Аджабсандал

© Мария Сараджишвили, 2019

ISBN 978-5-4496-7187-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Тбилисские эскизы или Из Грузии, с любовью

Мне Тифлис горбатый снится

Сазандарей стон звенит

На мосту народ толпится

Вся ковровая столица

А внизу Кура шумит…

…В самом маленьком духане

Ты товарища найдешь

Поплывет Тифлис в тумане

Ты в духане поплывешь…

1920 г.

Осип Мандельштам.

«.. Постоянно, ежедневно, ежечасно, Бог

посылает нам людей, обстоятельства, дела,

с которых должно начаться наше

возрождение, а мы оставляем их без внимания

и этим ежечасно противимся воле Божьей о нас».

От. Александр Ельчанинов.

Вечный город

У каждого свой вечный город. У одного – Иерусалим, у другого – Одесса, а у меня – Тбилиси.

Кто только не писал о нем – теплом и любвеобильном – Пушкин и Лермонтов, Дюма и Марко Поло. Говорили о нем – соединившем в себе Запад и Восток, – разное, лестное и вампиры-завоеватели, и бездельники-путешественники. Что случится, если и я приложу к этому делу свою неопытную руку? Думаю, что рога от этого ни у кого не вырастут, а бумага, она все стерпит.

…… ….. …..

Дезертирский базар ярко освещен солнцем. Недалеко от входа на тротуаре возле небольшой мусорной кучи сидят с огромными красными тазами две азербайджанки, торгуют зеленью.

Одеты они типично: цветастые широкие турецкие кофты, длинные темные юбки, тапочки на босу ногу. На головах накручены всевозможными узлами платки. Выражение лиц такое же, как у всех людей, долгое время занятых крестьянским трудом, независимо от того, где они живут: в сибирской деревне или в ауле под Кандагаром. Обе попеременно вяло выкрикивают на русском:

– Эй, иди, киндза, петрушка, рехан. Пара – пятнадцать! Куда идешь? За десять отдам…

К одной из них подходит немолодая женщина, одетая с претензией на вкус, и начинает долго торговаться.

Через пятнадцать минут, скупив почти задаром огромный мешок зелени, она уже собирается уходить. Но вдруг, заметив на скамейке 2 – 3 шоколадные конфеты, только приготовленных для чаепития, незаметно сует одну в карман.

Одна из азербайджанок что-то тихо говорит другой. Пострадавшая скользит ленивым взглядом по вороватой клиентке, смеется во весь рот, полный золотых зубов, и миролюбиво машет рукой.

– Ва-ай, Аллах…

Покупательница, ничего не заметив, вперевалку идет дальше. Торговки, поджав толстые ноги, садятся пить чай из пластмассовых стаканчиков, что-то весело обсуждая между собой.

…Даруй мне, Господи, их незлобие.

…… ….. …..

10 часов утра. Маршрутка лавирует по узким улицам Мтацминда. Затем стремительно спускается вниз, к Сололаки. Пассажиры, трясясь, подпрыгивают на ухабах и рытвинах и вынужденно наслаждаются мелодичностью грузинской эстрады из авторадио. Кто-то, перекрикивая музыку, выясняет отношения по мобильнику, используя неформальную лексику.

Через окно, крест-накрест заклеенное скотчем, видно, что маршрутка поравнялась с инвалидкой, вооруженной двумя костылями, восседающей на стуле прямо на проезжей части.

Шофер резко тормозит, протягивает в открытую форточку горсть мелочи и весело кричит:

– Как поживаешь, тетя Маро?

В уличном шуме ответа не слышно, но видно, что просительница одаривает подателя беззубой улыбкой, и, на секунду выпустив костыли, приветственно машет рукой в воздухе.

Маршрутка тут же срывается с места. Через заднее стекло видно, что следующая машина так же тормозит у импровизированной таможни.

– Кто это? – спрашивает один из пассажиров, свернув голову назад.

– Сололакская Маро! – с оттенком уважения отвечает водила. – Уже два года здесь сидит. Даже менты ее не трогают. Нельзя… Все маршруточники ей при проезде подают. Знают, весь день будет барака¹… У нее никого нет. Ноги почти не действуют, вот и сидит здесь целый день. Вечером соседи приходят, забирают домой…

– Что ты говоришь! – изумляется парень. – Ах, зачем раньше не сказал. Я бы тоже подал. На важное дело еду. Может, и мне бы помогло…

Шофер, пожав могучим плечом, прибавляет звук магнитофона. Маршрутка тем временем летит к мосту Бараташвили…

…. Как известно из жития Ксении Петербуржской ямщики зазывали ее утром прокатиться в своем экипаже. Каждый из них знал, что такой утренний вояж гарантировал удачный день.

Интересно, в чем причина популярности Сололакской Маро?

Придется подождать, пока все тайное станет явным.

…… ….. …..

Если копнуть дальше, в глубину веков, то в истории города обнаружится немало казусов, одновременно годных и для передачи «Что? Где? Когда?» и для еще ненаписанного Тбилисского патерика.

Вот, пожалуйста, вопрос на засыпку.

«В девятнадцатом веке в Сионском соборе во время службы произошло убийство. Назовите орудие преступления».

Не напрягайтесь напрасно, перебирая в уме все виды холодного оружия от кинжала до подсвечника. Дело было так.

«…В 1803 г., царица Мариам находилась в Тбилисском Сионском соборе на богослужении. Стоящий рядом с ней генерал Лазарев ее ущипнул. Разъяренная пошлой выходкой генерала, царица сняла свою туфлю (коши) и каблуком так ударила генерала по голове, что тот на месте умер». Так указывает К. Давиташвили в своей книге «Древние грузинские вышивки» причину создания покрова для аналоя, вышитого царицей во искупление грехов.

…… ….. …..

Вот вам второй вопрос для игры из того же источника.

«Что именно вывез шах Аббас I из Грузии и что потом вернул с богатыми дарами обратно. Проясните ситуацию и логику действий завоевателя».

Сдавайтесь без боя и умственного напряжения. Предание повествует:

«…Эту плащаницу шах Аббас I в 1614 г. взял в Персию и использовал как вальтрап². Скоро в Персии распространилась какая-то заразная болезнь, принесшая населению большое бедствие. Шах Аббас счел это Божьей карой за осквернение плащаницы и вернул ее с большими дарами в Мцхета».

Полиглотка и патриотка

…Главное богатство города – это, конечно, его жители.

…Черные волнистые волосы лежат копной по плечам. Зеленые глаза и рост – метр с кепкой в прыжке – вот вам моя респондентка Джуля. Сидит на скамейке в Кировском парке и нервно клацает мобильником – делится впечатлениями.

– … Ты знаешь, у меня новая клиентка – шведка.

– И как ты с ней общаешься?

– Да нет проблем, – продолжает смачно чвакать жевачкой, – на английском, конечно.

– Когда ты успела его выучить?

– А чего там учить? По фильмам. Я же не глухая. Я и с шведкиным ребенком общаюсь.

– И как, понимает?

– Куда денется, – самодовольно улыбается. – Я ему говорю так, погромче: «Томми, гивми ехенд!» И за руку его поскорей хватаю, чтоб не удрал. Потом командую резко: «Гоу!», – и Джуля делает круговой взмах руки, будто ведет солдат в атаку. Потом оглушительно кричит. – «Му-ув!»…. Ну, он, конечно, идет.

– Ясно, а с самой хозяйкой как?

– Проще простого. Ты же знаешь, какая я способная. Четыре языка знаю в совершенстве: армянский, русский, грузинский и азербайджанский…. Вот она, например, что-то говорит мне в трубку, когда хочет, чтоб я с ребенком посидела, а я ей в ответ: «О, йес, йес». Она мне: «Добре! Добре!»

– Стоп! Какое еще «добре», ты же говорила, что она шведка.

– Это я перепутала… она… это… как его, – поднатужившись, вспоминает, -сербохорватка что ли.

– Эх ты, где Кура, где мой дом!

– Ох, подумаешь, живет где-то в Америке… Ты же знаешь, я в географии не сильна. Хотя я от этой дуры много слов узнала.

– Да ну!

– Что за отвратительная привычка нукать! Это некультурно! Вот ты в курсе как по-ихнему «харбуз»? – и, не дождавшись ответа на свой вопрос, гордо заявляет. – «Вотермелун»! … Я специально всякие такие словечки на бумажку записываю… Для общего образования… Откуда знаешь, где пригодится. Одно плохо, все этой шведке «дринк» подавай. Алкашка, что с нее взять. И еще, знаешь, она меня до мозга костей оскорбила, прямо в душу плюнула… Спрашиваю я у нее как-то культурно «Хау, говорю, Тбилиси тую?», и руку к сердцу прикладываю, чтоб эта тупорылая поняла. А она мне: «Юалайкпигз», говорит. Все, значит, дешево и очень грязно. Не понравился ей Тбилиси. Мне так противно стало, аж слов нет. Все ж мой родной город. Ну и что ж, что он первое место по мусору в Европе держит*. Не это главное.

Как тут не согласиться?

(*Разговор происходил во время правления Шеварднадзе. После бархатной революции роз правительство стало делать героические усилия, чтоб уступить кому-то пальму первенства в этом деле и, возможно, им это удалось.)

В автобусе

Религия, что и говорить, плотно вошла в быт каждого тбилиссца. Один от безработицы занялся рисованием икон, другой – их реализацией, а третий – самым непыльным делом – изготовлением талисманов. Для непосвященных: это такие кусочки кожи, в которые, якобы зашит псалом 90. Большинство покупателей расхватало эти фитюльки, «не мудрствуя лукаво». Ведь продавцы гарантировали стопроцентное выживание даже в условиях ядерной войны.

Но были и такие Фомы неверующие, которые не поленились расковырять хитрозашитый мешочек и извлечь на свет Божий крошечную ксерокопированную грамотку. А на ней, о ужас, проглядывалась еле различимая арабская вязь.

И поползли по городу слух, один страшнее другого, о том, что масоны объединились с Алькайдой и пошли единым фронтом против многострадальной Грузинской Православной церкви. Можете себе представить всенародное возмущение!

А, как известно, эмоции самая плодотворная почва для коммерции. Было бы уменье…

Желтый длинный Икарус – ценное приобретение Саакашвили, привезенное из Голландии, едет по проспекту Чавчавадзе.

На одной из остановок в салон поднимается 60-летний высокий мужчина в очках. На голове бейсбольная кепка, на груди огромные карманы с пачками ксерокопированных листов. Зычным, хорошо поставленным голосом, он произносит заученную речь.

– … Да покроет вас всех благодать Господа нашего Иисуса Христа в веке нынешнем и в будущем. Обращаю ваше внимание, что в продаже имеются два вида церковных календарей. Один на этот 2008 год, другой – вечный – сразу на 10 лет вперед. В обоих отмечены все церковные праздники и постные дни. Цена каждого календаря 10тетри. Все они освящены отцом Рамазом. Приобретайте, мои дорогие, и укрепляйтесь в благодати.

К нему тянутся несколько рук.

– Дайте мне один календарь на 10 лет!

– А мне на этот год.

Продавец раздает экземпляры, принимает мелочь. Затем, набрав побольше воздуха в легкие, начинает.

– Обратите внимание, в продаже имеются также кроссворды, сканворды, судоку с перечислением 7-ми чудес света. А также 1000 кахетинских анекдотов и 1000 рецептов постных блюд, что ели наши благочестивые предки во время святого Давида Строителя. Купите и голод вам больше не грозит! Повторяю, все освящено отцом Рамазом. Впустите благодать в ваши сердца. Учтите, все за 10тетри.

Справа молодой парень лениво роняет:

– Один судоку, – и протягивает мелочь.

– Вот сдача, тут же бодро реагирует продавец.

Обозрев наполеоновским взглядом, что больше потребности в благодати у людей нет, мужчина выходит на следующей остановке и тут же молодцевато вскакивает на ходу в следующий икарус.

Вижу я его на протяжении нескольких лет, то в метро, то на улице, то на базаре. Всем без устали предлагает он свои освященные календари. И всегда находит одного – двух покупателей. Удивительный синтез трудолюбия и находчивости при практически нулевом начальном капитале.

…… ….. …..

В «АиФ» время от времени подробно развенчивают современные аферы и трюки жуликов всех калибров.

Повседневная жизнь Вечного города может добавить целую россыпь умопомрачительных ловушек для простодушных…

Зашел как-то у нас разговор об оригинальных браках. Вспомнили к месту Маяковского и Лилю Брик с супругом.

– Кого этим сейчас удивишь, – отмахнулась Вероника, обладательница рубенсовских форм. – Вот я знала одну семью. Жил с ними в одной квартире любовник матери – Ашот-дезертирский вор. Сам маленький, кругленький. Не голова, а Дом правительства. Всю жизнь орудовал на Дезертирском базаре и хоть бы раз попался… Уважали его у нас в корпусе… Что и говорить, семейный человек. Каждый день ходил на базар с большой картонной коробкой. Сверху были проделаны дырки для сумочных ручек. Увидит он, например, толкучку у прилавка. Р-разтуда и сразу опускает пустую коробку на чью-то хозяйственную сумку. Ручки вытянул через дырки и вперед – заре навстречу. Издали ничего подозрительного. Идет себе карлик с коробкой – не придерешься. А он отойдет подальше, сразу рассортирует добычу, что – куда. Скажем, килограмм орехов тут же перепродаст, а сулугуни и зелень – для дома припрячет. Таким макаром всегда с базара нагруженным верблюдом приходил, всю семью любовницы кормил как на убой. А что, как мог, трудился человек, свой вклад в семью делал. От законного мужа-то толка не было. Алкаш, он и на Марсе алкаш. А в семье еще сын -даун. Пропали бы они без этого шибздика Ашота. Прямо сказать, им его Бог послал. Безвыходных положений не бывает…

…… ….. …..

– … Вся моя работа на Скорой помощи, – рассказывает Марика, смешливая невысокая женщина, чем-то напоминающая экзотическую птицу, – это сплошной курьез. Может, когда-нибудь напишу книгу. Только лень начинать… Как-то едем мы по мосту Бараташвили на вызов. Видим, прямо на дороге лежит парень, на вид ему 30 с хвостиком в позе цыпленка табака. Сразу видно: кома. Что я только с ним не делала: нашатырь, уколы – все бесполезно. Положили его в рафик, мигалку включили – и прямым ходом к Арамянц-больнице³. Я в кабине. Уже подъезжаем. Вдруг санитар мне сзади стучит и рукой показывает: «Останови». Заглянула я в салон. Смотрю, пациент ожил и говорит мне, заикаясь:

– Доктор, с вас пять лар мне на опохмел.

У меня от такой наглости, что называется, помрачнение ума нашло. Тоже заикаться стала.

– К-какие т-тебе пять лар?

А этот негодяй мне спокойно так заявляет:

– Смотри, доктор, а то я опять в кому упаду.

Уголок рта у него как-то сразу пополз в сторону и руки скрючились.

– Эй, ты, – кричу, – симулянт. Сейчас выкину тебя из машины прямо на проспект!

Он чуть закатившийся глаз приоткрыл и языком еле-еле ворочает.

– Ты клятву Гиппократа давала!

Так он нас довел, что пришлось ему пять лар дать только лишь бы отцепился.

Хоть я и медик, а объяснить научно этот вариант с комой по заказу не могу….

В эру высоких технологий

АТС на проспекте Чавчавадзе. Блеск металлопластики громадных витрин. Свежий ремонт по последнему слову техники. Мигание плоских мониторов настраивает на меланхолический лад.

– Как позвонить в бюро повреждений? – вежливо спрашивает только что вошедший посетитель.

Оператор – модная девица в очках – наминуту отрывается от дисплея и маникюрным ногтем тычет в сторону белоснежного подоконника. Там красуется голубой треснутый аппарат с искривленным диском. На диске надпись, накаляканная от руки и заклеенная скотчем «телефон повреждений».

Посетитель нерешительно берет трубку. Она убито молчит. Он нажимает на рычажки. Опять молчание. Он нетерпеливо теребит рычажки. Эффект нулевой.

– Постучите сверху! – сжалился оператор.

Яростный стук по ушам телефона разносится в утренней тишине учереждения.

– Постучите сбоку! – советует другой оператор из-за перегородки.

По телефону снова выбивается дробь на манер лезгинки. По измученному лицу клиента видно, что все безуспешно.

Ему на помощь спешит худенький полицейский в новенькой американской форме. Видно, ему не в первой доводить до ума капризный аппарат.

– Трам – тим – там! – мастерски выбивает он по ушам и бокам телефона. Потом победоносно улыбается.

– Аха, батоно⁴! Говорите свой номер.

Посетитель только начинает диктовать свой шестизначный номер, как вдруг телефон отключается.

– Извините, – беспомощно кричит проблемный клиент полицейскому, уже вернувшемуся на свой пост у дверей. – Не могли бы вы снова постучать?

Полицейский нехотя, но с выражением достоинства и значимости на конопатом лице подходит и уверенно выбивает знакомый ему ритм-пароль. Телефон как по волшебству включается. Посетитель успевает сказать заветные цифры и, самое главное, услышать свистящий, прерываемый помехами, ответ.

– Ваш заказ принят…

Готовая иллюстрация на тему: «Если долго мучиться, что-нибудь получится».

О любви к животным

Говорят, что по отношению к братьям нашим меньшим можно судить о цивилизованности общества. Жителям Вечного города не чуждо ничто человеческое.

Тбилиси – город контрастов и курьезов. Делать какие-то логические выводы иногда бывает сложно. Вот, пожалуйста, анализируйте на доброе здоровье.

– … У меня дома всякой твари по паре, – затягиваясь любимым «Голуазом», делится Лиля, внушительная, вальяжная дама 45-ти лет. – И попугай Борягадай, и кокер-спаниель Фреди, и безымянные рыбки. Но я больше всех люблю тараканов. Бывает, открою дверь в подъезд, смотрю от мусоропровода ко мне вот такущий, – растопыривает пальцы с 2-мя внушительными перстнями, – крокодил ползет и усами шевелит. Думает, зайти ему или нет? Я – дверь настежь и зову:

– Заходи, дорогой, гостем будешь.

И таракан важно вползает. Вы не думайте, я не буддистка и не верю, что в лице этого черного усача ко мне явилась душа моей бабки Ванды. Я, как и все, иногда в церковь хожу. Вот, видите, – кивает на богато обставленный святой угол в гостиной. – Я иногда даже длиннющую молитву от пьянства читаю. Так, во избежание неприятностей. А то муж, когда под мухой приходит, любит устраивать танец с саблями… Да, вернемся к моим любимым тараканам. Я давно заметила: как увижу их в доме – это к деньгам. А война с ними – к потере.

Как-то перерубила я пополам одного усача. Через день муж деньги в дом принес. (Он у меня в свободное время картами подрабатывает. А я ему по гороскопу вычисляю когда удачный день, а когда нет.) Побежала я на базробу отовариваться. И что вы думаете, у меня ровно половину из кармана вытащили. Вот тебе и убийство насекомого. Так что, тараканы для меня самые полезные существа.

…… ….. …..

На углу Плеханова и Шерозия сидит старуха курдянка. Голова по глаза повязана черным платком с узлом на затылке. Темно-зеленый плед на пояснице. Поверх бархатной, с разноцветными клиньями юбки коричневый фартук. В кармане позвякивает мелочь. Перед старухой целлофановый мешок с семечками. Торговка, дремля, клюет носом. Клиентов на семечки не видно.

К ней подлетает воробей и безбоязненно ворует товар из кулька.

Старуха, приоткрыв медовый глаз, наблюдает за наглой птицей. По сморщенному коричневому лицу ползет улыбка.

Сидящая напротив мацонщица кричит дурным голосом: – Тетя Вардо, смотри, что делает, негодяй! Ух, я его душу мотала!

Воробей тут же вспархивает.

Бабка показывает сохранившиеся клыки и недовольно бурчит: -Ты тоже, ну! Большое дело, несчастные семечки поел. Ничего, не обеднею. Он, может, у меня сипта-клиент!⁵ Из-за тебя, дуры, улетел!

Старуха в сердцах берет горсть семечек и кидает вокруг себя. К ней тут же слетаются со всех сторон голуби и воробьи. Они чирикают и благодарят за угощенье.

…… ….. …..

Ламара, высокого, спортивного телосложения, 50-летняя женщина перебирает лобио и от нечего делать рассказывает:

– … Моего мужа соседи за глаза звали «Гижи Нугзар»⁶. Он отличался от всех не только силой, ростом, но и поведением. Лично для меня он был «героем не нашего времени».

…Два его младших брата рано и удачно женились и были полностью заняты своими семьями. Нугзар остался жить с родителями, посвятил себя их старости, неумело делая всю женскую работу в доме и не стремясь к достижению каких-то конкретных целей.

Пожалуй, главным для него были его принципы, которые он черпал из древней грузинской литературы. Много ли сейчас найдется грузин, знающих Шота Руставели наизусть, как наши предки? Нугзар знал и иногда к месту цитировал разные отрывки.

– … «Что раздашь – к тебе вернется, а что нет – считай пропащим!»

Или

– … «Всех богатств добытых лучше добывание доброй славы».

И так далее

Говорил, что это чтение помогает ему сохранять душевное спокойствие в каждодневной жизни.

Соседи привыкли его видеть в парке Ваке всегда в выгоревшей помятой рубашке и потрепанных брюках. Он гулял под руку с матерью – склеротичкой. Рядом неизменно трусила несуразная дворняга Бухула.

Вот и окрестили его ненормальным. Тем более что он был «не таким как все»: никогда не стоял часами на бирже, не участвовал в разборках, вел непонятный закрытый образ жизни.

Нугзар знал свою нелестную кличку и даже не пытался что-то изменить в своем поведении или одежде.

Каштаново-желтая Бухула чем-то смахивала на своего светловолосого хозяина. Большая лобастая голова, умные человечьи глаза, во всех неторопливых движениях какое-то скрытое достоинство. Даже лаяла она редко, по необходимости. И, как хозяин, всегда была какая-то нечесаная, неухоженная.

К слову сказать, Бухула не давала надеть на себя ошейник, а Нугзар терпеть не мог галстуки.

Нугзару было 50 лет, когда мы поженились. Помню, вначале повел он меня знакомить с братьями. Одна из невесток, Магда, отозвав меня в другую комнату, стала меня пугать театральным шепотом:

– Пожалей себя, не выходи за него замуж. Он со странностями. Неужели тебе нужен ребенок-даун.

Я мельком взглянула на моего жениха и увидела, как Нугзар побелел от гнева. Но сдержался и ничего не сказал невестке.

Сидящая рядом с ним Бухула тут же вскочила и бросилась с лаем к Магде. Та завизжала:

– Убери свою ненормальную собаку! Когда только сдохнет это страшилище?! А если уж привел, хоть намордник одень!

Нугзар отозвал Бухулу и стал тихо внушать ей, почесывая за ухом.

– Нельзя сердиться на своих. Понятно, Бухула? Они свои и потому хорошие.

Бухулав знак согласия вильнула хвостом и, высунув розовый язык, часто задышала.

Потом, уже став официальной женой, я узнала, что обе невестки давно договорились о дележке квартиры Нугзара, решив, что он никогда не будет иметь семьи. Мое появление поломало их планы.

Стали мы жить вместе: Нугзар, я, его мать Калтамзе, неузнававшая никого, и Бухула.

Бухула четко признавала Нугзара своим единственным хозяином и не разделяла любовь к нему на членов его семьи. Нас она просто вежливо терпела, как что-то принадлежавшее хозяину.

Начало 90-х годов было сплошным кошмаром для всей Грузии. Хлебные очереди, дефицит электроэнергии, жуткая дороговизна, повальная безработица и война в Абхазии.

Как-то я пошла в 6 утра занимать очередь за молоком для дочки. Нугзар лежал больной. Он подозвал Бухулу и тихо сказал:

– Иди, охраняй ее.

Бухула пошла следом за мной, держась на 2 шага сзади.

Пока я стояла в очереди, она тихо ждала в стороне, не реагируя ни на что вокруг и в то же время, не спуская с меня глаз.

Потом мы пошли назад. Вдруг прямо на меня выбежала стая бродячих собак и бросилась с лаем ко мне. Бухула, как львица, бросилась в самую гущу. Я побежала домой, слыша позади рычание, скрежет клыков и чей-то скулеж.

Сейчас, когда рядом со мной уже давно нет ни Нугзара, ни Бухулы, я прокручиваю в памяти разные моменты и удивляюсь, насколько хозяин и собака были похожи друг на друга.

Нугзар был редкой доброты и честности человек, совершенно не способный ко всему тому, что сейчас называют многообъемным словом «бизнес». Люди часто пользовались его доверчивостью, пытаясь обмануть или что-то отнять. Иногда у них это получалось.

А он потом делился со мной, сжимая от волнения свои бугристые кулаки:

– Какие у этого человека были лживые глаза. Я видел, что он мне врет, и мне же было стыдно за него. Я просто ушел. Боялся, что разозлюсь и дам по морде, не рассчитав своей силы. Кому много дано, с того много и спросится.

Бухулу, несмотря на мирный характер, преследовала людская неприязнь.

Как-то ее отравил один из наших соседей по корпусу, когда она бегала во дворе.

Нугзар ее потом выходил с большим трудом, отпаивая драгоценным молоком. Обессиленная Бухула лежала на своей подстилке и то и дело лизала ему руки.

– Надо выяснить, кто это сделал и показать ему как следует! – возмущалась я.

– У меня нет доказательств, – отвечал муж, не поднимая глаз. – Не хочу оскорблять никого подозрением.

На этом дело и кончилось.

В другой раз сосед с пятого этажа, Амиран, попытался обманом захватить у Нугзара подвал. Разозлившись, что у него ничего не вышло, еще и наорал на моего мужа:

– Недаром для всех ты гижи – Нугзари! Недоделанный…

Муж, нислова не говоря, сгреб его, как котенка, и с отвращением вышвырнул за дверь, сопровождаемый заливистым лаем Бухулы.

С тех пор они не здоровались, а Бухула в знак солидарности норовила облаять соседа каждый раз, когда тот поднимался к себе наверх.

Помню, я была с ребенком в Кахетии, в своей деревне. Смотрю, приезжает Нугзар, на нем лица нет.

– Что с тобой? – говорю.

– Пока меня не было, Амиран увез Бухулу за город и пристрелил ее. Сам потом сказал. Мне на зло.

И тут из его голубых глаз показались скупые слезы. Таким я его никогда не видела, даже на похоронах матери.

– Что ты собираешься делать? – спросила я.

– Ничего. Не убью же его из-за собаки. Пусть нас Бог рассудит. Бухулу только жалко. Фактически из-за меня погибла…

…. Другую собаку мы заводить не стали. Нугзар, как и Бухула, был однолюбом.