Книга без названия

Эльза… Эмоции в сторону, иначе нельзя. Когда-то мы были близки, но это было давно. Свою недавнюю близость с ней как с Синтией я не рассматривал. Так, эмоции… Сконцентрироваться. Пару секунд покоя. Всего лишь пару секунд. В окнах мелькала тьма, мы мчались в тоннеле. Что я знаю? Практически ничего, попробуем пофантазировать и отсечь лишнее, а для этого важно знать один момент: «Когда Синтия стала Эльзой?» С самого начала нашего с ней знакомства она ею не была, это однозначно. Осколки вытесненного сознания янки ясно говорили об этом. Значит позже. Когда? Скорее всего, после того, как к ней попала Книга. Кто дал ее ей? Очевидно человек, принадлежащий ее кругу общения. Так было бы проще, естественнее, вряд ли она нашла ее где-то, хотя возможна ситуация с банальным подбросом реквизита, но наши так обычно не работали. Хотя… Импровизация? Может быть, но пока вернемся к первому варианту. Они должны были впоследствии выходить на меня, потому обязательно кто-то из Кураторов должен был быть рядом. Итак, Синтия. Прости Эльза, но сейчас я думаю о тебе в этой ипостаси. Накануне ты ничем не отличалась от обычной Синтии. Маскировка? Может быть. Джонс что-то почувствовал утром. На миг вернулось странное ощущение, закололо в кончиках пальцев. Да. Она как-то странно на меня посмотрела. Один раз, а потом еще…Я тогда не придал этому значения, думал о ерунде, но, похоже, утром это была уже Эльза. Что было накануне? Я не видел Синтию дня три, только звонил. Значит, в этом временном промежутке кто-то и передал ей книгу. Необходимо вычислить этого человека. Очень жаль, что мистер Джонс мало интересовался окружением своих возлюбленных.

Поезд остановился, вошли люди, я внутренне напрягся, но на сей раз обошлось, до меня им не было ровным счетом никакого дела. Скоро станция пересадки, придется немного попетлять. Времени, как всегда, не хватало времени. Я сжал зубы и снова погрузился в свои невеселые мысли.

Дальше… Почему меня вызвали? По пустякам этого делать бы не стали, значит, снова что-то глобальное, причем настолько, что наши противники развили серьезную активность. Что-то еще беспокоило, что-то я упустил из недавнего. Рука крепче сжала Книгу и я вспомнил. На столике в прихожей рядом с Книгой лежала брошюра, какой-то церкви, новой, кажется… Да точно Новой, а сейчас, когда я вернулся, ее уже не было. Странно. Не понятно только, зачем им это средневековое представление с убийством при помощи железной стрелы. Решим позже. Сейчас важно исчезнуть для всех и осмотреться. Разумеется, изменить облик, документы и… купить лотерейный билет. Не удивляйтесь. Лотерея является одним из способов поддерживать материальное положение ответственных работников Субстанции. В данный момент я был несколько стеснен в средствах, и стоило попробовать сыграть. В случае выигрыша я убил бы двух зайцев: во-первых, окончательно бы убедился, что действую от имени Ордена и располагаю при этом всеми необходимыми привилегиями, без которых выполнение моей пока еще неизвестной миссии было бы проблематично. А во-вторых, решил бы материальные проблемы. Обычно Субстанция заботилась о своих.

Поезд снова остановился, и я отправился покупать лотерейный билет.

* * *

Мы существовали всегда, сколько существует разум во Вселенной. Есть две категории разума: белый и черный. Когда заселяется планета, обе категории с одинаковым усердием вступают в борьбу, ибо борьба есть неотъемлемая часть любого процесса.

В случае с Землей зерна белого разума были занесены из региона Центавра, где находилась ближайшая мощная структура Субстанции. Отличие белого разума от черного в том, что цель первого – распространение жизни и стремление к увеличению живой энтропии Субстанции, подпитываемой, скажем так, отфильтрованной разумной энергией, которая, в свою очередь, образуется и приумножается в процессе жизнедеятельности человечества. Стремление каждой разумной особи к познанию приводит к увеличению ее разумной энтропии в процессе обучения, тут все: новые свежие и оригинальные мысли и идеи, все достижения науки, культуры, духовные ценности – все это обогащает Субстанцию. После физической смерти души человеческие не распадаются, они присоединяются к Субстанции, растворяются к ней и дают жизнь новым душам, но на более высоком уровне. И так до бесконечности. Души людей, напрасно потративших жизнь в этом плане, перед присоединением к Субстанции проходят очистку, после нее они представляют собой ценность лишь как сгустки чистой энергии, не несущие никакой информативности. Именно отсюда и возникли понятия рая и ада со своим чистилищем. Разумеется, тут нет котлов и жаровен, но своя технология присутствует.

Помимо этих понятий присутствует понятие «покой». Покой обретают души, потратившие слишком много энергии в повседневной жизни, им нужно время на восстановление. Говорят, хорошие люди умирают рано, на 90% это про них. При жизни они расходуют слишком много энергии, и, в конце концов, она покидает их, но при этом они не успевают накопить необходимый информативный потенциал для присоединения к Субстанции, времени не хватает. Вот их и помещают в ячейки покоя, где они восстанавливаются и приходят в норму. Это с точки зрения энергетики.

Есть несколько уровней Покоя. Каждой душе на восстановление необходим свой срок. Процесс восстановления длительный, даже по космическим меркам. Некоторые «ремонту» не подлежат вообще и зависают в своих ячейках навечно. Там нет времени в привычном понимании. Душу Огеста поместили именно в такое место.

Кроме того не подлежат возвращению души самоубийц. С точки зрения Высших Сил они считаются не справившимися с возложенной на них миссией и подлежат окончательной изоляции.

Черный разум стремится к совершенству иного рода. Тут нельзя применять понятия Добра и Зла, тут просто обычная борьба противоположностей и конкуренция. Черный разум – это разум неживой материи, его конечная цель – уничтожение всего живого и духовного, в котором, с его точки зрения, много лишнего и затрудняющего утверждение во Вселенной четких прагматичных линий и простоты. Сколько во Вселенной пустынных незаселенных планет? Луна, висящая над нами – постоянное напоминание для живущих на Земле об одном из возможных вариантов развития событий.

Черный разум использует любые способы, чтобы воспрепятствовать зарождению новых белых разумных очагов. Его символ – кристалл, его цель – кристаллизация. Он создает планеты, он дает формы, дает фундамент для высадки десанта сил белого разума.

Когда первые крупицы белого разума попали на Землю, они вступили в отчаянную борьбу за выживание. Вся неживая природа Земли, в свою очередь, вступила на борьбу с пришельцами. Шансов у белого разума было не так много, примерно один на миллион, но случилось то, что случилось, и на планете Земля возникли зародыши живой материи, а потом эта материя стала разумной, приняв в итоге форму человека. Черный разум не смирился с этим тогда, он не смирился с этим и сейчас. Он принимает различные формы и использует различные методы для того, чтобы вновь утвердиться в своих пределах. Иногда внедряется в мозг отдельных личностей, и толкает их на уничтожение живой материи. Люди называют их маньяками, но не в названии суть, маньяк маньяку рознь. Все войны, происходящие на Земле – продукт их жизнедеятельности. Война – не кара небесная, не способ наказания человечества, это просто попытка Черного Разума взять как можно больше очков у Разума Белого, а по возможности все. Если б знали вы, как много поединков во Вселенной закончилось именно с таким исходом!

В чем суть культурных достижений? Их нельзя есть, их ценность эстетическая. Человек подсознательно это чувствует, и потому не меняет бесполезную с кулинарной точки зрения картину Ван Гога, на полезную во всех отношениях бутылку пива.

Почему мы с удовольствием слушаем пение себе подобных, и можем тратить бесконечное количество времени в театрах, кинозалах и на выставках? Потому что потребность в эстетическом насыщении заложена в нас изначально, и идет оттуда, из Белой Субстанции Центавра и еще дальше из глубин Космоса. Это необъяснимо, но это так. Почему человек создает музыку? Он мог бы ограничиться выращиванием хлебных колосьев. Нет, не мог. Казалось бы, что мог, а на самом деле нет, подавился бы он этими колосьями и умер в тоске. Зрелищ народ требует не меньше хлеба, и это тоже заложенная потребность. Это код, дающий человечеству право на существование. Это на уровне ДНК. Почему древний человек двигался в своем развитии? Потому что он подсознательно хотел стать Достоевским. И он стал человеком, в хорошем смысле этого слова, не тогда, когда поднял пресловутую палку, а тогда, когда взял кусок каменного угля и прочертил на скале линию первого рисунка. Тогда-то Белый Разум и взял на планете Земля пятьдесят один процент акций в извечной борьбе.

* * *

Размышляя обо всем этом, я мысленно перенесся в прошлое. Картины, возникавшие в моем сознании, были настолько ясными, как будто все это было только вчера.

После казни я почувствовал себя очень плохо, ночь прошла неспокойно. Суббота пошла в бестолковой возне, какие-то люди то приходили в наш маленький домик на окраине Иерусалима, где мы с Гордоном и некоторыми учениками устроили себе что-то вроде временного пристанища, то уходили из него. Кончилось все тем, что мы напились вдрызг, и я канул в черную пропасть сна без сновидений.

Воскресное утро принесло щемящую тревогу в образе Магдалины, которая с диким воплем ворвалась в наше жилище, всклокоченная и со следами слез на лице. Похоже, у нее была истерика.

– Я видела его! – сообщила она с порога, после чего у нее начались конвульсии.

Мы с Гордоном очумело посмотрели друг на друга и попытались привести ее в чувство.

– Совсем с ума тронулась девчонка, – пробурчал Гордон, выразительно глядя на меня.

Я и без того знал, что Магдалина была неравнодушна к Огесту, если не сказать более. Она была его любимой ученицей во всех смыслах этого слова. Когда, наконец, смогла снова заговорить, то рассказала следующее.

Получив разрешение забрать тело Огеста в канцелярии прокуратора, она вместе с другими женщинами, среди которых была и Эльза, отправилась за ним. Тела на месте не оказалось. Более того, возвращаясь назад в город, Магдалина и ее спутницы имели честь лицезреть усопшего в добром здравии и даже разговаривать с ним.

Гордон тогда покрутил пальцем у виска, но мы призадумались. Нет, в воскрешение мы не поверили сразу. Одно дело, когда душа после смерти вселяется в новое тело, а другое – когда умерший на твоих глазах человек, разгуливает, как ни в чем не бывало по весеннему саду. Тем не менее, мы провели тщательное расследование, в первую очередь, опросив свидетелей. Женщины действительно были сильно напуганы, несмотря на то, что «призрак» говорил с ними ласково. Но одинаковых показаний, ни от кого не добились. Складывалось такое впечатление, что видели воскресшего многие, как подтвердили это впоследствии и другие люди. Значит «призрак» действительно был. Но только не было уверенности в том, что это был действительно Огест. Тело так и не нашли, очевидно, его похитили неизвестные нам фанатики Новой веры, коих вокруг нашего брата всегда было в избытке. Нужно было что-то предпринимать. Тогда нас и посетила удачная, как тогда казалось, идея поддержать слух о воскрешении. И мы это сделали.

Кто сыграл роль Огеста после его смерти, и кому это было нужно, оставалось для меня загадкой и поныне. Но свою роль в деле зарождения христианства все это сыграло, несомненно.

* * *

Ночь я провел в небольшом отеле, присвоив себе незамысловатую фамилию Смит. Как по мне очень похоже на фамилию Джонс. По уровню бессмысленности. Лотерея меня не подвела, и теперь у меня были деньги. И еще была Книга. А больше не было ничего, кроме смутных сомнений и рвущих душу воспоминаний. Домой, туда, где жил прежний владелец моего нынешнего тела возвращаться было не нужно, пока не нужно. Кроме того, я перестал существовать для всех, кто знал меня как Джонса. И это было хорошо. Осколки прежнего сознания меня уже не беспокоили, я задался вопросом, за какие прегрешения забрали 33-х летнего янки из мира живых, но потом поймал себя на мысли, что мне это совершенно неинтересно и ограничился обыденным резюме: «Нагрешил». На досуге я развлекался переменой внешности и размышлениями.

Убив Синтию, мои враги лишили меня на данный момент последней связи с друзьями, которые наверняка сейчас искали меня. Враги также меня искали, и не понятно было только то, кто же первым из них меня найдет. Ввод в игру такой фигуры как КООРДИНАТОР дело серьезное, и та сторона должна отреагировать соответственно. Минуту! А если мое появление, всего лишь реакция на активность «черных»? Форс-мажор, ох и словечко! Да еще и такой, что страшно даже представить его размеры. А функции их координатора? Похоже, как минимум планете грозит ядерная зима. Нужен был знак. У членов Ордена было достаточно возможностей донести до меня необходимую информацию, и я надеялся, что изменив внешность и попытавшись посетить места, в которых проводил жизнь Джонс и прежде всего район его прежнего жилища, я, если не в квартире, то на подступах к ней смогу найти для себя сообщение. Я проспал час, окончательно приведя в порядок свои мысли и подсознание, а на утро так и поступил.

Внешне теперь я напоминал старого рокера без мотоцикла. Эрвин Джонс если и угадывался во мне, то с превеликим трудом. Я стал похож на него, как Санта Клаус на Бетмена. Я снова был зол и весел одновременно, этому в немалой степени способствовало новое тело и подсознание веселилось во всю, наслаждаясь независимо от сознания открывающимися для него новыми возможностями. Животные рефлексы, но как приятно. Каждый раз приятно и ничего с этим не поделаешь. Синтия, я отомщу, детка. Не сомневайся.

До места добрался на метро без приключений, не думаю, что кто-нибудь за мной следил, а если бы следили, то пожалели бы об этом немедленно.

Вот знакомая улица, облупившаяся каменная стена. С видом любителя живописи, я почему-то уставился на нее. Стена была испрещена громадным количеством надписей и рисунков, создавалось такое впечатление, что здесь практиковались все чикагские художники и рекламщики одновременно. Я внимательно и в то же время как бы невзначай рассматривал стену.

Какое убожество! У меня давно сложилось стойкое впечатление, что все стены мира похожи как сестры. Независимо от страны, на территории которой они построены. Свастика, похожая на гадюку, рядом чья-то красная рука, «Sex pistols», неприличная картинка, Fuck you! – надпись на два квадратных метра и рядом восклицательный знак в виде полового органа. И тут – стоп! – нарисованный мелом голубой треугольник, цифры 114, потом что-то еще, и тут в глазах у меня помутилось. Я рассчитал правильно, друзья ли это или враги, но мне назначали встречу и указывали точный адрес.

* * *

Если я правильно прочитал тайнопись, то до встречи оставалось два часа. Приходилось рисковать, но выбора не было. Я хорошо знал это место, оно было людным. Понятно, что выбрано не случайно. И, тем не менее, я решил подстраховаться.

Открытое летнее кафе на 114 авеню. Я наблюдал за его посетителями из кафе напротив и снова ждал сигнала свыше. Переводя взгляд с одного лица на другое, я ждал.

Чернокожий мужчина с квадратной челюстью, бесспорно, сразу привлек мое внимание. Я чувствовал, что это он, но не знал кто именно. И тут он сделал жест, после которого я минуты две сидел как громом пораженный. Похоже, что я не ошибся, но не двигался с места и продолжал наблюдать, ожидая подтверждения. Еще через пять минут жест повторился. В нем не было ничего особенного для стороннего наблюдателя. Чернокожий просто обеспокоено трогал свое ухо, как будто не был уверен в том, что оно у него на месте. Сомнений не оставалось. В облике чернокожего мужчины в пятидесяти метрах от меня находился брат Гедеон собственной персоной. Ухо, которое он так обеспокоенно трогал, было отрублено у него кривым арабским клинком при осаде Ла-Фортье в одной из прошлых жизней.

Я перешел улицу и молча присел за его столик. Гедеон изучающе посмотрел мне прямо в глаза. Я не отвел взгляд, а вместо приветствия повторил его жест по отношению к собственному уху. Он улыбнулся уголками губ:

– Ч-черт! Идиотская привычка… Столько лет…

Я улыбнулся в ответ:

– Если бы не эта идиотская привычка, то неизвестно, сколько времени мы бы искали друг друга.

Мы помолчали. Подошел официант, мне пришлось делать заказ.

– Ты уже в норме?

– Более чем…

– Это хорошо, первая хорошая новость за последние месяцы.

– Все настолько плохо?

Брат молча кивнул.

– Эльза?

– И это тоже…

Мы молча выпили.

– Они следят за нами, – сообщил Гедеон, когда официант удалился, – но напасть здесь не посмеют. К Эльзе мы не успели буквально на несколько минут.

– Я был там буквально перед визитом полиции.

Гедеон кивнул.

– Кто они?

– Этого мы не знаем. Похоже на группу Абадонны. Ты долго был вдали от дел и не знаешь последних событий.

Он сделал паузу, помешивая ложечкой кофе.

– Все идет не так как нужно, а в последнее время особенно.

– Я это чувствую.

– Похоже, что где-то мы допустили серьезную ошибку.

– И что?

Гедеон криво ухмыльнулся:

– Ты телевизор совсем не смотришь?

Я промолчал. Джонс смотрел телевизор, но явно не те программы, которые помогли бы нам разобраться в ситуации. Информации не хватало катастрофически. И это было плохо.

– У нас мало времени. Вот, возьми эти бумаги, разберешься после. Здесь систематизирована вся информация за последнее время, как сумели. Роберт смышленый парень. Готовлю себе замену,– он снова криво ухмыльнулся и потрогал ухо,– Маргарита сделала бы лучше, но сейчас она занята другим. Тут многое изменилось.

– Впрочем, как и всегда…

– У наших большие проблемы, у всех. Похоже, Армагеддон приближается.

– Ясно. Что с остальными?

– Узнаешь из бумаг.

– Давно видел Марго?

– С ней все в порядке, – больше Гедеон ничего не успел сказать.

Я даже не услышал выстрела. Просто мой собеседник неожиданно стал заваливаться набок. И только после прогрохотала автоматная очередь. Я очутился на полу за полмгновения до этого, реакция не подвела. Кто-то завопил, поднялась паника, это меня спасло. Наши убийцы ограничились Гедеоном.

* * *

Моя встреча с полицией снова не состоялись. Во всей этой суматохе был единственный приятный момент, состоял он в том, что мне удалось ускользнуть незамеченным. На всякий случай я снова сменил гостиницу, и теперь сидя в маленьком неуютном номере, пытался сосредоточиться. Получалось неважно. Даже смерть Гедеона воспринималась мною как-то странно, словно досадное недоразумение. Наши враги действовали напролом. Убийствами они пытались выиграть время и пока преуспевали в этом. Сразу поясню, что убить любого члена Ордена довольно проблематично, так как мы воскресали с завидной регулярностью, правда, в других обликах и через определенный промежуток времени. Гедеон в результате выбыл из игры примерно на месяц-полтора, а судя по тому, как быстро развивались события, он уже не сможет повлиять на их динамику. Лишить же нас возможности воскрешения сложно, потому что убийце нужно решать целый комплекс проблем. То, что наши враги торопились, в свете приближающегося Армагеддона, говорило о том, что времени на подготовку оставалось совсем немного. И ни на Гедеона, ни на Эльзу рассчитывать уже нельзя. На Эльзу окончательно, так как посредством черной стрелы им удалось провести ритуал, и смерть ее стала необратимой.

Я сделал себе чашечку ужасного растворимого кофе и со вздохом взял бумаги, которые успел передать мне военный куратор. Меня не покидала мысль, что именно мне придется решать теперь все вопросы, связанные с армией. Бумаги содержали подробное досье на всех действующих членов Ордена в их последнем обличье. По ходу шли комментарии, из них я понял, одну неприятную вещь, а именно: в нашу среду затесался предатель. Проблемы нарастали как снежный ком.

После гибели Огеста нас оставалось 15. Мы жили, умирали, воскресали: двенадцать апостолов, выполнявших функции кураторов или капитулов Ордена, равноапостольная Магдалина – сестра Марго, а на ступеньку выше стояли гроссмейстеры Ордена – брат Гордон и ваш покорный слуга. Сферы нашего влияния были разделены, но часто приходилось работать вместе. Посредством Книги, в данный момент лежащей на кровати гостиничного номера, мы могли осуществлять непосредственный контакт с Субстанцией Белого Разума, и действовали от имени этих сил.

Примерно в 1305 году некий несимпатичный лично мне европейский монарх с удивительным прозвищем Филипп Красивый захотел вступить в Орден Храма. Не много ни мало. Однако капитул Ордена разъяснил венценосной особе, что среди братьев не может быть коронованных владык. Но слишком велико было желание Филиппа наложить свою ручонку на сокровищницу Ордена, и потому он придумал другую схему. Поскольку война в Палестине подошла к концу и рыцарские ордены покинули пределы Святой земли, то надо объединить два из них – Орден Храма и Орден Иоанна Иерусалимского. А во главе же объединенного Ордена, дабы, заметьте, не принизить чести ни тамплиеров, ни госпитальеров, должен был встать сын христианнейшего короля Франции, и при этом потомок знаменитого крестоносца Людовика Святого. Примерно так, ни много ни мало. Как говориться, скромно и со вкусом. Но и это не прошло.

Современники, и ваш покорный слуга в том числе, не любили Филиппа Красивого, близкие к нему люди боялись рассудочной жестокости короля и его нечеловеческой бесстрастности. Крупные землевладельцы были весьма недовольны ущемлением своих прав, а плательщики податей возмущались увеличением налогов, тем, что в те времена называлось «порчей» монеты. Да и с Папой Бонифацием некрасиво Филипп поступил, чем тоже не снискал себе славы среди христианского населения.

И тогда Филипп после очередной интриги добивается того, что римским папой избирается преданный ему французский епископ Бертран де Го. Его предшественника, вышеупомянутого Бонифация рыцарь Гийом де Ногаре ударил по лицу кольчужной перчаткой и увез в заключение умирать. И практически сразу же прозвучали обвинения в адрес Ордена тамплиеров в ереси, кощунствах и прочей сопутствующей мерзости. Что было равнозначно решению разгромить Орден там, где он был всего сильнее – во Франции.

Через пару лет обвинения были подготовлены, и как пишут современные историки: «по всей стране королевские гонцы повезли тайные письма с инструкциями королевским чиновникам. 14 сентября 1307 г. королевские войска захватили замки тамплиеров во всей Франции. Филипп IV впервые вошел в возвышавшийся в центре Парижа Тампль не как гость и должник ордена, а как господин покоренной вражеской крепости. Тамплиеры не оказали сопротивления – устав Ордена не позволял рыцарям поднимать оружие против христиан. Да и кто посмел бы раньше поднять руку на могущественнейший орден? Братья открыли ворота и впустили стражу внутрь…»

Понятно, что королевские следователи искали несметные богатства тамплиеров. Однако тут их ждало разочарование: казна была пуста, в орденской церкви не было ничего даже святых сосудов. То же самое произошло во всей Франции. Деньги ордена пропали бесследно. И уже через месяц великий гроссмейстер будет подвергнут пыткам, и взойдет на костер по приказу алчного Филиппа. Наш орден прекратит свое официальное существование и будет подвергнут всяческим гонениям, а имена наши будут преданы анафеме и забыты. Ищейки Филиппа перепашут всю Францию в поисках золота и архивов, сотни людей будут отданы палачам, но великая тайна останется тайной, неподвластной даже набирающей силу инквизиции.

О сохранении тайны Ордена своевременно позаботился брат Кларк, организовавший вывоз сокровищ в Новый Свет, который уже много лет неофициально осваивался под чутким руководством другого нашего брата по имени Дэвид. Но не все было так просто…

* * *

Климентий. Новый Свет. 1308 год

Эскадра двигалась на запад и впереди лежала неведомая земля. О том, что она действительно лежит впереди, сказали чайки, появившиеся над водой, а затем в лучах заходящего солнца появилась темная полоска.

– Слава Господу! – произнес Реджинальд и степенно перекрестил пышную бороду.

Командор ничего не сказал и, завернувшись в плащ, продолжал глядеть вперед, думая о своем.

Эскадра растянулась на несколько лье, и теперь наши корабли, изрядно потрепанные в ходе длительного плавания, выстраивались в линию. Мы вышли из порта Ла-Рошель около полугода назад, и все это время нас носило морем по прихоти провидения. Из семнадцати кораблей начавших плавание до цели добралось лишь три. О судьбе остальных я мог только догадываться. Ужасный шторм раздробил наши силы, и теперь мы молились, о том, чтоб утерянные нами братья, также как и мы, благополучно добрались до суши. У меня было странное ощущение, которое бывает тогда, когда цель уже почти достигнута, и осталось лишь помолиться и поблагодарить Господа о свершившемся по воле Его. И теперь, чтобы ни ожидало нас на этой неведомой земле, преодолевшие столь долгий путь обязаны будут свершить волю Господню. Само провидение привело нас сюда, и Бог хранил нас, избрав орудиями своего великого замысла. Повернувшись к Реджинальду, командор сказал негромко: