Хроники любви провинциальной. Том 2. Лики старых фотографий, или Ангельская любовь

Посвящается великим учёным и создателям, строителям и рабочим первого города атомной промышленности и атомной энергетики в СССР, городу, в котором была создана начинка атомной бомбы РДС-1, навсегда похоронившей мечту англосаксов разрушить и уничтожить Советский Союз. Городу Челябинск-40, его жителям и специалистам, всем людям, которые заслонили собой нас от атомной аварии 1957 года, посвящается.

Пролог

Существует множество книг о самых разных событиях, интересных судьбах, свершившихся в жизни чудесах, подвигах и предательствах. Только послевкусие от прочитанного со временем приобретает один вкус и смысл. Один. Но времени для понимания этого требуется разное в зависимости от жизненного опыта человека, от пережитого и прочувствованного.

Все книги об одном – о любви. Земной шар вертится вокруг любви человеческой. И эта книга тоже о ней. Но давно известно, что, даже слушая или читая одни и те же слова и фразы, каждый читатель воспринимает каждый звук, или даже букву, по своему, налагая их на свой личный опыт. Поэтому, если быть точным, ни один человек не в состоянии понять другого до конца. Совершенно понять. Даже самого близкого и любимого. Мать не до конца понимает своё дитя, а он – свою мать. Всегда остаются непонятые закоулки, логические ударения и, в конце концов, смысл, заложенный одним человеком в какую-то фразу, изменяется другим человеком иногда до неузнаваемости. Именно так, благодаря субъективному «недопониманию», или же сугубо сознательно, и меняется изложенный кем-то исторический смысл событий, их причины, их следствия. Но и смысл-то тоже меняется, и неизменно из-за чьей-то любви. Обязательно из-за любви. «Ищите женщину!» – известный посыл французов, искушённых в изложении перипетий человеческих страстей.

И только сама любовь человеческая, как острая вершина, прорывается через все недоразумения, недомолвки, искажения, через всё – и непреодолимая и животворящая устремляется ввысь, взывая к лучшим чувствам человека. Она одна остаётся, неизменная и сияющая, сокрушающая всё своей мощной силой притяжения и вечной юностью чувств.

Это основное чувство, владеющее человеком, – главный стимул его поступков. Всех поступков: от самых высоких вершин духа до самых низких, грязных и позорных.

Бог – есть любовь. Бог – это всё, что нас окружает.

И что ты сам, в котором обязательно есть Его частица, творишь с собой, со своей частицей Бога, того ты и достоин.

Меня окружает моя семья. Мой дом. Мой сад. Мой город. Мой лес. Мои озёра. Моя страна – Родина моя. Это – мой Бог. И всё, что есть в ней хорошего – сохранили и сделали люди. И всё, что есть в ней гадкого и позорного – натворили и творят люди.

И я.

Нет, в принципе, я – человек хороший, не жгу лесов, не выбрасываю объедки с балкона, даже не курю и не пью. Но иногда. … Да нет, вру я. Но часто я – просто молчу, не хочу связываться с теми, кто выбрасывает помои, мусор прямо из окна на газон. Прохожу мимо, когда орут на ребёнка. Стараюсь забыть спящего у цыганской или таджикской «мадонны» опоенного опием малыша. Стыдливо бросаю сосиску брошенному котенку. Брошенному ЛЮДЬМИ котенку, но себе его не забираю, и не устраиваю его в приют, ибо уже живёт у нас в семьях четыре таких. У нас всегда такие потеряшки жили, и мне некогда проявить любовь ещё к одному несчастному существу. Нет времени.

У нас сегодня ни на что не хватает времени. А ведь: «…есть только миг – за него и держись…»

Во время войны оставалось огромное количество оставшихся без дома животных. Некоторым везло, проходившие мимо наши солдаты забирали их с собой, кормили, «усыновляли» котами или «псами полка», взвода, роты, Находили для них минуту ласки, кормили своим пайком, сохраняли им жизнь. Они сохраняли не просто жизнь щенку или котенку, не говорю уже о детях, легендарных «сынах полка». Эти солдаты, обожженные ненавистью, яростью убийства врагов, потерей друга, который тебе в окопе последний табачок в газетку для «козьей ножки» ссыпал, задыхаясь неизбывным горем от потерь близких, жен, детей, матерей и отцов, от сожженных дотла, с таким трудом и любовью построенных для самых своих любимых, домов, – живые солдаты в этом котенке, ребёнке, щенке Родину свою сохраняли. Бога в своей душе оберегали. Для дальнейшей жизни оберегали. Для нас с вами. Для меня.

Они уже далеко от нас.

Я стою на коленях перед их памятью. И плАчу. Плачу о Победителях, сражавшихся на войне и со звериным упорством работавших в тылу. Сколько любви, тепла и нежности они не дополучили? Сколько часов недоспали, сколько лет недолюбили? Они рядами уходили из жизни: в сорок первом проклятом, в сорок втором замороженном, в сорок третьем решающем, в сорок четвертом победном и в сорок пятом, особенно обидном… Ведь до Победы уже рукой дотронулись.

А шестого и девятого августа сорок пятого года на Хиросиму и Нагасаки были сброшены две бомбы с шутливыми и миленькими названиями: «Малыш» и «Толстяк».

Не для добивания Квантунской армии сбросили их. Для русских были сброшены эти «шутливые ребята». Просто тогда, в сорок пятом, весь МИР, спасенный русскими от фашизма, встал бы на дыбы, если бы англосаксы осмелились сбросить бомбы туда, куда политически метились. Не случайно взрыв первых в истории современного человечества атомных бомб был произведён в дни проведения Потсдамской конференции, на которой главы стран-победительниц договаривались о послевоенном переустройстве мира.

Да, конечно, англосаксам тогда можно было за содеянное зверство прикрыться реваншем за Пирл Харбор. Да, конечно, Япония – союзник Гитлера, да, конечно, опыты японских учёных-изуверов, вздымающие ужасом волосы на голове, над захваченными в плен «брёвнами» – так назывались у них люди, предназначенные для опытов по быстрому высушиванию в камере, например, куда японцы однажды поместили мать и дочку, и мать пела своей дочурке высыхающим горлом колыбельную, пока та ещё была жива. Для опытов по определения порога жизни при обескровливании, по определения болевого порога смерти и прочих «научных опытов».

Всё так.

Только БОМБА начала создаваться ЗАДОЛГО до всех этих «объясняющих» причин. Уже в тридцать девятом году все научные разработки на «атомные» темы в Америке были засекречены. А начались они и до этого, ох! как задолго! Все научные силы Америки были нацелены на этот проект.

А в сорок третьем стало очевидным поражение Фашистской Германии.

– Ну и что ж?! Прекрасно! – распухшая от жирных военных заказов промышленная Америка, выплывшая из своего кризиса и депрессии тридцатых годов за счёт исполнения военных заказов для всех сторон, воюющих между собой (бизнес – есть бизнес, и ничего личного, как говорится), удовлетворённо потирала руки, как плотоядно потирает свои лапки удовлетворённая навозная муха. Просто очевидно вырисовался следующий соперник англосаксов за владение Миром. И уже к этому времени интеллигентный с виду и тяжело больной Рузвельт, страна которого потеряла в той войне лишь около 400 000 человек, и боровообразный, хлещущий с утра коньяк, английский аристократ-интеллектуал Черчилль, страна которого имела разрушительные последствия немецких бомбардировок лишь в юго-восточной части Англии, имели на своих столах несколько планов расчленения России на тучные жирные колонии для властителей Мира.

«Народ этой огромной страны, – наверное предполагали они, – измотанный войной, внутренним перенапряжением всех сил: мужиковских, женских, детских, стариковских, – уже не сможет выдержать ещё одну и решающую битву». – и рузвельтам и черчиллям, с их разжиревшей на военных заказах экономикой, это казалось ясным, как Божий день.

«Пусть позабавляются, повосстанавливают свой Сталинград. Тем великолепнее будет фейерверк! Небывалый на этой планете!!» – потирали свои навозные, пропитанные японской кровью Хиросимы и Нагасаки, ручонки организаторы всемирной бойни, а потом – наши невольные бывшие союзники. Очень им хотелось подербанить Европу!

И останутся, на этой Земле, – по их мнению, конечно, – наконец, только те, кто «достоин». А это всего нескольких сотен тысяч власть предержащих. И те, кто будет жизненно необходим для обслуги «истинных хозяев жизни»: обеспечения их высококачественными продуктами питания; лечения самыми высокими медицинскими технологиями. А ещё останутся и те, кто будет назначен к сдерживанию нескольких миллионов недовольных и рабочих, если такое недовольство возникнет.

Но навряд ли. Генетической селекцией и психологической обработкой можно кого угодно создать. Бессловесных, самовоспроизводящихся рабов – тоже можно. И все будут абсолютно счастливы. Одни от того, что имеют всё, что только можно желать, а другие тоже счастливы, потому, что сами не умеют ничего желать. Зомбирующие всех наркота, водка, секс, еда и обслуживающий кого-то там, в недосягаемых для смертных облаках, труд – будут в изобилии.

Только эти «мечтатели» тогда ещё не знали о «Вселенной 25» – логическом тупике зажравшейся ветви млекопитающих.

И именно на это направлены и сегодня огромные запасы золота, собранного со всего мира в закромах нескольких тщедушных семейств, поклонников каббалы, которые возомнили себя властителями мира, а на самом деле – всего лишь металла золота, которое, благодаря своей химической устойчивости к коррозии, признано за наивысший эквивалент ценности на этой грешной Земле. Правда не всеми.

Но клюют, ведь, на золотишко, и на зелёный бумажный эквивалент его, сильные умы, физики, литераторы, журналисты и режиссёры, искусные биологи и химики, врачи и политики!! Клюют! Политики – это-то самые главные интересанты человеконенавистнической теории уменьшения «поголовья людей» – прежде всех клюют и служат мамоне! Для чего? Зачем? Многие даже и не понимают, что их покупают за фантики бумажные на самом деле, и что фантики эти – дело временное.

Всего интереснее вопрос, а за что, собственно, продаются-то эти люди, презрев Богом данные понятия чести, человеколюбия, достоинства?

Просто обеспечить себе большую безопасность? От кого?

Обеспечить детей? Чем?

Просто нажраться и напиться на всю оставшуюся жизнь? Это невозможно никогда.

Натрахаться досмерти? Так всё равно старость всё приколотит к вонючему креслу, если ни ты, ни тебя, никто не любит просто так. Задаром.

Напробоваться всяческих извращений и в старости смаковать это в своих мерзких воспоминаниях? А Бог? Надеются выслужиться, остаться в числе выживших, гарантированных от уничтожения людей, для которого они и создают продукты своего труда? Зря надеются.

На этой планете уже всякое бывало, как показывают раскопки. Бог – Он не ерошка, и всякому, кто покушается на Его Творение, воздаст! Сторицей!

Может быть так и было бы. Англосаксы, прибрежная халявная цивилизация, всегда жили за счёт рабов, воровства и грабежей на морях и в колониях. Иногда они через несколько десятков лет, признавались в допущенном геноциде, американских индейцев, например. Но в некоторых убийствах и устроенном в пользу Британской армии, например, многомиллионном голодоморе в Бенгалии, – Великобритания признаваться не хочет. Это же так давно было, и где доказательства? Где потерпевшие с их обращениями в суд? Британия вообще держит пальму первенства в самых античеловеческих экспериментах. Опиумная война против Китая, например? Чем не образчик стандартного подхода к людям и народам? А отношение к близким к ним географически ирландцам, которых первыми стали заковывать и увозить в «Америки»? Первыми рабами на плантациях были белые соседи наглосаксов – ирландцы. Первые концлагеря были организованы не в Германии, а в Англии.

Думаете что-то вдруг у них изменилось? После разгромы фашизма?

Да ладно!

Таких чудес не бывает, ребята! Так точно и было бы, если бы они победили в конце концов.

Было бы! Если бы только не было у нашей Родины верных и самоотверженных сынов и дочерей, а потом и друзей в том же Лос Аламосе, отчётливо понимавших, кто и какими краплеными картами играет в Мировой Покер.

А если бы те, кто охранял наши секреты и главные силы страны, раздолбаями и недоумками были, нас с вами тоже бы уже не было бы. И детей наших не было бы.

Но наши предки никогда не были наивными и тупыми.

Добрыми? Да, были очень добрыми, частица Бога в человеке об этом же вопиет: «Будь добрым к ближнему своему»?

Идея получения неисчерпаемого источника атомной энергии для человечества терзало умы учёных очень давно. А попутно решалась и задача «обуздания» неуправляемого атома.

Невдомёк было «их» разведке, какой институт с тридцать шестого года под Москвой работает в неказистом административном лабораторном корпусе, какие задачи там решает ещё молодой физик И.В.Курчатов со своими соратниками, с ясно осознаваемым чувством абсолютного самопожертвования, наслышавшись и убедившись в проводимых опытах учёных Америки, подпитываемых деньгами Манхэттенских воротил с их неуёмными аппетитами и мечтами о мировом господстве.

Никто из учёных и исследователей, изучающих процесс получения энергии атома, доподлинно не знал тогда смертельной угрозы делящегося атома, убившего первой своего первооткрывателя – Марию Кюри. На бегу учились всему. Но от атома не убежишь. Некоторые в рабочем запале так и умирали на бегу, получив смертельную дозу облучения. Падали. А на их место вставали другие. Такие же упёртые и убеждённые. Бесстрашные и, конечно, очень любящие жизнь и понимающие, что такое – жизнь, эта уникальная и неповторимая для каждого человека ценность. Иначе бы они свои маленькие и хрупкие жизни за жизнь своих любимых и всего человечества бы не отдавали.

Если бы действительное положение дел в нашей науке англосаксам стало известно, если бы они узнали про институт, вернее тогда ещё только опытную лабораторию, на нас ещё в сорок четвертом бы сбросили «Малыша», или его толстого братишку. Прямо на институт, который сейчас носит имя Курчатова И.В. Если бы долетели, конечно, со своей бомбой до цели. А самолёты у них были тогда, кстати, гора-а-аздо лучше наших.

Но НЕ узнали. И НЕ долетели. Наш народ умеет охранять своё самое важное.

И встал на далёком от столицы седом Урале Первый Атомный Город. Потом, почти одновременно с ним, было ещё много подобных Городов построено для развертывания начатого дела обороны страны атомным щитом – Городов Героев.

Но этот был Первым Городом, самым важным, определяющим. Городом Добровольных Смертников. Кладбище сразу было заложено, недалеко от бани и вытрезвителя, и это при том, что сначала планировалась вахтовая смена работающих, постоянная ротация людей, чтобы жертв меньше было от смертельных доз радиации, поскольку конкретно этот вопрос был не изучен совершенно.

Много книг написано об этом Городе, об его улицах, названных в честь его Героев и Первопроходцев, о площадях и парках. Написано с искренней любовью и восхищением его жителями. Его строили не только для работы, но и для достойной полноценной жизни, с организацией всех доступных тогда возможностей восстановления утраченного здоровья и нормального полноценного отдыха. И хотя остальная страна ещё задыхалась в жестких путах нехваток продовольствия, «мануфактуры», как тогда называли товары ширпотреба, жителям этого Первого Города всё доставляли в достаточном количестве и лучшего сорта из доступного и возможного. Страна компенсировала им и их семьям, что могла, взамен здоровья и даже их жизней. И они, жители Города, чувствовали себя особенными, призванными, избранными нести именно эту жизненную долю, защищая свою любимую Родину. А с иными мыслями и настроениями людям Города просто было бы не вынести той физической, психической и моральной нагрузки, что выпала на их долю.

Создав первый, Главный Атомный Объект страны, некоторые научные корифеи перешли на следующие объекты, ставшие теперь самыми необходимыми для развития атомного оружия и развития атомной энергетики, как сопутствующей отрасли.

А здесь, на уже налаженном объекте, отцы-первооснователи появлялись реже, зато возникла целая плеяда блестящих руководителей и организаторов одного из самых сложных и опасных производств. Их имена живут в улицах города. Исчезли в жестоком колючем тумане истории главный двигатель этого уникального в истории строительства Первого Атомного промышленного реактора, Объекта «А», «Аннушки», как ласково называли объект и сопровождающих его производств – его Создатели-заложники, и оболганное измышлениями хрущёвской команды (по приказу вашингтонского обкома, разумеется – главным интересантам предания забвению гения Сталина и его команды) Сталин Иосиф Виссарионович с его гениально воплощённым в самые короткие сроки, экономическим планом восстановления страны после войны, и Берия Лаврентий Павлович – главный двигатель воплощения в жизнь уникальной, никогда доселе не осуществляемой в мире задачи: создание за пару военных и трёх послевоенных лет Атомной Бомбы, без которой нам быстро пришёл бы конец. Всей нашей огромной стране пришёл бы конец. Берия головой отвечал за судьбы Мира.

Этому Главному человеку-двигателю все подчинялись беспрекословно и тотчас.

Даже у Бороды – такая кличка, добрая и свойская, была здесь у Игоря Васильевича Курчатова – подрагивали нервно пальцы, когда он разговаривал с Лаврентием Палычем. Дисциплина была непререкаемой. И единоначалие – тоже. Иначе не удалось бы обойти остроносых пингвинообразных трумэнов и толстоносых высокомерных черчиллей на целых тринадцать лет – именно столько времени предположительно «давалось» СССР этими гигантами политических авантюр на создание оружия, хотя бы приближенно походившего на их «Малышей» и «Толстяков», сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. А за эти тринадцать лет-то… Ого-го! чего можно ещё напридумывать и создать, чтобы навсегда уничтожить эту «заразу социализма», так пленяющего обездоленных и обокраденных рабов во всём мире.

И о гибели которого, всего через сорок лет после этой героической трудовой эпопеи, так пафосно и торжественно объявил с американской трибуны бывший коммунист, и некогда первый секретарь Свердловского обкома партии, гг. Ельцин, (а ныне и навсегда записанный в предатели Родины и жополизы американских задниц,) когда нанёс первый удар по Великой стране вместе с Шушкевичем и Кравчуком в Беловежской пуще за стаканом недоброго вина.

Мда.

С такими руководителями наша страна была, конечно, обречена окончательно, после идиотских, реконструирующих всё подряд, опытов Хрущева над здравым смыслом людей построивших социализм в отдельно взятой стране и за пять лет восстановивших жизнь после разрухи войны. Но тогда с народом был Сталин – умный, хитрый политик и глава государства. Был, пока его не отравили.

Отравили.

В Потсдаме, во время ведущихся переговоров о переустройстве послевоенного мира, Трумэн сообщил И.В.Сталину о созданном ими оружии невиданной силы разрушения, с которым теперь от любых посягательств на мировое господство будет покончено в один миг.

И Сталин был очень обрадован таким поворотом дел!

– Ну? И что он сказал? Какое впечатление? – спросил нетерпеливо Трумэна Черчилль, наблюдавший со стороны за их диалогом.

– Да никакого. Он, по-моему, вообще не понял, о чём я ему сказал, – ответил Трумэн.

Разумеется! У нас был тогда умный руководитель страны.

В феврале ещё 1943 года, при первой возможности вздохнуть, разжав клещи фашистов на своём горле, был создан научный центр по разработке атомного оружия, над теорией которого уже несколько лет работали многие видные учёные всего мира и наши деятели науки во главе с Капицей, Иоффе, Келдышем и совсем молодым тогда гением родом из горнозаводской зоны Урала Игорем Васильевичем Курчатовым.

Несколько месяцев в течение 1945 года группа геодезистов и метеорологов подыскивала место для будущего производства, о котором было точно известно только одно – такому производству надо будет очень много воды для охлаждения реактора. Или реакторов. В Челябинской области множество прекрасных озёр с чистейшей водой. Именно поэтому выбор пал на прекрасные тайгу и леса в глубине Уральских гор, подальше от чужих глаз. Эти нетронутые человеком места поражали своей красотой и богатствами. Сапоги изыскателей «были красными от ягод», по которым они ходили, прикидывая, где и что тут будет воздвигнуто через несколько месяцев.

Красоту в расчёт не брали.

Зато сразу взяли в расчёт то, что здесь, в Челябинской области, за время войны был сформирован самый трудоспособный, обкатанный в деле, класс превосходных специалистов, решающих в самые короткие сроки важнейшие вопросы снабжения фронта снарядами, танками, «Катюшами», и инженерно-технических работников, и рабочих, которым было предназначено начинать всё это делать. В 1941 году из-под Сталинграда(!!!!)в Челябинск была переведена Пятая саперная Армия для строительства челябинского металлургического завода. На основе этой военно-строительной группировки было образовано объединение Челябметаллургстрой НКВД – одно из лучших в стране строительных предприятий. Именно ему предстояло встать во главе осуществления самых важных строительных проектов по созданию атомного щита СССР. Потом сюда приехали грамотные люди отовсюду.

Но это было потом.

Мой суровый, по-русски терпеливый и молчаливый город Че! Ты четырежды спасал Россию. Во времена революции именно здесь решилась битва между белыми и красными. Отсюда погнали деникинцев, колчаковцев и чехов, которые заключили военный договор с Антантой, чтобы разгромить Россию, разорвать её в куски – розовая мечта англосаксов!

Во времена Отечественной войны именно тебя, мой Че, назвали Танкоградом. Здесь делали танки и «катюши». За годы войны Урал стал самым мощным промышленным районом страны. Именно в Челябинске всю войну находились наркоматы танковой промышленности и боеприпасов. Уже тогда здесь были заложены принципы и правила соблюдения уровня сверхсекретности. В 1945 году война для уральцев-челябинцев не закончилась. Под видом восстановления разрушенного хозяйства и конверсии промышленности эта война тихо, мощно и молча ушла глубоко в Уральские горы.

И именно ты, мой Че, стал ядерным щитом страны, отдал самое лучшее, что у тебя было – людей, прекрасную природу, напряг все свои силы и возможности, чтобы освоить тот поток грузов, оборудования, материалов и, главное, тот поток людей, которых надо было накормить, обогреть, хоть как-то, дать ночлег. Без наших людей всё это – сохранение мира на нашей земле – было бы невозможным.

И в четвёртый раз ты защитил всех от вырвавшейся из-под власти человека ядерной заразы… Защитил ценой жизни многих, и здоровья десятков тысяч людей, прежде всего – своих граждан, жителей области. Но об этом – позже.

В октябре 1945 года была намечена строительная площадка в тех местах, где было несколько мелких деревенек и хозяйств общей площадью в 200 квадратных километров.

А через год, – всего через год!!! – здесь жили, питались, работали на нескольких огромных, сложнейших и опаснейших для человека, дотоле не создаваемых в стране объектах, более 40 000 человек.

За два года люди нашего Первого Города должны были, обязаны были, создать бомбу, исходя из результатов опытов, проводимых курчатовской лабораторией.. Создать бомбу и сохранить это до поры до времени в глубочайшей тайне. Нам надо было обогнать само время, чтобы выжить.

Создали бомбу с опозданием в несколько месяцев, против запланированного срока. У Америки со всей её индустриальной мощью и огромным штатом учёных на это ушло 14мирных, а потом и очень жирных от военных заказов лет.

Да, наши учёные использовали сведения разведки, но параллельно с изучением их опыта, наши учёные разрабатывали совершенно новые и более экономичные и действенные технологии. И наша первая бомба была мощнее их «толстяков» в двадцать раз! Сразу!!!

Работали, не считались ни с чем: ни с морозами до минус сорока, ни со снегом, в котором тяжёлые танки и тракторы тонули с крышей, ни с весенней грязью разливов рек и болот, в которой эта техника тоже тонула и была бесполезной.

Не считались ни с чем! Работали.

Нет!! Не так!!

Те, кто волею судеб оказался на этом пятачке нашей земли, СРАЖАЛИСЬ за Родину. У этих людей война продолжалась ещё несколько лет!

И мёрзли!

И работали по столько часов, сколько надо было в этот момент!

И гибли!

Да, умирали. За нас. За наших детей, которые даже не знают сегодня, кто такие Сталин, Рокоссовский, Курчатов, Жуков, Музруков, Царевский, Славский и многие другие люди, из которых можно было делать гвозди!

Зато знают, как называются модные стили и бренды в танцах, одежде, музыке, рэпе. Это, само по себе, ни о чём не говорит, разумеется.

Но забвение памяти о тех, кто сохранил нам всем жизнь – вопиёт!

А все те тысячи вторично мобилизованных – они тоже хотели жить, любить, петь, спать в тепле, вкусно есть – как и все обычные люди. Но они отправились в нехоженую уральскую тайгу. Им выпало – пахать! Работать, выбиваясь из сил, спать в сырых постелях полуземлянок рядом с обледеневшими изнутри стенами. Через «не могу», через полный отказ от обычных самых насущных потребностей человека: семьи, детей, любимых. Сегодня нам, привыкшим к хорошим дорогам, клянущим их за выбоины и ямки, даже невозможно представить, что вынесли на своих плечах они. Первопроходцы.

Снежные заносы глубиной до двух-трёх метров были абсолютно непроходимы для тяжелых танков и тракторов, которыми первоначально предполагалось вывозить стройматериалы и оборудование. Топи – то же самое, были абсолютно непроходимы для тяжелой техники, как оказалось.

Ничего!!!

Это великое русское слово «Ничего!» – которое немецкий канцлер Бисмарк некогда взял за пароль жизни в трудных ситуациях – выручало всех многие месяцы строительства объекта.

На лошаденках грузы возить начали. На лошаденках!! То, что должны были перевозить сотни тяжелых машин, вывозили первое время по снегу на терпеливых гужевых лошадках. Потом оттаявшие от снегов и размокшие от летних и осенних дождей земли образовали под колёсами машин весеннюю и осеннюю грязь такую, что она доходила до кабин! Лежнёвки-времянки (дороги из деревянных настилов поверх болот) повсеместно стремительно строили и постоянно их обслуживали, ремонтировали, добавляли «разъезды», вытаскивали съехавший на обочину транспорт. И долгое время обходились только ими. Хорошие дороги не строили специально, чтобы исключить вероятность попадания случайных и неслучайных любопытных туда, куда им было нельзя попадать ни в коем случае.

А желающих туда попасть, во что бы то ни стало, было немного – всего лишь несколько сильнейших разведок мира.

Только в 1961 году проложили первые нормальные бетонированные дороги под тяжелый транспорт. Но это тогда случилось, когда бомбу уже всему миру представили четырнадцать лет тому назад.

Намечая строительство, проектанты и исполнители проектов не считались и с тем, что первым жильём были приспособленные под жильё старые коровники и новые землянки, вырытые разом на сотни людей. На четыре кровати в общежитии, построенном через год, приходилось семь сменяющих друг друга специалистов. График выхода каждого из них на работу рассчитывался, исходя из этих реалий

Никакой переписки с внешним миром.

Никаких звонков и возможности выехать даже на похороны близких.

Здесь работали исключительно добровольцы и спецпереселенцы, заключенные лагерей Челяблага, уголовники (политических на эти объекты почти не допускали) и военные. А о сумасшедшем двенадцатичасовом рабочем дне, если того требовала ситуация, никто и не заикался вообще. Никакого партаппарата и профсоюзных «ребят» – только военный приказ, и судебный указ. Но и поощрение отличившихся в этой сумасшедшей гонке было по тем временам значительным. Да! Тогда нарушались многие нормы обычного трудового законодательства. В этом Городе сохранялось Чрезвычайное Военное Положение и после войны.

Берия Лаврентий Павлович, который полностью курировал Специальный Комитет в КГО, по полномочиям приравненный к Совету Министров, имел совершенно исключительные полномочия от И.В. Сталина.

Только совсем недавно, за давностью лет и истечением срока секретности, стали приоткрываться истинные масштабы тогдашнего напряжения сил. По материальным затратам создание атомного производства для получения чистого плутония для первой бомбы обошлось нашему народу во столько же, во сколько нам обошлась война с фашизмом за четыре года военных действий и восстановление всего разрушенного хозяйства.

ДВЕ ВОЙНЫ, получается, вынес мой Великий Народ на своих плечах. Речь шла о выживании страны, поэтому и вынес!!

Страна жила двойной жизнью. Внешне она зализывала раны, нанесенные войной, восстанавливала там, где было нужно, и возможно, разрушенные города, деревни. Здания школ освобождались из-под госпиталей, и в них снова открывались школы для детей. Производство снарядов и танков сокращалось, промышленность переходила на выпуск мирной продукции. Уходили в прошлое талоны на продовольствие. Снижались цены. Рождались дети. А под этой внешне спокойной жизнью страны разворачивалась поистине драматическая борьба за выживание страны в глубине наших Уральских гор.

Игорь Васильевич Курчатов так и сказал своим друзьям-коллегам, когда прогремели взрывы в Хиросиме и Нагасаки: «Это они нам под нос свой кулак сунули!»

Сомнений в намерениях наглосаксов ни у кого из здравомыслящих людей тогда не было. И все понимали, что нам придётся заплатить за жизни будущих советских детей большую цену.

Мы за ценой не постояли.

Работать с атомом начинали вручную. Индикаторы опасности просто ещё не существовали в приемлемых количествах – только засвеченная изотопами фотоплёнка могла косвенно свидетельствовать о дозе радиации, полученной человеком. И, если честно, то, теоретически допуская опасность от облучения, фактически о его губительном воздействии на организм точно никто ничего не знал. Из лабораторных опытов известно было очень мало. Этот опыт, очень тяжелый и трагически печальный, тоже пришлось получать первопроходцам этого Города. Серьёзно заниматься безопасностью смогли лишь в пятидесятом. Уже после создания бомбы. Ремонты оборудования делали тоже вручную. Сам Курчатов участвовал в ручной разборке отказавших узлов первого рабочего реактора. Его рабочий стол «фонил» много лет и после его смерти. «Отказов» техники было много. В промышленных, а не в лабораторных, масштабах всё делали в Первый Раз. Уровень секретности был таков, что чертежи, которые делались всего в одном экземпляре, после использования их в рабочем процессе тут же уничтожались. Специалисты ВСЁ! держали в голове. И были эти специалисты на вес золота. Их охраняли, как главную ценность страны. Страна молча и тайно, напрягая все силы, строила этот Город и этот Объект.