Ярость стихий – Искра

Потеря личного знака считалась вторым по тяжести проступком у Светлых, хуже был лишь самовольный уход. По этому факту точно назначат разбирательство, и тогда вскроется уже всё. То что паренёк рассказал мне об их «школе» и прочем можно было легко подвести под предательство. И судьи вряд ли сделают скидку на то, что он какой-то особенный, скорее уж наоборот. Остальные Светлые видели в детях-магах не равных, а лишь подопытных, Олесь не сказал мне этого, но я чувствовал, что для них они не были ни магами, ни детьми. Возможно именно поэтому он и привязался ко мне так быстро. Мне было плевать ребёнок он или взрослый, маг или нет, я видел саму его душу. Олесь был сильным хоть пока и не понимал этого, не задумывался о том, что он делает и почему.

Я поднялся, торопливо потёр ладони друг о друга, наспех размял пальцы и взял посох.

– Неделя, Олесь, максимум две. Столько времени ты сможешь бегать от ваших. Я уже объяснял тебе, что Свободные – одиночки, в этом наш единственный козырь, я не смогу взять тебя с собой.

Я постарался сосредоточиться и вспомнить форму и размер его знака. У меня было одно подходящее заклинание, но оно было, мягко говоря, непростым. Любая вещь, особенно настолько личная, со временем «заряжается» от своего владельца и её вполне можно при определённых условиях заставить излучать видимый свет. Проблема в том, что для этого маг должен максимально точно себе её представить. На воображение я не жаловался, но и заклинания с его участием не любил. Уж слишком они у меня выходили непредсказуемыми и нестабильными.

Я поднял посох повыше, представил себе значок и произнёс заклинание. Олесь, казалось, не слышал меня и молча смотрел на огонь. В его глазах читался холод, отрешённость и уверенность. Такой взгляд мог быть лишь у человека, который всё понимал. И судя по всему я зря решил, что он надеялся на мою помощь.

От земли неподалёку пошёл мягкий мерцающий свет. Я быстро зажёг над свободной рукой шарик огня и побежал туда. Мне повезло, что я не стал тратить время и сразу использовал магию. Значок всё же упал в реку, но возле самого берега и завяз в речном иле. Без помощи заклинания я бы возможно искал его до утра.

Я прополоскал значок в воде, вернулся к костру и сел на одеяло.

Олесь долго смотрел на меня, но затем вздохнул и тоже сел.

– Я не хочу больше быть Светлым, хочу остановить это всё.

Он взял одну из веток и медленно положил её в костёр.

Я развеял заклинания, отложил посох и посмотрел на огонь.

Нельзя просто так забирать у человека веру. Нельзя изменять путь человека, если не знаешь для него иного пути. Самое страшное было в том, что теперь я уже даже не был уверен, что смогу его переубедить. У меня был один вариант, но слишком рискованный, почти такой же опасный, как и полный уход.

Я повертел знак в руках и посмотрел личный номер Олеся. У него на груди слева, под сердцем, должна была быть магическая татуировка с таким же символом и числом. Это было небольшой подстраховкой Светлых на случай проблем с подчинёнными. Стоит ему податься в бега и ловчие легко его по ней найдут.

Два-шесть, шесть-три, два-пять, два-один, один-два, всего десять цифр. Я несколько раз повторил их про себя, чтобы запомнить накрепко. Надежды на это было, конечно, немного, но возможно тот знающий, Тигран, мог нам позже как-то помочь, например, сделать так, чтобы «личное дело» Олеся слегка изменилось.

Я вздохнул, помахал рукой, чтобы привлечь внимание мальчишки и демонстративно надел его знак.

– Смотри. Что-то изменилось? Я вдруг превратился в убийцу, мародёра или насильника? Да, формально ты тоже один из Светлых, ну и что? Этот значок даёт тебе очень большую власть, но лишь ты сам решаешь, как ей пользоваться. Если же ты уйдёшь, то потеряешь всё и даже жизнь. Это ничего не изменит, твой побег, я имею в виду. Да, на какие-то несколько дней одним Светлым станет меньше, а Свободным больше и что? Тебя они просто убьют, а на твоё место тут же поставят кого-то другого. То что ты хочешь сделать не выход и даже не вариант. Кстати, ты знаешь, что этот крест, который присвоили и опорочили Светлые, очень древний символ? Солнцеворот, не слышал о таком?

Я снял значок, подбросил его в ладони и поймал. На деле он был намного тяжелее, чем казалось.

Олесь пожал плечами и потупился. Да уж, им вряд ли бы дали читать книги о таком. Ведь в самих этих книгах прямо говорится, что плохо и неправильно делать то, что они сейчас делают, что в мире всё вращается и возвращается и что однажды вся эта их извращённая правда, которая хуже лжи, обернётся и ударит по затылку их же.

– Лови. – Я бросил значок Олесю. – Стань настоящим Светлым. Доберись до самого верха, собери команду и измени вашу организацию изнутри. Если ты хочешь остановить войну, то это единственный путь к твоей цели. Настоящие Светлые должны бороться со слабостью, а не с людьми. Я могу очистить от грязи вещь, но не символ. Сможешь сделать так, чтобы однажды он засиял? Чтобы люди увидели в вас, Светлых, настоящую силу и справедливость? Все люди и даже такие, как я.

Олесь задумчиво потёр большим пальцем личный номер на знаке и посмотрел мне прямо в глаза.

– Я должен буду прикидываться Светлым, но быть на стороне Свободных, так?

Он ещё немного повертел значок, но затем всё же надел его.

Я подбросил в костёр пару веток, вздохнул и покачал головой. Проблема детей, да и большинства даже взрослых в том, что они всё определяют лишь с двух сторон. Думать своей головой – это означает прежде всего перестать видеть во всём лишь «за» и «против». Мир к счастью не так прост и зачастую верным оказывается совершенно иной, ещё не проложенный, а то и вовсе не открытый, путь.

Олесь вымученно улыбнулся, но его взгляд наконец потеплел и стал прежним. Выглядел мальчишка уставшим, наверняка оба решения дались ему не без труда.

– Выбор любой стороны это уже ошибка. – Я тоже улыбнулся. – У тебя должен быть свой путь, Олесь, понимаешь, свой. Отличный от пути многих. Я тоже не стараюсь быть «свободным» или «мистиком» или кем-либо ещё. Я просто маг, человек, который любит магию, вот и всё.

Я посмотрел на реку и вдруг почему-то вновь вспомнил учителя. Он при таком разговоре точно бы встал и подошёл поближе к воде. Чем старше я становился, тем лучше понимал его странные слова и уроки. Магия, кажется, была лишь самым меньшим из того, чему он успел меня научить.

Мы с Олесем поговорили ещё немного, поели, собрали мои вещи и легли спать. Я решил, что в путь мы отправимся с раннего утра и поодиночке. Олесь по моему плану должен был идти первым, я позже на один-два часа. Для Светлых, если они будут разбираться, это будет выглядеть, как побег и погоня. В эту версию вписывались даже заклинания, которыми я собирался за ним приглядывать. Самому же Олесю я настрого наказал не беречь сил и бежать от меня, как от чудовища. Полуправду сложно опровергнуть и именно поэтому это самый эффективный вид лжи.

Спал я плохо и проснулся буквально через пару часов после того, как вроде заснул. Отдохнуть мне так и не удалось, не знаю что мне снилось, но точно что-то недоброе. В голову лезли разные бредовые мысли, варианты развития событий и прочая чушь. Я поднялся, уселся на одеяле, стал смотреть на огонь и перепросчитывать всё ещё раз. План был хорош, но в нём слишком многое зависело от самого мальчишки. Из всех ситуаций такие я не любил больше всего.

Олесь спал беспокойно: ворочался и что-то бормотал. Спустя какое-то время я не выдержал, подошёл и разбудил его. Напоследок мы быстро обсудили всё самое важное. Я объяснил Олесю, что он изначально ошибся в выборе стихии и Слова, он, как ни странно, принял эти слова молча и лишь растерянно кивнул. По пареньку было заметно, что в мыслях он уже далеко отсюда.

Затягивать наше прощание я не стал, поднялся и протянул ему руку.

– Неси Свет, Олесь. Как знать, может ещё и свидимся.

Я ещё раз бегло оглядел его с головы до ног и кивнул. Выглядел он сейчас вполне как пленник.

Олесь крепко пожал мою руку и вдруг посмотрел куда-то вверх, за меня, на небо. Не знаю, как так вышло, но за ночь тучи на нём вдруг почему-то рассеялись. Солнце бросило первые лучи, и значок Олеся ярко блеснул, так, словно был горд находиться на шее своего владельца.

– Прощай, маг. – Олесь улыбнулся мне. – Прощай и будь Свободен.

Глава 7. Месть.

Прошло ещё два года. Мне исполнилось уже двадцать два, а моя жизнь оставалась всё такой же стабильно переменчивой. Событий было так много, что они постепенно сливались в моей памяти в какой-то единый разноцветный поток.

Я не задерживался на одном месте и старался быть постоянно в пути. Знакомство с тем знающим, Тиграном, оказалось для меня настоящим благословением. Его подчинённые, к которым я время от времени обращался, не только оказывали мне услуги, но и предлагали небольшие заказы, которые я с удовольствием выполнял. Работа была несложной: наловить рыбы, отогнать от деревни стаю волков, убить медведя-людоеда…, в общем всё то, что можно было бы сделать и без магии. Оплата, конечно, была соответствующая, как и отношение. Иной раз это слегка раздражало, но я не давал себе забывать, что незаметность – это моя основная сила. Любой Светлый, который начал бы обо мне узнавать, подумал бы, что я скорее уж дилетант, чем профи.

Выглядел я по-прежнему не старше восемнадцати, что ещё больше усиливало этот эффект. Пока мою истинную силу не мог понять даже Тигран, скорее всего он, как и все остальные, думал, что всё дело не во мне, а в моём посохе. Слегка снисходительное, покровительственное, отношение ко мне этого человека всегда меня смешило. В реальном бою и у тысячи таких как он против меня не было ни единого шанса. Один удар воина – это одна смерть, один удар мага – десятки, если не сотни. Тиграну я естественно об этом не говорил, не хотел зря с ним ссориться. В гневе я его не видел ни разу, но что-то подсказывало мне, что до этого лучше не доводить. Самое слабое место таких людей – это их вспыльчивость. Он мог предложить мне поединок и уже спустя миг об этом пожалеть. Отступить же и забрать своё слово ему не дала бы гордость. Его имя на языке его страны означало «тигр» и если подумать, то оно действительно подходило ему. Он и правда был чем-то похож на эту большую кошку: недоверчивый, смелый и сильный. Я чувствовал, что он может быть как преданным другом, так и опасным врагом.

За эти два года я обращался к Тиграну напрямую довольно часто, хоть и понимал, что рискую. Светлые могли обратить внимание, что я кручусь возле одного города и понять, что тут что-то не так. Я же в свою очередь опасался, что лавочка Тиграна может вот-вот прикрыться, и запасался впрок. Ну и плюс в паре ситуаций мне просто не к кому было больше обратиться. В первый раз я узнавал про того мальчишку, Олеся, во второй про свою бывшую приёмную семью: мне было интересно, как они живут, и не возникло ли у них из-за меня проблем со Светлыми. Сделать это мне нужно было максимально незаметно, так, чтобы в случае чего их не подставить.

Тигран конечно брал в разы дороже, чем любой из знающих, но и работал лучше. Иной раз мне действительно казалось, что он знает всё и обо всех. Причём и о вещах и о людях. Он редко предоставлял информацию сразу и всегда брал аванс. Да и вообще если уж на то пошло был довольно странным человеком. Так, например, иногда он возвращал часть денег и объяснял, что добыть сведения в этот раз оказалось проще, чем он ожидал, иногда напротив говорил не всё и предлагал доплатить ещё за получение остальной информации. Плюс к этому узнать что-либо о других его клиентах через него было попросту невозможно. В этом случае он говорил простую фразу «прости, но он такой же человек, как и ты» и деньги не брал. Лицо его при этом становилось непроницаемым, а взгляд холодным, словно он смотрел сквозь тебя. Дураком я не был, поэтому старался просто больше никогда не задавать о том человеке вопросов. По крайней мере, Тиграну. Он же, в свою очередь, не мешал узнавать эту информацию из других источников. Судя по всему его основной целью в данном случае был самый обычный нейтралитет.

С того времени, как я стал бродягой, я просто возненавидел зимы. Перемещаться по снегу было сложно, а останавливаться нельзя. Магии плевать на такие мелочи, как температура и ветер. Заклинания обнаружения одинаково эффективны всегда. Кроме того, в это время меня почему-то вновь стали донимать кошмары. В последнюю зиму я практически не мог спать. Скорее всего моё подсознание как-то связывало эти вещи: холод и смерть. Холод и пустота, незнание, непонимание, того что тогда в действительности произошло. Почему мои родители и вообще все, кто был мне дорог, должны были просто взять и погибнуть.

Я промучился до самой весны, а затем дал себе слово, что разберусь. Некоторые проблемы нельзя игнорировать, иначе однажды они просто поглотят твою душу и убьют тебя изнутри. Кроме того, Светлые уже всё равно вовсю меня искали, так что по сути мне было особо нечего терять.

Интересно, у каждого есть воспоминания, которые не можешь забыть, даже если и пытаешься? Что вообще является основой человека, что делает его таким, какой он есть? Останется ли человек самим собой, если полностью потеряет память? Ответов на эти вопросы я не знал.

Поначалу я не хотел посвящать во всё Тиграна, решил вернуться ближе к родным местам и расспросить других знающих. Большинство из них довольно холодно относились к Светлым и обычно рассказывали всё, что знают о них довольно легко. Наверное причина тут была в самом свободолюбии этих людей, их отвращении к любой организации с чёткой иерархией.

Так было обычно, но не в этот раз. В своих попытках что-либо узнать я словно натыкался на каменную стену. Большинство знающих молчали, а в рассказах тех, кто говорил хоть что-то, не было ни описаний, ни имён. Истинных, пусть даже и примерных, причин трагедии никто не знал. Я не мог избавиться от ощущения, что кто-то специально уничтожил все следы. И все ниточки, которые остались, вели прямиком к Светлым. В их архивах эта информация точно должна была быть.

В бесплодных поисках я провёл весну и первые дни лета. Ночные кошмары закончились, но воспоминания о них всё ещё мешали мне засыпать: каждый раз, когда я закрывал глаза, мне казалось, что именно сегодня я увижу всё снова. В конце концов я не выдержал и решил рискнуть. Тигран был моим последним шансом.

До города я добрался на лошадях. Вышло это слегка накладно, но зато удобно и быстро. Уже знакомый мне, вечно хмурый стражник на воротах быстро оглядел меня и пропустил внутрь. Других дел у меня тут не было, поэтому я направился прямиком к Тиграну, он по-прежнему жил на самом краю города и содержал всё тот же небольшой ресторан.

По дороге через трущобы мне несколько раз попались, мягко говоря, недобро настроенные люди, но они просто проходили мимо и словно не замечали меня. Совпадением это быть не могло и лишь подтверждало мою догадку о том, что Тигран занимается не только информацией и в этом городе имеет довольно большую неформальную власть. Личное знакомство с ним словно давало какой-то иммунитет от попыток карманных краж, запугиваний или ограблений. Впрочем, и самому Тиграну подобные проблемы у его клиентов были ни к чему хотя бы потому, что они могли привлечь слишком много внимания и к его «бизнесу».

Я зашёл в ресторан, подошёл к стойке бара и попросил позвать хозяина. Бессменный толстяк бармен доброжелательно мне улыбнулся и молча кивнул официанту, тот торопливо сбросил фартук и куда-то убежал.

Бармен налил мне яблочного сока, бросил в него три кубика льда и подмигнул. Память у этого человека действительно была отменная. Я почувствовал, что не могу сдержать улыбки. Всё же такие вот мелочи иногда тоже довольно важны. Это был тот самый редкий случай человека на своём месте. Сложно было бы представить этот ресторан без него.

Настроение у меня слегка поднялось. Я взял стакан и направился к приватной угловой кабинке. В этом месте я был не в первый раз, и мне не нужно было уже что-либо объяснять.

Посетители продолжали пить, есть и негромко беседовать. На моё появление обратили внимание лишь парни-охранники за столом у входа. Взгляд их лидера был каким-то довольно жёстким, профессиональным, ощупывающим, я чувствовал, что он прекрасно знает, кто мы, Свободные и чего от нас ожидать. Впрочем он, как и Тигран, сильно недооценивал наши или мои способности, так спустя ещё какой-то миг он лишь кивнул мне и вернулся к разговору с парнями.

Я прошёл сквозь ряд столов, уселся за столик кабинки, но дверь закрывать не стал. Тигран мог и задержаться, а ждать его в полной тишине я не хотел. Не знаю уж, что за мастер делал тут защиту от прослушки, но своё дело он точно знал.

Сок был холодным и вкусным, музыка приятной, да и вообще я не особо спешил. Вообще если уж на то пошло, то мне здесь скорее нравилось, чем наоборот. Это местечко было едва ли не единственным, где я мог более-менее расслабиться. Оно было неброским, довольно уютным и словно каким-то зрительно маленьким. Из посетителей тут чаще всего собирались лишь завсегдатаи, одни и те же люди. За всё это время я ни разу не видел тут ни потасовок, ни даже серьёзных ссор. Все конфликты решались снаружи и даже не близко к самому ресторанчику. Впрочем, с такой охраной это было и неудивительно. Интересно было лишь кто доводит до всех эти правила. И почему в таком случае он не объяснил их и мне.

Я отпил сока, прислушался и достал небольшую деревянную табличку. Судя по началу песни, которая звучала в зале, она была вполне достойна пополнить мою коллекцию. Музыка была довольно жёсткой, а в самой песне говорилось о свободе, море и холодном ветре.

Было одно заклинание магии талисманов, которое я специально искал и на которое тренировался. Оно позволяло захватить любую мелодию или песню и вложить её в какой-либо предмет. Я для этой цели использовал такие вот небольшие связанные таблички, вроде чёток. Из всех вещей, которые у меня были, их я берёг и боялся потерять больше всего. Остальное всё можно было купить, починить или вообще сделать заново, любое искусство же зачастую не может повторить даже его творец, он может сделать похожее, лучшее или худшее, но такое же никогда.

Сложнее всего сохранить то, что нельзя скопировать без потери качества. Книги – наиболее устойчивый вид искусства, рисунок – самый уязвимый. Музыка и песни находятся где-то посередине между ними. Странно всё же, что люди не задумываются об этом, не понимают таких очевидных вещей. Табуретка, которая куплена на базаре, восстановима, любой рисунок их ребёнка – нет. Большинство же вообще не видят этой разницы и берегут совсем не то, что нужно беречь.

Я допил сок, отставил стакан и набросил на табличку окончание заклинания – закрепление. Спустя ещё миг входная дверь ресторана хлопнула, и народ в зале тут же слегка притих. Я повесил новую табличку на связку и с сожалением убрал остальные пустые в сумку. В кабинку лёгкой, какой-то слегка кошачьей походкой, вошёл Тигран и уселся напротив.

– Мой добрый знакомый, Свободный маг. Какими судьбами? – Он с неодобрением покосился на мой пустой стакан. К кабинке подошёл официант и замер на пороге. Тигран бросил на него быстрый взгляд. – Что мне ты знаешь, что нашему гостю тоже. И чтоб никакой соли, ясно?

Он повелительно взмахнул рукой. Официант слегка поклонился и вышел.

Я пожал плечами, улыбнулся, достал из сумки карту и положил на стол. К этому разговору я уже подготовился и точно знал, что буду спрашивать и говорить.

Тигран тяжело вздохнул и недовольно прищурился.

– Слушай, Свободный, ты совсем не меняешься. Сначала еда, потом дела, ведь так?

Он взял мою карту и демонстративно отодвинул её на край стола. Я вновь пожал плечами и лишь удивлённо приподнял бровь. Насколько я знал, их традиции запрещают им есть с кем попало: судя по всему мне только что была оказана довольно высокая честь.

В кабинку вошёл официант и поставил на стол два подноса, на миг вышел и принёс ещё два.

Тигран придирчиво оглядел стол, кивнул, взмахом руки отослал официанта и закрыл дверь.

– Мясо и вино мне. Салаты, фрукты и сок тебе. Вроде ничего не напутали. Если ещё что особое нужно говори, не стесняйся. Времени в последнее время совсем нет, вот и решил перекусить пока обсуждаем. Ты ведь понимаешь, я не с каждым могу поесть.

Он посмотрел мне в глаза слегка пристально и самодовольно ухмыльнулся. По нему было заметно, что моя растерянность ему льстит.

Я налил себе сока, приподнял стакан и немного отпил, получилось что-то вроде небольшого бессловесного тоста. Ухмылка на лице Тиграна тут же стала ещё шире, он плеснул себе вина, поддержав мой «тост», отпил и бросил себе на тарелку огромный ломоть мяса, я, чтобы не отставать, взял на пробу понемногу разных салатов, вместо соли в них действительно оказался обычный лимонный сок.

Забавно было всё же, что мои привычки в еде не осуждал именно Тигран, ведь судя по тому, что я сейчас видел, у него они были прямо противоположные. Я был почти уверен, что чаще всего он ест солёное, острое, жаренное и мясо, в общем как раз всё то, что я себе в своё время есть строго-настрого запретил. Тогда я ещё не знал с какими неожиданными проблемами мне после этого придётся столкнуться. Учитель действительно был прав, когда говорил, что люди не любят и боятся непохожих, они изначально против любых ограничений, которые человек устанавливает для себя сам. При этом эти же самые люди не имеют ничего против общих ограничений законов, наверное как раз потому, что они действуют на всех, обезличивают и уравнивают.

Интересно, сколько бы людей осмелились есть соль, если бы её запретили Светлые? Или даже не Светлые, а например просто какая-нибудь новая сверхмодная традиция. Готов поспорить, что после этого тех, кто её ест, непохожих, все бы осуждали или жалели. Вот и сейчас происходит всё то же самое, но только с точностью до наоборот. Есть соль, жирное, острое, вредное почему-то считается нормальным, а не есть нет. «Все же едят и ничего», говорят люди словно самый весомый аргумент. Объяснять и доказывать что-либо в данном случае просто бесполезно. Они всё равно будут высмеивать логику и не позволят себя переубедить. Да и вообще, если все добровольно укорачивают себе жизнь – это их проблема. Раздражает вот только, что при этом они постоянно цепляются ко всем остальным.

Чуть позже я научился заканчивать такие споры одной расхожей фразой. «Сколько людей – столько путей», – говорил я и многозначительно замолкал. При этом я намекал на свою приверженность одной довольно экзотической вере. На меня конечно смотрели по-прежнему странно, но уже хоть не лезли так. Скорее всего как раз потому, что я прикрывался связью с традициями, а значит как бы запрещал себе не сам, не выделялся.

Соль и мясо рыб и птиц я, кстати, всё же ел, но в совсем малом, незначительном, количестве, которое однажды, уже довольно давно, определил для себя сам опытным путём. Любые оздоровительные практики бесполезны, а зачастую и вовсе вредны, если применять их «по книге», бездумно: они не могут совершенно одинаково действовать на всех людей.

Я оторвал виноградину, повертел её в пальцах и отправил в рот. Хлеб я не ел уже давно, а вот привычка заедать хоть чем-нибудь основное блюдо осталась. Тигран проследил за мной с нескрываемым интересом и словно даже каким-то уважением.

– Нет, ну не умеют же готовить.

Он тяжело вздохнул, взял перечницу, густо посыпал кусок мяса и тут же впился в него зубами.

Я улыбнулся, подложил себе ещё самого вкусного из салатов и уже всерьёз принялся за еду.

Разговор у нас как-то не клеился, скорее всего потому что мы были слишком разные. Болтать о пустом не хотелось, а кроме работы нас вроде бы и не связывало ничего. Кроме того, я не хотел использовать свою обычную маску доброжелательности. Тигран оказал мне доверие этим обедом, и было бы нечестно вот так его обмануть.

Я закончил есть первым, наверное сказалась привычка не тратить время зря. Тигран посмотрел неодобрительно, но ничего не сказал и лишь кивнул. Сам он провозился ещё где-то четверть часа, затем вызвал официанта, тот быстро всё убрал, протёр стол и заменил вино, сок и лёд на новые. Взгляд Тиграна тут же стал каким-то более собранным и профессиональным.

Он поднялся, закрыл дверь на щеколду и развернул на столе мою карту.

– Слушай, Свободный, ты больше любишь людей или вещи?

Тигран присел и подвинулся чуть ближе к столу.

Я подавил тяжёлый вздох и заставил себя улыбнуться.

– Сейчас почему-то людей, хотя люблю это вряд ли. Есть небольшая деревня вот здесь.

Я указал пальцем на отмеченную точку на карте. Область вокруг неё была обведена и залита зловещим коричнево-зелёным цветом.

Тигран взглянул на карту, неторопливо налил себе вина и бросил в него лёд.

– Была, я слышал.

Он прищурился и внимательно меня изучал. В глубине его глаз таилось лёгкое удивление. В первый раз я просил его найти человека, а не вещь. Да ещё и плюс к этому человека из такого прошлого. Я тоже плеснул себе сока, отпил, собрался с мыслями и посмотрел на Тиграна.

– Знаешь, бывает так, живёт семья, живёт счастливо, а потом вдруг один бродячий мистик убивает в их деревне всех, всю деревню. Я слышал о подобном, но всё лишь какие-то слухи да домыслы. Кроме того, окончание этой истории я не знаю. Светлые схватили того Свободного вроде бы, но вот где он сейчас, жив ли, чем занимается…

Я бросил в стакан лёд и слегка его покрутил.

Тигран задумчиво посмотрел на карту и что-то прикинул в уме.

– Интересная история. Действительно жаль, что неизвестен конец. Цена предыдущая, но умножай на десять. Человек не вещь, плюс время, сам понимаешь, ведь так?

Он прохладно-вежливо мне улыбнулся. Я сдержал вздох облегчения и лишь кивнул. Сделка была заключена.

На поиск информации у Тиграна ушла неделя. Всё это время мне пришлось жить в городе и не скажу, что я был этому слишком рад. Даже само количество людей вокруг уже раздражало меня, действовало мне на нервы. Может кому-то подобное и даёт силу, но явно не мне.

Папка, которую мне передал Тигран, сильно смахивала на копию досье какой-то организации. Хотя, учитывая его связи, было в общем-то вполне понятно какой. Никогда не думал, что смогу вот так просто копаться в секретных документах Светлых. Все даты и часы тут были точными, а вместо имени человека везде упоминался лишь его номер. С кем встречался «объект», когда, где, о чём говорил, что делал, в общем здесь было всё.

Я расплатился с Тиграном и наконец смог уехать из города, чтобы спокойно это изучить. Кроме того, мне не мешало попрактиковаться в магии, я прямо чувствовал, что ослабел. Впрочем, конечно, возможно это сказывалась обычная психологическая усталость. Спешить мне особенно было некуда и на всё это я потратил ещё почти неделю. Мои заклинания выходили всё лучше, а неприязнь к человеку из досье лишь росла.

С первых страниц мне стало ясно о каком типе людей здесь идёт речь. Манипуляторы. О них учитель в своё время предупреждал меня отдельно. У этих людей нет ничего святого. Они окружают себя паутиной лжи и живут в ней. Цели у них при этом самые мелкие, приземлённые и обычные. «Хочу больше денег», «хочу больше власти», «хочу больше дом», «хочу», «хочу», «хочу»… Они гребут всё под себя и никак не могут остановиться. Наверное даже все богатства мира не смогли бы насытить их.

Для достижения своих целей манипуляторы используют любые, даже самые грязные и бесчестные методы, топчут и давят всех, перешагивают и через семью и через друзей. Другие люди для них лишь куклы в их игре, они врут им и этой ложью вертят ими.

Чтобы заполучить в свои сети женщину они лгут ей о любви, если не выходит прикидываются другом и делают так, что она расстаётся со своим возлюбленным, лгут и ему и ей, пускают меж ними ростки будущей ссоры.

В обществе они стараются слыть добропорядочными, ведь это позволяет им легче врать, быстрее влазить в уже подготовленные души. В этом им помогает репутация «честного семьянина», «хорошего отца», «верного друга», «патриота» или любая другая, которую они сами себе тщательно создают и за которой прячутся. Делают они кстати это довольно легко: просто рассказывают о «себе» и «своих делах» всем и каждому, естественно, что при этом о плохом они умалчивают, а хорошее увеличивают до небес. Никто ведь всё равно не станет проверять их слова, а зачастую это вообще нельзя будет сделать. В крайнем случае люди считают всё это самым обычным фантазёрством или хвастовством, а зря. Манипуляторы всегда точно знают, что и зачем они делают и скорее уж циники, чем фантазёры.

Маску человека «не от мира сего», нелогичного, они тоже используют, кстати, довольно часто. Она позволяет им защищаться от честных людей, тех, кто не выносит несправедливости. Такие люди, как правило, довольно великодушны, что манипуляторы и используют против них. Ведь мало кто захочет связываться с дурачком-фантазёром, которому и так плохо от недостатка ума. С точки зрения человека простого и честного это тоже будет подло, неправильно и несправедливо. Ещё манипуляторы жалуются на то что у них нет денег, их все вечно обманывают и так далее. И всё это тоже входит в часть маски, за которую они прячутся, в часть их грязной игры. Легко ли будет спросить долг с человека, о котором все знают, что у него и так постоянно нет денег? И что после этого о тебе скажут ваши общие друзья, родственники, да и даже просто знакомые? Редкий человек в этом случае сможет отбросить в сторону их мнение и всё же добиться своего.

Манипуляторам нельзя верить на слово, они могут нарушить его в любой миг. При этом всю вину за нарушение договора они, скорее всего, свалят на тебя же, по крайней мере, в глазах большинства их друзей, родни, знакомых и так далее. Я старался просто не иметь дел с такими людьми и держаться от них подальше, но вообще учитель в своё время приводил мне хорошие выражения на этот счёт: «некоторым людям не подавай руки, а лишь лапу и неплохо бы с когтями», «прощая подлость, ты тем самым помогаешь сделать ещё одну». Нельзя прощать человека, если понимаешь, что он обманул тебя совершенно осознанно. Нельзя, даже если он изображает раскаяние, но при этом ты сам уверен, что он лжёт.

Одним из излюбленных ходов манипуляторов является именно показная капитуляция. Она позволяет им выгадать время, присмотреться к тебе и отыскать твои слабые места. Или, как вариант, найти себе сильных союзников в борьбе с тобой, тех, перед кем ты уязвим. Это может оказаться твой лучший друг, близкий родственник, а то и вовсе жена или ребёнок. В итоге чем добрее, честнее и миролюбивее человек, тем опаснее для него такие кровопийцы.