Берите левее.

Свернув с колеи, машина покатила между засохшими кустами. Над горизонтом блеснула вилка молнии. Оживший ветер швырнул в салон горсть песка.

– Гроза в раскалённой степи – хуже не придумаешь, – тихо проговорил Мебо, торопливо закрывая окно. – К нам движется.

Над пустошью заклубилась пыль, небо затянулось пепельной вуалью. Автомобиль раскачивался, словно лодка в бурливом море. В стёкла бились мелкие как стеклярус камешки, пучки пожухлой травы, сухие ветки.

Со словами «Ох ты ж!» Файк резко затормозил. Гюст уткнулся лбом в спинку переднего кресла.

– Чуть не въехал, – пробормотал Файк и сдал назад.

Вдруг ветер утих, седая пелена припала к земле.

– Что это? – спросил Адэр, рассматривая чёрный бугор перед автомобилем.

Мебо придвинулся к лобовому стеклу:

– Собака из долины Печали.

– Впервые вижу такую большую собаку.

– Мы называем их собаками, но это звери. Моранды.

– Никогда о них не слышал.

Файк объехал «бугор» и повёл машину дальше.

– Стой! – приказал Адэр. – Долина Печали где-то рядом?

– Далеко, – ответил Мебо. – Моранды уходят из долины умирать в другое место. Идут, пока есть силы.

– Она мёртвая?

– Наверное.

– Проверь, – велел Адэр и высунулся из окна.

Мебо выбрался из машины и направился к зверю. В двух шагах от него замер: