Читать книгу: «Анжелика и гора трупов», страница 4

Глава 7

Бомжатник? Бомжатник!

Моя рука как-то сама собой потянулась в карман за флягой.

Мужчина за долю секунды перепрыгнул через стол, вжал меня всем телом в стул и придавил руку к спинке.

– Девушка, без глупостей.

Тёплое, мужское дыхание приятно обожгло ухо и шею. Какие у него крепкие и горячие руки! А пальцы.

Я подняла взгляд на сияющее вязью лицо. Рисунок словно горел синим пламенем, это завораживало и пугало одновременно. Говорят, что та часть тела, которую покрывает искажённый рисунок, становится очень чувствительной. Интересно, что будет, если провести языком по одной из линий?

Я поёрзала на стуле, собрала всю волю в кулак и попыталась его отпихнуть, но это оказалось так же бессмысленно, как толкать гору. Я сглотнула набежавшую слюну и прохрипела:

– Мне бы выпить, господин охотник. Очень нужно.

Он удивлённо на меня посмотрел, отодвинулся, пощупал мой бок, вызвав к жизни мощный табун мурашек и сдавленный стон. Удивлённо на меня глянул и достал из внутреннего кармана моей куртки розовенькую фляжку. Но вместо того, чтобы дать мне её, он сам открыл колпачок, поводил над горлышком рукой, принюхался, закрутил обратно и сунул уже себе в карман.

А затем преспокойно пошёл назад к своему стулу.

– Понимаете, не каждый день я нахожу тело на яхте, а потом, оказывается, что в консервах тоже труп. Я же их целый месяц кушать планировала. Ме-сяц! Верните мне мою флягу!

Теперь мужчина смотрел на меня серьёзно, без всяких там улыбок, ухмылок, подмигиваний. Стало даже немного обидно.

– Нет.

И больше не сказал ничего. Гад! Я ещё раз на него посмотрела, задрожала, и полностью отдалась истерике.

Чтобы он не видел моего лица, я сложила руки на стол и уткнулась в них лбом, а потом громко зарыдала.

– На допросе алкоголь запрещён. – буркнул охотник.

Казалось, что ему стало неуютно.

– Ага, спасибо. Спасибо вам огромное, что не даёте мне нарушить правила. – взвыла я и зарыдала ещё громче.

Охотник совсем растерялся.

– Скажите мне, где вы купили эти консервы и через кого приобрели яхту. Когда ответите на мои вопросы, то идите куда хотите. Могу даже вашего отца вызвать. Или ещё кого, если нужно.

А потом он сделал то, что я совсем не ожидала. Мужчина положил руку мне на голову и начал ласково гладить по волосам.

– Через Жана! Я всё делала через этого мудака! – возмущённо вскрикнула я, а сама подставила ушко, пусть ещё и там погладит.

– Кто такой Жан? Расскажите мне всё, что вы о нём знаете.

– Он мой бывший сокурсник, но мы немного общались. Хотя с ним вообще мало кто общался, только когда нужно было, что-то достать быстро и дёшево. Ну и то, чего в продаже нет.

– Удобный друг. А как вы с ним связывались?

Мужчина продолжал гладить меня большим пальцем руки за ухом. Как приятно, я тихо замурчала. Лёгкий смешок коснулся моего слуха. Ну и пусть, зато истерика ушла, а на душе стало хорошо и спокойно.

– Жан обычно сам знает, когда появиться, хотя ему можно сообщение отправить. Номер шесть бэ девятьсот пятнадцать. Я слышала, что у него ещё и офис есть. Но там я никогда не была.

Мужчина убрал руку с моей головы и начал что-то записывать в свой блокнот.

– А адрес его офиса знаете?

Я немного заторможено кивнула, а он уже ласковым и весёлым голосом спросил:

– А скажете?

– Если продолжишь гладить, то, может, и расскажу. – ответила я и, не дожидаясь ответа, снова упёрлась лбом в руки.

В конце концов тут всякие психи бывают, вряд ли я сильно его удивила своим поведением.

– Конечно, вот так? – уточнил он.

Я угукнула и рассказала всё, что знала.

Несмотря на глажку, покидала территорию ОПМ я в ярости. Сволочь Жан меня подставил, а консервы вообще получились мечтой каннибала.

Хорошо хоть охотник оказался таким приятным мужчиной, хотя он явно пытался мной покрутить.

Чем больше я старалась понять, почему Жан так со мной поступил, тем сильней внутри меня горело пламя злобы. Хотелось мстить, хотелось делать больно.

Я даже и не сомневалась, что Жан знал о трупе в диване.

Как он мог вести дела с Раисой, если девушка в это время была уже мертва? Откуда Жан вообще узнал, что мне нужна яхта?

Я села на ступеньки у здания, расстегнула рюкзак и принялась искать свой кристаллофон, но в грудах барахла так его и не нашла. Странно.

Посмотрев по сторонам, увидела Алёнкиного Илюшу. Парень стоял возле машины и кого-то ждал. Я помахала ему рукой, он меня заметил и подошёл.

– Ну что отпустил тебя жуткий дядя охотник? Страшно было? – поинтересовался парень, улыбаясь во весь рот.

Я кивнула и кокетливо ответила:

– Отпустил. И совсем он нестрашный, такой лапочка оказался, даже за ушком погладил.

Ангелочек напрягся и, с пугающе серьёзным выражением лица, сказал:

– Ты бы поосторожней с этой лапочкой. Никогда не угадаешь, что у них в голове. Работал пару лет назад у нас такой лапушка и всё было в порядке, пока одна придурошная не начала вопить во время допроса. Так он голыми руками вырвал ей глотку. Представляешь?

И парень начал жестами показывать, как это произошло. Я смотрела и мне становилось дурно. Оказалось, что я не на допросе была, а голову в пасть крокодилу засовывать ходила. А Илья радостно, увлечённо продолжал:

– В процессе расследования спросили, почему он так сделал? Охотник ответил, что её вой был похож на крик зомби-киборга. Он их за гранью встречал. Поэтому решил прервать её мучения.

За гранью? Зомби-киборг? Детский, давно забытый интерес, вспыхнул внутри меня.

– Так он был на той стороне материка? Тот охотник? Он рассказал, что там?

Мужчине явно нравился мой искренний интерес к его ужастику. Поэтому он радостно ответил:

– Понимаешь, физически он вернулся здоровым, но психика была слишком изломана. Он всякий бред нёс про котят-разведчиков и собак-гипнотизёров. Короче, псих полный..

– Бедняжка. – Илья кивнул, а я вдруг поняла, что не вижу Алёну.

Странно. Почему она не рядом со своим, наверное, парнем.

– А где Алёна?

– За ней водитель отца с адвокатом приехали и увезли домой. Пошли в мобиль, я тебя домой отвезу.

Я кивнула, и мы пошли к служебному мобилю. По дороге я снова ковырялась в рюкзаке, чтобы найти карточку Жана.

– Илюша, отвези меня, пожалуйста, не домой, а вот по этому адресу. Очень нужно.

Парень взял карточку с адресом, прочитал и с удивлением на меня посмотрел.

– Это же район под снос, многоэтажки древних. Там одни бомжи и бандиты живут. Что ты там забыла?

– Знаю, но парень там мой квартиру снимает. Давно его не видела, соскучилась. – соврала я.

– А я смотрю, тебя жуть как тянет к опасным личностям.

– Он мой бывший, я только пару своих вещей заберу и повезёшь меня домой.

– Ну, поехали.

Ехали мы молча, мне совсем не хотелось говорить. Илья был сосредоточен на вождении и поэтому тоже молчал.

Пока мобиль плавно парил в сторону обители Жана, я всё сильней убеждалась, что не зря я сразу сюда рванула. Нужно опередить мурзов и забрать договор на яхту до того, как Жан их уничтожит.

Мурзы подъедут, он в окно глянет и точно документы в огонь бросит, тут же. Главное, не дать ему меня раскусить раньше, чем в мои руки попадут нужные бумажки.

А ещё деньги с него стрясти надо. Яхта-то с сюрпризом оказалась.

Спустя полчаса мы подъехали прямо к парадной “моего парня”.

– Анжела, тебя ждать? – спросил Илья из окна мобиля.

Я кивнула и боевым шагом пошла к подъезду. Ух, как я зла!

Но чем ближе подходила к дверям, тем больше мой гнев вытеснялся сомнениями и страхом. Теперь мне не казалось, что приехать сюда было хорошей идеей. Когда я остановилась перед облупленной зелёной дверью, то от боевой меня не осталось ни следа.

Сквозь хлопья краски беззастенчиво торчал серьёзно ржавый металл. Под ногами валялись грязные шприцы. По стене стекала какая-то склизкая дрянь, не то мокрота, не то медуза, не то неудавшийся гомункулус. Инсталляцию довершала стыдливо прикрытая салфеткой какашка, как вишенка на торте.

– Фу! Кто вообще будет гадить у подъезда?

Я оглянулась убедиться, что Илья всё ещё тут. Неподалёку находились странные личности и как-то нехорошо поглядывали в мою сторону. Может, стоит с воплями побежать обратно в мобиль к Илюше и рвануть домой? А потом, поджав хвост, сбросить проблемы снова на папочку?

– Нет! – сказала я себе и топнула ногой. – Надоело быть дочуркой Виолетта Филина, пора становиться Анжеликой и решать все свои проблемы самостоятельно!

Я ещё раз глянула на какашку, шприц, потёки мочи на стене.

– Это просто мусор! Я быстренько только документы возьму, ну, или деньги за яхту и сразу побегу к Илье в мобиль. Это же так просто, дело десяти минут, не больше. Ну что такого может случиться?

Набравшись храбрости, с глубоким вдохом я открыла дверь и шагнула внутрь.

С распростёртыми объятиями и гостеприимством старой тётушки меня встретила вонь пивной мочи. Я закрыла лицо ажурным шарфиком, чтобы не увидеться ещё и со своим утренним кофе, и пошла в сторону лифта.

Обернув палец в другой конец многострадального шарфа, я нажала на кнопку вызова. В шахте что-то затарахтело, застучало и кабина с жутким скрипом поехала вниз.

– Это лифт так скулит или что? – пробубнила я, уткнувшись носом в шарф.

За дверьми что-то звякнуло, они со скрежетом разъехались в стороны, кабина лифта дёрнулась и накренилась. Видимо, из-за перекоса она углом стену шахты и царапала.

Под потолком кабины на одиноком проводке висела тусклая лампочка, она иногда загоралась, чего-то ждала, моргала и задумчиво тухла.

На стенке виднелись остатки зеркала. Били его на совесть. На уцелевших осколках было что-то написано, то ли подпись автора, то ли телефон для знакомств, но разглядеть было невозможно. Да и не хотелось.

– Нет, в этот лифт я ни за что не пойду. Лучше пешком, по лестнице. – решила я.

Впрочем, при виде лестничного проёма лифт показался не такой уж и плохой идеей. Вдоль лестницы вместо перил торчали штыри, а на середине пролёта лежал огромный пёс. Мы встретились глазами, и я взвизгнула. Животное зарычало, почуяв мой страх.

– Это я зря. – только успела я подумать, когда пёс резко поднялся.

Затем, одним махом перепрыгнув лестничный пролёт, пёс перегородил мне дорогу к двери парадной. Я оцепенела. Животное тихо зарычало, мол, подходи, не бойся, мало не покажется. Затем оно сделало шаг в мою сторону. Потом ещё один.

Я завопила и диким прыжком влетела в лифт. Кнопка “четыре”, жмись, жмись, жмись! Двери начали медленно, похоронно съезжаться. Поняв, что добыча уходит, пёс подскочил и бросился на дверь. Он клацнул зубами, я взвизгнула и прижалась к дальней стенке лифта, и поняла, что, похоже, она и была источником всей вони в парадной.

Когда двери окончательно закрыли от меня пса, лифт остался стоять на месте. Зато потух свет.

Глава 8

Голубые глаза Жана

– Мамочки! Зачем я сюда вообще запрыгнула, когда снаружи меня ждёт вооружённый мурз? – простонала я и шмякнула кулаком по кнопкам.

Лифт молчал, я ударила ещё раз и ещё, без какого-либо результата. Я попробовала просунуть пальцы между дверьми лифта, чтобы попытаться их раздвинуть. Но с другой стороны прозвучал ободряющий рык псины, мол, давай старайся, всё правильно делаешь.

Темнота лифта давила, отравленный парами мочи воздух кружил голову. Я оглянулась, пытаясь сохранять спокойствие и трезво оценить положение. Оценив его, я заорала. Вдруг Илья услышит, пристрелит этого пса и вытащит меня отсюда! Но я только зря потратила силы, воздух и время.

Когда мне надоело орать, то почему-то резко стало скучно. Я замолчала, отдышалась и снова нажала на четвёрку. Чудесным образом лампочка под потолком заморгала, а лифт нехотя поехал наверх.

Кабина двигалась бесконечно медленно, она то и дело ударялась и зависала на каждом этаже. По моим ощущениям, я проехала не четыре, а семь этажей, но мне уже было без разницы, где откроются двери. Главное было – выйти отсюда одним куском!

Лифт ещё раз загудел, с натугой совершил последний толчок, и его двери с жутким скрипом разъехались. Я вывалилась из лифта и уставилась на криво нарисованную красной краской цифру “восемь”.

Окна между этажами почему-то заколотили досками, основным источником света была огромная дыра вместо лестничного пролёта. Перил, естественно, не было, а там, где должны были находиться ступеньки, виднелись лишь обрубки.

И как мне спуститься? Может, получится выйти на крышу и докричаться Илье, пусть звонит своим, чтобы меня вытащили отсюда!

Продолжая выдыхать пары мочи, которые скопились в лёгких за время пребывания в лифте, я двинулась в сторону ступенек на девятый этаж, но тоже их не было. Пролёт был, а на лестницу не было ни намёка, только обрыв.

И как люди так живут? Жаль, что фотокамеру с собой не взяла, можно было бы такой репортаж забабахать!

Я вздохнула и в который раз за последние десять минут решила мыслить логически. Наверху ступенек нет, перил тоже. Значит, дойти до седьмого этажа живой легче, чем до девятого. Я постояла пару минут, набралась храбрости и, скребя курткой по стене, пошла боком по тем обломкам, которые когда-то были лестницей.

Шаг за шагом я переступала по ступенькам. До боли сжимала лямки своего рюкзака, чтобы держаться хоть за что-то. Ведь если не держаться, то легко упасть, а так я держусь и не упаду. Каждый новый шаг был маленькой победой и приближал меня к концу этого кошмара.

Когда я, совершенно взмокшая, с вылетающим из груди сердцем, всё же добралась на седьмой этаж, то была готова петь и плясать. Мне хотелось праздновать своё нисхождение, хотелось помыться, хотелось воды, хотелось в туалет.

Ступеньки без перил между седьмым и шестым этажами после такого уже казались абсолютно не страшными. А между пятым и четвёртым была вообще цивилизация: стояли прутья, а на пролёте не хватало всего лишь одной ступеньки. Хвала древним! Построили на тысячелетия!

Дверь в квартиру Жана оказалась приоткрытой, но я так офигела от всего произошедшего ранее, что незапертая дверь воспринималась чем-то абсолютно нормальным. Я с размаху пнула её ногой и влетела в квартиру.

Почувствовав себя в относительной безопасности, я снова разозлилась. Пришла пора мстить.

– Жан, тварюка, иди сюда! Я знаю, что ты тут, дверь открыта!

Коридор, как и всё остальное в квартире, выглядел неряшливым, старым и грязным. На полу валялись помятые бумажки, мерзкие тряпки, а на зеркале комода висел одинокий кроссовок. Хорошо, хоть шприцев и какашек нет. Я даже и не знала, что Жан такая свинья.

А ещё на стене коридора я заметила странные, красные отметки. Их было несколько и шли они одна за другой. Внутренний голос подсказывал мне, что к таким отметкам лучше не приглядываться, но я начала торговаться. Может, это грязь? Или Жан проверял баллончик? Ну или патока, шоколад красный. Или кетчуп, а может, варенье любимой бабушки взорвалось.

Конечно, в этот момент нужно было развернуться и бежать, но мои ноги сами понесли меня вперёд. Пятна, словно стрелки, привели меня к испачканной, тоже местами красной двери на кухню.

– Жан, выходи, пожалуйста. – уже жалобно позвала я. – Я тебя прощаю, ты не хотел меня подставить, просто так вышло. С кем не бывает.

Дрожащими руками я достала платок, чтобы не испачкать пальцы. Ещё раз сделала глубокий вдох.

– Боже, какая вонь.

Металлический привкус. Какая бабушка варит повидло с ложками? Я ещё раз замерла, скривилась, а потом решительно толкнула дверь вперёд.

Первым, что я увидела на кухне, были голубые глаза Жана.

Как же я любила смотреть в них раньше. Теперь же мой подбородок задрожал, а желчь, смешанная с кофе, полилась наружу.

Когда первая волна тошноты отступила, я решилась поднять взгляд чуть выше и посмотреть на самого Жана. Он сидел на стуле. Его руки, кажется, были сцеплены за спиной. Из его рта вяло, но всё ещё капала уже вязкая, загустевшая кровь.

На столе рядом с телом были разложены кухонные приборы, измазанные красной жидкостью. Ими его, по всей видимости, и пытали. На том же столе лежала грязная от крови бумажка. Я, аккуратно, стараясь не наступать в красные лужи, пробралась к столу и прочла записку.

“Пацан оказался не мужиком, увлеклись, переборщили.

Извините.

С любовью, Мерлин.”

Я стояла и смотрела на то, что стало с моим другом.

– Увлеклись? Как, блядь, так увлеклись? – выкрикнула я. – Каким нужно быть мудаком, чтобы так увлечься?

Мои руки задрожали, я закрыла лицо и заорала.

– Не хочу снова на ту лестницу, не хочу в тот лифт, не хочу быть здесь, не хочу видеть Жана таким! Хочу быть дома прямо сейчас!

Это был какой-то медленный, нереальный кошмар. И если с теми девушками, которые погибли ранее, я знакома не была, как и с человеком-горохом, то Жана я знала лично и даже по-своему любила!

Эмоции вот-вот грозились затопить меня, но сзади хлопнула дверь, послышались шаги. Бандиты вернулись.

Я заметалась по кухне в поисках укрытия. Вначале попыталась засунуть себя в шкаф, но туда ничего, кроме моей правой ноги, не влезло. Потом я попыталась всунуться в ящик, но туда поместилась только голова и, к моему ужасу, застряла. Шаги становились всё ближе, я ещё пару раз дёрнулась, но бесполезно, только уши поранила.

Я замерла, стараясь не двигаться, и обречённо ждала, как вдруг послышался равнодушный голос Лужкина:

– Подозреваемый был найден отдельно от своих глаз, привязанным к стулу, в состоянии полного умерщвления. Записал?

Шаги были всё громче и ближе. Блин, как же неудобно! Я решила замереть. Именно так делают хищники, чтобы их не заметили. Или их жертвы? Не хочу быть жертвой!

– Начальник, смотри, какой зад торчит! – мерзко заржав, сказала какая-то сволочь.

Всё равно не буду двигаться, может, ему не поверят.

– Отставить шуточки на месте преступления! – рявкнул Лужкин.

Прокашлявшись, он продолжил:

– В квартире подозреваемого обнаружена ещё одна жертва…

– Вот же ж Михе сегодня повезёт с таким задом. – перебил Лужкина другой голос.

– Отставить завидовать патологоанатому! – прикрикнул Лужкин. – Мокруха не может быть привлекательной, даже с таким… очертаниями.

Тут меня понесло!

– Оставьте в покое мой зад! – задёргалась и закричала я. – Никакая я вам тут не мокруха! Я живой, застрявший человек!

Сзади раздался хохот, кто-то даже обо что-то стукнулся.

– Так-так, какой знакомый голосок. Не наша ли это дама с консервами?

Теперь в голосе Лужкина равнодушия не было. А звучал он неприятно близко. Я снова дёрнулась.

– Госпожа Анжелика, а что вы делаете на месте злодеяния в таком, кхм… положении? Я смотрю, где трупы, там и вы. Это ваше хобби? Поведайте нам, пожалуйста, чем вы тут занимаетесь.

– Застряла я, что не ясно?

Весь наряд мурзов разразился, я бы даже сказала, разорвался диким хохотом.

– А как же это случилось? Сами вы туда голову сунуть не могли, люди в здравом уме так не поступают. А может вы ещё одна жертва? Тогда, простите за профессиональный цинизм, почему на вас всё ещё штаны?

Я зарычала, упёрлась ногой в шкаф и снова дёрнула головой, ящик треснул и, ободрав мне на прощание уши, отпустил. Голова болела, шея ныла, было жутко обидно и стыдно.

– Не ваше собачье дело!

Я топнула ногой и пошла на выход.

– Наше дело, наше. Стоять, подозреваемая.

От такого обращения к моей особе я зашагала ещё быстрей.

– Иван, задержите Анжелику Виолеттовну вместе с её задом и отправляйте комплектом на допрос к Къелю.

– Напугал ежа голым задом! – буркнула я.

Хохот сотрудников ОПМ стал ещё сильней.

Сволочи!

Очередной мурз привёл меня в очередную допросную. Дверь закрылась, и я осталась полном одиночестве. Самое время дать волю своим эмоциям.

– Жесть, жесть, жесть!

Моё тело била мелкая, ледяная дрожь. Как такое могло произойти с Жаном и его великолепными голубыми очами?

Я помню, как он смеялся, как хитро щурился, когда придумывал очередную гадость, чтобы позлить Алёну. А теперь он там, совсем один в холодном морге.

Так нельзя, нельзя так поступать с людьми. Как же ему было страшно! Он был совсем один, когда они его убивали. Сжавшись на диване в маленький, дрожащий комочек, я пыталась сдержать всхлипы.

– Некому было защитить его. Бедный, бедный Жан. Нужно сходить и проститься с ним. Да, пусть он уже и не оценит, но зато мне станет не так гадко на душе.

Я пошла в ванную комнату, чтобы умыться.

– Сколько ещё сидеть в этой чёртовой допросной? Надоело! – прикрикнула я на собственное отражение.

Но девушка напротив не знала ответа на этот вопрос, равно как и я. Облив лицо холодной водой, я решила, что ничего страшного не будет, если я по-тихому схожу в морг проститься с другом.

Взяв свой рюкзак, я тихонько приоткрыла дверь допросной, на этаже было пусто. Рядом с дверью висел план здания. Я подошла к нему, на цыпочках, и изучив общую схему логова мурзов, нашла морг.

В подвале. Кто бы сомневался. Теперь нужно понять, как туда попасть. План показывает, что по боковой лестнице проще всего!

Прежде чем идти, я замерла и прислушалась к общему шуму. Разноцветные звуки вспыхивали то тут, то там, но на этаже я никого так и не увидела. Наверное, сейчас обед, или очень важное совещание?

Я тихонько прошмыгнула к боковой лестнице и не теряя времени, быстро перебирая ногами, побежала вниз. Второй этаж пройден, первый тоже, а вот и подвал.