Она поглядела на свою руку, затем прошла мимо меня и направилась к дому. Грозу она, видимо, продолжать не собиралась. С неба, словно издеваясь надо мной, заморосил слабый, жалкий дождь.

Домой я вернулся намного позже Аи, долго колебался, хотел съездить в магазин за пивом или ещё чем покрепче, затем, правда, немного остыл и отбросил эту идею. Алкоголь – депрессант, в конце концов, лучше бы мне от него не стало точно.

Вернувшись, я быстро принял ванну, переоделся в сухое, глотнул чая, проверил электронную почту, а затем, не придумав ничего больше, пошёл спать.

Пробуждение моё, следующим утром, было, мягко говоря, странным. В дверь моей комнаты постучали. Холодно, чётко, отрывисто. Чтобы Ая сама пришла ко мне и, более того, меня разбудила – такого не было никогда.

В панике я вскочил, за какую-то секунду оделся и распахнул дверь. Ая легко кивнула мне в знак приветствия. Я неловко кивнул в ответ. Она, не дожидаясь приглашения, прошла мимо меня и остановилась возле… компьютера.

В горле у меня пересохло. Если она узнала…, если она узнает, что это, то весь мой план держать её в неведении рухнет в тот же миг.

– Машинка для печати.

Я подошёл чуть ближе, но отвлекать её от находки не рискнул, побоялся обратной реакции.

Ая медленно провела по клавишам, потрогала монитор, затем системный блок… и, наконец, повернулась ко мне.

– Компьютер. С доступом к интернету. Спутниковому. Телевизор ты не смотришь, а антенна есть.

Она замолчала и посмотрела мне в глаза, изучая мою реакцию. Отрицать что-либо было уже бессмысленно. Чувствовал я себя паршиво. Словно школьник, вдруг уличённый взрослым во лжи.

– Тебе рано…, – пробормотал я, наконец. – Там… много всего…, разного.

Сон с меня уже как рукой сняло, но мозг, видимо, в полную силу ещё не заработал. Вести диалог в нужном мне направлении было трудно. Аргументы не придумывались.

Ая неопределённо хмыкнула, но от компьютера всё же чуть отошла. Я вдруг заметил, что в её правой руке что-то есть, какой-то мелкий блестящий предмет. По спине у меня пробежал холодок. Холодок вместе с предчувствием чего-то ужасного, какой-то неотвратимой, жуткой, беды. Присмотревшись, я понял, что в руке Аи один из моих рабочих скальпелей.

– Кровь человека красная!

Ая вдруг чиркнула себе скальпелем по венам. Остановить её я не успел.

Кровь Аи закапала на пол. Бело-голубая, светящаяся. Чисто рефлекторно я отметил, что такой она быть не должна. Раствор, выполнявший в её организме функцию крови, был бледно-розовым.

«Что же ты делаешь, дурочка?!», – вспыхнула у меня паническая мысль. Я бросился из комнаты, за аптечкой, но когда вернулся, на руке Аи уже не было даже шрама. Вернее на какую-то секунду я его заметил, но он почти сразу исчез.

– Я не человек. И ты мой создатель. Не отрицай, я уже всё поняла!

Ая смотрела прямо на меня, и впервые я чувствовал, как она колеблется, словно это её понимание вдруг резко изменило мой статус в её глазах. Это были не чувства, нет, скорее обычная логика. Так один учёный мог бы признать гений другого, понять, что сегодня, здесь и сейчас, тот его умнее и опытнее.

У меня на миг перехватило дыхание.

Я был счастлив. Счастлив, как мужчина, но… было в этом что-то неправильное. Во-первых, я не чувствовал себя умнее. Во-вторых, всю мою теорию Ая поняла за какую-то неделю-две. И это при том, что сама она появилась в этом мире совсем недавно.

– Да. – Произнёс я, наконец, подошёл к кровати и небрежно забросил её покрывалом. – Я рассказал бы тебе… позже…

Ая ждала объяснений, конечно, но дать их ей я пока не мог.

Настроение моё, от каждой случайной мысли, то поднималось к небесам, то проваливалось в бездонную, мрачную, пропасть. И сейчас, на самом деле, я просто пытался выгадать время.

Ая, вела себя вроде бы спокойно, как всегда, но… напряжение в комнате усиливалось. Затем она вдруг словно «пришла в себя», как-то странно кивнула мне и вышла. Лишь спустя несколько секунд до меня дошло, что было во всём этом не так. Этот кивок…, на самом деле это был полупоклон, знак уважения. Я вышел из комнаты, кое-как закрыл за собой дверь и, пошатываясь от шока, побрёл в ванную.

На размышления Ая дала мне два дня. Возможно, она ждала бы и дольше, не знаю. На меня она не давила и вообще больше сама не подходила ко мне. Гроз в это время тоже не было…, что было странно и немного жутковато.

В общем, объяснить созданной мной девушке всё было моим решением. Я рассказал ей про этот мир, свою жизнь, мечту, которая переродилась в теорию, и так далее. Ая приняла всё это спокойно, молча, и задала, по ходу моего рассказа, всего два или три уточняющих вопроса. Эмоции у неё по-прежнему не проявлялись.

Прошёл ещё день, два, затем неделя. Ая вдруг вновь согласилась проходить любые мои тесты, даже самые ненавистные ей – психологические. «Всё это я делаю для её же блага», – так я успокаивал себя, но на самом деле у меня возникало нехорошее чувство. Словно я за ней следил.

Мы были разными во всём. Подтвердив то, что она не человек, Ая перестала даже пытаться нас копировать. Она перестала есть и полностью перешла на электричество. Энергию, при этом, она брала прямо из воздуха, можно сказать «из ниоткуда», потому что разгадать весь этот механизм даже я, её создатель, не мог.

Спать Ая тоже практически перестала. Один жалкий час в день, который она, по моему настоянию, всё же проводила в постели, не в счёт. Скорее всего, она в это время просто о чём-либо размышляла.

Внешне, на первый взгляд, наши с Аей отношения слегка потеплели. На самом же деле всё было с точностью до наоборот. Холод пропасти между обезьяной и человеком. Теперь я чувствовал его, подходя к ней, каждый раз. Я не спрашивал её, да мне и не было нужно. Я чувствовал, вот и всё.

Глупо было надеяться, что она полюбит меня. Ведь она необычная, а я… обычный. Обижаться не на что. Мы просто не пара и всё. Так же, как человек не может полюбить обезьяну, та, которую я создал, не могла полюбить меня.

В это же время Ая практически беспрекословно мне подчинялась. С чем связано подобное её поведение я не знал. В проявлениях своей силы, после того нашего разговора, она тоже неожиданно начала сдерживаться. Иногда Ая ходила на реку…, но просто стояла там, пристально глядя на воду.

Всё это было неправильно. Грозу нельзя приручить, обладать ей. Можно – лишь восхищаться. Покорность не была тем, что было мне нужно. Я хотел не её покорности, а любви.

Каждый раз, видя её стоящей вот так, я хотел подойти к ней…, сказать, что люблю её, открыть, наконец, свои чувства…, но не мог. Обезьяны не признаются в любви людям. Я не имел права на такую любовь. Я знал это и ненавидел это знание.

Так прошла ещё неделя. В это время я словно разделился на двух разных людей. Вся грязь, что была на дне моей души, вдруг поднялась на поверхность. Покорность Аи сводила меня с ума. Я перестал доверять своим алчным глазам, ненавидел себя и боялся. Иногда…, я даже задумывался о том, чтобы приказать Ае себя полюбить.

Очередной день моих мучений начался как обычно. Я, пытаясь отбросить все «лишние» мысли, сравнивал Аю с её компьютерным «прототипом», с тем, что задумывалось изначально. Красота Аи, конечно, не была случайностью. Для моего эксперимента мне нужно было совершенство. На полумеры я был не согласен. При этом, хоть я и разбирался немного в 3D-моделировании, но был в нём всё же не слишком силён.

В общем, задействовав кое-какие связи и изрядно раскошелившись, я получил то, что мне было нужно – полный 3D-скан тела одной действительно красивой девушки-модели, её ДНК, рентген костей, сосудов и ещё некоторые мелочи. Сейчас мне почему-то казалось, что это было уже давно…

Забавно, но ни имени, ни лица той девушки я не запомнил. Откровенно мне и во время сканирования-то не было до неё особого дела, хотя она, кажется, мной заинтересовалась. Ну…, не мной, конечно, моим именем, положением, деньгами. Смущение даже разыгрывала, всё спрашивала, зачем я так тщательно её изучаю.

Да…, первоначально тело Аи было таким…, почти как у той девушки, лишь с некоторыми, добавленными мной, поправками. За это время, однако, она изменилась. Изменилась её кровь, дыхательный ритм, рост, вес, внешность, основные женские параметры и так далее. Тело созданной мной девушки совершенствовалось. Не хотел бы я на месте той модели с ней встретиться. «Копия» и изначально превосходила «оригинал», но теперь… эта разница стала слишком очевидной.

Я оторвался от микроскопа, отодвинул стул и медленно поднялся. Борьба внутри меня усилилась, разрослась до масштабов внутренней войны. Мне… нужно было осмотреть Аю, чтобы понять, как именно изменяется её тело. С другой стороны я мог вполне без этого обойтись, попытаться понять всё по одним анализам и последнему, позавчерашнему, 3D-сканированию.

К комнате Аи я вновь шёл нерешительно и медленно, однако… всё-таки шёл. Я как мог сопротивлялся, убеждал себя, что этого делать не стоит, но устоять перед подобным искушением всё же не мог.

Постучал я тихо, но Ая, естественно, меня услышала.

– Входи! – раздался из-за двери её спокойный, холодный голос.

Обратного пути не было.

Я судорожно, глубоко вдохнул, распахнул дверь и зашёл.

Ая сегодня, как ни странно, не читала. Ноутбук, который я ей купил, тоже был выключен, закрыт и лежал на кровати. Ая сидела у окна и задумчиво изучала чистое, без единого облачка, небо.

Мы перебросились несколькими практически ничего не значащими фразами, и я объяснил Ае, что хочу её осмотреть…, а также, словно оправдываясь, для чего мне, собственно, это нужно, почему именно сейчас и так далее.

Ая понимающе кивнула, поднялась, отошла к кровати и неторопливо начала раздеваться. Стояла она при этом, к слову, ко мне спиной, но всего в каком-то шаге-двух от меня.

Ая сняла штаны, рубашку и завела руки за спину, готовясь расстегнуть бюстгальтер.

– Достаточно. – Я поднял руку, изо всех сил стараясь успокоиться. – Достаточно…, я осмотрю тебя так.

Ая убрала из-за спины руки и повернулась ко мне. Её длинные, слегка волнистые волосы при этом плавно качнулись и чуть блеснули. По ним почти бесшумно пробежала сеточка небольших ярко-голубых молний. Запах озона, идущий от её обнажённого тела, был… чище, мягче и соблазнительнее. Я смотрел на неё, как на чудо, не в силах отвести глаз.