Отзывы на книгу «Чернобыльская молитва. Хроника будущего», страница 3

Это самое жуткое, что я читала в своей жизни!! Но и не читать нельзя....потрясает все, от глубины боли, до «как же так можно было то»!?

В книге «Чернобыльская молитва» звучат голоса тех, кто стал непосредственным очевидцем событий во время Чернобыльской катастрофы, тех, кто остался в пустых деревнях, и тех, кто приехал на зараженную землю позже, спасаясь от войны. «Чернобыльская молитва» – пронзительная исповедь множества людей, в которой смешались любовь и страдание, удивление и непонимание произошедшего.

Эту книгу невозможно читать без отрыва. Часто откладывала в сторону, чтобы успокоиться и проанализировать прочитанное.

Книга по началу кажется скучной, странной, затянутой. Но потом затягивает как болото. Истории людей, переживших эту трагедию часто впечатляют, оставляют осадок в душе, иногда очень тяжёлый…

...поездки в Чернобыльскую зону для всех, желающих просветиться...

(Сайт туристического агентства. Описание услуг.)

Вы уж извините, что я этот день с черного юмора начал. Я буду еще. Я специально. Уже вытертые сопли — это еще не цинизм.

Я поехал и просветился. Я хотел ненадолго (только пожалуйста — ненадолго) почувствовать себя всеми этими людьми, о которых я прочитал. Мне было необходимо, чтобы все мурашки, за последнюю неделю пробежавшие по моему телу, собрались воедино, и волна за волной, носили меня по пустым улицам уже мертвых соавторов этой книги. Чтобы этот драм-н-бейс не оставил в покое ни одну клетку моего тела, пока не произойдет кое-что естественное и скучное — пока я не стану осторожным.

Нечего и говорить, что мне понравилась эта книга. Ничем не рискуя, скажу, что она понравится:

– всем, кто любит книги о войне. Именно с войной сравнивают Чернобыль люди, которых выбрали оба эти зла. И война показалась им быстрее, яснее и нужнее.

– всем, кто любит детективы и мистику. Невозможно предугадать, чем заболеешь и от чего и когда умрешь именно ты. А по мере своего сокращения жизнь обретает внезапную интригу — что будет дальше? Кто окажется убийцей — лейкемия, ранний цирроз? А может, я сам...застрелюсь? Чья-то тонкая натура в свое время неспроста произнесла слово "Саркофаг". Он, как египетские пирамиды в шаблонном кино, для каждого приберег персональный сюрприз.

– всем, кто любит семью. И кто хочет переживать о ней. И кто не избегает слышать:

Я никого больше не смогу родить. Не осмелюсь.

– всем, кто любит ответы на вопросы вроде: а завышен ли радиационный фон в Киевском музее Чернобыля? Это был мой вопрос, когда я там был. Завышен. Но вы все равно встаньте и пойдите в него. Там нет муляжей. Там можно просветиться.

В этот день в этой книге экшна, анекдотов и смерти хватит на всех. И никто не уйдет обиженным или непросвещенным. И каждый посчитает себя счастливчиком. А значит, день удался. Только заметьте это, потому что

Жизнь прекрасна, падла, но так коротка…

Особенно на их фоне. На их фоне.

Мы не чернобыльцы, нет... Лето 86-го года мы с сестрой провели у бабушки в Гомельской области. Резвились в лужах после дождя, ели ягоды в огороде прямо с куста и возились в песке... С ног до головы в песке приходили. Даже из волос вычесывали...

Но мы не чернобыльцы, нет... У мамы моей удалена доля щитовидной железы, и мы с сестрой на учете у эндокринолога. Постоянно принимаем йодосодержащие препараты и соль в магазине берем только йодированную. И салат из капусты с постным маслом перед едой уже стал традицией. Радионуклиды выводит.

Но мы не чернобыльцы, нет... Вот через несколько километров деревня - они чернобыльцы. Дети с самого младенчества весь мир объехали, в итальянских и немецких семьях уже почти родными стали, вне конкурса в институты поступают...

Ну, а мы не чернобыльцы, нет... Дары леса и огорода уже совсем перестали возить к дозиметристам на анализ. Куда уже от них денешься? Хотя маслята и курочки я уже забыла какие на вкус: радиацию аккумулируют...

Мы не чернобыльцы, нет... А родной деревни моей бабушки уже почти и не существует. Приезжаем со всех концов света весной на Раданицу, на кладбище встречаемся, обнимаемся, по чарочке выпиваем за покой предков. А в деревне - с десяток домов осталось, двери заколочены, и таблички - "под снос", "под снос", "под снос"... Идешь по дороге - солнце светит, соловьи заливаются, трава по пояс, сирень полыхает. Бабушкин дом? Нет его. Снесли и в землю закопали...

Конечно, мы не чернобыльцы, но Чернобыль - в каждом из нас. В большей или меньшей степени. Где-то глубоко в душе живет этот страх, эта готовность, это бессилие...

У Светланы Алексиевич записана удивительная, пронзительно-честная и документальная человеческая правда о нас, белорусах. Обо всей нашей жизни. Обо всех наших мыслях, воспоминаниях, мечтах и надеждах. Вот так, именно так мы и живем. Читаешь - и будто голоса наплывают, сменяют друг друга. Родные голоса. Близкие. Грустные и веселые, высокие и низкие, детские и стариковские... Еще живые. Голоса из прошлого. Из темноты недалекого нашего прошлого...

В городке Славгород Могилевской области есть целое кладбище-мемориал захороненных после аварии на ЧАЭС деревень - тенистая аллея с 16-ю табличками-названиями: Малиновка, Кремянка, Ближняя Речица, Добрый Дуб, Старинка... Тихое место. Спокойное.

А Беларусь новую АЭС строит всем миром... И снова "мирный атом - в каждый дом". Думаете, на этот раз лучше получится?

Мы Чернобыль не забыли, мы его не поняли. Что дикари могли понять в молнии?

Алена, Могилев

Документалка, способная взбередить до дна вашу душу, а то и вовсе её вытрясти.

Работа автора не всегда заключается в умелом складывании собственных слов. Иногда приходится складывать чужие слова, особенно если этим самым «другим» есть, что сказать. И всё-таки это книга Алексиевич, которая нашла тему, опросила очевидцев, отобрала те самые истории, которые наиболее ярко подчеркнут проблему, привела их в божеский вид и расставила в таком порядке, что читатель к середине книги начинает задыхаться от несправедливости,А к концу и вовсе падает в обморок. Утрирую, но не исключаю, что это возможно.

Как видно из названия, книга посвящена чернобыльской катастрофе. Не думайте, впрочем, что внутри слёзовыжималка, спекулирующая на трагедии. На самом деле, это рассказы очевидцев, а люди относятся к трагедиям в своей жизни несколько иначе, чем если бы они выдумали о них что-то художественное. Не знаю, как они умудряются вообще вписать такое страшное явление в свой жизненный уклад. Наверное, просто дело в том, что кто не смог вписать — те давно уже спились, опустили руки и просто увяли.

Начинается книга, как обухом по голове. Дело даже не в рассказе о том, что информацию о катастрофе скрывали от жителей близлежащих городов, так что они ничтоже сумняшеся отправились на пикник в честь майских праздников. Ужас пробрал меня до костей на фразе: «Вы должны не забывать: перед вами уже не муж, не любимый человек, а радиоактивный объект с высокой плотностью заражения». Уловили? Пять минут назад это был живой человек из плоти и крови, а теперь это уже и не человек дальше, а просто большая проблема. Полежит рядом с ним в палате апельсинчик полчасика, а потом этот фрукт приходится закапывать в свинцовом саркофаге. А что произойдёт с ребёночком, которого заботящаяся о муже супруга носит с собой в отнюдь не свинцовом животе…

Историй таких — вагон и маленькая тележка. И вроде многие из них я раньше слышала. Дядя моей матери подхватил где-то в армии (так и не сказал, где именно служил) лучевую болезнь. Разучился сначала ходить, потом говорить, потом — думать. Потом — разучился жить и кончился. Но пока ездил в инвалидной коляске, всё бодрился и рассказывал маме: «Это ещё что! Вот с моего сослуживца Ваньки кожа заживо стекала с рук и ног, а он даже не замечал…»

Или вот история про то, как вернулся солдатик домой, дал сыну поносить пилотку… А сынок облысел и слёг. Ничего не напоминает? Подсказываю: страшный японский мультик «Босоногий Гэн», про Хиросиму/Нагасаки. Если кто захочет посмотреть, так предупреждаю: более страшного мультфильма, где в замедленной анимации показано, как от взрыва люди распыляются на атомы и сгорают заживо, я ещё не видела.

Казалось бы, страшнее этого ничего быть не может. Ан нет. Дальше в книге идут интервью с теми, кто остался жить в зоне аварии. Люди клянутся, что видели эту самую радиацию в физическом обличьи, так они её лопатой прикопали в огородике и дальше живут. Более того, к Чернобылю ещё и другие люди-беженцы подтягиваются, кому в то время в других республиках житья не было.

Но самое жуткое, всё-таки про ликвидаторов. Роботы горели в тех условиях, которые были после катастрофы. А люди работали, горели, выплёвывали собственные лёгкие, умирали в муках, но продолжали чистить и драить. Добрые дяденьки с ружьями отстреливали всех животных, включая кошек и собак. Хотя надо было бы стрелять мародёров, которые утаскивали радиоактивное барахло и разносили заразу в дома простых людей, сталкеры хреновы.

Книжка впечатляет. Автор намеренно не вставляет нигде собственных слов, не делает выводов, никого не обвиняет и не рыдает горькими слезами. Она просто предоставляет нам тщательно отобранную хронику, а обдумывать всё оставляет нам самим. Что бы мы стали делать, повторись такая трагедия сейчас? Как я ни бьюсь над этим вопросом, а всё чувствую, что мало что бы изменилось…

Для меня эта книга одна из самых сильных книг на земле. Она, как и «Блокадная книга», написана страданиями и болью людей. Чернобыль это трагедия... Трагедия для тех, кто потерял своих близких. Кто навсегда потерял свой родной дом, свою родную землю. Эта книга... Её надо читать всем без исключений... Чтобы никто больше не думал что Чернобыль - это игра "Сталкер". Чтобы больше не поворачивался язык говорить о том, что чернобыльцам деньги платят просто так. Эта книга нужна для того: "Чтобы ПОМНИЛИ"! Это пронзительная, беспощадная книга... Когда я её читала, я плакала...

Столько всего сказать хотелось, пока читала, а вот закончила и сижу в ступоре. Не подберешь нужные слова - не то, все не то. Либо слишком жалостливо, либо пафосно, либо неестественно.

Черт, 26 лет прошло со дня аварии, и ведь каждый житель Украины знает, что такое Чернобыльская АЭС – самая масштабная техногенная катастрофа ХХ века, да что там Украины, во всем мире знают. И я, человек, выросший в семье атомщиков, тоже знаю, и не понаслышке. Но я почему-то никогда не задумывалась, как это было. Что чувствовали люди, живущие в Припяти и в населенных пунктах тридцатикилометровой зоны, после аварии. Чем это было для них.

Дальше...

Реактор горел. С виду не обычный пожар, а завораживающее зрелище, будто сияет изнутри. Люди выходили на балконы посмотреть на эту «красоту», подсаживали детей, чтоб лучше было видно, ехали с близлежащих населенных пунктов, чтоб насладиться зрелищем. И все это в десяти километрах от реактора. Десяти! Разве это расстояние, если меньше чем за неделю высокий радиационный фон был зарегистрирован в Польше, Германии, Австрии, Румынии, Швейцарии и Северной Италии, во Франции, Бельгии, Нидерландах, Великобритании, северной Греции, в Израиле, Кувейте, Турции… Но ведь мирный атом не может быть угрозой для человечества, люди же воспитывались на том, что АЭС – самый безопасный, надежный и дешевый способ производства электроэнергии. Атомная станция – электрическая лампочка в каждой квартире, ничего страшного, ничего смертельного…

В то время моё представление об атомной станции было совершенно идиллическое. В школе, в институте нас учили, что это сказочные «фабрики энергии из ничего», где люди в белых халатах сидят и нажимают кнопки. Чернобыль взорвался на фоне неподготовленного сознания, абсолютной веры в технику.

Вот пишу сейчас это и тошно, потому что даже после Чернобыля готова отстаивать каждую АЭС, потому что выросла возле нее, потому что с детства знала, что папа работает в реакторном цехе, а мама в цехе радиационной безопасности, потому что потому…

Для многих то, что происходило после аварии, было сродни войны – военная техника в городах и селах, солдаты с оружием, эвакуация, только вот враг невидимый. Не знали они о радиации ничего, не видели ее и не воспринимали всерьез. Враг, ведь, он какой? Видимый, осязаемый, страшный, способный убить на месте. А тут что? Весна красками радует, деревья цветут, овощи-ягоды на огороде зреют, скоро и картошку выкапывать. Горбачев с экранов вещает, что меры приняты, все в порядке… А эти ваши бэры да кюри, кто же их разберет.

Милиция с солдатами трафаретки поставила. У кого возле дома, где на улице – написали: семьдесят кюри, шестьдесят кюри… Век жили на своей картошке, на бульбочке, а тут сказали – нельзя! И лучок не разрешают, и морковку. Кому беда, кому смех… Работать на огороде советовали в марлевых повязках и резиновых перчатках. А золу из печи закапывать. Хоронить. О-о-о… А тогда ещё один важный учёный приехал и выступил в клубе, что дрова надо мыть… Диво! Отсохни мои уши! Приказали перестирать пододеяльники, простыни, занавески… Так они ж в хате! В шкафах и сундуках. А какая в хате радиация? За стеклом? За дверями? Диво! Ты найди её в лесу, в поле… Колодцы позакрывали на замок, обернули целлофановой плёнкой… Вода «грязная»… Какая она грязная, она такая чистая-чистая! Наговорили мешок. Вы все умрёте… Надо уезжать… Эвакуироваться…

Эвакуировались, а потом возвращались, прячась от солдат, пробираясь ночами лесными тропками. Не все, конечно, где-то по три семьи, а где-то и по три человека. Так и жили. Поддерживали друг друга, молочко с цезием попивали, яички радиоактивные, а как вместе собирались, так и анекдоты потравить любили.

Я вам анекдот расскажу… Указ правительства о льготам чернобыльцам… Тому, кто проживает в двадцати километрах от станции, к фамилии добавляется приставка «фон». Те, кто в десяти километрах, они уже – Ваша светлость. А те, кто возле станции выжили – Ваше сиятельство. Ну, вот и живём, Ваша светлость… Ха-ха…

Я вот читала это все и у меня волосы шевелились. Но это, пожалуй, еще хоть как-то воспринимается. Это был их выбор, их решение. Им было страшно уезжать, оставлять насиженные места, да и оставались в основном-то пожилые люди, которым начинать жизнь заново в разы страшнее. А как быть с пожарными, которые первыми на станцию прибыли и пожар тушили, не дав ему перекинуться на третий блок? Ребята, которые за месяц просто сгорели, а им и 25 лет не было. Они ехали туда и даже не знали, на что идут.

Даже те, кто тушил реактор, как потом выяснилось, тоже жили среди слухов. Кажется, опасно руками брать графит… Кажется…

А если бы знали? Думаю, все равно бы пошли. И от этого еще страшнее. И не только они. А шахтеры, которые день и ночь долбили тоннель под реактором? Там же сотни рентген, а защиты никакой, но их это не останавливало. Да много кто на самом деле. Каждый, кто принимал участие в ликвидации аварии, каждый, кто не раздумывал, а шел и делал то, что надо было делать. И ведь практически никто не знал, чем это грозит. Даже физики, химики, которые все понимали, отбрасывали любые сомнения, потому что партия говорила, все под контролем, со всем справимся, мы великая страна. Вот эта вера в величие, вера в нацию, вера в руководство, слепая вера… А сейчас эти люди, малая часть, которая осталась в живых, забыты соотечественниками, государством. Им приходится постоянно напоминать о себе, просить и выпрашивать. Чему удивляться - обычная человеческая благодарность.

Да, не все были такими, никуда не девались, да и не денутся те, кто привык чужими руками угли сгребать. Было начальство, которое втихаря отправляло семьи подальше, принимало йод и защищалось всеми возможными способами, были и те, кто испугался за себя, за родных. Были те, кто выполнял инструкции. Но кто сейчас вправе судить этих людей? Уж точно не те, кого прямо эта трагедия не коснулась.

Каждый находил какое-то оправдание. Объяснение. Я проводила такой опыт с собой… И вообще я поняла – в жизни страшное происходит тихо и естественно…

Людей отправляли на участки, где не выдерживала техника, где от высокой радиации плавились микросхемы роботов, а простые люди работали, облучались, возвращались и рассказывали анекдоты.

Американский робот отправили на крышу, пять минут поработал – стоп. Японский робот девять минут поработал – стоп. Русский робот два часа работает. Команда по рации: «Рядовой Иванов, можете спуститься вниз на перекур»

А потом умирали. Герои.

А дети? Дети, которые зарабатывали лучевую болезнь, дети, которые рождались со всевозможными патологиями, дети, которых боялись и избегали сверстники, дети, которые не понимали почему они не такие, как все, и, которые с детства знали, что такое смерть.

Мы все знаем об этом, слышим по телевизору и читаем в газетах, но сейчас это уже происходит гораздо реже, в основном перед годовщиной трагедии. Но для нас это чаще сродни фильму ужасов. Думаю, мы никогда не сможем полностью осознать масштабов произошедшего, а уж понять…

Когда только появились туристические поездки в Припять, я была шокирована и думала, что никогда, ни за что я не захочу туда поехать, и осуждала тех, кто туда рвется для поиска острых ощущений. Сейчас я думаю иначе. Туда надо съездить каждому, но не из праздного любопытства, а для того, чтоб увидеть это своими глазами и попытаться прочувствовать, чтобы никогда не забывать. Человеческий век короткий, и если мы за 26 лет сумели забыть и не думать, то что будет дальше. А ведь никто до сих пор не знает, что такое Чернобыль, какие еще будут последствия и чего ждать. Уверена, он еще напомнит о себе, но нам все равно, мы забываем…

И единственный наш ответ – молчание. Закрываем глаза, как маленькие дети, и думаем: «Мы спрятались. Нас проминет.».

Теперь уже в далеком для нас 1986 году началась война. Она продолжается по сей день и просуществует долгие лета. О ней не принято говорить пафосные речи, в ней нет победителей. Не справляют годовщины с поминанием погибших и словами «Гордимся!…Что бы помнили!». О ней предпочитаю забыть…

Почему о Чернобыльской катастрофе не хотят говорить?! Это как вроде, дело давно минувших дней. О войнах стараются бережно хранить память, как оберег от новых ошибок. Войну можно обосновать, разобрать на молекулы, выявить «козлов», и подвести черту. Война это трагедия, ограниченная несколькими нациями, это прошлое, которому уже не так важны итоги, где прикрутить и подтянуть ни грех… все равно ничего не изменить. Вот Чернобыль это другое. "О Чернобыле хотели бы забыть, потому что сознание перед ним капитулировало. Катастрофа сознания. Мир наших представлений и ценностей взорван. Если бы мы победили Чернобыль или поняли до конца, то думали и писали бы о нем больше. А так живём в одном мире, а сознание существует в другом. Реальность ускользает, не вмещается в человека. – Да… За реальностью не удаётся угнаться… – Один пример… До сих пор пользуемся старыми словами: «далеко-близко», «свои-чужие»… Но что значит далеко или близко после Чернобыля, когда уже на четвёртые сутки чернобыльские облака плыли над Африкой и Китаем? Земля оказалась такая маленькая, это не та земля, которая была во время Колумба. Бесконечная. Теперь у нас появилось другое ощущение пространство."

Помнить про это не хочется, объяснить это трудно, и никому не нужно, потому как «козлы» наказаны, а настоящие виновники как всегда прикрылись. Да и возможно ли их определить? О Чернобыле лучше забыть, потому что это трагедия будущего, потому что это показатель глупости, безответственности с очень страшной платой, это трагедия указывает на нашу уязвимость… мы бессильны. И если подобное случается, то это не национальная беда. Беда мира, не исключая флору и фауну. Чернобыль это открытая рана, черная дыра, которая ест и будет есть все живое вокруг себя. Но самое главное, почему о нем предпочитают забыть – это очень масштабное преступление, и охват преступников слишком колоссален.

Тем, кто хочет помнить и понимать и особенно тем, кто-то считает, что это его не коснулось, очень советую прочитать книгу. Она написана не для того, что бы напугать, озадачить и оклеветать. Никаких личных выводов. Каждое свидетельство, как взгляд из разных углов на общую картину катастрофы. Это не столько хроники событий, сколько разговор по душам.

"Я каждый день такое слышу, что все ваши ужастики по телевизору барахло." Книга Алексиевич не о фантастических ужасах. Она о людях, которые просто жили, любили, работали и растили детей. Разве они могли предполагать, что станут жертвами и соучастниками преступления, что росли для высоких целей спасать мир от ядерной радиации, что они невольно станут тем, кому придется взять удар на себя. Мы считаем – у каждого человека есть права выбора. Да какое, к черту, право, какой выбор? От нас ничего не зависит, мы в любое время, в любую секунду можем стать жертвами высоконаучных достижений, мнимой всесильности человека, даже не заметив этого. В такие моменты можно долго удивляться человеческой покорности. А покорность… всего лишь порождение безысходности, безграмотности, и доверия. Мы привыкли думать, что где-то обязательно будет хуже, и вероятно даже правы.

Это книга, в отличие от привычной подобной литературы, не рассказывает о безумном героизме, скорей его оголяет. Были молодые парни, которые хотели геройствовать, всегда найдется тот, кто закроет грудью, примет удар на себя. И у каждого для этого будут личные доводы, весомые аргументы или прямая обязанность. Геройствуя для страны и человечества, они раз за разом спотыкались, совершая преступления… не понимая и не осознавая. Можно ли судить за это человека? За глупость, недальновидность, беспечность?! "С точки зрения нашей культуры думать о себе – эгоизм. Слабость духа. Всегда находится что-то большее, чем ты."

Отдельной строкой в этой страшной истерии проходят женщины. Вот от их преступных деяний над своими детьми волосы встают дыбом. Но ведь тоже ненароком, не подумав. Вспоминается частушка – «бабы дуры, бабы дуры, бабы бешеный народ, как увидят помидоры сразу лезут в огород». Как всегда хватаются за барахло, бегут за любовью, наматывая сопли на кулак, жалеют, облизывают не думая о последствиях.

Да, эта книга о фаталистах. Да, нам все равно, что будет завтра, мы не в силах повернуть мир и время в другую строну, сколько бы раз не били себя в грудь. И написана она не для того, что бы сказать – «Матерь Божья, страшно-то как!» Не для того, чтобы посыпать голову пеплом и ползти на кладбище, закутавшись в белую простынь. Нет! Просто не надо «ля-ля» про всесильного человека, гения, царя и бога всего и вся. Мы ничего не знаем и не умеем, зато, сколько в наших руках страшных игрушек, у неразумного и избалованного дитя. Кто скажет, что самое страшное - Кара Божья, он нас когда-то покарает Концом Света. Да бросьте! Ерунда! Мы не оставим ему такой возможности. Мы все сделаем сами. Вот этими вот руками, вот в этих головах каждый день рождаются идеи, новые изобретения. Прогресс не стоит на месте. Разве это Бог виноват, что Человек раз за разом устраивает Армагеддон себе или своему соседу?! Господи, не утруждайся, Мы все сделаем сами…