Капитал. Как сколотить капитал, как его не потерять, и почему нам его так не хватает

Глава 4
Красная кепка захватывает умы

Ниточка расследования ведёт нас из бурных 1980-х в не менее бурный 2016 год. Чем он запомнился? Вроде как в Африке победили эболу, белорусы устали быть миллионерами и вычеркнули нули с банкнот, а Ди Каприо в кои-то веки получил заслуженный «Оскар» за ночёвку с лошадью. А, нет, это по части Деппа. Ди Каприо всё-таки в лошади. Но интересует нас совсем не это, а помешательство американцев на красной кепке.

Лозунг Дональда Трампа «сделать Америку снова великой» – Make America Great Again (MAGA) – стал его главным козырем в 2016 году. Многие простые американцы, расстроенные положением вещей, были просто загипнотизированы этой перспективой. Вернуться в прошлое! Туда, где высокооплачиваемая работа, где все равны, все друг друга уважают, и никто не хвалится шикарными фоточками в экстремистском инстаграме!

В тех штатах, где люди теряли работу, люди проголосовали за Трампа. В США есть так называемый Ржавый Пояс – Rust Belt – это места, где массово закрылись угольные шахты и заводы вокруг: Индиана и Иллинойс, Огайо и Миссури, Мичиган и Висконсин (плюс ещё парочка). Закрытые заводы заржавели, и у этих штатов появилось неприятное прозвище. А Трамп просто пообещал, что работа для синих воротничков вернётся. А с работой будто бы вернётся и их образ жизни – с бейсболом, кино и отпуском всей семьёй в том самом Диснейленде – о нём я скоро расскажу поподробнее.

Счастье не за горами! Только проголосуй за красных. Ну, в смысле, за республиканцев. Это не моё мнение, а нейробиолога Коннора Ван Эмстера из Университета Беркли. В 2020 году он нашёл очень интересные мысли [37] насчёт общественно-политических настроений в США.

Интересно, что республиканцы всегда опирались как раз на большой бизнес, а профсоюзы недолюбливали куда больше своих голубых коллег. Но вот поди ж ты! Повернулось всё именно так, да и не первый раз в истории. Американская политика вообще любит вращаться вокруг своей оси и регулярно делает повороты на 180 градусов. Рядовые граждане этого не замечают, а рептилоиды лишь посмеиваются в свою чешую и закручивают чувства плебса ещё быстрее. Про ось вращения, конечно же, умолчим.

Все хотят были великими. Но основная сила лозунга заключалась в слове «снова» – вот что объединило избирателей Трампа. Рабочему классу было понятно, что он теряет (да что там теряет, уже потерял!) своё место в обществе, и белые без высшего образования проголосовали за Дональда.

В заметке от «Гарвард Бизнес Ревью» я нашёл объяснение, почему рабочий и средний класс не любит элитарность, но при этом к богатству относится совершенно нормально [38]. Дело в том, что за Трампа проголосовал так называемый WWC – white working class – белые работяги. Они не любят начальников, но восхищаются богачами. Те, кому удалось закончить институт – особенно те, кто вышел из рабочей семьи, – прекрасно знают, что простые рабочие больше всего не любят выпускников вузов. Пафосных юнцов, которые полны дебильных идей, чтобы «улучшить» производительность подчинённых. Только вот своими руками они ни черта сделать не могут. Как в том анекдоте: «Ты мне ещё фару на лоб прикрути, чтобы я и ночью косить мог»!

Синие воротнички считают врачей шарлатанами, юристов – занудами, профессоров – проходимцами. Преподов в колледжах презирают, потому что они надменны и в учёбе никак не помогают, тупо читая свой предмет. Тут нужно сделать поправочку на суровый оскал капитализма, где врачи долечивают до точки в страховке, адвокаты приунывают, если вы не общественный активист, а профессора… А вот их слушают не меньше Металлики, потому что каждый понимает ценность образования. Оно всё-таки платное!

Почему же недоверчивый рабочий класс при этом восхищается богатеями? Да потому что он с ними не пересекается! Богатый человек для них – тот, кто много работал и – сюрприз! – заработал. Работяги не видят другого способа увеличить свой доход: чтобы получать больше денег, нужно (казалось бы) тратить больше времени и сил на ту же самую работу!

Зато вот начальников в белых рубашках приходится видеть каждый день, да ещё и выполнять их указания. И мечта у рабочего – не вырваться на уровень выше среднего (upper-middle class), где другая еда, другие отношения в семье, другое образование у детей и другие встречи с друзьями (не пиво на кухне, а вино на лодке). Мечта у рабочего – жить в том же самом месте, с теми же самыми друзьями и тем же самым поведением. Только с иным количеством денег.

Забавно, что у меня мечта точно такая же!

Для рабочего важная часть самоуважения – иметь возможность не выполнять дурацкие распоряжения. Свой бизнес – классная идея. И республиканцы давили именно на это. Но это не означает, что они собирались помочь стартаперам из рабочих семей. Это лишь означает, что они придумали, как заполучить их голоса.

В 2019 году 4 экономиста в своём исследовании «Капиталисты в 21 веке» [39] решили выяснить, кто же находится в 0.1 % больше всех зарабатывающих людей в США (да и мира, в общем-то). Заметьте – речь не о богатстве, а о доходе, а ещё точнее – об уплаченных налогах с дохода. Речь про 140 тысяч американцев, которые заработали больше 1.6 млн долларов в год. Оказалось, что типичный богач – владелец какого-то местного бизнеса, типа автосервиса или дистрибьютора напитков. Удивляться есть чему: мы хорошо представляем себе человека, который продал свой стартап, написал соцсеть или придумал эфириум. Но автосервис? Дистрибьютор напитков? Логистическая компания? Не хватает только салона красоты.

Тезис о том, чтобы открыть автосервис и ворваться в 0.1 % самых богатых людей страны, выглядит очень соблазнительно. Но, как обычно, есть один нюанс. Когда мы говорим «владелец местного бизнеса», в данном случае – автосервиса, мы представляем себе станцию технического обслуживания недалеко от дома, куда приезжают по рекомендации друга. Там за приемлемые деньги обслужат автомобиль и даже дадут гарантию. Это называется «независимые СТО».

Ребята из Беркли в своей статье говорят об «auto dealer» со штатом сотрудников в 100+ человек. В реалиях отечественного рынка – это те компании, которые с радостью продадут вам новый автомобиль, с обязательным страхованием от тотального ущерба (а заодно и вашей кошки от COVID-19), – если, конечно, вы хотите получить скидку на саму машину. Именно там в ближайшие 3–5 лет после покупки вы будете делать регулярное техническое обслуживание в 2–4 раза дороже независимых СТО, иначе ваш кредитный авто слетит с гарантии.

Если посмотреть на бухгалтерскую отчётность (и цену ковриков при покупке нового автомобиля), можно с уверенностью сказать, что средняя компания делает выручку в несколько миллионов долларов в год, а её владелец – вне всяких сомнений богач. Однако, перед тем как бежать открывать дилерский центр по продаже и обслуживанию авто, стоит помнить, что компания-производитель выдвигает жёсткие требования к вашему будущему бизнесу: от объёма регулярных закупок новых авто до используемого софта и цвета плитки в шоу-руме. Капитал для открытия будет значительно превышать миллион долларов: аренда или покупка земли, строительство здания, благоустройство парковки, оформление разрешений, отделка в соответствии с требованиями производителя, выкуп авто для шоу-рума, расходы на оборудование и инструмент для ремонтной зоны, наём и обучение персонала и прочие траты. И если у вас есть этот миллион, то богачом вас сделало что-то другое, а не этот бизнес. Иными словами, владение дилерским центром – следствие, а не причина вашего богатства.

Открытие независимой СТО выглядит более реалистичным: в регионах для старта мультибрендового автосервиса на 3–5 постов потребуется всего 3–4 миллиона рублей – если арендовать помещение, а не строить (ведь требований от производителя нет). Чистая и, что немаловажно, – пассивная прибыль владельца такого сервиса спустя несколько лет мучительной борьбы за клиентов составит 2–3 миллиона рублей в год, то есть сравнимо с неплохой зарплатой наёмного работника в Москве. Конечно, при условии, что владелец очень хорошо разбирается в маркетинге, продажах и собственно ремонте автомобилей.

То есть, чтобы достичь отметки в 1 миллион долларов и стать богачом, потребуются хорошая разносторонняя квалификация, стальные нервы и 25–30 лет без поправки на инфляцию. Можно, конечно, попытаться ускорить процесс через развитие сети, но такой бизнес масштабируется тяжело: большие вложения в основные средства относительно объёма продаж, длительность выхода на самоокупаемость и слишком сильное влияние человеческого фактора.

Таким образом, автосервис вряд ли сделает вас богачом, но может быть неплохим источником дохода, причем, как может показаться, – очень надёжным: достаточно отладить процессы и накопить нужное количество постоянных клиентов в базе, и voilà – мы имеем бесконечный генератор денег. Но, как обычно, все портит Нассим Талеб. Он открывает свой птичник и… поставщики уходят с отечественного рынка, запчасти взлетают в цене, а некоторые клиенты и сотрудники по разным причинам переезжают в другие места.

Вадим Чигаров, предприниматель, владелец лучшей мини-СТО России по версии MIMS Automechanika Moscow 2021

В чём урок? Во-первых, в том, что богачи – это те, кто чем-то владеет. Из людей с большими доходами владельцев бизнеса в 3 раза больше, чем людей на зарплате. Во-вторых, бизнес богачей не какой-то волшебный, красочный и блестящий.

Другие ребята изучали компании, которые закрываются чаще всего [40]. Бизнес, который имеет тенденцию закрываться быстрее всех, – это магазин аудиозаписей (пластинок, дисков, кассет, мерча). В среднем он живёт примерно 2.5 года. Для сравнения – средний стоматологический кабинет держится 19.5 лет. Что ещё закрывается быстро? Магазин игрушек (3.25 года), магазин одежды (3.75 года) и магазин косметики (4 года). Но автосервис, заправка, дилер подержанных автомобилей, поставщик специального оборудования – то есть бизнес, который вы вряд ли увидите в рекламе и вряд ли побежите туда работать – вполне надёжный источник дохода. Дистрибуция – тоже хороший бизнес, который мы не видим. Но вместе с тем продукты и напитки в супермаркеты поставляют совсем не производители. Это не означает, что нужно срочно бежать и покупать ближайшую автомойку. Хорошую вам вряд ли продадут, а вот околонулевую или убыточную – с удовольствием.

Рабочих бесит подход демократов. Оплачиваемый больничный семье поможет не сильно – это просто подачка. Повышение минимальной зарплаты их тоже не интересует – белым работягам не хочется работать в МакДаке за $15 в час вместо $9.5 в час на родном заводе. Им нужно другое. То, что было у их отца, тестя, деда: стабильная работа с хорошей зарплатой, которая позволяла ¾ американцев без диплома жить совершенно нормальной человеческой жизнью. Трамп обещал им именно это.

До него Обама продал американцам Obamacare, рассказывая про доступную медицину для 20 миллионов американцев. Белые посчитали это дополнительным налогом на средний класс: да, бедные получили медицинскую страховку, но для тех, кто едва мог себе её позволить (подсказываю: WWC), она стала роскошью – потому что стала дороже, никак не повлияла на качество медицинской помощи, зато расплодила несметное количество новых бюро, агентств и управлений, сжирающих тонны денег в горниле бюрократии [41].

Технологии выдавливают рабочий класс по всему миру. Куда? В сферу услуг – она растёт [42]. Средний показатель за 2020-й составил 56 %. Наибольшее значение было 89 % (в Гонконге), а наименьшее – 16.77 % (в Йемене^[12]). Угольные шахты и сталелитейные заводы закрывались и переезжали благодаря глобализации и международному разделению труда; это происходило довольно быстро и нельзя сказать, что незаметно. Скорее наоборот: все всё прекрасно понимали.

Возникает вопрос: а когда они функционировали, всё было хорошо? Агентство New York Times Morning Consult опросило 2000 человек по поводу их ощущений насчёт разных американских эпох [43]. Вопрос был прямой: когда именно Америка была наиболее великой? Результаты были сильно смещены в сторону 1950-1960-х, особенно для тех, кто родился раньше, и ближе к 1980-м для тех, кто родился позже; видимо, победа в холодной войне тоже грела душу простым американцам. Что же в те годы происходило такого хорошего? Чем объясняли свой выбор люди? Неужели всё было так радужно? Нет! Был и Вьетнам, была реально кровавая борьба за права негров и другие социальные проблемы.

Но вот что чувствовалось сильнее всего: рост реальных доходов населения на 4.4 % в год. Заметьте: с 2000 по 2020 год доходы росли лишь на 2.1 % [3]. А вот 70 лет назад семьи легко втирались в средний класс и получали свой шанс достичь американской мечты: стабильная работа, собственный дом, семья, большая машина (или две), регулярный отпуск. И – если жить достаточно скромно, а работать достаточно упорно – возможность накопить к пенсии свой миллион долларов. Напомню, что это мечта, но мечта вполне сбыточная – к ней стремилась почти вся страна. Люди видели, что экономика вокруг растёт, и чувствовали этот рост в своих холодильниках, гаражах и кошельках.

Индекс Джини с предвоенных 45 % снизился до 36 % [44]. Это значит, что синие воротнички получали достойный кусок общего американского пирога (с яблоком, конечно же). Ещё раз напомню, что коэффициент Джини измеряется от 0 до 1 (или от нуля до 100 %) и показывает степень неравенства. Ноль – всего у всех поровну, коммунистическая сказка! Единица – весь доход или всё богатство принадлежит кому-то одному.

Тогда синих воротничков было гораздо больше и отношение к ним было совершенно другое. Часто их называют неквалифицированными трудовыми ресурсами, но в реальности всё не так банально. Работа руками требует большого навыка, внимания и трудолюбия. Чего она не требует, так это вузовского образования. Синие воротнички – это строительство, добыча природных ресурсов, техническая работа и ручной труд типа изготовления мебели, обуви или сумок, который, кстати, не всегда можно заменить станками и роботами. Но вот частично перенести в другую страну – пожалуй, да.

В конце 19-го века с такой профессией вряд ли можно было выбиться в люди, но вот спустя 60 лет это стало вполне реально. Появились большие фабрики и заводы, которые могли платить рабочим хорошие зарплаты. Производство товаров давало 40 % всей занятости. С золотого века эта цифра упала до 16 % – потому что место товаров в ВВП заняли услуги [45].

Интересно, что, когда производство уменьшается или переезжает, а рабочее место пропадает, оно, как правило, уже не возвращается; об этом я подробно писал в «Жлобологии». Во время любой рецессии тысячи людей теряют работу. Кому-то везёт и его берут обратно – спустя какое-то время. Время, которое он провёл на пособии.

Но для человека, который работает руками, профессия – это часть его идентичности, часть жизни. В те годы роль водителя школьного автобуса, сталевара, шахтёра или рабочего на автосборочном производстве считалась достойной, если не сказать почётной. А потеря работы зачастую вела за собой не только потерю дохода, но и потерю маскулинности. Человек переставал быть кормильцем, переставал работать руками и выпадал из коллектива. Этак и жена может скалкой огреть! Там недалеко до треников, майки-алкоголички^[13] и пива перед телеком.

Впрочем, государство тоже не осталось в стороне и забило пару гвоздей в гроб американского среднего класса. Например, введя регрессивный НДФЛ: самые бедные должны отдать 14 % дохода, средний класс немногим меньше – 9 %, а миллионеры… всего 2–3 %!

Так, подождите. Но ведь 3 минуты в Гугле доказывают, что американцы не зря гордятся своей налоговой системой – чем больше ты зарабатываешь, тем больше платишь! Налоги для самых бедных и самых богатых различаются почти в 4 раза! [24] Даже в коммунистической Кубе разница меньше – всего 3.3 раза [46]. Но, как говорил Чапаев Петьке: у тебя щупальце налоговика в заднице, и у меня. Но есть нюанс.

Подробно про этот нюанс рассказали ребята из ProPublica [46]: самые богатые платят меньше налогов, потому что миллионеры редко живут на зарплату – лишь полпроцента людей зарабатывают больше миллиона честным (или не очень) трудом. Зато этот золотой клуб получает 2/3 дивидендов в стране. А дивиденды, как известно, облагаются меньшим налогом. Ещё вся толпа в открытую ухитряется проворачивать вполне легальные схемы с налоговыми вычетами – если сделать пожертвование в благотворительный фонд, то часть налогов с роста капитала можно не платить. Например, Майкл Блумберг с 2013 по 2018 годы заплатил всего 4 % налогов с 2 миллиардов долларов в год. А ещё три неизвестных героя с доходами от 127 до 520 миллионов в год заплатили вообще 0.7 %. Конечно, быть настолько хитрожопым могут не все, вернее, не только лишь все – спросите хотя бы Олега Тинькова, который внезапно оказался должен американской налоговой службе полмиллиарда долларов [47].

Трампу удалось сыграть на ностальгии, и, хотя он проиграл по общему количеству голосов, по голосам выборщиков всё удалось – в том числе из-за того, что Дональд завоевал этот Ржавый Пояс. Как же получилось, что золотой век американского капитализма начал бледнеть, ржаветь и хворать?

Мнений много, но в одном большинство сходится: виноваты дураки и дороги. Простите, не та история. Виноват… капитализм. Точнее, его естественная история. Здесь нам наконец-то встретится перевёрнутая U-образная кривая Семёна Абрамовича (больше известного как Саймона) Кузнеца, лауреата Нобелевской премии в области экономики 1971 года [48]. Суть этой самой кривой проста до безобразия: по мере того, как общество богатеет, что-то там растёт, достигает своего пика, а затем плавно спускается вниз.

При этом «что-то» может быть самым разным: и уровнем неравенства, и экологическим загрязнением, и ролью производства в экономике. Нам, конечно же, интересна последняя версия. Сначала общество плавно растёт от сохи до атомной бомбы, доля промышленности в ВВП повышается, а страна богатеет. Деньги текут в «инновации, модернизацию и Чубайса нанотехнологии (с)», и в какой-то момент производительность одной пары рук на фабрике начинает переть вверх. В этой точке страны выбирают разные ветки развития: например, в США число рабочих в промышленности «зависло» примерно на одном уровне, а рабочие места в секторе услуг начали расти, как на дрожжах. В Европе ситуация обратная: там общее число рабочих мест осталось плюс-минус одинаковым, а вот честных работяг из индустрии начали сокращать [49]. Доля занятости в производстве зависит от ВВП на душу населения и неплохо описывается перевёрнутой U-образной кривой того самого Кузнеца [50]. Исход один и тот же: доля занятых в индустрии сокращается, а доля занятых в сфере услуг начинает расти конскими темпами; подробнее об процессе деиндустриализации вы узнаете в конце второй части.

Так в нерушимом фундаменте американской мечты появилась первая червоточина. Казалось бы, невелика беда! Да, занятость в промышленности стагнирует. Да, молодёжь вместо того, чтобы штамповать машины на заводах, впаривает их в качестве продавцов-консультантов. Но это же естественный ход истории! Работягам просто нужно адаптироваться к новым условиям и пойти рубить бабло блогерами и бизнес-коучами!

Но плавному созреванию американской экономики не суждено было сбыться. Ведь в 1980-х на американской торговой сцене доминировали потомки самураев, основательно подъедающие из котелка простых работяг. Что такое Япония в 1980-х годах? Это вторая экономика мира, завалившая мир дешёвыми и качественными машинами, оптическими приборами, электроникой, да много чем ещё. Западные инвестиции вкупе с западными же патентами на технологии сделали из страны фабрику всего высокотехнологичного. Американские производители начали проигрывать японцам конкуренцию за кошельки американских же работяг.

Промышленники рыдали в эфирах радиостанций и угрожали стране «Экономическим Перл-Харбором», а старина Трамп не менее громко жаловался, что «японцы высосали у Соединённых Штатов всю кровь» [51]. К 1985-му году в стране начал нарастать лютый торговый дефицит – состояние, когда ты очень много покупаешь и мало продаёшь. Чтобы хоть как-то выровнять ситуацию, в том же году американцы, британцы, немцы, французы и японцы собрались в знаменитом отеле «Плаза» в Нью-Йорке^[14] и дружно девальвировали японскую йену. Соглашение в Плазе запустило цепь необратимых событий, там ещё и японские руководители дружно накосорезили с политикой – и японская экономика… нет, не пошла ко дну, но очень сильно впала в депрессию и перестала мешать американским работягам. Те было выдохнули. Но, как известно, «пришла беда – открывай ворота».

Ворота открылись, но не те.

В смысле, китайские, а не американские. Маленькая красная ящерка к тому времени осознала тупиковость коммунизма, отрастила нефритовый стержень и начала читать «Капитализм для чайников», попутно превращаясь в большого зубастого дракона. Перед американскими промышленниками снова встал непростой выбор: здесь надо платить достойные зарплаты, договариваться с профсоюзами, а там рабочий с такой же квалификацией сошьёт пару кроссовок за пять баллов социального рейтинга, плошку риса и талон на кошкожену. Поначалу в Поднебесную начали перетекать самые простые мануфактуры: шлёпанцы, мебель да лепные петушки с резьбой по калу. Мудрые китайские вожди ухватились за новые финансовые потоки, распахнули двери для зарубежных инвестиций пошире и отправили народ осваивать всё более сложные производства.

На дворе шёл 2001 год. Американцы всё ещё в шоке от потери двух ладей в партии, а Китай тем временем наносит удар нефритовым стержнем в спину и вступает в ВТО. Торговый представитель США звонит Клинтону прямо из женского туалета в Вашингтоне и радуется такому повороту событий. Билл ещё не знает, что за следующие семь лет каждый пятый синий воротничок потеряет свое рабочее место из-за переноса производства в Китай. А за 20 лет с момента вступления Китая в ВТО рабочий класс потеряет каждое третье место у станка.

Хотя виноваты в этом не только китайцы, но и поголовная автоматизация всего и вся. Работников надо учить, им надо обеспечивать условия труда, помимо зарплаты, им нужна страховка и отпуск. Роботам же нужно только электричество и – иногда – техобслуживание.

Впрочем, глобализация открыла возможности и для самих американцев, отвесив очередной пинок белым необразованным рабочим. Развитие компьютерных технологий позволило американским компаниям производить айфоны в Китае, продавать их по всему миру, а налоги платить в родной солнечной Калифорнии, засушливом Техасе или снобистском Нью-Йорке. Или – ещё лучше – в Ирландии^[15]. И всё это на фоне закрывающихся производств в пока ещё не ржавом поясе! Как следствие, в 2000-м Калифорния зарабатывает лишь в 10 раз больше медианного Кентукки, а в 2022-м – в 15 раз больше! Двадцать лет назад Техас и Нью-Йорк зарабатывали в 5–6 раз больше Луизианы, а теперь – в 8 и 9 раз больше Юты [46]. Экономика страны растёт, но некоторые тёплые места перетягивают на себя одеяло сильнее соседей, оставляя их с голыми пятками.

Ослабла и сила профсоюзов. В 1983-м году в них состоял каждый пятый рабочий. Это не космические цифры, однако они позволяли синим воротничкам доносить свои мысли до высоких начальников. К 2020-му году доля профсоюзных работяг сократилась вдвое – до каждого десятого. А значит, если ты недоволен зарплатой, на твоё место гораздо проще взять парня из бедной страны. Ещё и экономия выйдет! А если ты вступил в профсоюз, то прогневал святого Илона и будешь уволен.

И денег тебе не хватит не то что на бейсбол, а даже на хот-дог по выходным.