Возле нашего творения, впрочем, Ая крутилась часто. Иногда сидела рядом, брала «манекен-заготовку» за руку и задумчиво вглядывалась в его красивое, идеальное, лицо.

Я на это старался внимания не обращать, гасил острые, как бритва, вспышки ревности, а затем и вовсе стал принимать успокоительные таблетки, сведя свою эмоциональность к уровню бездушного механизма. Сны мне в последнее время тоже больше не снились.

На следующее утро я проснулся часа на три раньше обычного. День намечался слишком важный, а мои спасительные таблетки, как назло, вчера вдруг закончились. С другой стороны вмешаться в процесс, всё остановить или саботировать, я уже не мог, поэтому и смысла в них больше не было. Может быть, это было даже хорошо.

Быстро умывшись и плеснув себе кофе, я вышел из дома и пошёл к сараю во дворе. Оживление Аи я проводил в доме, но в этот раз, естественно, так делать уже не рискнул.

Снаружи дул лёгкий, свежий ветерок, да и вообще было довольно прохладно. Ая, как я и предполагал, уже ждала меня, правда почему-то не в самом сарае, а рядом с ним. Она стояла и смотрела в уже совсем по-осеннему хмурое небо.

Мы коротко и почти синхронно кивнули друг другу в знак приветствия, что за это время уже вошло у нас в привычку, зашли в сарай и подошли к нашему творению, лежащему на лабораторном столе.

– Двадцать шесть, шесть, три, двадцать пять, двадцать один, двенадцать. – Я быстро проверил некоторые показатели. – Шестнадцать, тринадцать, шесть…, четыре.

Ая кивнула. Её память позволяла запоминать всё что угодно с первого раза, поэтому все текущие данные исследований она просто держала в уме, а оцифровывали мы их уже позже.

Я вручную перепроверил все кабели и прочее оборудование, подошёл к контрольному пульту и снял блокировку от случайного запуска процесса. Вообще-то всё уже было готово… и, возможно, я просто неосознанно тянул время.

– Мы… закончили. Теперь ты должна его полюбить.

Я сделал вид, что изучаю ещё что-то на пульте, хотя на самом деле просто пялился на зелёные и синие огоньки, некоторые из которых иногда помаргивали. Говорить мне было тяжело.

– Полюбить…

Ая скользнула взглядом по пульту, рычагу запуска оживления, подошла к нашему творению, лежащему на лабораторном столе и опутанному сетью проводов, и задумчиво провела пальчиками по его плечу, словно оценивая нашу работу. В её взгляде появилось что-то, всего на миг, но… он почему-то стал похож на взгляд пассажира отходящего поезда.

Обратного пути не было.

Я, не в силах оставаться здесь больше, подошёл к двери и открыл её.

– Да. Как только ты полюбишь его, он оживёт. Не раньше.

Смотреть на то, как это происходит, у меня не было сил.

Я создал его, но оживить его могла лишь она. Её любовь должна была стать её победой. Не знаю, как это объяснить, но я просто знал, если она полюбит, то сможет всё. Уничтожать и создавать миры. Всё будет в её власти.

Ко мне Ая пришла вечером. Я сидел в лаборатории и кое-что изучал. За это время я успел многое обдумать. Шанс неудачи был, и я не мог его игнорировать. У меня должен был быть второй, запасной, вариант.

– Я не могу.

Ая подошла ближе, остановилась прямо напротив моего стола и положила на него ключ предохранителя. Перегрузок и сбоев в напряжении за это время не было, что значило, что запускать процесс оживления она даже не попыталась.

Я поднял глаза и вопросительно на неё посмотрел. Ая встретила мой взгляд, почти не моргая. В глубине её чёрных глаз мелькали сеточки небольших молний.

– Нет смысла. Я ничего не чувствую.

Она открыто и можно даже сказать «нагло» принялась меня изучать. Я чувствовал, как Ая отмечает всё: мою осанку, положение рук и глаз и прочее. Зачем она это делает, я не знал.

– Ты ведь ещё не пробовала, как следует. – Я изо всех сил попытался улыбнуться, но мне это не удалось. – Может немного подождём?

Ая отрицательно покачала головой и бросила взгляд на результаты моих сегодняшних исследований. С её скоростью чтения это означало, что она уже всё поняла.

– Он мне нравится. И я знаю, что полюбила бы его, но я не могу. Ведь у меня нет сердца. Я холодная. И это ты создал меня такой.

Ая говорила спокойно, ровно, как всегда просто констатируя очередной очевидный факт…, и от этого мне почему-то было лишь хуже. «Лучше бы она разозлилась». – Подумал я вдруг. – «Лучше бы накричала на меня и, недолго думая, разнесла тут всё в щепки». Даже проклятые лампы дневного света горели идеально ровно, без единого сбоя или мерцания, несмотря на то, что Ая была в «своей» одежде, из электричества. Её контроль собственной силы стал совершенен… Молнии внутри неё гасли.

Я бросил взгляд на стопку листов с моими сегодняшними исследованиями. Ноотропы и чудовищный стресс сделали своё дело. Это был настоящий прорыв. За это время я нашёл объяснение безэмоциональности Аи. Искусственное сердце, которое я ей создал, работало без биения, ровно, словно обычный насос. Пульса, как такового, у Аи никогда не было.

Я отложил карандаш и ещё раз внимательно посмотрел на Аю. Она как всегда была прекрасна… и как всегда печальна, как и полагается грозе. Сеточки молний в её глазах стали совсем прозрачными и едва заметными.

Я размышлял недолго, ведь в конце концов, что я терял? Цель оправдывала средства полностью.

Да. Именно так.

– Хорошо. – Произнёс я тихо. – Раз у тебя нет сердца, я отдам тебе своё.

С того разговора прошло около месяца. Всё это время я работал на износ, стремясь создать максимально точное и безопасное автоматизированное хирургическое оборудование. На самом деле, конечно, это была скорее уж модернизация моей прежней разработки, да и денег я не жалел, поэтому работа продвигалась быстро. Вопрос с наркозом тоже оказался не из лёгких, но в конце концов мне удалось решить и его. Готовился к операции я, естественно, максимально тщательно. Любая ошибка могла стоить Ае жизни или слишком рано оборвать мою, чего я допустить не мог.

Наконец этот день настал. Расставаться с сердцем оказалось не так трудно, как я думал. Вся операция, проведённая компьютером, заняла не более трёх минут. Отходя от наркоза, я изучал жизненные показатели Аи. Насос в моей груди, перекачивая кровь, мерно гудел. Чувствовал я себя странно…, не мёртвым, конечно, но…, уже и не вполне живым. Впрочем…, я с самого начала ни на что не надеялся. Эта железка внутри просто должна была дать мне немного времени.

Для Аи операция прошла также успешно. Моё сердце прижилось и, более того, изменилось под её тело почти сразу. Мне, конечно, не нравился слегка учащённый её пульс, но в конце концов для подобной ситуации это могло быть и нормой.

Как только я закончил последний, контрольный, скан её тела, Ая, уже не обращая внимания на мои возражения, поднялась с кровати и подошла ко мне, на ходу вглядываясь в мониторы. Волосы её слегка потрескивали от статики, в глазах искрились яркие и чистые молнии…, а на губах играла первая с момента её рождения, нерешительная, лёгкая и очаровательная, улыбка. Выглядела Ая слегка смущённой и взволнованной.

«Ты молодец», – подумал я, но ничего не сказал, лишь только слабо кивнул и вымученно улыбнулся. Даже дышать мне и то было трудно. Боль в груди постепенно нарастала. Лекарства уже, видимо, не могли с ней справиться.

– Ты можешь мне помочь? – Я взглянул на Аю и с трудом, опираясь на стол и спинку стула, поднялся. – Я… хочу выйти.

«Странно», – мелькнула рассеянная мысль. Я в первый раз обратился к ней за помощью. Ожидаемого унижения я почему-то не чувствовал.

– А как же… микробы?

Ая быстро шагнула ко мне и как-то неловко подставила плечо. Улыбка на её губах вдруг стала какой-то растерянной.

– Тебе они не страшны.

Я опёрся на Аю и сделал шаг к двери.

«И мне тоже», – добавил я про себя. Судя по ощущениям, жить мне осталось чуть меньше пятнадцати минут.

Из подвала лаборатории мы выбрались в напряжённом молчании и лишь каким-то чудом. Я шёл медленно, еле передвигая ногами. Большая часть веса моего тела приходилась на Аю. Наконец, спустя ещё какое-то время, показавшееся мне мучительно долгим, мы подошли к входной двери.

В ответ на мой кивок, Ая торопливо взялась за ручку, толкнула дверь, но та не поддалась. «Ключ», – вдруг вспомнил я. В глазах у меня на миг потемнело, а звук насоса стал казаться далёким и тихим. В попытке удержать равновесие, я навалился на Аю уже всем своим весом.

Ая вздрогнула, пошатнулась, но меня удержала…, вернее не дала мне упасть. В последний миг я почувствовал что-то, какую-то мягкую силу, окружившую нас, что-то вроде магнитного поля. «Гравитация», – понял я. Значит теперь она могла управлять и ей.

В голове у меня чуть прояснилось. Я лихорадочно начал соображать, куда же я мог положить ключи. Ни на гвоздике у двери, ни на тумбочке рядом с ней их почему-то не было. «Глупо», – подумал я вдруг. Всё это и впрямь было… глупо.

Ая, тем временем, завела мне руку за спину и, поддерживая, крепко, но мягко меня обняла. В глубине её почерневших, словно сам космос, глаз растерянно и хаотично метались молнии. Такой взгляд я видел у неё впервые.

В глазах у меня вновь на миг потемнело. Ая растерянно глянула мне в лицо, затем, с внезапной яростью, на дверь.

Дом вздрогнул. Я был уверен, что увидел в глазах Аи резкую, яркую вспышку. Дверь с оглушительным хлопком, треском и грохотом слетела с петель и, кувыркаясь, полетела вперёд, словно подхваченная порывом ветра игральная карта.

«Глупая». – Подумал я. – «Тебе же ещё здесь жить».

Мы медленно вышли во двор, а затем прошли чуть дальше, через дыру, которую выбитая дверь проделала в заборе.

Снаружи было… свободно, красиво и хорошо. Небо выглядело встревоженным. Дул прохладный ветер. Вдалеке покрикивала стая птиц.

– Отпусти.

Я чуть отстранился от Аи, снял руку с её плеча и сделал неуверенный шаг к траве. Я хотел лечь. Сам. На сей раз без чьей-либо, пусть даже и её, помощи.

В пальцах левой руки я почувствовал жжение.

«Началось», – мелькнула рассеянная мысль.

Я медленно опустился на траву, расстегнул и сбросил рубаху. Я хотел ощутить ветер кожей. Я хотел. Нет. Я безумно жаждал грозы.

Ая обошла меня, замерла у моих ног и стояла, напряжённо вглядываясь в моё лицо. За её спиной я видел тёмное небо, с быстро бегущими по нему облаками…, и это было прекрасно. Любой другой человек смотрелся бы на этом фоне лишним. Любой другой…, но не она.

С неба вдруг заморосил мелкий, неуверенный, дождь. По волосам и коже Аи пробежала сеточка небольших молний, словно у обычного человека дрожь. Выглядело это почему-то слегка забавно, и я не смог сдержать улыбки. В глазах же Аи медленно зарождался испуг. Она неверяще смотрела на меня и часто-часто моргала, словно лишь сейчас поняла, на что я ради неё согласился.